Русский язык Раздел I. Русский язык
| Вид материала | Документы |
СодержаниеБиблиографический список Прономинализация имен числительных Один присяжный рассказал, как он тонул, другой Один за десять тысяч километров от места службы находит себе сияющую невесту. Другой Библиографический список Оценочный смысл высказываний Один помещик, зазвав к себе своего старого друга, велел подать полубутылку старого цимлянского… Сейчас видно, что ему 50 лет Хорошо здесь жить. Только странно, вокзал железной дороги в 20 верстах Уже 6 лет, как на нашей земле запрещена охота. Вы привыкли видеть меня девочкой Несмотря на свои 26 лет, он пухл, тяжел и страдает одышкой… А хорошо бы их поженить Акцизный глядел на нее и морщился от злости… Она стала уверять, что остается еще недолго, только 10 минут, только 5, но акцизный упрямо стоял на своем С таким голосом, как у вас, нельзя продолжать учительской службы!... Экая жалость! Служил человек 14 лет и вдруг такая напасть Я прослужил по судебному ведомству 28 лет. Но еще не жил… Наши учителя берут по 350 рублей, а кормят бедных мальчишек, как собак, юшкой от жаркого 6-7 изданиях. Получаю по 8 А много насобирал бумажками ... 4 5 6 7 8 9 10 11 Сложнопроизводные основы Сложнопроизводные основы нашей картотеки образованы двумя мотивирующими основами. Они составляют низкий процент в таблице, поскольку, основными способами их образования являются сложение и сложение с суффиксацией, характерные для словообразования имён существительных. Сложнопроизводные основы прилагательных нашей выборки, образованные сложением и сложно-суффиксальным способом образования, восходят к словосочетаниям с подчинительным отношением слов. Например: корыстолюбивый, стихотворческий, жестокосердый, смертоподобный, злобесный, живоначальный, однообразный, долговременный, чистосердечный, благорастворённый, благоверный, великороссийский, единородный, триипостасный, благочестивый, единоплеменный, победоносный, многоразличный, злодейственный, смертоносные, чудотворный, зловерный, разноличные, богообрадованная. Небольшое количество слов образовано сращением. При сращении опорный компонент равен целому слову, предшествующий же ему компонент равен либо целому неизменяемому слову, либо целой словоформе изменяемого слова: многострастный, малоподержанный, мимотекущий. В вышеприведённых примерах прилагательные мотивированы более чем одним словом и имеют сложную комплексную мотивирующую базу, состоящую их нескольких простых. Итак, мы можем сделать вывод о том, что словообразовательная структура прилагательных, как в синхронии, так и в диахронии практически идентична. Соотношение между производными и непроизводными основами ранжируется соответственно в среднем 60 % на 40 %, сложнопроизводные основы составляют низкий процент. При образовании производных основ межкатегориальное словопроизводство доминирует над внутрикатегориальным, при этом суффиксация является наиболее продуктивным способом словообразования прилагательных. ^ БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
А.А. Ким ^ ПРОНОМИНАЛИЗАЦИЯ ИМЕН ЧИСЛИТЕЛЬНЫХ Системно-структурный подход в современной семасиологии утвердил анализ значения слова как единицы лексико-семантической системы языка. Рассмотрение порядковых числительных как элементов лексико-семантической парадигмы позволяет обнаружить закономерности и перспективы варьирования их определенно-порядковых значений, так как у слов часто возникают не любые значения, «а как бы заданные парадигматическими связями» [6, 106]. Системность организации порядковых числительных обусловливает общие тенденции их семантического изменения и развития по закону семантической аналогии. «Определенная полисемическая структура (тип или подтип полисемии) проявляется обычно в целом круге семантически подобных единиц, поражая пропорциональностью их отношений и соразмеренностью организации смыслового строения» [9, 194]. Регулярную многозначность у порядковых числительных порождают семантико-словообразовательные связи с количественными числительными и/или семантическая аналогия. «Этот процесс заключается в определенном взаимовлиянии сопоставленных по каким-либо семантическим признакам слов, в том, что слова, относящиеся к той же предметно-семантической группе, нередко развивают сходные «вторичные» значения или вообще видоизменяют свое основное значение в одинаковом направлении» [20, 156-157]. Лексико-семантическая парадигма порядковых числительных – единиц лексического яруса языка – характеризуется рядом особенностей, которые способны оказывать влияние на характер значений, мотивируемых определенно-порядковыми значениями. Специфика системной организации порядковых числительных обусловлена особенностями счетной системы, которую числительные выражают. «Счетная система обусловливает системную организацию всего класса числительных в виде ассоциативного ряда, строение которого одинаково и для количественных, и для порядковых числительных: компоненты этого ряда занимают строго определенное место в данном ряду, и каждый из них отличается от предыдущего и последующего компонента на одинаковую величину: один, два, три… и т.д.; первый, второй, третий… и т.д. Это является показателем семантической соотнесенности числительных друг с другом и даже семантической зависимости числительных друг от друга, то есть, каждое числительное предопределяет своей семантикой наличие в языке целого ряда других: так, существуя в языке, числительное семь тем самым утверждает, что в языке есть числительные один, два, четыре, пять, шесть. Счетная система организована на основе градационных отношений: в основе организации ассоциативного ряда лежит неуклонное увеличение числового (количественного) значения от компонента к компоненту (при обратном порядке – уменьшение)» [17, 22]. Итак, порядковые числительные образуют микросистему (часть лексической макросистемы) [16, 7] – лексико-семантическую парадигму с соотносительными значениями компонентов, которые «взаимно предполагают друг друга» [20, 142]. Каждое порядковое числительное имеет строгое место в системе, организованной в виде градационного ряда (что отличает порядковые числительные от других релятивов). К особенностям организации системы определенно-порядковых слов следует добавить противопоставленность порядкового числительного «первый» всем остальным порядковым числительным, вместе взятым и каждому в отдельности как не первым. «Категория множества существует в сознании в противопоставлении категории единичности», писала Л.Д. Чеснокова [17, 9]. Развитие неопределенно-порядковых значений осуществляется в результате расширения соответствующего определенно-порядкового значения: числительное в неопределенно-порядковом значении может соответствовать любому в реальности определенному порядковому признаку, в том числе и тому, который указан в мотивирующем определенно-порядковом значении. Например, порядковое числительное сотый в значении «последний в значительном ряду предметов» может соответствовать любому реально определенному порядковому признаку (третьему, восьмому и пр., а также сотому). Формирование неопределенно-порядковых значений у числительных четырнадцатый, тридцать третий, десятитысячный и т.д. определяется их парадигматической связанностью на уровне основных значений с числительными сотый, тысячный, имеющими вторичное неопределенно- порядковое значение. Принадлежность порядковых числительных в главных значениях к одной лексико-семантической парадигме и наличие у ряда из них неопределенно-порядковых значений обусловливает возможность формирования у других порядковых числительных (начиная с десятый) такого же значения в процессе семантической аналогии. В парадигматической обусловленности неопределенно-порядковых значений ряда числительных (влияние объединенности порядковых числительных в одну лексико-семантическую парадигму на уровне основных значений и наличия у двух из них неопределенно-порядковых собственно языковых значений) обнаруживается действие фактора несвободы лексико-семантических преобразований. В то же время свобода появления этих значений связана с вероятностным характером их возникновения. «Нет никакой гарантии того, что данное слово в своем развитии обязательно примет то или иное значение или форму или, наоборот, не будет выступать в этом значении или форме [4, 121-126]. Необходимо, таким образом, различать возможность, связанную с несвободой лексико-семантических изменений, и реализацию возможности, связанную со свободой лексико-семантических преобразований (ср. с понятием «потенциального слова» А.И. Смирницкого и с понятием эмпирической продуктивности, измеряемой количеством фактически имеющихся новообразований, и системной продуктивности, измеряемой потенциальной возможностью новообразований, числом ограничений, сдерживающих новообразование, и т.п., предложенным М. Докулилом) [1, 191]. «В русской лексике непременно происходит развитие местоименных значений», – писал В.В. Виноградов [2, 321]. Прономинализируются, в частности, порядковые числительные. «…Прономинализация других частей речи, – констатирует В.Н. Мигирин, – проявляется в утрате лексического значения и в приобретении тех смысловых особенностей, которые свойственны местоимениям» [8, 156]. В связи с этим следует сказать об особенностях прономинальной семантики. Местоимения «имеют свое содержание, свою семантику. Если таким наполнением в слове с номинативной функцией считать конкретное лексическое значение, то в прономинативах на его месте появляется то, что можно назвать особой прономинальной семантикой», – отмечает Е.Н. Сидоренко [10, 19]. Ею выделяются пять типов последней: вопрос, указание, отрицание, неопределенность и обобщение с выделением, каждый из которых соответствует разрядовой семе в значениях прономинативов [10, 13]. Таким образом, «при решении вопроса о прономинализации основное внимание следует уделить тому, потеряло ли анализируемое слово номинативность и приобрело ли оно одно из разрядовых значений местоимения» [10, 117]. В семной организации как собственно языковых, так и чисто речевых местоименных значений порядковых числительных наблюдается совмещение местоименного и определенно-порядкового компонентов, поэтому порядковые числительные в местоименных значениях могут быть названы порядковыми прономинантами, что отражает синкретичный характер их семантики. Местоименная часть значений порядковых прономинантов бывает представлена разрядовой семой неопределенности (пример 1), обобщения с выделением (пример 2), указательности (пример 3). 1. – Из нашего выпуска нет ни одного неудачника, из всех люди вышли. Один инженер, другой доктор, третий учитель, четвертый, говорят, теперь знаменитый певец в Петербурге (Чехов. Огни). Значение порядкового прономинанта третий в приведенном примере – «кто-то, называемый третьим», порядкового прономинанта четвертый – «кто-то, называемый четвертым». 2. [Василиса:] – Вздор-с все это. Не он – другой, не другой – третий (Булгаков. Белая гвардия). В данном примере лексемой порядкового числительного третий манифестируется значение «кто-нибудь другой, называемый третьим». 3. Артист должен действовать на массы опосредованно и непосредственно; первое достигается служением на сцене, второе – знакомством с обывателями (Чехов. Первый любовник). Местоименно-порядковое значение, выражаемое звуковым комплексом порядкового числительного первый в этом примере – «то, что упомянуто первым», второе – «то, что упомянуто вторым». Местоименно-порядковые значения с разрядовой семой неопределенности включают как системное, согласно БАСу и МАСу, внутрисловная семантическая парадигма порядкового числительного третий. Третий. 3. В значении местоим. Кто-, что-либо из числа нескольких лиц или предметов при их перечислении [15, 15]. Аналогичное толкование этого значения дается в МАСе. Третий. 4. В значении местоим. Кто-, что-либо из числа нескольких лиц или предметов при их перечислении [14, 407]. Представленные лексикографические дефиниции местоименного значения названного числительного являются неполными, т.к. не содержат порядковой части. В.И. Чуглов справедливо замечает, что к словарному определению прономинального значения числительного третий следовало бы добавить: «называемый в ряду третьим» [19, 117-118]. Значения, аналогичные местоименно-порядковому значению числительного третий, с индивидуальной определенно-порядковой семой как чисто речевые могут манифестироваться лексемами любых последующих порядковых числительных в силу их рядоположенности с числительным третий по основным, определенно-порядковым значениям. Так, в следующем ниже примере звуковые комплексы порядковых числительных четвертый, пятый, используются для выражения значений соответственно «какой-то, называемый четвертым», «какой-то, называемый пятым». 1. ^ Один присяжный рассказал, как он тонул, другой рассказал, как однажды ночью… отравил собственного ребенка, давши ему по ошибке вместо соды цинкового купороса… Третий, еще не старый, болезненный человек, описал два своих покушения на самоубийство… Четвертый, маленький, щеголевато одетый толстяк, рассказал следующее… Пятый присяжный поудобней уселся и раскрыл уже рот, чтобы начать свой рассказ, как послышался бой часов на Спасской башне (Чехов. Сильные ощущения). Предшествующие числительному третий в определенно-порядковом ряду числительные первый и второй также могут развивать значения «неопределенно-первый» и «неопределенно-второй», хотя, как правило, первую и вторую позицию в местоименных рядах занимают слова один и другой. Проблема скрытых значений имеет, на наш взгляд, три аспекта рассмотрения: первый из них связан с установлением причин появления скрытых сем в смысловой структуре производного слова, второй – с исследованием типа и характера этих значений, третий – с выявлением связи между словообразовательными значениями, не выраженными в структуре деривата [5, 200]. В приведенных примерах порядковый прономинант первый имеет значение «какой-то, называемый первым», второй – «какой-то, называемый вторым», третий – «какой-то, называемый третьим». Порядковые номинанты с местоименной семой неопределенности могут использоваться в описании конкретной и абстрактной, мыслимой вообще, ситуации. Сравните: 1. Три женские фигуры в разных углах представились его [Пискарева] глазам. Одна раскладывала карты, другая сидела за фортепиано.., третья сидела перед зеркалом (Гоголь. Невский проспект). [Агния Николаевна:] – Ну, вот одна выдумает, что она страдалица, другая, что она героиня, третья еще что-нибудь, чего вовсе нет (Лесков. Некуда). В первом примере речь идет о конкретных женщинах, во втором – о женщинах вообще. Независимо от формы числа, порядковые прономинанты с семой неопределенности, используемые в описании обобщенно мыслимой ситуации, указывают на целый класс явлений. Так, порядковый прономинант третий во втором примере, несмотря на форму единственного числа, отсылает к группе женщин, каждая из которых может выдумать «что-нибудь такое, чего вовсе нет». Если порядковое местоимение указывает на обобщенно мыслимый предмет, то разрядовое значение неопределенности оказывается представленным разновидностью «неважно, А или Б и т.д.» [3, 59], «любой из класса»», где А, Б – условно обозначают предметы, которые можно выбирать «из всех членов совокупности» [11, 63], например, из всех женщин (второй из вышеприведенных примеров) или из всех людей. Например. 1. Носит людей по стране. ^ Один за десять тысяч километров от места службы находит себе сияющую невесту. Другой в погоне за сокровищами бросает почтово-телеграфное отделение и, как школьник, бежит на Алдан. А третий так и сидит себе дома… (Ильф, Петров. Двенадцать стульев). При использовании в описании конкретной ситуации порядковые прономинанты включают в свою семантику прономинально- неопределенное значение «один из данного класса = или А, или Б и т.д. (возможно А, возможно Б и т.д.)» [3, 55]. В этом случае А, Б условно обозначают конкретные предметы, предметы конкретной совокупности. Например. 1. Лица казаков выражали разнородные чувства: одни хмурились, недоумевая, другие испуганно поглядывал на офицеров, рывшихся в скудных казачьих пожитках, третьи посмеивались. (Шолохов. Тихий Дон). Местоименная часть значения порядковых прономинантов, указывающих на обобщенно-мыслимые предметы, «реально не выбранные» [11, 84], любые, может быть описана при помощи местоимения с частицей -нибудь. В примерах «Носит людей по стране…» и «Ну, одна выдумает…» значение прономинанта третий – «кто-нибудь, называемый третьим». Гносеологическая сема порядка, сопутствующая местоименному значению неопределенности «любой из класса», всегда отражает порядок называния, а не реальный порядок расположения элементов множества. Если порядковый прономинант указывает на конкретный, реально известный, определенный и неопределенный на уровне познания – отражения в языке – предмет, то семантика местоименных числительных определяется через семантику местоимений с частицей -то. В приводимых ниже примерах значения порядковых прономинантов третий и четвертый соответственно «какой-то, называемый третьим» и «какой-то, называемый четвертым». 1. Разноцветные девицы говорят на тему о мужчинах. Такой-то хорошенький, такой-то красив, но не симпатичен, третий некрасив, но симпатичен, четвертый был бы недурен, если бы его нос не походил на наперсток (Чехов. Из записок вспыльчивого человека). Обобщающе-выделительное значение отмечается как системное у порядкового числительного второй – «кто-то другой, иной» («Нет, врешь, уйду! – выкрикнул Алеша, но уже произнося эту фразу… почувствовал, что тот, второй, более прав, чем он сам») (Пермитин. Первая любовь) [12, 633] в качестве оттенка указательного значения «кто-либо упомянутый, названный, что-либо упомянутое, названное после первого». На наш взгляд, обобщающе-выделительное значение не может быть разновидностью указательного и развивается из определенно-порядкового значения числительного второй. Обобщающе-выделительное значение, выражаемое лексемой порядкового числительного второй, может совмещаться с порядковым значением. Например: «У него одна история вызывает в памяти вторую, та – третью, третья – четвертую, и мы с удовольствием слушаем его до утра» (из газет). В связи с этим словарная дефиниция местоименного значения слова второй может быть дополнена словами «называемый вторым». Названное местоименное значение порядкового числительного второй содержит сему неопределенности, различаемую словом кто-то. В связи с этим анализируемое прономинальное значение применительно к порядковым числительным может быть уточнено: обобщение с неопределенностью выделяемого элемента. Сема неопределенности в обобщающе-выделительном значении может выражаться через семантику местоимения с частицей -то и -нибудь. Прономинативы с частицей -то, как уже говорилось, указывают на онтологически известный, определенный предмет. Местоимения с частицей -нибудь указывают на предмет реально не выбранный, отсюда онтологически неопределенный (онтологическая неопределенность возникает, когда познающий субъект отражает действительность в сознании): из реально определенного класса предметов, оставшегося за вычетом этого, данного предмета (предметов), выделяется реально неопределенный предмет – любой, какой-нибудь, неважно А или Б и т.д. В предложении: «… Я иду, другой идет, третий, Федор, Иван – все равно» (Достоевский) – порядковый прономинант третий манифестирует значение «кто-нибудь другой, называемый третьим». В предложении: «… В стихах она всегда кого-нибудь любила, и Михайлов уже, слава богу, вырос до знания, что этот ее любимый – не Михайлов, и не другой, и не третий, это некто и это вообще как бы неживой человек (Маканин. Отдушина) – звуковому комплексу третий может быть приписано значение «кто-нибудь другой, называемый третьим». Значение «кто-то другой, называемый третьим» имеет слово третий в следующем примере: «Аркадий Николаевич… велел отыскать хорошего тапера, но кому отдал это приказание он и сам теперь не помнил. Этот «кто-то», наверное, свалил данное ему поручение на другого, другой – на третьего, переврав, по обыкновению, его смысл…» (Куприн. Тапер). Элемент неопределенности в значении обобщающе-выделительного порядкового прономинанта может не актуализироваться. «Нарушилось тонкое равновесие, точно во всем Дашином теле, от волос до пяток, начался какой-то второй человек, душный, мечтательный, бесформенный и противный (Толстой. А. Хождение по мукам). Значение слова второй – «другой». В структуру определенно-порядковых значений числительных может быть привнесено прономинальное разрядовое значение дейктичности. В этом случае можно говорить о синкретичной указательно-порядковой семантике. Термин «дейксис» используется нами в широком значении. «Дейксис в широком понимании представляет собой ситуативное или контекстуальное указание на предметы, признаки, обстоятельства и т.д.» [10, 25]. В этом случае различают три вида дейксиса: прямое указание, анафорическое и препаративное указание. «При анализе семантики указательных местоимений принято отграничивать их собственно дейктическое употребление (для непосредственного указания на предмет) от анафорического употребления (для указания на ранее упомянутый предмет, на нечто известное). Далее обычно отмечается подготовительный (препаративный или предваряющий) тип указания, относящийся к тому, что будет объяснено в дальнейшем» [7, 80]. Указательно-порядковые прономинанты реализуют анафорический тип дейксиса, функция прямого и препаративного указания им не свойственна. Например, порядковые прономинанты первый и второй замещают предшествующие существительные Герцен и Огарев в предложении «Его поступок нельзя объяснить только ностальгией, которую довелось испытать и Герцену и Огареву, но первый справлялся с ней собственной волей, а второй, опираясь на могучую волю первого» (Нагибин). Итак, структуру значений порядковых прономинантов организуют следующие семы 1) категориальная сема указания на предмет или указания на признак; 2) разрядовая сема (неопределенности; обобщения с неопределенностью выделяемого элемента; указательности); 3) определенно-порядковая сема. Объединенные общей возможностью приобретения местоименно-порядковых значений в процессе семантической аналогии, порядковые числительные различаются стохастически, по степени вероятности формирования у них таких значений. Нами обнаружен ряд с неопределенно-порядковыми местоименными значениями организующих его компонентов – порядковых прономинантов, последнее из которых – седьмой. Напрмер. «У всякого есть свой задор: у одного задор обратился на борзых собак, другому кажется, что он сильный любитель музыки..., третий мастер лихо пообедать; четвертый сыграть роль хоть одним вершком повыше той, которая ему назначена; пятый… спит и грезит о том, как бы пройтись на гулянье с флигель-адъютантом..; шестой уже одарен такою рукою, которая чувствует желание сверхъестественное заломить угол какому-нибудь бубновому тузу или двойке, тогда как рука седьмого так и лезет произвести где-нибудь порядок…» (Гоголь. Мертвые души). «Фактически же ряды, состоящие более, чем из четырех членов, почти не встречаются», – замечает В.И. Чуглов [19, 117]. МАС дает следующее определение качественного значения: первый 5. Превосходящий всех других себе подобных // Имеющий важное значение, самый существенный, основной // Высший по своей значимости, главный // Указывающий на высокое, лучшее качество // Муз., исполняющий основную партию, ведущий [14, 44]. Значение «превосходящий всех других себе подобных» (в БАСе ему соответствует значение «лучший из всех в каком-либо отношении, отличный, превосходящий всех [15, 413] развивается в ходе языковой эволюции из значений «лучший, богатейший» и «старший, первенствующий» [13, 207], отмечаемых еще в древнерусском языке. ^ БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
4. Зиндер Л.Р. О лингвистической вероятности // Вопросы языкознания. 1958. № 2. 5. Кубрякова Е.С. Типы языковых значений. Семантика производного слова. М., 1981. 200 с. 6. Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка. М., 1989. 217 с. 7. Майтинская К.Е. Местоимения в языках разных систем. М., 1969. 308 с. 8. Мигирин В.Н. Очерки по теории процессов переходности в русском языке. Бельцы, 1971. 200 с. 9. Новиков Л.А. Семантика русского языка. М., 1982. 272 с. 10. Сидоренко Е.Н. Очерк по теории местоимений современного русского языка. Киев; Одесса, 1990. 148 с. 11. Сильвестрова О.Н. Опыт семантического анализа слов типа кто-нибудь // Вопросы языкознания. 1964. № 4. 12. Словарь современного русского литературного языка: в 20 т. М., 1991–1993. Т. 1-4. 13. Словарь русского языка XI-XVII вв. М., 1988. Т. IV. 14. Словарь русского языка: в 4 т. М., 1981–984 (МАС). 15. Словарь современного русского литературного языка: в 17 т. М.; Л., 1948-1965 (БАС). 16. Тихонова М.Ю. Лексико-фразеологическая система «много» в современном русском языке: автореф. дис. … канд. филол. наук. Самарканд, 1971. 27 с. 17. Чеснокова Л.Д. Категория количества и способы ее выражения в современном русском языке. Таганрог, 1992. 178 с. 18. Чесноков П.В. Грамматики русского языка в свете теории семантических форм мышления. Таганрог, 1982. 166 с. 19. Чуглов В.И. местоименные образования типа «один – другой – третий» // Филологические науки. 1992. № 1. 20. Шмелев Д.Н. Очерки по семасиологии русского языка. М., 1964. 244 с. 21. Чуглов В.И. Местоименные образования типа» один – другой – третий» // Филологические науки.1992. № 1. 22. Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики. М., 1973. 230 с. Н.М. Ким ^ ОЦЕНОЧНЫЙ СМЫСЛ ВЫСКАЗЫВАНИЙ С ИМЕНАМИ ЧИСЛИТЕЛЬНЫМИ Количественно-оценочный смысл в семантической структуре высказываний с именами числительными может быть имплицитным коммуникативным (предназначенным для сообщения) и имплицитным пресуппозиционным (для сообщения предназначен другой смысл, вывод которого опирается на количественно-оценочный пресуппозиционный смысл). Количественная оценка может быть выражена при помощи имен числительных как имплицитный коммуникативный смысл высказывания или его части, содержащей имя числительное. В процессе соотнесения в сознании коммуникантов эксплицитного коммуникативного смысла высказывания, в создании которого принимают участие имена числительные в определенно-количественных или определенно-порядковых значениях, с коммуникативно значимыми условиями речевого акта (в частности, количественными пресуппозициями), возникает имплицитный оценочно-количественный смысл. Рассмотрим пример: ^ Один помещик, зазвав к себе своего старого друга, велел подать полубутылку старого цимлянского… – Ну, как ты находишь вино? – спросил он у друга, когда вино было выпито. – Каков букет, какова крепость? Сейчас видно, что ему 50 лет… – Да, согласился приятель, косясь на полубутылку, – только оно слишком мало для своих лет. (Чехов). Эксплицитная информативная семантика высказывания ^ Сейчас видно, что ему 50 лет обусловлена лексико-грамматическим наполнением его синтаксической модели и включает определенно-количественное значение имени числительного пятьдесят - «количество пятьдесят». Имплицитная семантика данного высказывания, его скрытое информативное содержание, предназначенное для сообщения, представляет количественно-оценочный смысл «много», выраженный частью высказывания с именем числительным. Вывод имплицитного количественно-оценочного смысла осуществляется в результате соотношения эксплицитной информативной семантики («количество 50») с предварительными, фоновыми знаниями коммуникантов о том, что 50 лет – длительный срок выдержки шампанского. Такие знания, знания стереотипов, входят в семантическую структуру оценки в качестве имплицитной составляющей [1, 47]. Модальная рамка высказывания при этом имеет вид: «50 лет, и говорящий считает, что это много». Имплицитный количественно-оценочный смысл выражается в высказываниях с именами числительными с опорой на самые различные количественные представления, возникающие у носителей языка в ходе познания и осмысления количественной определенности бытия. Такие знания могут касаться различных аспектов количественных характеристик явлений и отношений, существующих в объективной действительности. Как различительный фактор в процессе порождения и восприятия имплицитного смысла экзистенциальная пресуппозиция в своих трех разновидностях (собственно экзистенциальная, прагматическая и коммуникативная) – это актуальные для момента речи невербализованные в высказывании экстралингвистические знания коммуникантов, вовлекаемые в импликативные отношения с эксплицитным смыслом с целью выражения говорящим и восприятия слушающим имплицитного смысла, или имплицитной информативной семантики [3, 14]. Актуальными в момент общения экстралингвистическими знаниями коммуникантов, в частности знаниями об оценочной шкале и стереотипе, которые обусловливают порождение и восприятие имплицитного оценочного смысла, могут быть самые различные представления. 1. Представления о пространственных отношениях: а) – ^ Хорошо здесь жить. Только странно, вокзал железной дороги в 20 верстах (Чехов). б)…Отдайте злополучные заметки Петербуржцу. За 700 верст живет от места происшествия, но не напишет хуже (Чехов). в) – ^ Уже 6 лет, как на нашей земле запрещена охота. – Жаль, – вздохнул я, – Грустно тем более, что мы проехали 15 верст (Чехов). Имплицитное информативное содержание данных высказываний (количественно-оценочный смысл) возникает в результате установления импликативных отношений, логической связи между имплицитным денотативно-коммуникативным смыслом (он выражается на поверхностном уровне семантической структуры высказывания, имя числительное реализует определенно-количественное значение количество 20, количество 700, количество 15) и имплицитным пресуппозиционным смыслом – денотативным содержанием пресуппозиций (количественными знаниями, присутствующими в языковом сознании коммуникантов, о том, что 20 верст, 700 верст, 15 верст – это в каждом конкретном случае значительное расстояние). 2. Представление о количестве времени. В связи с этим оценку получает возраст и прожитое время, время какой-либо деятельности, время, потраченное на что-либо и пр. Одно из свойств оценочной шкалы – неопределенность. Проблему неопределенности шкалы обычно связывают с проблемой «размытых множеств» и с понятием «размытой переменной». Так, для размытой переменной «возраст» значениями могут быть выражения: юный, молодой, немолодой, пожилой, старый. Для переменный «возраст» (это основная, базовая переменная для серии «молодость», «старость» и т.п.), значения могут быть названы числительными, от 0 и до 100 с небольшим для человека. В рамках этой переменной оценка «незначительное количество лет» или «значительное количество лет» может интерпретироваться на шкале «размытого ограничения» [1, 53]. Сравните 2 высказывания, в которых оценка возраста как значительного дается двум разным количествам лет: 1)^ Вы привыкли видеть меня девочкой… Мне 20 лет! (Чехов). Модальная рамка оценки: «Мне 20 лет, и говорящий считает, что это много». 2) Мне 50 лет. Поздно менять свою жизнь (Чехов). Модальная рамка оценки высказывания: «Мне 50 лет, и говорящий считает, что это много». Оценка приблизительно одного и того же возраста как значительного или незначительного дается в зависимость от аспекта его характеристики. Оценка возраста в физиологическом аспекте опирается на представление о средней продолжительности жизни, о физиологических возрастных проявлениях. Сравните: ^ Несмотря на свои 26 лет, он пухл, тяжел и страдает одышкой…; Ему было более 25 лет. Но на его круглом, сытом лице почему-то еще не показывалась растительность…(Чехов). Оценочные модальные рамки высказываний: Несмотря на свои 26 лет, и говорящий считает, что это мало; Ему было более 25 лет, и говорящий считает, что это много. Оценка возраста в социальном аспекте – это, например, оценка времени вступлении в брак. а) – ^ А хорошо бы их поженить, – тихо сказала мне директорша… – Ему давно уже за 40, а ей 30… – пояснила свою мысль директорша… (Чехов). б) – Как же это такое, батюшки, – говорила она, – уже 28 годочек пошел, а он все холостой разгуливает (Чехов). в) Меня выдали замуж, когда мне было 18 лет…(Чехов). г) – Ведь ей уже 24-й год, пора о себе серьезно подумать… Замуж нужно (Чехов). Различающиеся количественно-оценочные характеристики возраста могут быть обусловлены прагматическими факторами: социально-ролевым статусом, полом, социальным положением, ситуацией и пр. Между мужьями находился акцизный Кирилл Петрович Шаликов, существо пьяное, узкое и злое, с большой стриженой головой и с жирными отвислыми губами. Его жена, Анна Павловна, маленькая брюнетка лет 30, длинноногая, с острым подбородком, напудренная и затянутая, танцевала без передышки, до упаду… ^ Акцизный глядел на нее и морщился от злости… – Глядеть противно! – бормотал он. – Скоро уже 40 лет, а тоже, поди ты, напудрилась, завилась, корсет надела… – Погоди, я покажу тебе, как блаженно улыбаться! – бормотал он. – Ты не институтка, не девочка. Старая рожа должна понимать, что она рожа! (Чехов). Авторская объективная характеристика возраста – «лет 30». Оценка мужа, «существа пьяного, узкого и злого» – «уже сорок лет», «старая рожа», обусловлена прагматически. Возраст как значительный или незначительный в социальном аспекте оценивается с учетом общественного положения, социальных достижений: [Треплев]: Сорок лет ему еще не скоро, но он уже знаменит (Чайка). Был я богат, как братья, но теперь я нищий. В годы увлечений я ухлопал и свое состояние и женино – массу чужих денег. Мне теперь 42 года, старость на носу, а я бесприютен, как собака, которая отстала ночью от обоза (Чехов). Оценка опирается на представление о 40 годах как времени окончательного становления, с этой точки зрения 40 лет – это много. В физиологическом аспекте приблизительно такое же количество лет может оцениваться как незначительное; Умер он от алкоголя и добрых приятелей... Неразумение, небрежность, халатное отношение к жизни своей и чужой – вот от чего он умер 37 лет от роду (Чехов). Таким образом, один и тот же возраст в разных аспектах может оцениваться различно. Сравните, например, также оценку возраста домовладельца и бродяги: Николай Ильич Беляев, петербуржский домовладелец, бывающий часто на скачках, человек молодой, лет 32, упитанный, розовый…; Усы еле пробиваются, хотя бродяга уже перевалил за 30… (Чехов). 3. Оценку получает время, потраченное на какое-либо действие, деятельность и т.п.: а) ^ Она стала уверять, что остается еще недолго, только 10 минут, только 5, но акцизный упрямо стоял на своем (Чехов); б) И губернатор рассказал, как во время последней русско-турецкой войны, в одну морозную ночь отряд, в котором он находился, стоял неподвижно тринадцать часов в снегу под пронзительным ветром… (Чехов); в) ^ С таким голосом, как у вас, нельзя продолжать учительской службы!... Экая жалость! Служил человек 14 лет и вдруг такая напасть! (Чехов); г) Вы для нас свой человек, прослужили 14 лет, значит, наше дело помочь вам… (Чехов); д) ^ Я прослужил по судебному ведомству 28 лет. Но еще не жил… (Чехов). Модальная рамка оценки: «Служил человек 14 лет, и говорящий считает, что это много». В двух последних высказываниях оценка времени службы дана глаголом «прослужил». 4. Представления о цене, стоимости позволяют характеризовать количество как значительное или незначительное: а) ^ Наши учителя берут по 350 рублей, а кормят бедных мальчишек, как собак, юшкой от жаркого (Чехов). Понимание имплицитной семантики может быть не достигнуто читателями вследствие отсутствия тех или иных количественных представлений. Это явление – «нарушение правил пресуппозиции» [2]. Например: А. Чехов или: А. Чехонте. М. Ковров. Человек без селезенки. Так я подписываюсь, работая в ^ 6-7 изданиях. Получаю по 8 копеек за строчку. В день на извозчика больше рубля уходит (Чехов). Современный читатель не владеет знаниями о цене за строчку во времена Чехова. В таких случаях реципиент опирается на знания о языке – лингвистические пресуппозиции. Это происходит, например, при грамматикализованности выражения оценочного смысла (в высказываниях, построенных по устойчивым синтаксическим моделям, в восклицательных предложениях). Для ряда случаев можно констатировать грамматикализованность выражения количественной оценки: имена числительные выражают количественно-оценочные значения, наряду с определенно-количественными, будучи употребленными в высказываниях, построенных по устойчивой синтаксической модели: А… после всего кофий с коньяком, а коньяк по шести гривен рюмочка-с (Чехов); У меня теперь в доме шестеро. А мука семь гривен пуд (Чехов). Сейчас я дам вам деньги и, если хотите, покормлю завтраком. Две тысячи триста рублей! После такого хорошего гешефта вы с аппетитом покушаете; Пахнет у меня не чесноком, а лекарствами. Отец лежал в параличе 1,5 года и весь дом продушил лекарствами. Полтора года! (Чехов). Современный читатель может не владеть экстралингвистическими знаниями, но имеет возможность опираться на прагматическую пресуппозицию – знание значения жестов, интонации, мимики, охарактеризованных в тексте. На восприятие оценки в этом случае влияют прагматические факторы (речевая ситуация). а) – ^ А много насобирал бумажками? – Да рублей с 26 насобирал. – 26 целковых! – сказал Кузьма и пожал плечами (Чехов). б) В шесть часов ему подали счет. – 925 рублей 40 копеек! – сказал Альмер и пожал плечами. – За что это? (Чехов) в) … Простонал: – Побойтесь бога! Этак я до вечера не напишу особого мнения! Четвертый лист порчу! (Чехов) г) Я шестой лист порчу! – сказал председатель сердито. – Это бессовестно! (Чехов) д) Он съедает один сухарь, потом другой, третий и, конфузливо покосившись на ученого, робко тянется за четвертым… (Чехов) Читатель опирается на знание значений описанных действий: пожал плечами, простонал, конфузливо покосившись, в которых содержится оценка количества. Количественно-оценочный смысл может не являться предназначенным для сообщения (коммуникативным), а выступать в качестве имплицитного пресуппозиционного смысла, который вступает в импликативные отношения с денотативно-имплицитным смыслом высказывания с именем числительным. Результатом этого может являться оценочный смысл «хорошо/плохо»: Приезжайте литературой заниматься. Это удовольствие в Харькове невозможно. В Москве же дает 150 рублей в год, по крайней мере (Чехов). Оценочное значение, выражаемое частью высказывания с именем числительным: «Дается 150 рублей в год, и говорящий считает, что это хорошо». Приведем еще примеры: Радуйся, что ты имеешь возможность не читать «Гражданина», не сидеть на ассенизационной бочке, не быть женатым сразу на трех (Чехов). Оценочное значение: «Не быть женатым сразу на 3, и говорящий считает, что это хорошо». Имя числительное может быть включено в описание ситуации положительной или отрицательной в картине мира социума: участвует в выражении оценки «хорошо/плохо» с опорой на пресуппозиционный количественно-оценочный смысл «много/мало»: ^ Все серьезные, у всех строгие лица, все говорят только о важном, философствуют, у всех на глазах едят, отвратительно спят без подушек, по тридцати, по сорока в одной комнате, везде клопы, смрад, сырость, нравственная нечистота; Жили они в нижнем этаже дома на Пятницкой и во флигеле, помещаясь по трое и четверо в одной комнате, и за обедом ели из общей миски, хотя перед каждым из них стояла тарелка (Чехов). Количественно-оценочный смысл выступает в качестве имплицитного пресуппозиционного смысла в следующем ниже высказывании, в котором выражается другой имплицитный коммуникативный смысл:… Ну станет ли отыскивать смысл в своих ощущениях человек, когда летит вниз головой с колокольни, если узнает, что выиграл 200 тысяч? Приблизительно так начиналось любовное письмо к Саше, 19-летней девочке, которую я любил (Чехов). 200 тысяч – это много. Человек, выигравший такую значительную сумму, не станет отыскивать смысл в своих ощущениях, как и влюбленные. Коммуникативный смысл «Не станет» опирается в том числе и на имплицитный пресуппозиционный смысл «много». Таким образом, высказывания с именами числительными могут выражать имплицитный коммуникативный оценочный смысл «много/мало», «хорошо/плохо» и содержать пресуппозиционный оценочный смысл «много/мало». ^ БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
Н.М. Ким ^ ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ИМЁН ЧИСЛИТЕЛЬНЫХ В ПУБЛИЦИСТИЧЕСКИХ ТЕКСТАХ Используясь в газетных текстах, имена числительные участвуют в реализации двух выполняемых газетой функций: информационной и воздействующей (экспрессивной). Информационная функция осуществляется через логико-понятийную сторону речи, отличающуюся в известной степени нейтральностью, точностью и объективностью выражения. «Собственно информативные жанры» [1, 104] выступают, например, под рубриками «Документы» (АиФ); «Только цифры» (КП): Детей в паспорт не впишешь? Отвечает заместитель директора Федеральной миграционной службы (ФМС) РФ Михаил Тюркин: «В загранпаспорта нового типа, точно так же как и в старые загранпаспорта, по-прежнему можно вписать ребёнка в возрасте до 14 лет. Начиная с 15 лет, гражданину требуется для поездок за рубеж собственный заграничный паспорт» (АиФ). «Чистая» информативность, однако, остаётся лишь в некоторых жанрах, да и там благодаря отбору самих фактов и характеру подачи их оказывается подчинённой главной, а именно воздействующей функции. В силу этого публицистике, в особенности газетной, свойственна ярко и непосредственно выраженная функция воздействия [2, 6]. Так, в рубрике «Только цифры» дана информация о политической партии, содержащая скрытый призыв «доверяйте, голосуйте за нас»: ^ Ростовское региональное отделение Единой России, в избирательном бюллетене №... (АиФ): 17,7 млрд. рублей вложено в здравоохранение области в 2007 году (для сравнения: в 2001 году этот показатель составлял 3,5 млрд. рублей); 770 млн. рублей в 2007 году направлено на оздоровление детей; 599,8 млн. рублей предусмотрено в бюджете 2008 года для реализации нового закона «Ветеран труда Ростовской области». Оценочные значения: «17,7 млрд. рублей, и говорящий считает, что это много и хорошо; 770 млн. рублей, и говорящий считает, что это много и хорошо». Ср. также: Владимир Михайлович Касьяненко – кандидат в депутаты по Зерноградскому избирательному округу. ^ Уже в четвёртый раз он участвует в выборах в донской парламент. За 13 лет им накоплен огромный опыт депутатской деятельности: сотни избирателей получили реальную помощь, десятки областных законов инициированы лично Владимиром Михайловичем; Владимир Михайлович, все, кто посещает ваше хозяйство, не остаются равнодушными от увиденного. 18 тысяч свиней у вас обслуживают всего 18 человек; Я выделил 2 миллиона рублей на оплату проекта спорткомплекса (КП). В приведённых выше высказываниях сочетается эксплицитная количественная оценка («уже», «огромный») и имплицитная («за 13 лет»). Имплицитная оценка опирается на знания о том, что 13 лет деятельности на одном поприще – это много; 2 млн. – это много. В тексте статьи такие высказывания имеют оценочную модальную рамку: «Я выделил 2 миллиона рублей, и говорящий считает, что это хорошо». Воздействующая функция газеты вызывает, прежде всего, открытую оценочность речи [4]. Оценка может быть выражена на поверхностном уровне семантической структуры высказывания с именем числительным. В этом случае имя числительное реализует оценочное неопределенно-количественное или неопределенно-порядковое значение. Оценка количества, названного именем числительным, может быть дана контекстными партнёрами – словами других частей речи. В высказываниях с имёнами числительныи это проявляется в том, что названное количество числительных получает положительную или отрицательную оценку: ^ В Якутии температура опускалась до убийственных -55о. Десятки тысяч людей в замороженных квартирах (АиФ); 10 процентов мест донского парламента достанется молодым… Это очень хорошо (АиФ). В целом по итогам февраля ситуация получается неутешительной: общий рост цен может составить около 12 % (КП). Сегодня каждый второй мужчина не имеет шансов дожить до 60 лет. Позор! (КП); Книга ужасов «Путешествие из Москвы в Россию». Трудно понять – «повышение зарплаты бюджетникам на 400 рублей» – это законченное предложение или бессмысленный набор слов? Высказывание ^ Десятки тысяч людей в замороженных квартирах можно считать квазиоценочным, т. к. описывает событие отрицательное в картине мира социума. Описание потребительской корзины пенсионеров (картофель – 6,7 кг; яйца – 15 штук; услуги культуры – 5 % от общей величины расходов) в «Аргументах и фактах» даётся под заголовком «Как выживают российские пенсионеры», который содержит слово «выживают» содержащее отрицательную оценку ситуации. Прямое «вмешательство» автора, оценка и анализ усиливают воздействие публицистического стиля. Косвенная оценка может быть выражена как имплицитный коммуникативный смысл высказывания с именем числительным. Модальная рамка оценки может иметь вид: «Х, и говорящий считает, что это много/мало»; «Х, и говорящий считает, что это хорошо/плохо». Например: ^ Каждый может продлить свою жизнь минимум на 14 лет! (АиФ) Модальная рамка оценки: «14 лет, и говорящий считает, что это много». – А место России по перспективам научного развития? – Простите, 14-е (КП). Модальная рамка оценки: «14-ое, и говорящий считает, что это много» (КП). Структура оценки предполагает присутствие как имплицитных, так и эксплицитных элементов. В состав оценочной модальной рамки входят элементы трёх типов: те, которые обычно эксплицируются (объект оценки), элементы, как правило, имплицитные (шкала оценки, оценочный стереотип, аспект оценки) и элементы, которые реализуются и в эксплицитном, и в имплицитном виде (субъект оценки, аксиологические предикаты, мотивировка оценок). Оценочная шкала на своём протяжении неоднородна. В её структуре имеется зона «нормы», которую можно предположительно обозначить как зону «размытого ограничения» на шкале переменных. «Норма не есть отсутствие (ноль) признака, нейтральная зона. Она соотнесена с той частью шкалы оценок, на который помещается стереотипное представление о данном объекте с соответствующим признаком. Таким образом, когда говорят о норме, подразумевают признаки стереотипа и их положение на оценочной шкале. Иными словами, норма отражает признаковые характеристики стереотипа оцениваемого объекта» [2, 47]. В основе оценки лежат знания о самых различных нормах: По данным различных исследований, по автомобилям норма отката – порядка ^ 10-15 %, среди застройщиков – до 30 %. Если на важные государственные цели понадобились лампочки или туалетная бумага, то норма отката – 10 % (АиФ). В последний день марта на 97-м году жизни скончался Глеб Максимилианович Кржижановский, автор плана ГОЯЭРЛО и «Всех речей враждебных». ^ В роддоме города Алейска родилась девочка весом 7,75 кг – это абсолютный рекорд для России и второй показатель в мире. О-очень большая девочка (АиФ). С недавних пор подружились самый высокий человек в мире Бао Синизнь (рост 2 м 36 см), и самый низкий – Ко Пинпин (73 см) (КП). Достижение коммуникативных намерений в области порождения и восприятия имплицитного количественного оценочного смысла высказывания или его части возможно при соотнесении в сознании всех участников коммуникации эксплицитного смысла, выраженного на поверхностном уровне формально-грамматической и семантической структуры высказывания, с контекстом, ситуацией, актуальными пресуппозициями (знанием оценочных стереотипов и оценочной шкалы), а также личными своствами коммуникантов как коммуникативно релевантными условиями общения [3]. Знания о норме представляют собой имплицитный пресуппозиционный оценочный смысл. Опираясь на знание оценочного стереотипа и нормы (экзистенциальные пресуппозиции) журналист выражает, а читатель воспринимает соответствующий оценочный смысл. Кроме экстралингвистических знаний в семантической структуре высказывания на глубинном уровне может быть также представлен такой имплицитный пресуппозиционный смысл, как знания о языке – лингвистические пресуппозиции. Например, знания о том, что в восклицательных предложениях выражается оценка. По прогнозам учёных, число голодающих в мире может вырасти к 2025 году до 1,2 млрд.! Столь тревожной ситуации с продовольствием и перспективами продовольственного рынка в мире не было последние 25 лет! (АиФ) Например, в Омске меняют в год в 10 (!) раз больше труб и на тарифы не жалуются; Производительности труда в последние 5 лет в нашей стране растёт почти в 2 (!) раза медленнее, чем зарплаты (КП). В выражении количественной оценки «много» участвуют графические средства. Экспрессивности и эмоциональности публицистической речи способствует субстантивация числительных: В высказываниях с именами числительными может быть выражена критическая оценка – ирония, понимание которой обусловлено наличием у журналиста и читателя фонда общих знаний. Использование имен числительных в приемах речи, основанных на иронии, опирается на их способность выражать скрытую оценку «много/мало». Высказывания с именами числительными в приводимых ниже текстах содержит имплицитный пресуппозиционный смысл: 313 млрд. – это много; 6 секунд – это мало; 12 лет – это много (этому времени даётся ироническая оценка «всего»); 170 млрд. – это много («по дешёвке» – ирония); 1,5-2 млрд. – это много («жалкие» – ирония) и т.д.
Оценку содержат метафорически переосмысленные количественно-именные словосочетания. 37 год, 11 сентября – эти события имеют отрицательный знак оценки в картине мира социума и используются авторами для выражения отрицательного отношения к описываемым событиям (к облавам на призывников, к кризису). Оценочный знак метафорического обозначения может быть адекватно опознан в случае совпадения у пишущего и читающего экстралингвистических знаний о существовании в объективном мире предметов, признаков, действий и их ценностных характеристик: ^ Для левых уклонистов начался тридцать седьмой (КП); В последнем кризисе все винят США… Ипотечный рынок рухнул. Вслед за ним рухнули банки. И понеслось… «11 сентября» в экономике ждали давно – в 2001, 2002 и 2006 года (КП); Третья Цусима русского флота (Новая газета). Метафорические значения, понимание которых связано со знанием места исходного субъекта в ценностной картине мира данного социума, могут формироваться на базе значений метонимических. В этом случае в ходе вторичной номинации проводятся метафорические параллели с каким-либо историческим событием, что обусловливает подключение к механизму понимания метафоры исторических пресуппозиций: «Для левых уклонистов начался 37» (КП) (заголовок статьи о военно-милицейских облавах на молодых людей призывного возраста); «В массе своей мы совсем не страдаем от того, что творится в стране. Мы успокаиваем себя тем, что это пока только «чеченский 37-й» и до нас не доберутся» (Новая газета). Метафорическому переосмыслению порядкового числительного «тридцать седьмой» предшествовал процесс метонимизации порядково-именного словосочетания «1937 год» по модели: «год исторического события – историческое событие». Знание моделей семантических преобразований относится к сфере лингвистической компетенции и лингвистического опыта носителей языка – лингвистической пресуппозиции. Далее к процессу изменения определённо-порядкового значения числительного «тридцать седьмой» подключается знание языковых моделей построения предложения – лингвистическая пресуппозиция, необходимая и при понимании высказывания, наряду с прагматической пресуппозицией – умением оценить отступления от структурной схемы, возникающие в процессе порождения речи. При реализации структурной схемы одна из синтаксических позиций может не заполняться. В приведенных выше примерах это позиция при определении, выраженном порядковым числительным. Знание возможностей реализации структурной схемы (в частности синтаксическое свёртывание) выступают в качестве лингвистических пресуппозиций при формировании субстантивного метонимического значения указанного порядкового числительного: «тридцать седьмой» – «события тридцать седьмого». В формировании, а впоследствии – распознавании, метафорического образа участвуют и исторические сведения коммуникантов о событиях 1937 года. Знания о массовых репрессиях и отношения к этому явлению обусловили выбор языковой формы для нового негативного понятия и его оценки. На базе метонимического значения словосочетания «третья Цусима» – «события при Цусиме (гибель русского флота)» возникает метафорическое значение имени собственного: «Третья Цусима (гибель) русского флота» (статья о критическом положении на Тихоокеанском флоте). Имена числительные участвуют в реализации воздействующей функции посредством использования в приёмах речи, основанных, например, на перечислении. Амплификация 2 – соположение и накопление синонимов, других близких по значению компонентов высказывания, усиление и нагромождение выражений. Областная прокуратура со вкусом описывала предмет иска: «Жилой дом площадью ^ 1114,9 квадратных метра, жилой полезной площадью 577,7 квадратных метра с двумя сараями, двумя террасами, пятью беседками, двумя бассейнами, колодцем, надворными сооружениями. Всего усадьба занимала два гектара» (КП). ^ Они высадили 25 деревьев, 16 пальм, 690 кустарников, 10000 корней офиопогона. Тогда погиб каждый шестой житель Литвы (около полумиллиона человек), сожжена дотла 21 деревня, уничтожены 87 тысяч крупных зданий и сооружений, 27 тысяч небольших жилых домов, 1148 мостов, 56 электростанций и подстанций, угнаны в Германию тысячи голов скота, вывезены тысячи единиц промышленного оборудования… Градация – повышение (реже – понижение) силы выражения от слова к слову: Две жены, девять детей и миллион поклонниц (АиФ). В Нидерландах 5-6 абортов на 100 женщин; в Великобритании 10-15, а в России – более 70 (КП). Вот, например, за последние три года молоко и яйца подорожали на 60 %, масло – на 54 %, хлеб – на 35 %, мясо – на 22 %. Используются имёна числительные в приёмах речи, основанных на контрасте. Антитеза – противопоставление двух противоположных мыслей или образов. Обычно антитеза строится на основе антонимов, в том числе контекстуальных: Один укол – семь лет здоровья (АиФ); 2 норковые шкурки – 12 лет с конфискацией (КП); Девять секунд – и нокаут! (КП) Девять секунд (незначительное время) – нокаут (сотрясение мозга, значительное событие в боксёрском бое); 12 лет Артемьева играла в театре «Ленком», а известность к ней пришла после рекламы майонеза (играть в театре 12 лет – значительное и значимое, реклама майонеза – незначимое). Противопоставляться может значительное – незначительное; значимое – значительное; незначительное – значимое и т.п. Особенной экспрессией и специфичностью в газетах обладают заголовки, в которых используются имена числительные. Они выполняют, кроме прочих, рекламную функцию. Во многом от заголовка зависит то, прочтёт ли читатель данную публикацию или не обратит на неё внимания: Светлое будущее наступит в 2020 году?; Антарктиде осталось жить 33 года?; 2 жены, 9 детей и миллион поклонниц (АиФ). Специфика газетной речи заключается, таким образом, прежде всего именно особой её выразительности, экспрессивности. Однако эта черта выступает не изолированно. Другой основной чертой публицистической речи, связанной с экспрессивностью, является наличие стандарта. «Стандартными обычно считают такие языковые средства, которые часто воспринимаются в определённой речевой ситуации, или, шире, в определённом речевом стиле». «Однако при рассмотрении конструктивного признака газетно-публицистического стиля термин стандарт понимают и более широко, под стандартом имеют в виду не только специфические газетные средства, но и все языковые средства, которые отличаются стилистической или эмоциональной нейтральностью. Стандартные средства как чисто информативные и интеринтеллектуальные противопоставлены экспрессивным средствам как эмоционально воздействующими» [1, 103]. К проявлению стандарта следует отнести: появление окказиональных значений по аналогии с узуальными. В частности, возникновение неопределённо-количественных и неопределённо-порядковых значений по аналогии с соответствующими системными значениями числительных сто, тысяча и сотый, тысячный. Ряд порядковых числительных обладает системными неопределённо-количественными и неопределённо-порядковыми значениями. Неопределённые значения отмечаются словарями в качестве оттенков основных значений слов сотый – «многократный, бесчисленный» и тысячный – «очень много раз повторённый, повторяемый, бесчисленный, многократный»; сто – много; тысяча – много; миллион – много: Ветеран писал и в сотый раз получил отказ (КП); Я написал чиновникам тысячу жалоб (КП). Лингвистической пресуппозицией – знаниями о парадигматических отношениях в лексической системе – обусловлено возникновение у других порядковых числительных речевых неопределённо-количественных и неопределённо-порядковых значений по аналогии с указанными выше системными: Ты счастлив, когда смотришь в тысяча восемьсот пятьдесят седьмой раз свой любимый фильм (КП); Помимо всего, приходится в пятнадцатый раз объяснять прессе, почему я взял в последнее время «никаких» динамовцев Фёдорова, Маркова и Андрея Николишина (Новая газета). Здесь речевое неопределённое значение порядкового числительного тысяча восемьсот пятьдесят седьмой – «многократный», «занимающий последнее место во множестве-ряде, состоящем из большого количества единиц», оно аналогично указанным системным. Это обусловлено парадигматической связанностью порядковых числительных (тысяча восемьсот пятьдесят седьмой, сотый, тысячный) в основных значениях и наличие у порядковых числительных сотый, тысячный неопределённых порядковых значений. Семантикообразовательные модели «определённо-количественные значения – неопределённо-количественные значения»; «определённо-порядковые значения – неопределённо-порядковые значения»; «определённо-порядковые – адъективные значения» являются продуктивными, по ним образуются новые значения: «Истинная терапия – это наш образ жизни. Всё остальное находится на втором, третьем, четвёртом месте» (Новая газета). Значение «четвёртый» – занимающий четвёртое место по значимости возникает по аналогии с соответствующими системными значениями числительных второй, третий. К проявлению стандарта следует отнести и то, что «фразеологизмы обновляются стандартными приёмами». Для фразеологических оборотов с именами числительными – это замена компонента, восходящего к числительному, другим числительным: «Мне 40 лет. Не только первая, но и вторая, и третья молодость прошла» (КП); «Придётся этого ждать до третьего пришествия» (КП). Рассмотрение функционирования имён числительных в публицистических текстах позволяет говорить о значительном стилистическом потенциале данной части речи. ^ БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
|