Калмыцкая безэквивалентная лексика и фразеология в русских переводах произведений Давида Кугультинова
| Вид материала | Автореферат |
- Безэквивалентная лексика как предмет исследования в современном переводоведении, 230.57kb.
- Т. В. Жеребило Термины и понятия лингвистики: Лексика. Лексикология. Фразеология. Лексикография, 1260.79kb.
- Элективный курс «Подготовка к гиа» 9 классс Урок №12 Тема: Повторение и закрепление, 134.81kb.
- Тест по теме "Лексика. Фразеология", 87.25kb.
- @1 Что называют переводом, 247.16kb.
- Лексико-семантические и стилистические способы выражения агрессии в художественном, 275.12kb.
- Курсовая работа на тему: Фразеологические единицы в заголовках газет, 50.77kb.
- Сказка «субсутай» как фольклорный источник поэм д. Кугультинова «повелитель время», 360.34kb.
- Шишов Анатолий Иванович (учитель физики), Гура Надежда Васильевна (учитель литературы), 103.59kb.
- Языковые единицы, отражающие географические реалии Германии, 163.69kb.
Из произведений Кугультинова читатель узнает, что формой исполнения эпоса является пение: Услышал песню в ту минуту я,... ...пела девушка умеючи,...(Девушка-джангарчи), поют джангарчи (Любовь и война), певцы-джангарчи (Золотое сердце), Степь, как седой джангарчи,... поет... (Чабаны). Пение сопровождается игрой на домбре – это является классическим исполнением «Джангара»: Взяла домбру (Девушка-джангарчи), Творцу-исполину, чей голос живой / Звенит в переборах домбры вековой (Джангарчи), А каждое крылышко – точно домбра / И можно услышать в их тихом напеве – / Все гимны – все те девяносто и девять, / Которыми славили мир джангарчи (Сказка об уже). Слово домбра употребляется также в произведениях Кугультинова, не имеющих связи с эпосом «Джангар».
Калмыки к тексту эпоса относятся как к священному: ^ Издревле творенье твое бережет / В груди, как святыню, калмыцкий народ (Джангарчи). В этом стихотворении исполнитель эпоса – «певец-исполин, сединой убеленный», в другом – степь сравнивается с «седым джангарчи», в стихотворении «Читая «Джангар» джангарчи назван «великим певцом / Древнего нашего мира».
В стихотворениях Кугультинова используются слова «богатырь» (Девушка-джангарчи) и «батыр» (Джангарчи). Написание в русском языке калмыцкого слова баатр [баатър] – богатырь в форме батыр подчиняется правилам: вместо удвоенных букв, которыми в калмыцком языке обозначаются на письме долгие гласные звуки, в русском языке часто пишется одна буква; неясные гласные, в калмыцком языке не обозначающиеся на письме, в русском языке обозначаются: ы – обозначение калмыцкого неясного гласного заднего ряда, см. ъ – в транскрипции слова. В стихотворении «Джангарчи» слово «батыр» употреблено три раза: 1. Творцу-исполину,... / Кто древних батыров, овеянных славой, / Воспел громкозвучной строкой величавой,... 2. В строках,... / Батыры степные проходят пред нами. 3. ...страна / Где необоримым батырам числа нет,... В первых двух примерах речь идет об эпических богатырях, в последнем – батыры – это советские люди. Кроме стихотворения «Джангарчи» (перевод Д. Бродского 1940 г.), слово батыр упоминается еще в трех поэмах-сказках, двух реалистических поэмах и в стихотворении. Переводчиком четырех поэм (Песнь чудесной птицы (1962), Цветок, одолевший бурю (1973), Моабитский узник (1965), Возвращение (не датир.)) является Юлия Нейман. Поэму-сказку «Равные солнцу» перевел Л. Пеньковский (1964), стихотворение «Ода болгарскому языку» (не датир.) – В. Еременко. Встречающееся в стихотворении «Джангрч кююкн» три раза слово баатр в стихотворении «Девушка-джангарчи» (перевод Я. Козловского 1939 г.) переведено словом «богатырь», употребленным один раз, в остальных случаях в значении «богатыри» используются местоимения и другие существительные. В поэме «Моабитский узник», посвященной Мусе Джалилю, слово «батыр» – тюркизм: это обращение к главному герою Темиру. Слово «батыр» ранее русских переводов произведений Д. Кугультинова отмечается в переводах произведений Салавата Юлаева 30-х годов XX в.
Чаще, чем слово батыр, в переводах произведений Кугультинова встречается слово богатырь, являющееся по происхождению в русском языке тюркско-монгольским заимствованием древнерусского периода: «батыр» – в 7 произведениях, «богатырь» – 13. Эти 13 произведений перевели Ю.Нейман (11), С. Липкин (1), Л. Пеньковский (1). В поэме-сказке «Равные солнцу», переведенной Л. Пеньковским, употребляются оба слова. Большая часть произведений с использованием как слова батыр, так и слова богатырь переведена Ю. Нейман.
Слово аранзал – нарицательное существительное со значением «богатырский конь». Значение слова аранзал – конь понятно из контекста: Коня я седлаю, / ... / О, если бы конь мой, мой друг неизменный, / К родимым селеньям меня бы помчал, / Мы мчались бы мысли быстрее мгновенной, /Вперед же, вперед же скачи, аранзал!... Более быстрым герой считает коня, а не мысль. Согласно калмыцкой пословице самыми быстрыми являются мысль или ветер: санан хурдмб, салькн хурдмб – «что же быстрее – мысль или ветер?» В поэзии Д. Кугультинова самым быстрым предстает аранзал. Признак скорости выражают все примеры употребления слова аранзал. Аранзалы – помощники героев произведений, кони, обладающие фантастической скоростью и огромной силой.
Нарицательные существительные, связанные с эпосом «Джангар», особым образом подчеркивают национальную самобытность поэзии Давида Кугультинова и усиливают эмоциональность и экспрессивность художественного текста.
В разделе VI.2 анализируются антропонимы, топонимы, гиппоним Аранзал и библионим «Джангар». Многие элементы эпоса «Джангар» обладают повышенной узнаваемостью у читателей Калмыкии и других, знающих калмыцкий эпос, что не требует указания на само произведение. Для не знакомых с прототекстом нужна расшифровка этих аллюзий, что предпринято в настоящей работе.
Из имен эпических персонажей: ^ Джангар, Хонгор, Герензел, Мингиян – частотнее других слово Джангар, являющееся антропонимом и библионимом. Джангар – главный герой эпоса, правитель идеальной страны Бумбы, полководец дружины из 6012 богатырей. Антропоним Джангар употребляется в стихотворениях «Девушка-джангарчи» и «Возвращение в Элисту»: Ждет город, сердцу дорогой, / Мне б, с лука Джангара, стрелою / Лететь в далекое былое, / Сорвавшись с тетивы тугой (Возвращение в Элистурвавшись с тетивы тугой ()е строки: Ждет город, сердцу дорогой, / Мне б, с лука Джангара, стрелою / Лететь в далекое былое, / С). В сравнении «как стрела с лука Джангара» использован национальный образ, символизирующий скорость. Образы эпических богатырей Джангара и Хонгора являются символами храбрости и преданности Родине, образцами для подражания, неслучайно поэтому они введены Д. Кугультиновым в стихотворение, написанное во время Великой Отечественной войны: Степь! Если в грозном бою, / Струсив, себя запятнаю; / Степь! Если Джангра и Хонгра / Я оскверню имена, – / Кровь мою в гной преврати, / О степь! / И, брезгуя мною, / Тело мое не прими / В лоно святое свое! (Матери-степи, 1941).
Кугультинов заимствует из эпоса образы главных героев в соответствии с художественным замыслом произведений периода Великой Отечественной войны и времени возвращения калмыков из сибирской ссылки. Образы заимствованы через использование их имен. Обращение к эпосу «Джангар» в этих произведениях детерминировано содержанием эпоса в целом. Элементы эпоса «Джангар» выполняют в поэзии Кугультинова характеризующую художественную функцию.
Группу эпических топонимов составляют два названия: ^ Бумба, Болзата, Бумба является только эпическим топонимом, Болзата – общефольклорным: неоднократно встречается в сказках. Включенный нами первоначально в эту группу ороним Богдо в эпическом материале не найден. Слово Богдо в «Джангаре» является титулом богатыря Джангара. В легендах оним Богдо обозначает реальный географический объект, как и в современной топонимии.
^ Бумба – название идеальной страны в эпосе «Джангар». Топоним употреблен пять раз в четырех произведениях: поэме «Любовь и война», стихотворениях – «Хадрис», «Под деревьями густого парка», «Читая «Джангар»: …без проклятой войны,…/ Жизнь бы шла, / как в сказаньях, что складно поют джангарчи, / словно на расцветающих / пастбищах ласковой Бумбы! (Любовь и война).
Оронимы ^ Болзата и Богдо употребляются Д. Кугультиновым в одной сказке и с одинаковой частотностью – по три раза. Они точно указывают место хранения чудо-меча, движения неприятеля, встречи Буш-хана богатырями и их сражения. В эпосе «Джангар» и калмыцких народных сказках употребляется ороним Болзатин-Боро. В сказке Д. Кугультинова из сложного названия Болзатин-Боро используется его первая часть: Болзата ← Болзат [Болзатъ]. От народных сказок сказка Кугультинова отличается тем, что в ней вместе с горой Болзата упоминается гора Богдо.
О горе Богдо у калмыков бытует множество легенд и преданий. Ороним Богдо – топоним, перенесенный с исторической родины на новое пространство. Гора Богдо находится на современной территории Астраханской области недалеко от озера Баскунчак. В сказке Д. Кугультинова соединились общемонгольские мифический (Болзата) и реальный (Богдо) оронимы.
В стихотворении «Джангарчи» в постраничной сноске к примеру: ^ И если бы даже скакун Аранзал, / Ретив, легконог, что есть сил побежал, / Он славы твоей (джангарчи – Л.О.) не обгонит…– сказано: Аранзал – это легендарный конь богатыря Джангара, героя эпоса. Только в этом единственном примере скорость аранзала уступает скорости славы джангарчи – так высоко автором стихотворения оценивается деятельность народных сказителей. В сказке «Золотое сердце» вороной конь богатыря Эдека – прямой Аранзал, т.е. такой же, как конь богатыря Джангара. О четвертом коне на фронтоне Большого театра (К могучей тройке – гоголевской птице – / Здесь припрягли четвертого коня) спрашивается: Четвертый конь… Грузинский ли Мерани? / Тулпар? .. Иль, может статься, Аранзал?.. (Большой театр). Вопрос риторический, посредством него автор усиливает эмоциональность высказывания, привлекает внимание читателя к этой части текста. По мнению автора, четвертый конь – это символический образ коня любого из братских советских народов. В следующем примере слово также является собственным именем: Я в уютном седле Аранзала: – / Быстрокрылого лайнера ТУ (В день – сорок лет!).
В качестве библионима слово Джангар выступает в стихотворениях «Девушка-джангарчи», «Читая «Джангар» и в поэме «Рагни». В первом стихотворении библионим находится в эпиграфе: Та, что не была женой, / Спела «Джангар», говорят, / В нашей стороне степной. Стихотворение «Читая «Джангар» посвящено Семену Липкину – переводчику «Джангара» на русский язык. Это стихотворение – ода эпосу «Джангар». По нашему мнению, автор и лирический герой стихотворения – одно и то же лицо: В «Джангар» все глубже вплываю – / В океан нашей древней славы. / Мудрости пью ароматы – / Радость, отвагу и грусть. Слово «Джангар» употребляется в стихотворении восемь раз: в названии, посвящении (С. Липкину – переводчику «Джангара») и шесть раз в тексте. Во всех случаях оно написано в кавычках. Также библионимом является это слово в поэме «Рагни», но там оно в кавычки не взято: Я вспомнил Джангр.
Итак, использование в поэзии именно элементов «Джангара» является показательным для фольклоризма поэзии Д. Кугультинова: это свидетельство блестящего знания поэтом калмыцкого эпоса, большого поэтического мастерства автора.
В главе VII определяется состав лексико-грамматических разрядов калмыцких апеллятивов и онимов, описываются их лексико-грамматические категории: одушевленности-неодушевленности, рода, числа и падежа. Исследуется материал одной тематической группы – имеющиеся в русских переводах произведений Д. Кугультинова апеллятивы и онимы, относящиеся к эпосу «Джангар»: аранзал, батыр, джангарчи, домбра, рагни и Аранзал, Болзата, Бумба, Герензел, Джангар, «Джангар», Джангар и Хонгор, Мингиян, Рагни / Рагни-Дагни, Хонгор. Вместе с указанными топонимами мы рассматриваем и оним Богдо.
И в реалистических произведениях, и в поэмах-сказках употребляются одни и те же нарицательные существительные. Слова с корнем batir, baγаtur имеются в тюркских, монгольских, иранских, хинди языках. От данных корней производят русское слово богатырь, заимствованное еще в период древнерусского языка. Также к ранним восточным заимствованиям русского языка относится слово домбра, имеющееся в тюркских, монгольских, персидском языках. Слова домбра, батыр, рагни – экзотизмы, издавна существовавшие в русском языке, в который они пришли не из калмыцкого языка, слова аранзал, джангарчи – региональные заимствования.
На графемно-фонетическом уровне анализирумые слова освоены, что показывает их внешний облик: калм. арнзл [арънзъл] → аранзал, җаңһрч [җаңһърчъ] → джангарчи, домбр [домбър] → домбра, баатр [баатър] → батыр, арагни → рагни. Последнее слово имеет менее ассимилированную внешнюю форму. Внешний облик онимов также свидетельствует, что на графемно-фонетическом уровне они освоены. В калмыцком языке топонимы Бумб, Болзат, Богд употребляются с географическими терминами и находятся в препозиции: Бумбин орн, Болзатын уул, Богд уул, в русском языке эти сочетания восприняты как названия Бумба, гора Болзата, гора Богдо. Другие примеры: Җаңһр [Җаңһър]→ Джангар, [Хонһър] → Хонгор, арагни-дагни → Рагни-Дагни (Рагни), Гернзл [Гэрензел] → Герензел, Миңъян → Минагян.
Все пять существительных являются конкретными, классифицируются на личные (джангарчи, батыр – по роду занятий, физическим данным, рагни – по внешним данным) и неличные (аранзал, домбра). Таким образом, анализируемые примеры представляют следующие лексико-грамматические разряды имен существительных: 1) нарицательные и собственные; 2) конкретные (личные и неличные).
Лексико-грамматическая категория одушевленности-неодушевленности описывается в разделе VII.1. Так как названия мифических существ (рагни) входят в разряд одушевленных существительных, к неодушевленным относится одно существительное домбра. Одушевленными, кроме существительного рагни, являются названия лиц и животных – батыр, джангарчи, аранзал. За исключением несклоняемых существительных джангарчи, рагни, существительные батыр, аранзал являются одушевленными, домбра – неодушевленным как по семантическим основаниям, так и грамматическим. Грамматически категория одушествленности-неодушествленности проявляется в том, что при склонении существительных во множественном числе форма винительного падежа у одушевленных существительных совпадает с формой родительного падежа, у неодушевленных существительных – с формой именительного падежа. Например: В.=Р.: батыров, аранзалов, В.=И.: вижу домбры. В произведениях Д. Кугультинова существительное домбра употребляется в формах только единственного числа. В единственном числе различие между одушевленными и неодушевленными существительными морфологически выражается только у слов мужского рода с нулевым окончанием. Например: Мудрый Араш, … / Отдал Бембе своего аранзала (Цветок, одолевший бурю). У существительных мужского рода, кроме существительных на –а, –я – таких существительных среди рассматриваемых примеров нет, категория одушевленности проявляется в обоих числах (батыра – батыров): Кто древних батыров, овеянных славой, / Воспел громкозвучной строкой величавой, / Творцу,… (Джангарчи), форм винительного падежа множественного числа существительного аранзал в анализируемых произведениях Д. Кугультинова не встречается. Категория одушевленности-неодушевленности несклоняемых существительных выражается только синтагматическими средствами. О грамматической освоенности в русском языке существительных аранзал, батыр, домбра можно судить уже по тому, что они имеют грамматические показатели категории одушевленности-неодушевленности.
Среди заимствованных калмыцких существительных нет существительных среднего рода.
Тематические группы собственных имен: 1) антропонимы (мужские – ^ Джангар, Хонгор, Мингиян; женский – Герензел); 2) топонимы (Болзата, Бумба); 3) мифоним (Рагни / Рагни-Дагни); 4) гиппоним (Аранзал); 5) библионим («Джангар»). Собственные имена Аранзал, Рагни происходят от нарицательных существительных аранзал (волшебный богатырский конь), арагни-дагни (небесная дева, перен. красавица). При переходе нарицательных существительных в собственные имена изменяется грамматическая категория числа: собственные имена форм множественного числа не образуют, с количественными числительными не сочетаются, см. нарицательные существительные: … аранзалы примчались, шесть рагни. Онимы (Аранзал, Рагни), нарицательные существительные (аранзал, рагни), а также антропоним Джангар и библионим «Джангар» являются абсолютными омонимами.
На грамматическом уровне слова домбр [домбър], Бумб [Бумбъ] приобрели флексию –а (домбра, Бумба) и используются в русском языке как существительные женского рода. Конечный –а имеется и у слова Болзата ← Болзат [Болзатъ], но в отличие от хоронима Бумба ороним Болзата употребляется в русском тексте обязательно с географическим термином и является несклоняемым существительным: относится к редко встречающимся в русском языке названиям.
Одушевленные существительные аранзал, батыр, являясь существительными мужского рода по значению, в то же время совпадают с существительными мужского рода русского языка еще и по форме, так как представляют собой основы с финальным согласным и имеют нулевое окончание. В парадигмы склонения вошли те калмыцкие слова, звуковой комплекс которых соответствует морфологическим нормам русского языка. К склоняемым относятся онимы: Бумба, «Джангар», Аранзал, Джангар, Хонгор, Минагян. Вошедшие в систему склонения русского языка калмыцкие слова полностью подчиняются правилам заимствующего языка и ничем не отличаются от его исконных слов: имеют формы рода, числа, падежа, выступают в функции подлежащего, дополнения, определения, употребляются в составе именного сказуемого.
Слова, имеющие необычное для русского языка оформление основ (например, финальные ударные гласные основы –и, –о), не входят ни в одну парадигму склонения: джангарчи, рагни; Рагни-Дагни, Рагни; Богдо. К нулевому склонению также относятся женское имя, оканчивающееся на твердый согласный, – Герензел и географическое название Болзата. Такие слова пополняют разряд неизменяемых заимствованных существительных русского языка. Для несклоняемых существительных характерны те же категории, что и для склоняемых: одушевленность/неодушевленность, род, число, падеж, но все эти категории выражаются не парадигматически (при помощи окончаний существительного), а синтагматически.
Категория рода, категория числа калмыцких слов и онимов в русском языке анализируются в разделе VII.2. Калмыцкие слова, не имевшие грамматического рода, в русском языке его приобретают (домбра, Бумба). Так, слово домбра в русском языке вступает в синонимичные отношения со словом балалайка, а нарицательным существительным, обозначающим родовое понятие для топонима Бумба, выступает слово страна.
Род несклоняемых существительных связан с их одушевленностью или неодушевленностью, у одушевленных существительных род определяется по биологическому полу (джангарчи, рагни, Герензел; аранзал), у неодушевленных – по родовому наименованию. Например: батыр – богатырь, джангарчи – сказитель, исполнитель эпоса «Джангар» – названия лиц по роду занятий, исторически определившихся как занятия «мужские», рагни – женский персонаж калмыцкого фольклора, небесная дева, фея, Герензел – супруга богатыря Хонгора, аранзал – сказочный конь, конь богатыря Джангара. Географические названия Болзата, Богдо в русском языке без родового наименования не употребляются, поэтому о включении их в категорию рода говорить не представляется возможным. Если бы ороним Богдо употреблялся в русском языке без слова «гора», по правилам он использовался бы как существительное женского рода. См. пример: Осло – нескл., м.р. (город).
Значения рода и числа несклоняемых существительных выражаются исключительно аналитически – с помощью форм согласования: ^ Но вторая девушка – рагни / Воззвала к Судье:… (Повелитель Время); И одна из тоненьких рагни / К трону подбежала легче лани / И достала Книгу Воздаяний. (Там же).
В разделе VII.3 анализируется категория падежа, показано функционирование в русскоязычном тексте каждого калмыцкого слова и онима, установлены состав и количество падежей, в которых они встречаются, рассмотрены значения падежей. Состав и доля каждого падежа определены в результате статистического анализа. Все данные представлены в таблицах в Приложении. Категория падежа апеллятивов и онимов анализируется отдельно для каждой группы слов.
Из всех падежных форм калмыцких слов наиболее частотными являются формы именительного падежа: их всего – 57 форм апеллятивов и 17 форм онимов. В качестве подлежащих выступают 35 форм апеллятивов и 4 формы онимов: В строках, где бурлит неуемное пламя, / Батыры степные проходят пред нами. (Джангарчи); Контроль мой строгий ослабел / В тот миг, когда над полом / Вспорхнула чудо Герензел, / Взмахнув своим подолом. (Рагни).
Кроме выражения подлежащего, заимствованные существительные в именительном падеже показывают еще восемь значений: именительного представления (только апеллятивы – 1 пример): Рагни!.. Ну кто, как не рагни?! / Найди другое слово! (Рагни); номинативных заглавий (только апеллятивы – 3 примера): «Девушка-джангарчи», «Джангарчи», «Рагни»; пояснительного подлежащего (только апеллятивы – 2 примера): Я верю: есть они – рагни, /Иль ангелы – иначе. (Рагни); именного сказуемого с нулевой связкой (1 пример форм апеллятива и 2 – онимов): Конь его – прямой Аранзал! (Золотое сердце); сказуемого (только апеллятивы – 4 примера): Знает родина волшебство, / С ней младенец – и тот батыр,… (Песнь чудесной птицы); приложения (апеллятивы – 2 примера, онимы – 1 пример). (Кроме этого, два несогласованных приложения-онима встречаются по три раза – это примеры употребления оронимов Болзата, Богдо): По железной по дороге / Мчится поезд – аранзал (Корень); обращений (по 4 примера форм апеллятивов и онимов): а) риторического –«О, Джангар и Хонгор, где вы с вашей силой? / Отдайте сегодня мечи свои мне…» (О, где вы, Джангар и Хонгор?); б) фольклорного – Где ты, милый мой, где, Темир, /Сокол мой, соловей, батыр?! (Моабитский узник); входят в состав сравнительного оборота (только апеллятивы – 3 примера): Девушек прекрасных шесть / … / Источали свет они, / Словно ангелы – рагни (Повелитель Время).
Формы именительного падежа апеллятивов намного превосходят количество форм остальных падежей (винительный падеж – 12, родительный – 10, дательный – 4, творительный – 3, предложный – 2). Имена собственные встречаются в формах четырех падежей: именительного (17), родительного (14), дательного (2), винительного (7).
Форм родительного падежа апеллятивов 10: шесть – слова домбра и четыре – слова рагни во множественном числе. Форм родительного падежа онимов 14. Родительный падеж обозначает принадлежность (апеллятивы – 1 пример, онимы – 4 примера): Но взгляд на них метнула Мать рагни (Повелитель Время); определительные отношения (апеллятивы – 5 примеров, онимы – 5): Есть, говорят, чудесная страна, / Край Бумбы светлоликий,… (Хадрис); субъект действия (только апеллятивы – 2 примера): Но одна из девушек-рагни / К старцу воззвала:… (Повелитель Время); направление действия (только апеллятивы – 1 пример): На смену плясовому ражу / Теперь струились из домбры / Другие волны звуковые (Равные солнцу); анализируемые слова входят в состав сравнительного оборота (только онимы – 4 формы): «…как бы степь, расцветая, жила / без проклятой войны,… / Жизнь бы шла, / как в сказаньях, / что складно поют джангарчи, / словно на расцветающих / пастбищах ласковой Бумбы! (Любовь и война).
Дательный падеж апеллятивов выражает объектное, субъектное и определительное значения. Существительные аранзал, батыр в дательном приглагольном и приименном падежах единственного числа обозначают косвенный объект, на который направлено действие: Змея – она батыру лучший друг (Возвращение). В форме дательного падежа множественного числа существительное батыр выступает обязательным дополнением к фразеологизму, находится впереди управляющего слова: В бескрайние дали шагает страна, / Где необоримым батырам числа нет,… (Джангарчи). В предложении И седьмая… шести рагни под стать (Повелитель Время) дательный приименный имеет определительное значение, является фразеологическим сочетанием. Дательный приглагольный падеж онимов обозначает: а) косвенный объект, на который направлено действие – Подарил отец Хонгору / Заводной грузовичок (Машина Хонгора); б) при безличном глаголе – субъект: Как-то вздумалось Хонгору / Самому поехать в город (Там же).
Все двенадцать форм винительного падежа существительных-апеллятивов сочетаются с переходными глаголами и имеют объектное значение: Взяла домбру (Девушка-джангарчи). Формы винительного падежа онимов (всего 7) выражают два значения: прямой объект: Много лет тому назад, / Та, что не была женой, / Спела «Джангар», говорят, / В нашей стороне степной – эпиграф к стихотворению «Девушка-джангарчи» и направление действия внутрь: В «Джангар» все глубже вплываю (Читая «Джангар»).
Формы творительного и предложного падежей представлены только апеллятивами.
Значения творительного приглагольного падежа: объектное: Солнце… / Необычайною домброю / Пленилось,…(Равные солнцу); определительное: Видишь, к нам несется колесница, / Аранзалами запряжена? (В лесу); совместности: И облако, …одело… / И Жизни Мать премудрую со всеми / … шестью рагни…(Повелитель Время).
Предложный приглагольный падеж обозначает орудие действия: На домбре,… / Что сказал, исполню я,… (Равные солнцу). Предложный приименный падеж имеет объектное (изъяснительное) значение: О Матери Жизни и о шести рагни – название главы в поэме «Повелитель Время».
Анализируемые калмыцкие слова выступают в русском языке как грамматически освоенные: изменяются по родам, числам, падежам. В русском тексте переводов поэтических произведений Давида Кугультинова калмыцкие слова употребляются «не как чужеродные вкрапления», а как единицы русского языка.
Буддийский мир поэта Давида Кугультинова представлен в главе VIII. Значительная часть произведений Давида Кугультинова написана в советский период, потому они посвящены событиям и реалиям времени, в котором творил поэт: Калмыцкий ангел наш – «рагни», / Рагни – истоки света… / Но кто, скажите, в наши дни / Серьёзно верит в это! / А я?! Да я – с младых ногтей – / Приверженец безбожья, / Ни ангелов и ни чертей / Не признаю… И всё же… (Рагни). Несмотря на то, что анализируемые произведения Д. Кугультинова были написаны в период «победившего атеизма», в поэзии Кугультинова национальные художественные традиции оказались сильнее общественных тенденций времени жизни и творчества автора.
Буддийская лексика используется автором в литературных сказках и реалистической поэзии. Предметом исследования является анализ конкретно-понятийного наполнения и языкового выражения сакрального в поэзии Давида Кугультинова. Сакральное реализуется через частные семиотические альтернации, представляющие лингвистический и этнокультурный интерес. Сакральное значение содержат и апеллятивы, и имена собственные. Кроме примеров употребления конфессиональной лексики в произведениях Кугультинова, приводим другие случаи употребления этих слов, демонстрирующие широкий спектр функционирования указанных единиц: в эпосе «Джангар», сказках, разговорной речи. В процессе межкультурной коммуникации всегда возникает необходимость объяснить лакуны – несовпадения культурных реалий. С этой целью в настоящей работе предприняты различные виды историко-культурных комментариев.
Конфессиональная буддийская лексика в русском переводе произведений Кугультинова представляет собой две группы слов – это слова, имеющиеся в оригинальном тексте, оставленные в русском тексте без перевода, и слова, в оригинальном тексте отсутствующие, включенные в русский текст перевода: Будда (изображение), бурханы (боги), амуланга (волшебная трава), арза (молочная водка), аршан (освященные вода и пища), борцук (лепешка), геген (праздник), далай-лама (титул), дацан (пагода), кюрде (цилиндр с молитвенным текстом), ламы (буддийские монахи), хуур (смычково-струнный инструмент). Всего слов – 13. Из них слова Будда, арза, аршан, борцук, дацан, кюрде, хуур являются обозначениями сакральных артефактов. Эти предметы функционируют в текстах в качестве важной художественной детали.
Из перечисленных 13 слов в оригинальном тексте (^ Цаг-залач, Ухана буцлт) отсутствуют слова «Будда», «далай-лама» и «дацан».
- Отсутствие слова Будда объясняется тем, что по-калмыцки Будду называют Бурхан-багши – Великий учитель (учитель веры), дословно бог-учитель; слово бурхан – тюркско-монгольская модификация термина «Будда». В поэме «Цаг-залач» в значении «бог» используются слова бурхн и его синоним деедс (олн деедс). Имя Будда упоминается один раз в поэме «Повелитель Время» в значении «изображение бога» тогда, когда хан Хамбал повелевает соглядатаю: – Обойди дома кругом! / Если сыщется жильё, / Где пред Буддой не стоит / Изваяние мое, / Пусть сожжён он будет, срыт, / Нечестивый этот дом!.. В калмыцком тексте сказано о домах, в которых не будет «моего изображения», т.е. хана Хамбала, слова бурхн в этом месте нет;
- Имя Будда дважды употребляется в поэме «Бунт разума»: а) в составе сравнительного оборота: …мудрец Медовые уста / Перед ханом пал на четвереньки / И затем ладони поднял, будто / Перед ним сам всемогущий Будда. В поэме «Ухана буцлт» в данном месте сравнительного оборота нет; б) как бог японцев: Все, все погибло. Стало грудой пепла / … / И только … / Мятутся неприкаянные тени: / … / в том числе Седого старца: благостному Будде / Он так и не успел воззвать о чуде. – В этом месте поэмы рассказывается о последствиях атомного взрыва в Хиросиме. Именем Будда переведено сочетание Зунква деед бурхндан – букв. Зункве верховному богу.
Но произведения, в которых имя-эпитет Будда содержится в текстах на обоих языках, есть, так, например, в стихотворении «^ Тибет базр» и в его переводе – стихотворении «На базаре «Тибет»: Зесяр кесн Буддас / Зергляд зогсснь узгдв – Целая рота бронзовых Будд / Построена по ранжиру. Лирический герой из поездки в Индию привозит домой в память об этой стране статуэтку Будды, приобретенную им на базаре «Тибет» в Дели;
- В поэме «Повелитель Время» использовано также имя-звание далай-лама – в составе сравнительного оборота: хана слушают так, как …во храме / Внимают далай-ламе. В калмыцком тексте этого сравнительного оборота нет;
- Термин дацан использован в поэме «Восхождение»: в пагоде-дацане. Оба названия имеют значение «буддийский монастырь», но различаются территорией употребления: пагодами называются монастыри в Китае, Японии, Индии и других странах Восточной и Юго-Восточной Азии, дацанами – монастыри в местах проживания бурят. В поэме «Восхождение» речь идет о монастыре в Непале. В калмыцком языке в значении «буддийский монастырь» используется слово хурл, см. в поэме «Цаг-залач»: хурлмуд, в ее переводе – пагоды (Повелитель Время). Поэмы «Повелитель Время», «Бунт разума», «Восхождение», стихотворение «На базаре «Тибет» переведены Ю. Нейман.
Использованные Д. Кугультиновым сакральные онимы: имя-эпитет ^ Будда, теонимы – Дарке, Очир Вани, Белый Старец, Эрлик; геортоним – геген; календарные онимы – месяцы: цаган, Коня, Овцы, день Тушу. С буддизмом связаны также некоторые из употребленных в произведениях Кугультинова антропонимов, топонимов и слово амуланга. В поэме Давида Кугультинова «Бунт разума» буддийская мантра употребляется в виде: Ом-мани-бад-мехом, исследователи (Н.Л. Жуковская) считают, что мантра состоит из шести самостоятельных слогов: ом ма ни пад ме хум, так в оригинальном тексте: ом-ма-ни-бад-ме-хом (Ухана буцлт). Мантра существует в разных звуковых вариантах, ее по-разному произносят тибетцы и калмыки. К искажению канонических текстов вела устная форма бытования молитв, передача их от поколения к поколению по памяти. Воздействие мантр зависит не от точности их произношения, а от духовной установки произносящего их.