Психологии и психотерапии
| Вид материала | Документы |
- Пациентам о психотерапии, 673.39kb.
- Курс психотерапии и клинической психологии фппо мма им. И. М. Сеченова /Безносюк, 286.56kb.
- Исциплин (политической философии, философии истории, социальной психологии, психотерапии), 296.12kb.
- Отчет о работе секции Перинатальной психотерапии в 2011 году Печникова Елена Юрьевна, 76.33kb.
- Темы курсовых работ кафедры «Общей психологии и психологии развития» (2010-2011 учебный, 40.16kb.
- Доклад: "Слово. Понятие. Звуко-понятийный аппарат старославянской Азбуки и образ мира., 98.03kb.
- Межпоколенные связи. Влияние семейной истории на личную историю ребенка, 513.71kb.
- Вестник балтийской педагогической академии выпуск №100 2010 актуальные проблемы современной, 3257.46kb.
- Программа предполагает знакомство слушателей курса повышения квалификации с наиболее, 24.62kb.
- Книги по психологии и психотерапии, 115.2kb.
Батогов Д., г. Киров
ПОЗИТИВНАЯ И НЕГАТИВНАЯ ДЕЗИНТЕГРАЦИЯ ПРИ АЛКОГОЛЬНОЙ ЗАВИСИМОСТИ.
Древнегреческий бог вина Дионис считался также богом безумия. Другое имя этого бога "Лизий", что можно перевести как "растворяющий". Лизий-Дионис растворял границы "Эго", открывая другие пространства психической реальности, что выглядело как безумие. Этот эффект алкоголя отмечают и современные специалисты, занимающиеся изучением алкоголизма. Свойства алкоголя "стирать" границы "Я" легко проверить в эксперименте. Достаточно исследователю купить бутылку водки, выпить ее и продолжать до тех пор, пока будет сохраняться возможность перорального приема алкоголя. Наутро экспериментатор получит от очевидцев неопровержимые доказательства того, что вчера его исследовательское "Эго" вышло за все рамки и рубежи.
Но разовое "стирание" границ "Эго" еще не алкогольная зависимость. И, тем более, не подходит под определение негативной дезинтеграции. По мнению профессора ЯрГУ Козлова В. В., автора направления "Интегративная психология", позитивная дезинтеграция - временная неустойчивость в линейной эволюции личности, приводящая к росту личности и новому уровню целостности. Негативная дезинтеграция, напротив, сопровождается деструкцией личности, социальной аутизацией, увеличением личностной фрагментации. Чтобы сформировалась зависимость, приводящая к негативной дезинтеграции, у субъекта должна быть потребность в регулярном "стирании" границ "Эго", жажда выхода за пределы "Эго". То есть прежнее "Я" ("Эго") не должно устраивать из-за отсутствия в его структуре ресурсов для дальнейшей эволюции и нормального функционирования личности.
В рамках интегративной психологии "Эго" можно представить как набор материальных, социальных, духовных самоидентификаций (ценностно-смысловых, эмоциональных, поведенческих образцов, принятых личностью как свои). В определенные жизненные периоды перед человеком встает проблема обновления или смены самоидентификаций. Такие возрастные периоды, требующие изменения самоидентификаций называются жизненными кризисами.
В интегративной психологии помимо "Я" в психической структуре выделяется "Не-Я". Именно в "Не-Я" находятся резервы, в которых нуждается кризисная личность, новые самоидентификации хранятся там. Кризис же можно представить как поход из "Я" в "Не-Я". Профессор Козлов В.В. в динамике кризиса выделяет три области:
Обыденное существование (докризисное) – "Я"
Г
урманская зона – пограничная зона между "Я" и "Не-Я" Шоковая зона – глубина "Не-Я"
Течение кризиса может протекать с постепенным переходом в гурманскую зону. Это та область, где находятся запасы новых идентификаций, где располагаются энергетические резервы. Первоначально гурманская зона малоизученная, и поэтому пугает. При регулярном пребывании в ней, эта зона "обживается" и включается в состав "Эго". Тогда границы между "Я" и "Не-Я" сдвигаются. Для дальнейшего пребывания в новых границах гурманской зоны требуется опыт еще большей интенсивности.
Индивидуум, нуждающийся в выходе за пределы "Я", при употреблении алкоголя может оказаться в гурманской зоне. Если при этом смена самоидентификации не произойдет, то человек может повторить попытку. И еще повторить. Так будущий клиент станет постоянным обитателем гурманской зоны. А физиологическим ключом доступа к иной психической реальности будет алкоголь.
Но бесконечным пребывание в гурманской зоне не бывает. Во-первых, из-за постепенного смещения границ гурманской зоны вглубь "Не-Я" индивидуум однажды оказывается в шоковой зоне. Во-вторых, пребывание в гурманской зоне энергозатратно, и поэтому субъект истощается витально, что приводит к углублению кризиса и перемещению в шоковую зону.
Существуют 4 выхода из шоковой зоны:
- негативная дезинтеграция. Распад личности, дезадаптация, деградация,
- летальный исход (физическая смерть), к которому приводит тяжелое заболевание (цирроз печени, отек мозга, эпилептический припадок и др.) или суицид,
- безумие (сумасшествие),
- позитивная дезинтеграция, которая должна быть целью терапевта в работе с кризисной личностью. Позитивная дезинтеграция заключается в обретении новых ценностно-смысловых, эмоциональных и поведенческих образцов (самоидентификаций), которые объединяют части личности в целое на качественно новом уровне существования.
Западный основоположник интегрального подхода Кен Уилбер в работе "Интегральная психология" представляет эволюцию человеческой личности как последовательность отождествления - разотождествления Самости с различными областями Единого Поля Сознания. С этой позиции можно заметить, что на ранних этапах кризиса эволюционной задачей индивидуального сознания является разотождествление с утратившими эффективность самоидентификациями. На стадии завершения кризиса (при позитивной дезинтеграции) требуется, наоборот, отождествление ("укрепление") "Эго". Это важно при решении "вечной" проблемы алкоголиков: "Пить или не пить?" Позитивная дезинтеграция девальвирует ценность "алкогольного" образа жизни. Но алкоголь при этом остается мощным физиологическим "ключом" (триггером) к преодолению границ "Эго". Но по завершении кризиса этого не требуется. И поэтому алкоголь будет абсолютно лишним. Поэтому клиенту с алкогольной зависимостью на вопрос: "Пить или не пить?", может быть только один ответ: "Не пить!"
Буторина А. А., г. Ярославль
^ МАРГИНАЛИЗАЦИЯ И АНОМИЯ КАК ТЕНДЕНЦИЯ СОЦИАЛЬНОЙ СТРАТИФИКАЦИИ СОВРЕМЕННОГО РОССИЙСКОГО ОБЩЕСТВА.
Изменения в последние десятилетия в социально-экономической, политической и духовной сферах жизни российского общества оказали существенное влияние на глубинную трансформацию всей социальной структуры российского общества, появление новых страт и слоев, исчезновение других, дробление на подгруппы третьих страт и т.п. С точки зрения социальной работы наиболее актуальными и важными тенденциями в трансформации социальной стратификации постсоветского общества являются маргинализация и аномия.
Новая социальная структура не возникает в один момент, она рождается в недрах старой структуры, она — её логическое продолжение. Нарождение нового знаменует появление пограничных, промежуточных маргинальных социальных объектов, В данном случае, маргинальность связана с процессами изменения, обновления и перестройки социальной структуры. Она означает сочетание в социальном субъекте элементов старых и новых структурных связей, включение его в разные отношения, вследствие чего маргинальный субъект приобретает противоречивый социальный статус. Становление новой социальной структуры связано с массовой десоциализацией и ресоциализацией, с потерей самоидентификации и неопределенностью социального статуса, с переходом значительных по объему людских масс из одних социальных групп в другие. Индивиды из низших социальных слоев в определенной степени, представляют собой продукты распада компонентов социальной структуры. Сегодняшнюю ситуацию в российском обществе вполне можно назвать “маргинальной”, поскольку в ее основе – пограничное, промежуточное, переходное положение, в котором оказалось общество и все его элементы в результате разрушения одной и попыток формирования другой социальной системы. В связи с обозначенными социальными процессами проблема маргинальности приобретает особое значение и актуальность. «Система стратификации теряет былую жесткость и однозначность: размываются границы между группами и слоями, возникает множество промежуточных, маргинальных, трудно идентифицируемых групп»7.
Очень сложно дать им строгую дефиницию, поскольку состав их пестр, связи с обществом нарушены. Зыбкость, подвижность социального статуса различных общественных слоев, исчезновение традиционных механизмов регуляции поведения таких групп, отсутствие форм и методов социальной организации, характерных для них, препятствуют осознанию своей общности и скрепляющих ее интересов. Люди оказались вытолкнуты из круга ранее существовавших социальных стереотипов, привычных норм, представлений и встраиваются в новые, неустоявшиеся. Все это вместе взятое означает маргинализацию, хотя и временную, но огромных масс населения. Образуются, также увеличиваясь количественно, стойкие маргинальные социальные группы («бичи», «бомжи», беженцы, «вынужденные переселенцы», беспризорные, наркоманы, криминальные элементы).
Таким образом, существование многообразных социальных различий в современном развитии структурных отношений порождает различные виды социальной дифференциации. Все больше проявляют себя в качестве структурообразующих признаков феномены группового и индивидуального сознания, в которых отражаются занимаемые социальными общностями позиции в структурных отношениях. Эти позиции резко поляризуются, социальная конфликтность связана и с появлением маргинализированных слоев.
Другая тенденция развития социальной стратификации, тесно коррелирующая с процессами маргинализации, связана с разрушением существовавших ранее социальных ценностей, норм, идеологии и трудностями в формировании новых ценностей. Российское общество, которое переживает состояние аномии в связи с разрушением старых, "советских" норм и ценностей и формированием новых, "постсоветских". Понятие «аномия» (от греческого a – отрицательная частица и nomoz – закон) буквально означает отсутствие закона или безнормность. Оно было обосновано Э. Дюркгейом в его книге «Самоубийство» (1897 г.), в дальнейшем его заимствовал Р. Мертон, развивший идеи своего предшественника. Аномия, по Мертону, возможна на двух уровнях. Первый – это уровень всего общества, в котором нормативные стандарты поведения или убеждения либо серьезно ослаблены, либо отсутствуют. Второй – это уровень индивида, для которого состояние аномии характеризует социальную дезориентацию, тревогу, чувство изолированности от общества. Если Р. Мертон применял эту теорию для объяснения социального поведения определенных групп людей или индивидов, в частности, для объяснения причин преступности в современном мире, то по отношению к России 90-х гг., на наш взгляд, теория социальной аномии может быть применена ко всему обществу, как к его макро, так и микроуровню.
Социальная аномия в России, по нашему мнению, распространяется не на какие-либо группы индивидов, а на все население страны. Во-первых, это состояние социальной системы, утратившей прежние и не определившей новые идеалы, нормы, ценности, потерявшей механизмы моральной регуляции. Во-вторых, это смещение представлений о социальных нормах и предписаниях, потеря ориентиров, отсутствие очерчиваемых и предсказуемых перспектив, утрата чувства уверенности в будущем в сознании всех членов общества. В-третьих, это возникновение в обществе состояния несоответствия, разрыва, конфликта между официально провозглашаемыми символами успеха, процветания, неограниченных возможностей, якобы доступных всему населению, и невозможность для большинства членов общества законными средствами завладеть этими символами.
Накопление аномии в российском обществе – глубинная причина резкого роста всех форм отклоняющегося поведения, скачка смертности в трудоспособном возрасте, роста психических и социально обусловленных заболеваний. В этом – объяснение распространенности проявления обеих противоположных форм сознания аномической личности: с одной стороны, чувства беспомощности, изоляции, пустоты, отсутствие моральной цели; с другой – вседозволенность, потеря ответственности, ориентация на сиюминутные выгоды, эгоцентризм и политический экстремизм.
Общество, глубоко втянутое в «безнормность», само воспроизводит саморазрушительное поведение, воспроизводит те его формы, которые способствуют росту социального отчуждения, крайними выражениями которого являются девиантное и деликвентное поведение.
Таким образом, аномия в России представляет собой несовпадение взаимных ожиданий как отдельных социальных субъектов (студентов и института образования, выпускников вузов и рынка труда, призывников и армии, бизнеса и налоговой системы и т.д.), так и общества и государства в целом, существование их в различных системах социальных координат. Специфику российской аномии составляет комплекс таких явлений, как: объективные расхождения, диссонанс между ценностно-нормативными представлениями, коренящимися в общественном сознании и их реальными воплощениями в качестве социальных институтов, прав, свобод и т. д.; псевдофункциональность и мимикрия общественных институтов и организаций; модификация девиантного поведения в одну из форм социальной адаптации. В целом, правомерен вывод об институциализации аномии в российском обществе.
Бызова Л.В., Юркова М.Г., г. Иркутск
^ ФАКТОРНОЕ ОПИСАНИЕ ГЕНДЕРНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ ЖЕНЩИНЫ
Понятие "идентичность" в самых различных контекстах используется в психологии (Эго-психология, психоанализ), в социологии (социальная антропология, символический интеракционизм), в философии (феноменология), в политике и др. Идентичность - это широкая концепция, которая включает в себя все качества личностных сочетаний и обусловленная большим количеством различных факторов: биологических, социальных, культурных, психологических. В последнее время в психологической литературе появились идентичности разного рода: ядерная, половая, ролевая, гендерная идентичности.
Считается, что идентичность выполняет экзистенциальную и интегративную функцию в психике, являясь стержнем, который скрепляет и вокруг которого объединяется личность. Идентичность это не только конфигурация, но и важная психическая функция, являющаяся необходимым условием существования личности. Как психическая функция идентичность характеризуется своим динамическим постоянством.
Несмотря на частое употребление этого термина в литературе, вопрос о том, что же конкретно подразумевается под понятием идентичность остается открытым. Данная работа опирается на понимание идентичности Э.Эриксоном, который определяет ее как сложное, структурное образование, связанное с чувством самоотождественности, собственной истинности, полноценности, сопричастности миру и другим людям. Это чувство обретения, адекватности и стабильного владения личностью собственным Я независимо от изменений последнего и ситуации; способность личности к полноценному решению задач, встающих перед ней на каждом этапе. Он выделяет в структуре идентичности три уровня: индивидный, личностный, социальный.
Социальная идентичность представляется Эриксоном как личностный конструкт, который отражает внутреннюю солидарность человека с социальными, групповыми идеалами, нормами, которые помогают процессу Я-категоризации. Здесь речь идет о формировании таких составляющих социальной идентичности, которые в виде когнитивной системы исполняют роль регулятора поведения в соответствующих условиях. Это такие формы идентичности, как, например, профессиональная, этническая, религиозная. В последнее время в русле теории социальной идентичности в качестве одной из подструктур социальной идентичности рассматривается гендерная идентичность.
Гендерная идентичность - базовая структура социальной идентичности, которая характеризует человека (индивида) с точки зрения его принадлежности к мужской или женской группе, при этом наиболее значимо, как сам человек себя категоризует. Гендерная идентичность - личное восприятие своей половой принадлежности в связи с предписанными полу социальными функциями и статусом.
В соответствии со сформировавшейся сексуальной идентичностью может происходить вторичная гендерная идентичность, которая определяет соответствие личности новому образцу маскулинности - фемининности, включающему более адекватные способы репрезентации себя обществу с учетом имеющейся системы гендерных отношений.
Формирование гендерной идентичности - это сложный и многоступенчатый процесс взаимодействия социокультурных и биологических факторов. Являясь одной из структур самосознания личности, гендерная идентичность играет определяющую роль в процессах адаптации и саморегуляции.
Один из самых авторитетных социологов современности англичанин Энтони Гидденс объясняет, что "гендер" - это "не физические различия между мужчиной и женщиной, а социально формируемые особенности мужественности и женственности". Гендер, по его словам, означает, прежде всего, "социальные ожидания относительно поведения, рассматривающегося как соответствующее для мужчин и женщин". Не биологический пол, а социокультурные нормы определяют, в конечном счете, психологические качества, модели поведения, виды деятельности, профессии женщин и мужчин. Быть в обществе мужчиной или женщиной означает не просто обладать теми или иными анатомическими особенностями - это означает выполнять те или иные предписанные нам гендерные роли.
Господствующий в общественном сознании образ маскулинности и фемининности оказывается всего лишь характеристикой мужчин или женщин в текущей культуре. Будучи взятыми, сами по себе, различные образцы маскулинности - фемининности не столько отрицают друг друга, по сути, сколько оказываются противопоставленными в конфликтно организованной системе отношений между гендерами. Сами характерологические признаки маскулинности - фемининности являются исторически изменчивыми.
В конце ХХ века биполярная модель гендерной идентичности была пересмотрена в концепции С. Бем. Она предположила, что мужчины и женщины не обязательно должны соответствовать традиционным моделям и могут сочетать в своем поведении как маскулинные, так и фемининные характеристики. Мужественность и женственность не противопоставлены друг другу, а человек может обладать одновременно и мужественными и женственными чертами. Бем полагает, что наиболее желательной в настоящий период является андрогинная модель гендерной идентичности, которая вбирает в себя лучшее из обеих половых ролей.
Наиболее сложным в нашей работе явился процесс практического исследования содержания гендерной идентичности женщин. Основные трудности заключались в том, что психодиагностические методы исследования содержания и структуры сознания личности наименее разработаны по сравнению с другими структурами. Прежде всего, это определяется сложностью и многогранностью объекта диагностики. Особенно это касается тех структур сознания, которые выражаются в самоописании и самопрезентации, и участвуют в мотивации поведения. Прямые методы (опросники) выявляют осознаваемые или декларируемые способы описания и мотивы, оставляя вне анализа неосознанные или скрываемые. Проективные методы разрешают проблему искажений со стороны испытуемого, но ставят проблему точности и глубины интерпретации, которая зависит от квалификации диагноста. Третье направление диагностики, интенсивно развивающееся в настоящее время, - экспериментальная психосемантика, во многом позволяет разрешить противоречие между двумя классическими подходами в диагностике. В данной работе объединяются все три подхода к исследованию проблемы представления и самопрезентации своих полоролевых особенностей современными женщинами. Предполагается, что особенности как представления, так и отношения женщины к своей "женской судьбе" должны оказывать влияние на ее адаптацию в современном динамичном и сложном мире. Не останавливаясь детально на психологической проблеме социальной адаптации, отметим, что успешная (или неуспешная) адаптация индивида в обществе определяется многими факторами, среди которых ведущее положение занимает способность самой личности быть адаптивной: адекватно оценивать и использовать полезно и разумно, так как сама личность считает, возможности, предоставляемые внешней средой.
Можно предположить следующие признаки адаптивности, а именно: самодостаточность, высокая самооценка, способность изменять качество жизни, творческое отношение к проблемам и деятельности. Соответственно, признаками неадаптивности и эмоционального неблагополучия личности - считать социальную инертность, низкую самооценку, тотальную неудовлетворенность жизнью (своим жизненным пространством).
В исследовании приняли участие 93 женщины. Социальные характеристики выборки позволяют говорить о ее достаточной репрезентативности. Возраст женщин изменяется в пределах от 17 до 67 лет. Образование: среднее, высшее, средне специальное. Профессии: преподаватели вузов, экономисты, инженеры, врачи, парикмахеры, руководители фирм, домохозяйки и др. Большую группу составили студентки очного и заочного обучения. Диагностика выборки проводилась с помощью батареи тестов:
1. Тип ролевого поведения фемининность-маскулинность оценивался тестами С. Бем, Тимоти Лири, 5-й шкалой MMPI (вариант ММИЛ);
2. Адаптивность и активность личности оценивалась многоплановыми тестами СПА (социально-психологическая адаптация) К. Роджерса и САТ (самоактуализации тест) Э. Шострома.
3. Наконец, особенности группового гендерного сознания изучались методом СД (семантический дифференциал), который является комбинацией метода контролируемых ассоциаций и процедур шкалирования.
В соответствии с основными этапами психосемантического исследования испытуемым был предложен список понятий для оценивания, которые достаточно адекватно описывают интересующую область исследования, а именно гендерную идентичность женщины в переходном обществе:
"Я";
фемининность: мужчина, любовь, семья;
маскулинность: карьера, выгода, женщина;
андрогинность: деньги, здоровье, друзья, творчество.
Корреляционный анализ на списке из 78 переменных дал многоплановую и многоуровневую структуру связей между ними. На его основе методом главных компонент был проведен факторный анализ, результаты которого рассматриваются в статье.
Факторный анализ при различных вариантах выделения количества факторов и их ротации позволил выделить оптимальную структуру, состоящую из трех факторов, которую оказалось возможным проинтерпретировать. При других способах выделения факторов показатели различных методик только лишь отрывались от факторов, но какие-либо иные конфигурации не образовывали. Поэтому данная трех факторная структура рассматривается как оптимальная.
Рассмотрим подробное распределение признаков. Ни одна методика не вошла целостно в какой-либо единый фактор, что естественно. Исключение составил СД, который почти полностью вошел в фактор, названный нами "Ролевые представления". В данный фактор с высокими весами собрались показатели семантического дифференциала за исключением дух параметров "Силы" у понятий "Я" и "Женщина", которые вошли в фактор, получивший название "Свобода внутренней позиции". Следует отметить и то обстоятельство, что никаких показателей по другим методикам в этом факторе не оказалось.
Фактор "Социальная гибкость". В него вошли 4 и 6 октанты теста Т. Лири (негативизм и зависимость); из теста СПА в фактор вошли 14 признаков из 19-ти, при этом полным набором из трех связанных вместе показателей следующие: адаптация, принятие других, эмоциональный комфорт, два набора: непринятие себя и внешний контроль вошли частично вместе со своими общими признаками S% и I% , а также показатель эскапизма; из теста САТ вошли 8 шкал из 14-ти: базовые шкалы компетентности во времени и поддержки, дополнительные шкалы ценностных ориентаций и гибкости поведения (блок ценностей), самоуважения и самопринятия (блок самовосприятия), представления о природе человека и синергии (блок концепции человека).
Фактор "Свобода внутренней позиции" оказался самым разнообразным по признакам, взятым из всех использованных методик. В него вошли: признак маскулинности (тест С. Бем), 1-й, 2-й, 3-й, 7-й октанты (властно-лидирующий, независимый, прямолинейный и сотрудничающий типы поведения), и суммарный (?1-4 октант) показатель, отражающий маскулинность поведения (тест Т. Лири); признаки: принятие себя, внутренний контроль, доминирование и Д% (тест СПА), также две пары дополнительных шкал (тест САТ) сензитивности к себе и спонтанности (блок чувств), принятия агрессии и контактности (блок межличностной чувствительности) с близкими весами, и факторы "силы" понятий "Я" и "женщина" (тест СД).
Некоторые показатели не вошли ни в один из выделенных факторов. Ими оказались фениминность и TS (тест С. Бем), 5-й (покорно-застенчивый), 8-й (ответственно-великодушный) октанты, суммарный (?5-8 октант) показатель, отражающий фениминность поведения (тест Т. Лири); 5-я шкала женственности-мужественности (тест MMPI), ведомость (тест СПА), шкалы познавательных потребностей и креативности (блок отношения к познанию, тест САТ).
Результатами факторного анализа можно считать следующее:
Представления современной женщины о своей гендерной идентичности ("Я", "женщина"), о значимых (общечеловеческих) ценностях социального и биологического благополучия оказались разорванными по фактору "Сила". Таким образом, отношение к женщине вообще и к себе как к женщине можно считать традиционным: активность женщины не должна проявляться через напор и силу. При этом оценка себя, собственного состояния и поведения через различные тесты практически не связываются с собственными представлениями о собственном гендере. Можно предположить, что такая разорванность сознания должна создавать внутренний конфликт, определенное напряжение, которое, в свою очередь, может порождать эмоциональный дискомфорт и недовольство собой, своей жизненной ситуацией.
Средние показатели по фактору "Силы" по сравнению с факторами "Оценка" и "Активность" оказались значимо ниже (р.0,01) по всем оцениваемым понятиям, но наибольший перепад оценок как раз у понятий "Я" и "женщина" (практически одинаковый), а наименьший - у понятий "карьера", "мужчина", "деньги" (также практически один). Можно предположить, что современная женщина также достаточно традиционно оценивает гендерные роли как мужчины, так и женщины. Но при этом отношение к собственной и "женской" силе противоречит гендерным представлениям.
Наиболее интересным оказался сборный фактор "Свобода внутренней позиции", куда как раз и вошли факторы "Силы" "Я" и "женщина". В данный фактор собрались все практически признаки маскулинности поведения (исключение составил 4-й октант теста Лири - недоверчивость-скептицизм) и объединились с показателями личного благополучия и комфорта. Данный факт, возможно, указывает на представление современной женщины о том, что маскулинный тип поведения более социально предпочтителен и предоставляет больше возможностей и реализации. Но при этом он же создает эмоциональный дискомфорт, который необходимо контролировать. Это подтверждается тем, что все показатели, связанные с характеристикой эмоционального благополучия, вошли в фактор "Социальной гибкости".
В последний фактор вошли большинство показателей неконфликтной социальной адаптации, показатели приспособления к требованиям окружения в ущерб собственным потребностям (принятие других и непринятие себя, эскапизм, скептицизм и зависимость). Что, вероятно, указывает на следующую позицию женщины. В обществе ценится и принимается традиционно "женское" поведение, но, удовлетворяя потребности других, одновременно с этим женщина должна отказаться от реализации собственных желаний.
Таким образом, факторное исследование гендерной идентичности современной женщины показывает ее внутреннюю рассогласованность, противоречивость, которая порождает, в целом, эмоциональное неблагополучие и неудовлетворенность "женской" судьбой.
Литература:
1. Бем С. Трансформация дебатов о половом неравенстве. /Феминизм и гендерные исследования. Тверь. 1999 г. С.68-82.
2. Гидденс Э. Социология. М., 1999.
3. Радина Н.К. //Словарь гендерных терминов. М.: Информация XXI век, 2002.
4. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. /общ.ред. и пред. Толстых А.В. - М.: Изд. группа "Прогресс", 19996.
5. Bem С. L. The Lenses of Gender. Yale University Press, 1984.