Geum.ru

Хику и через психику на организм больного. И, следовательно, будучи методом лечения, психотерапия традиционно входит в компетенцию медицины

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   ...   11   12   13   14   15   16   17   18   ...   32

стия библиотекаря. 3. Представители третьего направления,

наиболее перспективного, считают, что библиотерапия является

вспомогательной, а в ряде случаев и равноправной частью ле-

чебного процесса при неврозах и соматических заболеваниях.

Она требует участия врача-психотерапевта и специально обу-

ченного библиотекаря. Этого направления придерживаются вра-

чи и библиотечные работники в основном в социалистических

странах.

Поскольку библиотерапия использует обычно художествен-


ные произведения (очень редко популярные книги в беллетри-

зированной форме), она относится к методам эстетотерапии.

При подборе книг для чтения предлагались различные прин-

ципы: книги, адекватные основным группам заболеваний, с уче-

том их нозологии; психотерапевтическое воздействие данного

произведения - преимущественно седативное, стимулирующее и

т. д.; подбор книг в соответствии с характером психотравми-

.рующей ситуации. В то же время функцией библиотерапни мо-

жет являться предоставление дополнительного материала для

дискуссии в процессе групповой психотерапии патогенетической

направленности. Групповая библиотерапия, по мнению О. Коп-

das (1966), <может стать мостом к систематической групповой

психотерапии>.


В основе рекомендации книг больному в библиотерапевтиче-

уц-и целях, по А. М. Миллер (1975), должны быть положены

следующие три принципа: 1) степень доступности изложения

ди степень сложности предлагаемой книги); 2) герой книги

должен быть больному <по плечу> (В. Н. Мясищев в уже упо-

минавшемся письме А. А. Васильеву подчеркивал, что <героизм

Островского и Мересьева может приподнимать и ободрять нуж-

дающихся в этом людей, но далеко не всех. У слабых, слабо-

родьных и невыносливых эти замечательные примеры усугубля-

ют чувство неполноценности>); 3) максимальное сходство си-

туаций в книге и ситуации, в которой находится больной. Учет

последнего принципа особенно важен при библиотерапии невро-

зов, где основным в патогенезе заболевания является психоло-

гический конфликт интрапсихического или интерперсонального

характера.


В ходе библиотерапии больной ведет читательский дневник,

анализ которого играет роль объективного критерия оценки со-

стояния больного в процессе библиотерапии и при подведении.

ее итогов.


Обратимся к читательскому дневнику больной Т., 21 года,

студентки, находившейся на лечении в отделении неврозов и

психотерапии Института им. В. М. Бехтерева с диагнозом исте-

рического невроза. Анализ дневниковых записей проведен

А. М. Миллер. В этом наблюдении ярко раскрывается процесс

субъективной интерпретации художественных произведений, ос-

нованный на восприятии как активной <пристрастной> [Леонть-

ев А. Н., 1975] деятельности. Видны широкие возможности для

использования читательского дневника в диагностических це-

лях, объективной оценки процесса и эффективности психотера-

пии; дневник хорошо иллюстрирует лечебное влияние чтения

художественной литературы.


При поступлении в клинику Т. жаловалась на головную боль, бессонни-

цу, невозможность продолжать учебу в связи с быстрой утомляемостью.

В беседах с врачом выявлялись суицидальные тенденции (разговоры о воз-

можности самоубийства, которые не представляли реальной угрозы жизни

больной). Патогенный конфликт: неразделенная любовь к человеку, который

по возрасту значительно старше ее.


Читательский дневник Т. вела в течение полутора лет - с момента по-

явления психотравмирующей ситуации, а затем во время и после пребы-

вания в отделении неврозов. Записи в дневнике не датированы, касаются

57 произведений. Выбор книг, по словам больной, случаен. Дневник пре-

доставлен в распоряжение библиотерапевта по собственной инициативе

больной.


Необходимо подчеркнуть, что библиотерапевт не ставил перед собой

задачи анализировать оценки Т., которые она дает произведениям, если они

не имеют отношения к проявлениям ее заболевания.


Дневник открывается записями о повести А. Серафимовича <Город в

степи>. Общей оценки произведения, характеристики персонажей нет. Нет

и осмысления основной идеи повести, исторической эпохи. Больная считает

силу своего чувства исключительной и себя личностью незаурядной, но вме-

сте с тем проявление этого чувства считает болезнью, однако болезнью

°°T> одухотворенных женщин. Этим мотивом проникнуты многие записи

Дневнике. И уже первая из них дает материал для изучения ее личности


9-709 129


и причин невроза: <Очень интересно то, что произошло с героиней. Жила

она себе, мучилась высокими материями и т. д. И вдруг-под ее ногами

разверзлась пропасть, которая таится под жизнью человеческой, и поглотила

ее. Почему она попала в эту беду? Мои робкие предположения как-то бес-

сильны. Почему она мигом сломалась, помешалась на этом? Я предполагаю

возможность этого помешательства для многих. А как его избежать? Или

здесь автор хотел показать, что единственное, что страшно глубоко сидит

в женщине, - это муж-любовник? Нет, почему все-таки она помешалась?

Потому ли, что нервы были слабыми, нежными, тепличными, они не вы-

держали? Не было другого, на что можно было бы опереться. Это самое

интересное в книге-пропасть, которая у нас под ногами>.


В обширных записях о романе Стендаля <Красное и черное> интересно

отождествление себя с Матильдой, но даже при попытках критической

оценки Т. оставляет лазейку для самооправдания: <В характере и любви

Матильды я нашла сходство с собой: это желание во что бы то ни стало

чего-то незаурядного. Она-пример извращения характера. Конечно, слово

<извращенный> условно, а как отделить <извращенный> от <неизвращен-

ного?>


Здесь еще монотематическая интерпретация в <чистом виде>: <Мы не

понимаем причины своих мучений, видим их совсем в другом. Причиной

муки было настоящее несчастье-разлука с любимым. Она увидела его

в ложном - в терзании совести>.


И дальше идет очень характерная для понимания самооценки больной

цитата из текста романа: <Я заслуживаю большего, чем то, что имею, судь-

ба несправедлива ко мне>.


А вот причина <ухода в болезнь> как способа бегства от действительно-

сти, столь характерного для больных неврозами. Т. приводит цитату из

<Жизни Анри Брюлара> Стендаля: <Между нами и скорбью нужно ставить

новые события, будь то хоть перелом руки>.


Чуть ниже приводится еще одна фраза из романа с целью оправдания

того, что Т. взяла академический отпуск в институте: <Легкая страсть уве-

личивает умственные способности, сильная-притупляет их>. И далее: <Ис-

тинная страсть эгоистична>, <истинная страсть думает только о себе>.


<Ярмарка тщеславия> В. Теккерея оставляет больную равнодушной.

Мастерство писателя ее не задело, а для отождествления с собой герой ро-

мана возможности не давал: <Разработаны именно характеры, а не страсти.

Читать было скучно; видно, нужно сопереживание>.


Лаконична запись о <Мертвых душах>. Т. ищет в книге оценку своего

характера, который она считает романтичным, далеким от <житейской про-

зы>. Поэтому и Н. В. Гоголь оценивается ею как <необычно возвышенная

поэтичная душа, очень далекая от трезвого, житейского, реалистического.

Когда читаешь <Мертвые души>, чувствуешь, как корчится от невыносимой

боли душа, бесконечно далекая от изображаемого>.


Вот пример того, когда эмоции содержания, весьма своеобразно вос-

принятого, не гасятся эмоциями формы, и катарсис не наступает.


Интересно проследить процесс отождествления Т. с героиней романа

Р. Роллана <Очарованная душа> Аннетой Ривьер: <Вот уж тут все касается

меня! Вообще-то я могу сделать нескромное заявление, что я-Аннета

Ривьер, только обделенная судьбой. Сделайте Аннету некрасивой, непривле-

кательной, больной, дайте ей слабые нервы, неврастению-что бы из нее

вышло? Как бы тогда она боролась с чувственностью? Я заявляю, что ей

в сто раз легче было жить на земле, потому что она была привлекательна.

У меня тоже бесконечная серьезность и глубина характера, но я измучена

беспредельно в том возрасте, в котором она еще безмятежно спала. Она

могла жить так, как хотела, она ведь не заболела от противоречий своей

натуры и от непосильной тяжести жертв. Я бы жила так, как она, я бы все

преодолела, у меня те же инстинкты и стремления, но я больна, и мне нужно

стать другой, чтобы жить>.


Аннета Ривьер не считала себя внешне привлекательной. Р. Рол.чаи

посвящает отношению Аннеты к себе и своей внешности много страниц

романа. Мужественная, мятущаяся и борющаяся Аннета,. ее высоконравст-


ш-ий идеалы, ее становление как личности, вся ее жизнь в представле-

ч- _ это счастье, появившееся само собой. Ее же, обладающую <бес-

gmw серьезностью и глубиной характера>, судьба обделила. Здесь опять

дер <бегства в болезнь>, еще более ярко выраженный, чем в предыду-

Sax записях больной. Т. заболела <от противоречий своей натуры и от

посильной тяжести жертв>. Между тем история болезни, анамнез жизни

"g дают материала о <жертвенности> ее натуры. Здесь уже звучит явный

отголосок бесед с врачом - неизбежные издержки первого этапа психотера-

ддд Подробные расспросы о ее детстве, о наиболее значимых для нее

событиях навели на мысль (кстати, абсолютно правильную, но для нее вред-

дую) о том, что она больна и истоки ее болезни надо искать в детстве.

И вот вывод-типичный для больного неврозом: <Я не могу, я больна>.

И если сначала обращает на себя внимание восторженное отношение к ро-

ману то как только в жизнь героини вторгаются социальные катаклизмы и

страницы книги наполняются высокими идеями о долге, патриотизме, когда

героиня идет к людям, - реакция Т. становится абсолютно противоположной:

Прочла часть третью, дошла до войны и дальше читать уже не хочется.

Это книгу-то, от которой было не оторваться! Он пишет о духовной жизни,

это конечно, моя стихия, но ... среди слишком понятных мне вещей встре-

чаются чуждые - герой <рождает новую душу> - и опять это для меня

фраза без смысла>.


Далее можно проследить, как отражается в оценках больной начавший-

ся процесс психотерапии. Пока улучшение еще не наступило, но она уже

задумывается над -многими важными для нее вопросами, пытается разоб-

раться в истинных причинах своего состояния, а при неврозах это необ-

ходимо: <Спор между Аннетой и Сильвией, как между мной и Г. (лечащий

врач больной), и то, что Аннета никогда не может принять позицию Силь-

вии,-пугает меня, я ведь хочу принять позицию Г. Какие-то сверхвысокие

нравственные идеалы. Какая иерархия свойств человека - низшие, высшие!

Нет уж, все, что есть в человеке, - все равно. И если дано половое чувство,

пусть даже в самом примитивном своем выражении, - его не смеют осуж-

дать, оно дано природой, оно в организме человека, и человек обязан для

своего благополучия принимать его. Оно порок, когда оно важнее остально-

го. Точно так же человек должен есть, но вызывает омерзение, если это для

него самая большая радость -в жизни. Правда, бывают положения, когда

человек умирает от голода. Значит, не нужно себя заставлять голодать,

яи в коем смысле>.


На этом этапе заболевания оценка социальной направленности произве-

дений отсутствует..- Пока больная воспринимает их <вне времени и прост-

ранства>.


В анализе романа С. Цвейга <Нетерпение сердца> явно прослеживается

еще одна особенность субъективной интерпретации Т. Она сначала пишет

(и не только об этом произведении), что книга позволяет отвлечься, забыть-

ся, не вызывает никаких ассоциаций с собственными чувствами, но вслед

за этим начинается ее обычная <прикидка на себя>: <Это лучшая книга,

которую мне довелось прочесть. С самого начала - полное удовольствие. Ана-

лизировать это нельзя - слишком хорошо, да я и не сумею. Это книга, ко-

торая позволяет забыться - для меня это небывало; это было слишком

авно. Где-то с середины все вдруг очень живо стало касаться именно меня.

Я стала читать с огромным личным интересом. Тогда, когда книга начала

касаться меня, я сумела оценить ее, так как пережила многое из написан-

ного>.


Показательна реакция Т. на повесть Э. и Ж. Гсгнкуров <Жермини Ла-

Р- Попытка понять причину своего заболевания и самооправдание, же-

лание перевести возникающие у нее определенные чувства в разряд высоких

"и что очень важно, прослеживается в оценке этой повести. И здесь

1- также пишет, что все книги <кажутся внешними> по отношению к ней, а

эта составляет исключение. Ранее уже было видно, что такое <исключение>

Рдставляют мбой все книги, в героях которых она находит общее с со-

- И в этой оценке явно прослеживается отсутствие катарсиса: <Боже

й! Я ее читала, даже стоя в набятом автобусе. Наконец-то я читаю книж-


ку, где написана правда. Bce книги кажутся внешними по отношению к(>

мне. Это где-то происходит, а не в моем измерении и не в моем понимании.

Тут, наконец, я. Тут все естественно. Меня всегда интересует эстетическая

эмоция, интересует книга как произведение искусства, а тут невозможно

об этом думать и анализировать, сама правда дает безусловное право на

существование этой книги. Может быть, это потому, что мне так важна

эта правда. Это то, что происходит с темпераментной женщиной, если она

не получила право любви>.


Начавшийся процесс выздоровления сказывается на интерпретации Т.

содержания книг постепенно, вначале это едва уловимые признаки. В запи-

си о новелле Э. По <Падение дома Эшеров> еще в полную силу звучит ин-

терес к болезни, <фиксированность на ощущениях>, но уже проскальзывает,

как и в оценке <Нетерпения сердца>, мысль о том, что она не в состоя-

нии пока оценить е эстетической точки зрения это прекрасно написанное про-

изведение: <Во-первых, когда я читала, меня волновал вопрос, правильно

ли с медицинской точки зрения описано заболевание. У меня та же бо-

лезнь, и то, что касается ее, интересует. Но надеюсь, я никогда не дойду

до такой точки. Навязчивых страхов у меня не было, чертовщины пока

не боюсь. Э. По увлекла повышенная восприимчивость нервнобольных. Им

действительно открывается многое, чего не знают здоровые. Здесь можно

найти миры, но это микромиры. Вероятно, кто-то решил, что в этом смысл,

кто-то ушел в это. Я не хочу. Больше всего понравилось описание заболе-

вания и обстановки, его усугубляющей. Читать тяжело, жалко читать, так

чувствуешь значительность каждой фразы и свою неспособность поглотить

целиком ее смысл. Правда, это может быть от чувства болезни, чувства

того, что я сейчас неспособна понять все, что следовало бы>.


Следующая запись уже говорит о намечающихся изменениях отноше-

ний больной - о желании самоутверждения не вообще, а принося пользу

людям. Оценивая повесть Г. Белля <Хлеб ранних лет>, она пытается осмыс-

лить проблему, поставленную писателем: <Этот герой, который трагически

утверждает человечность через утверждение всех проявлений своего <я>, все-

го, что протестует против болезни времени. Но я чувствую, что многим

это должно быть близко - в силу их потребности утверждать ценность их

человеческой личности через выявление чего-то ценимого обществом. Хоте-

лось бы проявить именно это, ценимое обществом, и через это утвердить

себя. Увы>.


Начавшееся выздоровление подтверждает и запись о романе Р. Олдинг-

тона <Все люди - враги>. На основании многих записей Т. можно судить

о том, как она идентифицирует свои чувства, мысли, поступки, характер.

И если бы <Все люди - враги> была прочитана на месяц раньше, оценка

книги была бы совершенно иной. Сейчас же желание Т. жить настоящей, а

не выдуманной жизнью рождает следующую запись: <Жалкая книга, очень

жалкая. Мне не нравятся все эти рассуждения. Враждебное что-то. Зачем

противопоставлять жизни черт знает что? И вообще я не могу понять идеал

существования-праздное шатание по свету, даже с любимой женщиной.

И противопоставить это всему. И закончить этим книгу, решив все пробле-

мы. Бессильная книга>,


В дальнейших записях можно проследить, как восстанавливаются меха-

низмы эстетического восприятия у больной Т. Она начинает испытывать

наслаждение от произведений, сюжет которых драматичен. Можно с уверен-

ностью говорить о катарсисе. Вот оценка <Тихого американца> Грэма Гри-

на: <Я бы ее читала и читала. Перед глубочайшей человечностью я безо-

ружна. Я не могу признать за ней недостатков>. Или запись о новеллах

П. Мериме: <Когда я читала <Этрусскую вазу> и <Двойную ошибку>, была

в восторге. Это совершенство, и это меня, лично меня, пронзило, особенно

<Двойная ошибка>. Не знаю, что еще я читала с таким наслаждением.

В <Двойной ошибке> все такая правда. Так много в ней и так совершенно

сказано!>.


Восторг при чтении романа Э. Хемингуэя <Прощай, оружие>, ощущение

возвращающихся к больной спокойствия и радости жизни привели к тому-,

что накал страстей, драматичность сюжета романа, выраженные в столь


32


"щнной форме, она восприняла как формулу спокойствия: <Это меня

"ицотизировало. Я думала этими предложениями, как думала гекзамет-

м пои чтении <Илиады>. Хотелось бы иметь эту книгу и читать и снова

загипнотизированной ... Я очарована была тем, что, возможно, только

удддось мне в этой книге - спокойствием. Может быть, просто у меня со-

ояние было такое-успокаивалась. Мне хочется учиться спокойствию


у этой книги>.


Приводимые ниже отрывки из дневников показывают, как формируется

" больной оптимистическое видение мира, стремление к добру и красоте,

Освобождение от узкого эгоистического мировосприятия.


А. Сент-Экзюпери. <Ночной полет>, <Земля людей>, <Маленький принц>:

орошо вдруг прочитать светлую книгу. В нашем веке пишут книги, кото-

рые передают свое трагическое восприятие мира, и они не верят ни в ка-

кую активность, в то, что она может быть светла. А этот летчик, который

все время действует, который узнал радость своего действия и знает в нем

красоту и чистоту. Светлый писатель, потому что в нем то светлое, что дал

наш век. - поэзия освоения>.


ф. Достоевский. <Подросток>: <Его читаешь с потрясенной душой, он

весь - совесть, он - твоя совесть, всю душу заставляет перевернуться так

глубоко, как никто>.


Д. Олдридж. <Не хочу, чтобы он умирал>: <Какой прекрасный противо-

вес к <Все люди - враги>. Не хочу абстрактных людей, находящихся вне

мира и решающих, присоединиться к нему или нет. Мне они чужды. Хочу

людей, занимающих конкретное место в этом мире, делающих конкретное

дело и решающих конкретные проблемы. Бывает, что так хлынет на тебя

жизнь, что ты не в силах читать, ты хочешь сам жить ... Или так вот охва-

тить эту жизнь, как тут в книге>.


Анализ субъективной интерпретации прочитанного больной Т. можно

завершить одной из последних записей в ее дневнике по поводу романа

Ю. Олеши <Зависть>: <Удивительная книга. Я читала, задыхаясь от востор-

га. Думала о том, какая чудесная, удивительная эта самая советская лите-

ратура, которая только начинает мне открываться>.


Библиотерапия может применяться в индивидуальной и груп-

повой форме. При индивидуальной библиотерапии чтение паци-

ентом книг осуществляется по составленному библиотерапевтом

плану с последующим разбором прочитанного. При групповой

библиотерапии [Миллер А. М., 1975], кроме требований, кото-

рые учитываются при создании любой психотерапевтической

группы, необходим еще подбор членов группы по степени начи-