Русский язык Раздел I. Русский язык

Вид материала

Документы

Содержание Библиографический список Ему нет и тридцати

Подобный материал:

• Киянова ольга Николаевна Заведующая кафедрой, 27.74kb.
• Программа вступительного экзамена в магистратуру направление подготовки, 190.61kb.
• Русский язык общие сведения о языке, 1950.63kb.
• 1. общие характеристики и понятия: русский язык, СОВРЕМЕННЫЙ русский язык, национальный, 742.9kb.
• Примерные программы вступительных испытаний в высшие учебные заведения русский язык, 596.19kb.
• Учебная программа для общеобразовательных учреждений с русским языком обучения, 43.61kb.
• Жиркова Р. Р. Жондорова Г. Е. Мартыненко Н. Г. Образовательный модуль Языки и культура, 815.79kb.
• Учебно-методический комплекс дпп. Ф. 03 Старославянский язык Специальность 050301 Русский, 623.41kb.
• Начальное общее образование, 391.69kb.
• 5 класс Тематика учебных текстов и ситуаций к-во часов Общие сведения о языке (1 час.), 160.97kb.

система и структура, которые применительно к языку довольно часто истолковываются неоднозначно, а иногда и вообще не разграничиваются. Четко разделяет эти два понятия профессор П.В. Чесноков. Он считает, что понятие система «…выступает как синтетическое, поскольку отражает синтез (объединение) частей в рамках целого, а понятие «структура» – как аналитическое, ибо вскрывает расчлененность целого на части, то есть отражает целое аналитическим способом» [35]. П.В. Чесноков дает следующее определение понятия структуры: «…структура есть расчлененность целостного объекта на составляющие компоненты и их взаимосвязь, внутренняя организация объекта, рассматриваемого со стороны его целостности» [35]. В логике систему понимают как «…совокупность, объединение взаимосвязанных и расположенных в соответствующем определенном порядке элементов (частей) какого-то целостного образования…» [13]. Лингвистические источники дают такое определение системы: «…множество языковых элементов любого естественного языка, находящихся в отношениях и связях друг с другом, которое образует определенное единство и целостность» [3] или «система – это внутренне организованная совокупность элементов (единиц) языка, связанных устойчивыми (инвариантными) отношениями» [1]. Г.А. Золотова, как и авторы предыдущих определений системы, считает, что «система понимается в общенаучном смысле как известная иерархическая упорядоченность элементов в их существенных признаках и взаимных связях» [9]. Причем, связи и отношения оказываются важнее самих элементов системы. На это указывает в своей статье «Мифы и реальность этносферы» Лев Гумилев (1989). Автор указанной работы, отвечая на вопрос, что такое система, пишет: «Система – это группа элементов, где важны не сами элементы, а их связи между собой» [8].

Таким образом, структура – это порядок оформления элементов в системе, характер связи между ее элементами, а система – это целое, образуемое группой элементов, находящихся в отношениях и связях между собой. Следовательно, дифференциация этих двух понятий необходима в исследовании системной организации языковых единиц.

Известно, что в последнее время особое внимание уделяется прагматической обусловленности смысловой взаимосвязи компонентов системы, так как внимание исследователей уже давно привлекает «человеческий фактор» в языке [28]. «Прагматика, − по определению О.С. Ахмановой, − один из планов или аспектов исследования языка, выделяющий и исследующий единицы языка в их отношении к тому лицу или лицам, которые пользуются языком» [1]. Человек воспринимает мир системно: «…все внешние события, объекты, явления и т.п., − утверждает Е.С. Кубрякова, − воспринимаются в их взаимодействии, взаимоотношениях, т.е. в их связях» [15]. ССЦ является компонентом системы более крупной синтаксической единицы – текста, который в свою очередь порожден человеком (языковой личностью) и адресован человеку. Как компонент системы ССЦ само обладает системной организацией составляющих его частей. Взгляд на ССЦ как на систему отражен в работах профессора В.В. Миргородской. Исследователь изучает содержание отношений в системе ССЦ [22], [23], [24], [25].

Компоненты системы ССЦ объединены между собой межпредложенческими связями и смысловыми отношениями.

Профессор Н.С. Поспелов [29] выделяет следующие средства и способы синтаксической связи, которые объединяют группу предложений в ССЦ: сочинительные союзы в присоединительной функции, бессоюзные присоединительные связи, то или иное сочетание двучленных и одночленных предложений, соотносительность употребления форм сказуемого по их временному значению. Н.С. Поспелов разделяет внешние и внутренние средства объединения самостоятельных предложений в ССЦ. К внешним средствам объединения предложений в сложное целое, по мнению автора, относятся указательные и анафорически употребленные личные, притяжательные и другие местоимения, наречия, обстоятельственные сочетания, модальные слова. К внутренним средствам объединения – «…выражение того или иного временного соотношения между сказуемыми… предложений» [29].

Немецкий исследователь Карл Боост в 40-е годы XX века определил и конкретизировал тип связи, именуемый «переплетенность предложений». Суть этого типа связи в том, что «…нити, протянутые от одного предложения к другому, столь многочисленны и отличаются такой плотностью, что можно говорить о переплетенности, о сплетении предложений в единую сеть, так что каждое отдельное предложение как бы неразрывно связано с остальными» (цит. по Москальской, 1980, 32) [27], [26]. Карл Боост так же указывает на многие важнейшие средства структурного оформления связи между предложениями: лексические повторы, употребление артикля, местоимения, контекстуально обусловленный эллипсис, употребление глагольных времен, парные союзы, перечисление, вопросительные слова.

Л.А. Булаховский в качестве средств связи между фразами, их составляющими, выделяет: 1) «смысловые скрепы», к которым относятся местоимения: анафорические (он…), личные, указательные; 2) союзы и вводные слова, которые употребляются на границе фраз: зато, однако и под.; заключительные союзы и вводные слова: итак, таким образом, следовательно и под. [2]. Л.А. Булаховский обращает внимание на существенную особенность в структуре ССЦ: общее ритмико-интонационное оформление. По мнению автора, элементы, составляющие единое целое «…в большей или меньшей степени остаются подчинены тенденции к ритмо-мелодической сгруппированности охватываемых ими фраз» [2]. Позднее эту идею развивает Ю.А. Соткис, считающий ритмико-интонационное оформление очень важным для ССЦ. Автор приходит к такому заключению на основании того, что именно ритмико-интонационная организация «…создает определенное напряжение, придает произведению речи особую эмоциональную тональность» [34].

В.П. Лунева к средствам связи в ССЦ относит союзы, частицы, вводно-модальные слова, анафорические местоимения, наречия. Они выполняют не только функцию связующих средств, но еще указывают на зависимость данного предложения от левого контекста (по терминологии В.П. Луневой – на «синсемантию» данного предложения) [19].

Наиболее распространенной является точка зрения Г.Я. Солганика, который выделяет два основных вида связи предложений в ССЦ: цепную связь и параллельную. Указанные виды связи определяются автором из анализа связи суждений, которую обусловливает «движение мысли» в тексте [32]. «Цепная связь, – по определению Г.Я. Солганика, – выражается в существовании постоянных, устойчивых, повторяющихся синтаксических отношений между членами соединяемых предложений: «подлежащее-дополнение», «дополнение-подлежащее», «подлежащее-подлежащее», «дополнение-дополнение» и др.» [32]. При параллельной связи, считает автор цитируемой работы, предложения не сцепляются одно с другим, а сопоставляются. Г.Я. Солганик отмечает: «…в параллельных строфах связь централизованная: предложения параллельны между собой, т.е. повторяют в большей или меньшей степени структуру первого предложения» [33].

И.Р. Гальперин в изучении внутритекстовых связей основывается на категории грамматики текста, называемой континуум. Ученый считает, что связь предложений в тексте исходит из их постоянной, неразрывной связанности, вследствие чего одно переходит в другое. Под «континуумом» И.Р. Гальперин понимает «…непрерывную цепь событий, мыслей» [5]. По его мнению, эта непрерывная совокупность может и внезапно прервана каким-то предложением (или отрывком). Это явление в художественной литературе получило название авторского отступления. И.Р. Гальперин отмечает: «Этот прием дает возможность автору при торможении развития темы в открытой форме высказывать личные суждения по различным вопросам, имеющим прямое или косвенное отношение к центральной теме» [5].

О.И. Москальская к средствам связи относит многочисленные внешние сигналы, которые активно участвуют в установлении левосторонних и правосторонних связей между предложениями, составляющими ССЦ (СФЕ), выполняя таким образом текстообразующую функцию [27]. Особую роль автор отводит так называемым словам-заместителям, уазательным, личным и притяжательным местоимениям, а также местоименным наречиям. «Они, – по наблюдению О.И. Москальской, – составляют основную массу внешних сигналов межфразовой связи и встречаются в любом ССЦ» [27]. Исследователь касается также таких сверхфразовых связей, которые не имеют внешнего словесного выражения, а осуществляются только на уровне логических отношений. В этом вопросе О.И. Москальская поддерживает точку зрения Изенберга, который различает следующие виды семантических связей между соседствующими предложениями, осуществляемые без внешних структурных показателей: 1) причинно-следственная связь; 2) спецификация (от общего к частному); 3) диагностическая интерпретация [27].

Внимание исследователей привлекает проблема делимитации – определения границ ССЦ, что связано со значительными трудностями. Г.Я. Солганик считает границей единства в общем виде «…разрыв или ослабление связи между некоторыми предложениями» [32]. Касаясь этого вопроса, С.И. Гиндин выделяет два основных, существенных признака, определяющих границы ССЦ: «1) синтаксическая самостоятельность и законченность, которую такое единство сохраняет при извлечении из контекста; 2) особый присоединительный характер связей между предложениями, входящими в синтаксическое единство» [7].

О.И. Москальская исследует проблему цельности текста, тесной взаимосвязи его составляющих или «когерентность» текста. Цельность текста свойственна как ССЦ, так и целому речевому произведению. Однако в ССЦ когерентность текста, по мнению автора цитируемой работы, проявляется особенно наглядно: «Когерентность… СФЕ (ССЦ) – явление не только смысловое. Она проявляется одновременно в виде структурной, смысловой и коммуникативной целостности» [27]. Смысловую целостность текста О.И. Москальская видит в единстве темы, отмечая, что ССЦ монотематично. Исследователь считает: «Объединение всех составляющих его предложений вокруг одной темы есть проявление его смысловой целостности или «семантической изотопии текста» [27]. Пограничным сигналом, который знаменует конец одного и начало следующего ССЦ, является, по мнению О.И. Москальской, переход от одной темы к другой [27]. Коммуникативная целостность, считает автор, − это второе проявление целостности текста. В масштабе ССЦ она обнаруживает себя следующим образом: «…каждое последующее предложение в СФЕ (ССЦ) опирается коммуникативном плане на предшествующее, продвигая высказывание от известного, «данного» к новому, вследствие чего образуется тема-рематическая цепочка, имеющая конечный характер и определяющая границы СФЕ (ССЦ)» [27]. Третьим проявлением целостности текста автор считает многочисленные внешние сигналы связи между предложениями, которые указывают на то, что ССЦ является структурным целым [27].

И.Р. Гальперин, считая целостность одной из основных характеристик текста, анализирует связь, ведущую к целостности, называя ее интеграцией. По его мнению, интеграция связывает отдельные единства в одно целое, таким образом нейтрализуя относительную автосемантию этих частей и подчиняя их общему содержанию произведения. Понятие интеграции противопоставляется им понятию когезии. «Когезия, − пишет автор, − это формы связи – грамматические, семантические, лексические – между отдельными частями текста, определяющие переход от одного контекстно-вариативного членения текста к другому. Интеграция, − отмечает далее И.Р. Гальперин, – это объединение всех частей текста в целом для достижения его целостности. Интеграция может достигаться средствами когезии, но может строиться и на ассоциативных и пресуппозиционных отношениях» [4]. В связи с этим исследователь видит различие между этими понятиями в том, что когезия – это категория логического плана, а интеграция – скорее психологического [4].

А.А. Леонтьев предлагает отличать цельность текста от его завершенности. Он считает, что законченность является предпосылкой цельности, но не исчерпывает ее полностью [17].

Такие свойства ССЦ, как синтаксическая самостоятельность и законченность, объединение вокруг одной темы, коммуникативная преемственность составляющих синтаксическое целое предикативных частей, относительная автосемантия апробированы в анализе нашего языкового материала.

Таким образом, ССЦ и текст − единицы одного порядка, но принадлежащие разным ступеням иерархической лестницы и соотносятся между собой как часть и целое, где частью является ССЦ. ССЦ – это основная синтаксическая единица, организующая текст. Через ССЦ реализуются свойства и признаки текста.


^ БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Ахманова О.С. Словарь лингвистических терминов. М., 1969. С. 344, 412, 426.
   
2. Булаховский Л.А. Курс русского литературного языка. Киев: Радянська школа, 1952. Т. 1. С. 393.
   
3. Булыгина Т.В. О границах и содержании прагматики // Изв. АН СССР. Серия лит. и языка. 1981. № 4. С. 452.
   
4. Гальперин Г.Ф. Интеграция и завершенность текста // Изв. АН СССР. Сер. лит. и яз. 1980. № 6. С. 512.
   
5. Гальперин И.Р. К проблеме зависимости предложения от контекста // Вопросы языкознания. 1977. № 1. С. 48-49.
   
6. Гальперин И.Р. О понятии «текст» // Вопросы языкознания. 1974. № 6. С. 72.
   
7. Гиндин С.И. Внутренняя организация текста. Элементы теории и семантический анализ: автореф. дис. … канд. филол. наук. М., 1972. С. 22.
   
8. Гумилев Л.Н. Миф и реальность этносферы // Дружба народов. 1989. № 11. С. 28-33.
   
9. Золотова Г.А. Коммуникативные аспекты русского синтаксиса. М.: Наука, 1982. С. 100.
   
10. Киселева Л.А. Об иерархии структуры высказывания // Вопросы грамматики русского языка. Л., 1971. С. 77.
    
11. Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка. М.: Наука. 1984. С. 94-112.
    
12. Колшанский Г.В. Текст как единица коммуникации // Проблемы германского и общего языкознания. М.: Изд-во Москов. гос. ун-та, 1978. С. 27.
    
13. Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник / под ред. Д.П.Горского. 2-е изд., испр. и доп. М.: Наука, 1975. С. 545.
    
14. Краткий словарь по логике / Д.П. Горский, А.А. Ивин, А.Л. Никифоров; под ред. Д.П. Горского. М.: Просвещение, 1991. С. 172.
    
15. Кубрякова Е.С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика – психология – когнитивная наука // Вопросы языкознания. 1994. № 4. С. 137.
    
16. Левковская Н.А. В чем различие между сверхфразовым единством и абзацем? // Филологические науки. 1980. № 1. С.75.
    
17. Леонтьев А.А. Высказывание как предмет лингвистики, психолингвистики и теории коммуникации // Синтаксис текста. М.: Наука. 1979. С. 18-36.
    
18. Лосева Л.М. К изучению межфразовой связи (Абзац и сложное синтаксическое целое) // Русский язык в школе. 1967. № 1. С. 78, 93.
    
19. Лунева В.П. Соотносительность видо-временных глагольных форм в ССЦ (на материале художественной прозы): автореф. дис. … канд. филол. наук. Саратов, 1969. С. 3-4.
    
20. Малычева Н.В. К проблеме изоморфизма сложного синтаксического целого и сложного предложения // Единицы языка: функционально-коммуникативный аспект: мат-лы межвуз. науч. конф. Ч. 1. Ростов н/Д., 2002. С. 78.
    
21. Малычева Н.В. Текст и сложное синтаксическое целое: системно-функциональный анализ: автореф. дис. … д-ра филол. наук. Ростов н/Д., 2003. 10-11 с.
    
22. Миргородская В.В. Множество как семантическая категория в системе сложного синтаксического целого: автореф. дис. … д-ра филол. наук. Краснодар, 1995. 32 с.
    
23. Миргородская В.В. Содержание отношения идентификации в системе сложного синтаксического целого // Проблемы лингвистики текста в культурологическом освещении: межвуз. сб. науч. трудов. Таганрог, 2001. С. 76-90.
    
24. Миргородская В.В. Содержание условно-следственных отношений в системе сложного синтаксического целого // Единицы языка: функционально-коммуникативный аспект: мат-лы межвуз. науч. конф. Ч. 1. Ростов н/Д., 2002. С. 70-74.
    
25. Миргородская В.В. О прагматическом основании взаимосвязи причины и следствия в системе сложного синтаксического целого // Текст в системе высшего профессионального образования: мат-лы 1-й междунар. науч.-практ. конф. / под ред. А.К. Юрова. Таганрог: Изд-во Таганрог. гос. пед. ин-та, 2003. С. 68-70.
    
26. Москальская О.И. Семантика текста // Вопросы языкознания. 1980. № 6. С. 32.
    
27. Москальская О.И. Текст как лингвистическое понятие // Иностранные языки в школе. 1978. № 3. С. 13-17.
    
28. Падучева Е.В. К структуре семантического поля «восприятие» // Вопросы языкознания. 2001. № 4. С. 221.
    
29. Поспелов Н.С. Сложное синтаксическое целое и основные особенности его структуры // Доклады и сообщения Ин-та русского языка. Вып. 2. М., Изд-во АН СССР, 1948. С. 41, 198.
    
30. Ринберг В.Л. Конструкции связного текста в современном русском языке. Львов: Вища школа, 1987. С. 33.
    
31. Сигал К.Я. Сочинительные конструкции и дискурс // Известия АН. Серия литературы и языка. 2001. Т. 60. № 5. С. 42.
    
32. Солганик Г.Я. Синтаксическая стилистика. (Сложное синтаксическое целое). М.: Высшая школа, 1973. С. 41, 75.
    
33. Солганик Г.Я. Сложное синтаксическое целое (прозаическая строфа) и его виды в современном русском языке // Русский язык в школе. 1969. № 2. С. 95.
    
34. Соткис Ю.А. К вопросу о ритмико-интонационной структуре сверхфразового единства // Филологические науки. 1972. № 4. С. 67.
    
35. Чесноков П.В. Логическая основа сверхфразового единства и взаимодействие в нем лексики и грамматики // Лексико-грамматические взаимодействия в системе синтаксических единиц. Ростов н/Д., 1991. С. 9-10.
    
36. Шевякова В.Е. К вопросу о сверхфразовом единстве // Филологические науки. 1990. № 6. С. 65.