1. Проблемы отношения человека и мира
| Вид материала | Документы |
- Проблемы человека в философии Ницше. Содержание, 302.79kb.
- 1. Понятие и предмет философии, 679.71kb.
- Темы рефератов Проблема генезиса философского знания. Философия и мифология Миф как, 54.26kb.
- Мпгу, Москва Образ «своего» и «чужого» мира у детей современных традиционных культур, 250.46kb.
- Мифологически-религиозное мировоззрение носило духовно-практический характер, 8217.83kb.
- Избранные главы о творении мира и человека Возникновение мира вообще Еретические учения, 543.17kb.
- Проблемы адаптации человека к окружающей среде, 27.91kb.
- Проблема человека и гуманитарные науки. Новосибирск, 1988. С. 3-14, 190.3kb.
- Приказ по школе № от 20 г, 279.96kb.
- «Познание, творчество, практика», 175.27kb.
50. Дюркгейм Е.О. О разделении общественного труда.
Дюркгейм Эмиль (1858-1917) – франц. философ и социолог.
В противовес интуитивизму «философии жизни» Д. отстаивал необходимость распространения рационализма на познание социальных явлений и вслед за Огюстом Контом (франц. философ, главный представитель позитивизма) призывал к применению объективных методов по образцу естеств. наук. Методологич. установку на исследование самих социальных процессов, а не представлений о них он сформулировал в известном лозунге: «Социальные факты нужно рассматривать как вещи». В теоретико-методологич. плане Д. сочетал приверженность эволюционизму со структурно-функциональным подходом. Первая тенденция проявилась у него гл. обр. в типологии обществ (сложные общества как комбинации простых), в объяснении социальной жизни посредством обращения к её «элементарным» формам и т. д. В то же время, соединив присущий органич. школе взгляд на общество как на интегрированное целое, состоящее из взаимозависимых частей, с идеей специфичности социальной реальности, Д. в развёрнутой форме представил один из первых вариантов структурно-функционального анализа в немарксистской социологии. Под функцией он понимал соответствие того или иного явления определ. потребности социальной системы.
В работе «О разделении обществ. труда» (1893, рус. пер., 1900) Д. утверждал, что осн. функция разделения труда - поддержание социальной солидарности. В архаич. обществах она основана на полном растворении индивидуальных сознаний в «коллективном сознании» (механич. солидарность), в развитых обществах - на разделении труда и функциональной взаимозависимости индивидов («органич. солидарность»), причём «коллективное сознание» здесь становится более неопределённым и действует в огранич. сфере.
Дюркгейм исходил из факта тесной связи человека и общества, которая по отношению к индивиду является принудительной. Разделение труда ввергает человека в неподвластное ему сплетение причин и следствий. Отдельная личность поглощается личностью коллективной. В соответствии со своим восприятием, занимающим промежуточное положение по отношению к индивидуализму и коллективизму, Дюркгейм считал коллективными представлениями также законы и формы мышления.
51. Средневековая философия: апологетика, патристика, схоластика.
Этапы христианской философии:
Апологетика (от греч. «апология», что значит «заступничество, оправдание») - течение в христианской теологии и философии, выступавшее в защиту христианского вероучения от критики со стороны нехрист., языческих правителей и учёных. Время наиболее интенсивного развития апологетики – II-V вв., особенно актуальна она была в период до 325 г., когда неоднократно имели место массовые гонения на христиан. В это время христианство выступает как «соблазн для иудеев, безумие для эллинов и недозволенная религия для правительства». Отсюда необходимость защиты христианства по трем направлениям.
В своих посланиях апологеты обосновывали преимущества моральных принципов своего вероучения, возможности принятия христианства в качестве гос. Религии.
Патристика (лат. patres - отцы) - направление философско-теологической мысли 2-8 вв., связанное с деятельностью раннехристианских авторов - Отцов Церкви.
Семантико-аксиологические (семантика – учение о значении, об отношениях между знаками, т.е. между словами и предложениями и тем, что они означают; аксиология – учение о ценностях) источники оформления П. - античная философия (общерациональный метод и конкретное содержание таких философских течений, как платонизм и неоплатонизм, стоицизм и др.), с одной стороны, и христианская телеологическая доктрина (прежде всего идея откровения, а также семантические фигуры теизма, креационизма, телеологизма и др.) - с другой.
Основные идеи: 1. искупление – человек исходно грешен. Поэтому его должен вести Бог, 2. откровение – это истинное знание (вера в превосходную науку), 3. бессмертие души – душа есть божественный продукт бытия (тело греховно по определению), 4. идея космоса – космос совершенен, вся земная красота – лишь отображение божественной красоты космоса.
В эволюции П. могут быть выделены три содержательных этапа:
1. Ранняя П., или апологетика (2-3 вв.), связанная с деятельностью таких авторов, как Юстин (осн. соч.: "Апология" к Антонину Пию и "Апология" к Марку Аврелию); Татиан ("Обращение к грекам"); Афинагор ("О воскрешении мертвых"); Тертуллиан; Ориген.
Центральная проблема П. - проблема соотношения христианства с античным наследием, в рамках решения которой оформились как направление, ориентированное на гармонический синтез христианской идеи откровения с философской традицией античного рационализма (Юстин, Афинагор, Климент Александрийский и др.), так и направление, прокламировавшее их несовместимость и резко дистанцирующее христианство как "мудрость варваров" (Татиан) эллинской книжной учености (Татиан, Тертуллиан и др.).
2. Зрелая П. (3-5 вв.), реализующая себя на греческом Востоке - в деятельности каппадокийского кружка: Василий Великий Кесарийский ( "О святом Духе", "Шестоднев"), его брат Григорий Нисский, а на латинском Западе - в деятельности Августина.
Центральное направление в развитии П. этого периода - борьба с ересями, что связано с обретением христианством статуса государственной религии и официальной формулировкой христианского Символа веры на Никейском вселенском Соборе (325), конституировавшем основные догматы вероучения. В рамках зрелой П. оформляются тексты Псевдо-Дионисия Ареопагита ("Ареопагитики"), заложившие основы апофатической теологии и христианской мистики в целом;
3. Поздняя П. (5-8 вв.), центрирующаяся на проблеме систематизации христианского вероучения. Ключевая фигура - Иоанн Дамаскин - византийский богослов и поэт, завершивший систематическое оформление основ христианской теологии; также Леонтий на Востоке и Боэций на Западе. Систематизаторская деятельность Иоанна Дамаскина и ориентация Боэция на античную философскую традицию заложили основы средневековой схоластики.
Несмотря на то, что многие тезисы П. (особенно в раннем ее варианте) были осуждены после принятия Никейского Символа веры (идеи Оригена о множественности миров, всеобщем спасении, предсуществовании душ, приоритетности второй ипостаси - Бога-Отца - в структуре Троицы; отрицание Татианом двойственной природы Христа (в "Диатессороне" была опущена земная биография Христа и сведения о его происхождении из рода Давидова) и его докетизм - учение об иллюзорности телесности Иисуса. П. сыграла выдающуюся роль в развитии христианской культуры:
1. Были заложены основы систематической христианской теологии как в катафатическом (утвердительном) (от Климента Александрийского и Оригена до Иоанна Дамаскина), так и в апофатическом (отрицительный) (от Августина до Псевдо-Дионисия Ареопагита) ее вариантах,
2. Сформирован исходный фундамент экзегетики (разбор, объяснение, истолкование, в особенности Библии) (от Оригена до Григория Нисского), оформлены первые христианские катехизисы (см. Тертуллиан),
3. Введены многие основополагающие понятийные структуры христианской теологии (например, Тертуллианом - касательно структуры Троицы). П. не только значительно способствовала содержательной стабилизации христианской догматики, но и существенно повлияла на развитие глубинного психологизма христианства с его рафинированной культурой рефлексивной интроспекции (от Григория Богослова до Августина).
4. Окончательно конституировалась концептуально фундаментальная для христианства идея приоритета индивида по отношению к абстрактному человечеству (антропология Григория Нисского).
5. Проблематика П. во многом определила проблемное поле как православной, так и в католической теологии.
Августин Блаженный (354-430) - христ. теолог, представитель зап. патристики. От констатации тёмных «бездн» души А. пришел к выводу о необходимости божеств. благодати, которая выводит личность из греховной инерции и тем самым «спасает». Проблема мистически осмысленной диалектики истории поставлена в трактате «О граде божием». Августин противопоставляет несовершенный мир совершенному Богу. Существуют 2 града: земной (греховный, порочный) и божий (совершенный). Человек должен перейти из града земного в божий. «Исповедь» - лирич. автобиография, рисующая внутр. развитие А. от младенчества до окончат, утверждения в ортодоксальном христианстве.
Схоластика (греч. schola - ученая беседа, школа и лат. scholastica - ученый) – «школьная философия»; интеллектуальный феномен средневековой и постсредневековой европейской культуры в рамках теолого-философской традиции, ставивший своей целью рациональное обоснование и систематическую концептуализацию западно-христианского вероучения.
Христ. патристика подходит к С. по мере завершения работы над догматич. основами церк. доктрины (Иоанн Дамаскин).
С. проходит в своем развитии следующие периоды:
- I. Классическая (средневековая) С., в свою очередь распадающаяся на этапы:
- ранняя С. (11-12 вв.). Представители: Петр Дамиани, Ансельм Кентерберийский, Беренгар Турский (ок. 1000-1088), Иоанн Росцелин (ок. 1050-1122), Гийом из Шампо (ок. 1068-1121), Пьер Абеляр и др.;
- зрелая или поздняя С. (13-14 вв.). Представители: Альберт фон Больштедт (ок. 1200-1280), Фома Аквинский, Роджер Бэкон и др.
- II. Неосхоластика или "вторая С." - ряд течений католической философской мысли, ориентированных на возрождение С., осуществляемое в рамках:
- контрреформации (15-16 вв.). Представители: Томмазо де Вио Гаэтанский (1469-1534), Франческо де Сильвестри Феррарский и др.;
- отчасти "католической реставрации" (18- 19 вв.).
- неотомизма (направлен против Реформации).
Теоретическими источниками формирования С. выступают: византийская теология и патристика (прежде всего, сочинения Августина Блаженного), от которых была воспринята С. основная проблематика; античная философия, прежде всего, неоплатонизм в христианской переработке ("Ареопагитики" и августиновская редакция Прокла), от которых С. унаследовала мировоззренческую ориентацию на соединение иррационально-мистических предпосылок с рассудочностью выводов, и методологическую установку на герменевтическую работу с текстом как типовую познавательную процедуру.
Ансельм Кентерберийский (1033-1109) – теолог-схоласт (ранняя схоластика).
Ансельм признаёт идеальное бытие универсалий в божеств. разуме, но не признаёт их существования наряду с вещами и вне человеч. или божеств. ума.
Понимал веру как предпосылку рационального знания: «Не ищу уразуметь, дабы уверовать, но верую, дабы уразуметь». В противоположность умозаключениям к бытию бога от бытия вещей развил т. н. онтологич. доказательство бога, выводящее его бытие из самого понятия бога как всесовершен-ной сущности, необходимо включающей бытийственность. Проявившиеся в этом рассуждении понимание бытия как некоего «совершенства» и устремление к непосредственному интеллектуальному созерцанию бога характерны для традиции августинианства. В полемике об универсалиях А. стоял на позициях схоластич. реализма. Крайний теологич. рационализм А. проявился в его трактате «Почему бог вочеловечился?», где он пытался чисто логически доказать необходимость воп-лощения бога в человеке.
Занимался проблемой бытия Бога. Онтологическое доказательство: чем более общим явл данное понятие, тем реальнее, объективнее его существование в качестве особой сущности. Самым общим понятикм явл. Бог. Всё остальное выводится из него.
Пьер Абеляр (1079-1142) – франц. теолог-схоласт (ранняя схоластика).
В отличие от Ансельма Кентерберийского, требовавшего, чтобы разум формировался на основе веры («верую, чтобы понимать»), у А. разум частично обособляется от веры и становится её предварит, условием («понимаю, чтобы верить»). Правда, Священное писание, равно как и церк. таинства, не подлежат предварит., разумному осмыслению, однако авторитет церк. предания и догматики должен быть удостоверен разумом.
В центре этики А. - вопрос о сущности греха, который он определяет как согласие на недолжное, на зло, намерение действовать против божеств, воли. Должное и недолжное предстоят выбору, а потому доступны разумному осмыслению и оценке. Закон должен предшествовать принятию волевого решения, в противном случае преступивший его не несёт вины: не знакомые с Евангелием, содержащим нравств. закон религ. жизни, свободны от вины. Однако в вопросе о спасении, полностью лежащем в сфере божеств, ведения, А. выступает сторонником жёсткого учения о предопределении: проблема нравств. вины относится им только к сфере человеч. деятельности и знания. Соч. А. в ряде случаев расходился с принятым толкованием. Теологич. соч. А. дважды осуждались католич. Церковью.
А. - один из основателей схоластич. метода, намеченного им как логический анализ противоположных суждений по к.-л. вопросу.
Фома Аквинский (1225/26-1274) – один из наиболее выдающихся представителей зрелой схоластики, монах, ученик знаменитого теолога, философа и естесствоиспытателя Альберта Великого (1193-1280), как и его учитель, пытался обосновать основные принципы христианской теологии, опираясь на учения Аристотеля. При этом последнее было преобразовано таким образом, чтобы оно не вступало в противоречие с догматами творения мира из ничего и с учением о богочеловечестве Иисуса Христа. У Фомы высшее начало есть бытие. Под бытием Фома понимает христианского Бога, сотворившего мир, как об этом повествуется в Ветхом Завете.
Аквинский считает, что нужен не разум и вера сами по себе, а их гармония. Разум – нечто ищущее, непостоянное, мятущееся. Разу может привести к катастрофе. Вера – нечто стабильное, устойчивое, своеобразные скрепы, обручи, которые не дают разуму действовать безраздельно.
Разум способен доказать бытие Бога. Человек умён душой, он живёт по сценарию, написанному Богом.
52. Основные наиболее общие законы развития объективного и духовно-субъективного миров
Объективизм – направление в гносеологии, приписывающее познанию постижение реальных предметов и объективных идей.
Объективный идеализм - одна из осн. разновидностей идеализма; в отличие от субъективного идеализма, считает первоосновой мира некое всеобщее сверхиндивидуальное духовное начало («идея», «мировой разум» и т. п.).
Объективный дух - в философии Гегеля вторая ступень развития духа. Пройдя стадию субъективного духа и подчинив себе свои состояния, освободив себя внутренне и став разумным свободным духом, дух реализует свою свободную волю в объективном мире. Индивидуальный дух на этом этапе должен постичь, что всё внешне данное и противостоящее ему есть дух. Человек подчиняет себе природу, нравственно и политически преодолевает свою иллюзорную оторванность от других людей и погружается в скрытое в его индивидуальности родовое всеобщее. На этом пути приобретается действит. индивидуальность, тождественная нар. духу. О. д. проходит три стадии развития. На нерпой стадии О. д. реализует себя в правовых отношениях. Стадии права противостоит и сменяет её стадия морали как права субъективной сознат. воли. Синтезом этих стадий является нравственность, реализующаяся в семье, гражд. обществе и гос-ве. Поскольку в нравственности совпадают правовое и моральное, она становится высшей формой О. д. Вершина нравственности - соответствующее своему понятию гос-во - синтезируя субъективное и объективное в нар. духе, может стать носителем абсолютного духа, т. е. последней стадии развития духа, раскрывающей содержание и смысл эволюции абсолютной идеи.
Субъективизм – поворот к субъекту, то есть взгляд на сознание как на первичное данное, в то время как все другое явл. формой, содержанием или результатом творчества сознания.
Представителями С. в истории философии были Беркли, Юм, Фихте; элементы С. характерны для филос. учения Канта. В бурж. философии 19-20 вв. С. выступает в качестве одного из осн. принципов таких направлений, как неокантианство, эмпириокритицизм, философия жизни, прагматизм, неопозитивизм, экзистенциализм. Отвергая С., марксистская философия утверждает активную роль субъекта в практике и познании, но исходит при этом из признания диалек-тич. взаимосвязи субъекта и объекта.
Субъективный идеализм - одна из осн. разновидностей идеализма; в отличие от объективного идеализма, отрицает наличие к.-л. реальности вне сознания субъекта либо рассматривает её как нечто полностью определяемое его активностью.
Субъективный дух – по Гегелю, дух, находящийся в непосредственной связи с самим собой (в ощущении, чувстве, мышлении, воле индивида).
В культуре христианства произошло важное событие: обострение потребности человека обращать внимание на собственные переживания. Она была вызвана необходимостью общения с трансцендентным Богом. Практика такого общения – молитва, в ней ч-к должен погрузиться внутрь себя, отключиться от потока жизни, освободиться от диктата тела. Сознание – это не только знание о внешнем мире, но прежде всего знание о собственном духовном опыте, его содержании. Плотин (3 в. н.э., основатель неоплатонизма) в духовном опыте выделяет 3 уровня: 1) высший, где происходит отдохновение в Божественном; надо пробудиться от своего тела, прийти к самому себе, стать недосягаемым для внешнего мира; но долго находиться в этом состоянии ч-к не может и опускается на 2-й уровень; 2) уровень рефлексии, рассуждения; ч-ка одолевает многообразие чувств, мыслей, помыслов, связанных с жизнью «по стихиям мира сего»; 3) низший, здесь господствуют инстинкты и страсти.
53. Камю А. Миф о Сизифе
Боги приговорили Сизифа поднимать огромный камень на вершину горы, откуда эта глыба неизменно скатывалась вниз. У них были основания полагать, что нет кары ужасней, чем бесполезный и безнадежный труд.
Если верить Гомеру, Сизиф был мудрейшим и осмотрительнейшим из смертных. Правда, согласно другому источнику, он промышлял разбоем. Я не вижу здесь противоречия. Имеются различные мнения о том, как он стал вечным тружеником ада. Его упрекали, прежде всего, за легкомысленное отношение к богам. Он разглашал их секреты. Эгипа, дочь Асона, была похищена Юпитером. Отец удивился этому исчезновению и пожаловался Сизифу. Тот, зная о похищении, предложил Асопу помощь, при условии, что Асоп даст воду цитадели Коринфа. Небесным молниям он предпочел благословение земных вод. Наказанием за это стали адские муки. Гомер рассказывает также, что Сизиф заковал в кандалы Смерть. Плутон не мог вынести зрелища своего опустевшего и затихшего царства. Он послал бога войны, который вызволил Смерть, из рук ее победителя.
Говорят также, что, умирая, Сизиф решил испытать любовь жены и приказал ей бросить его тело на площади без погребения. Так Сизиф оказался в аду. Возмутившись столь чуждым человеколюбию послушанием, он получил от Плутона разрешение вернуться на землю, дабы наказать жену. Но стоило ему вновь увидеть облик земного мира, ощутить воду, солнце, теплоту камней и море, как у него пропало желание возвращаться в мир теней. Напоминания, предупреждения и гнев богов были напрасны. Многие годы он продолжал жить на берегу залива, где шумело море и улыбалась земля. Потребовалось вмешательство богов. Явился Меркурий, схватил Сизифа за шиворот и силком утащил в ад, где его уже поджидал камень.
Уже из этого понятно, что Сизиф - абсурдный герой. Такой он и в своих страстях, и в страданиях. Его презрение к богам, ненависть к смерти и желание жить стоили ему несказанных мучений - он вынужден бесцельно напрягать силы. Такова цена земных страстей. Нам неизвестны подробности пребывания Сизифа в преисподней. Мифы созданы для того, чтобы привлекать наше воображение. Мы можем представить только напряженное тело, силящееся поднять огромный камень, покатить его, взобраться с ним по склону; видим сведенное судорогой лицо, прижатую к камню щеку, плечо, удерживающее покрытую глиной тяжесть, оступающуюся ногу, вновь и вновь поднимающие камень науки с измазанными землей ладонями. В результате долгих и размеренных усилий, в пространстве без неба, во времени без начала и до конца, цель достигнута. Сизиф смотрит, как в считанные мгновения камень скатывается к подножию горы, откуда его опять придется поднимать к вершине.
Он спускается вниз. Сизиф интересует меня во время этой паузы. Его изможденное лицо едва отличимо от камня! Я вижу этого человека, спускающегося тяжелым, но ровным шагом к страданиям, которым нет конца, В это время вместе с дыханием к нему возвращается сознание, неотвратимое, как его бедствия. И в каждое мгновение, спускаясь с вершины в логово богов, он выше своей судьбы. Он тверже своего камня.
Этот миф трагичен, поскольку его герой наделен сознанием. О какой каре могла бы идти речь, если бы на каждом шагу его поддерживала надежда на успех? Сегодняшний рабочий живет так всю свою жизнь, и его судьба не менее трагична. Но сам он трагичен лишь в те редкие мгновения, когда к нему возвращается сознание. Сизиф, пролетарий богов, бессильный и бунтующий, знает о бесконечности своего печального удела; о нем он думает во время спуска. Ясность видения, которая должна быть его мукой, обращается в его победу. Нет судьбы, которую не превозмогло бы презрение.
Иногда спуск исполнен страданий, но он может проходить и в радости. Это слово уместно. Я вновь представляю себе Сизифа, спускающегося к своему камню. В начале были страдания. Когда память наполняется земными образами, когда непереносимым становится желание счастья, бывает, что к сердцу человека подступает печаль: это победа камня, это сам камень. Слишком тяжело нести безмерную ношу скорби. Таковы наши ночи в Гефсиманском саду. Но сокрушающие нас истины отступают, как только мы распознаем их. Так Эдип сначала подчинялся судьбе, не зная о ней. Трагедия начинается вместе с познанием. Но в то же мгновение слепой и отчаявшийся Эдип сознает, что единственной связью: миром остается для него нежная девичья рука. Тогда-то и раздается его высокомерная речь: "Несмотря на все невзгоды, преклонный возраст и величие души заставляют меня сказать, что все Хорошо". Эдип у Софокла, подобно Кириллову у Достоевского, дает нам формулу абсурдной победы. Античная мудрость соединяется с современным героизмом.
Перед тем, кто открыл абсурд, всегда возникает искушение написать нечто вроде учебника счастья. "Как, следуя, по столь узкому пути?.." Но мир всего лишь один, счастье и абсурд являются порождениями одной и той же земли. Они неразделимы. Было бы ошибкой утверждать, что счастье рождается непременно из открытия абсурда. Может случиться, что чувство абсурда рождается из счастья. "Я думаю, что все хорошо",- говорит Эдип, и эти слова священны. Они раздаются в суровой и конечной вселенной человека. Они учат, что это не все, еще не все исчерпано Они изгоняют из этого мира бога, вступившего в него вместе с неудовлетворенностью и тягой к бесцельным страданиям. Они превращают судьбу в дело рук человека, дело, которое должно решаться среди людей.
В этом вся тихая радость Сизифа. Ему принадлежит его судьба. Камень - его достояние. Точно так же абсурдный человек, глядя на свои муки, заставляет умолкнуть идолов. В неожиданно притихшей вселенной слышен шепот тысяч тонких восхитительных голосов, поднимающихся от земли. Это бессознательный, тайный звон всех образов мира - такова изнанка и такова цена победы. Солнца нет без тени, и необходимо познать ночь. Абсурдный человек говорит "да" - и его усилиям более нет конца. Если и есть личная судьба, то это отнюдь не предопределение свыше, либо, в крайнем случае, предопределение сводится к тому, как о нем судит сам человек: оно фатально и достойно презрения. В остальном он сознает себя властелином своих дней. В неумолимое мгновение, когда человек оборачивается и бросает взгляд на прожитую жизнь. Сизиф, вернувшись к камню, созерцает бессвязную последовательность действий, ставшую его судьбой. Она была сотворена им самим, соединена в одно целое его памятью и скреплена смертью. Убежденный в человеческом происхождении всего человеческого, желающий видеть и знающий, что ночи не будет конца, слепец продолжает путь. И вновь скатывается камень.
Я оставляю Сизифа у подножия его горы! Ноша всегда найдется. Но Сизиф учит высшей верности, которая отвергает богов и двигает камни. Он тоже считает, что все хорошо. Эта вселенная, отныне лишенная властелина, не кажется ему ни бесплодной, ни ничтожной. Каждая крупица камня, каждый отблеск руды на полночной горе составляет для него целый мир. Одной борьбы за вершину достаточно, чтобы заполнить сердце человека. Сизифа следует представлять себе счастливым.
Миф о Сизифе – это манифест атеистического экзистенциализма. Анализ сознания человека, лишившегося религии, веры в Бога, такова судьба современного человека. Это сознание находится на той грани, когда веры у человека уже нет, а новой точки опоры еще нет. Человеку очень трудно примириться с мыслью о бессмысленности поисков внешней опоры, с тем, что он должен рассчитывать только на себя. Это разорванное сознание – сознание абсурда. Если Бога нет, то стоит ли жизнь того, чтобы ее прожить.
Осознание бессмысленности своего существования, превращающее наше сознание в "несчастное сознание", превращает смысл жизни в следующую дилемму: либо осознать абсурдность мира и на что-то все-таки надеяться, либо покончить жизнь самоубийством. Камю избирает первый путь. Тот, кто понял, что этот мир абсурден, обретает свободу. А обрести свободу можно лишь восстав против всемирного абсурда, бунтуя против него. Бунт и свобода, по мысли Камю, нераздельны. Именно свобода, выражающаяся в бунте, придает смысл человеческой жизни.
Провозглашая необходимость борьбы человека с иррациональностью мира, Камю в то же время подчеркивает, что она не может привести к успеху. Символом "человеческого состояния" для него является Сизиф.
Согласно Камю, величие Сизифу придает тот факт, что он знал о нескончаемости своего труда, но, тем не менее, стойко переносил ниспосланную ему кару и не думал просить богов о прощении. Хотя Сизиф осужден на вечные муки, он все же в глазах Камю свободный человек, так как, сознательно подняв бунт против богов, он сам выбрал свою судьбу. Таким образом, начав свои размышления о человеке целым рядом пессимистических констатаций, Камю, в конечном итоге, приходит к своеобразному трагическому оптимизму, утверждая, что даже безнадежная борьба человека с бесчеловечностью является источником высшей радости и счастья.