Geum.ru

Эб итинский институт повышения квалификации работников образования

Вид материалаМонография
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10
1.2. Этнические и этнопедагогические основы развития системы специального образования Забайкалья


Человек с ограниченными возможностями жизнедеятельности сегодня рассматривается не только как объект социально-педагогической помощи и заботы, но и как активный субъект окружающего социума, создающий условия для максимально возможной его самореализации и интеграции в общество[196; 33-34]. Гуманистическая социокультурная концепция, принятая Россией в отношении лиц с ограниченными возможностями, - признание безусловной ценности каждой человеческой личности и ее прав на достойное существование - требует критического переосмысления традиционных ценностных оснований системы специального образования.

В условиях смены парадигмы специальной педагогики, определения новых подходов и перспектив развития специального образования возникает острая потребность в обращении к этническим ценностям, представляющимся вечными и незыблемыми в изменчивом настоящем.

По утверждению К.Г. Юнга, нет ни одной существенной идеи либо воззрения без их исторических прообразов. Все они восходят к лежащим в основании архетипическим праформам, образы которых возникли в то время, когда сознание еще не думало, а воспринимало [316; 47].

В памяти человека есть область, в которой хранится опыт предшествующих поколений, передающийся по наследству, так называемое «коллективное бессознательное». «Коллективное бессознательное» населяют архаичные или первоначальные образы, существующие с древних времен.

В современной науке большое внимание уделяется устойчивым стереотипам этнического образа жизни того или иного народа, своего рода этнокультурным архетипам, определяющим особенности его мировоззрения. Согласно теории К.Г. Юнга, «коллективное бессознательное», выражением которого являются архетипы, включает в себя память всего человеческого рода, передающуюся по наследству. Это совокупность эталонов поведения, на которые человек опирается в определенных ситуациях.

Л.В. Блинов отмечает, что «с аксиологической точки зрения архетипы - это изначальные ценностные ориентиры, под влиянием которых люди реализуют в своем поведении универсальные модели восприятия, мышления в ответ на какой-либо объект или событие» [28; 26]. В отличие от инстинктов, врожденных программ поведения, архетипы являются биологически передающимися формами психического регулирования. Они не являются творением культуры. Еще И. Кант заметил, что мертвые управляют живыми. Эту мысль К. Маркс воспроизвел в следующих словах: «Традиции всех мертвых поколений тяготеют, как кошмар, над умами живых…».

В высказываниях Г. Лебона отмечается, что судьбой народа в гораздо большей степени руководят умершие поколения. «Столетия за столетиями они творили идеи и чувства и, следовательно, все побудительные причины нашего поведения. Умершие поколения передают нам также свои мысли. Мы несем тяжесть их ошибок, мы получаем награду за их добродетели» [137; 313].

Идеи гетерогенности человеческого мышления, объясняющие сохранность архаического, встречаются в работах Л.С. Выготского. В исследовании о формировании понятий он писал: «Формы поведения, которые возникли очень недавно в человеческой истории, обитают среди самых древних» [61; 168].

Отечественный этнолог С.В. Лурье называет архетипические представления «этническими константами», которые закладывают незыблемость ценностных параметров сознания человека этнической культуры [142; 61-74].

Согласно его концепции, у каждого этноса есть некий центр общества - средоточие ценностей и верований, определяющих природу сакрального, священного для каждой культуры. Этнос обладает неким внутренним, не осознаваемым ни его членами, ни внешними наблюдателями культурным стержнем, который определяет согласованность действий его членов, является выражением некоего общего содержания, определенных норм морали, нравственности, этики социальных отношений. Б.С. Гершунский отмечает, что набор этих ценностей обусловлен особенностями территории проживания, историческими традициями, верованиями, национально-этническими особенностями. Он представляет собой гармоничное единство, систему, вбирающую в себя опыт чувственного, интеллектуального и духовного освоения человеком окружающего мира [85; 29].

У каждого народа свой менталитет, свои ценности. В чертах его характера проявляется коллективное бессознательное как совокупность мировоззренческих установок, превратившихся в принципы и привычки, как система укоренившихся способов, форм и норм жизнедеятельности, отражающихся в традициях, стереотипах поведения [297; 28]. В своем хозяйственном, бытовом, духовном обиходе он руководствуется, подчас того и, не подозревая, багажом этнически-универсальных, национальных идей, стереотипов, смыслов, полученных в наследство. Каждый этнос выступает творцом самобытной культуры, уникального способа жизнедеятельности, который и служит его отличительным признаком.

В исследовании Ю.В. Ивановой отмечается, что в каждой этнической культуре существуют устойчивые стереотипы поведения, способы жизнедеятельности, придающие целостность и устойчивость социуму. Они закладывают основы этнически выраженного мировоззрения. Согласно теории Юнга, актуализация архетипа есть возвращение к архаическим качествам духовности. Вместе с тем, актуализация прошлого - это проективное моделирование будущего. Активное присутствие архетипических традиций является условием сохранения самобытности и целостности этнической культуры.

Своеобразие мировоззрения народов обусловлено национально-этническими особенностями, жизненными приоритетами, традициями и религиозными верованиями. На ранних этапах формирования этносов одним из решающих факторов был конфессиональный. Сегодня этот признак существует преимущественно в виде основных мировых религий.

Господствующие мировые религии представляют собой кладезь опыта духовного освоения человеком жизни среди себе подобных и в мире природы. Они, по выражению Юнга, содержат изначально тайное сокровенное знание и выражают тайны души с помощью величественных образов. Благодаря тысячелетним усилиям человеческого духа, религиозные образы уложены во всеохватывающую систему мироупорядочивающих мыслей. Это своего рода кодекс вечных морально-этических и духовно-нравственных истин.

Этническая история любого народа показывает, что в процессе его этногенеза формируется определенный психический тип со стойкими чертами как результат восприятия от прежних поколений обычаев, привычек, жизненного уклада, традиций. При этом обнаруживается, что историческая память этноса передается новым поколениям не пассивно, стихийно, не сама по себе, а через духовную культуру. В.Г. Белинский видел преемственность поколений народа, прежде всего, в его самобытности. Каждый народ может принести свою долю в общую сокровищницу человечества, только живя самобытной жизнью. Руководствуясь этим, он писал: «В чем же состоит эта самобытность каждого народа? В особенно одному ему принадлежащем образе мыслей и взгляде на предмет, в религии, языке и более всего в обычаях. Все эти обычаи укрепляются давностью, освящаются временем и переходят из рода в род, от поколения к поколению как наследие потомков от предков» [57; 37]. Народ, считал В.Г. Белинский, крепко дорожит обычаями, как своим священнейшим достоянием.

Важным элементом этнической культуры является «коллективный дух нации». Понятие народного духа было введено Гегелем для обозначения духовно-исторического единства каждого народа. Дух народа, по существу, есть связующее начало всех этапов и проявлений культуры народа. И если в развитии этнической истории значительно изменяются все формы общественного сознания, формы правления, законы и нравы, религия и искусство, то дух народа остается одним и тем же [123; 91].

По определению Г.Г. Шпета, дух народа - это его символ и идея, которые раскрываются в типических чертах народа, изменяющихся во времени. Дух есть собрание наиболее типических, характерных черт поведения народа [306; 35].

В работах Ю. Лотмана подчеркивается такая важная черта, как передача из поколения в поколение «совокупности ненаследственной информации». Средством аккумуляции и передачи этой информации являются традиции [141; 28].

Э.А. Саракуев, В.Г. Крысько определяют национальные традиции как правила, нормы и стереотипы поведения, сложившиеся на основе длительного опыта жизнедеятельности нации и прочно укоренившиеся в повседневной жизни [190; 349].

М.И. Гамбоева отмечает, что исключительное положение занимает традиция в культуре этносов, передающих свой опыт «посредством поколенной трансляции». В сообществах, где опыт старшего поколения передавался в многочисленных деталях ритуалов, обрядов молодому поколению, обеспечивалась устойчивость социальной организации [90; 79].

На эффективность процесса воспитания при опоре на семейные ценности, нравы и обычаи народа указывал еще Песталоцци. Каждый народ имеет свой особенный идеал человека и требует от своего воспитания воспроизведения этого идеала в отдельных личностях. «У каждого народа своя особенная система воспитания», - писал К.Д. Ушинский [57; 59].

В каждой национальной культуре глубинным этносозидающим пластом выступают этнокультурные обряды, ритуалы, существенным образом определяющие особенности мировоззрения. Обряды в исследовательской литературе справедливо считаются внутренним стержнем этнической культуры, характерным способом разрешения противоречия природы и человека. «Отними у современного человека медленно и трудно нажитый скарб обрядов, обычаев, всяких условностей, и он растеряется, утратит свое житейское умение, не будет знать, как обойтись с ближним, и будет принужден все начинать сызнова», - писал В.О. Ключевский [124; 433].

В современных исследованиях этнографов, этнопсихологов, этнопедагогов отмечается своеобразие мировоззрения этноса, обусловленное сложившейся веками системой отношений с природой, вовлеченностью в великие таинства природных закономерностей. Истоки гуманистического мировоззрения находятся в глубинной связи с миром природы. Человек мыслил себя естественно-органическим продолжением всего природного бытия, мотивируя это пониманием единства с природой унаследованностью ее самых типичных свойств. «Человек от природы добр, - отмечает Ж.Ж. Руссо, - и только жизнь в культуре делает из него злое, лицемерное и своекорыстное существо» [86; 40]. По определению Г.Н. Волкова, «смысл гуманистической природы человеческого совершенства в гармонии «Человека - малой вселенной и Природы - великой вселенной» [57; 59]. Характер отношений человека с окружающим его миром природы формирует понимание всеобщей связи с миром высоких сущностей, приоритетность социальных ценностей, мировоззренческую целостность и устойчивость личности. Именно тогда, когда человек начинает ощущать себя частью природы, Божьего мира, когда он начинает осознавать свою ответственность за судьбу этого мира, тогда он становится личностью, духовным существом. Единение человека с природой делает его нравственно чище, добрей. По меткому выражению П.А. Сорокина, «природа - это язык, на котором Господь разговаривает с человеком» [220].

Каждый этнос в ходе исторического развития вырабатывает свою всеобъемлющую модель жизнедеятельности, определенные стереотипы в отношении с природой, с человеком, с другими культурами, однако существуют некие общие для всех ценности, которых в той или иной мере придерживаются все. Такие ценности, как толерантность и человеколюбие, милосердие и сострадание, готовность прийти на помощь нуждающимся, по праву считаются общечеловеческими. Такие аксиологические ориентиры, как признание народом самоценности любого человека, в том числе и «не такого, как все», необходимости включения его в социальную жизнь рода и общества,определяют отношение этносов к лицам с отклонениями в развитии и создают предпосылки для возникновения и развития самой системы специального образования. Как отмечает Н.Н. Малофеев, история специального образования начинается не с первых концепций специального обучения, а с момента общественной рефлексии по отношению к группам людей с физическими и интеллектуальными нарушениями [144; 6-7].

Указанные этнические характеристики попробуем рассмотреть на примере бурятского и русского народов как представителей численнодоминирующих этносов Забайкалья.

Отношение к лицам с ограниченными возможностями жизнедеятельности в этнической культуре коренного и пришлого населения региона основывалось на нравственных заповедях, выработанных бесценным опытом жизни в экстремальных условиях, опытом взаимопомощи и сотрудничества. На этой основе формировались и архетипы бурятского народа, берущие свое начало в культуре древних племен времен палеолита, наделявших людей с физическими недостатками – «уродов» - сверхестественной силой и преклонявшихся перед ними.

Древние самобытные религии коренного населения Забайкалья - шаманизм и тенгризм - рассматривали физический, а особенно психический недостаток как «зов» духа. В историко-этнографической литературе, раскрывающей идеологию шаманизма у бурят, не отмечено случаев агрессивного, антигуманного отношения к детям, имеющим психофизические недостатки.

Важным фактором, оказавшим значительное влияние на формирование у бурятского народа гуманного отношения к лицам с отклонениями в развитии, явилась буддийская религия. Ее основы по праву считаются одними из самых гуманных среди других вероисповеданий. Буддизм - религия, которая учит верить человека в свои собственные силы. Спасает в буддизме не бог, спасение приходит изнутри человека в результате его собственных духовных усилий.

Нравственные заповеди буддизма непреходящие и общечеловеческие. Они сформулированы в пяти заповедях, главная из которых - «не убивать ни одного живого существа». Одной из ветвей буддизма является ламаизм - религия, которую с древних времен исповедовал бурятский народ.

Основой гуманистической философии ламаизма выступает признание ценности любого человека, пришедшего в этот мир. В традиционных представлениях бурятского народа жизнь есть разрешение на реализацию некой программы, следовательно, судьба ребенка ещё до прихода изначально предопределена и закодирована свыше как некая данность. Если ребенку разрешалось прийти в этот мир, то он должен был жить, повинуясь уже предначертанным свыше обстоятельствам [90; 91]. Ребенок в традиционной культуре бурят - существо долгожданное: он послан из мира предков. Считается, что до восьми лет устами ребенка говорит дух, поэтому рождение ребенка - это подарок свыше.

Согласно традиционным воззрениям бурят, человек считается наделенным «хорошей долей», если он не нарушает гармонии с окружающим миром, запретов социального и сакрального характера, тихо, спокойно и осмысленно формирует духовный мир вокруг себя. Бурят предполагает, что легко может утратить свое счастье по своей вине, если не будет соблюдать в своей жизни необходимых правил и нарушит запреты, направленные на сохранение равновесия с окружающим миром [158; 87]. Главной причиной многих бедствий у бурят считается безнравственное, безответственное, неосмысленное поведение человека перед собой, предками, родителями, другими людьми и природой, повлекшее месть духов, небесных божеств. Бурятская поговорка гласит: «Если исчезнет доброта предков - то родится плохой сын». Поэтому рождение неполноценного ребенка считалось несчастьем и наказанием за содеянные греховные дела в предыдущей и настоящей жизни. Исправить их и вновь приобрести расположение предков можно было только неукоснительным соблюдением Кодекса нравственных добродетелей, к которым, в первую очередь, относятся защита и охрана чужой жизни, обильная раздача милостыни, милосердие. Искупить свои грехи возможно было только постоянной заботой о больном ребенке не только родителей, но и всего родового сообщества. Поэтому ребенок с отклонениями в развитии получал равные со своими сородичами права на жизнь, на материальные блага. Среди забайкальских бурят бытовала поговорка: «Каждый родившийся ребенок имеет свою долю», то есть долю земных благ, возможность пользоваться материальными и духовными богатствами человечества. При отсутствии родителей ребенок не оставался без средств к существованию. Забота о нем возлагалась на близких или дальних родственников. Ребенок не мог быть продан или отдан в чужие руки. Бросить на произвол судьбы любого ребенка считалось тяжким грехом. В бурятских общинах не принято было просить милостыню, побираться, каждому находилась работа в соответствии с его возможностями.

Сочувствие и сострадание, материальная помощь нуждающимся родичам являлись основой жизнедеятельности, самосохранения и выживания бурятского народа. При родо-племенной структуре в бурятских общинах господствовал дух единства в жизни племени и частей племени, дух солидарности, который способствовал индивидуальному развитию личности, формированию личного жизненного опыта и его использованию в реальной жизни. Каждому члену общества с учетом его индивидуальных особенностей предоставлялась возможность вносить посильный вклад в совместную деятельность родичей. Воспитание в родовых общинах было направлено на создание оптимальных условий для развития человеческой индивидуальности в процессе ее собственной деятельности.

Способом жизнеобеспечения бурятского народа испокон веков являлось кочевничество. Исконный труд аборигенов требовал раннего непосредственного включения в трудовой процесс, в котором принимали участие все члены рода в соответствии со своими возможностями. Ребенок с отклонениями в развитии, ухаживая за скотом, вместе с другими перегоняя его на новые пастбища, выполняя несложные бытовые обязанности, был неразрывно связан с миром природы. Отношения человека с ограниченными возможностями жизнедеятельности с окружающим его миром природы помогали формировать способность к самовыражению и самоактуализации в результате свободного труда. А свободный труд, как учил К.Д. Ушинский, необходим человеку для поддержания в нем чувства человеческого достоинства. Таким образом, к началу освоения Восточной Сибири русскими людьми бурятский народ, являя в плане внешней цивилизации признаки отсталости и первобытности, в отношении гуманистических ценностей обладал древней и утонченной духовной культурой.

Как отмечает Б.С. Гершунский, при всех различиях человеческих сообществ, их ментальности, религиозных или политических представлений, относительно одинаковые условия жизнедеятельности этносов закономерно порождают у членов этнических сообществ единство взглядов на один и тот же предмет, общие критерии оценки, сходные способы поведения [85; 4]. А.В. Селиверстов, исследуя национальный характер русского народа, к числу причин, послуживших источником для выделения его характерных черт, относит специфику природно-климатического фактора, геополитические факторы, православие. Характер русского народа, по мнению отечественных мыслителей XIX-XX вв. (Н.А. Бердяев, И.А. Ильин, В.С. Соловьев, В.В. Розанов, Н.О. Лосский, С.И. Гессен), выражается в таких чертах, как милосердие, доброта, терпимость, способность к состраданию, сопереживанию. Наличие у русского человека «милосердия и сострадания к человеку, готовности поделиться последним куском хлеба с голодающими, прийти на помощь нуждающимся» отмечают в своих исследованиях отечественные этнопсихологи [190; 88]. Условия жизни народа воплотились для русских в соборности - этнической комплиментарности, распространяющейся не только на людей своего «роду - племени», но и на соседей иной крови, объединившихся в едином государстве; свободном единении свободных личностей на основе их любви к Богу, друг к другу, семье, малой и большой Родине [7], [216], [314].

С учетом принципа объективного историзма в истории русского народа, как и в истории любого другого, можно отметить и «темные пятна». Тем не менее, наиболее ценным является рассмотрение тех качеств, которые определяют отношение народа к «сирым и убогим». Именно в этом аспекте рассматриваются архетипы и мировоззренческие ценности русских переселенцев, составивших основную часть колонизационного потока в Забайкалье.

Опираясь на исследования Н.Н. Малофеева, можно утверждать, что славяне-язычники, чьи архетипы брали свое начало в культуре восточно-славянских племен Киевской Руси, относились терпимо и сострадательно к лицам с отклонениями в развитии, не проявляя агрессии или выраженной неприязни [144]. По сравнению с германскими и прибалтийскими народами восточные славяне отличались большим человеколюбием. На первоначальной российской истории «не лежало пятно завоевания. Кровь и вражда не служили основанием государству Русскому, и деды не завещали внукам ненависти и мщения» [185; 83]. К языческим временам восходят истоки благотворительности, зародившиеся у древних славян.

Новые ценности, новый взгляд на человека и смысл его жизни на земле принесло христианское вероучение, проникшее в среду восточных славян задолго до того, как оно стало государственной религией. Христианское учение несло людям нравственные представления и нормы, выработанные предшествующими поколениями. «Делайте людям добро, и зло не постигнет вас», - такова духовная концепция христианского вероучения [220]. Ее восприятие было подготовлено национальными и культурными традициями Древней Руси. Христианское вероучение объявило милосердие не только добродетелью, но и обязанностью христианина. Идеи христианства, обращенные к душе человека, призывали людей любить ближнего и заботиться о нем. Древнерусское общество, принимая христианство, приняло и одну из основных его заповедей: «Бог есть любовь». Оно искренне поверило в то, что «всякий любящий рожден от бога и знает бога». Любить ближнего по-христиански – это, прежде всего, накормить голодного, протянуть руку помощи убогому, обогреть сироту. Эта деятельность являлась необходимым условием личного, нравственного здоровья русского человека. После принятия христианства на Руси массовый и регулярный характер принимает благотворение [56]. Помогая нищему или убогому, древнерусский благотворитель менее всего помышлял о том, чтобы добрым делом поднять уровень общественного благосостояния, а более о том, чтобы возвысить уровень собственного духовного совершенствования. Готовность подать милостыню как по конкретному, закрепленному традицией поводу, так и при неожиданно, стихийно возникающей просьбе, была характерна для русских людей. Возникая нередко как непосредственное движение души, из чувства жалости и сострадания, эта готовность опиралась и на общий взгляд, в котором воспитывали с раннего детства: подача милостыни считалась богоугодным делом. В старину на Руси говорили: «В рай входят святой милостыней; нищий богатым питается, а богатый нищего молитвой спасается» [221; 137].

Русские цари накануне больших праздников, рано утром, тайно посещали богадельни, приюты, где из собственных рук раздавали милостыню призреваемым, посещали и отдельно живших убогих людей. Само слово «убогий» понималось как у Бога. Нищие и убогие должны были получать милостыню. Такое положение освящалось Православной Церковью, такие нравственные принципы закреплялись в морали православной религии. Бедность считалась праведной. За такую жизнь праведники должны были получить по заслугам на другом свете. Юродивость считалась божьим даром. Такие люди представлялись «тайными слугами господа», святость которых сокрыта от людей [115]. Перед ними преклонялись, в их честь называли храмы. Как известно, Покровский Собор в Москве до сих пор носит имя похороненного в нем юродивого Василия Блаженного.

В российских приютах «дурачка» обучали грамоте и ремеслу, учителя и воспитатели не замечали его ущербности и относились к нему, как к равному. В 21 год определяли в «благопристойную» семью в деревне, платили за содержание врача и жандарма, приставляли по одному на три деревни, чтоб «здоров был «дурачок» и не обижен». Для русского общества он был миротворцем, отмаливал людские грехи, никого «не раздражая своим видом, переизбытком доверчивости и трудолюбия» [299;271].

Мечтой жизни каждого русского купца или промышленника являлась постройка храма: так можно было получить прощение за богатство, которое всегда было связано с грехом, спасти свою душу в той жизни, которую православие считало главной и которая начиналась после физической смерти [179].

В среде русских крестьян особенно ярко и повсеместно воплощались такие нравственные нормы, как милосердие, сочувствие и помощь нуждающимся. Совершенно безвозмездная помощь общины отдельному члену ее при особенно неблагоприятных для него обстоятельствах (пожар, болезнь, вдовство, сиротство) были по крестьянским этическим нормам самыми обязательными [203].

Община в России была основана на идее коллективной собственности на землю, а значит, на принципе братской солидарности. Поэтому именно русский народ сохранил особенную восприимчивость к духу первоначального христианства. Помощь односельчанам, оказавшимся в трудном положении, занимала особое место в общественной жизни деревни. Случалось, что мир направлял здоровых людей топить печи, готовить еду и ухаживать за детьми в тех дворах, где все рабочие члены были больны. Вдовам и сиротам община нередко оказывала помощь трудом общинников (во время сева, жатвы, на покосе), иногда всем миром обрабатывали участок сирот в течение ряда лет [106]. В русской деревне существовало такое понятие, как мироплатимые наделы. Это означало, что община (мир) брала на себя оплату всех податей и выполнение повинностей, которые полагались за использование надела. Отзывчивость, соседская и родственная взаимопомощь наиболее открыто проявлялись на так называемых «помочах». За этими нормами стояла христианская система нравственных ценностей: «Просящему у тебя дай и от хотящего занять у тебя не отвращайся» [118; 3].

Особой устойчивостью отличались национальные традиции милосердного отношения к немощным и увечным у раскольников. Побуждая своих последователей к неустанному труду для получения достойной жизни и одобряя приобретенное упорным трудом богатство, они очень строго спрашивали за бесчестность, нарушение моральных норм, жизненные излишества и даже некоторые удобства. Жертвование, благотворительность являлись искуплением за нажитое богатство. Известно, что знаменитая раскольница боярыня Морозова по ночам, переодевшись в простое платье, желая быть неузнанной, ходила по темницам и богадельням, подавала щедрую милостыню, кормила, лечила. В доме у нее был целый приют для странников и калек [179; 168].

Древняя Русь ценила и понимала только личную, непосредственную благотворительность, подаваемую из руки в руку в тайне от постороннего взгляда. В благотворительности сохранялась древнерусская традиция, которая всегда определяла качество благотворительности не практической целесообразностью, а мерой вложенной в нее души, где сочетались тактичность формы и разумность содержания. Благодаря частной благотворительности общество улучшало нравы, делало еще один шаг в сторону гуманного отношения к лицам с отклонениями в развитии. Милостыня помогала значительной массе детей-инвалидов, калек выжить в жестоком мире. Однако благотворительность Древней Руси порождала и негативные явления. Именно нерасчетливая частная благотворительность создала ремесло нищенства, стала средством поддержания праздности и лености; не приучая человека к посильному труду, лишала его достоинства и заранее отводила ему унизительное место в обществе.

Несколько другим просматривается гуманизм отношения к лицам с ограниченными возможностями жизнедеятельности в старообрядческих общинах. Чрезвычайно показательны в общекультурном отношении характерные для данной этнической общности идеи самоценности и достоинства личности самой по себе, вне зависимости от ее происхождения. Принципиальный традиционализм, догматические и устойчивые высоко духовные принципы старообрядчества позволили сохранить этому движению архетипические идеи народного православия, выражающиеся в подчеркнутом значении конкретной человеческой личности.

Твердыни раскольников - вера, традиционный быт, традиции самоорганизации и самоуправления, относительно высокая грамотность, доброжелательное, участливое отношение к немощным и увечным - в условиях сурового Забайкалья способствовали сохранению и приумножению национальных традиций древних славян. С особой гуманностью староверы относились к подрастающему поколению, к сохранению его физического и нравственного здоровья. Это было необходимо для самовыживания общности и сохранения своеобразия отдельной ветви русского народа в период гонений и насильственных переселений. Фундаментом старообрядчества являлась крепкая семья, общинная взаимосвязь, взаимопомощь, взаимовыручка. Строжайший запрет на алкоголь и табакокурение, равномерно распределенный между всеми членами семьи труд «без надсады», здоровая пища, согласованность супругов во всех делах и естественная нормальная физиологическая жизнь без прерывания беременности способствовали рождению здорового потомства в старообрядческих семьях. Редкие случаи появления в общине неполноценных детей отмечались гуманным к ним отношением со стороны всех членов общества. Осиротевшего ребенка не оставляли в беде, определяли в «надежную» семью. Неприятие или агрессивное отношение к человеку с ограниченными возможностями подвергалось общественному приговору. Согласно своей вере, раскольник не должен был вести жизнь праздную, ленивую. Он был обязан заниматься неустанной работой для собственного прокормления, для щедрой подачи милостыни, для выполнения заветов нищелюбия и странноприимства. Основой жизнеобеспечения старообрядческих семей являлся труд, целесообразно распределенный между всеми членами семьи. Трудились все от мала до велика, каждому находилось посильное дело в соответствии с его возможностями. Традиционный уклад жизни в русских семьях был приспособлен не для ухода за немощными членами, а для использования их в посильном домашнем труде. Среди старообрядцев не было не только нищих, но и бедных людей. Они считали за правило все необходимое получать в своем хозяйстве. Традиция взаимопомощи, столь нужная в постоянном противостоянии внешнему миру, благоприятствовала и внутриобщинной жизни. Старообрядчество являлось самой ярко выраженной общностью по укладу жизни, по верности народным традициям, по национально-этническому составу. Архетипы старообрядцев восходят к самым древним истокам христианства.

Этнокультурный анализ проблемы ментальности народов Забайкалья позволил выделить основные общие для этносов нравственные принципы, ценностные ориентации, эталоны поведения в отношении лиц с ограниченными возможностями. Такие важные человеческие качества, как терпимость и сострадание, милосердие и человеколюбие были присущи и бурятскому, и русскому народам. В основе этого лежат сохранившиеся в памяти этносов архаичные образы, существующие с древних времен, образы людей, несущих на себе печать божественного избрания и святости, гуманистические по характеру вероисповедания, призывающие любить все живое. Однако наиболее ценным является осознание народами Забайкалья необходимости и возможности включения человека с отклонениями в развитии в общий процесс жизнедеятельности общества, рода, снижение у него иждивенческих установок, признание самоценности каждого человека, пришедшего в этот мир, рассматривающее любое развитие человека как норму.

По определению Н.Н. Малофеева, на основе отражения и реализации ценностных ориентаций и культурных норм общества и государства по отношению к лицам с отклонениями в развитии возникает и развивается система специального образования. Осознание властьпредержащими необходимости обучать аномальных детей является продуктом национальных, культурно-исторических традиций, общественного самосознания, морально-этических установок предшествующих поколений [144].

Таким образом, в ходе своего исторического развития каждый народ вырабатывает свою собственную, всеобъемлющую модель жизнедеятельности, определенные стереотипы и эталоны поведения в отношении с природой, с человеком, с другими культурами, основанные на архетипических представлениях, содержащих в себе память всего человеческого рода и передающихся по наследству.

Эталонами и регуляторами поведения в отношении лиц с отклонениями в развитии в этнической культуре населения Забайкалья выступают милосердие и сострадание, признание самоценности любого человека, необходимости включения его в общий процесс жизнедеятельности рода, основанные на нравственных заповедях, бесценном опыте жизни в экстремальных условиях, опыте взаимопомощи и сотрудничества.

Ценности, исторически выработанные народом и формализованные в определенные идеологемы, принимаются в качестве ориентиров, эталонов общественного развития, они же определяют и функционирование образовательной системы.

Система аксиологических ориентиров в отношении лиц с отклонениями в развитии, являясь психологическим регулятором процесса их социальной адаптации, выступает в качестве этнической и этнопедагогической основы развития национально-региональной системы специального образования.