Учебное пособие. Это особый тип книги: он призван тебе пособить, помочь освоить новую для тебя научную дисциплину ­философию науки.

Вид материала

Учебное пособие

Содержание Великие открытия мировой науки Генезис науки Закономерности развития науки Второй закономерностью Третья закономерность Четвёртой закономерностью Пятой закономерностью Луи да Бройль Шестая закономерность развития науки связана с тем, что она по своей природе рефлексивна, предполагает самооценку. Когнитивная функция. Культурно–мировоззренческая функция Креативная функция Лекция третья Второй этап

Подобный материал:

• Лесников Анатолий Ильич, старший преподаватель Уфимского Государственного института, 1383.27kb.
• Виноградов Дмитрий Викторович Глава из книги , учебное пособие, 663.79kb.
• Виноградов Дмитрий Викторович Глава из книги " ", учебное пособие, 302.68kb.
• Учебное пособие Москва, 2007 удк 50 Утверждено Ученым советом мгупи, 1951kb.
• Рагимовым Робертом Рагимовичем Рецензент доцент, кандидат технических наук Стрелец, 461.77kb.
• Учебное пособие Житомир 2001 удк 33: 007. Основы экономической кибернетики. Учебное, 3745.06kb.
• А. Н. Суворова введение в современную философию учебное пособие, 1519.74kb.
• Codependent, 3028.4kb.
• Блаженный Августин Аврелий исповедь книга, 3192.24kb.
• Поэма Том первый, 2906.21kb.

Таблица 1

^ Великие открытия мировой науки

_____________________________________________________________

Века Численность Важнейшие

великих учёных исторические открытия

_____________________________________________________________

VI в. до н.э. 1 0

V в. до н.э. 1 1

IV в. до н.э. 2 1

III в. до н.э. 1 1

II в. до н.э. 0 0

I в. до н.э. 0 3

I в. н.э. 0 0

II в. 0 1

III в. 0 0

IV в. 0 0

V в. 0 0

VI в. 0 1

VII в. 0 1

VIII в. 0 0

IX в. 0 0

X в. 0 1

XI в. 0 0

XII в. 0 4

XIII в. 0 0

XIV в. 0 1

XV в. 2 1

XVI в. 8 2

XVII в. 12 3

XVIII в. 24 7

XIX в. 67 35

XX в. 46 26


Развитие науки на основе сменившейся парадигмы набирает темпы. Экспонента вновь становится адекватным описанием динамики и великих учёных, и научных открытий.

Однако в осмыслении истории науки второй половины ХХ века остаётся дискуссионной проблема неонеклассической науки. Становление новой научной рациональности постнеклассического характера не вызывает сомнений. Вопрос в другом: является ли это достаточным основанием для утверждений о переходе современной науки на качественно новый уровень?

Переход к качественно новому типу науки — это скачок. Концепция научных революций как в интерпретации американского постпозитивиста Томаса Куна, так и в интерпретации приверженцев диалектико-материалистической философии науки исходит из того, что в основе перехода к новому типу науки лежит смена научной парадигмы, включающая отрицание (диалектическое отрицание!) прежней парадигмальной базы.

60—80-е годы ХХ столетия характеризуются научными открытиями, которые серьёзно раздвинули рамки неклассической рациональности, заложив основы постнеклассической рациональности. Но при этом не произошло пересмотра «пространства» (сферы) действия тех великих открытий рубежа XIX—XX веков, которые легли в фундамент парадигмы неклассической науки. Иначе говоря, мы сегодня не стали свидетелями утверждения новой парадигмы производства научных знаний. Но тогда есть ли основания для утверждений о переходе современной науки к новому этапу своего развития?

Высказываемая иногда некоторыми философами науки попытка представить «неонеклассическую науку» в качестве науки периода постмодернизма представляется мало продуктивной. Во-первых, постмодернизм не корректно рассматривать в качестве научной парадигмы. Во-вторых, презентация современной науки в качестве одного из атрибутов постмодернизма является, независимо от воли авторов этой идеи, декларацией упадка и деградации науки, что не соответствует её нынешнему состоянию.

Вероятно, продуктивнее говорить о смене научной рациональности, не ставя вопроса о новом этапе исторического развития современной науки. Возможна ли концептуально такая ситуация? Да. Ведь исследователей не шокирует тот бесспорный факт, что при неклассическом этапе развития науки произошла смена нескольких приоритетных картин мира (кибернетической, биогенной, синергетической), хотя в эпоху классической науки монопольно господствовала механистическая картина мира. Развитие вообще идёт от простых форм к более сложным. Неклассическая наука, безусловно, сложнее классической науки. Конечно, придёт время, когда и она исчерпает себя. Но для этого в рамках неклассической науки должна сформироваться качественно новая парадигма будущего производства научных знаний. Такой качественный скачок не определяется с помощью процедуры голосования.


^ Генезис науки

Будучи продуктом «техногенной цивилизации», современная наука опиралась на весь предшествующий опыт познавательной деятельности. Каркас научной рациональности начал складываться задолго до того, как капиталистический способ производства стал занимать доминирующие позиции в общественной жизни Европы. Более того, необходимо учитывать, что становление нового типа науки могло произойти только как результат, говоря языком Гегеля, преодоления меры протонаучной стадии исследовательской деятельности.

Этот качественный скачок был обусловлен достижениями прежде всего математического знания. Именно его развитие обеспечило скачок от донаучной (протонаучной) рациональности к научной рациональности. «По мере развития математики числа и геометрические фигуры начинают рассматриваться не как прообраз предметов, которыми оперируют в практике, а как относительно самостоятельные математические объекты, свойства которых подлежат систематическому изучению». (В.С. Степин). Математика отвлекается от предметов практической деятельности не исключением их из собственного поля зрения, а путём абстрагирования от всего частного, присущего каждому из этих предметов. С одной стороны, они сохраняют в себе то общее, что присуще предметам предметно-преобразующей практики, с которых они «списаны». Это позволяет распространять выводы познавательных операций на реальные предметы. С другой стороны, математические объекты, полученные после «идеализации» реальных объектов, позволяет выявлять математические связи, существующие не между единичными предметами, а между повторяющимися, устойчивыми, существенными сторонами, присущими каждому из реальных объектов, которые были подвергнуты «идеализации». Это позволило устанавливать соотношения между сторонами треугольников, вырабатывать правила вычисления площади геометрических фигур и т.д.

Так шёл процесс создания рациональности особого типа — научной рациональности.

Научная рациональность включает в себя прежде всего обоснование нового знания. Принцип доказательности становится её неотъемлемым атрибутом. Именно математика создала строгую модель доказательства: «дано» — «требуется доказать» — «доказательство». Эта модель оказалась настолько привлекательной и продуктивной, что в Новое время стала распространяться далеко за пределами математических построений. Например, по этой модели была создана Б. Спинозой его бессмертная работа «Этика». За пределами научного познания за ненадобностью остался принцип «Делай так!», «Делай, как я», применявшийся не только в предметно-преобразующей практике, но и в древнеегипетской и вавилонской математике.

Процесс становления математической науки получает своё завершение с появлением механики как науки. Во-первых, именно в механике новая, научная, рациональность превращается в атрибут науки в целом. Во-вторых, механика максимально продемонстрировала достоинства и преимущества научной рациональности. Более того, в механике математика впервые предстала в качестве языка науки. Не случайно Г. Галилей говорил: «Книга природы написана языком математики». Становление познавательной деятельности современного типа, то есть современной науки, реализовалось именно в механике, опиравшейся на всё богатство математической научности.

Второй этап развития науки связан с появлением естествознания, воспринявшего такой способ теоретического познания, который основан на исследовании «идеальных» теоретических объектов. При этом естествознание не только подхватило заложенный математикой принцип доказательности, но и качественно обогатило его. Именно в естествознании средствами обоснования научного знания стали эксперимент, сравнение, измерение.

Признавая этапы развития науки как стадии, характеризующие внутреннее развитие познавательной деятельности, надо одновременно иметь в виду, что они имели ясно выраженные социальные корни, социокультурные предпосылки. Так, принцип доказательности в математике складывался в непосредственной связи с особенностями общественно-политической жизни древнегреческого полиса. Античная демократия способствовала превращению принципа доказательности в социокультурную норму благодаря борьбе граждан полиса за избрание на статусные должности.

Что касается выдвижения механики на приоритетную роль в системе познания, то за этим непосредственно стояли социальные интересы. Сначала это были интересы господствовавшей в Западной Европе церкви, которая обоснованно видела в механике средство обеспечения наглядности религиозных догматов. Потом ещё более активно заинтересованность в развитии механики продемонстрировало третье сословие, положение которого определялось процветанием торговли и связанного с нею прибрежного судоходства, а потом и великих морских открытий, а также процветанием ремесла и мануфактурного производства.

Что касается эксперимента как метода доказательности, то новый класс рассматривал природу как совокупность противостоящих человеку объектов не просто предметно-преобразующей деятельности, а объектов, способных быть источником приращения частной собственности, богатства. Мысль о том, что природа не храм, а мастерская и человек в ней работник, зародилась ещё на рубеже Возрождения и Нового времени. Она была очень близка, в частности, Ф. Бэкону.

Третьим этапом развития современной науки принято считать появление технических наук, которые стали своеобразным связующим звеном знания между естествознанием и промышленным производством. Строго говоря, техногенный характер взаимодействия с природой окончательно проявил своё воздействие на современную науку именно созданием такой её сферы, как технические науки. Промышленная революция заставила коренным образом пересмотреть взгляды на технологию производства. Автор вышедшей в 1777 году книги «Введение в технологию, или О знании цехов, фабрик и мануфактур» И. Бекманн определял технологию как науку, которая учит переработке естественных предметов или знаниям мастерства. Технология, писал он, даёт систематическое упорядочение и фундаментальное научное обоснование действиям и знаниям, необходимым для развития производства.

В XVIII—XIX веках технические науки чаще всего рассматривались через призму применения естествознания в производственных технологиях. В них сохраняла свою основу научная рациональность, хотя и видоизменяла при этом свою форму. Если естественно-научное высказывание строится по принципу «Если А, то В», то в естественных науках оно видоизменяется по принципу «Чтобы получить В, необходимо добиться А».

Есть основания видеть в качестве самостоятельного четвёртый этап развития науки — становление социально-гуманитарных наук. Предпосылки их появления связаны с Английской революцией XVII века, осмысляя которую Т. Гоббс и Д. Локк выдвинули концепции «трудовой теории собственности», «естественных прав человека», «разделения исполнительной и законодательной властей в государстве», каждая из которых получила своё развитие и в континентальной Европе. Великая Французская революция 1789—1793 годов привела к победе капиталистического способа производства в Западной Европе и Северной Америке. Это качественное изменение в общественной жизни породило, с одной стороны, новые антагонистические противоречия между большими социальными группами, с другой — поставило в повестку дня вопрос о необходимости социального управления как в интересах укрепления всевластия буржуазии и сглаживания классовых противоречий, так и во имя борьбы за интересы наёмного труда. Первые научные программы теорий общества были созданы на основе принципиально разных методологий К.-А. Сен-Симоном (1760—1825), О. Контом (1798—1857), К. Марксом (1812—1883).

Отмеченные четыре этапа развития науки были составной частью процесса дифференциации научного знания. Развитию современного типа науки всегда присуще ускорение, которое порождает, с одной стороны, специализацию профессиональных исследователей, с другой — дробление научных дисциплин. В результате появляется проблема упорядочения научного знания как минимум в виде классификации наук.

Классификация наук обладает серьёзным познавательным потенциалом, ибо она раскрывает взаимные связи наук, которые рассматриваются через призму тех или иных принципов. Связи между разными областями научного знания определяются предметом науки и отношениями между различными его сторонами, методами и условиями познания предмета науки, а также целями, которым служат научные знания.

С гносеологической точки зрения науки делятся на объективные и субъективные. В объективных классификациях связь наук выводится из самих объектов исследования. Попытки предложить логически обоснованную, объективную, классификацию наук предпринимались ещё мыслителями Нового времени и продолжаются до сих пор. Ф. Бэкон первым в Новое время предложил разделять знания в зависимости «от способностей человеческой души»: память (история), воображение (поэзия), разум (философия). Под философией здесь понималась и так называемая естественная философия, куда входили все естественные науки. В отличие от неё в «первую философию» родоначальник эмпиризма включал прежде всего проблемы гносеологии. Р. Декарт выводил основной принцип деления наук, исходя из «дерева знаний»: корни — метафизика, ствол — физика (естественные знания в широком смысле), крона — медицина, механика, этика.

В основе субъективных классификаций наук лежат особенности субъекта. Образцом такой классификации науки можно считать предложения позитивиста В. Виндельбандта (конец XIX—начало XX в.). Он предложил разделить науки в зависимости от выделенных им двух методов познания. Во-первых, науки, использующие номотетические методы, для которых предметом научного познания является установление общих законов, характеризующих отношения между предметами и явлениями. Во-вторых, науки, в которых исследователи предпочитают идеографические методы. Такие науки направлены на изучение индивидуальных явлений и событий. К ним Виндельбандт отнёс практически все гуманитарные науки.

Классификации наук с методологической точки зрения делятся в зависимости от того, как понимается связь между науками. В так называемых внешних классификациях науки рассматриваются соседствующими друг подле друга и определённом порядке. Внутренние, или органические, классификации выстраивают науки так, что каждая из них с необходимостью выводится и развивается из другой. При первом принципе классификации наук доминирует принцип координации, во втором — субординации.

Примером органической классификации может служить система, предложенная Г.В.Ф. Гегелем. В отличие от распространённой в большинстве концепций дихотомии Гегель использует, естественно, триады. Сначала он выделяет логику, философию природы и философию духа. В свою очередь, философия природы тоже включает три стадии: механизм (сюда философ отнёс механику и астрономию), химизм (химия и физика) и организм (биология). Достоинство такой классификации в ярко выраженном принципе развития.

С логической точки зрения за основу классификации наук берутся различные стороны общей связи наук. В частности внимание уделяется начальным и конечным пунктам общего ряда наук. Едва ли не первой попыткой такой классификации явился опыт известного русского мыслителя XVIII века В.Н. Татищева (1686 — 1750). В качестве основания классификации наук им взял принцип полезности. Татищев подразделял науки на «нужные» (логика, физика, химия), щегольские (разные искусства), любопытные (хиромантия, астрономия) и вредные (гадание и колдовство).

При логической квалификации наиболее часто применяются два принципа — в убывающей общности, то есть от общего к частному, и в возрастающей конкретности, то есть от абстрактного к конкретному. Данный тип классификации наиболее точно отражает подходы, которые проповедовали родоначальники позитивизма О. Конт и Г. Спенсер.

При осмыслении классификации наук, предложенной О. Контом, надо иметь в виду, что ряд идей он заимствовал у Сен-Симона, у которого пять лет работал личным секретарём. Однако в основе интерпретации Конта оказались не замечательны гениальные догадки и элементы диалектики его учителя. Позитивистский подход привел Конта к тому, что получилась застывшая классификация, включающая соседствующие друг подле друга области знания – математика (в том числе механика), астрономия, физика; химия, физиология и социология и т.д. Элементы развития в этом ряду признавались только за социологией.

В классификациях, основанных на диалектико-материалистической методологии, неизменно присутствует соединение принципов объективности и развития (субординации). Первый образец такой системы был предложен в «Диалектике природы» Ф. Энгельсом.

Интересная диалектико-материалистическая классификация наук во второй половине ХХ века была разработана академиком Б.М. Кедровым. Он классифицировал науки, исходя из взаимосвязи естествознания, общественных наук и философии. При этом много внимания философ уделял взаимовлиянию, взаимопроникновению, взаимопереходу современных наук. Б.М. Кедров исходит из того, что классификацию наук правомерно рассматривать как прямое отражение исторической последовательности возникновения и взаимосвязи ступеней развития мира, равно как и взаимосвязи наиболее общих и частных его законов.

Кроме трёх главных разделов науки (естествознания, общественных наук и философии), философ отмечает наличие таких крупных её разделов, которые находятся на стыке главных, но не входят целиком ни в один из них. Это прежде всего технические, сельскохозяйственные и медицинские науки. Такое же стыковое положение занимает и математика, которая находится на границе с естествознанием (прежде всего с физикой) и философией, ибо отражает количественную (следовательно, общую) сторону вещей и явлений высшего мира, но отражает её в абстрактной форме.

Между всеми тремя главными разделами науки стоит психология. Она связана с естествознанием (физиологией высшей нервной деятельности), с социальными науками (в частности с педагогикой) и особенно тесно с философией, прежде всего с логикой. Что касается технических наук, то их классификация тесно связана с классификацией естествознания. Но она имеет и другие связи. Через конкретную экономику (макроэкономику) классификация технических наук связана с отраслями народного хозяйства. Ясно, что через них технические науки выходят на общество и познающие его социальные науки. На грани между естественными, математическими т техническими науками Б.М. Кедров поместил кибернетику, которая выросла из решения задач автоматизации производственных процессов.

В целом классификация наук, разработанная академиком Б.М. Кедровым, учитывает не только качественные скачки от более простых и низких форм движения бытия к более сложным, но и противоречия самой природы, которые находят отражение в её познании.

Классификация наук имеет практическое значение для познавательной деятельности. Во-первых, она позволяет наиболее оптимально решать вопросы организации и планирования деятельности и структуры НИИ и их взаимосвязи. Во-вторых, классификация наук обеспечивает контакты и координацию работ учёных разных специальностей. В-третьих, она позволяет укреплять связь теоретических исследований с решением практических задач. В-четвёртых, классификация наук способствует оптимизации учебно-педагогической работы.


^ Закономерности развития науки

Из предыдущего осмысления истории науки модно сделать вывод о том, что научное познание действительности идёт от эпизодического, локального, «случайного» получения знаний к такому производству научных знаний, которому присущи принципы всеобщего развития и всеобщих связей. Этот процесс носит характер закономерности. Более того, можно говорить, что это — первая закономерность науки.

^ Второй закономерностью производства всеобщих знаний является обусловленность развития науки потребностями общественно-политической практики, которая выступает движущей силой и источником науки. Учёный — сын эпохи. «Человечество ставит себе всегда только такие задачи, которые оно может разрешить, так как при ближайшем рассмотрении всегда оказывается, что сама задача возникает лишь тогда, когда материальные условия её решения уже имеются налицо, или, по крайней мере, находятся в процессе становления». (Маркс К. К критике политической экономии.// Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.13. С.7).

Философу вторит выдающийся естествоиспытатель: «Несмотря на отсутствие в современной науке узкоутилитарного направления, именно в своём, независимом от указки житейских мудрецов и моралистов, свободном развитии она явилась, более чем когда, источником практических житейских применений. То поразительное развитие техники, которым ослеплены поверхностные наблюдатели, готовые признать его за самую выдающуюся черту XIX века, является только результатом не для всех видимого небывалого в истории развития именно науки, свободной от всякого утилитарного гнёта. Разительным доказательством тому служит развитие химии: была она и алхимией, и ятрохимией, на послугах и у горного дела, и у аптеки, и только в XIX веке, «веке науки», став просто химией, то есть чистой наукой, явилась она источником неисчислимых приложений и в медицине, и в технике, и в горном деле, пролила свет и на стоящие в научной иерархии выше её физику и даже астрономию, и на более молодые отрасли знания, как, например, физиологию, можно сказать, сложившуюся только в течение этого века». (Тимирязев К.А. Соч. Т. V. Ч. I. С.17).

Новое тысячелетие не изменило характера отношений между наукой и практикой. Об этом говорит наш выдающийся современник лауреат Ленинской и Нобелевской премий физик Ж.И. Алфёров: «Для нашей страны одной из важнейших задач в экономике всегда было добиться того, чтобы продукт на душу населения был таким же, как в передовых, развитых странах. Сегодня мы отстаем по этому показателю от передовых стран в пять—семь раз. Совершенно очевидно, что, увеличивая производство сырьевых ресурсов, абсолютно нереально догнать передовые страны. Единственный путь для решения основной экономической проблемы нашей страны — это создание и развитие экономики знаний, экономики, основанной на достижениях науки и наукоемких технологий».

^ Третья закономерность развития науки — единство непрерывности и дискретности в развитии науки. Академик Б.М. Кедров отстаивал процесс кумулятивности развития научного знания: «Революция в науке наступает, когда начинается коренная ломка и перестройка ранее установившихся воззрений, пересмотр фундаментальных положений законов и принципов в результате накопления новых данных, открытия новых явлений, не укладывающихся в рамки прежних воззрений. Но ломке и отбрасыванию подвергается не само содержание прежних знаний, а их неверное толкование, например, неправильная универсализация законов и принципов, имеющих в действительности лишь относительно ограниченный характер» Кедров Б.М. Наука// Философская энциклопедия. Т.3. С. 568).

Единство непрерывности и дискретности производства научных знаний убедительно проявляет себя в диалектике научной рациональности. В развитии современной науки обоснованно выделяется три основных типа научной рациональности: классический (XVII — начало XX века), неклассический (первая половина — середина ХХ века), постнеклассический (с конца ХХ столетия). Классическая рациональность исходила из того, что субъект познавательной деятельности дистанцирован от изучаемого объекта. Мир познаётся как бы со стороны. Условием объективно-истинного знания считалось полное исключение из научного объяснения и описания всего, что относится к субъекту и средствам его деятельности.

Для неклассической рациональности характерно представление от относительности субъекта к средствам исследовательской деятельности. Как эти средства, так и операции научной деятельности вводятся в познавательный процесс, рассматриваются как условие получения истинного знания об объекте. Появление неклассической рациональности не уничтожило предшествующий тип рациональности, но потеснило его. Приоритетное положение неклассической рациональности в ХХ столетии было обусловлено пионерными отраслями знания, в частности потребностями квантово-релятивистской физики.

Неонеклассическая рациональность учитывает соотнесённость знаний об объекте не только со средствами познания объекта, но и с ценностно-целевыми структурами познавательной деятельности. Она требует не только учёта внутринаучных ценностей, но и их соотнесения с социальными целями и ценностями. Появление нового типа рациональности не означает смертного приговора его предшественникам. Но оно ограничивает пространство их действия и открывает поле исследования новых классов объектов.

Постнеклассическая рациональность вызвана к жизни потребностями исследования особого типа исторически развивающихся систем, которые в науке часто называют «человекоразмерными системами». Иначе говоря, новый тип рациональности вызван к жизни потребностью получения истинных знаний о сложных объектах, которые включают в себя человека и его деятельность в качестве основного компонента. В конце ХХ века предметом науки стали объекты биотехнологий, особенно генной инженерии, медико-биологические объекты, крупные экосистемы и биосистема в целом. Другим классом «человекоразмерных» объектов являются системы «человек — машина», сложные информационные комплексы, включая системы искусственного интеллекта, социальные объекты и т.п.

Новый тип рациональности стал необходим потому, что при исследовании «человекоразмерных» объектов появились новые аспекты поиска истины. Она не утратила свою объективную природу, но, как отмечает академик В.С. Степин, в таких объектах поиск истины связан с возможными ограничениями при определении стратегии и определении направлений преобразования объекта исследования. С системами такого типа нельзя свободно экспериментировать. Их особенность в том, что в процессе их исследования и практического освоения особую роль начинает играть знание запретов на некоторые стратегии взаимодействия, так как они могут содержать в себе негативные последствия для человека вплоть до катастрофических.

Постнеклассическая рациональность трансформирует идеал ценностно-нейтрального исследования. Объяснение и описание процессов, характерных для «человекоразмерных» объектов, когда оно безоговорочно ориентируется на поиск истины, не только допускает, но и предполагает включение аксиологических, ценностных факторов в анализ и осмысление исследуемых учёными процессов. Возникает необходимость согласования связей между фундаментальными внутринаучными ценностями (поиск истины, рост знаний) и вненаучными ценностями социального характера.

Переход приоритетов от одной научной рациональности к другой демонстрирует дискретность в развитии науки. Но это совсем не отрицает непрерывности её развития. Она проявляется прежде всего в постоянной ориентации субъекта исследовательской деятельности на поиск истины.

^ Четвёртой закономерностью развития науки правомерно назвать преемственность в развитии идей и принципов, теорий и понятий, методов и приёмов науки, неразрывность всего познания действительности как внутреннего единого целенаправленного процесса.

Эта закономерность требует учитывать также относительную самостоятельность развития науки. Какие бы конкретные задачи ни ставила практика перед наукой, решение этих задач могло быть осуществлено лишь при достижении определённых ступеней развития самой познавательной деятельности, которая совершается в порядке последовательного перехода от явления к сущности, от менее глубокой сущности к более глубокой.

Преемственность деятельности по производству научных знаний обусловлена тем, что объективный характер носит взаимодействие и взаимосвязанность всех составных отраслей жизни. Это ведёт к тому, что неразрывность познания действительности как внутреннего единого целенаправленного процесса проявляется также в том, что предмет одной науки может исследоваться приёмами и методами других наук. В итоге глубже раскрывается сущность и законы качественно различных явлений.

^ Пятой закономерностью производства научных знаний является расширение коллективных начал в производстве научных знаний. В этой тенденции находит отражение диалектическое единство дифференциации и интеграции научного знания, теоретического и эмпирического уровней познания. Выдающийся английский учёный, мыслитель и общественный деятель Джон Бернал, подчеркивая коллективный характер научного творчества, обращает внимание на то, что нарастание коллективных начал в науке существует в единстве с индивидуальным творчеством. Он писал: «Ни одно открытие любой степени эффективности не может быть сделано без подготовительной работы сотен сравнительно незначительных и лишённых воображения учёных. Эти последние собирают, большей частью даже не понимая, что они делают, необходимые данные, на основании которых великие учёные могут работать». (Бернал Дж. Наука в истории. М., 1956. С.29).

Лауреат Нобелевской премии ^ Луи да Бройль был убеждён, что «коллективная работа, ставшая необходимой во многих исследованиях, никогда не заменит ума, размышляющего в уединении». (Бройль Л. По тропам науки. М., 1962. С.37).

Проблема, однако, не в противопоставлении коллективного и индивидуального начал в производстве научных знаний и даже не в их оптимизации и гармонизации. Коллективный характер научного производства соответствует зрелым стадиям развития науки. Дело в том, что наука по своей природе не только не индивидуальна, но она не укладывается в рамки коллективности. Наука носит всеобщий характер.

Наука, будучи всеобщим продуктом, уникальна. Большинство видов деятельности завершается созданием носящего локальный характер продукта (назначение и распространение ограничено, т.к. имеется свой владелец у каждой вещи). Для такого продукта характерны процессы отчуждения (продажи) и присвоения-приобретения (покупки). Продукт обладает конкретно-частным характером. Иная ситуация с продуктом научной деятельности. Знание после своего отчуждения от субъекта его производства обладает удивительной способностью сохраняться у своего владельца, следовательно, увеличивается число носителей знания. Всякое знание стремится к тому, чтобы им обладали все. Для общества ограничение распространения знаний невыгодно и непродуктивно.

^ Шестая закономерность развития науки связана с тем, что она по своей природе рефлексивна, предполагает самооценку. Причем в науке рефлексия особая. Если рефлексия индивида связана с его личной самооценкой, то рефлексия науки связана с тем, что наука (не отдельные ученые, а наука, как организация, как институт) сама оценивает свои собственные результаты и всегда обнаруживает определенные противоречия как внутри них, так и в отношении между ними практикой. Следовательно, рефлексия науки является одновременно одним из стимулов воспроизводства научного знания, расширения производства знания, стремления к новым научным открытиям и инструментом самосовершенствования, самоочищения.

Наука не может существовать без критического и рефлексивного мышления. Под научной критикой понимается прежде всего не осуждение, не подчеркивание недостатков, а глубокое осмысление. Вспомним: когда И. Кант называл свои произведения «Критика чистого разума» и «Критика практического разума», то он не осуждал разум, не подчеркивал его недостатки, а подвергал его осмыслению. Именно благодаря рефлексивному сознанию, присущему науке и являющемуся необходимым условием и обязательным элементом исследовательской деятельности, происходит разрыв со старыми методами познания и формируются новые методы, обладающие повышенными познавательными ресурсами.

Свобода критики, беспрепятственное обсуждение спорных или неясных вопросов науки, открытое и свободное столкновение различных мнений являются естественной атмосферой научного сообщества. «Поскольку диалектически противоречивый характер процессов природы, — отмечает академик Кедров, — раскрываются в науке не сразу и не прямо, в борющихся мнениях и воззрениях отражаются лишь отдельные противоречивые стороны изучаемых процессов. В результате такой борьбы преодолевается первоначальная неизбежная односторонность различных взглядов на объект исследования и вырабатывается единое воззрение, более адекватное самой действительности».

Седьмой закономерностью развития науки является ускорение процесса производства знаний. В качестве проявления этой закономерности обычно приводится сокращение периода удвоения объёма новых знаний и новой научной информации. Эти количественные показатели действительно подтверждают отмеченную закономерность, хотя сами по себе достаточно быстро устаревают, что ещё более убеждает в справедливости вывода о существовании этой закономерности. Об ускорении производства знаний свидетельствует и тенденция к сокращению интервала между теоретическим открытием и его практическим применением.

Своеобразным проявлением этой закономерности стало возрастание роли науки в создании инновационного продукта, то есть в процессе, направленном на создание новых потребительных стоимостей. Научные инновации становятся всё более существенным компонентом так называемой инновационной экономики, которая фактически определяет приоритетные направления развития не только отдельных хозяйственных комплексов, но и мировой экономики в целом.

Ещё одна закономерность науки состоит в том, что развитие науки всё в большей степени оказывается производной не только от экономической составляющей жизни общества, но и производной от состояния образования. Сохранение знания определяется его использованием и потребление. В отличие от материальных ресурсов и вещей знание, чем чаще оно используется, тем лучше сохраняется. Если же знание не употребляется, то оно со временем утрачивается.

Научное производство всегда было связано с образовательным процессом, ибо наука влияла на содержание образования. Эта их связь была заложена ещё Академией Платона и Ликеем Аристотеля.

По мере становления научного производства массовым видом деятельности качество кадров, профессионально занятых научным производством, напрямую стало зависеть от качества массового образования. О массовости научного производства говорит уже то, что на 1 января 1991 года в СССР численность специалистов, выполнявших научно-исследовательские, опытно-конструкторские и технологические работы, вплотную приближалась к 2 миллионам человек. В среднем каждый десятый выпускник отечественной высшей школы 60—80-х годов ХХ века со временем становился кандидатом наук. Смысл науки состоит не только в производстве знания, но и его передаче, так как цель всякого знания — оказать воздействие на практику.

Сущность науки и закономерности её развития в значительной степени определяют функции науки. Выделим наиболее приоритетные из них.

^ Когнитивная функция. Латинское слово «cognition» означает познание, познавание, размышление. «Наука есть когнитивная организация, подчиняющаяся определенным логико-методологическим нормам и образующая культурно-исторический способ или стиль мысли» (Е. Ивушкина Е., Режабек Е. Философия и история науки. СПб: Алетейя. 2006. С.6).

^ Культурно–мировоззренческая функция. Дело в том, что наука — это всегда интерпретационная деятельность. Так, в процессе её функционирования природа физического мира конструируется социально. В этом нет ничего удивительного: наука, как и всякое познание, не просто антропоморфична, но и социальна. К тому же она участвует в формировании особого стиля, способа мышления.

Наука обладает мощной эвристической функцией. Она способна предсказывать ранее не известные факты. Так, на основе открытого им периодического закона химических элементов Д.И. Менделеев сумел предсказать существование нескольких химических элементов и их основных химических свойств, которые ещё не были известны науке. И это далеко не единственный пример прогностических возможностей научного познания.

^ Креативная функция. Научная деятельность представляет собой сочетание репродуктивного и креативного. Под репродуктивным в науке понимается то, что стало исследовательской нормой, это некая база, с которой начинается исследование. Креативной же называют поисковую, творческую деятельность, нацеленную на создание научных инноваций, в какой бы форме они ни проявлялись.


^ Лекция третья


Исторические этапы развития науки. Генезис науки


Наука в современном своём виде возникла в Новое время. Философия науки рассматривает её генезис в качестве одной из своих предметных областей. Для этого есть серьёзные основания.

Во-первых, законы производства знаний носят исторический характер. Не только в разных цивилизациях они отличаются друг от друга, но и в рамках одной, скажем, европейской цивилизации в разные эпохи они специфичны.

Во-вторых, глубоко историчен межцивилизационный обмен знаниями. Чтобы убедиться в этом, достаточно сравнить закономерности овладения Древней Грецией знаниями, приходившими к ней из восточных цивилизаций, с освоением знаний, созданных европейской («фаустовской») культурой коренным населением колоний, захваченных европейскими метрополиями.

В-третьих, смена типов рациональности носит ярко выраженный исторический характер.

В-четвёртых, исторический фактор играет серьёзную роль при выяснении, какие – внутренние или внешние – детерминанты играют ведущую роль в развитии науки.

Перечень оснований включения истории науки в состав философии науки может быть без труда продолжен. Однако обращение философии науки к истории науки произошло не сразу, но оно значительно обогатило содержание этой новой философской дисциплины.

Большинство исследователей считает, что научное знание и философия являются порождениями западноевропейской цивилизации. Но античная цивилизация, из которой во многом выросла западноевропейская, возникла не вдруг, не на пустом месте. Ещё раньше вокруг ареала её становления находились более древние культуры Востока, обладавшие достаточными знаниями, значительное количество которых было заимствовано греками. Наиболее распространенной является следующая схема развития научного знания.

Первый этап – преднаука Древнего Вавилона и Древнего Египта.

Второй этап – зарождение научного знания в Древней Греции.

Третий этап – развитие научных знаний в Средние века.

Четвертый этап – становление классической науки, внутри которого выделяются два периода: XVI - ХVII век формируется классическое естествознание, которое в XVIII-XIX столетиях принимает современные формы дисциплинарно организованной науки.

Пятый этап – становление неклассической науки, начавшееся в конце XIX века. Современными исследователями часто выделяется также шестой этап, характеризуемый как постнеклассическая наука современности.

При исследовании механизмов и источников развития науки отчетливо выделились два направления: интернализм и экстернализм. Интерналисты (от лат. internus – внутренний) рассматривают преимущественно внутринаучные механизмы развития науки. Экстерналисты (от лат. externus – внешний) убеждены, что на развитие науки, прежде всего, влияют общекультурные факторы, внешние по отношению к науке.

Возглавлял школу интерналистов французский историк науки русского происхождения А. Койре (1892-1964). Он указывал на значимость внутренних интеллектуальных ресурсов для развития научного знания и при этом связывал изменения в науке с изменениями, происходящими в философии. Особое внимание обращалось на неразрывность науки и философии. Специфика познавательных процессов составляла основной познавательный интерес представителей этого направления.

Во главе экстерналистов находился известный американский социолог Р. Мертон (1910-2003). Он был убежден, что подлинная история науки – это история социальных условий её деятельности. При этом основным механизмом функционирования науки как социального института рассматриваются этические нормы, разделяемые представителями научного сообщества. А значительным фактором в движении науки признаётся стремление ученого к профессиональному признанию. Поэтому изучающие науку должны изучать среду, социокультурные условия ее существования. Кстати, спор между интерналистами и экстерналистами оказал решающее влияние на включение истории науки в предмет философии науки, и теперь последняя чаще всего рассматривается как методология по отношению к первой. Однако в целом их альтернативность весьма относительна и условна.

Науку правомерно рассматривать как одно из условий адаптивно-адаптирующего характера взаимодействия человека с природной средой. В этом процессе предметно-преобразующая и познавательная составляющие деятельности предполагают друг друга и существуют в диалектическом единстве. Поэтому то, что для интерналистов и экстерналистов выступает как внешнее, в познавательной деятельности, рассматриваемой как необходимый компонент взаимодействия с природой, правомерно рассматривать как внутреннее.

Но и при «узком» толковании внутреннего и внешнего в науке любая из этих противоположностей может занимать ведущее положение (выступать ведущей противоположностью), так как это зависит от того, в каком отношении рассматривается процесс производства научных знаний.

Взаимодействуя с окружающей действительностью, человек (как вид) всегда проявлял познавательный интерес, который выливался сначала в образы, а затем схемы мировидения, описания мира и места человека в этом мире. Первоначально познавательный интерес не был выделен из некоей целостности (синкретичности) восприятия мира. Тогда научное знание содержалось либо в рамках мифологического описания, либо входило составной частью в религиозные или философские концепции.

Обратимся к этапу преднауки. Она формировалась преимущественно в Египте и Вавилоне. Анализ этого этапа позволяет выделить следующие особенности существования знания.

Во-первых, оно носило практический, рецептурный характер. Когда общности ставали перед серьёзными проблемами и задачами, то для их решения искались и «выписывались» рецепты. Необходимость ведения строительных и ирригационных работ, вычисление времени разливов Нила для проведения сельскохозяйственных работ, торговля и обмен деятельностью вызвали развитие геометрии, математики, астрономии. Мумифицирование тел вело к познанию тайн человеческого тела, способствуя возникновению анатомии и т.д.

Во-вторых, знание носило сакральный, скрытый и таинственный характер, было доступно немногим– прежде всего жрецам, которые передавали его только посвященным. Такой подход проявлялся и тогда, когда речь шла и о более абстрактных и, следовательно, более значимых знаниях: о строении Вселенной, о сущности и жизни человека и т.д. Нужно отметить, что на этом уровне мифологическое мировоззрение вело к тому, что знания прочно соседствовали с магическим восприятием мира, которое также носило исключительно прикладной, практический характер. Жрецы наблюдали за небом и светилами и могли предсказывать разливы Нила, иногда затмения, появление комет. Все их знания использовались для увеличения могущества жрецов и позволяли им с легкостью манипулировать сознанием людей и управлять их поведением.

В-третьих, знания этого периода носили, как правило, разрозненный, фрагментарный характер.

Современные философы науки называют две стратегии порождения знаний: обобщение практического опыта и теоретическое конструирование за рамками наличной практики. На этапе преднауки мы видим преобладание первой стратегии – идет накопление знаний о практическом опыте.

В современной культуре оставили глубокий след шумеро-вавилонская математика и астрономия. Сегодня мы пользуемся позиционной системой цифр и шестидесятеричным счетом шумеров, деля круг на 360 градусов, час – на 60 минут, а минуту – на 60 секунд. Математическая астрономия вавилонян достигла расцвета в V в. до н.э. Астроном Набуриан разработал систему определения лунных фаз, а Киден установил продолжительность солнечного года и открыл солнечные прецессии. А школа, основанная вавилонским астрономом ученым Беросом на острове Кос около 270 г. до н.э. сыграла большую роль в передаче знаний Вавилона греческим мыслителям. Нужно отметить, что Западная Европа смогла достигнуть уровня вавилонской математики во многих отношениях лишь в эпоху раннего Возрождения.

^ Второй этап – зарождение научного знания в Древней Греции. Он напрямую связан с развитием второй стратегии, заключающейся в создании логических, теоретических моделей. Именно тогда, в эпоху античности, практические знания и умения (технэ в Древней Греции обозначало искусство, мастерство, умения) являлись знаниями и умениями низшего порядка и считались не достойными свободного гражданина и аристократа. Но именно этих слоёв только и могли заниматься философией, в рамках которой в этой культуре прятался гносеологический интерес.

Нельзя полагать, что в Древней Греции мифологическое восприятие мира или магические манипуляции потеряли свое значение. Но фокус познавательного интереса практически полностью переместился из этих сфер в философию. Постепенно отказываясь от символизма, образности, эмоциональности мифологического восприятия, античный мир переходит к исследованию, опирающемуся на разум. Начинается поиск причин и следствий.

Рационализм античности – одна из предпосылок возникновения науки. В это время протофилософское знание было переплетено с естественнонаучным знанием, образуя в целом «любовь к мудрости». И многие конкретно-научные дисциплины опирались на серьёзное протофилософское основание. Так вырабатывались нормы и стандарты научного знания у Парменида, отделявшего сферу мнения как не подлинного знания от сферы истинного, подлинного знания. Пифагор черпал свое вдохновение в началах философии, размышляя о едином первоначале мира и находя его в абстрактных числах. Демокрит, используя умозрение, провидел атомистическую структуру мира и т.д. Формирование и развитие философского знания как порождающего общие логические, теоретические схемы мироздания и миропонимания является одной из важных предпосылок становления и развития научного знания.

Но, конечно же, следует иметь в виду, что развитие познания не было односторонним движением: оно шло не только от философии к научным знаниям, но и наоборот: часто открытия в науке способствовали выдвижению философских идей. Поэтому более верно утверждать, что развитие философии зачастую шло и параллельно, и взаимодействуя с развитием отдельных научных областей, которые с самого начала имели свой собственный, отличный от философии предмет. Это относится к астрономии, математике, географии, медицине, истории. Основы научного знания в этих областях формируются в то же время, что и многие концепции, положившие начало философии – в V-III в.в. до н. э. В то время они имели собственный предмет познания, не тождественный философии. Последняя концентрировалась на проблемах бытия и познания. Она пыталась ответить на вопросы: что есть мир, каков он, в чем смысл человеческой жизни и т.д. Но говорить о строгой дифференциации философии и науки и их предметных областей можно будет много позднее.

Следует отметить и ряд других предпосылок развития научного знания в античном мире. В отличие от древних культур Месопотамии, Египта, Вавилона, знание в Древней Греции носило в основном общедоступный характер. Любой желающий гражданин полиса мог брать уроки, стать учеником того или иного мудреца, присоединиться к какой-нибудь школе. Ликей Аристотеля, академия Платона – тому свидетельства, сведения о которых дошли до наших дней.

Появляется и укрепляется интерес к теории. Познание становится самоценностью, формируется тяга, к знанию ради знания, к знанию, которое ищут ради него самого (Аристотель ). Платон в диалоге «Теэтет» устами Сократа ставит вопрос о том, что такое «знание само по себе». В качестве общекультурной предпосылки, способствовавшей развитию научного знания, многие исследователи выделяют демократическое устройство античного полиса, обеспечивающее личную и политическую свободу. Это способствовало достаточно массовому распространению знаний по сравнению с предыдущим этапом.

В эпоху зрелой античности наблюдается стремление систематизировать все имеющиеся на тот момент знания. Оно наиболее ярко проявилось во взглядах Аристотеля. Это еще одно отличие становления науки в Древней Греции от обрывочных знаний Древнего Востока.

Среди научных достижениях античности следует, конечно, отметить, в первую очередь, развитие логики и математики. В силу склонности греческих мыслителей к теоретизированию и углублению в метафизические области их главный метод познания – дедуктивный. Он вел от общих теоретических схем к поиску их подтверждений в частнонаучных областях. А областями, в которых этот метод до сих пор наиболее продуктивен, как раз и являются математика и логика. Применение умозрительных схем в физике, астрономии или биологии не даст таких результатов. Ведь большинство естественных наук опирается на данные наблюдений и экспериментов и на индуктивный метод. А главным и единственным эмпирическим методом, применявшимся и признававшимся античными мыслителями, было одно лишь наблюдение (существовали даже исторические анекдоты, например, о том, что Фалес, наблюдая за солнцем, упал в яму). Отсутствие экспериментальных методов являлось очень серьезным недостатком античной преднауки, тормозя превращение ее в науку. Поэтому наряду с наблюдением основными методами исследования выступали умозрение, аналогия, гипотеза.

Поскольку философию в определенном смысле можно рассматривать как квинтэссенцию культуры, то имеет смысл вспомнить основные этапы, пройденные философской мыслью этой цивилизации, тем более, что эти этапы практически совпадают с исторической периодизацией истории античности. Традиционно в философии античности используют следующую периодизацию:

Первый этап – досократовская философия, VII-V вв. до н.э. Это – милетцы, Гераклит Эфесский, Элейская школа, Пифагор, Левкипп и Демокрит и др. Все они по преимуществу занимались поисками первоначала, первоосновы мира.

Второй – античная философия классического периода, V-IV вв. до н.э. Ярчайшими представителями этого этапа были Сократ, Платон, Аристотель. В философии этого периода впервые создаются системы. Одновременно осуществляется, начиная с софистов, «поворот к человеку».

Третий период – эллинистический – связан с формированием новой культуры в результате смешения греческой культуры с культурами стран, завоеванных Александром Македонским. В философии этот этап характеризуется появлением многих школ: киников, скептиков, эпикурейцев, академиков, перипатетиков и др. Он охватывает IV –II вв. до н.э.

Четвертый этап – римская философия. Он продолжался от I в. до н.э. до V-VI вв. н.э. Для него характерны эклектические и синкретические системы позднеантичной эпохи, неоплатонизм.