В «Приложении» к Т. Iv наст изд помещен целый ряд материалов лиц из окружения Н. Ф. Федорова

Вид материала

Документы

Содержание Письма в. а. кожевникова н. п. петерсону Н. п. петерсон – в редакцию журнала Письма н. ф. федорову разных лиц

Подобный материал:

• -, 13773.68kb.
• Книга четвертая, 11169.69kb.
• Выставка, посвященная 105-летию со дня рождения М. А. Шолохова, 38.69kb.
• Послесловие А. И. Федорова, 1076.46kb.
• Программа по химии для 8-11 классов общеобразовательных учреждений, 233.14kb.
• Под редакцией профессора А. В. Федорова Таганрог Издательство гоувпо «Таганрогский, 7878.06kb.
• Положение об аудите редакция №4 от 02. 10. 2010 Утверждено Решением Капитула наст россии, 429.66kb.
• Пояснительная записка Электронная таблица это средство информационных технологий, позволяющее, 143.11kb.
• Источник (отрывок из книги): История России XIX начала XX века. Учебник. / Под редакцией, 374.23kb.
• Программа Кубка наст предоставляется организаторами и шк наст россии в соответствующие, 400.12kb.

ПИСЬМА В. А. КОЖЕВНИКОВА Н. П. ПЕТЕРСОНУ


В настоящем разделе печатаются два письма В. А. Кожевникова к Н. П. Петерсону за 1902–1903 гг. (об их переписке и дошедших до нашего времени письмах см. преамбулу к разделу «Приложения» «Письма Н. П. Петерсона В. А. Кожевникову»).

¹ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 6, ед. хр. 42, лл. 1, 4 об. Письмо написано в ответ на присылку Н. П. Петерсоном статей, опубликованных в начале второго этапа «асхабадской полемики» (подробнее см. преамбулу к разделу «Асхабадская полемика»). Письмо Н. П. Петерсона, на которое отвечает В. А. Кожевников, не сохранилось. – 625.

² Речь идет о статье Н. Ф. Федорова «По поводу полемики о “Блаженной жизни”». – 625.

³ В статье Pensoso «Итальянская поэзия» («Асхабад», 7 января 1902, № 7) имя Ады Негри всюду было напечатано с двумя «д». Это была опечатка, на которую вскоре указал сам автор (см. «Асхабад», 20 января 1902, № 20). Рубио (А. А. Рубио) – настоящая фамилия публициста. – 625.

⁴ Речь идет о статье В. А. Кожевникова «Поэтесса вдумчивой скорби» (Т. IV наст. изд., с. 557–561). Об эпиграфе, поставленном Н. П. Петерсоном по просьбе Федорова в начале статьи «По поводу полемики о “Блаженной жизни”», см. примеч. 2 к разделу «Асхабадская полемика». – 625.

⁵ В. А. Кожевников имеет в виду следующие публикации в «Асхабаде»: статью Pensoso «Итальянская поэзия» (см. примеч. 3), стихотворение в прозе Pensoso «Жизнь не ждет» (5 января 1902, № 5), статью Н. П. Петерсона «По поводу статей о Народном доме» (30 декабря 1901, № 364), статьи Pensoso «Блаженная жизнь» (3 января 1902, № 3) и «Что такое свобода совести?» (21 декабря 1901, № 355), статью Н. П. Петерсона «О свободе совести» (8 января 1902, № 8). – 625.

⁶ Речь идет о статье «Что такое “Народный дом”?», напечатанной в № 351 газеты «Асхабад» от 17 декабря 1901 за подписью «В.-Д.» (см. о ней: «Приложение», «К разделу “Асхабадская полемика”», примеч. 1). – 625.

⁷ См. примеч. 32 к разделу «Асхабадская полемика». – 625.

⁸ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 6, ед. хр. 42, лл. 23–23 об., 25–25 об. – 626.

⁹ Это письмо Н. П. Петерсона было получено В. А. Кожевниковым 13 апреля 1903 г. Текст его не сохранился. Подробнее см. примеч. к письму 275 (преамбула). – 626.

¹⁰ Вместе с письмом Н. П. Петерсон прислал В. А. Кожевникову вырезки из газеты «Асхабад» со своей статьей о Горьком (см. примеч. 3 к письму 275). – 626.

¹¹ В статье-рецензии «Развивается ли талант Горького?», посвященной выходу в свет третьего тома «Очерков и рассказов» писателя, А. И. Введенский (см. примеч. к письму 82 (преамбула)), печатавшийся в «Московских ведомостях» под псевдонимом А. Басаргин, указывал на стремление Горького не только представить новый в литературе тип «босяка», но и понять его философию, объяснить причины явления этого типа в русской жизни. Однако при этом, подчеркивал критик, молодой писатель неспособен противопоставить босяцкой философии положительный идеал, поскольку его собственные идеалы еще не установились, носят «зыбкий и подвижный характер» и, кроме того, тяготеют к ницшеанству. Между тем, по убеждению Введенского, противостоять ненормальности жизни искусство может лишь тогда, когда запечатлевает, в противовес этой ненормальности, картины нормальной, истинно человеческой жизни, когда оно воплощает высшие идеалы («Московские ведомости», 29 апреля 1900, № 117). – 626.

¹² Н. П. Петерсон внял совету В. А. Кожевникова и отправил оттиски статьи о Горьком в журналы «Вопросы философии и психологии» (черновик его письма см. в Т. IV наст. изд.,
с. 628) и «Новый путь». Сведений о том, откликнулась ли редакция первого журнала, мы не имеем. Об отклике «Нового пути» см. примеч. к письму 276 (преамбула). – 626.

¹³ См. письмо 275, преамбулу и примеч. 1 к нему. – 627.

¹⁴ По всей видимости, речь идет о С. О. Долгове и каком-то инциденте в Московском Публичном и Румянцевском музеях, виновником которого он явился (см. письмо 275). – 627.

¹⁵ Об инициативе Н. Н. Черногубова выпустить в свет том сочинений Н. Ф. Федорова через посредство издательства «Скорпион» и предварительной работе по подготовке этого издания см. примеч. 187, 188, 191, 197 к «Статьям и заметкам разного содержания». – 627.

¹⁶ В свою статью о Горьком Н. П. Петерсон включил объемные куски текстов Н. Ф. Федорова (см. примеч. 3 к письму 275). Сделано это было по его собственной инициативе и без ведома Федорова, с которым у Петерсона еще в сентябре 1902 г. произошел полный разрыв отношений. В данном случае В. А. Кожевников держит сторону Федорова, негативно относившегося в последние годы жизни к самовольным выступлениям Петерсона с идеями учения «всеобщего дела», и не признает права ученика распоряжаться рукописями мыслителя без его на то согласия. – 627.


Н. П. ПЕТЕРСОН – В РЕДАКЦИЮ ЖУРНАЛА

«ВОПРОСЫ ФИЛОСОФИИ И ПСИХОЛОГИИ»


Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 6, ед. хр. 42, л. 24–24 об.

Черновик письма, которое Н. П. Петерсон по совету В. А. Кожевникова (см. его письмо к Н. П. Петерсону от 25 апреля 1903) намеревался послать в редакцию журнала «Вопросы философии и психологии» вместе со своей статьей о Горьком («Асхабад», 1903, №№ 78, 87, 88 (см. примеч. 3 к письму 275)). В письме он особенно обращает внимание редакции «на статьи 2 и 3» (т. е. на текст в №№ 87 и 88, основу которого составили большие фрагменты из II части «Записки»).

Получил ли Н. П. Петерсон какой-либо ответ редакции, неизвестно. В самом журнале отзыв на статью не появился.


ПИСЬМА Н. Ф. ФЕДОРОВУ РАЗНЫХ ЛИЦ


В настоящем разделе помещены все обнаруженные к настоящему времени письма к Н. Ф. Федорову (кроме писем В. А. Кожевникова и Н. П. Петерсона, которые выделены отдельно, и одного письма неустановленного лица от 7 октября 1897 г., печатаемого в наст. томе). Бóльшая часть этих писем хранится в собрании Н. П. Петерсона в ОР РГБ, письма А. А. Фета находятся в собрании поэта также в ОР РГБ (ф. 315), а письма В. С. Соловьева сохранились лишь в опубликованном виде.

Практически все письма к Н. Ф. Федорову лиц из его окружения, которые имелись у Н. П. Петерсона, были скопированы последним для III тома «Философии общего дела».

¹ Ранее опубликовано: В. А. Кожевников, с. 317–318; Соловьев. Письма. II, 345. Печатается по тексту первой публикации. Датируется на основании письма Н. Ф. Федорова Н. П. Петерсону от 12 января 1882.

Подлинники этого и следующего писем хранились вместе с бумагами Н. Ф. Федорова у В. А. Кожевникова и, по всей видимости, утрачены вместе с его архивом.

Письмо написано В. С. Соловьевым двумя днями спустя после прочтения рукописи Н. Ф. Федорова, содержавшей изложение учения «всеобщего дела». Об обстоятельствах знакомства философа с идеями Федорова см. примеч. 175 к «Статьям и заметкам о Ф. М. Достоевском, Л. Н. Толстом, В. С. Соловьеве». – 629.

² Ранее опубликовано: В. А. Кожевников, с. 318–319; Соловьев. Письма. II, 346–347. Печатается по тексту первой публикации.

Данное письмо должно быть датировано июнем–июлем 1882 г. В тексте настоящего издания указана датировка: «июль – начало августа», однако в процессе подготовки комментария она была уточнена.

Аргументы датировки таковы:

Письмо написано летом. На это указывают начальная фраза: «Приятель мой Цертелев еще в мае уехал в Петербург», выраженное в письме намерение повидаться с Н. Ф. Федоро­вым в Керенске, где мыслитель всегда проводил часть летнего отпуска (или даже весь отпуск), а также финальная фраза: «...хорошо бы приготовить к осени в литографию».

Письмо должно быть датировано 1882 годом. Это год первого, и наибольшего, сближения Соловьева и Федорова. Обращение «дорогой учитель», отсылающее к первому, январскому, письму Соловьева, характерно именно для этого времени. С 1883 г. в отношении Н. Ф. Федорова к В. С. Соловьеву наступает некоторое охлаждение и разочарование: он постепенно утрачивает надежду на то, что Соловьев публично выступит с изложением идей «всеобщего дела», негативно воспринимает католические симпатии философа. Это охлаждение не мог не чувствовать Соловьев, и вряд ли в это время его отношение к критиковавшему его мыслителю было столь же теплым, как в первый год их общения.

Кроме того, собственно философская часть данного письма, а именно мысли о значении Церкви как пути к осуществлению Царствия Небесного, также позволяет отнести его к 1882 г. Содержание письма прямо перекликается со статьей В. С. Соловьева «О Церкви и расколе», напечатанной осенью 1882 г. в № 38 газеты «Русь», и в нем можно видеть зарождение идей, развитых сначала в этой статье, а затем и в других работах теократического периода творчества Соловьева (см. примеч. 5).

Далее возникает вопрос, когда, в каком месяце лета было написано письмо Соловьева и где и когда его получил Федоров.

Во-первых, письмо В. С. Соловьева, по всей видимости, адресовано в Керенск. Там Н. Ф. Федоров находился со второй половины апреля 1882 г. Свидетельство на проезд «в разные города Российской империи» было выдано ему сроком на два месяца, и следовательно, официально он должен был вернуться в Москву в середине июня. Однако 16 мая 1882 г. Федоров пишет А. Е. Викторову, сообщая, что никак не может приехать раньше начала июня, и спрашивает, нужно ли вообще возвращаться к этому времени (15 июня Музеи уже закрывались на лето). Следует предположить, что согласие на продление отпуска Н. Ф. Федорову было дано и июнь он провел в Керенске, а вернулся в Москву лишь в первой половине июля (16 июля в конторе Музеев на его имя было выписано обычное свидетельство для проезда «в разные города Российской империи» сроком по 15 августа // Архив РГБ, оп. 126, д. 53, л. 43).

После получения свидетельства Н. Ф. Федоров, по всей видимости, вновь уже не поехал в Керенск. На это указывают несколько фактов. Во-первых, в письме Н. Ф. Федо­рову от 1 сентября 1882 г. Н. П. Петерсон сообщает об опубликовании его братом, Г. П. Петерсоном, в «Пензенских губернских ведомостях» «Исторического очерка Керенского края». Начата была эта публикация 9 июля, окончена – 21 августа. Если бы Н. Ф. Федоров во второй половине июля – начале августа был в Керенске, он несомненно следил бы за этой публикацией и сообщать ему о ней не было бы необходимости. Во-вторых, 20 июля Н. П. Петерсон отправил Л. Н. Толстому свою статью, излагавшую ряд воззрений Н. Ф. Федорова на искусство (см. примеч. 9 к разделу «Приложения» «Вокруг Федорова»), а подобные шаги он обычно делал самостоятельно, в отсутствие мыслителя; о самой же статье сообщил Федорову какое-то время спустя, по всей видимости, уже в августе (в том же письме от 1 сентября он отвечает на вопрос Федорова относительно содержания этой статьи).

Вопрос о том, где провел Н. Ф. Федоров вторую половину июля – первую половину августа 1882 г., остается открытым. Возможно, он находился в Москве, а может быть, жил какое-то время у Д. П. Лебедева – в дер. Егольники Рязанской губернии.

Итак, Н. Ф. Федоров находился в Керенске с середины апреля по первую половину июля 1882 г. Скорее всего, именно в июне – начале июля в Керенске он и получил письмо Соловьева, с которым, как следует из данного письма, они договорились, что Владимир Сергеевич навестит его летом в Керенске, посетив кн. Д. Н. Цертелева (см. примеч. 3). Хотя в принципе не исключено, что письмо было послано Соловьевым и позднее начала июля, когда Н. Ф. Федоров уже вернулся в Москву, – в таком случае мыслителю мог его переслать Н. П. Петерсон. – 629.

³ В. С. Соловьев собирался навестить Н. Ф. Федорова в Керенске во время своей поездки к кн. Д. Н. Цертелеву в его имение в с. Липяги Тамбовской губ., находившееся всего в 30 км от Керенска. – 629.

⁴ Слова «это Ваша собственная мысль» отсутствуют в публикации данного письма в собрании «Писем» В. С. Соловьева. Поскольку в этом собрании письмо печаталось по его публикации в книге В. А. Кожевникова, следует предположить, что пропуск этих слов – ошибка при перепечатке или при наборе, оставшаяся незамеченной. Выпущены в издании Э. Л. Радлова и примечания Н. Ф. Федорова на тексте письма Соловьева. – 630.

⁵ Данный тезис находит целый ряд соответствий в работах В. С. Соловьева конца 1882–1887 гг. Представление о Церкви как о воспитательнице и водительнице челове­чества (не совершенного ни физически, ни духовно) к Царствию Божию, к полноте благобытия положено в основу главы «О Церкви» книги «Религиозные основы жизни» (1882–1884), оно же присутствует в работе «История и будущность теократии» (1885–1887). Ср. рассуждения В. С. Соловьева в данном письме с соответствующими местами работы «Великий спор и христианская политика»: «Божественное начало Церкви должно не только пребывать и сохраняться в мире, но и править миром. Церковь, будучи неподвижной и неизменной святыней, должна быть вместе с тем и деятельной властью. Эта духовная власть Церкви руководит человечеством и ведет мир к его цели, т. е. к соединению всех в одно богочеловеческое тело, в котором все силы творения деятельно воплощают в себе единое Божество. [...]

Пока эта цель не достигнута и Бог не есть все во всех, дотоле необходимы и особая святыня Церкви (особые священные формы и формулы, в которые облекается божественное начало), и особая духовная власть, направляющая мир к его цели. Пока все человечество не возродилось духовно и не достигло полноты возраста Христова, оно нуждается в постоянном руководстве и управлении. В данном состоянии мира для совершения дела Божия недостаточно одних свободных сил человечества, но нужна еще вдохновляемая свыше власть, объединяющая эти человеческие силы и направляющая их действие к общей цели» (Соловьев. 4, 46–47). – 630.

⁶ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 81.

Адольф Петрович Бушера (1832–1911) – сослуживец Н. Ф. Федорова. Как следует из его личного дела, хранящегося в Архиве РГБ (оп. 126, д. 9), А. П. Бушера был иностранного происхождения. По окончании 3-й Московской гимназии, в 1851 г. был принят в число студентов Московского университета; учился на отделении естественных наук физико-математического факультета, которое и окончил в 1855 г. С 1857 служил бухгалтером типографии Московского университета, а 26 декабря 1862 г. занял должность смотрителя Московского Публичного и Румянцевского музеев, параллельно заведуя канцелярией. В августе 1871 г. библиотекарь Музеев Е. Ф. Корш обратился к В. А. Дашкову с ходатайством о назначении А. П. Бушера помощником библиотекаря, указывая на то, что Адольф Петрович обладает всеми качествами, необходимыми для замещения этой должности: он великолепно образован, начитан, владеет основными иностранными языками (латинским, французским, итальянским, испанским, немецким и английским). Директор одобрил рекомендацию Е. Ф. Кор­ша, и уже с 1 сентября 1871 г. А. П. Бушера работал в библиотеке Музеев, не оставляя при этом и прежней должности смотрителя. Он проделал колоссальный труд по отбору дублетных изданий, как русских, так и иноязычных, составил и издал их каталоги. Однако в конце 1881 г. вновь вернулся в канцелярию Музеев на должность секретаря (при этом должность смотрителя за ним сохранилась) и проработал в ней до своего ухода со службы в связи с болезнью (1 апреля 1911). В течение ряда лет А. П. Бушера исполнял также функции казначея Музеев.

В 1871 г. А. П. Бушера принял российское подданство, а в декабре 1886 г. перешел в православие (ранее он был в лоне католической церкви), – при этом ему было наречено имя «Иосиф»; так что в официальных документах и Отчетах Музеев начиная с 1886 г. он именуется «Иосиф Петрович Бушера» (ср. также его подпись под коллективным письмом Н. Ф. Федорову от сотрудников Румянцевского музея – Т. IV наст. изд., с. 644).

Публикуемое письмо А. П. Бушера отправил Н. Ф. Федорову в Керенск, где тот по обыкновению проводил летний отпуск, работая вместе с Н. П. Петерсоном над изложением своего учения. – 631.

⁷ Речь идет об Н. И. Боборыкине (см. примеч. 2 к письму 118). – 631.

⁸ См. примеч. 9. – 631.

⁹ Печатается по: ОР РГБ, ф. 657, к. 9, ед. хр. 90, лл. 1–2 (копия рукой Н. П. Петерсона – к. 4, ед. хр. 12, л. 19).

Дмитрий Петрович Лебедев (1851–1891) – историк-архивист, друг и сослуживец Н. Ф. Фе­дорова. Родом из Рязани, где закончил гимназию с золотой медалью. Окончив в 1874 г. историко-филологический факультет Московского университета, в течение трех лет служил учителем русского языка в Иваново-Вознесенском реальном училище. В 1878 г. поступил в Петербургский археологический институт, где получил второе гуманитарное образование. В 1880 г. началась его служба в Московском Публичном и Румянцевском музеях сначала в должности помощника хранителя отделения рукописей и славянских старопечатных книг, а затем, после кончины А. Е. Викторова, – хранителем отделения (с августа 1883 г.).

Во время своей работы в Музеях Д. П. Лебедев составлял ежегодные отчеты по рукописному отделению Музеев, составил опись «Собрания историко-юридических актов И. Д. Беляева», изданную в 1881 г. к 50-летнему юбилею Румянцевского музея; много сил и труда посвятил разбору материалов, оставшихся после А. Е. Викторова, подготовив к печати предпринятую ученым «Опись рукописных собраний в книгохранилищах северной России» (издана в 1890 г.).

Своим самоотверженным, не знающим отдыха служением в Музеях Д. П. Лебедев был под стать Федорову: «Мягкий, тихий, в высшей степени деликатный, скромный по натуре, всегда готовый к услугам другим, он приобрел любовь всех служащих в музее. [...] Дела рукописного отделения были ему не менее близки и дороги, чем дела его родной семьи. [...] Он занимался делами отделения рукописей и старопечатных книг со всею любовью, не ограничиваясь временем обязательных часов, с 11-ти до 3-х. Он весь, всею душою отдавался тому кропотливому делу, которое ни для кого не видно, которое не дает ни славы, ни богатства, а только облегчает другим их ученые исследования. “Никак не справиться со всеми делами в будни, да отчего не поработать и в праздник?” – говаривал он, когда бывало его станут убеждать не утомлять себя так работою. Музейским же делом занимался он и вечером, придя домой» (Е. С. Некрасова. Дмитрий Петрович Лебедев // Русская старина, 1892, № 7, с. 218).

По-видимому, после умершего А. Е. Викторова, Д. П. Лебедев стал для Федорова наиболее близким и дорогим человеком среди его сослуживцев. Мыслитель приезжал к Лебедеву в дер. Егольники Рязанской губернии, где тот с семьей проводил лето (в Егольниках у его жены М. С. Лебедевой был собственный дом). О «многолетней дружбе» Федорова с Д. П. Лебеде­вым пишет В. А. Кожевников; он же коротко указывает и на влияние, которое оказал Н. Ф. Федоров на своего младшего друга, ориентировав его на изучение истории Рязанского края (см.: В. А. Кожевников, с. 18). Вскоре после создания в июле 1884 г. Рязанской ученой архивной комиссии Д. П. Лебедев стал одним из активных ее членов (с 28 октября 1884 г.).

Напряженные занятия в отделении рукописей и славянских старопечатных книг («работал днем, работал ночью, в будни, в праздники, зимой и летом» // Русская старина, 1892, № 7, с. 223) подорвали здоровье Д. П. Лебедева. 9 августа 1889 г. он подает в канцелярию Музеев прошение об отпуске «по болезни», прилагая к нему заключение лечащего врача. Спустя полгода, в апреле 1890, следует новое ходатайство, 4 сентября – новое (см.: Архив РГБ, оп. 126, д. 32, лл. 56–58, 60 (Личное дело Д. П. Лебедева)). Возвращаясь из этих вынужденных отпусков, Дмитрий Петрович продолжает работать, буквально из последних сил. Однако болезнь стремительно прогрессирует. 20 августа 1891 г. появляется последнее прошение об отпуске на шесть недель, ему сопутствует медицинская справка: Д. П. Лебедев «страдает расстройством нервной системы и не может вернуться в срок к исполнению своих обязанностей» (там же, лл. 61–62). Затем последовал диагноз: «прогрессивный паралич». Вернуться после осеннего отпуска в Музеи Лебедев уже не смог.
8 декабря 1891 г. он скончался.

В уже цитировавшейся выше статье-некрологе Е. С. Некрасова так описывала прощание с Д. П. Лебедевым на вокзале (гроб с его телом перевозили на родину, в Рязанскую губернию): «Его спокойное, бледное лицо в гробу, с неподвижно-скрещенными на груди руками, и молодая жена, коленопреклоненная со свечою в руках у изголовья гроба, и рядом с ней три крошечные детские ручонки с поднятыми вверх восковыми свечами ... являются олицетворением жизненной трагедии, которая трудно, да и едва ли когда забывается. [...]

За гробом не тянулся кортеж экипажей и не много было провожатых, только те, кто случайно узнал о похоронах. Не было ни публикаций в газетах, ни отдельных приглашений. Дмитрий Петрович и уходил в вечное жилище так же скромно и тихо, как жил и трудился. И слава ему, скромному и верному себе до конца труженику!» («Русская старина», 1892, № 7, с. 224).

Письмо Д. П. Лебедева Н. Ф. Федорову написано из дер. Егольники Пронского уезда Рязанской губ. – в середине июня, получив в канцелярии Музеев на себя, жену и малолетнего сына свидетельство для свободного проезда «во все города Российской империи» (Архив РГБ, оп. 126, д. 32, л. 34), он уехал туда на лето вместе с семьей. Н. Ф. Федоров ехал вместе с ним до Рязани, откуда через сутки отправился в Керенск к Н. П. Петерсону: именно в Керенск и адресовано данное письмо. – 631.

¹⁰ Неустановленное лицо. Возможна и другая расшифровка: Ванички. В этом случае речь, по всей видимости, идет об Иване Петровиче Лебедеве, брате Д. П. Лебедева, служившем и жившем в Рязани. Упомянутые выше письма Н. Ф. Федорова к Д. П. Лебедеву не разысканы. –