Geum.ru

Диссертация на соискание ученой степени

Вид материалаДиссертация

Содержание


Восприятие музыки
Особенности ценностно-мотивационной сферы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   17
^

Восприятие музыки

  • Кого бы вы выделили из классиков?
  • Барток, Шостакович, Прокофьев, Стравинский, Пендерецкий, Глинка, Чайковский, Бах. Шостакович - потрясающий симфонист. Когда Прокофьев писал балеты – это была драма высочайшего порядка. С кем угодно можно сравнить, никому он не уступит. Но симфонии Прокофьева выглядят каким-то кукольным театром по сравнению с Шостаковичем. Симфония требует иного мышления. Симфонизм – это трансформация образа, это прием, благодаря которому на протяжении короткого времени происходит перерождение героя в другое качество. На наших глазах разыгрывается драма. У Шостаковича и образы яркие, и темы яркие. Кроме того, удивительные трансформации. Это самое главное. И рождались неповторимые картины-трагедии. Так делать никто не мог. Моя композиция, посвященная памяти Дмитрия Дмитриевича Шостаковича, дань преклонения перед ге­нием. Влияние музыки Шостаковича испытывает на себе и джаз. Оно не может быть прослежено в каких-то кон­кретных эпизодах джазовых композиций. Тут речь идет о том, что музыка Шостаковича влияет на само мышление джазовых музыкантов. Нельзя пройти мимо этой музыки, не осмыслив ее простоты, ее изысканной конструктивно­сти... Хотя ритмически Шостакович—джазовый антипод. У него очень мало синкоп. Я попытался проанализировать значение ритма в его музыке. Оно оказалось очень скром­ным. Это еще раз подчеркивает особенность художествен­ных средств джаза.

Восприятие литературы

«Конвенциональный стих» (конвенция – договор) в каком-то смысле связывает руки. Человек должен обязательно рифмовать, обязательно создавать определенное количество слогов. Это получается музыкально, но старомодно, и сковывает мысль. И потом, количество рифм конечно. Часто бывают повторы. Что же вам делать, если вы уже написали «морозы». В языке есть всего-навсего десять вариантов. Когда я вижу рифмованные стихи, я тут же закрываю книгу. Ничего современного я там не найду, нет новаторства. Пастернак был последний, кто мог выразительно мыслить и чувствовать в рифмованном стихе. Евтушенко, Вознесенский – это игра с чужими правилами и с чужими формами. Это уже перепевы. Можно сейчас сочинять в духе Маяковского или Пастернака, но это не свое. Своего сейчас сделать с рифмой, по-моему, невозможно.

А нерифмованный стих – свобода языковых выражений, образных решений. Он звучит не так высокопарно, более конструктивно выражает образ. Философия оголена, высока смысловая нагрузка слов.

Японская поэзия оказала на меня огромное влияние. Страшный лаконизм, аскетизм, большая выразительность в сочетании с импрессионизмом. Возможность заставить волноваться дольше, чем звучит стихотворение.

Не знаю, что за люди здесь,

но чучела в полях

кривые все до одного.


***

Больше некому стало

делать дырки в бумаге окон,

но как холодно в доме.

Вот такие японские поэты. Они нашли потрясающий способ выражения эмоций.

Восприятие живописи

На мой взгляд, фигуративность выше абстракционизма. Зверев меня очаровывает. Он экспрессионист. Ему главное – «как». Он в Асееву был влюблен. Нарисовал ее портретов штук сорок. Все портреты разные: иногда шестнадцатилетняя красавица, иногда жуткая старуха Изергиль. Комбинации и фантазия неисчерпаемы.
  • Мне кажется, Сальвадор Дали был с вами в одном психологическом типе.
  • Он подкупает людей тем, что делает страшными обычные вещи, но они продиктованы просто капризом его фантазии. Если у женщины из груди торчит шесть ящиков, надо ли сказать: «Ах?! Ух?!» Или вообще ничего не сказать? А если человек все может, так он может нарисовать выезжающий из груди танк или однокомнатную квартиру. Такая свобода в искусстве не нужна.

Воспоминания детства.

Мой папа погиб на фронте.

Я пошел в первый класс в Армении, в Ереване. Когда мама пришла меня проведать, спрашивает:
  • А как тут мой Герман?
  • Какой Герман?
  • Да вот он!
  • Он нам сказал, что он Митя.

Я смекнул: идет война с Германией. Зачем мне быть германцем, чтоб меня все дразнили и назвал себя Митей.
  • В Армении я помню осликов и виноград. Я там на осликах катался. Мечтал и сейчас ослика завести.
  • Сейчас?
  • Да. Но жена почему-то противится и все спрашивает: «А что мы с ним будем делать?» - «Я сделаю тебе коляску с большими колесами, и ты поедешь в соседнюю деревню за хлебом» - «Это будет поездка в один конец»- смеется Инна.
  • Помню студебенккеры (полуторки американские), которые шли по дороге. Помню американские подарки. За хорошую успеваемость я получил хлопчатобумажные штаны песочного цвета.


^ Особенности ценностно-мотивационной сферы

Однажды меня спросили, кто я по гороскопу.

Я сказал: «Я между львом и девой. Я девальвированный лев».

Герман Лукьянов
  • Я не соответствую стандарту по всем направлениям: от поведения до творческой позиции. Это проявлялось уже в детстве. Я в лагере пионерском жить не мог, в школе я был самый плохой ученик.
  • Его звали «мальчиком наоборот». Два года сидел в шестом и девятом классе. Из-за него дедушка пошел в родительский комитет, за что получил серебряный подстаканник с надписью: «Уважаемому Константину Константиновичу за его вклад в дело школы», - добавляет Инна.
  • Школа была для меня сродни тюрьме.
  • Часто, глядя на нашу маленькую Анюту, которая рвалась в школу, с искренним сожалением говорил: «Бедная Аня: она так любит школу».

Ценность человеческой жизни

***

К старости он так обнищал,

что ему нечего было надеть,

кроме правительственных наград.

Сны

Первые годы мне снились кошмары: Инна курит. Я настолько опасаюсь этого порока, что воспринимал это как кошмар.

Теперь мои кошмарные сны – это школа. Идет экзамен. Меня спрашивают, а я не готов. Шпаргалки падают.