Гачев Г. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 ... 10 11 12 13 14 15 16 17 ... 49

лялись Олимпийские, Истмийские, Пифийские и про-

чие игры, где полисы - противники на поле боя

встречались как дружественные состязатели в играх.

Мы-то уж не можем себе представить, чтоб в раз-

гар, например, Великой Отечественной войны с фа-

шистской Германией проходил бы футбольный матч

национальных сборных: СССР и Германии. А вон

ведь - по той идее мироздания, что эллинам была

внятнее и домашнее, - так бы должно было быть.

Хотя и в современном человечестве это игровое бы-

тие осуществляется: в дипломатии, в дипломатической

неприкосновенности и иммунитете. Послы-легаты -

выведенные из уровня социально-национальных зако-

нов и нужные бытию; их сохранность нужна Космо-

су, чтоб поддерживать на земле игру истории, в раз-

нообразии и распределении партий, позиций и сто-

рон между веками, странами и народами.

Итак, если у эллинов тело человека - игрок и ин-

струмент игры одновременно, мир как бы к фигуре

человека сведен и из нее выводится (пифагорейское

тождество макро- и микрокосмоса), то в странах Сред-

ней Европы, средней полосы распространились игры с

шаром, мячом: футбол, волейбол, баскетбол, хоккей

(шайба пришла тоже как плоская земля, диск, по древ-

ним представлениям), кегли, лапта, гольф, теннис, кро-

кет.

Здесь важен перенос центра тяжести с тела - на

инструмент, предмет: за ним следят, а тело

игрока уже не так важно, и важен результат, выгода,

цель - гол, а какими способами: красиво выиграно

или силовым приемом - не так уж важно.

(В средиземноморской, испанской корриде цель -

не просто вонзить копье, шпагу в быка, но осуществив

весь ритуал телодвижений, все приемы, весь церемо-

ниал красиво, - и это ценится у тореро и матадоров:

длительность игры со смертью, на грани ужаса и стона

подольше продержаться - и в этом тоже комплекс

садистско-анальный испанцев сказывается.)

Человек, его совершенство здесь, в Северной Ев-

ропе, уже не есть цель бытия народов, космосов, но

сам человек для чего-то употребляется: для богатства,

для идеи, для науки, для духа, культуры, для родины.

Глаз от человека отведен: на вещь или вдаль - но

идет опредмечивание, отчуждение человеческой сущ-

ности. И это - воля национальных космосов этой по-

лосы. Человек голый и ровный всегда здесь невозмо-

жен - хотя бы потому, что не ровная температура

Эллады, а перепады морозов и жары: зим и лета; че-

ловек здесь не постоянно равен себе, а лишь в итоге

и сути, которая каждый раз по-разному проявляется.

Здесь уже проблема сущности и явления, ноумена и

феномена, как быть одним и тем же - и разным.

Человек здесь важен как деятель, но не как дело;

дело же - что-то другое, нежели человек и его жизнь:

вещь, мысль - плод рук и ума. Здесь недаром является

принцип: цель оправдывает средства - принцип мате-

риковый, стихии земли (недаром в жестком суровом

Риме родился и итальянцем Макиавелли развит), а не

воды, при которой цель - как плоть - смешна, про-

изводна: берег, остров, ладья, человек, - а пребывает

<средство> - море, волна.

Поэтому здесь мир делить начинают на субъект-

объект - как основное деление (для эллинской фило-

софии это деление бытия хотя и было, но как частное

и периферийное). А здесь даже субстанция-субъект

стала (у Гегеля - Абсолютная Идея), то есть деятель-

ность, труд, творчество, креационизм.

Ну да: в играх с мячом игрок - лишь деятель,

сочленение, шатунно-кривошипный механизм, хорошая

машина, важен его рычаг для удара: нога - футбол,

рука - волейбол, и в разных играх человек становится

механизмом для произведения иного движения: баскет-

бол - бросок двумя руками - вполне <машинно-ры-

чаговое> движение; по разделению труда и игры -

особые, особые и телодвижения. Когда же всю уни-

версальность механизма человеческого тела хотят на

параде просмотреть, то недаром такие спортивные жан-

ры называют по-эллински: олимпиады, спартакиады (а

не <первенства>, где фюрерство, вождизм, цель и ре-

зультат в каждом виде разделенного, как труд, спорта

важен).

В этом смысле разница: бокс - кулачки, машина -

дубина хорошо уясняется. Ну да: бокс (англ. box -

буквально <коробка>) - одиночка, помещение, и здесь

двое, один на один выбросы рук и ног - своих шар-

ниров - демонстрируют. В отличие от античной борь-

бы, где вплотную и обнявшись в соитии тела атлетов

друг друга перекручивают, всю красоту мышц, их пру-

жинность, скульптурность и пластику поз являя, -

здесь, в боксе, соприкосновения вплотную, тела к телу

нет, а выбросы конечностей, удлинение тела сверх его

естественной меры, чтоб малое само, а смогло бы за-

нять большее пространство, что достижимо через ак-

тивность, движение, мельтешение (как вращающийся

быстро стержень нам кажется плоскостью круга), а

во-вторых, через орудие труда, которым здесь рычаг

руки является: руки загребущие, руками махание ведь

тоже есть распространение человека.

Россия знает кулачки, когда на драку схо-

дятся стенка на стенку - т.е. артель на артель, а не

индивид на индивида (как в западноевропейской, анг-

лийской игре <бокс>). Индивид же здесь сам по себе

аморфен, а силен, когда <один за всех, все за одного>,

коллективизм, хор, мир, община, сход, собор - все

русские принципы. Бокс же - это один на один, тур-

нир, поединок, дуэль - что распространилось на За-

паде, так неестественно в России, отчего убийства рус-

ских поэтов на дуэлях - это именно вонзание запад-

ного принципа в российский, когда эгоистический

принцип индивидуально-атомной части и самости <я>

повергает во мгновенной вспышке и вспыльчивости

российский принцип длительности, долготерпения, <са-

мо пройдет>, что выражает знание чего-то высшего,

принадлежность человека не себе, а большему чему-то,

высшей воле - родины, что ли, России, народа, и люб-

ви, и преданности, с ними человека соединяющих.

<Кулачки> как артельный принцип игровой борьбы:

эй, ухнем, ребята! Наддай, навались! - аналогичен и

артельному принципу труда, что воплощен в <Дубинуш-

ке> и недаром противопоставлен машине, которую изо-

брел <англичанин-мудрец>.

<Кулачки> - стенка на стенку - космическая игра

открытого пространства, где тучи и ветры собираются

и гуляют по широку-чисту полю российскому. Бокс же

(от, повторяю, box - коробка) - игра помещения,

дома, мира, где жизнь ушла в здание.

Игры с мячом - гонять шары = гонять светила,

что здесь, на Севере среднем, тоже нуждаются в по-

гонянии, в усилии, в помощи со стороны людей, в под-

стегивании, в насилии и нажиме - тогда как в среди-

земноморских субтропиках солнце, в общем, ходит са-

мо собой, ровность тепла обеспечивая; севернее же

все больший удельный вес обретают календарные праз-

днества, разделенные по временам года: встреча зимы

(елки), проводы (масленица), встреча весны, проводы

лета и т.д.

Недаром в эллинском летосчислении не важна такая

единица, как год, - она аморфна и пропадает (север-

нее она подчеркнута: попробуй ее не заметь - когда

нос защиплет стужею), а здесь - счет вели по олим-

пиадам (т.е. по четверолетиям).

Календарь - идея материковая, когда ритм

земли прямо по светилам надо сверять, землю со све-

том, - и недаром он развивался, с одной стороны, в

земельно-ирригационных космосах Египта и Вавилонии,

а с другой - в горно-земельном, суровом Риме и Ита-

лии (календари юлианский, григорианский).

Шахматы - игра, индийский Космос в себя

вобравшая. Это мировоззрение бесчисленного множе-

ства сочетаний, множества рождений, что проходит од-

на душа. Индийские Упанишады, философии, толкова-

ния - это перебор разных сочетаний: стихий, способ-

ностей, которыми может быть достигнуто соединение

с Брахманом и озарение и прекращение кармы. Причем

пешка-шудра, пройдя до конца свой путь, исполнив

дхарму, может появиться в новом рождении как кшат-

рийка-королева, на новом уровне способностей и с но-

вой дхармой. И как множество величайших богов: Бра-

ма, Индра, Шива, Вишну, асуры, боги, ракшасы, разные

миры и сочетания здесь, - так и в игре бесчисленное

множество комбинаций и главенств.

Это пристрастие к чуду перерождения на новом

уровне выражено в легенде о том, как принц за изо-

бретение шахмат предложил мудрецу награду, какую

пожелает, и тот попросил дать ему столько зерна,

сколько соберется, если на каждую последующую из

64 клеток шахматной доски положить вдвое больше,

чем на предыдущую. В итоге вышло два зерна в ше-

стьдесят третьей степени, что может быть равно ко-

личеству зерна на всей Земле. Это чудо геометриче-

ской прогрессии (прогрессия - тоже поступатель-

ность, шаги перевоплощений на новом уровне) - то

же, что накопление, с одной стороны, заслуги, а с

другой - кармы.

И читая описания сражений между панданами и ка-

уравами в <Махабхарате> - например, вот этот бой;

<Стрелою с широким и острым концом Дурйодхана

поразил насмерть возничего Юдшихтхиры, Юдшихтхи-

ра же убил одного за другим четырех коней, запря-

женных в колесницу Дурйодхана. Перейдя на другую

колесницу, сын Дхитараштры продолжал сражаться, и

стрелы его (уже множество, как пешек, а не как одна

стрела с широким и острым концом, что, наверное, как

<офицер> по силе на шахматной доске. - Г.Г.) вонза-

лись в грудь и в плечи Юдшихтхиры, и кровь забурлила

из многочисленных ран на теле витязя, как горные во-

допады. Но не склонился старший из Пандавов под

жестокими ударами, стойкий в бою, и, собрав все си-

лы, послал на врага стрелу с острым и твердым, как

алмаз, наконечником. Та стрела тяжко поразила Дурй-

одхану и, пройдя сквозь его тело, глубоко вонзилась

в землю. Тогда Дурйодхана, полный ярости, поднял

свою огромную палицу и хотел метнуть ее в Юдших-

тхиру, дабы покончить одним ударом с враждой и вой-

ной (как шах! как вилка! - Г.Г.), но раньше, чем он

успел это сделать, дротик Юдшихтхиры пронзил его

грудь> и т.д., - я узнал во всех этих комбинациях

орудий ударов - равноценные сочетания, как в шах-

матах, Слон имеет столько же силы, как три пешки,

ладья - как два коня, ферзь - как ладья и два слона

(= ладья и два коня = ладья и слон и конь = слон +

+ 8 пешек и т.д.). Так и здесь: один герой поражает

возничего другого героя, а тот берет у него четырех

коней, что равноценно; кровь одного бурлит, как гор-

ные водопады, а у другого страдание выражено пере-

водом на другое, но равноценное сочетание стихий:

сквозь тело - в землю. Перебирать дальше не буду -

см. выделения в цитате.

И таким-то образом - по шахматному принципу -

и можно было нанизать в эпос <Махабхараты> описа-

Махабхарата / Литературное изложение Э.Н. Темкина и

В.Г. Эрмана. - М.: Изд-во восточной литературы, 1963. - С.

119.

ния тысяч боев на сотни тысяч стихов, и все время не

повторяясь, а разнообразя сочетания - так что не на-

скучивая.

6.11.1968

ЗЕМЛЕДЕЛИЕ - КАК МИРОПОНИМАНИЕ

Сама эта идея - грандиозное метафизическое сцеп-

ление. Земля - это мать, та, которой свойственно ро-

дить, порождать, давать прибыток бытию через Эрос

и естественное рождение, через самую жизнь. Труд -

это искусство, прибавление к бытию через творение.

А творение в отношении природы и ее способа - рож-

дения, выступает не как жизнь, а как смерть: срубается

дерево, чтоб построить дом. В отношении ж к бытию

(а не к природе) созданное трудом выступает уже как

воскресение: то, что носилось в рассеянном бытии в

потенциях, прототипах, прообразах, идеях, сначала воп-

лотилось на жизнь в природе, потом подверглось уби-

ению трудом и цивилизацией - и на этом уровне стало

сырьем, полуфабрикатом, пассивной глиной, которой

ум через человека и его деяния форму придает, по

замыслу и идее.

Итак, дело - антоним родам. Земле же присущи -

роды. Так что соединение <земли> и <дела> есть на-

сильственное супружество, кесарево сечение - желе-

зом плуговым.

Но поскольку Земля - не самоцель, а лишь частица

в бытии, то насилие над нею через людей и цивили-

зацию, изменение ее естественной непотревоженной

жизни вполне может быть допустимо и даже оправдано

и необходимо: в высших видах Бытия и с точки зрения

последнего может быть важнее, чтоб прокормился и

уцелел паучок-человечек, нежели остались в Англии,

например, леса и луга, эти естественные покровы Зем-

ли - пусть ее шкура будет содрана. Однако ж и ин-

терес Земли может быть бытию равномерно дорог,

смотря где, - и оттого разное отношение к земледе-

лию в разных народах и законы об этом.

Например, в Индии земледелие - дело грешное:

брамин никогда им не должен заниматься, а разве

что вайшья и шудра. Ибо это есть вспарывание чре-

ва Земли, вторжение с людским эгоизмом в естест-

венный правопорядок природы. И одно дело - рас-

пахать степь, равнину, долину где-нибудь в умерен-

ном климате, где трава лишь по пояс, не выше, и

человек один - высшая мера вещей и существ и

может иметь свое суждение, свой интерес и свою

ценность осознать как более центральную бытию,

чем существование кузнечиков, травок и цветов, ко-

торых он лишит жизни, вспахав и засеяв поле. Но

когда кругом джунгли, лианы, заросли, где цари -

слоны, тигры, обезьяны, змеи - такое кишение су-

ществ, каждое из которых и сильнее и снабжено от-

стоять себя от человека, - значит, это недаром, зна-

чит, природа заинтересована в их бытии и своими

стихиями и законом (богами, асурами, ракшасами ин-

дуизма) их крепит против человека. Ведь здесь, чтоб

возделывать землю, надо джунгли сжечь, животных

уничтожить. А ведь эти же джунгли и человека кор-

мят: одежда, жилье, пища как плоды - все самой

природой здесь в изобилии человеку доставляется,

ну - сколько положено, не больше; оттого, если

плодится население больше меры, - его вина, ему и

расплачиваться. Человек здесь не имеет права за-

драть голову и почувствовать и заявить, что он выше

всего, что он - <мера вещей>, что он - <цель при-

роды> и что <все - для человека, все на благо че-

ловека>. Гуманизм здесь неестествен, ибо к человеку

столько же сострадания, сколько и к слону, и к ко-

рове, и к обезьяне - к ним, священным животным,

даже больше. И человек знает свой шесток в разум-

ном правопорядке природы и будет умирать с голо-

ду, но корову не зарежет.

И недаром - при малом земледелии, труде и ис-

кусстве - здесь, в Индии, дарами природы существует

гораздо больше людей, нежели в Европе, где человеку

все дозволено и где он прокармливать себя в поте

лица своего должен.

И усилия Логоса в индийском Космосе направлены

не на преобразование природы во имя человека, а на

уяснение человеком своей дхармы, своего пути в неиз-

менном бытии - как частной улочки в его городе: чтоб

город существовал и подтверждался. Не мир - пассив-

ная глина и материал для духа человека, но сам человек,

его существование - есть материя, в которой облекает-

ся Брахман (как вселенский дух), и жизнью своей чело-

век должен над собой (а не над природой) работать, се-

бя, а не землю возделывать. Оттого - Веды, обряды,

йога, буддизм - столько инструментов для обработки

человеком самого себя, своей души и дыхания: чтоб

львиная доля энергии и времени его существования на

это уходила, - и так мало здесь было орудий труда и

индустриальной прыткости, которые суть экстраверт-

ность, направленность человека вовне себя как в <не я>,

империализм, видение в глазу природы сучка-задоринки

и не видение в себе, в своем существе - бревна, так что

усилие идет на усовершенствование природы, материи и

богатства, а не на самоусовершенствование и культиви-

рование божества в своем бытии.

В журнале <За рубежом> за 1968 г., № 6, на с.

13, в статье <В Южно-Африканском Союзе> помещены

два снимка, которые дают воочию узреть, что такое

туземцы и чужеземцы в Космосе тропиков. На одном -

лица белых фермеров на аукционе. На другом - жи-

тели одного из бантустанов у знахаря.

Существа, необходимые местному Космосу, - мяг-

ки, не напряжены, непритязательны (как одеты! - почти

раздеты), смотрят друг на друга, внутрь своего круга,

между собой умиротворенно замкнут их взгляд.

А вот волкодавы, хищники, нацеленные, подстерега-

ющие взглядом из засады шляп (те же - гололобые, се-

бя предоставляющие), все направленные экстравертно

на цель, вне себя; они - на пределе активности: схва-

тить, урвать, преобразовать, усовершенствовать (что

значит для них - привести в соответствие со своей че-

ловечьей мерой); собранные (как руки - в позе наполео-

новского империализма! - а у тех руки висят или полусог-

нуты) и не способные совершенно на себя оборотиться и

увидеть свое уродство: у одного рот хищно-рыбий, кни-

зу углы - притяжение земли и воды, низа мира; у друго-

го торчат колющие пики усов; тогда как у тех рот в полу-

улыбке, углы кверху, к небу, как у месяца. Носы = кили,

плуги, взрезывающие пространство: для устремления

пробивания клювы. А у тех - округлость, приплюсну-

тость, самозакругленность, на себя обороченность, са-

модостаточность - очертания как у округлого плода с

тропического дерева. У этих же черты - угловаты, рез-

ки, квадратны, как у форм машин и механизмов: плоско-

сти, углы, рычаги рук, резцы носов. И проступает специ-

ализация, односторонность, обрезанность человека, сня-

ты в полтела, ибо только мозг и руки в них важны; те же

всею фигурою прекрасны, как серны, антилопы гибкие.

А эти - крабы, танки панцирные. Недаром у Лоуренса в

книге <Любовник лэди Чаттерлей> люди породы индуст-

риальных дельцов сравниваются с раками, крабами, ома-

рами; то же и у Драйзера в <Финансисте> - спрут, сло-

вом, земноводные, что соответствует и моему образу

выше: <рот хищно-рыбий>. Фермеры сидят как крабы с

клешнями сведенных рук, под панцирями шляп и пиджа-

ков и с глазастыми панцирными выпуклостями очков.

Здесь эти люди - в инокосмосье - уродливы. Они

же у себя в Англии или Германии - прекрасны, ибо

соответствуют Космосу, где активность и предприим-

чивость изыскуются от человека самим бытием.

В умеренном поясе у оседлого населения земледе-

лие - основа нравственного здоровья народов (ср.

Маркс об этом - и Лев Толстой). Отчего? Да оттого,

что здесь человеку нужно воздвигать зону жизни на

земле - до своего уровня и выше: через насаждение

злаков, конопли, садов, строительство домов, городов,

Blog

Гачев Г. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос

Содержание