Гачев Г. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос

Вид материала

Содержание

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 49

фическая среда>. Это - Матерь(я). Было и есть такое

направление <географизм> - в описании народов и их

свойств. Этот подход плосок, потому что сами элемен-

ты природы трактуются в нем плоско - в рядности

науки географии, и объяснение получалось механично.

Но если Природу понимать так, как ее толкуют народ,

и фольклор, и поэзия, тогда она - Великая Матерь (я)

и, как мать-кормилица и заботница, излучает душу -

Психею, ее явления сочатся смыслом. Природе - это за-

поведи, скрижали и письмена самого Бытия, в которые

надо вникнуть и расшифровать данному народу. При-

рода источает волю быть -и на то идет история на-

рода. Так мы выходим на решающий узел проблем:

соотношение в национальном - природы, народа, ис-

тории, культуры. И начнем тут лучше с примера.

В повести Чингиза Айтматова <Прощай, Гульсары!>

герой вспоминает, как <раскулачили> юрту и предло-

жили взамен брезентовую палатку... <Но что это за

жилье? Ни встать, ни сесть, ни огня развести. Летом

невозможная жарища, зимой собаку не удержишь от

холода. Ни тебе вещи расставить, ни кухню устроить,

ни убрать покрасивей. А гости появятся - не знаешь,

куда их приткнуть.

- Нет-нет! - отказывалась Джайдар. - Как хо-

чешь, а в палатку я жить не пойду. Палатка для бес-

семейных разве, и то на время, а мы с семьей, у нас

дети. Купать их надо, воспитывать, нет, не пойду>.

Тут полный дан анализ юрты как явления Культуры

- и в хозяйственно-экономическом (<а потом оказа-

лось, что отгонное животноводство немыслимо без

юрт>), и в семейно-бытовом (как очаг), и в нравственном

аспектах (детей воспитывать). <Как он мог не видеть в

юрте удивительное изобретение своего народа, где каж-

дая мельчайшая деталь была точно выверена вековым

опытом поколений?> Брезентовая ж палатка - элемент

другой культуры, не на этот космос рассчитанный.

Ведь что есть Культура? Это - совершенство в

своем роде. Янки при дворе короля Артура бескульту-

рен, как и Ахиллес в эпоху пороха и свинца: здесь

оба они попадают в чужой род-огород, и каждый из

них, который есть совершенство в своем роде, в своем

отечестве пророк, - в чужом оказывается нелепостью.

Жизнь долгой работой естественного отбора созда-

ет высокую культуру животных и растений, идеально

прилаженных к данному космосу: саксаул = аксакал

пустыни, карликовая береза = мастер Севера и т.п. Но

подобно и люди-племена, поселившиеся на тех или

иных пупырях или вмятинах Земли, средь лесов или

среди снегов, в ходе труда-производства из здешних

материалов развивают совершенную по данному месту

породу культуры.

Культура есть прилаженность - человека, народа,

всего натворенного ими, выплетенного из себя за срок

жизни и историю - к тому варианту природы, который

ему дан (к которому он придан, человек и народ, как

соответствующая ему порода существ) на любовно-суп-

ружескую жизнь и на взаимопроникновение в произ-

водстве, которое тоже род Эроса (недаром в <произ-

водственных> романах 30-х годов сцены трудового по-

двига структурно аналогичны кульминациям страсти в

классическом любовном романе). И как жена - не

перчатка, не скинешь, так и природа - народу: нельзя

ее произвольно сменить без потери народом своей суб-

станциальной сути. Труд есть возделывание своей при-

роды. Техника производства, орудия труда - это и

инструментарий любви, объятий Народом Природины

своей. Народ - сверху, как и небо. В нем - духов-

ность. В мифологиях Небо - Отец, Народ - Сын,

Природа - Мать. Вещи и произведения культуры в

этом контексте все читаются.

К. Маркс усматривал в вещах материализованную

психологию народа: <Мы видим, что история промыш-

ленности и сложившееся предметное бытие промыш-

ленности являются раскрытой книгой человеческих

сущностных сил, чувственно представшей перед нами

человеческой психологией>, в том числе и националь-

ной, добавим.

А история - что есть? Уход или приход к нацио-

нальной сути? Если по горизонтали-плоскости смотреть,

то - уход: возникает единая мировая цивилизация. Ее

эпицентр - в сердце человечества, в заводе всемирной

истории: оттуда распространяются волны и импульсы

на периферию разных культур = семей народов с при-

родами. Прилетает вертолет, звучит транзистор в кир-

гизском аиле Куркуреу, на плато Аксае - и это уже

руки другого супруга протягиваются обнимать и ласкать

Природину, данную в жены именно данному народу,

киргизскому. Миграции народов, обмен вещей и идей,

разрушение экологической среды обитания.

Если ж на историю по вертикали смотреть, то она

- приход народа к тождеству с природой своей. За

1Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. Т. 42. - С. 123.

время истории народ всю землю свою вылюбливает,

внедряется шахтами в недра ее, постигает и низ, и

небо: особый календарь свой по звездам составляет;

приноравливается к Природе и в одежде, и в вещах

быта, и в красках живописи, в песнях; телодвижени-

ями в танце очерчивает структуру национального про-

странства-времени... История - в утробе националь-

ного Космоса, меж небом и землей, силами народа

совершается.

Так получает свое разрешение антиномия нацио-

нального и исторического. История - реализация по-

тенций национального Космоса в браке с Социумом

народа, в порождении-творчестве материальной и ду-

ховной Культуры. Значит, предметы быта тоже сочатся

содержанием национального бытия, суть тело-идеи, яв-

ляют духовенство вещества, и из этой материи тоже

надо научиться вычитывать смыслы.

Национальный мир растет сразу с разных концов:

и из земли и из неба, из прошлого (происхождения)

и спереди - из цели-призвания, что чуется в мечте,

идеалах, в зове-тяге вперед. Так что нами ищется эн-

телехия (<целевая причина> - термин Аристотеля), или

идея-призвание каждой национальной целостности.

Занимаясь Грузией, Космосом гор, я был поражен

обычаем, о котором рассказывает Акакий Церетели.

Обычай <отдавать детей на воспитание в семью кре-

стьянки-кормилицы [не просто на грудь: это и русские

баре делали. - Г.Г.] издавна повелся в Грузии: царские

дети и дети владетельных князей воспитывались в

семьях эриставов>, эриставы - в семьях дворян и т.д.

Возникали молочно-побратимские узы...

Тут мне видится некий закон обратной связи. Гора

(князь) добровольно идет вниз на поклон в долину,

склоняется на смирение-отождествление-породнение

с ней, с низами общества, с народом простым - тем,

что самое свое дорогое, наследника, доверяет долине,

народу, женщине-кормилице, Матери-Земле - на на-

полнение соками и смыслами вещими. И потом, когда

воздымается вверх княжич и становится властителем,

он уже никогда не будет жесток к народу, ибо там

его молочные братья и сестры, побратимы, и узы эти

сильнее даже родственных в Грузии. И грузин-просто-

людин от этого же обычая так гордо смотрит аристок-

ратом, высокое самочувствие имеет, и нет в нем уни-

женного чинопочитания и челобития (<Ведь я - червяк

в сравненьи с Ним! ... Лицом таким!>) и той изумитель-

но тонкой шкалы заискивающих улыбок и поклонов,

многократно превышающей 14-классную этажность та-

бели о рангах, которую отмечал Гоголь в психике чи-

новничества. В равнинном же космосе, например в Рос-

сии, действует естественная тяга к поравнению и сгла-

живанию разного и отличного. И для того, чтобы воз-

никло здесь творчество культуры, истории пришлось

искусственно создавать разность потенциалов, сослов-

ные перегородки, барьеры. Тут история воздвигала ка-

скады, на равнине космоса строила горы социальные,

духовные: чтобы возникла напряженность магнитно-си-

лового поля в духе, надобно было вызвать искусствен-

ный динамизм страстей, яростей, что утепляет космос

матери-сырой земли... <Уровни энергетических состоя-

ний> (термин физика-атомщика Ферми) пришлось на

Руси искусственно воздвигать... В Грузии ж совсем

иное: самой природой, естественными условиями хреб-

тов все партикуляризовано в ее космосе. И противо-

весное природе движение истории должно было быть

направлено на склеивание сословий в общей жизни.

И тут важный закон всеобщей истории обнаружи-

вается: вектор Социума (тип граждански-общественно-

го устройства), его строительства и склада, не просто

гармоничен и в резонансе с национальной Природиной,

но направлен и дополнительно к ней: противоположно

к складу местной Природы образуется,

Самое трудное - понять логику мышления другого

народа, национальный Логос. Некий ключ к сему мне

подкинула болгарская народная притча <Уделы разных

народов>. <Когда делил Господь участи людям, первыми

пришли к нему турки. По своей воле Бог дал им ГОС-

ПОДСТВО (<агалък>). Прослышали болгары, что Гос-

подь одаряет народы. <Так чего же хотите в дар?> -

спросил их Господь. <Хотим господства>, - ответили

болгары. <Господство я дал туркам, пожелайте что-ни-

будь другое!> - сказал им Господь. <Ах, что же ты

НАДЕЛАЛ, Господи?> (<Каква РАБОТА си направил?>)

<Благословение мое на вас, болгары, - сказал Господь, -

я своих слов назад не беру. А как раз вам я и дам в

дар РАБОТУ. Ступайте и будьте здоровы>. Прослышали

евреи: <Господства хотим>. - <Господство взяли дру-

гие>. - <Как же ты проСЧИТался, Господи!> - <Так

пускай СЧЕТЫ будут вашими>. Прослышали французы

- и те запросили господства. <Господство взяли дру-

гие>. - <Ну же и ИСКУСНИК ты, Господи!> - <Так

пусть тогда ИСКУССТВО будет за вами>. Пришли цы-

гане и так посетовали, узнав, что господство отдано

другим: <Эх, что за БЕДНЯГИ мы! ЧУЖИМ, что ли,

нам пробавляться?> <Так будьте БЕДНЯКАМИ и ищите

ЧУЖОЕ!> - сказал Господь>.

Эта притча обнажает механизм выхода коллектив-

ного бессознательного в сознание. Все народы хотят

одного: власти, богатства, - но, получив отказ, выра-

жают досаду разными словами, в которых невольно

проговаривается сама суть данного народа: что у него

на душе - проникает в ум. Эту подсказку сразу схва-

тывает Владыка в сфере Логоса и возвращает собствен-

ное волеизъявление данного народа ему уже как свой

дар. (О, тут еще один историко-культурный сюжет -

Предопределение и Свобода воли - просвечивает!) И

каждый получает именно свое - не то, чего бы он

хотел по зависти: чтобы быть <как все> (<интернацио-

нальное>), - но ту ценность, что ему присуща специ-

фично: себе в у-часть получает ту часть Бытия, которой

он - заведующий (уже не завидующий).

Значит, обиняк, оговорка, косвенное - оказывается

для нас прямее путь, чем сшибка Логоса с Логосом; и

начал я упражнять некое боковое зрение: вслушиваться

не в сказ, а в под-сказ. Это помогло мне снять и чары

немецкой классической философии. Помню, как, грызя

ее - Канта и Фихте, Шеллинга и Гегеля - и чувствуя,

как скрежещет все мое существо, когда я эту систему

и язык мышления, как протез на живые зубы, всажи-

ваю в себя, и боль, и уныние, и неверие в свою спо-

собность разумения стали охватывать, - вскипел мой

ум, и в нем бунт и мятежное сомнение зародились. А

так ли уж обязательно по таким колеям-рельсам уму

ходить? Так ли уж всеобща и универсально-обязатель-

на эта претендующая быть таковою логика и система-

тика? Не лежит ли на ней отпечаток именно герман-

ского склада ума, языка и типа мышления, так что мне,

выросшему в России, совсем не обязательно по таким

же орбитам двигаться, чтобы миропонимать?.. А так ли

уж чист Чистый Разум?.. И в качестве гипотезы воз-

никло предположение, что у каждого народа, культур-

ной целостности, есть свой склад мышления, который

и предопределяет картину мира, что здесь строится, и

сообразуясь с которою и развивается история, и ведет

себя человек, и слагает мысли в ряд, который для него

доказателен, а для другого народа - нет.

Но как обнаружить-проникнуть в эти особенности?

Когда ринулся в лоб и принялся сравнивать логику с

логикой: систему Канта - с построениями Платона, Юма

- с Дидро, Декарта - с Ньютоном, Вундта - с Джем-

сом... - ничего не вышло, никакой убедительности, ибо

все вроде однотипной формальной логикой работают,

доказывают свои положения и строят систему: отличия

ж могут быть объясняемы разностью и исторических

эпох, и индивидуальных миросозерцаний и т.п. Тогда

я стал выискивать образы и интуиции, наглядные при-

меры, к каким прибегают философы, поясняя свои ло-

гические построения. Этот путь уже кое-что дал. Рас-

слышал я, что две <субстанции> в философии Декарта,

которые у нас переводят как <протяжение> и <мыш-

ление>, по-французски - от одного корня tendre (=

<тянуть>): extension (== <вытяжение>) и entendement

(= <втяжение>) - так просто, как выдох и вдох, - и

вот где интуитивная основа их единства! Дом выступает

как модель мира у Канта (он закладывает фундамент

и строит здание Разума - постоянны эти образы у

него), Шар-Сферос - у эллинов (Платон, Плотин, Ар-

химед...), Путь-Дорога, Даль - у русских мыслителей,

Крест декартовых координат, Корабль и ковчег - у

англосаксов (Бэкон, <Моби Дик>...) - все эти архетипы

многое сказуют... Значит, есть некий образный априо-

ризм, что залегает под рассудочным и понуждает в

своем силовом поле опилки рассудочных выкладок так

или иначе располагать. Но это силовое поле - уже

сверх или под логикой: оно истекает из всего бытия

данного народа, включая и особый склад природы (ма-

терию, вещество), быт, язык и историю (культуру) и

этнос и характер (психику). Так я вышел к понятию:

КОСМО-ПСИХО-ЛОГОС как единства тела (местной

природы), души (национального характера) и духа (язы-

ка, логики). Следовательно, чтобы проступила особая

логика, надо целостность бытия одного народа сравни-

вать с аналогичной целостностью другого. На этом фо-

не и национальные логики, как верхушки сих айсбер-

гов, отличимы и понятны станут.

И вот начались мои интеллектуальные путешествия

(моя кругосветка), что вылилось за четверть века работы

в серию художественно-научных сравнительных описа-

ний духа разных народов в связи с природой, историей

и культурой. Да, это мой способ путешествовать: умом и

воображением. На несколько лет я погружаюсь в изуче-

ние той или иной страны (Германии, Индии, Эллады,

Италии, Франции, Англии, Америки, Болгарии, Кирги-

зии, Эстонии, Грузии и проч. и всегда - России), прони-

каюсь всеми ее особенностями: от кухни, игр и языка до

картин мира у писателей и ученых, до национальных ва-

риантов религиозного чувства, просвечиваю одно другим

и обнаруживаю соответствия элементов из разных уров-

ней внутри каждого образа мира При этом размывают-

ся рубрики и не в привычных своих рядах рассматрива-

ется поэзия с поэзией, механика с механикой, а все гля-

дится во все: нисходящие дифтонги итальянского язы-

ка - в теорию свободного падения Галилея; круги Данте

аукаются в уровнях Ферми: немецкое блюдо <шницель>

(от schnitzen - резать, кромсать) откликается в пред-

ставлении германских ученых о дискретности вещества

(квант Планка) и т.п.

Предпосылка всего исследования такова: всем оче-

видно, что в ходе истории, и особенно в XX веке,

сблизились и унифицировались все народы по быту (у

всех телевизоры и авто...) и мышлению (интернациона-

лизм и математизация наук), и тем не менее в ядре

своем каждый народ остается самим собой до тех пор,

пока сохраняются особенный климат, времена года,

пейзаж, пища, этнический тип, язык и проч., ибо они

непрерывно питают и воспроизводят национальные

склады бытия и мышления. Соответственно и о Едином

материальной Вселенной (Космос) или Духа (Логос) у

каждого народа складывается свой образ. Инвариант

бытия видится каждым в своем варианте, в особой про-

См, мои книги: Ускоренное развитие литературы (На ма-

териале болгарской литературы первой половины XIX века). -

М., 1964; Образ в русской художественной культуре, - М.,

1981; Чингиз Айтматов и мировая литература. - Фрунзе, 1982;

а также статьи: О национальных картинах мира // Народы Азии

и Африки. - 1967. - №1; О русском и болгарском образах

пространства и движения // Поэтика и стилистика русской ли-

тературы. -Л., 1971; Космос Достоевского // Проблемы поэ-

тики и истории литературы (сборник к 75-летию М.М. Бахти-

на). - Саранск, 1973: Гроздь и Гранат. Грузия и Армения (О

национальной символике в кино) // Литературная Грузия, -

1979. - №7 и др.

екции, как единое небо сквозь атмосферу, определяе-

мую разнообразием поверхности Земли. Эпиграфом ко

всей работе взято изречение Гераклита: <Для бодрст-

вующих существует единый и всеобщий космос (из

спящих же каждый отвращается в свой собственный)>

(фр. 95), - так что национальные образы мира - это

как бы сны народов о Едином. Зачем же заниматься

снами? А чтобы не принимать их за действительность,

отдавать себе отчет в ограниченности и локальности

наших даже самых общих представлений. В то же вре-

мя через сопоставление и взаимную критику разных

<снов> есть надежда и до образа истинной реальности

докопаться... Так что национальная особенность - это

и подмога, и помеха, плодородящая почва для творче-

ства и миропонимания, и сбивающий <шум>, как в эфи-

ре...

Наши опыты - в ряду тех построений, что делали

Монтескье, Гердер, Гегель, А. и В. Гумбольдты, Шпен-

глер, Тойнби; у нас - Н.Я, Данилевский и Л.Н. Гумилев

(см. также работы Д.С. Лихачева, В.В. Иванова, В.Н.

Топорова, С.С. Аверинцева, А.Я. Гуревича и др.). Под-

ход к национальной логике со стороны языка намечен

в гипотезе Сепира-Уорфа. Но у нас сам язык опущен

в целостность национального бытия, выступает как ее

глагол - Логос, Мысль нашего века узрела резкое

различие между цивилизацией, которая едина и уни-

версальна и есть механизм, и культурой, которая не-

пременно натуральна и есть живой организм. И если

в будущем культуры могут быть залиты и снивелиро-

ваны цивилизацией, то пока они в высшем цвету, и

наша задача: описать их в том состоянии, когда народы

и культуры, быть может, поют свою лебединую песнь...

Национальный образ мира есть диктат национальной

Природы в Культуре. Только ее вливание в дух, своего

рода космософию, надо суметь прочитать. Для этого

разработана тут своя методика и метаязык. В качестве

такового принимается древний натурфилософский язык

четырех стихий. <Земля>, <вода>, <воз-дух>, <огонь>,

понимаемые расширительно и символически, суть слова

этого языка, его <морфология>, а его <синтаксис> -

это Эрос (<Любовь-Вражда> Эмпедокла, <притяже-

ние-отталкивание> Науки). Сам акт наложения древне-

Blog

Гачев Г. Национальные образы мира. Космо-Психо-Логос

Содержание