Юридическая ответственность и законность
| Вид материала | Закон |
- Юридическая ответственность несовершеннолетних. Юридическая ответственность, 133.76kb.
- Действенным способом борьбы государства против правонарушителя выступает юридическая, 104.64kb.
- Дисциплинарная ответственность Дисциплинарная ответственность, 142.86kb.
- Реферат На Тему: «гражданско-правовая ответственность», 498.31kb.
- Материальная ответственность работника за ущерб, причиненный работодателю, 145.92kb.
- «Сестринское дело в наркологии», 416.14kb.
- Юридическая ответственность: понятие и виды, 177.25kb.
- Юридична відповідальність, 162.38kb.
- Юридическая ответственность за непредставление сведений, необходимых для осуществления, 345.43kb.
- 1. Юридическая ответственность (ЮО) вид социальной ответственности за нарушение норм, 56.04kb.
Глава V
САНКЦИЯ И ОСОБЕННОСТИ ВИДОВ ЮРИДИЧЕСКОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ
Отсутствуют страницы 121-124
В статье А.А. Собчака «Экономико-правовые аспекты имущественной ответственности» («Сов. государство и право», 1972, №2) приведены результаты опроса директоров 241 предприятия Сибири и Дальнего Востока о том, какое влияние на работу предприятия оказало известное постановление Совета Министров СССР от 27 октября 1967 г. «О материальной ответственности предприятий и организаций за невыполнение заданий и обязательств» (СП СССР, 1967, № 26, ст. 186), увеличившее размер неустойки за неисполнение и ненадлежащее исполнение хозяйственно-договорных обязательств (эти неустойки на деловом языке хозяйственников и арбитражных работников обычно именуются «санкциями»). Все директора единодушно расценили эту меру как фактор, в меньшей степени повлиявший на улучшение работы предприятий (с. 80). М И. Брагинский защищает традиционное понимание мер гражданско-правовой ответственности как вторичного особого (охранительного) обязательства и поэтому присоединился к той трактовке ответственности, которая дана в работе О.С. Иоффе и М.Д. Шаргородского «Вопросы теории права». Проанализировав некоторые данные, свидетельствующие о слабой эффективности ответственности в хозяйственных обязательствах, М. И. Брагинский, однако, пришел к выводу, что «основной причиной ограниченного предъявления требований о возмещении убытков является то, что у предприятий нет достаточного стимула к получению соответствующих сумм» (Брагинский М. И. Повысить эффективность ответственности в хозяйственных обязательствах.— «Сов. государство и право», 1972, № 8, с. 80). Автор резонно указывает на то, что необходима обоюдная заинтересованность сторон в исполнении обязательства, а в случае, если оно не исполнено, чтобы стороне, нарушившей обязанность, было невыгодно платить убытки, а потерпевшей – взыскивать эти убытки. Автор связывает решение этих вопросов с материальной заинтересованностью коллективов, с влиянием результатов работы предприятия на размер фондов стимулирования и с некоторыми другими экономическими и (de lege ferenda) юридическими мероприятиями (с. 81—84). Предложения эти заслуживают внимания и рассмотрения; но на них в настоящей части работы, посвященной содержанию понятия юридической ответственности, останавливаться мы не можем. Как ни ослаблено значение неустойки, нельзя ее рассматривать только как меру наказания за нарушение договорной обязанности без учета ее хозрасчетных функций.
И. Н. Петров считает, что взыскание кредитором неустойки – это наказание для должника, преследующее цели общей и частной превенции. Он одобряет идею изъятия в доход государства у социалистических хозяйственных организаций «почти всех сумм получаемых штрафов, превышающих суммы штрафов уплаченных», поскольку неустойка выполняет не компенсационную, а «наказательную» функцию (Петров И. Н. Характерные черты гражданско-правовой ответственности. – «Ученые записки ВНИИ советского законодательства». М., 1970, вып. 20, с. 60). Трудно с этим согласиться. Во-первых, уплата неустойки зачастую заменяет возмещение убытков. Как отделить в этом случае убытки от штрафа? Во-вторых, такой подход к неустойке полностью парализует ее действенность как фактора, стимулирующего исполнение обязанности и заинтересованность кредитора в ее истребовании.
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.125
Кроме всего, оказывается, что у потерпевшей от неисполнения обязательства стороны нет достаточной заинтересованности в том, чтобы взыскать убытки,— ведь они не засчитываются ей в выполнение плана, не заменяют ей ту продукцию, которую она не смогла выработать вследствие неполучения необходимых материалов, сырья, оборудования от поставщика. К тому же, если даже убытки и взысканы, то их сумма нередко в виде свободного остатка прибыли поступает в бюджет, а не на собственные нужды предприятия.
Парадоксальный на первый взгляд вывод. Но он парадоксален лишь для тех, кто, следуя учению об уголовном наказании и об административном взыскании, усматривает в возмещении убытков и уплате неустойки те же черты, которые свойственны этим мерам ответственности. Но это – весьма различные меры ответственности.
Если же правильно подойти к сути дела, то надо признать, что возникшие вследствие нарушения основной (первоначальной) обязанности производные или сопутствующие обязанности далеко не во всех случаях могут заменить или восполнить основную обязанность. Не случайно в цивилистической теории они именуются суррогатами исполнения. И поэтому при-нуждение к исполнению в натуре в сфере имущественных отношений является более эффективной мерой ответственности, чем принуждение к исполнению обязанности с измененным (по терминологии М.М. Агаркова) содержанием или обязанности, возникшей из дополнительного соглашения, направленного на обеспечение основной обязанности (выплата неустойки, потеря задатка, обязанность погасить сумму задолженности из стоимости заложенного имущества и др.). Не надо «криминализировать» гражданско-правовую ответственность и находить в ней те черты, которые присущи лишь уголовному наказанию и примыкающему к нему административному взысканию.
Сторонники теории мер защиты прав в качестве одного из аргументов, оправдывающих обособление защиты прав от мер юридической ответственности, указывают на то, что субъективные права защищаются и при отсутствии вины нарушителя права. При этом
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.126
в качестве аргумента приводится иногда восстанов-ление нарушенного права владения собственника вещи, виндицировавшего ее у добросовестного приобретателя. Вопрос о безвиновной ответственности будет рассмотрен ниже. Здесь лишь отметим следующее.
Как уже неоднократно подчеркивалось, противоправное нарушение обязанности лицом, на которое возложена обязанность, влечет за собой реакцию государства, направленную на восстановление (если это возможно) нарушенного права. При этом не следует смешивать обязанность с принуждением. Собственник вправе истребовать свою вещь, выбывшую из владения помимо его воли, у добросовестного приобретателя. Это юридический факт, с которым закон связывает возникновение у добросовестного приобретателя обязанности возвратить вещь собственнику. Одновременно у приобретателя возникает право на возмещение убытков у лица, передавшего в собственность ему вещь. Никакой ответственности приобретатель перед собственником не несет, если он исполняет обязанность – передает собственнику вещь. Возникшее между собственником и приобретателем правоотношение прекращается исполнением обязанности. Ответственность как состояние принуждения к исполнению обязанности возникает тогда, когда приобретатель совершает правонарушение – не исполняет добровольно лежащей на нем обязанности передать вещь собственнику. В этом случае налицо и объективный момент – противоправность (удержание чужой вещи), и субъективный – вина.
Итак, то, что для потерпевшего, осуществляющего свое право при помощи государственного принуждения, является мерой- его защиты, то для обязанного лица, нарушившего чужое право и принуждаемого к его восстановлению,— юридической ответственностью. Это две взаимосвязанные стороны одного явления.
3. Обратимся теперь к мерам оперативного воздействия. Как видно из предыдущего изложения, эти меры некоторыми авторами также зачисляются в разряд санкций. Напомним, что под этими мерами подразумеваются такие действия, которые применяются
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.127
к нарушителю гражданских прав непосредственно самим управомоченным лицом как стороной в гражданском правоотношении, не прибегая к помощи государственных юрисдикционных органов или органов общественного принуждения207[1]. Какова истинная природа указанных мер?
В целом следует согласиться с теми, кто выводит эти меры за рамки ответственности208[2]. Приведенные выше примеры их применения почерпнуты главным образом из содержания двусторонних договоров. Эти договоры, как известно, порождают взаимные права и обязанности сторон: каждая из них, по общему правилу, является кредитором в отношении одного действия и должником – в отношении другого. Статья 139 ГК РСФСР 1922 года поэтому предусматривала возможность отказа одной стороны в удовлетворении требования другой до получения встречного удовлетворения. Статья 177 ныне действующего ГК РСФСР в смягченном виде воспроизводит это правило, указывая в позитивной форме, что взаимные обязанности по договору должны исполняться одновременно, если из закона, договора или существа обязательства не вытекает иное. Из этого следует, что односторонние действия, исходящие от управомо-ченного лица и направленные на обеспечение встречного удовлетворения, не являются санкциями, тем более – мерами ответственности. Речь идет лишь об одностороннем осуществлении принадлежащего стороне правомочия, являющегося одним из звеньев цепочки действий, обеспечивающих надлежащее исполнение договора209[3].
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.128
Таким же односторонним осуществлением права является выполнение управомоченным лицом за счет обязанного лица определенных работ, им не исполненных, перевод неисправного должника на другую систему расчетов и т.д. Право на такое одностороннее действие предусмотрено законом или договором, включено в содержание правоотношения.
Все эти и приведенные выше примеры характеризуют процесс исполнения сторонами обязанностей и осуществления правомочий в двустороннем правоотношении, процесс, действительно направленный, как это верно отмечено в литературе, на восстановление эквивалентности отношений в целях надлежащего исполнения обязательства210[4].
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.129
Положение меняется тогда, когда другая сторона возражает против таких односторонних действий считает их неправомерными. Возникает спор, разрешаемый, если стороны не придут к соглашению, юрисдикционным органом. Последний либо санкционирует это действие (здесь санкция выступает в значении одобрения, подтверждения правомерности действия), либо отказывает в таком признании правомерности действия.
Если правомерность подтверждена – нет ответственности, ибо такое подтверждение является лишь констатацией того, что управомоченное лицо надлежащим образом осуществило свое право. Если правомерность одностороннего действия не подтверждена, следовательно, было правонарушение и решение юрисдикционного органа, обязывающее к совершению действия, исправляющего это правонарушение, является установлением юридической ответственности за содеянное.
Из сказанного напрашивается вывод, что там, где применяется санкция как угроза государственного или общественного принуждения к исполнению обязанности, реализация такой санкции – юридическая ответственность. Там; где воздействие одной стороны в правоотношении на другую проявляется как осуществление принадлежащего первой стороне правомочия, ответственности нет.
Итак, следует признать, что термин «санкция» обозначает различные явления. Во-первых, под санкцией понимают ту часть нормы, которая указывает на меры государственного принуждения в случае ее неисполнения. Во-вторых, термином «санкция» обозначают и иные меры воздействия на участников правоотношения, как связанные, так и не связанные с принудительной акцией государства, но порождающие определенные, вытекающие из осуществления принадлежащих этим участникам прав невыгодные последствия для обязанного лица. Мы не останавливаемся здесь на других значениях слова «санкция» (одобрение закона, санкция прокурора и т.д.) как не имеющих отношения к теме работы. Полагаем, что санкцией в точном смысле этого слова следует именовать лишь заложенную в юридической форме воз-
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.130
можность (угрозу) принуждения по отношению к обязанному лицу на случай неисполнения им обязанности.
4. Необходимо эти выводы, сделанные главным образом на материале гражданского права, проверить прежде всего данными административного права. Речь идет об этом потому, что, как уже отмечалось, административно-правовая ответственность близка к уг.оловно-правовой, но некоторые меры административной ответственности соприкасаются с мерами гражданско-правовой ответственности. Кроме того, меры административной ответственности применяются в сфере финансовых, земельных, а также иных отношений, возникновение которых связано с рациональной эксплуатацией и защитой природы.
Здесь нет надобности исследовать все основания и виды административно-правовой ответственности в их соотношении с другими мерами административного принуждения. Это исследование проделано советскими административистами и выражено в значительном ряде монографических и иных работ. Отправляясь от этих работ, мы коснемся лишь некоторых спорных вопросов, связанных как с самим пониманием ответственности административистами, так и ее соотношением с иными видами административного принуждения.
То обстоятельство, что нормы, регулирующие разнообразные организационные отношения, отношения по управлению в различных областях политической, хозяйственной и социально-культурной жизни социалистического общества, а также в области поддержания общественного порядка (под которым в данном случае понимается порядок поведения граждан в общественных местах), по общему правилу, имеют императивный характер, вызвало у некоторых админи-стративистов тенденцию к отождествлению категории власти, в частности государственной власти, с категорией принуждения, а также смешение обязанности, установленной правовой нормой, с государственным принуждением. Отсюда делался вывод о том, что в административном праве существуют меры принуждения, не являющиеся мерами ответственности, что
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.131
административное принуждение не во всех случаях является лишь реакцией на правонарушение211[5].
Между тем известно, что подавляющее большинство граждан и должностных лиц добровольно и сознательно исполняют и соблюдают предписания государственной власти, но это отнюдь не колеблет того, что эти предписания, выраженные в нормативной форме, равно как и индивидуальные акты, обеспечиваются угрозой, возможностью принуждения, применяемого к нарушителям этих предписаний. Обязанность, установленная в норме, в индивидуальном административном акте – это еще не принуждение.
Поэтому в дискуссии, которая велась по поводу природы административного принуждения, его видов, соотношения с ответственностью, мы в основном присоединяемся к авторам, выступающим против расширительного толкования административного принуждения, против возможности применения принудительных мер при отсутствии правонарушения.
Защищая мнение, что административно-правовая ответственность – реакция на правонарушение, эти авторы справедливо обращают внимание на то, что лишь при нарушении обязывающих или запретительных норм наступает эта реакция – принуждение к их исполнению. Правильным следует признать утверждение, что нельзя считать административным принуждением предписания, содержащие определенные ограничения (например, закрытие границы в связи с какими-либо чрезвычайными и угрожающими госу-
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.132
дарственным интересам обстоятельствами; запрет движения по улицам, где оборвались электрические провода, и др.). Это властные акты, предписывающие определенные обязанности,— воздержание от определенного поведения под угрозой принуждения в случае нарушения этих обязанностей, т.е. это диспозиции императивных норм.
Сложнее обстоит дело с юридической квалификацией обязанности, вытекающей из предписания о принудительном лечении лиц, страдающих определенными болезнями. В этих случаях можно говорить о применении принуждения лишь тогда, когда иного варианта поведения, кроме явки на принудительное лечение, у обязанного к этому лица нет (иначе будет применено физическое принуждение). В этих случаях обязанность явиться на принудительное лечение связана с необходимым к тому принуждением, т.е. налицо та же ситуация, что и в уголовном праве.
Едва ли здесь нужно включаться в дискуссию, ведущуюся административистами по поводу того, какие именно меры принуждения следует отнести к преду-предительно-пресекательным, какие – к восстановительным. По этому поводу были высказаны самые разнообразные и противоречивые мнения. Но, по-видимому, наиболее правильным является в настоящее время разделение административного принуждения на меры: а) предупредительные, б) пресекательные и в) взыскания.
В настоящее время большинство административи-стов склоняется к тому, чтобы исключить меры предупреждения и меры пресечения из административной
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.133
ответственности и ограничить ее взысканиями за административные проступки (предупреждением, административным штрафом, лишением специальных прав, исправительными работами, конфискацией имущества, административным арестом). Как видно из сказанного, существенное разногласие имеется среди административистов по поводу того, чтб такое принуждение и когда оно применяется – только ли при правонарушении или независимо от правонарушения.
Дискуссия по этим вопросам еще не закончилась. Возможно, что наиболее приемлемые и правильные ограничительные признаки будут найдены при окончательной отработке проекта Основ законодательства об административной ответственности Союза ССР и союзных республик.
Для целей нашей работы важно не столько то, в какую классификационную группу будет включена та или иная мера административного принуждения как мера ответственности, сколько то, что является общим для всех этих мер, несмотря на разнообразие оснований их возникновения. Равным образом нас интересует и то особенное, что различает эти меры, ибо, как уже отмечалось, некоторые из них тяготеют к мерам уголовного наказания, другие – к правовосстановительным видам ответственности, третьи имеют черты, отличающие их как от тех, так и от других.
Но сначала определим свою позицию по поводу понятия проступка как вида правонарушения, характерного для административного права. Оставляем пока в стороне проступки, влекущие за собой дисциплинарную ответственность. Известна продолжающаяся многие годы дискуссия о том, является ли проступок общественно опасным или общественно вредным действием. Вслед за многими правоведами, в частности за И.С. Самощенко, мы являемся сторонниками взгляда на проступок как общественно вредное действие. Хотим лишь присоединиться к этому мйению, разделяя те аргументы, которые приводились в его пользу. Между проступком и преступлением есть и должна быть качественная, а не количественная разница, которая, с точки зрения сторонников другой концепции, сводится к большей или
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.134
меньшей степени общественной опасности противоправного деяния.
Разногласия между учеными-административистами относительно того, могут ли быть административным проступком нарушены только нормы административного права или также и нормы других отраслей права, объясняются тем, что административное право сочетает в себе нормы, регулирующие определенный вид общественных отношений (в сфере государственного управления) в их, так сказать, нормальном состоянии, и нормы, ограждающие общество от общественно вредных (или, согласно мнению большинства, от общественно опасных) действий, нарушающих правопорядок и субъективные права независимо от отраслевой их принадлежности.
Иначе говоря, с одной стороны, административное правоотношение защищается так же, как любое иное правоотношение – гражданское, трудовое и т.д. Это значит, что нормы права, в рамках которого возникает административное правоотношение, содержат санкцию-указание на государственное принуждение в случае неисполнения административной обязанности и тем самым нарушения субъективного административного права. С другой стороны, нормы административного права предусматривают состав административных проступков (общественно вредных действий) безотносительно к тому, какие общественные отношения нарушены, – регулируемые гражданским, семейным, трудовым, колхозным или даже административным правом.
Таким образом, налицо аналогия с уголовным правом. Охраняя правопорядок и субъективные права граждан и организаций от общественно опасных действий, т.е. от преступлений, уголовное право охраняет и гражданские, и семейные, и трудовые, и административные правоотношения и их нормальное осуществление212[6].
Первая группа норм в своей совокупности составляет административно-наказательное право. Это не учитывают в должной мере сторонники точки зре-
^ Братусь С.Н. Юридическая ответственность и законность. –М., Юридическая литература.1976, С.135
ния на соотношение административной ответственности и административного проступка, согласно которой и ответственность за нарушение позитивного административного правоотношения, и ответственность за административный проступок безотносительно к различным видам регулируемых различными отраслями права общественных отношений – это единая область административного права.
Сторонники же второй точки зрения, справедливо указывая на различный характер ответственности в приведенных случаях, допускают ошибку, утверждая, что орган, применяющий норму о взыскании, «связан не только административно-правовыми нормами, но и всей совокупностью норм права той отрасли, к которой относится нарушенная норма»213[7].
Разница лишь в том, что проступок – правонарушение, караемое административным взысканием,— менее социально опасен, чем преступление, он социально вреден. Поэтому было бы правильно нормы, определяющие общие признаки для всех проступков и взысканий, равно как и нормы, определяющие составы различных видов проступков, отделить от норм административного права, регулирующих их отношения в сфере исполнительно-распорядительной деятельности государства.
И.С. Самощенко и М. X. Фарукшин, правильно указывая на то, что административная ответственность наступает за нарушение как административно-правовых норм, так и норм других отраслей права, отграничивают ее от других видов ответственности негативными признаками: тем, что административное правонарушение не является общественно опасным деянием, что оно – не дисциплинарный проступок (не нарушение трудовой дисциплины, во всяком случае по отношению к органу, который привлекает нарушителя к административной ответственности) и, наконец, что целью возложения ответственности не является возмещение причиненного вреда (указ, соч., с. 192).
Однако авторы не проводят четкого различия между административной ответственностью как следствием нарушения административно-правовой нормы в собственном смысле и ответственностью в виде взысканий за совершение общественно вредных