Geum.ru

Валерий Сабитов принципрудр ы

Вид материалаКнига
Подобный материал:
1   ...   11   12   13   14   15   16   17   18   ...   22
19. Совет в Салах-эд-Дине.

К коттеджу Тайменев добрался предельно изнуренным. Песок скрипел на зубах, пыль объяла тело непроницаемым слоем восьмой кожи. Жила одна мечта, одно желание: встать под струю прохладного душа. Жаль, в Салах-эд-Дине нет холодной воды. Морская вода лучше, но где взять силы добраться до моря? Потом ведь все равно возвращаться под плоскую крышу дома.

Николай протер глаза от пыли. Все было так, как он оставил, уезжая отсюда. В коттедже никого, на улице пустынно. Никто не ждет, никому он не нужен. Чтобы сбить наплыв тоски, он взял радиотелефон и связался с Аденом. Фахри Ахмад поздравил с благополучным возвращением, как будто Николай на самом деле прибыл в родной дом, и сообщил, что объявленное совещание начнется ранним утром.

Какое-то время для приведения себя в порядок оставалось. Тайменев пригласил Замбана в дом: стать гостем, умыться, попить чаю, поесть, отдохнуть. Утомленно улыбнувшись, Замбан отказался: у него несколько неотложных поручений. Николай не стал вдаваться в их суть, поняв, что араба не уговорить.

- Удачи тебе, дорогой. Надеюсь, еще увидимся, - сказал Николай, заранее переживая вечер и ночь в тягучем одиночестве.

- Маассаляма! - крепко пожал ему руку Замбан, - До свидания. Еще увидимся, уверен. Спокойного отдыха.

Не касаясь стремени, он легко вспрыгнул в седло, взял вторую лошадь за узды, осветился улыбкой и умчался по дороге на восток, в сторону Адена.

С трудом передвигая непослушные ноги, Тайменев подошел к двери и напрягся: или кто-то пытался проникнуть в его жилище, или ждет его внутри, не сумев скрыть признаки взлома. Метки у замка, которую он, уезжая, оставил, не было.

Опять надо проявлять героизм! Он отошел в сторону к каменной стене и ногой толкнул дверь. Она легко подалась и открылась внутрь. Вздохнув, он взялся рукой за пистолет и приготовился к действиям. И тут же услышал знакомый голос:

- Входи, Николай!

Половина усталости ушла: Пол! Николай спрятал пистолет, поднял дорожную сумку и вошел в холл. За столиком, в кресле напротив входа, в отлично сшитом костюме, в очках с золотой оправой сидел Брэйер. Точнее, Бенар.

Они обменялись среди комнаты приветствиями и рукопожатием. Николай видел, что Пол рад встрече.

- Отдышись, воин пустыни. Если бы на моем месте оказался грабитель или враг, он не оставил бы дверь открытой. Да и метку твою опытный взломщик сумел бы вернуть на место. Неквалифицированного противника теперь у нас нет. Не торопись. Займись собой, смой пыль дальних дорог. А я приготовлю необходимое. Все, что требуется голодному путнику, у нас есть.

Через двадцать минут Николай обвернул бедра арабской юбкой и спустился по лестнице со второго этажа. Пол сидел в той же позе, а в руках держал английское издание Ветхого Завета, оставленное перед отъездом в Таис в кресле. Столик был накрыт так, что не осталось свободного дюйма.

- Молодец, все успеваешь. Вот раскрыл на закладке, а никак не пойму, то тебя заинтересовало на этой странице. И карандашом помечено.

Николай устроился поудобнее в кресле напротив, посмотрел на Пола, оглядел стол и понял: теперь он знает, что такое дом и домашний уют. Дом, - это когда тебя кто-то ждет. Особенно после тяжелого дня. Как редко у него такое случается! А другие так вот живут каждый день. Стало то ли грустно, то ли сладостно, он вздохнул и спросил:

- А что там?

Пол важным движением знающего себе цену бизнесмена снял очки, поставил руку с книгой локтем на край стола.

- Тут об искушении, о раскаянии, о вознаграждении. И в заключение о прекрасной обители... К сожалению, я недостаточно разбираюсь в такого рода проблемах.

- Мой местный шеф, - Тайменев улыбнулся, вспомнив веселое круглое лицо Фахри Ахмада, - просветил, иначе бы я ни за что не понял и этой страницы, и многих других. Одна из книг Соломона. Он провел всего сорок дней в роли Экклезиаста, а в итоге оставил книгу на века. Дело было так. Царь обрел великое над миром могущество и возгордился собой. Чтобы вернуть гордецу смирение, Бог перенес его в пустыню на скитания, а на место царя определил вождя дьяволов, придав тому облик Соломона. Урок оказался полезен. Я помню рассказ о том, как Соломон в свободные часы плел корзины. Когда его спросили, зачем такому могущественному государю занятие простолюдина, он отвечал, что сегодня на троне, а назавтра может лишиться всего. Тогда умение плести и пригодится. Вероятнее всего, плетением он занялся после возвращения из изгнания.

- Что ж, поучительно. Кстати, твой высокопоставленный друг из Рапа-Нуи последние недели также осваивает ремесла. И шлет тебе привет. Шлют и другие. Племянница Хету тоже...

У Николая остановилась рука, потянувшаяся было к покрытой испариной банке пива.

- Вот это сюрприз! Как они там? И что за племянница? - воскликнул он, стараясь скрыть смущение за «невинной забывчивостью».

- А ты уж и не помнишь! - весело сверкнул очками Пол, - А Хилария не забыла... Да и как слабой даме позабыть мужественного героя-рыцаря, - Пол окинул взглядом голый торс Николая, - На острове Пасхи несладко. Северо-восток, вместе с небоскребом, с тайными подземельями, с деревней, провалился в преисподнюю. В гости к тому вождю шайтанов, что сорок дней служил царем Соломоном. Знать бы, кто правит земными царствами в наше время... А размеры острова остались прежними, поднялось океанское дно на западе. Вокруг Хету теперь столько ученой братии! Любопытно, что причиной движения исполинов и извержения вулкана явилось действие аппаратуры, скрытой под Оронго. Но, прости меня, поговорим позже. Надо подкрепиться: уверен, что за целый день ты кроме воды и жестких лепешек, ничего во рту не держал...

И Брэйер принялся за еду, не обращая внимания на Тайменева. Николай наконец расправился с пивом и принялся лениво пережевывать все, что попадалось на вилку. Упоминание об острове Пасхи всколыхнуло в нем столько эмоций, что голод отступил. Оказывается, он накрепко связан с Рапа-нуи. И теперь, пусть мыслями, всегда будет рядом с Хету. И с теми, кто рядом с человеком-Звездой. Кажется, такое называют чувством второй родины.

- А не может ли повториться история? Эмиссары службы предупреждения там остались?

- Не повторится, - не переставая жевать, ответил Брэйер, показывая, что голоден не меньше Тайменева, - А вот Службы не существует. Наша Фирма сменила вывеску. Отныне мы называемся Орденом Стражи.

- Стражи? - спросил Николай и заметил, - Это я понимаю... Стража, охрана, безопасность... А вот Орден!?

- Что же тут непонятного? - спросил Брэйер, слегка прищурив серые в белесых ресницах глаза.

- Но ведь мы не религиозная организация. А Орден, - это, скорее, к ним. Иезуиты, розенкрейцеры, ну, еще там... Их, кажется, много было.

- Мы предполагали и такую реакцию. Хоть не у всех такое предубеждение... Далеко не у всех. Большинство вообще индифферентно к названию. Христианские сообщества-ордена тоже не одной религией занимались.

- Не спорю, - в небольшом замешательстве сказал Тайменев, - Моих знаний недостаточно, чтобы судить... Но все-таки зачем было менять название? К нему привыкли, да оно и суть отражало.

- Верно, отражало. Но уже не соответствует.

- То есть как не соответствует? Мы начали заниматься другим делом? - удивленно спросил Тайменев.

- Сейчас, все по порядку, - улыбнулся Пол своей старой, «рапануйской» улыбкой, - Слушай и ешь, голод не способствует успеху ни в чем. Назвали мы себя Орденом, потому что нас объединяет идея, а не стремление к политическим либо каким-то иным узким социальным задачам. Кратко и емко! Что же касается смены деятельности...

Тут Брэйер на несколько секунд закрыл глаза, словно что-то вспоминая.

- Со времени событий на острове Пасхи, столь памятных не только тебе, мир очень изменился. Мы противодействовали и будем противодействовать. Тем, кто пытается склонить чашу весов в сторону мировой или континентальной диктатуры. Тем, кто использует любые способы ради достижения экономических и иных преимуществ для себя за счет многих. Боролись и будем бороться против мирового зла. Нашу борьбу можно назвать войной с дьяволом, с той черной силой, что все сильнее сжимает Землю.

- О, в таком ракурсе я как-то не.., - растерянно произнес Тайменев, - Действительно, Орден, - наиболее подходящее слово.

- Ты еще не все понял. Переименование, - не простая перемена формы. Изменения глубоки и далеки до завершения. Те, кто способен, обязаны думать. Думать и меняться. У тебя впереди трудные дни переподготовки. И без отрыва от работы. Меняются принципы нашей практики. Ведь как мы раньше действовали?

Тайменев решил, что вопрос относится к нему и, вскрывая следующую банку пива, сказал:

- Главной задачей было помешать «Тангароа», не допустить, чтобы ее люди достигли своих целей.

- Вот! Верно. Помешать, не допустить! Мы стояли на линии обороны. Теперь же наша цель: устранение причины, почвы, на которой произрастает зло. Вплоть до изоляции людей, идущих до конца ради удовлетворения своих извращенных прихотей.

- То есть, как я понял, - подался вперед Тайменев и покрутил головой, разминая затекшие мышцы шеи, - Сделан переход на линию контратаки. Орден Стражи не просто мешает преступнику, а стремится и предотвратить преступление, и исключить рецидив.

- Опять верно! Мы не полиция. И «Тангароа» не единственный враг. Нам еще придется встретиться с иными формами организации зла, пока не проявившими себя столь ярко. Самое важное: общая идея прежняя. И для тебя, и для Хету, хоть он формально не среди нас, и для меня. И для тысяч других, что делают дело в разных местах планеты.

- Но ведь в таком случае меняется все: правила поведения Ордена, подготовка людей, тактика действий...

- И прочее, и прочее. Кроме, пожалуй, принципа отбора. Добровольность, осознанный выбор, - на том стояли и стоять будем. В частности, мы уже сменили методы взаимодействия с политическими и общественными институтами как государственного, так и планетарного масштаба. Основное понято?

Тайменев кивнул. К нему вернулся голод и он жадным взглядом нацелился на стол.

- Приятного аппетита, - присоединился к нему Брэйер, и они дружно, в полном молчании, набросились на еду.

Прошло почти полчаса, прежде чем Пол снова обратился к Тайменеву.

- А теперь послушаем, как твои дела, Николай.

Тайменев кратко рассказал о происшедшем со времени их последней встречи в Салах-эд-Дине, особо выделив восхищение организационным талантом Фахри Ахмада, смерть Фрея, встречу в оазисе с дервишем.

Брэйер, немного подумав, сделал выводы:

- Фахри, - незаменимый здесь человек. Хорошо, что он тебе так симпатичен. Пока я ехал сюда, успел переговорить с ним по телефону. После разговора с Хету, мы установили с островом постоянную связь через спутник. Самым большим твоим успехом считаю контакт с суфием. Теперь я уверен, - ты идешь по линии напряжения. Если манускрипт существует, надо ожидать поворотов... И помни: ты, без сомнения, в фокусе внимания «Тангароа».

- Я понял. Но еще не определил, как это отразится на специфике работы.

- Прими совет: не занимайся второстепенными деталями, отдавай их Фахри. Без зазрения совести, как говорится. У него опыт, люди, возможности. Смотри на ситуацию интегрально и веди свою, единственную ниточку. Тебе дано право использовать весь потенциал Ордена в стране без предварительного обоснования-согласования и без последующего отчета. Так пользуйся этим правом.

- Но как же Фахри? Резидент-то он, а не я.

- Не беспокойся, он лишен больного самолюбия. Обстановка чересчур сложная, тут никто досконально в переплетениях не разбирается. Мы надеемся на твою удачу. Потому осторожность и еще раз осторожность! Орден не в состоянии обеспечить твою безопасность везде и всегда.

- Ничего, пробьемся, - задумчиво протянул Николай Васильевич, - Назвался грибом, так лезь в корзину...

Пол рассмеялся, впервые за вечер, свободно и открыто.

- Так говорят только славяне... Видно, пришла минута, брат-славянин, открою тебе то, что в других условиях и другому человеку ни за что не стал бы. Переломный момент в твоей жизни, без сомнения, приключение на острове Пасхи. Оно отзовется тебе большими сюрпризами, нежданными, но приятными. Случайным оно было или нет, кто знает. Работа отнимает у меня столько времени, что нет и минуты в день на поиск скрытых пружин человеческих судеб. Как и собственной личной жизни. Не исключаю, когда наступит старость, придется испытать разочарование в выборе образа жизни. Но и тогда буду уверен, - жизнь прошла не напрасно. И не безынтересно. Не без причины упомянул о себе, - ведь и тебе придется не раз встать перед оценкой однажды сделанного шага. Если только мы доживем до момента мудрой оценки. Но к началу... Не Франсуа, а Хету обратил мое внимание на тебя. Он своим внутренним чувством сразу понял, что русский турист несет в себе нечто необычное. Как он мне сказал: «Этот сеньор Дорадо избран высшей силой для серьезных дел». Потом и я увидел: человеку из России действительно дано многое. Не скрою, первая мысль была такая: не потерять «господина Золото». Но и навязывать, даже приглашать не мог. Теперь сам видишь: у нас ни для кого нет гарантий сохранения жизни. И даже здоровья.

Мы могли бы иметь агентуру, сравнимую с сетью «Тангароа». У них задействованы десятки тысяч. Но не можем позволить такого.

Основная болезнь Ордена Стражи - нехватка людей. Конечно, мы ищем кандидатов всюду. Находим, открываемся и ждем. Пока избранный пожелает. Каждый и сам...

Такая ограниченная стратегия кадровой политики, как ни странно, оправдывает себя. Несмотря на немногочисленность, мы успешно противостоим... А иногда и опережаем. И с каждым днем все глубже проникаем в сердце «Тангароа».

Правда, случаются и Янусы в наших рядах...

- Чем же такая находка, как я, ценна для Ордена? Сколько я здесь, а еще ничего не сделал. Только все больше запутываюсь. Мне кажется, вы переоценили и перехвалили...

- Нет-нет. А если и так, не страшно. Ведь в глубине души ты понимаешь... В тебе много ценного: умение верно и быстро ориентироваться, приспосабливаться к любым условиям, находить общий язык с любым человеком, готовность к адекватным действиям... Да. Да!

- Пол, ты видел меня на берегу... Тогда, со Скифом. Оказалось, я не готов. И это, - не в главном!
  • Нам всем не хватает многого. А чаще - малого. Какой-то мелочи. Уроки Скифа дали тебе то, чего не было, - беспощадности в противоборстве. Ты изменил характер. Остальное придет в работе, в борьбе. Точнее даже - в войне. Война... Земля как бутерброд: верхний слой на вид спокоен, а в нижнем идет битва.

- После стольких лет пребывания в верхнем слое я опустился в нижний. И попал на всемирную войну. К такому не сразу привыкнешь.

- Николай, где «Тангароа», - там планетарный размах. Они только начали. Если успеют размахнуться в полную силу, не устоит никто и ничто. Тайная суфийская община для них - картонный тигр. Они пропашут барханы, просверлят горы, прочешут море, но добудут желаемое. Без суеты, не торопясь, мы обязаны отсечь лапу дьявола. И подобраться к голове.

- Я ощутил... Несколько раз думал: кто-то перетряхивает страну, как рыбак вытащенную сеть в поисках золотой рыбки. Страну, в которой живет такой народ, - Тайменев вздохнул, сцепил пальцы, напрягся, мышцы рук и плечевого пояса вздулись четким рельефом, - Открытые, доверчивые, дружелюбные люди, не стремящиеся к лишнему...

Пол взял в руки Библию, машинально перелистал ее, положил на колени.

- На утреннем совещании ты убедишься, что и в этом прекрасном народе не все замечательно. Фундамент арабской солидарности, - традиционный панисламизм, - отступает под натиском разобщающих тенденций. Давняя американская военная акция показала глубину раскола... Фахри не говорил об этом?

- Нет, - нахмурился Николай, - Мы больше говорили о том, что может помочь делу. Да и встречаемся не так уж часто. Сутки Фахри по заполненности: моя неделя.

- Николай, твоя родина была могучей мировой империей. И в считанные дни раскололась на куски. До сих пор неясна картина раскола. Ничто ведь не происходит само собой. Относительно единый арабский мир ждет подобный сценарий. Заинтересованные стороны используют все: от борьбы за власть суннитов и шиитов до племенных традиций. Лозунг «арабской угрозы миру» оправдывает тех, кому нужны региональные ресурсы. Давление извне идет сейчас не только и не столько через политэкономические рычаги. Действуют секретные программы «промывки мозгов» через все средства коммуникации. Силовые приемы заменяются внутренними, невидимыми. Действует умная коллективная голова. Не исключено, что «Тангароа» - только одно полушарие этой головы. Голова стремится преобразовать массовое сознание, подчинить чужое «я» в субконтинентальном масштабе, лишить народы нравственного, природного, национально-культурного стержня. И тогда можно будет манипулировать миллионами как захочется. А в твоей стране не так?

Посчитав вопрос риторическим, Тайменев не стал на него отвечать.

Да и что говорить, если из гражданина страны стал гражданином планеты? А мировоззрение теснится в узких рамках национальной культуры. Николай обежал взглядом стены, пересчитал ящерок на непрозрачном стекле выходящей во двор двери и откупорил терпеливо ждущую своего часа привезенную Брэйером бутылку французского коньяка.

Разливая коньяк по стаканам, - рюмок в коттедже не водилось, - он заметил, виновато глядя в лицо Полу:

- Неплохо живут израильские торговые люди. Видно, знают один из секретов Соломона. А мы тут гоняемся за такими вот тайнами по пескам...

- Иногда и коммерсанту надо себя показать. Какой толк от богатства, если о нем никто не знает? - в тон Тайменеву сказал Брэйер, катая стакан в ладонях, - Мы любим, когда на нас смотрят снизу и с подобострастием.

Они ударили стаканами и выпили коньяк жадным залпом, как алкоголики принимают по утрам похмельную дозу.

- Все-таки арабы мне нравятся не меньше своих. Не меньше... Русский писатель Салтыков-Щедрин в «Господах Головлевых» писал, что жизнь его соотечественников похожа на бытие крапивы, растущей у забора. Мне кажется, это и ко мне относится. Так что не мне судить других.

- Но видеть и учитывать надо все стороны. И в человеке, и в народе. Иначе не счесть разочарований. Разочарования для нас с тобой излишняя роскошь, мешающая делу. Ведь если не мы, то никто!

Тайменев оглядел холл, медленно, опираясь на подлокотники кресла, поднялся, подошел к двери, поднял свою походную сумку, брошенную по возвращении и вернулся в кресло. Затем достал из сумки альбом и протянул через стол Брэйеру.

- Все, что осталось от курьера Уильяма Фрея... Я решил оставить у себя.

Пол принялся перелистывать альбом. На зарисовках Таиса и окрестных пейзажей почти не останавливался. Женские портреты его заинтересовали, он несколько раз пристально рассмотрел каждый. После того поднял голову к Николаю.

- Самая большая загадка.

Тайменев кивнул, подтверждая правильность вывода.

- Фрей называл ее Файдой. Имя условное, она ему и слова не сказала за все время. Я поздно заинтересовался. Ее квартира оказалась пустой, дом брошенный. Будто ее и не было никогда наяву, а только в его воображении.

- Юношу можно понять, - мрачно заметил Пол, - Редко увидишь такую оригинальную красоту воочию. Фрей молод, неискушен, экзотика пленяет... Впрочем, в такого рода делах и зрелость может не помочь. Или, если угодно, помочь не может. Ты заинтересовался Тахаром. Дервиш и его коллега разобрались в Файде моментально.

Николай рассказал о «сада мара», - «черной женщине», - все, что знал.

- Фахри в курсе? - спросил Пол.

- Да. Его усилия пока безрезультатны. Файда-пятиминутка испарилась, не оставив ни единого следа. Впрочем, запахи ароматических курений в ее комнате я почувствовал. Но они, - не ниточка.

- Серьезные люди... Иметь такое оружие... Немыслимо. Боюсь, красавица, - собственность «Тангароа». В таком случае наш оппонент обосновался в регионе лет пятнадцать назад. А это, сам понимаешь... Но женщина-смерть могла быть позаимствована из других тайных структур. Нельзя исключить, что ее сделали местные мафиозно-консервативные группы. Они тоже способны на все. А знать точно, - чрезвычайно важно. Но с этим разберутся без тебя. Привлечь бы к этому твоего дервиша. Но, естественно, никто не знает, где он?

- Естественно. Он из тех, кто сам определяет, где и когда ему быть. Я почему-то уверен, - Тахар меня найдет. В нужный момент. Отношение к таким людям в пустыне и горах известное...

Пол заинтересованно смотрел в лицо Николая, будто ожидая чего-то более определенного. К примеру, точного срока очередной встречи с таинственным суфием и конкретных вопросов, выносимых на обсуждение в ходе нее.

После почти минутного молчания Тайменев сказал, смотря куда-то в пустоту:

- Как-то все смешалось в моей голове. Никакой ясности. Мистика, уголовщина, утонченный Восток... Что делать, абсолютно непонятно.

Он развел руками в стороны, показывая, сколько в нем неясности. Брэйер положил очки в нагрудный карман пиджака, поднялся и сказал серьезно:

- Давай-ка постоим минуту у входа. Надо, чтобы нас увидели вдвоем... Пусть знают, что ты сегодня не один.

Не уточняя, зачем и кому это надо, Николай поднялся, открыл дверь, пропустил вперед респектабельного Пола, и следом за ним ступил босиком на асфальт перед коттеджем. Со стороны они выглядели хорошо: толстенький коммерсант в образцовом западном одеянии, даже при галстуке, и загорелый до бронзы атлет в одной юбке. Перед ними расстилалась замусоренная, грязная улица. Всюду свалки, составленные из пустых банок сухого молока, кофе, пива и кухонных отбросов. У ближайшей кучи поджарые козы увлеченно жевали картонные коробки.

В свете густеющего вечера на мотоцикле с мигалкой со стороны моря промчалась стройная девица в бело-зеленой форме курсанта полицейской школы. У хижины напротив, сооруженной из кусков фанеры и шифера, стояла новенькая «Тойота-корона». Над хижиной застыла чаша спутниковой антенны. И ни одного человека в пределах видимости.

- Да, контрасты, - заметил Пол, - Значит, как крапива у забора? В Салах-эд-Дине, как я понимаю, ты теперь редко бываешь. Может быть, сменить место проживания? Выбрать другое? Как тут с бытом?

- Всякое бывает. Перебои с электричеством, водой. В комнаты пролезают скорпионы, даже крысы приходят за питанием. Перед сном осматриваю все углы и щели. Но мне здесь нравится. Кондиционеры исправны, море рядом, никто не беспокоит. Побуду, пока не надоест, если нет иной причины к переезду.

- Иной нет, - ответил Пол, посмотрев на гаснущие алые краски неба, - Пока... Но пойдем, пора отдыхать. С утренней зарей гостей принимать.


Первым в пять утра приехал Фахри Ахмад, необычно угрюмый и небритый. Через полчаса со стороны моря, с удочкой через плечо, явился маленький худой человечек с очень узкими и очень злыми глазам. Одновременно с ним на роскошной БМВ с государственным номером прибыл человек важный, с отдуловатым интеллигентным лицом. Худой оказался членом руководства по фамилии Насыров, важный, - сотрудником кадрового ведомства Ордена, со звучным именем Рональд.

Пол представил Тайменева. Ждали еще двоих: коллегу Фахри Ахмада с помощником из Санаа, столицы страны. Минут десять все стояли у коттеджа, обмениваясь нейтральными фразами. Николай ощутил себя на минидемонстрации. Наконец Брэйер-Бенар пригласил всех в холл, где Тайменев устроил большой стол.

После того как прибывшие освоились с интерьером, Фахри Ахмад открыл совещание.

- Далее ждать напрасно. Махмуд в назначенный час не вышел на связь. Что-то случилось. Меры к розыску приняты. Будем начинать.

Брэйер согласно кивнул, остальные никак не отреагировали. Дискуссию открыл Рональд.

- Именно напрасно, уважаемый Ахмад. Очень точное слово. Я располагаю последними сведениями из штаба контроля. Десятиминутной давности сведениями. На севере крайне неспокойно. Отдельные племена в полном вооружении стягиваются к столице. В горах скопления вооруженных людей, определенно не местных. В Санаа митинги, призывы к перевороту. Правительство беспомощно. Кризис власти налицо.

Фахри потер пальцами воспаленные глаза и спокойно согласился:

- Да, обстановка как перед внутренней войной. У нас такое случается с завидной периодичностью. Поживем несколько лет в стабильности и, - переворот, революция. Нормальная ситуация.

Рональд потерял важность, выражая возмущение:

- У нас не так много людей. В Йемен собрали лучших. Надо вывести их из-под удара. Гибель курьера... Исчезновение северного резидента... Мы ввязались в чужую драку и теряем кадры совершенно напрасно.

- Прежде внесем ясность в политический момент, - решил вступить в разговор Брэйер, - Фахри, кто кроме тебя? Прошу...

Пятиминутное выступление аденского резидента прошло в полной тишине.

- Вот теперь выскажемся, - обратился ко всем Пол.

Насыров встал с кресла, но это не прибавило ему роста. Несмотря на серьезность минуты, Николай едва удержался от веселой усмешки.

- Совет наделил высшими полномочиями Брэйера. Простите, Бенара. К сожалению, я один имел тогда особое мнение. Я выступил против! - Насыров просверлил Пола глазами, - Тут нужен человек другого склада, резкий и энергичный. В наших руках силы, способные активно противодействовать... Но их не использовали до сего дня. Почему?

Пол отреагировал абсолютно невозмутимо:

- Только Совет Ордена имеет право изменить мой подход к здешней стратегии. Если хотите и можете, убедите меня в неправоте. И я приму вашу сторону. Эмоции и голые личностные установки не аргумент. Даже если в стране произойдет революция и начнется гражданская война, мы не вмешаемся. Это внутреннее дело народа. Даже если беспорядки инспирированы из-за рубежа. Даже если за ними стоит сама «Тангароа». Мы не ЦРУ и не КГБ.

- Но для чего к вам направлены агенты экстракласса, задействована половина резервных технических средств? - возмущенно спросил Насыров, яростно сверкая глазами.

Тайменев поразился, как их свет проникает сквозь такие узкие щели. Он явственно ощутил, как волна неприятия прошла от Насырова к Брэйеру. Этот воинственный человечек не любил Пола. И то обстоятельство, что именно Пол возглавил данный участок в критический момент, ему очень не нравилось. Горячая кровь Насырова говорила: это мое место! И Тайменев ясно читал мотив. И предвидел, как маленькая железная ручка принялась бы стабилизировать внутреннюю обстановку в городах, пустынях, горах.

А вот Рональд наоборот, за день эвакуировал бы всех сотрудников Ордена, предоставив событиям течь беспрепятственно.

«И Орден не свободен от несогласия и борьбы! - подумал Николай, - А чему удивляться? Люди есть люди, трения неизбежны, особенно когда на одну карту делаются такие ставки».

- Наша задача, - по-прежнему спокойно продолжал Пол, - отыскать документ, за которым охотится «Тангароа». И, думаю, не один документ, а еще что-нибудь не менее ценное. Все остальное, - фон, на котором строятся наши планы и действия. Пока мы держим руку на пульсе главного направления. В первую очередь благодаря молодому коллеге, впервые присутствующему на наших форумах.

В разговор вступил Рональд, благосклонно улыбнувшись «молодому коллеге».

- Поль, вы смогли убедить Совет в реальности вашего анализа. Но я убежден, - это сказка для наивных и простодушных. В «Тангароа» прекрасно известно, кто здесь всем заведует, они хорошо вас изучили. И поняли, что может привлечь Бенара. Привлечь так, что он забудет обо всем. Древняя тайна... Ну что может быть романтичнее и бесполезнее? А тем временем у политического руля страны, а затем и у соседей, встанут те, у кого готовы проскрипционные списки.

Фахри молчал, разглядывая стены холла и отчужденно посматривая на желто-серых ящериц, незаконно присутствующих на секретном совещании. И как только Рональд закончил атаку на Брэйера, открыл портфель, достал бутылку местного пива и сделал жадный большой глоток. Рональд, взглянув на него, неопределенно усмехнулся.

- Я уважаю господина Насырова за преданность общему делу. Но горячность не всегда помогает пониманию, - Пол говорил и смотрел на Тайменева, последовавшего примеру резидента, - Несколько сот лет назад фламандец Гороний весьма горячо и упорно доказывал, что все языки Земли берут начало от фламандского. Единственным его аргументом было утверждение: Адам говорил на фламандском. Неопровержимо, не так ли? Но мы-то, надеюсь, не будем горонизировать?

Фахри едва не захлебнулся пивом, Насыров с красным лицом взобрался в кресло.

- Я уже распорядился привести в готовность корабли, самолеты и прочие боевые средства Ордена, расположенные поблизости. Силовые структуры государства готовы действовать по плану Фахри Ахмада в случае попытки низвержения правительства и отделения Юга. В Аравийское и Красное море направлено по рейдеру. Выровнять обстановку мы сможем, здесь нет оснований для волнения. Но будем активно участвовать в том только тогда, когда это будет в русле нашей задачи, - Пол оторвал взгляд от Тайменева и обратил его к Рональду, - Что бы ни случилось, цель остается прежней, единственной. Если распылим силы и пропустим сокровища сквозь пальцы, не успевшие сжаться в кулак, грош цена каждому из нас и всем вместе. Тогда мы рискуем уже никому не понадобиться. Будем помнить: режимы приходят и уходят, а человечество остается. Рональд, как вы считаете?

- Согласен, - лицо Рональда стало добродушным, - Но требую ввести поправки для усиления безопасности наших людей. Близится кризис, мы вступаем в новую фазу борьбы. Давайте выделим центр усилий и сконцентрируемся на нем. Я доверяю мнению Фахри Ахмада, он наиболее компетентен из нас. И вообще успех, как я понимаю, зависит прежде всего от его людей?

Фахри отвечал Рональду не спеша, расставляя частые паузы:

- Хотелось бы, да не совсем так. Не совсем, - он улыбнулся и стал прежним, знакомым и симпатичным Николаю, - На сцене новое лицо. Внимание обеих сторон все больше концентрируется на этом новом факторе.

- Почему я ничего не знаю? - возмущенно воскликнул Насыров, - Что вы скрываете?

- Но вы же не признаете ничего, что за пределами видимого да слышимого, - позволили себе реплику Брэйер, - А тут древние реликвии, плюс еще ставка на отдельную личность, неизвестную да почти безоружную.

Насыров вновь покраснел:

- Однажды, Поль, я поверил вам вместе с остальными. И помните, что случилось в Тихом океане? Остров чуть не провалился в тартарары, а что мы выиграли?

- Ничего, - согласился Пол, - Но ничего и не проиграли. Что иногда важнее победы. Но дадим же договорить Фахри...

- Политику мы удержим в рамках... До тех пор, пока будет нужно. А вот центральным нападающим, если позволительна футбольная терминология, становится Тайменев Николай Васильевич. Он и есть новый фактор.

- Мы это здесь уже почувствовали. Потому действуем параллельно. С одной стороны - управляемая и контролируемая работа моей агентуры, с другой свободные действия господина Тайменева. Узел стягивается в Таисе, ему надо туда вернуться. А там увидим. В помощь Николаю Васильевичу выделим все, что можно. Но так, чтобы и сам Николай не видел и не знал, где эта помощь, до поры.

- Я предвидел такой поворот, - отозвался Рональд, - Пусть наш молодой коллега не думает, что мы несгибаемы в личных позициях. Наши слова, - пляска волн, а настоящий диалог ведется в глубине. Совет высвободил спутник. Он будет завязан на Николая Васильевича. Поль знает, как это делается и просветит господина Тайменева...

Неожиданный поворот совещания вывел Николая из равновесия. Хорошо еще, что Пол накануне успел указать ему на элементы личной исключительности и тем создал кое-какой иммунитет против медных труб. А то хоть рапорт пиши об отставке и беги в ближайшую банановую рощу.

Рональд поднял чемоданчик, стоящий рядом с его креслом, водрузил на стол и раскрыл.

- Я привез валюту. Одна часть Югу, другая для Санаа, - он придвинул два пакета к Фахри Ахмаду, - Вы найдете способ передать в Санаа. А остальное мы разделим. Ведь никто не собирается покидать регион до завершения операции? Говорить - это хорошо. Но дело делать во сто крат лучше.

- В таком случае, - сказал Насыров, - Если большинство убеждено в правильности действующей стратегии, я снимаю возражения. Что же делать!? Придется расконсервировать технические базы в Адене, Таисе и других местах. Необходимо оснастить всех исполнителей по классу «альфа».

Фахри добавил:

- Николай Васильевич не знаком в полном объеме с нашими возможностями. После совещания мы с ним встретимся и я займусь детальным разъяснением. А теперь, если наш уважаемый шеф, - он посмотрел на Пола, - не возражает, уточним задачи каждого из присутствующих. И определим пункты доклада Совету. И по местам, как говорится.

Пол через очки пристально смотрел на Тайменева. Тот выглядел крайне растерянным, оказавшись вдруг в роли острия стрелы, летящей в неизвестность.

- Я знаю, о чем ты думаешь. Как бы не наделать ошибок, как бы не подвести и прочее такое... Не надо бояться. Соломон был мудрее нас, а тоже увлекался. Тем не менее для него все кончилось хорошо, не так ли?