Этнокультурные представления об основах латышской идентичности: исторический контекст, взаимосвязи, современные аспекты (середина XIX начало XXI вв.)
| Вид материала | Документы |
- Этнокультурные особенности одежды негидальцев (вторая половина XIX начало XXI вв.), 421.78kb.
- Исторический опыт культурного взаимодействия русских и корейцев (середина XIX начало, 1539.97kb.
- Трансформация миграционного поведения русскоязычной молодежи Эстонии (середина XX начало, 464.83kb.
- Эволюция туристических практик русских во Франции (начало XIX начало XXI в. В.), 447.51kb.
- Этнодемографическое развитие коренного населения предгорий Северного Алтая (xix - начало xxi в.), 359.69kb.
- Гази-кумухское ханство в системе социально-политических образований дагестана, 2265.01kb.
- Е. А. Бондаренко Институт содержания и методов обучения рао, 87.83kb.
- Диалог между римско-католической и англиканской церквами в конце XIX начале XXI вв.:, 886.71kb.
- М. В. Ломоносова факультет политологии кафедра российской политики сузи а. М. Формирование, 1247.16kb.
- Символические и социо-нормативные аспекты современного этнополитического движения Республики, 365.78kb.
На правах рукописи
Рыжакова Светлана Игоревна
Этнокультурные представления
об основах латышской идентичности:
исторический контекст, взаимосвязи, современные аспекты (середина XIX – начало XXI вв.)
Специальность: 07.00.07
Этнография, этнология, антропология
Автореферат
диссертации на соискание ученой степени
доктора исторических наук
Москва
2011
Работа выполнена в Центре европейских и американских исследований
Института этнологии и антропологии РАН.
^ Научный консультант:
доктор исторических наук, профессор,
член-корр. РАН,
заведующий Отделом Кавказа
Института этнологии и антропологии РАН С.А. Арутюнов
^ Официальные оппоненты:
доктор исторических наук,
профессор Кафедры этнографии Исторического факультета
Московского Государственного Университета А.А. Никишенков
доктор исторических наук, профессор
Кафедры культурологии Института социальных коммуникаций
Удмуртского государственного университета В.В. Напольских
доктор исторических наук, профессор Кафедры истории и теории культуры
Факультета истории искусства Российского Государственного Гуманитарного Университета Г.И. Зверева
Ведущая организация: Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого Российской Академии Наук
Защита состоится « 5 » апреля 2011 г. в 14.30 часов на заседании диссертационного совета Д 002.117.01 по присуждению ученой степени доктора и кандидата исторических наук при Институте этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая РАН по адресу: 119991, Москва, Ленинский проспект, 32-А.
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке Института этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая РАН.
Автореферат разослан «_______» _____________ 2011 г.
Ученый секретарь диссертационного совета,
доктор исторических наук А.Е. Тер-Саркисянц
- ^ Общая характеристика работы
Актуальность исследования
Этнические общности остаются существенным элементом сложной, меняющейся картины современного мира. Примером тому может быть рассматриваемый балтийский регион, этнокультурное исследование которого имеет сегодня большое теоретическое и практическое значение. С одной стороны, в ходе всей документированной истории он постоянно находился в сфере влияния многих крупных стран. Само определение «Балтии» (и близких ей геополитических понятий, например, Циркумбалтийского региона, Прибалтики и т.п.) оказывается неоднозначным, различается для разных исторических эпох и культурных контекстов. С другой стороны, в рамках выделяемых в настоящее время балтийских субрегионов, а также и современных стран-государств сохраняется и развивается культурная самобытность, характер, формы и общественная роль которой нуждаются в изучении. Местные этнические культуры, осознанные (а отчасти и сформированные) во второй половине XVIII – начале XIX вв., а затем, в середине-второй половине XIX в., сыграли существенную роль в формировании нынешнего культурного облика балтийского мира. Речь идет, прежде всего, об особенностях смены традиционной культуры современной, кодификации литературного языка, об обращении широких масс финнов, а затем эстонцев, латышей и литовцев к своему фольклору и этнографии, о «национализации» и политизации культуры, происходящих параллельно с прогрессивными экономическими, политическими и социальными переменами, ведущими к либерализации общественных отношений.
Вхождение земель современной Латвии в ходе истории в различные государства, долгое присутствие здесь иноэтничной элиты, развитие промышленности и рынка, а также наличие многих специфических этнических общностей со своими инфраструктурой и идентичностью (старообрядцы, евреи-иудеи, цыгане, немцы, поляки и др.) препятствовало формированию здесь какой бы то ни было моноэтнической культуры. Тут всегда сохранялись мультиэтничность, поликонфессиональность, многоязычность общества. Однако именно рост латышского этнонационализма с середины XIX в., сплотивший между собой латышей Остзейского края (а в первые два десятилетия ХХ в. теснее присоединив к ним латышей трёх уездов Витебской губернии, получивших в это же время обозначение “латгальцы”), оказался важнейшей общественной двигающей силой, определившей среди прочего и политические перемены в балтийском регионе.
В относительно непродолжительный исторический период второй половины XIX–начала ХХ вв. сложился системный комплекс представлений о латышской этнической культуре, которые закрепились в культурном ландшафте, исторических повествованиях, музейной деятельности, искусстве, широко распространились посредством массового образования и популяризации. Кодификация, институциализация и идеологизация латышской культуры начались во второй половине XIX в., шли в латвийском государстве в межвоенный период (1918–1940). В ином политическом контексте и с иной интерпретацией они были продолжены в советское время, когда параллельно с официально принятыми и одобренными формами постепенно, и наиболее активно в 1970–1980-е гг., возникло альтернативное направление, получившее название нео-фольклоризма, разрабатывавшее иное отношение к этнокультурному наследию. Объединение движения нео-фольклоризма с гражданскими инициативами в середине – второй половине 1980-х гг. поспособствовало росту национального сознания накануне провозглашения государственной независимости Латвии в 1990 г. В латышском обществе и ныне не ослабевает интерес к теме этнонациональной идентичности. Интенсивно обсуждается вопрос о месте и роли в ней исторических представлений, языка, национального характера и самосознания, а также комплекса этнокультурных образов и черт, обозначаемого иногда понятием «латышскость» (лтш. latvietība, впервые встречался в литературе 1930-х гг.; на английский язык переводится как “Latvianness”, хотя в данном случае точнее говорить о “Lettischness”).
Настоящая работа является первым опытом комплексного системного исторического и структурного анализа этнокультурных представлений о латышской идентичности, образов «латышскости». Предпринятое автором многостороннее исследование, выявляющее исторические вехи, особенности формирования, содержание и общественные функции этих представлений позволяет сопоставить различные аспекты последних в национальной истории, языке, стиле жизни, этнической психологии, культурной географии, художественной образности.
^ Состояние изученности темы
Комплексное этнографическое исследование национальных культур и связанных с ними этнических идентичностей, теоретически обоснованное в трудах Ф. Барта, К. Гирца, Б. Андерсона, Э. Хобсбаума, М. Гроха, Э. Коэна и других, было активно продолжено в скандинавской, финской, британской, восточноевропейской, российской этнологической науке (М. Фитерстоун, У. Кимличка, Э Вольф, Т.Х. Эриксен, Г. Райт, О. Лёфгрен, Э. Фьюстер, А.С. Мыльников, С.А. Арутюнов, В.А. Тишков, М.Н. Губогло, С.В. Чешко, Л.М. Дробижева, В.А.Шнирельман и др.). Чрезвычайно богата культурологическая, антропологическая, социологическая литература, посвящённая теме представлений народов, различных этнических и социальных общностей о себе и о других (Г.Д. Гачев, Е. Бартминьски, Н.И. Толстой и мн.др.). Однако при наличии множества конкретных исследований случаев формирования комплексов представлений о той или иной этнической или национальной культуры и связанной с ней идентичности («английскости», «финскости», «японскости», «испанскости» и т.п.), определяются и анализируются они по-разному. В разных трудах речь идёт о «воображённой истории», этикете, политических институтах власти, особенностях хозяйствования, литературном языке, художественной литературе, структуре общества, формах искусства и досуговой (например, спортивной) деятельности, объединяющих и сплачивающих данное сообщество. Ряд исследователей приходит к выводу об отсутствии этнического компонента в формировании определённых локальных и региональных идентичностей. Значительно различаются методологии исследования идентичностей, и пока едва ли можно говорить о единой теоретической базе. По-видимому, это связано с различиями в определении самого понятия «идентичности» (и «идентичностей»), и соответственно, выявлении её природы и выбора адекватного исследовательского инструментария.
Первые труды, в которых началось целенаправленное обращение к этой теме на латышском материале, относятся ко второй половине XIX в. и принадлежат, в частности, пастору А. Биленштейну – языковеду и этнографу (рассматривавшему в качестве важнейших латышских признаков латышский язык и этнографические черты) и Э.А. Вольтеру – этнографу, исследователю балтских и славянских культур (обратившемуся, в частности, к теме этнокультурных границ). Большую роль в привлечении внимания к «латышскому» во всех сферах культуры сыграли младолатыши, в трудах которых изучение сочеталось с конструированием (Ю. Алунанс, К. Биезбардис, Аусеклис, А. Кронвальдс и др.). Как «латышское» определялись и исследовались, прежде всего, язык, литература, фольклор (Т. Зейфертс, П. Шмитс, Я. Страубергс, А. Швабе, Я. Эндзелинс). Большое внимание уделялось мифологическим представлениям, обрядам и обычаям (Л. Адамович, М. Бруниниекс). В конце XIX – начале XX вв. началось формирование латышской национальной истории как специфического нарратива (Я. Кродзниекс, Ф. Балодис, А.Спекке, А. Швабе). Специальные исследования латышских этнокультурных и историко-культурных представлений начали появляться в 1930–1940-е гг. (П. Биркертс, Я. А. Янсонс).
В работах межвоенного периода (1920–1930-е гг.) в число «латышских признаков» постепенно вводились данные физической антропологии (прежде всего, фенотип, внешний облик), а также ландшафтные образы, представления об общей истории народа и о национальном характере. Латышские черты выявлялись в архитектуре, в различных формах искусства. Попытки обобщения делались в единичных трудах, имеющих сильную дидактическую направленность (Н. Виксныньш). Некоторые работы были наивными, во многом отмеченные духом национального романтизма и фольклоризма. Одновременно предпринималась попытка исследования этнокультурных образов, но параллельно с этим шло и их конструирование (Я. Лапиньш, П. Юревич). Идеологизация и политизация этнической культуры в 1930-е гг. затрудняла формирование и распространение критического отношения к самим представлениям об этническом.
В советский период истории Латвии тема «латышского» находилась под очень существенным идеологическим давлением, во многом попадала под клише «буржуазного национализма». Классовая модель, рассматривавшая историю латышей прежде всего как историю социально подчинённого и униженного крестьянства и рабочих, начавшая преодолеваться в период 1920–1930-х гг., активизировалась с новой силой, и объединилась с представлением о латышах как о «младшем брате» русского народа. Это дополнялось включением образов «латышского» в формирующуюся идеологему советского народа, что отчасти реализовывалось в культурных и социальных практиках (М. Рольф, И.Б. Орлов, С. Бойм). Правда, начиная со второй половины 1950-х гг. во многих гуманитарных работах выделяются и анализируются отдельные представления о «латышском» – в сфере социальной истории, фольклора, художественной культуры (Я. Зутис, Т. Зейдс, А. Апинис, Е. Кокаре, И. Апине и другие). Иначе дело обстояло в среде латышской эмиграции на Запад, где тема латышской этнической идентичности стала одной из главных идеологем. Работы латышей-эмигрантов в разной степени отмечены двумя чертами, типичными для всякой эмиграции – сильной ностальгией и представлением о собственном мессианстве. Однако именно в Швеции и США появилось несколько фундаментальных научных аналитических историко-культурных и философских работ (А. Йохансонс, Х. Биезайс, Р. Мукс, Я. Креслиньш), заложивших основу дальнейшего изучения представлений о «латышском».
Тема латышской этничности находится в центре гуманитарных исследований Латвии начиная с середины 1980-х гг., широко обсуждается в публицистике, отражена в художественной литературе и других видах искусства. Весьма широко проходила дискуссия о «латышскости» в латвийском обществе конца 1980–1990-х годов (работы И. Шуваевса, А. Рунгиса, Я. Курсите, широкие дискуссии на страницах газет и журналов и т.д.). Различные методологические принципы и подходы были изложены в работах социологов, историков, этнологов, политологов, историков, философов, обращающихся к теме представлений о латышском, латышской идентичности (Т. Тисекопфса, А. Табунса, М. Куле, Э. Буцениеце, А. Приедите, Г. Апалса, Э. Веберса, И. Апине, В. Зариньша, Л. Дрибина, В. Зелче). Синтетический подход проявлен в работах филолога Я. Курсите (одной из первых обратившихся к описанию латышской идентичности во второй половине 1980-х гг.). Аналитический, критический подход к проблеме латышской этнической идентичности отражен в трудах философа И. Шуваевса, филолога и фольклориста Д. Булы, историка религий А. Мисане, медиа-эксперта и культуролога С. Крука, культуролога Д. Ханова. Чрезвычайно интересен латвийский проект «Архив национальной памяти» (М. Зирните и др.), занимающейся сбором и анализом материалов по устной истории (работы В. Скултане, А. Милтса, М. Хинкле, Б. Белы). Особенно важны для нашего исследования новаторские работы, изучающие различные аспекты латышской культуры и латышских образов антропологов и этнографов Р. Килиса, Д. Бейтнере, И. Болдане, историка Э. Эйхмане, этнополитолога И. Апине, этнографов А. Янсоне и А. Карлсоне, историка и культуролога М. Минтаурса. К отдельным аспектам темы латышской (а также и латгальской) культурной образности обращаются многие этнографы и фольклористов (Я. Розенбергс, С. Цимерманис, Л. Думпе, Б. Рейдзане, М. Виксна, Э. Мелна, Л. Ванага, С. Лайме и другие), археологи (Ю. Уртанс, Г. Земитис), этномузыковеды (М. Бойко, В. Муктупавелс). Латышская национально-культурная идентичность – приоритетная тема в латвийских академических программах «Летоника» (2000-е гг.) и «Национальная идентичность» (с 2010 г.).
Нужно отметить высокий уровень рефлексии во всем латышском обществе по отношению к теме «латышскости». Осмысление представлений о «латышском» ярко представлено в художественной культуре и литературе, изобразительном искусстве, выставочной деятельности, публицистике (работы Л. Муктупавелы, Н. Науманиса и др.), в театральных постановках Латвии (Нового Рижского театра, Валмиерского театра, Латвийского Национального театра). Развивающийся жанр «художественной документалистики» (пример – работа А. Янсоне-Зирните) показывает тесную связь восприятия реальных исторических событий и художественной, мифологизированной картины «латышского мира».
Итак, тема представлений о «латышском» и «латышскости» находится в центре внимания как в современной латвийской гуманитарной и социальной науке, так и в латышской литературе, художественной культуре, в целом – в широком общественном сознании. Однако она еще пока не становилась предметом комплексного научного исследования. Имеющиеся на сегодняшний день научные работы, как правило, специализированы, сосредоточены на отдельных этнографических, фольклорных, музыковедческих, искусствоведческих, лингвистических аспектах. Ощущается определенная разрозненность между историческими, этнографическими, культурологическими, фольклорными, политологическими, социологическими исследованиями. Настоящая работа представляет, с одной стороны, «взгляд со стороны» (она выполнена российским автором), но с другой стороны, насыщена материалами, полученными в ходе многолетней полевой, архивной, библиотечной работы в Латвии, постоянного «включенного наблюдения» в латышскую академическую, образовательную и повседневную среду.
^ Объект и предмет исследования
Этнокультурные представления требуют как детального анализа конкретных узких тем, так и обобщающего исследования, выстраивающего широкий контекст использования, применения и интерпретации представлений об исторических событиях, языке, фольклоре, а также художественных сюжетах, элементов традиционной культуры, искусства, праздничной культуры.
Объект настоящего исследования представляют различные культурные сферы (фольклор, искусство, литература, повседневность, массовая культура, сфера образования, религиозная культура, этика и эстетика), связанные с формированием латышской культуры, под которой будет пониматься совокупность исторически формирующихся образов, представлений, обычаев, норм, тем и артефактов, осмысленных как общелатышские, передающиеся по традиции, и отчасти ставшие этнонациональными символами.
Предмет настоящего исследования – представления о «латышском», составляющие идейную основу латышской идентичности. Они проявляются в популярной и профессиональной культуре, способствуют формированию этнокультурных образов и стереотипов. Они закреплены в латышских художественных, законодательных, образовательных, медийных и многих других типах текстов, составляют общее, широко разделяемое дискурсивное знание и интерпретируются многими латышами как специфически латышские.
^ Цели и задачи исследования
Цель настоящей работы – выявить комплекс представлений (преимущественно, автореференций, содержащихся в различных типах текстов – документальных, художественных, фольклорных, научных, повседневных, массовых) о «латышском», прояснить, какую роль они играют сегодня, как они выражаются в публичных сферах, как оказываются востребованными для конкретных людей в их повседневной жизни. Предполагается определить, насколько эти представления и образы взаимосвязаны.
В рамках указанной цели ставятся следующие три группы задач:
1. Выявить особенности исторической эволюции и конструктивных преобразований при формировании латышской культуры, обозначить центробежные и центростремительные тенденции. Систематизировать исторические представления о «латышском». Охарактеризовать и проанализировать историографические модели описания латышской истории. Исследовать феномен атмоды («национально-культурного пробуждения») как историческую форму этнонациональной консолидации.
2. Определить формы и способы проявления образов «латышскости» в исторической динамике, изучить выполняемые ими социо-культурные функции. Эта задача распадается на следующие составные части: во-первых, это определение этнокультурных сфер, актуальных для устоявшихся представлений латышей о самих себе. Во-вторых, это описание парадигмы «латышского», выявление социальных и культурных явлений, которые ассоциируются с «латышским». Это также анализ культурных моделей и символов, отраженных в общественных институтах (социальные группы, их среда, институты коммуникации), в знаковой сфере (идеология, символика, культурные коды, ментальность, картина мира), повседневной поведенческой практике (обычаи, ритуалы, обряды, церемонии, этикет, нормы поведения, стереотипы поведения, в том числе межэтнические). Главный вопрос здесь – как отбираются значимые отличия, репрезентирующие «латышскость», и как они оказываются представленными в общем коммуникативном пространстве. Проводится анализ способов традиционализации инноваций, перенесения функций с одних культурных элементов на другие, дистрибуции функций, особенностей формирования ассоциативных связей, работы культурных кодов. В-третьих, ставится задача выявления синтагматики представлений о «латышском»: с какими иными этническими культурами или их сегментами, стилевыми и жанровыми представлениями, и по каким аспектам они в разные времена сопоставлялась (сближались или разводились). Это задача описания внешнего контекста «латышскости».
3. Исследовать спектр представлений об этнопсихологических особенностях, связывающихся с «латышскостью» – «типично латышском поведении», общих жизненных ценностях и латышском «национальном характере», представленном в художественной культуре и выраженном в общественном сознании. Ставится задача выявить, как представления о «латышском» оказываются востребованными конкретными людьми в их повседневной жизни, и каковы варианты индивидуальной и ситуативной интерпретации и ре-интерпретации латышской этничности в современном мире.
^ Временные рамки исследования охватывают в основном период с середины XIX в. до наших дней. Ставится задача описания и анализа латышской культуры, исходя из того, как она понималась и представлялась в латышском обществе, начиная с эпохи атмоды 1850–1870-х гг. (tautiskā atmoda) и до настоящего времени. Однако в рамках этого синхронного среза каждый из исследуемых сегментов и институтов культуры изучается диахронически, как перспективно, так и ретроспективно. Исследуются не столько реально произошедшие события и факты, сколько представления о них, разные взгляды на них, анализируются их сегодняшние реконструкции. Глубина исторического анализа оказывается разной и зависит от каждого из исследуемых случаев.
^ Методология исследования
В работе используется комплексная методология, основанная на информационной теории этнических сообществ (сформулированная, в частности, в работах Н.Н. Чебоксарова и С.А. Арутюнова). Речь идёт о дискурсивной природе как этноса, так и нации, о диалоговом характере формирования этнических представлений. Здесь образы «латышскости» оказываются особыми, этнообъединяющими единицами информации (представленной как вербально, так и посредством иных языков культуры).
Объединены диахронная и синхронная аналитические линии. Автор предпринимает попытку различить обратимые (то есть циклические, структурные) и необратимые (то есть исторические) перемены в обществе и культуре, что должно создать основу для понимания механизмов преемственности в ходе формирования представлений на конкретном (латышском) материале.
Латышская идентичность исследуется в работе двояко: как мировоззрение, порождающее определенную картину мира, и как коммуникативная сфера. Для выявления их взаимосвязей структура культуры исследуется как единство ряда признаков: знаковых (идеология, символика, культурные коды, картина мира), поведенческих (обычаи, ритуалы, обряды, церемонии, этикет, нормы поведения, стереотипы поведения), конституционных (социальные группы, страты, их среда, институты коммуникации). Это делается с помощью системного анализа, заключающегося в выявлении принципов, лежащих в основе организации элементов и способов их взаимодействия.
Структурный метод, используемый в настоящей работе, восходит к моделям, предложенным А. Рэдклифф-Брауном (с задачей «выявить системные закономерности на уровне самих действий»), В. Проппом (исследовавшим «этнографический субстрат» – обряды, представления, определяющие синтагматику повествовательных фольклорных текстов, – то есть внимание на связки разных элементов), А. Дандесом (выявлявшем структурную последовательность текстов).
Латышская культура исследуется в работе по трем аспектам: структуры (совокупности взаимосвязанных единиц; элементы и их взаимоотношения), функции (способы реализации) и трансформации (всякие изменения, идущие по моделям «эволюция» или «конструирование»). Каждый из элементов исследовался с двух точек зрения – его прагматики и семантики (то есть и как инструмент, и как результат действия). Сферы культуры, формы культуры (профессиональная, специализированная и повседневная), культурные коды и институты культуры представлены как множества, связанные функциями, то есть каждая выступает областью проекции друг друга.
Итак, в результате анализа представлений о «латышском» латышская идентичность будет представлена в виде культурного тезауруса, в котором будут рассмотрены происхождение, общественная функция и структура каждого из элементов, а также и их взаимосвязанность.