Geum.ru

I. Комната в Царском ~ Совершеннолетие Володи Дешевова Лида Леонтьева, Поездка на Валаам Нешилот Юкс и Юкси 7 дневник

Вид материалаДокументы

Содержание


Е.а.полетаев - н.н.лунину.
Н.н.пунин - а.е.аренс.
Н.н.пунин - а.е.аренс.
Подобный материал:
1   ...   21   22   23   24   25   26   27   28   ...   107
^

Е.А.ПОЛЕТАЕВ - Н.Н.ЛУНИНУ.


июня 1916 года. <Действующая армия>

Благодарю за память, условные комплименты, изыскан­но-докторальный тон и Галю в квадрате.

Читаю Монтеня и письма. Отряд продвинулся. Живу в ха­лупе. Собираюсь вперед, вперед. Эпидемия утихает, и мне ста­новится скучно. Не думаете ли Вы, sir, что я влюблен в смерть? О, нет! Я только люблю смотреть ей в упор, играть с ней и ис­пытывать свой скептицизм. В сущности, я люблю войну за ее тра­гический воздух: сила, опасность, смерть, героизм, стоическое са­мообладание.

Вспоминаю Вас, Адмиралтейство. Прошу принять и пере­дать мой привет. Получил письмо от Левы*, он кокетничает Моралесом и Стендалем.

Жму Вашу руку. Eug.

Долго не было писем, теперь получаю целыми пачками.

Рад. Пишите. Eug.

^

Н.Н.ПУНИН - А.Е.АРЕНС.


июля 1916 года. Павловск

Именно сомнения и тревоги создают волю и полноту; не­множко дольше остановиться и немножко глубже взглянуть. Знаю, я никогда не в состоянии буду воротить корни и зарыться в ту глубину, о которой многие так красноречиво говорят — но мне дано тосковать и чувствовать противоречие, как редко ко­му. Противоречивы были дни после Вашего отъезда. Человек ме­ня ужасал и повергал в то состояние легкого отчаяния, которое называют скептицизмом; мысли мои не приходили к своим пре­делам или, вернее, слишком доходили до своих пределов — я ни­чего не мог выбрать, а выбирая, чувствовал свои ошибки. Ре­шил ли я что-нибудь за эти недели — я не знаю, но я немножко лучше жил и немножко глубже дышал. Я хотел бы видеть в ис­кусстве больше серьезности, я хочу утверждать, что за послед­ние десятилетия мы все слишком переоценили красоту. Искус­ство прекрасно, но оно не только прекрасно. Во всяком случае, русское искусство велико именно тем, что менее других прекрас­но, но более других... что? — героично, духовно, трагично, таин­ственно — нет, ни одного из этих слов я не беру — оно более дру­гих человечно и более других серьезно, дельно. Определить характер национальной красоты — это значило бы раз навсегда познать то или другое искусство; но т.к. искусство непознавае мо, то и национальная красота...

Меня почти единогласно упрекают за последнюю статью, указывают на то, что Митурнч и некоторые другие самые на­стоящие импрессионисты*. Может быть, я не сумел доказать, но я знаю, что Митурич не импрессионист и не будет им никогда, я знаю это на нем, на его живом существе, на деле — и не признаю своей ошибки. Относительно этой группы меня беспокоит дру­гое: я боюсь, что они слишком и только прекрасны; я боюсь их большой формы, их замкнутости и их мастерства. Я не говорю, что в этом уверен, но немного больше сомнений и немного боль­ше противоречий ради меня, чтобы быть со мною... Мания... И не кажется ли Вам, что я пишу как бы не для Вас, как бы для «читателей», как бы дневник. Вы не верите мне? Вы счи­таете это фатовством?..

Мне доставляет наслаждение писать Вам именно так; тре­вожить Ваш ум и Ваше сердце, которое боится этих мыслей и которое трепещет от тоски и от страха. Письма вообще представ­ляют так мало возможностей; я хочу Вам дать самое лучшее. Ес­ли бы Вы были со мной, о, тогда, конечно, я считал бы наиболее соответствующим Вас целовать...

Могу поздравить Вас с новым Георгиевским кавалером: Лев Арене получил крест. По этому поводу Евгений Иванович ска­зал: «Теперь я сознаю, что я побежден»; по словам Зои, он гово­рил это со слезами на глазах, он имел в виду Левин отъезд на сухопутный фронт.

Целую руки Ваши, и жду Вас обратно. Благослови Вас Бог. Ваш Ника.

^

Н.Н.ПУНИН - А.Е.АРЕНС.


июля 1916 года. <Павловск>

Получил Ваше шестое письмо с описанием Вашего дня, ра­ботоспособности Ланга, с непонятным мне предложением о Зое. Между прочим, сегодня Вам должна быть отправлена посылка, так что Ваши дальнейшие просьбы неосуществимы...

Жизнь моя проходит грубо и тягостно. Умственное оди­ночество все больше и больше чувствуется не потому, что нет умных людей, а потому, что умные люди думают иначе, чем я. Беседуя на днях с Татлиным*, я излагал ему мою теорию футу­ризма; он ее принял, но не потому, что она верна доподлинно, а потому, что она не противоречит ему и для дела его выгодна. Эта материалистичность мира все-таки меня угнетает, хотя я допус­каю возможность ее плодотворности для футуризма в его широ­ком движении. Между прочим, я намечал в этом разговоре с Тат­линым социалистический характер футуризма, могу с радостью сказать, он меня поддержал на этом взгляде. Социалиетичность футуризма, конечно, не в том, что это искусство для каждого ра­бочего, но в том, что та совокупность эстетических ощущений, которую выработает социализм, вложена или выражена футу­ристическим искусством. Я совершенно в этом уверен и в это ве­рю. Тем более, тем совершеннее, тем глубже я проникаюсь те­перь этим течением и с каждым днем верю в него плотнее. И хотя моя жизнь, мои противоречия и моя психическая отста­лость несколько задерживают рост во мне этой идеи, тем не ме­нее я жду дня, когда совершенно освобожденный я буду стоять с этой одной пламенной идеей перед человечеством и тогда в со­стоянии буду ответить всем и на все сомнения. Ибо в целом фу­туризм представляется мне достаточно мощным и достаточно бо­гатым, чтобы стать мировоззрением, чтобы охватить все стороны человеческой жизни и законы человеческих отношений. Мой привет. Ваш Ника.


С.К.МАКОВСКИЙ - Н.Н.ПУНИНУ.

августа 1916 года. Петроград

Дорогой Николай Николаевич. Почему Вы там совсем ис­чезли? Нехорошо. Я не знаю даже, наверное, где Вы сейчас — в Павловске или Царском. Посылаю гонцов во все стороны, так как мне необходимо узнать до завтра утром точное слово, каким Татлин, Ваш protege, называет свои футуристские работы*. Я не помню наверное. Что-то «пластическое»... Между тем лист с моей статьей уже в печати (так Вы и не взяли ее прочесть ''-' до) и в ней пустая строчка. Каталог этой выставки я куда-то затерял. Словом — на Вас одна надежда. Ума не приложу, что делать, если и Вы запамятовали, хотя Вам-то как забыть! Жму крепко руку. Ваш Сергей Маковский. P.S. Шахматы Вас ждут!