Престолонаследие как фактор эволюции древнерусского государства (IX xv вв.)

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8

Третья глава «Правовые факторы образования Русского централизованного государства» состоит из четырех параграфов.

В первом параграфе «Влияние ордынского ига на престолонаследие» проанализировано влияние режима монголо-татарского властвования на процессы распада государственного единства Древней Руси и централизации.

Согласно свидетельствам летописей военная экспедиция монголо-татар на земли Северо-Восточной Руси первоначально не сопровождалась установлением четкой системы власти. Позже выяснилось, что источником власти отныне становилось ханское пожалование. Процедуру десигнации должны были пройти все князья Северо-Восточной Руси, включая великого князя Владимирского.

Кроме того, очевидно, что после смены власти в Орде, ранее санкционированные владения требовали переутверждения.

После смерти Батыя и прихода к власти Сартака и позже источники зафиксировали такие факты. Нечто подобное происходит в 1256, 1257 и 1258 годах, когда в Орде после прихода к власти там хана Улагчи последовательно побывали князья Александр Невский, Андрей Ярославич, Борис, Ярослав Тверской, Глеб Василькович. В 1313 году, после того как к власти в Орде пришел хан Узбек, к нему на переутверждение и получение новых ярлыков отправились не только князья, но и митрополит и епископы. Из более позднего периода следует вспомнить события 1359 года, связанные с приходом хана Науруса. Тогда «поидоша во Орду къ новому царю Наурусу вси князи Рустии, и биша челом царю о разделении княжений ихъ, и тако смири ихъ, и раздел положи княжениамъ ихъ, и знати им комуждо свое княжение, и не преступати. И тако раздели ихъ коегождо вотчину его, и отпусти ихъ с миром и с честию».^⁴¹ В 1412 году Василий Дмитриевич и Иван Михайлович Тверской ходили в Орду к сыну Тохтамыша хану Зелени-Султану для подтверждения ярлыков на свои княжения.^⁴²

Еще одна характерная деталь, также зафиксированная в источниках, заключается в том, что после кончины князя-наследодателя потенциальные претенденты на наследство отправлялись к хану и именно там определялись и санкционировались параметры наследственного раздела.

При этом воля хана, как главный фактор легитимации княжеской власти, создавала возможности для того, чтобы нарушить обычноправовой порядок наследования престола и делал невозможным переход престола по завещанию.

Нельзя не заметить что, установление произвольного порядка перехода столов, было умело использовано московскими князьями для приобретения новых территорий (так называемые купли Ивана Калиты, присоединение Нижегородского княжества в конце XIV века) и стало одним из факторов возвышения Москвы.

Как известно, первые из дошедших до нас духовные (завещания) князей связаны с именем Ивана Даниловича Калиты. Чрезвычайно показательно, что завещатель не пытается вовсе распоряжаться великим княжением, а для главного города княжества – Москвы используется правовая конструкция: «Приказываю сыном своимъ отчину свою Москву».^⁴³ Удивляет, что Москва завещается всем сыновьям Ивана Калиты. Это создало впоследствии известную систему совместного владения Москвой. Для других территорий княжества использует обычную для будущих княжеских завещаний формулу: «А се даю сыну своему…». Объяснение этим явлениям, безусловно, стоит искать в ордынском факторе. Зная, что право утверждать переход княжеских столов по наследству принадлежит хану, Иван Данилович, считал невозможным включать такие распоряжения в завещания, будь то судьба великого княжения или Москвы. В подтверждение этого вывода читаем в Лаврентьевской летописи под 1341 годом: «Преставися князь великыи Иванъ Данилович, тое же весны князь Семенъ Ивановичь съ братьею поиде в Орду. Того же лета выиде из Орды князь Семенъ на великое княжение.»^⁴⁴

Характерно, что такую же ситуацию зафиксировали духовные московских князей Семеона Ивановича Гордого и Ивана Ивановича Красного. Только во второй духовной Дмитрия Ивановича появилась формула о передаче великого княжения наследнику: «А се благословляю сына своего Василья, своею отчиной великим княжением».^⁴⁵ Однако, ее появление связано с произошедшим слиянием территории великого княжения владимирского и московского княжества и с общим ослаблением ордынского влияния на Руси.

Власть Золотой Орды постоянно присутствует в духовных как фактор, ограничивающий завещательную волю московских князей. Иван Калита, а позже Иван Иванович в своих завещаниях предусматривают возможность территориальных потерь по вине татар: «А ци по грехомъ, имуть искати из Орды Коломны, или Лопастеньских мести, или отменьных мести Рязаньскихъ, а по грехомъ, ци отъимется котре место, дети мои, князь Дмитрии и князь Иванъ, князь Володимеръ, и княгини (в то) место поделятся безъпеньными месты.»^⁴⁶

Интересно, что в позднейших актах междукняжеских отношений присутствует стандартная фраза, о принятии на себя сторонами обязательств не использовать Орду для претензий на владения друг друга: «А ци имут нас сваживати татарове, а оучнут вамъ давати … нашю отчину… и вамъ ся, брате, не имати…»^⁴⁷

Это подтверждает еще один характерный фактор в период ордынского владычества – это прижизненный переход княжеского стола от одного князя к другому.

Очевидно, что само понятие престолонаследия в этом случае носило весьма условный характер. Зачастую ханские решения не только не следовали правовому обычаю наследования престола, а прямо ему противоречили. В течение XIV века большинство попыток подорвать московскую монополию на великокняжеский стол были предприняты в Золотой Орде.

Так в 1353 году новгородцы направляли посольство в Орду с целью добиться передачи ярлыка на великое княжение князю Константину Васильевичу Суздальскому, однако эта инициатива закончилась неудачей. Следующая попытка была более успешной и в 1360 году «прииде из Орды в Володимирь князь Дмитрии Костянтинович Суздальскыи на великое княжение».^⁴⁸

Постепенно наблюдается тенденция, в соответствии с которой князья вначале утверждаются в Орде и лишь потом садятся на столы. Причем утверждению подлежат княжения не только на великих столах, но и на сравнительно незначительных. Похоже, что в 40-50 годы XIV века ханская власть над Русью достигает апогея, и потом постепенно ослабевает с началом так называемой ордынской замятни.^⁴⁹

Новое усиление власти Золотой Орды наблюдается после похода на Москву Тохтамыша 1382 году. Так после кончины Дмитрия Донского 25 мая 1389 года, его старший сын и приемник Василий Дмитриевич, несмотря на то, что отец благословил его на великое княжение, отправляется в Орду на утверждение. Причем поездка состоялась только после 1392 году, а летописец подчеркивает, что Василий был «позван цесарем». Одновременно с получением великого княжения Василий Дмитриевич добивается ярлыка на Нижний Новгород.

Такая ситуация имела место практически до середины XV века. Еще 1332 году спор о престолонаследии между Василием Василевичем и Юрием Дмитриевичем решался в Большой Орде ханом Улуг-Мухаммедом.^⁵⁰

Таким образом, исследование влияния режима ордынского ига на престолонаследие в Древней Руси в XIII-XV веке позволяет сделать следующие выводы.

Со времени первой военной экспедиции монголо-татар на Русь и до поездки в Орду великого князя Ярослава Всеволодовича в 1243 году действовала сложившаяся система престолонаследия с доминированием наследования по правовому обычаю.

С 1243 года единственным законным источником княжеской власти, в том числе при ее переходе по наследству, являлось решение хана Золотой Орды. В соответствии с установившимся порядком каждый князь, вступающий в наследство, должен был пройти процедуру номинации. Юридическим выражением этого являлся особый правоустанавливающий документ – ярлык на княжение.

Каждый приход к власти в Орде нового хана требовал подтверждения прав на княжество и получения нового ярлыка.

Все эти обстоятельства привели к консервации обычно-правового порядка престолонаследия, препятствовали развитию наследования престола по завещанию. Как результат, это привело к усилению процессов феодального дробления в большинстве русских княжеств.

Кроме того, у князей появилась легитимная возможность претендовать на другие владения, даже в случае если это противоречило сложившемуся обычаю. Это обстоятельство еще более подрывало старую систему престолонаследия и при этом препятствовало становлению четкой системы престолонаследия. С другой стороны этим обстоятельством умело воспользовались московские князья, которые смогли при помощи политических и финансовых инструментов расширить территориальные границы княжество. В итоге это можно обоснованно считать еще одним, ранее не упоминавшимся фактором возвышения Москвы в XIV веке.

Во втором параграфе «Правовые причины возвышения Москвы в XIV веке и династического кризиса XV века» показано влияние правовых факторов на два важнейших процесса определивших ход образования Русского централизованного государства.

XIV-XV века можно назвать временем, чрезвычайно важным в создании Русского централизованного государства. Этот процесс как известно имел две стороны. Во-первых, это объединение русских земель, а во-вторых, создание централизованного государственного аппарата. В XIV веке он начался с возвышения Московского княжества, когда в ходе ожесточенной борьбы с Тверским и Суздальско-Нижегородским княжествами оно становится политическим центром объединения русских земель.

Подчеркивается, что причины возвышения Москвы находились в центре внимания исследователей. В их число традиционно включали выгодное географическое положение, вызвавшее приток населения и развитие экономики и расположение на перекрестке торговых путей. Называлась также умелая политика местных князей и то, что Москва стала резиденцией главы церкви - митрополита.

Однако, в действительности, ряд центров Северо-Восточной Руси имели не менее, а некоторые и более, выгодное географическое и экономическое положение. При этом их экономический и военный потенциал превосходил московский.

Автор полагает, что весьма актуальной является необходимость более обоснованного объяснения причин возвышения Москвы. Представляется, существенную роль в этом процессе сыграли правовые факторы.

На рубеже XIV-XV века можно выделить новый этап в истории самого Московского княжества. Дело в том, что во второй четверти XV века в Москве разгорелась династическая борьба, в ходе которой формально определялось то, какая ветвь великокняжеского дома закрепится на престоле, но в каком направлении пойдет процесс централизации.

Кризис имел правовую природу и был напрямую связан с вопросом о порядке и способе наследования великого княжения. В причинах этого кризиса и механизме его преодоления, по мнению автора, следует искать объяснение многих явлений процесса объединения русских земель вокруг Москвы.

Несмотря на то, что сохранились 10 завещаний великих и 6 удельных князей, относящихся к этому периоду, только во второй духовной Дмитрия Донского, датируемой 13 апреля-16 мая 1389 года присутствует норма, свидетельствующая о передаче престола по завещанию: «А се благословляю сына своего, князя Василья, своею отчиною, великим княжением».^⁵¹ В XV-XVI веках картина столь же неоднозначна. Из 5 великокняжеских духовных только в трех содержится норма регулирующая наследование престола. Это вторая духовная великого князя Василия Дмитриевича, завещания Василия Темного и Ивана III.

В качестве причины этого явлениия можно выделить такое уже ранее отмеченное обстоятельство, как сохранение суверенитета над Русью ордынских ханов. Это резко снижало правовую силу завещаний.

Кроме того, действие наследования по завещанию было ограничено другой формой - наследованием по закону. Как справедливо отмечал М.Ф.Владимирский-Буданов в «Обзоре истории русского права»: «Завещание противоречащее обычаю не исполняется».^⁵²

Наследование по закону также допускалось в двух основных формах.

Первая форма - это наследование по принципу, который получил в литературе название родового старейшинства.^⁵³ Он означал, что после смерти великого князя престол наследовался по очереди всеми братьями великого князя, а потом переходил к сыновьям старшего из них в той же последовательности. Такой принцип был характерен для замещения главного стола княжества во времена феодальной раздробленности. Уместно вспомнить, что в XIII веке Владимирский великокняжеский стол постоянно замещался в соответствии с этим принципом.

Характерно, что сыновья, каждого из князей, занимавших великокняжеский престол, сохраняли на него формальные права, в соответствии с существовавшим правовым обычаем. Эти два фактора в свою очередь препятствовали государственному единству и неоднократно вызывали конфликты на почве престолонаследия.

Вторая форма - наследование происходило по прямой нисходящей линии, согласно принципу династического старейшинства, когда престол последовательно переходил к старшему сыну великого князя, потом к старшему внуку и т.д.

Анализ свидетельствует, что процессам объединения земель и власти наиболее соответствовал принцип династического старейшинства. Это связано в первую очередь с тем, что происходило отделение центральной великокняжеской власти от феодальных владений на местах. Сам по себе комплекс земель великого князя был значительно обширнее уделов его родственников. Хотелось бы так же отметить еще один фактор напрямую связанный с особенностями средневекового правосознания. Как удалось выяснить исследователям, в основе междукняжеских отношений в средневековой Руси лежали нормы древнеславянского обычного семейного права.^⁵⁴ Княжеский род мыслился как большая семья. Семья в древнеславянском семейном праве бывает двух видов. Во-первых, это отцовская семья, в которой власть отца над сыновьями весьма сильна, а, следовательно, сводятся к минимуму внутренние конфликты. Этому типу семьи соответствует династическое наследование престола по прямой нисходящей линии. Во-вторых, семья братская, где власть старшего брата, как главы семьи, над младшими значительно слабее, отсюда и частые внутренние конфликты.^⁵⁵ И этому типу семьи соответствует наследование престола по правовому обычаю родового старейшинства.

Что же касается ключевых причин возвышения Москвы, обосновывается вывод, что в их число следует включить сложивший в московском княжеском доме XIV веке специфический порядок престолонаследия, в сочетании с отсутствием конфликтов на почве наследования престола. На протяжении всего XIV века в Москве отсутствовали сами условия осуществления одновременно двух описанных правовых механизмов наследования по закону, а, следовательно, и конфликтов между ними. Кроме этого, следует отметить, введенную первыми московскими князьями практику совместного владения Москвой и так называемого «старейшего пути». Весомым фактором возвышения также являлась политика первых московских князей, в частности Юрия Даниловича и немногочисленность наследников по закону, что в свою очередь припятствовало феодальному дроблению княжества.

В противоположность этому у главных соперников Москвы, за политическое первенство на Руси суздальско-нижегородских и тверских князей положение было принципиально иное. Так, например, анализ истории Суздальско-Нижегородского княжества показал, что узловыми моментами, мешающими усилению его политического влияния, была борьба за право наследования и замещения великокняжеского стола, и самими моменты наследственных разделов. После первого раунда такой борьбы нижегородские великие князья должны были отказаться от общерусских притязаний в 1365 году, а неурегулированность двух видов наследования престола по правовому обычаю привела к незатухающим междоусобным конфликтам и, в конечном итоге к присоединению этого княжества к Москве. В свою очередь, это делало возможным постоянное вмешательство в борьбу за власть в княжестве со стороны Золотой Орды и Москвы.

Вместе с тем, практика наследования власти по завещанию и реализации завещательной воли в Москве к началу XV века была в стадии становления. В завещении Дмитрия Донского была заложена известная неопределенность в регулировании наследования великокняжеского стола. С одной стороны наследником престола объявлялся старший сын Дмитрия Василий. Но при этом регламентировалось, что в случае его смерти престол наследует следующий по старшинству брат Дмитрия – Юрий.^⁵⁶ Вполне возможно, что при составлении завещания не учитывалось возможное появление у Василия наследника, который родился в 1416 году. Эта правовая неопределенность создавала противоречие между двумя возможными вариантами наследования престола. Она не могла быть разрешена на основании обычноправового порядка, который допускал и родовой и династический принцип наследования. Дополнительным фактором являлась апелляция к фактору ордынского суверенитета над Русью. В период правления Василия I указанные обстоятельства былит лишь источником политической напряженности, однако, после его смерти в 1425 году они вылилось в открытое противостояние, в ходе которого престол неоднократно переходил из рук в руки.

В связи с изложенным чрезвычайно важной задачей великокняжеской власти являлось создание правового механизма, котрый обеспечивал выход из затяжного династического кризиса.

В третьем параграфе «Институт соправительства и переход к наследованию по прямой нисходящей линии как факторы централизации» исследованы механизмы выхода из династического книзиса второй четверти XV века и перехода к новой модели престолонаследия, а также показано влияние этих факторов на процесс образования Русского централизованного государства.

Носителями центростремительных тенденций, одним из которых, несомненно, являлся великий князь Василий Васильевич Темный (1462-1505), был создан механизм, включающий и правовые инструменты, который обеспечивал легитимный переход престола и исключал конфликты на этой почве. Предлагается определить этот механизм как институт соправительства.

Автор почеркивает, что похожий термин применительно к различным явлениям истории средневековья неоднократно уже использовался исследователями.

Данное явление не является исключительной особенностью только московской Руси в рассматриваемый период. Оно встречается в ряде восточных средневековых государств, где привело к разделению страны на две части, в каждой из которых правил особый монарх. Известно, подобное территориальное разделение державы в государстве, созданном Чингисханом и различных его частях. Подобное же явление с названием диархия существовало, например, в Японии (микадо и сёгун). Нечто подобное встречается в Хазарском каганате, где существовало разделение власти между хаканом и бегом.^⁵⁷

Русский материал дает так же немало примеров соправительства. В IX-X веках это уже отмеченное нами параллельное упоминание в источниках в качестве правителей князей Олега и Игоря, Ольги и Святослава. Иногда это было своего рода регентство, при котором роль соправителя играл, как правило, дядя со стороны матери – «вуй» (князь Владимир Святославич и Добрыня). Такое родственное соправительство иногда называют в литературе «авункулатом».^⁵⁸

В более поздний период в XII веке известны, по меньшей мере, несколько случаев одновременного сидения князей на великокняжеском столе в Киеве - соправительства или дуумвирата. Правовое содержание данной структуры - разделение старейшинства и реальной власти.^⁵⁹

Анализ показал, имелось в истории, по меньшей мере, четыре варианта явления, которое называются общим термином - соправительство.

1. Соправительство, основанное на разделение территории государства на две части, с отдельным монархом каждой из них.

Выделяется несколько версий происхождения данного вида соправительства.^⁶⁰

а) коренящегося во фратриальном разделении племен на две части;

б) происходящего из военно-организационных форм разделения войска на правое и левое крыло;

в) вызванного необходимостью управления огромными завоеванными территориями;

2. Соправительство, основанное на разделении не территории, а власти в ряде раннеклассовых обществ (Япония, Хазарский каганат, Киевская Русь в IX-X вв.). Наиболее убедительная причина возникновения данного варианта может быть связана с явлением табуирования монарха - священной личности, от которого во многом зависит благополучие подданных.^⁶¹ Поэтому рядом с таким монархом появлялся правитель, занимавшийся реальными государственными делами.^⁶²

3. Соправительство - существовавшее в Киеве во второй половине XII века и заключавшееся в одновременном замещении престола двумя князьями, один из которых имел формальное старшинство, а другой реальную власть. Данный вариант имел чисто политические причины.

4. Соправительство в XV веке можно характеризовать как правовой институт, основные черты которого нашли отражение в целом ряде однородных государственно-правовых норм. Главными целями его были следующие:

Создание правового механизма наследования власти, исключающего конфликты на почве наследования престола.

Создание условий для усиления политической роли старшего сына великого князя еще при жизни отца.

Создание правового механизма, обеспечивающего переход части властных полномочий к наследнику-соправителю, составляющих основу его правового статуса.

Как показывает анализ, правовой институт соправительства включал совокупность правовых норм регулирующих:

1. Номинацию (дисигнацию) - прижизненное назначение монархом наследника престола.

2. Провозглашение его великим князем и включение этого титула в большинство правовых актов.

3. Постепенное формирование комплекса прав и обязанностей в различных сферах государственной власти, характеризующих правовой статус наследника как соправителя.

Автором рассмотрен процесс формирования основных компонентов правового института соправительства на материале Московского княжества XV века, так как именно в эти годы имели место случаи соправительства: вначале это соправительство Василия Темного с Иваном III, а затем соправительство самого Ивана с Иваном Ивановичем Молодым.

Как известно, в этот период форму правления Русского государства можно определить как раннефеодальную монархию. В руках великого князя концентрируется вся полнота власти - законодательной, административной (исполнительной) и судебной. Источники права позволяют вычленить права и обязанности наследника-соправителя, составляющие основу его правового статуса.

Впервые в правовом документе старший сын Василия Темного Иван называется великим князем в 40-е годы XV века в договоре-докончании Василия II с суздальским князем Иваном Васильевичем^⁶³. Датировка грамоты весьма надежна и связана с упоминанием митрополита Ионы, поставленного собором епископов 15 декабря 1448 года, но до рождения сына Василия II Бориса Меньшого 22 июня 1449 года, не упомянутого в грамоте^⁶⁴.

Однако дополнительное привлечение других источников позволяет предположить, что получению Иваном великокняжеского титула предшествовала особая процедура номинации - провозглашения его наследником. Правовые последствия этого шага зафиксированы в ряде нормативных актах того времени. В договоре с великим князем литовским Казимиром, который обычно датируется 31 августа 1449 года, Иван Васильевич прямо называется наследником, но при этом не имеет еще титула великого князя^⁶⁵.

Номинация знаменовала собой первый этап становления института соправительства и подготовило почву для получения Иваном титула великого князя. Проведенный анализ источников показывает, что великим князем Иван Васильевич был провозглашен летом - осенью 1448 года.

Любопытно, что какое-то время в течение конца 1446-1450(?) годов Иван Васильевич фигурирует отдельно от других своих братьев, благодаря правовому статусу наследника, а потом и великого князя, однако в начале 50-х годов происходят важные изменения. Рядом с двумя великими князьями появляется третья фигура - второй сын Василия II - Юрий, родившийся 22 января 1441 года^⁶⁶. Анализ правовых актов свидетельствует, что возникает своеобразный трехчленный формуляр грамот, где вслед за великими князьями Василием и Иваном следует князь Юрий, отдельно от остальных детей.

Таким образом, налицо ситуация, когда согласно правовым документам юридический статус Юрия Васильевича значительно выше, чем младших детей великого князя. У Василия II оказывается как бы два наследника: великий князь Иван и князь Юрий. Закрепление особого статуса второго сына великого князя, вероятно объясняется тем, что приходилось постоянно опасаться возобновления борьбы за московский престол. Непредвиденные обстоятельства, в частности, внезапная смерть старшего сына, могли бы вызвать кризис наследования сопоставимый с тем, в результате которого началась феодальная война. В работе показаны причины возникновения нового случая соправительства Ивана III, вступившего на великокняжеский престол в 1462 года, и его старшего сына Ивана Ивановича Молодого (родился в 1458 году). Подчеркивается, что в результате реализаций положений завещания Василия II возникла новая система феодальных княжеств - уделов братьев великого князя: Дмитровский - Юрия, Углицкий - Андрея, Волоцкий - Бориса, Вологодский - Андрея Меньшого. Территория непосредственно подвластная великому князю значительно уменьшилась. Иван Васильевич получил 12 городов, а его младшие братья в совокупности 11^⁶⁷. Кроме того, сохранялся закрепленный в ряде правовых документов особый статус князя Юрия Васильевича Дмитровского. Именно он с 1462 года занимал второе место в иерархии московского княжеского дома.

Первое упоминание Ивана Ивановича в качестве великого князя относиться ко времени новгородского похода 1471 года^⁶⁸, а в официальном московском актовом материале этот титул встречается еще позже, с 1473 года^⁶⁹. Между тем нижеприведенный анализ правовых актов позволяет утверждать, что и в этом случае получению великокняжеского титула предшествовало явление номинации - провозглашения Ивана Молодого наследником.

Далее диссертантом осуществлено сравнительно-правовое исследование двух случаев соправительства, один из которых имел место в конце 40-х - начале 50-х годов XV века в составе Великого князя Василия Васильевича Темного (1425-1462) и его старшего сына Ивана (родился в 1440 г.), а второй - в конце 60-х - 80-х гг. XV века, в составе Великого князя Ивана III (1462-1505) и его старшего сына Ивана Молодого (родился в 1458г.). Данное исследование позволило автору сделать выводы о том, что в процессе формирования соправительства можно выделить общие этапы. Вначале - это провозглашение старшего сына действующего Великого князя наследником престола. Устойчивый характер это явление приобретает только после признания данного факта основными субъектами междукняжеских отношений и закрепления его в правовых актах. Следующим этапом является получение наследником титула великого князя.

Приходится констатировать, что во втором случае этот путь был более труден и тернист. Ивану III, по меньшей мере дважды, приходилось возвращаться к status quo, пока великокняжеский титул Ивана Молодого не был признан братьями - основными претендентами на наследование престола, по принципу родового сюзеренитета. Только после правового закрепления титула наследника в договорах с братьями он бесповоротно входит в юридическую практику. Особенность первого случая соправительства - появление третьей фигуры в княжеской иерархии, которая, благодаря своему правовому статусу, обладала комплексом прав, соизмеримым с правами наследника-соправителя. Указанную практику следует признать неудачной, поскольку, после вступления нового Великого князя на престол, ему пришлось столкнуться с противодействием своим попыткам воспроизвести институт соправительства и, тем самым, закрепить новый порядок наследования престола.

В параграфе четвертом «Отражение процессов централизации в великокняжеском титуле» показаны этапы закрепления в титуле великого князя включения в состав складывающиегося Русского централизованного государства новых территорий и укрепления великокняжеской власти.

Доказывается, что вопрос состава и использования великокняжеского титула, в рассматриваемый период, теснейшим образом с переходом к доминированию от наследования престола по принципу родового старейшинства к наследованию по прямой нисходящей линии. Появление в составе титула великого князя новых компонентов является признаком усиления власти великого князя. Он позволяет проследить процесс формирования правового принципа - единства земли.

Исследование состава титула помогает прояснить процесс постепенной трансформации раннефеодальной монархии в самодержавную. Об этом, в частности, дает представление повсеместный переход от наименования великого князя «господином», что означало власть над свободными людьми, к наименованию «государь», фиксирующему отношения монарха с подданными^⁷⁰, либо использование этих наименований одновременно. В рассматриваемый период принципиальная разница особенно заметна в случае с московско-новгородским конфликтом 1471 года. Тогда именно обращение новгородцев к Ивану III послужило формальным поводом к началу боевых действий.

Прослеживается изменение самого наименования монарха. Во-первых, происходит появление в ряде правовых актов и официальных документах, а не только в нарративных памятниках титула «царь», употребляемого наряду с титулом «великий князь». По мнению М.Ф.Владимирского-Буданова, этот титул олицетворял, во-первых, власть над другими государями, а во-вторых, «международное значение полной независимости от других государств»,^⁷¹ т.е. суверенитет государства.

Во-вторых, это свидетельствует о появлении такого признака государственного единства как распространение суверенной власти на всю территорию государства. Рассматриваемый период, в известной мере, переломный, когда в состав правовых актов и официальных документов входит дополнение к титулу в виде слов «всея Руси».

Кроме того, в параграфе рассмотрено соотношение состава титулов государя и наследника. Это также может дать представление об объеме власти великих князей.

Подчеткивается, что титул с добавлением слов «всея Руси» употребляли в XIV веке великие князья Иван Калита (1425-1440 гг.) и Симеон Гордый (1440-1453 гг.). Однако его реальное содержание было иное - значительно уже, чем во второй половине XV века. Уместно связать его появление с локальными политическими успехами этих князей, а так же с получением впервые московскими князьями великого княжения владимирского.

После длительного перерыва титул «великий князь всея Руси» начинает употребляться вскоре после вступления на престол великого князя Ивана III с 1464 года. Наиболее интенсивно он применяется, начиная с 70-х годов. В 1474 году зафиксировано первое из дошедших в составе правового акта наименование великого князя Московского в качестве «царя всея Руси».

Большинство из рассмотренных упоминаний в источниках связано с вопросами отношений Москвы, Новгорода Великого и Пскова. Это позволяет сделать обоснованный вывод о том, что первоначально, примерно с начала 70-х гг. титул в указанном составе употребляется почти исключительно в этой сфере. В отношениях с другими государствами в 70-е годы известен лишь один случай его использования (в договоре Новгорода и Пскова с епископом Юрьевским), с Польско-Литовским государством - регулярно лишь с 90-х гг.

В сфере правового регулирования междукняжеских отношений титул великий князь всея Руси впервые используется в 1483 году в жалованной, разводной грамоте Ивана III, выданной Борису Волоцкому. Это объясняется формой самого источника права, предполагавшего не договор сторон, а одностороннее пожалование со стороны великокняжеской власти. Появление указанного титула в договоре с Михаилом Борисовичем Тверским связано с чрезвычайным ослаблением его позиций как суверенного государя незадолго до присоединения Тверского княжества к Москве. В целом появление титула в практике правового регулирования междукняжеских отношений означало официальное признание субъектами этих отношений распространения суверенитета великого князя на вновь присоединенные земли, общенационального характера его власти и торжество правового принципа единства земли.

Еще одна сфера использования нового великокняжеского титула - сфера правового регулирования поземельных отношений. В конце 1479-начале 1480 года появляются грамоты, где Иван III именуется в начальной части «великим князем всея Руси».^⁷² Все эти грамоты относятся к категории жалованных и кормленных и регулируют сферу поземельных отношений. Даже беглый анализ показывает, что число их особенно быстро возрастает в период 1483-1485 годов. Исследователи также обратили внимание на тот факт, что в данный период, вплоть до присоединения Твери к Московскому княжеству данный состав великокняжеского титула, соседствует с документами, где Иван III именуется только «великим князем». После 1485 года происходит полная унификация формуляра грамот по вопросам поземельных отношений и словосочетание «всея Руси» прочно входит в состав этих актов.

Анализ случаев использования великокняжеского титула наследником-соправителем позволяет сделать важный вывод. Ни в одной из сфер правотворческой деятельности правовой статус Ивана Молодого не позволял использовать титул «великого князя всея Руси». Исключение составляют московско-новгородские отношения. Впрочем, после присоединения Новгорода в Москве данные полномочия утратили актуальность. Отсутствие у наследника-соправителя прав на употребление титула «великий князь всея Руси» позволяет считать это одной из главных особенностей его правового статуса. Это оставалось исключительным правом старшего великого князя.

Blog

Престолонаследие как фактор эволюции древнерусского государства (IX xv вв.)