Geum.ru

Всероссийская научно-практическая конференция «Укрепление национальной безопасности России: демографические и миграционные аспекты»

Вид материалаДокументы

Содержание


Тихонов Г.М. ОДИНОЧЕСТВО В КОНТЕКСТЕ МИГРАЦИОННЫХ ПРОЦЕССОВ
Подобный материал:
1   ...   14   15   16   17   18   19   20   21   ...   40

Тихонов Г.М. ОДИНОЧЕСТВО В КОНТЕКСТЕ МИГРАЦИОННЫХ ПРОЦЕССОВ



Ижевский государственный технический университет


Одной из причин миграции, или, как сегодня принято говорить антропотока, является фактор ценностных изменений на Западе и в России. Согласно социологическим исследованиям индивидуализированному обществу присущи три характерные черты:
  1. утрата человеком контроля над социальными процессами;
  2. незащищенность его перед переменами и перед ситуацией неопределенности;
  3. неспособность человека к планированию долговременных целей и подмена их немедленными результатами [Федотова 2005, №11: 12-16].

В итоге мы имеем индивида, отщепившегося от социальной ткани, от мысли о «другом», лишенным чувства солидарности и ответственности, ставящим только краткосрочные задачи. Вместо автономного и массового индивида возникает массовой неукорененный индивид, то есть индивид, находящийся в ситуации аномии и изоляции, и пытающийся найти собственную укорененность на стороне. В условиях потери общего основания ценностей и доверия индивид оказывается перед новым определением своих прав - быть солипсистом. При этом солипсизм понимается как предельная форма одиночества.

Миграция и одиночество тесно связаны между собой и являются своеобразным ответом на социальный и антропологический кризисы, развивающиеся на территории нашей страны. Внедрение ценностей западной цивилизации, уничтожающих гуманитарную, этническую и историческую составляющие человеческой жизни, влечет за собой культивирование индивидуализма, развитие отчуждения. При этом одиночество превращается в устойчивую форму существования. На Западе эта форма является следствием стабильности, благополучия и высокого уровня жизни, у нас наоборот, – порождением дефицита, нищеты, компарадорской экономики и неструктурированной демократии, а также анонимности властных структур.

Усилившееся влияние технократизма и утилитаризма, принимающих порой уродливый, обывательски-мещанский характер, проявляется и в том, что в общественном и индивидуальном сознании все чаще возникают те состояния, которые Э. Гуссерль назвал «забвением жизненного мира». Последний относится не просто к субъективному процессу реакции на внешнее окружение, а скорее означает феномен «мира Я», понимаемый как динамический процесс взаимодействия. Он составляет контекст жизни человека, в котором и обнаруживается в виде событий, столкновений и становления личности и того, что и наполняет ее переживания. Жизненный мир личности – это интенциональная структурированная сетка, устанавливающая рамки, внутри которых события становятся значимыми. Считается, что жизненный мир личности ориентирован на реализацию четырех экзистенциальных возможностей:
  1. уникальность судьбы индивида, актуализация врожденного «Я» и его предельной многозначности;
  2. традиция и культура личности, которые дают ей многие ценности и идеи и которые она использует для интерпретации своих переживаний и определения своего существования;
  3. социальное окружение индивида, формирующее поле организационных отношений с другими людьми и те сферы, где возникают понятие участия в группе и ролевой функции личности;
  4. восприятие других людей, с которыми человек может установить отношения «Я - Ты»,отношения, которые могут развернуться в двойную реальность человеческого «Мы» [Покровский 1989: 30].

Одиночество в этом контексте представляет собой широкую социо-культурную категорию, которая в самом общем виде отражает присущий личности страх перед социально-психологической изоляцией и разрывом социальных связей, составляющих саму суть жизненного мира. В соответствии с этими четырьмя направлениями выделяют космическое, культурное, социальное и межличностное измерения. В этой связи особый интерес представляет для нас культурное измерения одиночества, так как оно показывает стремление установить идентификацию и совместимость культурных кодов, на которых базируется коммуникация с другими людьми и ее внедренность в социальный контекст. Присущая человеку мотивация подобного рода сталкивается с невозможностью ее полной «даже частичной реализации, что вновь ставит вопрос об одиночестве личности» [Покровский 1996: 64].

В социальных науках понятие одиночества употребляется в конвенциональном смысле, представляя последовательную систему нормативных значений и ценностей, которая определяет решающие элементы в интерсубъективных отношениях и стилях жизни. Яркий пример культурного измерения одиночества - описание переживаний иммигрантов. История Соединенных Штатов особенно богата выражениями этого типа одиночества. Хотя иммигранты были окружены любящими их людьми, что очень важно для каждого человек, но они были глубоко одиноки. Часто иммигранты учреждали этнические коммуны, которые должны были хотя бы частично противостоять этому своеобразному типу одиночества. Но даже в таких группах люди говорили о своей отчужденности, отрыве от культурного наследия, которое изначально было частью их жизни. Многое из того, что они привыкли считать само собой разумеющимся, было утеряно. Культурное отчуждение, связанное с потерей идей, норм, убеждений, ценностей, составляющих унаследованную часть жизненного мира личности, часто является следствием неразрешенности одиночества именно в культурном измерении.

Миграционные процессы и связанные с ними измерения одиночества часто бывают порождены неуверенностью в будущем, желанием обезопасить себя, обособиться от общества в новом «социальном гетто», так как само общество не удовлетворяет потребности в социальном бессмертии и преодолении чувства одиночества [Волков 2006:12]. Поэтому сохранение ценностно-нормативной структуры общества является своеобразной альтернативой миграции и одиночеству.


Литература

Волков Ю.Г. Идеология гуманизма в становлении российской идентичности //Социально - гуманитарное знание. 2006. №2. С.13-16.

Лабиринты одиночества/под ред. Н.Е.Покровского. – М.: «Прогресс», 1989.

Покровский Н.Е. Одиночество и аномия: философские и теоретико-социологические аспекты: дис. д-ра социологических наук. – М., 1996.

Федотова В.Г. Факторы ценностных изменений на Западе и в России//Вопросы философии. 2005. №11. С.12-16.