В. И. Прокопцов, научный руководитель Межвузовского учебно
| Вид материала | Документы |
- Информационно-поисковая система “Научный потенциал вуза”, 31.25kb.
- Магнитоакустическая эмиссия магнетитовых и титаномагнетитовых руд железорудных месторождений, 290.93kb.
- Председателем Оргкомитета конференции является научный руководитель ниу вшэ профессор, 56.04kb.
- Председателем Оргкомитета конференции является научный руководитель ниу вшэ профессор, 51.47kb.
- «Учебно-научный медицинский центр», 922.54kb.
- Научный совет по философии образования и проблемам методологии исследования в образовании, 166.51kb.
- О проведении межвузовского конкурса, 86.51kb.
- П. А. Столыпина на приз Правительства Вологодской области Общие положения Организаторами, 26.67kb.
- Конспект лекций, 5908.96kb.
- В. И. Прокопцов эдукология: принципиально новая наука образования, 7786.94kb.
Миф о счастливом случае
Обратимся теперь к другому персонажу, который претендует на главную роль в творчестве, – его величеству случаю. Когда он – главный герой творческого акта, все выглядит совсем просто. На голову Ньютона упало яблоко, и ... Сотни подобных рассказов можно прочитать на страницах книг о творчестве выдающихся ученых, писателей, художников, изобретателей. Меняются имена и обстоятельства, но неизменно повторяется один и тот же сюжет: однажды ученый N (инженер, поэт, скульптор ...) случайно увидел (услышал, ушибся о ..., натолкнулся на ...) предмет X, и вдруг у него родилась идея У ...
... Вот ведь как везло людям! Не ждали, не гадали – и пожалуйста: вдруг привалило счастье. Вдруг! Как выигрыш в лотерее. Он может достаться каждому, независимо от его личных качеств, знаний и усилий. Вдруг – это значит, что у всех равные возможности. Любому может повезти ...
В лотерее – да. Но в творчестве – любому ли? ... Несомненно, наука и техника действительно изобилуют счастливыми случайностями. Однако счастливыми-то они становятся только для тех, кто умеет их использовать. «Случай помогает лишь умам, подготовленным к открытиям путем усидчивых занятий и упорных трудов», – сказал Пастер ...
... Нет, ход творческой деятельности людей и ее результаты определяет все же не его величество случай. Роль главного героя в драме творчества ему явно не по плечу. Такое представление о нем – это миф, иллюзия ...
... Однако пора делать выводы. Главные герои творческой деятельности – не случай и не интуиция. На сцене перед нами один главный герой – разум. Он-то и является подлинным властителем и повелителем в царстве творчества. Его величество Разум!
Пять шагов к творческому успеху
Гораздо более сложен творческий процесс и драматичен, чем это может показаться при чтении занимательных историй о счастливых случайностях и внезапных вспышках интуитивного «прозрения». Он идет по другому сценарию. Примерно так.
Акт первый. Постановка задачи…
Акт второй. Поиск решения…
Акт третий. Рождение идеи…
Акт четвертый. Разработка концепции...
Акт пятый. Материализация результата...
... Несомненно, наше описание творческого процесса, схематизирует его. Живая творческая деятельность бесконечно разнообразна, и ее, вероятно, в принципе невозможно уложить раз и навсегда в прокрустово ложе той или иной схемы. Каждый из пяти актов творческого процесса может иметь тысячи вариаций, эти акты могут по-разному сочетаться и переплетаться, некоторые из них могут совпадать друг с другом или отсутствовать вообще. Но воля, знания, талант, рассудок, мастерство нужны во всякой творческой деятельности. Для достижения успеха надо хотеть, искать, догадаться, сделать. Из всех этих действий, совершаемых под руководством Разума, и складываются будни и праздники творческого труда.
А. Кармин [10]
ОСР-PO: M-7.3.1.1.1. Возможно ли построение логики научного
открытия?
... Для подлинно научных открытий единой, всеохватывающей логики быть не может. Но различные логические методы плюс талант – вот тот путь, который дает открытие.
Г.И. Рузавин [11]
ОСР-PO: M-7.3.1.2. Креативные гении – в чем их отличие?
У меня нет особого таланта, я просто очень любопытен.
Альберт Эйнштейн
Надо, чтобы даже глухие это услышали.
Томас Эдисон
Искусство – это не истина, искусство – это ложь, которая помогает нам понять истину.
Пабло Пикассо
Чем определяются творческие способности личности? Врожденными качествами или талантом, как принято считать? Действительно ли природа важнее воспитания, а наследственность преобладает над социальными факторами? Может показаться, что нет, если вы изучите историю жизни таких великих гениев как Эдисон, Пикассо, Эйнштейн и еще 13 личностей, исследуемых в этой работе. Согласно Фрейду, формирование личности происходит между 5 и 8 годами. Несомненно, большинство наших особенностей и поведенческих идиосинкразий сформировались под воздействием полученного в детстве опыта, но есть все основания полагать, что сформированная в детстве сущность является скрытой и проявляется опосредовано.
Альберт Эйнштейн был гениальным ученым ядерной эры, Пабло Пикассо – самым культовым художником XX века, а Томас Эдисон – наиболее плодовитым в истории изобретателей. По нашему мнению, сравнительный анализ мотивов, побудивших их к деятельности, – истоков столь невероятных созидательных и инновационных способностей, позволяет выделить основополагающие факторы креативного таланта. Сходство жизненного опыта и поведенческих характеристик этих трех титанов прогресса поразительно. Кроме того, удивительное совпадение этих параметров было обнаружено и у 13 современных инноваторов, рассмотренных в этой работе. Эта обособленная группа индивидуумов, имеющая кроме общих черт и различия, которые и будут рассматриваться в дальнейшем.
В результате перемены места жительства
в детстве формируется независимость
Ирония в том, что многие факторы, определяющие будущее креативное поведение, происходят из раннего опыта духовного соприкосновения с окружающим миром. Изменение места жительства в раннем возрасте является одним из этих факторов. Он обнаружен практически у всех героев данного исследования ...
Отцы-предприниматели
Отец Эдисона торговал лесоматериалами, зерном и другими видами товаров. Успехи и неудачи чередовались и служили причиной частных смен места жительства. Именно это определило принятое Томасом в 12 лет решение начать карьеру предпринимателя. Отец Пикассо работал в качестве репетитора, учителя, художника и куратора в разные периоды своей полной взлетов и падений жизни в Испании XIX века. Ему постоянно предлагали новую работу или увольняли, что создавало массу неудобств для семьи. Отец Эйнштейна был управляющим магазина технологического оборудования в Германии XIX века. Он специализировался на инженерных проектах с применением электричества, и, по меньшей мере, трижды терпел полный провал. Он настаивал, чтобы сын стал инженером-электриком, но Альберт сопротивлялся.
Первенцы
Эйнштейн и Пикассо были первенцами, равно как и 9 из 13 современных инноваторов, исследуемых в данной работе ...
Необычное женское влияние на воспитание ребенка
В доме Пикассо было пять женщин, которые пестовали его до 5 лет. Мать говорила ему: «Если выберешь карьеру военного, то обязательно станешь генералом, а если пойдешь в монахи, то в будущем станешь папой» (Хаффингтон, I988). О неординарном влиянии этой женщины свидетельствует и то, что Пабло взял фамилию матери – Пикассо, а не отца – Руиз. Согласно утверждениям биографа у Пикассо «на протяжении всей жизни было особое отношение к женщинам. Свой страх перед властью женщин он прикрывал презрением».
Томас Эдисон говорил: «Мать создала меня, понимала меня, потакала моим увлечениям»... Эйнштейн был объектом удвоенного внимания – со стороны матери – еврейки и сестры, которые боготворили его. Он был гораздо больше предан своей сестре, чем женщинам, которые были в его жизни. Его биограф Кларк сказал: «Он предпочитал, чтобы его окружали женщины, нежели мужчины».
Бунт против традиций
В еврейской семье Эйнштейна бытовали настолько нетрадиционные и независимые взгляды, что родители отдали Альберта учиться в Католическую начальную школу. Альберт Эйнштейн всегда имел «устойчивое непочтение к властям», как писал Рональд Кларк. Он питал отвращение к германскому авторитаризму и отказался от немецкого гражданства в пятнадцать лет. Пикассо, со своей стороны, отрицал любую власть. «У него было всепоглащающее желание оспаривать, шокировать, разрушать и переделывать мир», – писал Матисс. Пикассо заявлял: «Я категорически против всего, я абсолютно уверен, что все неизвестно, что все враждебно». (Хаффингтон, 1988). В начальной школе он сознательно нарушал правила, чтобы попасть в карцер и заняться любимым делом – рисованием. Эдисон всегда был сам по себе и поступал по собственному разумению. Его никогда не признавал научный истеблишмент, а он, в свою очередь, не признавал их. Средства массовой информации характеризовали его как «эксцентрика и иконоборца». Он получал удовольствие от того, что его высказывания удивляли, ошеломляли, раздражали слушателей.
Отстающие ученики в детстве
У обоих, и у Пикассо и у Эйнштейна, наблюдалась дизлексия. Эдисон поступил в школу лишь в восемь лет и проучился всего три месяца. Позже он говорил: «Вы думаете, я чему-нибудь научился в школе? Преподаватели, обученные в университете, объясняли нам формальные вещи и упускали из виду великие тайны природы». (Джозефсон, 1959). Пикассо не сдал экзамена за начальную школу, и отцу пришлось дать взятку, чтобы ему разрешили продолжить обучение. Чтение и правописание были для него непостижимыми тайнами. Эйнштейн научился говорить очень поздно, а к девяти годам его речь была довольно медленной. Его исключили из Мюнхенской гимназии за неуспеваемость, и на вопрос отца, какая профессия подошла бы Альберту, директор гимназии ответил: «Неважно, чем он будет заниматься, он ни в чем не добьется успеха». (Кларк, 1988). Все трое страстно ненавидели школу, также как и другие герои этой книги. Многим из них было предложено покинуть учебные заведения из-за неуспеваемости (в частности, Тернеру
и Монагену).
Раннее проявление любознательности
У Эдисона в 10 лет была собственная лаборатория, а в двенадцать собственный бизнес – торговал продуктами на железнодорожной станции. Подростком он отправился путешествовать по стране и подрабатывал телеграфистом, чернорабочим и механиком. В этот период начал производить эксперименты и сделал первые изобретения. К 20 годам руководил собственным конструкторским бюро. Пикассо научился рисовать раньше, чем говорить и писать. Его первые слова были «грифель для карандаша» и «рисовать». Он познавал волшебное удовольствие от творчества, когда начал передавать свои внутренние ощущения родителям и близким посредством рисунка. В семь лет он изобразил портрет Малаги, а в восемь написал маслом бой быков. Позже он говорил: «У меня никогда не было детских рисунков. Никогда. Даже, когда я был совсем маленьким мальчиком». Эйнштейн аналитически установил, что нечто в космосе должно быть причиной того, что компас его отца всегда однонаправлен. Альберт стал самостоятельно распоряжаться своим образованием и собой в возрасте пятнадцати лет. Он стал хозяином своей судьбы очень рано.
Работа превыше всего
Эдисон работал по восемнадцать часов в сутки большую часть своей жизни, а в 75 лет сократил это время до шестнадцати часов – двух рабочих смен в день ... Работа была для него элексиром жизни, также как и для других креативных гениев, включая Пикассо и Эйнштейна ...
Непоколебимый оптимизм и вера в себя
Все великие инноваторы настолько верили в свои возможности, что воспринимались как излишне самонадеянные. Учителя Эйнштейна скептически отнеслись к ранним проявлениям его таланта, задетые его самоуверенностью ... У Эйнштейна была причина для самоуверенности, он был действительно одним из тех, кто «знал». Он верил в себя настолько, что подвергал сомнению физику Ньютона и все научные доктрины того времени. Его оптимизм был порождением пытливого ума, способного перешагнуть через общепринятые догмы.
У Эдисона была непоколебимая вера в каждое свое изобретение. Он говорил: «Проблема других изобретателей в том, что после нескольких неудач они бросают начатое. Я же никогда не сдаюсь, пока не добьюсь желаемого» (Джозефсон, 1959) ... Самоуверенность сквозит и в словах Пикассо: «Я не пишу, я нахожу»... В восемнадцать лет Пикассо написал автопортрет под названием «Я – король». Это еще одно свидетельство его безмерной самоуверенности.
Жадные до чтения в детстве
Книги часто становятся наставниками, друзьями, спутниками жизни гениев. Эдисон погрузился в литературу в очень раннем возрасте. В 10 лет он прочел «Отверженные» Виктора Гюго, а немного позже – «Принципы» Ньютона. Известно высказывание двенадцатилетнего Эдисона: «Моим домом была Публичная библиотека Детройта. Я начал с первой книги на нижней полке и одну за одной прочел их все. Я прочел не несколько книг, я прочел целую библиотеку». Его метод постижения новых истин был таков: он покупал книгу по интересующему вопросу и изучал ее. Эйнштейн в 13 лет прочел «Критику чистого разума» Иммануила Канта и понял ее. В качестве развлечения он читал Дарвина и научные труды других авторов ... Жажда чтения и поиск кумиров неотъемлемы для большинства новаторов и креативных гениев. Литература оказывает неизгладимое влияние на психику молодой личности и формирует позитивные модели поведения, воплощаемые в дальнейшей жизни.
Харизматический шоумен
Способность очаровать и увлечь последователей является фундаментальным качеством великого лидера. На первый взгляд, интроверты Эдисон и Пикассо не ассоциируются с понятием харизматической личности и шоумена. Биограф Эйнштейна Р.Кларк говорил: «Если харизму рассматривать в современном контексте отдельно от общественных отношений, то Эйнштейн обладал ею» ... Харизматическое влияние Пикассо было легендарным ... Его близкий друг поэт Жан Кокто считал, что Пикассо был присущ электрический заряд, вызывающий ... озноб, страсть. Он безраздельно владел аудиторией, излучал магнетическое сияние и буквально космическую непоколебимую уверенность в себе... ... Эдисон обладал непоколебимым и заразительным энтузиазмом ...
Заключение
Мы достаточно полно рассмотрели факторы, играющие основную роль в формировании креативной личности. Они оказываются практически неизменны как для выросших в XIX веке – Эйнштейна, Эдисона и Пикассо, так и для поколения второй половины XX века – Тернера, Гейтса, Смита и др. Все они обладают громадной работоспособностью и новаторским духом. Это доказывает, что успех приходит к тому, кто, используя всю свою энергию, неуклонно движется к заветной цели, черпая силы в неиссякаемой вере в себя, и воплощает мечты в реальность независимо от обстоятельств ...
Джин Н. Ландрам [12]. С. 8 – 20
ОСР-PO: М-7.3.1.3. Стать гением: От инстинкта к разуму
Наша страна, покончив с царизмом, по уровню интеллектуализации молодежи сумела за короткий период времени выйти на третье место в мире, но за последние 40 лет была отброшена на пятьдесят седьмое. В книге рассказывается об исследованиях ученых, пытающихся выяснить, какая часть интеллектуального потенциала человеческого мозга дается нам в наследство от родителей, а какая является плодом его индивидуального развития, осуществляющегося под воздействием социальной среды и воспитания в самом широком значении этого слова.
Автор – доктор биологических наук – адресует свою работу тем читателям, которым приходилось задумываться над вопросом, обречены ли мы ограничиваться лишь врожденными задатками нашего мозга вынуждены ли довольствоваться полученным наследством или способны приумножать его, усовершенствовать и развивать свой интеллект. Книга – гимн скрытым возможностям нашего мозга, призыв как можно полнее использовать его неисчерпаемый материал ...
С.Ф. Сергеев [13]
ОСР-РО: М-7.3.1.4. Мое мировоззрение
Мозг – внеестественное создание; по своей природе – шире космоса.
Мозг – не имеет аналогов в природе.
Мозг – самая надежная сложная структура, самая выживаемая.
Мозг – любит трудиться; клетки мозга работают всегда, но им нужен сигнал.
Человек, который работает на уровне сознания и подсознания, самый творческий человек ...
Н.П. Бехтерева // Телепередача, от 02.10.94
ОСР-PO: M-7. 3.1.5. Эмпирическая «Формула творчества»
... Данный принцип отражает известный из опыта прошлого факт, что в творческой личности содержатся компоненты как порожденных, так и приобретенных способностей. При этом феномен научно-технического творчества обусловлен не только наличием необходимых специалисту знаний, умений и навыков, которые, конечно, необходимы, но недостаточны. В подтверждение этого можно привести эмпирическую «формулу творчества» Л.И. Филипова, качественно отражающую характер имеющихся взаимообусловленностей:
Т = (З + Сс) [(Л + Н + В)НсЭ + lg Ск]
.Здесь: З – знания; Сс – способность к самообразованию; Л – любознательность; Н – наблюдательность; В – воображение; Ск – скептицизм; Нс – настойчивость; Э – энтузиазм; П – память; Ф – физическое
здоровье.
Следует обратить внимание на то, что если множитель (З + Сс) равен нулю, то и творчество Т равно нулю. При этом Т слабо зависит от Ск (логарифмический рост) и, наоборот, аргументы Нс и Э входят в показатель степенной зависимости, которая, как известно, растет очень быстро ...
А.А. Добряков [14]
ОСР-Б: М-8. На грани третьего тысячелетия: что осмыслили
мы, приближаясь к XXI веку
Введение
Двадцатый век движется к своему закату. Естественно оценить то, что мы пережили за время его развития. Отчаяние. Войны невиданной силы – только Вторая мировая унесла 60 миллионов человек (из них 27 миллионов в нашей тогдашней стране). Репрессии невиданного масштаба. Эпидемия наркомании. Нестерпимый бандитизм и безумный
терроризм.
И в то же время расцвет интеллектуальной деятельности. И безудержный технический прогресс, сметающий жизнь на Земле, покоряющий самого человека.
Все смешалось, все спуталось.
Прощаясь с XX веком, мы вместе с ним прощаемся и со вторым тысячелетием нашей культуры. Это обстоятельство надо также суметь оценить. Оглядываясь, мы обращаемся преимущественно к маргиналиям нашей культуры, поскольку именно там появляются ростки будущего...
... Заключение
Ожидание космического вмешательства
Гораздо важнее видеть целостный смысл, а не то, что преобладает в каждом отдельном мнении ...
Д. Бом
На что же мы можем надеяться, всматриваясь в XXI век – или еще дальше, в III тысячелетие?
Конечно, сегодняшняя человеческая мысль – как бы она ни была отточена – все же будет еще не достаточна для создания новой, радикально иной Культуры.
Строго говоря, мы не знаем тех сил, под влиянием которых возникают новые культуры. Нам легче понять причины их гибели. Возможен негативный прогноз, когда происходит распад замкнутой системы. Но невозможен прогноз творчески развивающейся системы, так как «творчески» – значит спонтанно.
В чем же смысл философских размышлений о будущем? Ответ на этот вопрос звучит достаточно просто. Философски мыслящие люди, озабоченные судьбами жизни на планете, должны готовить общество к предстоящей вспышке новых идей глобального масштаба. Вспышка идей – и соответственно готовность к новой суровой борьбе.
В нынешней планетарной ситуации можно надеяться только на вмешательство космических сил. Здесь перед нами Тайна.
Мы не знаем, как новые творческие идеи осеняют человека. Культура – более сложный организм, чем человек, но природа творческого процесса, по-видимому, в обоих случаях одинакова. Уверенно мы знаем только то, что человек может воспользоваться новыми смыслами, если он оказывается подготовленным к ним (Налимов, 1993).
И мы живем сейчас, кажется, в такой период, когда мыслящие люди должны напряженно и незамедлительно начать готовить общество к восприятию новых смыслов ...
... Нужен новый ментальный потенциал.
Нужны и харизматические личности, готовые его воплотить.
В.В. Налимов [15]
ОСР-Б: М-8.I. Философия и проблема типологии культуры
Появление философии датируется серединой I тыс. до н.э., хронологически совпадает с эпохой «железной революции» археологов, «осевой» революции К.Ясперса и появлением европейской (западной) культурно-исторической традиции в типологических схемах. «Пространственные» параметры генезиса философии более сложны. Если исключить из рассмотрения различные формы так называемой «предфилософии», то остаются два вопроса:
о возникновении философии в трех культурных регионах (из пяти «осевых» цивилизаций Ясперса), а именно: в Китае, Индии, Греции;
о возникновении философии лишь в западном (греческом) культурном бассейне.
Последнюю точку зрения обычно оценивают как «европоцентрическую». Особняком стоит взгляд о религиозных корнях и религиозном происхождении философии (который – в данном отношении – смыкается с идеей «вечности» философских исканий и философского мировоззрения). Не отвергая этого подхода (даже в такой его крайней форме, как у Генона), присмотримся внимательнее к двум обозначенным выше проблемам, наиболее рельефно представленным в концепциях Гегеля,
Б.Н. Чичерина, Р.Дж. Коллингвуда, К.Ясперса и М.К. Петрова.
Что объединяет обе позиции? Представление об автономии философии в качестве культурного феномена, о возможности – при определенных условиях – ее самостоятельного и относительно независимого существования. Существования за пределами необходимости. При этом, оказывается, такое самодостаточное существование как раз и обнаруживает уникальность философии (и философствования) в мире культуры.
Спросим: может ли обходиться человек или человеческое общество без философии? Ответ лежит на поверхности, разумеется, может. Больше того, именно таким образом (без особой нужды в философствованиях и философии) они чаще всего и существуют. Такова обычная, нормальная жизнь большинства людей и большинства человеческих обществ. Все первобытные культуры, а также «доосевые» общества –цивилизации древности вполне обходились без философии (а это охватывает хронологически почти весь 40-тысячелетний отрезок существования «человека разумного», исключая лишь последние 2,5 тысячелетия). Но, спросим себя, сильно ли изменилась ситуация в данном отношении теперь, на последнем отрезке исторической дистанции, даже здесь, в обществах и культурах, где родилась и в той или той мере привилась тяга к философствованию? Не является ли она даже в этих «теперь» и «здесь» не столько правилом (необходимостью), сколько исключением из него (т.е. какой-то странной, свободной от необходимости)?
Думается, что и на эти вопросы – без особого риска ошибиться – можно ответить просто: нет, ситуация почти не изменилась; да, философия – это странность, это исключение из правила, что-то выходящее за пределы нормы.
Для обоснования этих простых ответов на обыденном уровне достаточно сказать, что даже в обществах, системы образования в которых культивируют изучение «философии» (как учебной дисциплины), она вводится в общекультурный обиход весьма дозированно и чисто внешне, да и рассчитана лишь на узкий слой выпускников высшей школы. Психологически же ни сами эти дипломированные специалисты, ни тем более остальная часть общества саму эту затею (обучать людей философии в школе и при этом – в качестве факультатива – добавки к основным предметам) всерьез не принимают. И если в средневековых университетах философская подготовка еще могла как-то мотивироваться в качестве необходимой (в силу убеждения: «философия есть служанка богословия»), то, начиная с нового времени, с века науки и научно-технического прогресса, ее в лучшем случае можно было только терпеть как неизбежную дань традиции, а всерьез (вслед за Галилеем) считать: «Физика, бойся метафизики....»
На теоретическом уровне – уровне постижения сущности и основных закономерностей существования человеческих обществ – нарисованная картина становится понятной и еще более убедительной. Согласно материалистической концепции Маркса, человек, чтобы жить, должен есть, пить и делать все остальное, что для этого необходимо. Применительно к обществу это выглядит следующим образом: «способ производства материальной жизни обусловливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще». Он, как экономическая сфера общественной жизни, мыслится в этой схеме как базис, фундамент, а социальная, политическая и духовная сферы – как необходимые, но вторичные, производные структуры социального целого. Причем в рамках последней без особого разбора поставлены в ряд «юридические, политические, религиозные, художественные или философские», короче – «идеологические» формы общественного сознания. Понятно, что в этой материалистической схеме вопрос об уникальности и самодостаточности философии как культурного образования не только не стоит, но даже и не может быть поставлен. Не случайно, что марксистским историкам философии не удалось решить проблему генезиса и специфики философии. Больше того, связав себя формационным инструментарием и указав на переход от родового строя к рабовладенческому как на причину появления философии в Древней Греции, они оказались в тупике: с одной стороны, во всех других случаях (в древних цивилизациях Востока) данный переход не сопровождался возникновением философии, а с другой стороны, потребовало объяснения существование философии в феодальных и капиталистических обществах Западной Европы.
Согласно идеалистической концепции Гегеля, сущность человека и человеческого общества – в их «духовности», лежащей (как свобода) за пределами природной необходимости. Сам «дух» выступает при этом в троякой форме: субъективной (личность), объективной (общество и государство) и абсолютной (культура). Философия занимает в последней сфере высшее место – вслед за искусством и религией. Но реальная историческая характеристика обществ – цивилизаций показала, что духовным фундаментом на Востоке является, по Гегелю, именно религия, а не философия (она обнаруживает свое верховенство лишь в античной и христианско-германской Европе, а следовательно, – можно утверждать – теряет свою универсальность). С другой стороны, философия, по Гегелю, приходит в мир слишком поздно, когда он совсем «постарел», подошел к своему завершению («сова Минервы начинает свой полет лишь с наступлением сумерек»). Маркс иронизировал по этому поводу: «Философ – сам абстрактный образ отчужденного человека – делает себя масштабом отчужденного мира».
Вместе с тем именно гегелевская постановка вопроса о специфике и назначении философии впервые приоткрывает перед теоретическим мышлением возможность его решения. И это потому, что Гегель, во-первых, возвращает мысль к наивной в своей простоте истине Аристотеля: «когда оказалось в наличии почти все необходимое, равно как и то, что облегчает жизнь и доставляет удовольствие, тогда стали искать такого рода разумение» (т.е. философию), а во-вторых, сама мысль о философствовании как свободе от необходимости поставлена у него в цивилизационно-исторический контекст, наглядно свидетельствующий об уникальности философствования в духовной культуре.
В критицизме Ницше по отношению к философии эта сторона дела уже явственно воспринимается как свидетельство «искусственности» (отклонения от нормы), перерастая (особенно в XX в.) в критицизм по отношению к европейскому способу мышления и европейской культурно-исторической традиции вообще. И если у Гуссерля данное мироощущение выразилось в традиционных академических формах (хотя одновременно привело к построению «неклассического» фундамента феноменологии, ставшей самым мощным идейно-философским движением XX в.), то в цивилизационно-исторических концепциях Генона, Ясперса и Петрова оно уже прямо стало осознанной фиксацией парадокса: философия, являясь универсальным способом мышления (и жизни), не обладает универсальностью в самих мышлении и жизни реальных людей и реальных обществ и культур.
По Генону, истины метафизики скрыты и недоступны для большинства (удовлетворяющего лишь суррогатом массовых мировоззренческих ферм). С другой стороны, европейская философия (попытка внедрения метафизики в массовое сознание) – это лишь отпадение, отклонение от истинного познания.
В противоположность этому Петров считает именно европейскую философию (впервые возникшую у греков) единственной формой универсалистского мировоззрения в общечеловеческой культуре.
Концепция Ясперса строится на предпосылке: наука (уникальное европейское изобретение) возможна лишь в культуре, обладающей философией (такова лишь китайская, индийская и древнегреческая культуры), но и второе звено имеет свое более глубокое основание, представленное спектром пяти «осевых» культур (китайской, индийской, древнегреческой, персидской и иудейской). Истинным универсализмом при этом обладают лишь они, в мировоззренческих формах которых впервые произошло «открытие человека» ...
[16]. С. 108 – 112
ОСР-Б: М-8.2. Мы обречены быть философами – считает профессор гуманитарных наук Эрнест Патридж. Причем философствовать нужно грамотно и профессионально, иначе нам просто не выжить. Вот уже четверть века в философии существует особая область: энвайронментальная этика – этика отношений к окружающей среде. Сам Эрнест Патридж, стоявший у истоков этой науки, предпочитает другое определение: ответственность человечества перед природой и будущим...
«Невское время», от 02.11.95
ОСР-Б: М-8.3. Исторические судьбы плюрализма философских
учений
Античный скептицизм утверждал, что философы, поскольку они обосновывают несовместимые друг с другом воззрения, которые в равной мере оказываются опровержимыми, никогда не достигают истины и тем самым демонстрируют несостоятельность любых философских положений. Противники скептицизма ..., отвергая тезис о равноценности всех философских высказываний, стремились создать истинную философию, которая покончила бы с разнообразием несовместимых воззрений, с этим, как полагали они, перманентным философским скандалом...
Абсолютное отрицание правомерности плюрализма философских учений было связано также с отсутствием диалектического понимания исторической преемственности в развитии научного и в особенности философского познания. Отношение преемственности представлялось несовместимым с наличием противоположных философских учений. Так, например, Шопенгауэр саркастически отмечал, что «каждый вновь появляющийся философ поступает так же, как каждый новый султан, первым делом обрекающий своих братьев на казнь» ...
... Ныне экзистенциализм, персонализм, философская антропология, «критический рационализм», неотомизм и другие философские течения нашего времени теоретически выражают, осознают, осмысливают существенно иные объективные социальные условия, общественные потребности, особенности культуры, противоречия развивающегося общества, чем, например, марксизм. А то обстоятельство, что все эти течения сосуществуют в рамках одной и той же исторической эпохи, свидетельствует, что социальная почва для философского плюрализма не исчезает.
Я понимаю, что этот вывод, хотя он является лишь констатацией факта, который философы-марксисты совершенно недостаточно анализировали, вызывает у марксистски образованного читателя вопрос, выражающий, по меньшей мере, его недоумение: имеет ли право на существование в эпоху научно-технической революции ненаучная философия? На этот вопрос следует ответить, что ненаучная философия не запрашивает права на существование. Она просто существует, как существуют отнюдь ненаучные эмоции, обыденный опыт и другие ненаучные феномены духовной жизни общества ... Марксизм в отличие от экзистенциализма, персонализма и других течений, выражающих антисциентические тенденции в современной философии, отмежевывается не только от этих тенденций, но и от их упрощенного, одностороннего отрицания, является мировоззрением, отвергающим противопоставление философствования научному исследованию. Громадное значение этой программной ориентации философии невозможно переоценить ...
... Таким образом, я прихожу к выводу, который существенно отличается от тех воззрений, которые я, как и другие философы-марксисты, неоднократно излагал, обосновывая в моих прежних работах. Наряду с научно-философским мировоззрением, теоретически обобщающим достижения наук и общественной практики, будут, по-видимому, существовать и философские учения, не ориентированные на результаты научных исследований, но отражающие многообразие интересов, потребностей, культур различных народов, социальных групп и т.д. С этой точки зрения и необходимо, на мой взгляд, разрабатывать адекватное понимание плюрализма философских учений.
Единство и плюрализм – отношение противоположностей, которые обусловливают друг друга, это – объективное противоречие историко-философского процесса, внутренне присущая ему движущая сила. Отношения между идеалистическими учениями, несмотря на общность ряда постулатов, несомненно, характеризуются не только различиями, но и противоположностью, противоречиями, борьбой. То же относится и к различным материалистическим учениям, школам, течениям. Таким образом, плюрализм наличествует и в рамках каждого из основных философских направлений – материализма и идеализма ...
* * *
Смыслонесущая вставка
ОСР-РО: М-8.3.1. Материализм: учение, по которому существует лишь одна субстанция – материя. Противостоит спиритуализму, для которого дух образует вполне реальную субстанцию. Материализм и спиритуализм – «онтологические» учения о природе «бытия» и реальности; их противостояние не следует путать с противостоянием идеализма и реализма – «гносеологических» учений об основаниях
познания ...
... Идеализм: установка живущего ради идеала. Философская доктрина, отрицающая существование внешнего мира, сводящая его к имеющимся у нас о нем представлениям… Идеализм – философия, оправдывающая все данные сознания, «объяснительная» философия. Но реальный человек здесь остается за рамками философии: современная философия, чрезвычайно конкретная и не отрешенная от жизни, отражает чисто реалистические тенденции. Идеализм в его отношении к границам нашего познания противостоит реализму (согласно которому мы познаем вещи именно такими, какими они реально являются в себе); не стоит путать его со спиритуализмом – теорией, относящейся к природе бытия (например, Лейбниц: природа реальных вещей духовна), – который противостоит материализму (вся реальность, и даже дух, по природе своей материальны).
Д.Жюлиа [18]. С. 237; 147 – 148
ОСР-PO: M-8.3.1.1. Реальность – термин, с помощью которого русская философия обозначает безусловно всеобъемлющее бытие. Реальность не есть бытие «само по себе» и «независимо от нас». Она вмещает в себя не только все, что дано, но и того, кому дано, а также само отношение этой данности. Реальность дана нам лишь постольку, поскольку мы сами вмещены в нее. Она не есть внешнее для нас предметное бытие: она – единство сознания и сознаваемого, переживания и переживаемого. Например, вид ночного неба, чувство моей ничтожности перед его космической тайной и одновременно моего сродства с ним – это и есть реальность, т.е. нераздельное единство переживания и его содержания. Небо как «астрономическая действительность», представленное в астрономических теориях, не исчерпывает всего содержания нашего опыта (С.Л. Франк).
[19]. С. 157
Конец смыслонесущей вставки
* * *
... Развитие философии, которое автор характеризует такими понятиями, как дифференциация, дивергенция, поляризация учений, течений, направлений, есть вместе с тем процесс интеграции философских идей (см. Богомолов А.С., Ойзерман Т.И. Основы теории историко-философского прогресса. М., 1983). Интеграционный процесс развертывается, прежде всего, внутри каждого из двух основных, противоположных друг другу направлений. Однако материализм и идеализм отнюдь не абсолютные противоположности, лишенные каких-либо общих черт. Между ними, как свидетельствуют факты, нередко имеются отношения исторической преемственности.
Таким образом, плюрализация философских учений и их интеграция – две стороны единого противоречивого процесса поступательного развития философии. Следовательно, философский плюрализм не имеет ничего общего с самоизоляцией философских систем, их взаимным отчуждением ... Для марксиста-философа, естественно, возникает вопрос: в какой мере возможен, необходим, неизбежен плюрализм внутри философии марксизма? Мне думается, что история уже ответила на этот вопрос, но мы сплошь и рядом игнорируем это обстоятельство (примеры несхожести позиций В.И. Ленина и Г.В. Плеханова – хотя оба они «выдающиеся марксисты»; примеры позиций Грамши, Лукача и т.д.)...
... Разумеется у этих мыслителей были заблуждения ... Но разве существовали когда-либо ученые-естествоиспытатели, математики, историки, философы, у которых не было каких-либо заблуждений? Такие чудеса не известны истории наук ... Почему же мы должны исключать марксистов, в том числе К.Маркса, Ф.Энгельса, В.И. Ленина, из общего правила, приписывая им непогрешимость? ...
... Едва ли можно, например, согласиться с таким положением, правда, высказанным в форме гипотезы: «... логично предположить, что вся материя обладает свойством, по существу родственным с ощущением, свойством отражения» [В.И. Ленин. ПСС. Т. 18. С. 91]. Советские философы, а также некоторые естествоиспытатели исписали немало страниц, дабы доказать, что кибернетика, теория информации, молекулярная биология подтверждают это положение. Однако эти попытки нельзя признать успешными, ибо если даже отражение имеет место на всех уровнях развития материи (а этот тезис все еще остается неподтвержденной догадкой), то и это вовсе не означает, что вся материя обладает свойством, родственным ощущению. Исследование жизни показывают, что таким родственным ощущению свойством является раздражимость, которая, конечно, не присуща неорганической природе. Что же касается физического взаимодействия тел, элементов, природных соединений, их химической активности, то Ленин, выдвигая свою гипотезу, имел в виду не эти хорошо известные в его время факты. Он ожидал ее подтверждения благодаря новым открытиям, которые такого подтверждения не дали ...
Т.И. Ойзерман [17]
ОСР-РО: М-8.3.2. Проблема основ бытия и Мир Высшей
реальности
Решение проблемы креационизма, на мой взгляд, не может быть найдено на пути противопоставления фактов, говорящих в пользу эволюционизма. Этот спор бесконечен, ибо факты в этом случае сами по себе еще ничего не доказывают. Необходима общая парадигма, в рамках которой эти факты явились бы лишь желательными промежуточными звеньями единой цепи, связующей Высшее духовное начало мира с достижениями современной науки и прежде всего – биологии и космологии. Другими словами, решение проблем первооснов бытия не может быть найдено в рамках существующей парадигмы, в основании которой лежит материалистическая модель Вселенной, ибо невозможно совместить духовную сущность Божества, Творца, Логоса с существующей приземленной, по-прежнему позитивистской, материалистической картиной мира.
Необходимо с самого начала признать, что объективно существующий Мир не исчерпывается миром эмпирической действительности, миром, воспринимаемым нашими органами чувств (даже многократно усиленными современными приборами). Необходимо признать существование гораздо более емкого Мира Высшей реальности, тенью которой является вея наша видимая Вселенная.
1. Материалистическая модель Вселенной
Я вынужден обратиться к поставленным еще в античности проблемам строения материи и сущности физических законов, так как развитие современной физики существенно изменило наши представления о природе и структуре материи. Особенно остро встал вопрос о модели Вселенной* в связи с созданием теории физических структур [1] – [3], главная задача которой – подвести надежный фундамент под современную физику.
Мы знаем – нашим чувствам открывается многообразный постоянно меняющийся мир явлений. Тем не менее мы уверены, что существует возможность свести его к какому-то единому принципу. Таким образом, всякое стремление понять изменчивое многообразие явлений неизбежно приводит к поискам общего основополагающего принципа.
Характерной особенностью античного мышления было то, что первые философы искали «материальную причину» всех вещей (лат. materia – вещество), материал (первоматерию), из которого «выплетены» все предметы. На первый взгляд это представляется совершенно естественной отправной точкой для объяснения окружающего нас мира. Другими словами, кажется вполне естественным связать нашу надежду на простоту, лежащую в основе явлений, с некоторой «первосубстанцией». При этом возникает вопрос – в чем же состоит простота первосубстанции?
Простота и несомненное достоинство идеи первосубстанции состояли в атомистической гипотезе, выдвинутой Левкиппом (500–400 до н.э.) и Демокритом (460–370 до н.э.), согласно которой все вещи существуют лишь постольку, поскольку они состоят из мельчайших, далее неделимых частиц – атомов. Существенно, что атом признавался вечным и неразрушимым, то есть подлинно сущей «первосубстанцией».
Открытие атомистического строения вещества явилось величайшим событием в истории естествознания. Триумфом этой материалистической модели вещества стало создание в конце XIX века – самом начале XX века статистической физики, когда вообще даже и не возникало вопросов о строении атома и о том, что значит «состоять из...»
Это был апофеоз материализма ...
... Заметим, что необходимо отличать материальные объекты (предметы, вещи), которые уникальны и неповторимы, от абстрактной категории материи, понятие которой еще нужно определить. Именно конкретные материальные объекты, а не абстрактная категория материи, действуют на наши органы чувств, даны нам в ощущениях, существуя независимо от нашего сознания.
2. Что же такое материя?
Итак, что же такое материя?
В домарксовском материализме материя часто понималась как некоторая субстанция, из которой «вылеплены» все вещи. Например, многие материалисты ХVIII-XIX веков – философы и естествоиспытатели, определяли материю как совокупность неделимых корпускул (атомов), из которых построен мир. Но с открытием радиоактивности (1896) и электрона (1897) стало ясно, что атом не является вечным неделимым и поэтому не может играть роль субстрата (носителя) фундаментальных свойств первосубстанции. Все это потребовало переосмысления понятия материи. Материализму угрожал серьезный кризис. Стремясь вывести материализм из кризиса, Ленин решил дать новое определение материи, не связанное с признанием существования достаточно наглядной первосубстанции.
Он понял, что бессмысленно определять материю через перечисление ее известных видов и форм или рассматривать некоторые ее виды в качестве последних «кирпичиков» мироздания. Ведь для этого надо предположить, что такие «первокирпичики» вечны, неизменны и не составлены из других более мелких объектов. Но где гарантия того, что наука не пойдет дальше и не докажет, что электрон, в свою очередь, состоит из частей? В ответ на подобные сомнения и возник известный ленинский афоризм: – «Электрон так же неисчерпаем, как атом», – который явился ни чем иным как отказом от субстанциональной модели материи. А что же было предложено взамен?
Оставалось определить материю только одним способом – сформулировать такой предельно общий признак, который годился бы для описания любых форм материи, независимо от того, открыты и познаны они уже или еще не открыты. Другими словами, сформулировать такой признак материи, который не зависел бы от будущих научных открытий, то есть представлял бы собой утверждение, которое нельзя было бы ни подтвердить, ни опровергнуть ни с помощью опыта, ни с помощью логического анализа. Такой общий признак был найден: «Материей называется все то, что является объективней реальностью и существует независимо от нашего сознания» [6].
Но под такое определение материи с успехом может подойти и закон Ньютона, и понятия пространства и времени, и даже абсолютная идея Гегеля, – все они в рамках соответственных парадигм объективно существуют и не зависят от нашего сознания.
Что же касается другого ленинского определения материи: «Материя есть философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в ощущениях его, которая копируется, фотографируется, отображается нашими ощущениями, существуя независимо от них», то здесь необходимо сделать некоторое уточнение: О чем идет речь? Если об абстрактной категории, то она, естественно, не может действовать на наши органы чувств, а если о конкретных материальных объектах, то причем здесь абстрактная категория материи? (На наши органы чувств действует конкретный стол, а не абстрактная категория стола).
Таким образом, закрывая глаза не некоторые несуразицы, можно сделать материалистическую модель неопровержимой, заранее объявляя любое естественно-научное открытие новой формой проявления материи. Но нужно ли это?
Короче говоря, нужно честно признать, что материи как универсального начала вещей, строго говоря, пока нет; есть лишь материальные объекты, действующие на наши органы чувств и существующие независимо от нашего сознания. Нужно признать далее, что физика XX века уже давно требует радикального пересмотра понятия материи. После такого пересмотра от содержательного ранее понятия остается лишь пустая и высохшая оболочка, а родившаяся при этом бабочка – Мир Высшей реальности благополучно приобретает новое существование, но уже совсем в ином качестве. И нам лишь остается удивляться прозорливости слов Владимира Соловьева, высказанных им в 1899 году в предисловии к книге Ф.Ланге «История материализма и критика его значения в настоящем» (Т. 1. Киев–Харьков, 1899. С. IV): «Материализм как низшая элементарная ступень философии имеет всегдашнее значение, но как самообман ума, принимающего эту низшую ступень за всю лестницу. Материализм естественно исчезает при повышении философских требований, – хотя, конечно, до конца истории будут находиться умы элементарные, для которых догматическая метафизика остается самою собственной философией. По природе для ума человеческого привлекательна только истина. От древности и до наших дней начинающие философствовать умы пленяются заключенной в материализме истиной – мыслью о единой основе всякого бытия, связывающей все вещи и явления так сказать с низу – в темной, бессознательной, “стихийной” области. Но материализм не останавливается на признании этой истины, а также не ставит ее логическое развитие как свою дальнейшую задачу; вместо этого он сразу, априори признает материальную основу бытия саму по себе за целое, то есть допускает как самоочевидную истину, что все существующее не только связано общей материальной основой (в чем он прав), но еще и то, что все в мире только ею только снизу и может объединяться, а все прочие начала и стороны всемирного единства суть только произвольные фикции. А затем, упростив таким образом общую задачу миропонимания, материализм естественно обнаруживает тенденцию упростить до крайности и само содержание в представлении о единой основе бытия. С теоретической стороны все сводится окончательно к совокупности простейших телец – атомов, а практической – к действию простейших материальных инстинктов и побуждений. Ясно, что этим могут удовлетвориться лишь простейшие умы».
Итак, понятие материи в конце концов оказалось малоэффективным. Оно сыграло свою положительную роль при построении классической физики, но наступил момент, когда представление о материи становится серьезным тормозом на пути познания природы.
3. Позиция физиков-материалистов
До сих пор речь шла о философском материализме. Но существует материализм другого рода – стихийный материализм физиков, не склонных углубляться в «дебри философии».
Физиков, в отличие от философов и таких политиков как Ленин, мало интересует вопрос об отношении материи и сознания. Для них вообще не существует этой проблемы. Ну, конечно, говорят они, материя первична, а сознание, как свойство высокоорганизованной материи – мозга, вторично.
Другое дело – вопрос о существовании элементарных частиц, полей, пространства и времени, с одной стороны, и математических объектов – с другой ...
... Таким образом, если не вдаваться в «лишние детали», все довольно естественным образом укладывается в простую, но на самом деле достаточно наивную схему (рис. 1): «от живого созерцания к абстрактному мышлению и от него к практике» (В.И. Ленин. Философские тетради. 1947. С. 147).
Физик-теоретик убежден, что абстрактные знаки и понятия, которыми он так легко оперирует, в конце концов когда-то возникли из свойств материального мира ...
... Что же касается точки зрения физика-материалиста на математику в целом, то она сводится к следующему. Так как материя существует независимо от человека, а математические понятия рождаются в его мозгу и фиксируются в специальной знаковой системе, то считается очевидным, что предметом изучения теоретической физики (так же как и любого другого раздела физики) являются реально существующие материальные объекты мира материальной действительности.
Напротив, предметом изучения математики являются идеальные объекты (математические структуры: вещественные и комплексные числа, векторы, тензоры, спиноры, топологические и расслоенные пространства и т.п.), придуманные математиками. Другими словами, математика, с точки зрения физика-материалиста, это большой склад различных инструментов, изобретенных математиками «впрок» без предварительного заказа «потребителя», но которые с непостижимой эффективностью начинают работать в самых различных моделях, предназначенных для описания экспериментальной действительности. Пытаясь как-то объяснить эту «непостижимую эффективность» математики иногда говорят следующее: так как математические понятия рождаются в мозгу человека, а мозг построен из атомов, то и в возникающих математических понятиях должны найти свое отражение общие законы строения материи. Однако трудно назвать это наивное объяснение убедительным. Далее, многие физики, считающие себя материалистами, убеждены, что единственным источником информации о природе является опыт. Природа такова, какова она есть, – говорят они. Любая модель начинается с опыта и кончается им. Согласие с опытом является единственным критерием истинности той или иной модели.
Отсюда – главная задача физики – ответить на вопрос: как
устроен мир?
Вопрос о Том, почему мир устроен так, а не иначе, считается лишенным всякого смысла, или, в лучшем случае, предлагается выйти за рамки собственной физики и привлечь для ответа на этот вопрос факт существования человека как познающего субъекта (антропный
принцип).
4. Материя как Идеальный Универсум
Итак, мы видим, что в ленинском определении материи смешиваются два совершенно различных понятия: материя как абстрактная категория – объективно существующая идея, не зависящая от нашего сознания и принадлежащая к миру платоновских идей, и конкретные материальные объекты, тоже объективно существующие и тоже не зависящие от нашего сознания, но, в отличие от абстрактной категории материи, действующие на наши органы чувств.
Таким образом, само понятие материи как некоторой универсальной сущности относится к миру платоновских идей и связано определенным (сюръективным) соответствием с миром материальных
объектов.
Как писал в свое время Николай Кузанский (1401–1464): «перво-материя вне вещей существует только в абстрактном понятии» [8].
Чтобы отличать материю от конкретных материальных объектов и чтобы лишний раз подчеркнуть ее идеальную сущность, мы будем понимать под материей Идеальный Универсум* (Мир Высшей реальности) – множество идеальных протообъектов, предcтавлющих собой прообразы (эйдоcы) конкретных материальных объектов ...
... Уточним cмыcл только что введенных понятий Универсума и эйдоcов. Вообще говоря, универсумом называется множество объектов самой различной природы, связанных между собой общей системой принципов. В нашем случае под Универсумом мы будем понимать множество, состоящее из объектов, называемых эйдосами, по определению считающихся объективно существующими и не зависящими от нашего сознания, и находящихся в двух различных состояниях – «верхнем» – стабильном, и «нижнем» – метастабильном.
Эйдоcы, находящиеся в верхнем, основном потенциальном состоянии, образуют Мир Высшей реальности;
эйдоcы, находящиеся в нижнем метастабильном, актуальном состоянии, образуют Мир эмпирической действительности.
Существующее актуально возникает из существующего потенциально под действием универсальной актуализирующей «силы» – низуcа (от лат. nisus – порыв, устремление). Другими словами, материальные объекты (эйдоcы в состоянии актуальной действительности) возникают из объективно существующих структур и программ (эйдоcов в основном состоянии) в результате действия актуализирующего (креативного) низуcа.
Заметим, что приведенная только что схема отношений идеальных протообъектов (эйдоcов) и материальных объектов удивительным образом согласуется со схемой православного богословия ...
5. Образ платоновских пещер
6. Иерархическое строение Мира Высшей реальности
Начнем с одного очень специального примера. Известно, что энергетический спектр электронов в кристаллической решетке представляет собой последовательность чередующихся разрешенных и запрещенных энергетических зон. При этом при увеличении энергии ширина разрешенных энергетических зон возрастает, а ширина лежащих между ними запрещенных зон, наоборот, уменьшается. При более сильном уширении разрешенных зон они могут полностью перекрываться.
Поскольку сам факт существования энергетических спектров любой квантовомеханической системы связан в конечном итоге с той или иной явной или скрытой симметрией, то возникает соблазн допустить, что и в основании Мира как целого лежит некоторая скрытая Высшая
Симметрия.
Но если это так, то следуя уже хорошо разработанной физиками и математиками схеме, основанной на теории групп и их представлений, можно доказать неизбежность расщепления Мира Высшей реальности на целый ряд уровней, объединенных в некоторые мультиплеты, супер-мультиплтеты, гипермультиплеты и т.д. (виды, роды, семейства и т.д.).
Итак, мы будем представлять себе различные потенциально возможные состояния Мира Высшей реальности в виде иерархической системы – прообразов материальных объектов, объединенных в различные «разрешенные зоны» – качественно различные миры, каждый из которых порождает свой особый класс материальных объектов – предметы неживой природы, живые организмы и, наконец, человека как homo sapiens.
Любопытно отметить, что теория эмерджентной эволюции, предложенная Дж. Льюисом (1875) и развитая в работах С.Александера («Пространство, время и Божество», 1927) и Ллойда-Моргана («Эмерджентная эволюция», 1927) тоже предстает как учение о слоях бытия – «уровнях существования», качественно отличающихся друг от друга и несводимых друг к другу, число которых варьируется от трех (материя, жизнь, психика) до нескольких десятков. С.Александер вводит «движущую силу» – низус, которую отождествляет с Божественной силой развития. Нечто подобное мы встречаем в концепции «творческой эволюции» Бергсона, а также в эволюционных теориях Тейяра де Шардена и Уайтхеда.
На самом первом этапе описания Идеального Универсума мы будем различать следующие идеальные миры, входящие как составные части в Мир Высшей реальности и порождающие все наблюдаемое многообразие материальных объектов:
1) логосфера – идеальный мир физических эйдосов, порождающий через программу «овеществления» материальные объекты неживой природы, и допускающий строго математическое описание возникающих в этом мире физических законов;
2) витасфера – идеальный мир биологических эйдосов, порождающий среди части объектов неживой природы через программу функционирования живых организмов качественно новое состояние – состояние жизни в двух формах – растительной и животной;
3) ноосфера – идеальный мир экзотерических (от греч. exoterikos – внешний, доступный для всех) духовных эйдосов, порождающий в человеке, уже обладающем биологической структурой, через программу духовной жизни творческую деятельность и общую для всех способность вещей и явлений; ноосфера – это мир действия, мир чувств, ощущений, желаний («астральный» мир в терминах мистических учений востока), это мир рассудка (логический рационализм) и чистого разума («ментальный» мир);
4) теосфера – идеальный мир эзотерических (доступных лишь для избранных; от гр. esoterikos – внутренний) духовных эйдосов, порождающий среди homo sapiens через программу духовного подвига уникальную способность духовного подвижничества и постижения Высших Истин; теосфера – это мир Божественной мудрости, Духа и Любви.
Увенчивает Мир Высшей реальности единственный и уникальный Суперэйдос – Мировой Разум – Высший Источник всего сущего (Логос, Божество).
Всякое движение, изменение, развитие осуществляется лишь в мире материальных объектов в результате процесса актуализации эйдосов, находящихся в «верхнем» стабильном состоянии, то есть их «материализации», «овеществлении» при переходе из основного верхнего состояния в метастабильное нижнее.
7. Эйдосы и отношения – основные понятия онтологии
Итак, одним из наиболее важных вопросов онтологии – учения о фундаментальных принципах бытия и наиболее общих сущностях, является вопрос об отношении Мира Высшей реальности (Идеального Универсума) и мира эмпирической действительности, или, другими словами, вопрос об отношении между абстрактной категорией материи и конкретными материальными объектами.
Выше были изложены доводы в пользу того, что само понятие материи должно быть отождествлено в понятием Идеального Универсума, то есть с множеством, элементами которого являются эйдосы – идеальные программы реализации материальных объектов. Была изложена основная мысль о том, что все материальные объекты являются лишь «тенями» идеальных эйдосов.
Но для полноты картины необходимо ввести еще одно очень важное понятие – отношение.
Особенностью нашего мира является то, что он весь пронизан отношениями. Все связано со всем. Весь Мир строится на отношениях. Отношения между объектами определяют, с одной стороны, соответствующие законы, а с другой – свойства самих объектов.
Но поскольку материальные объекты являются тенями идеальных эйдосов из Мира Высшей реальности, то экспериментально устанавливаемые отношения между материальными объектами являются, в свою очередь, «тенями» первичных отношений – отношениями между идеальными эйдосами.
В принципе между идеальными эйдосами Мира Высшей реальности, а следовательно, и между материальными объектами вещественного мира возможны совершенно произвольные отношения. Однако второй особенностью нашего Мира является то, что в основании его лежат особые устойчивые универсальные отношения, определяющие собой вид существующих фундаментальных законов. Эти устойчивые отношения между идеальными эйдосами мы будем называть структурами.
Можно говорить об определенной иерархии структур: математические и физические структуры; биологические структуры; экзотерические и эзотерические духовные структуры.
Особое место в этой иерархии структур занимает Суперструктура – отношение Суперэйдоса (Мирового Разума, Логоса, Божества) со всем Миром.
Итак, возвращаясь к понятию онтологии как учению о фундаментальных принципах бытия и наиболее общих сущностях, дадим ему в духе современной математики следующее определение:
под онтологией мы будем понимать четверку
где N – Мир Высшей реальности (множество идеальных объектов – эйдосов); Q – Мир эмпирической действительности (множество материальных объектов); М – устойчивые типы отношений между идеальными объектами Мира Высшей реальности (структуры); П – сюръективное соответствие между Миром Высшей реальности и миром эмпирической действительности.