Рабочий университет имени И. Б. Хлебникова www prometej

Вид материала

Документы

Содержание Капиталистический закон народонаселения Различные формы капиталистического увеличения народонаселения. Массовая бедность Происхождение современного капитала

Подобный материал:

• Жолковский А. К, 229.12kb.
• Хлебникова Александр Мамаев, директор агкг им. П. М. Догадина Наталия Марисова, научный, 10.1kb.
• «Мотив – тема – текст у Велимира Хлебникова» Глава Основы мировосприятия Хлебникова, 1253.64kb.
• Информационный бюллетень московского онкологического общества. Издается с 1994 г общество, 284.71kb.
• Информационный бюллетень московского онкологического общества. Издается с 1994 г общество, 184.55kb.
• Осрб 1-36 04 02-2008, 702.53kb.
• Темы дипломных работ по специальности «Финансы и кредит», специализация «Финансовый, 93.49kb.
• Информационный бюллетень московского онкологического общества. Издается с 1994 г общество, 285.15kb.
• Информационный бюллетень московского онкологического общества. Издается с 1994 г общество, 195.17kb.
• Информационный бюллетень московского онкологического общества. Издается с 1994 г. Общество, 179.65kb.

^ Капиталистический закон народонаселения


Поскольку, как мы видели, часть прибавочной стоимости постоянно прибавляется к капиталу и, соответственно, используется в процессе производства, а значит капитал и с ним также объем производства непрерывно растут, постольку должна увеличиваться и та часть капитала, которая служит для купли рабочей силы: фонд заработной платы.

Если принять в расчет, что капиталистическим способом производства воспроизводится само капиталистическое отношение, на одной стороне которого — капиталист и на другой стороне — наемный рабочий, то понятно, что с воспроизводством капитала в расширенном масштабе должны также возникать на одной стороне больше или крупнее капиталисты и на другой стороне — больше наемные рабочие. Хотя много раз складывались такие обстоятельства, как открытие новых рынков, появление новых производственных отраслей и др., которые усиливали рост капитала в столь высокой степени, что за ним не поспевает прирост труда и тогда повышается заработная плата, и это причиняет капиталистам ужасные огорчения, только такие исключения никак не изменяют правило. (И при этих исключениях капиталист не ждет, пока рабочие путем размножения так сильно увеличат свое число, что снизится цена рабочей силы. Он спокойно предоставляет теоретикам внушать себе подобное терпение; как ловкий практик он охотнее назначает премию тому, кто изобретет машину, с помощью которой рабочий мог бы быть высвобожден.)

Ранее было показано, что методы, которые повышают продуктивность труда, предполагают производство в постоянно расширяющемся масштабе, и само собой разумеется, что последнее, предполагая общество, где средства производства являются частной собственностью, расширяемо только в той степени, в какой средства производства и средства существования накапливаются в руках индивидуальных капиталистов.

Переход от ремесла и вообще мелкого производства к капиталистическому способу производства мог совершиться только потому, что перед началом собственно капиталистической эпохи производства уже имело место определенное накопление (аккумуляция) капитала в руках индивидуальных товаропроизводителей. Можно назвать его первоначальным образованием капитала: как оно проходило, будет показано позднее.

Итак, накопление капитала делает возможным капиталистический способ производства, а он в свою очередь делает возможным накопление капитала. Но теперь отдельные капиталисты постоянно воюют между собой, и их оружием является удешевление товаров. Чем крупнее капитал, тем выгоднее он может быть использован для производства, а вместе с тем более мелкие капиталисты вновь и вновь становятся жертвой более крупных в конкурентной борьбе. Мелкие капиталисты истощаются более крупными, капитал все больше концентрируется, производство имеет место во все большем масштабе, сам процесс производства претерпевает беспрестанные перевороты, все мыслимые отрасли производства постепенно начинают действовать по-капиталистически, и благодаря всему этому постоянно повышается производи­тельность.

В противовес этому одновременно с возрастанием капитала постоянно бóльшая часть его вкладывается неколебимо в средства труда и меньшая часть, переменчиво, — в рабочую силу. Необходимым следствием этого прогрессирующего изменения крупнейшего отношения обеих его составных частей является то, что в той самой степени, в какой возрастает производительная сила общественного труда и в какой рабочий класс увеличивает богатство капитала, она одновременно создает средства делать избыточным, высвобождать, превращать в так называемое перенаселение постоянно возрастающее число своих собственных членов.

Таков присущий капиталистическому способу производства закон народонаселения, подобно тому как на деле каждый особый исторический способ производства имеет свой особый исторически значимый закон народонаселения. От природы окончательный закон размножения существует только для растений и животных.

Но если накопление капитала делает рабочих излишними, излишние со своей стороны опять становятся рычагом накопления капитала. Так как крупная индустрия беспрерывно преобразуется, она должна часто внезапно расширять свое данное оперативное поле и постоянно завоевывать новые оперативные поля, т.е. более или менее не занятые, готовые к ее услугам массы рабочих. Капитал, следовательно, нуждается не только в активных рабочих, но и в индустриальной резервной армии, которую он в любой момент мог бы вбросить в производство и опять вытолкнуть по мере надобности. Естественно, что эта резервная армия не состоит постоянно из одних и тех же рабочих; каждый рабочий, который временно не занят, принадлежит к ней в период своей безработицы.

Итак, форма движения современной индустрии в целом вырастает из постоянного превращения части рабочего населения в незанятые или же занятые наполовину «руки». Этот специфический капиталистический закон народонаселения и, соответственно, перенаселения, есть жизненное условие капиталистического производства.

Как видно, развитие капиталистического способа производства и производительности труда — одновременно причина и следствие возрастания капитала — делает капиталистов способными с теми же издержками переменного капитала пустить в оборот больше труда благодаря большей эксплуатации отдельной рабочей силы. Видно далее, что капиталист с той же самой стоимостью капитала покупает больше рабочей силы, вытесняя в постоянно увеличивающейся пропорции умелых — неумелыми, зрелых — незрелыми, мужчин — женщинами, взрослых — молодыми. Отсюда получается, что высвобождение рабочих проходит быстрее, чем и без того обусловлено техническим переворотом производственного процесса, который ускорен прогрессом воспроизводства капитала и соответствующим ему увеличением постоянной (вложенной в средства труда) и уменьшением переменной (вложенной в рабочую силу) частей капитала.

Часть рабочих трудится сверх средней продолжительности времени с более чем средней отдачей сил, тем самым увеличивая численность излишних, а эти вынуждают первых (посредством конкуренции) к сверхурочной работе! Это отношение становится могущественным средством обогащения отдельных капиталистов и одновременно ускоряет создание индустриальной резервной армии в масштабе, соответствующем прогрессу увеличения общественного капитала.

В общем и целом всеобщие законы движения заработной платы регулируются исключительно наступлением и отходом индустриальной резервной армии, которые соответствуют периодической (в определенное время постоянно обновляемой) смене среднего уровня производства, перепроизводства, застоя, кризиса, среднего уровня производства и др., смене, которая протекает все быстрее с прогрессом крупной индустрии и сама вновь пресекается нерегулярными слабыми колебаниями.

Итак, повышение и понижение заработной платы определяется не движением всей численности рабочего населения, а изменяющимся отношением, в котором рабочий класс распадается на активную армию и резервную армию, приростом и убылью объема, в котором бывают заняты излишние.

При этом современная индустрия также очень плохо бы велась, если бы спрос на труд и его предложение регулировались не повседневными потребностями реализации капитала, а, наоборот, движение капитала зависело бы от абсолютной массы народонаселения.

Однако профессора-экономисты представляют себе процесс следующим образом. Согласно им, возрастание капитала имеет следствием повышение заработной платы, которое со своей стороны способствует такому сильному увеличению рабочего населения, что возрастание капитала не может продолжительное время идти с ним в ногу, поэтому многие рабочие в конце концов должны остаться незанятыми и заработная плата опять снижается. Наоборот, низкая заработная плата постепенно вызвала бы такую убыль рабочего населения, что спрос на труд обогнал бы его прирост или же падающая заработная плата и одновременное усиление эксплуатации рабочей силы ускорили бы возрастание капитала, в то время как увеличение численности рабочих удерживалось бы низкой заработной платой под шахом. Оба случая в конечном счете опять вызывают подъем заработной платы до тех пор, пока последствия этого подъема вновь не приводят к падению.

(Эта теория no-видимости так ясна, что, к примеру, Лассаль сильно было соблазнился ею и взял на себя инициативу существеннейшее из нее вложить в сердце рабочих как исключительно «экономический закон заработной платы».)

Маркс, напротив, смотрит глубже и является на деле первым, кто исследовал и изложил специфически капиталистический закон народонаселения. Еще никогда по причине нужды рабочих — а она поистине скверно проявляет себя в отдельных округах и часто длится десятилетиями — не наступало такое уменьшение рабочего населения, чтобы из-за этого должна была подскочить заработная плата. Человек может терпеть просто невероятное, прежде чем он вообще сойдет в могилу. Сходите же в ткацкие округа и справьтесь, не вопреки ли плачевнейшему бедственному положению здесь находятся почти сплошь многочис­ленные семьи! В случае необходимости осуществляется помощь бедным, которая поддерживает беднейших из бедных между жизнью и смертью. Точно так же нужда рабочих не вызывает никакого повышения заработной платы. Там, где не хватает рабочих, выявляется как раз настоятельная потребность в улучшении средств труда, изобретаются новые машины и др., короче, процесс производства преобразуется так, что оказывается достаточно имеющихся рабочих, а часть их, соответственно, становится излишней. Такими скучными вещами, как ожидание, пока рабочие посредством высокой заработной платы позволят соблазнить себя нa быстрое размножение и поэтому со временем создадут такое многочисленное рабочее население, что заработная плата должна опять снизиться, такими скучными вещами капитал никогда в жизни не занимается. Если он нуждается в большем числе рабочих, он нуждается в них тотчас, а не только в период 10—20 лет.

Число занятых рабочих растет не в том же самом отношении, что и капитал, а скорее в постоянно убывающем отношении с прогрессом крупной индустрии. Если накопление капитала, с одной стороны, увеличивает спрос на труд, то оно одновременно, с другой стороны, толчком, который дает расширению и дальнейшему развитию капиталистического способа производства, увеличивает прирост «высвобожденных» рабочих и давление их на занятых. Движение закона предложения и спроса на этом базисе (основе) завершает деспотию капитала.

Поэтому как только рабочие организуются, чтобы бороться против этого закона, а значит уничтожить или ослабить его следствия, капитал приходит в бешенство, вопит о нарушении «вечного и священного закона» спроса и предложения и создает принудительные законы. (Подумайте, к примеру, о проекте закона против «разрыва контрактов»!)


^ Различные формы капиталистического увеличения народонаселения. Массовая бедность


Создание излишних рабочих происходит в различных формах.

Во многих отраслях крупной индустрии рабочие-мужчины в массе своей используются только до определенного возраста, после которого только еще малая их часть продолжает применяться в подобных отраслях производства, а большая часть постоянно выбрасывается. Часть этих «излишних» эмигрирует, а значит следует за вывозимым капиталом. Следствием этого является то, что женское население увеличивается быстрее, чем мужское.

Кажущееся противоречие, что могут одновременно существовать нехватка и излишек рабочих, также объясняется свойствами капиталистического способа производства. Отчасти капитал нуждается в сравнительно большей массе молодых рабочих-мужчин, чем взрослых, отчасти разделение труда приковывает рабочих к определенным отраслям производства. Так, в 1866 г. в Лондоне было выброшено на мостовую от 80 000 до 90 000 рабочих и одновременно в фабричных округах жаловались на нехватку «рук».

При быстром потреблении рабочей силы капиталом рабочий среднего возраста чаще всего уже переживает себя и попадает в ряды излишних или должен снизойти до исполнения, вместо прежних, более сложных, простых (хуже оплачиваемых) работ. В интересах капитала для того, чтобы быстро менялись поколения рабочих, так, чтобы, несмотря на раннее изнашивание, всегда имелась в достаточном количестве свежая рабочая сила. Это достигается благодаря ранним бракам, являющимся необходимым следствием отношений, в которых живут рабочие крупной индустрии, и тому обстоятельству, что дети рабочих уже очень скоро начинают эксплуатироваться, помогают «зарабатывать», что побуждает к их производству или, по меньшей мере, не отпугивает от него.

Пока капиталистическое производство овладевает сельским хозяйством, спрос на сельское рабочее население сокращается в том самом отношении, в каком в этой области совершается возрастание капитала. Чем больше земледелие ведется машинным способом, тем, естественно, меньше требуется рабочих, и здесь дело идет не так, как при фабричной индустрии, где высвобожденные, по меньшей мере частично, опять находят пристанище на вновь возникающих фабриках, в то время как ведущееся фабричным способом земледелие превращает все большую часть земли в выгоны для скота. Часть сельскохозяйственных рабочих находится поэтому продолжительное время на перепутье от земледелия к индустрии и так образует постоянно текущий источник увеличения численности городских рабочих.

Это, естественно, предполагает постоянный, хотя и скрытый избыток рабочих на земле, который в своем полном объеме становится видимым только тогда, когда индустрия порой поглощает необычно много рабочей силы. (Перенаселение сельскохозяйственных рабочих и их постоянный приток в индустрию пока особенно наглядно наблюдались только в Англии, но с распространением капиталистического способа производства оно должно вновь и вновь обнаруживаться повсюду в сходных вариациях.)

Застойное перенаселение образует собственно часть действующей рабочей армии, но, тем не менее, занято лишь в высшей степени нерегулярно. Его жизненное положение опускается ниже среднего положения трудящихся классов, и именно это обстоятельство делает его широкой основой собственной эксплуататорской отрасли капитала. Продолжительнейшее рабочее время и нижайшая заработная плата здесь, у себя дома. Мы познакомились с главными чертами этого сорта рабочих при упоминании так называемого домашнего труда.

Как раз именно этот элемент рабочего класса увеличивается быстрее всех. Это странно, но все же это факт, наибольшие семьи имеют те самые категории рабочих, чья зарплата является нижайшей. Это напоминает массовое размножение слабых и особенно затравленных видов животных.

Цокольный этаж перенаселения образует тотальное обнищание, пауперизм. Если оставить в стороне бродяг, преступников, проституток и др., то здесь находятся в сущности три различных группы. Во-первых, трудоспособные, т.е. такие, которые могут найти работу только на время, а временами живут подаянием, являются нищими. Во-вторых, сироты и дети бедняков, настоящие кандидаты в индустриальную резервную армию, которые во времена хорошего хода дел массами втягиваются в производство. В-третьих, опустившиеся, люмпенизированные, нетрудоспособные и др. Это отчасти такие, которые гибнут из-за вызванных разделением труда односторонностей, отчасти такие, которые пережили нормальный возраст рабочего, отчасти жертвы индустрии, чья численность растет с опасной механизацией, горным делом, хи­мическими фабриками и др., к примеру калеки, заболевшие, вдовы и др.

Создание, а значит увековечивание этой нищеты заключается в перенаселении и вместе с ним образует условие существования капиталистического производства и развития богатства. Тем не менее капитал всегда умеет переложить содержание производимых его эксплуатацией обнищавших на плечи трудящегося народа.

При рассмотрении производства прибавочной стоимости оказывается, что все методы повышения общественной производительности труда в капиталистической форме развиваются за счет индивидуального рабочего, что все средства обогащения производства обращаются в средства порабощения и эксплуатации производителя, рабочего, что они калечат его, делая частичным человеком, унижают его до придатка машины, уничтожают вместе с мукой труда его содержание, отчуждают у рабочего духовные силы процесса труда в том объеме, в каком он воплощает в себе науку как производительную силу, постоянно делают более неупорядоченными условия, в которых он трудится, подчиняют его во время исполнения труда самой мелочной ненавистной деспотии, превращают время его жизни в рабочее время и бросают его жену и дитя в пасть капитала. Но все методы создания прибавочной стоимости есть одновременно методы накопления капитала, а любое накопление капитала, наоборот, становится средством развития тех же методов.

Отсюда следует, что в том объеме, в каком возрастает капитал, ухудшается положение рабочего и, как всегда (следовательно, и тогда, когда no-видимости наступает улучшение), его оплата. В конечном счете закон, который постоянно держит в равновесии индустриальную резервную армию и объем и энергию расширения капитала, приковывает рабочего к капиталу прочнее, чем (по греческому сказанию) Прометея к скале клин Гефеста. Это обусловливает соответствующее увеличению капитала увеличение нищеты. Увеличение капитала на одном полюсе есть, следовательно, одновременно увеличение нищеты, мук труда, рабства, невежества, озверения и моральной деградации на противоположном полюсе, т.е. на стороне того класса, который создает свой собственный продукт как капитал.

(Узкоограниченные рамки брошюры, которая рассчитана на массовое распространение, к сожалению, не позволяют воспроизвести многие статистические и иные данные Марксова труда; однако для любого рабочего не составило бы труда собственными глазами убедиться, как повышается богатство эксплуататоров и как одновременно рабочие все глубже опускаются в кабалу, нужду и нищету.)


^ Происхождение современного капитала


Мы уже видели, как деньги превращаются в капитал и через прибавочную стоимость обратно делаются капиталом. Между тем образование капитала предполагает прибавочную стоимость, прибавочная стоимость — капиталистический способ производства, а он — наличие все больших масс капитала в руках товаропроизводителей. Весь процесс, следовательно, представляется как подчиненный образованию капитала, которое является результатом не капиталистического способа производства, а его исходного пункта — первоначального накопления капитала.

Буржуазные экономисты делают это привычно легко. Они просто объясняют, что издавна имелось некоторое число прилежных людей, которые трудом шаг за шагом приобрели богатство, в то время как прочие люди были лентяями, скоро впали в горькую нужду и поэтому не владели ничем, кроме своей рабочей силы, которую они в конце концов, чтобы иметь возможность жить, должны были продавать, почему и попали в отношение зависимости. И это отношение должно теперь наследоваться до наших дней. Все, что касается экономического развития, представляется происходившим поистине идиллически, в то время как в истории, как известно, решающими являются завоевание, покорение, разбойничье убийство, короче — насилие.

Предпосылки капиталистического способа производства читателям известны. Они знают, что на одной стороне должны стоять владельцы средств производства и на другой — владельцы рабочей силы, которые могут свободно ими распоряжаться. Известно далее, что владельцы рабочей силы должны быть свободны не только в том смысле, что они лично никому не принадлежат, но и свободны от всякого другого имущества, так как они иначе не были бы вынуждены добровольно продавать свою рабочую силу. Наконец, известно, как поддерживается это отношение. Его создание не может быть ничем иным, как отделением рабочего от средств производства. Оттого эта операция способствует «первоначальному» образованию капитала. Оно включает целый ряд исторических процессов и притом двоякий ряд: с одной сто­роны, разложения отношений, которые делали самого рабочего собственностью третьих лиц, с другой — разложения собственности непосредственного производителя на его средства производства.

Этот процесс отделения охватывает всю историю развития современного буржуазного общества, которое объясняется самим делом, если исторические писатели хотят представить не только эмансипацию рабочего от феодального принуждения, но и превращение феодального способа эксплуатации в современный. Исходным пунктом этого развития было закабаление рабочего. Его продолжение состоит в смене форм этого закабаления.

Хотя капиталистический способ производства уже в XIV— XV вв. походя обосновался в странах на Средиземном море, его эра все же датируется XVI в. Там, где он расцветает, давно совершилась ликвидация крепостного права и средневековый город уже вступил в стадию своего упадка.

Исторически эпохосозидающими в истории процесса отделения являются те моменты, в которые большие массы людей внезапно и насильственно отделяются от своих средств существования и производства и в качестве вольных как птица пролетариев выбрасываются на рынок труда. Насильственное уничтожение всякого владения землей рабочими образует основу всего процесса. Таковое проводилось в разных странах и в различных формах. Мы берем в качестве примера Англию, так как там этот процесс протекал нагляднее всего.

В Англии примерно в конце XIV в. исчезло крепостное право. Большая часть населения занималась земледелием, главным образом имелись самостоятельно хозяйствующие крестьяне и только незначительная часть наемных рабочих, которые, однако, одновременно держали несколько моргенов (земельная мера 0,25—0,36 га. — Р.К) для самостоятельной обработки и имели долю в общинных землях. К феодалам крестьяне находились только еще в подданническом отношении.

К концу XV и началу XVI вв. там, где монархия добилась абсолютной власти, она провела упразднение феодальных дружин, вследствие чего много людей были выброшены на рынок труда. Но то был только маленький пролог переворота. Несравненно больший пролетариат феодалы создали, быстро сгоняя для этого крестьян со всех земель и аннексируя общинные земли, а значит, крадя землю по произволу.

Тогдашний расцвет фламандской шерстяной мануфактуры вызвал повышение цены на шерсть, поэтому феодалы превратили огромные пространства пашни в пастбище. Бесчисленные крестьянские дворы распались или были сломаны, но цвела страсть к овцам!

Так рабочий класс был без перехода вышвырнут из золотого века в железный. Хотя законодательство и предостерегало от последствий этого переворота, однако средства противодействия, которые оно применяло, были столь же безуспешными, как и нецелесообразными.

Ко времени Реформации были расхищены также церковные имения, а их подданные разогнаны и, соответственно, выброшены в пролетариат. При господстве Вильгельма III Оранского к власти пришли также капиталмахеры, которыми сразу было начато то, что воровство государственного имущества, до сих пор практиковавшееся лишь умеренно, стало совершаться в колоссальном масштабе. Наконец, дело зашло так далеко, что и общинные земли были посредством законов переданы разбойничьим лендлордам, т.е. лорды, которые фабриковали эти законы, подарили сами себе народную собственность!

На место независимых крестьян пришли наряду с немногими крупными арендаторами многочисленные мелкие, зависимые, низкопоклонствующие. Систематически практиковавшаяся кража земель создала грандиозные имения для лендлордов, вместе с тем она одновременно «высвободила» сельский люд как пролетариат для индустрии, высвободила тем быстрее, чем решительнее шло в ногу с земельными разбойниками преобразование сельского хозяйства из мелкого в крупное. Когда толпами изгоняли сельское население, это называли «очищением»! В XVIII в. запретили работающим еще и эмиграцию в другие страны, чтобы насильственно загнать их в индустрию.

Таким образом, грабеж церковных имений (которые, конечно, первоначально тоже приобретались обманом и надувательством), мошенническое присвоение государственного имущества, воровство общинной и превращение феодальной собственности в современную государственную собственность вместе со связанным с этим изгнанием сельского люда были распространенными высокоблагородными методами первоначального образования капитала. Ими было завоевано поле для капиталистического сельского хозяйства, присвоена капиталом земля и создан для городской индустрии нужный приток вольного, как птица, пролетариата.

Этот согнанный с клочка земли в результате роспуска феодальных дружин и земельного грабежа, этот вольный, как птица, пролетариат не мог быть использован поднимающейся мануфактурой так же быстро, как он возник. С другой стороны, внезапно выбитые из своего привычного жизненного положения не могли так же внезапно приспособиться к дисциплине нового состояния. Они массами превращались в нищих, разбойников, бродяг и др. Поэтому в конце XV в. и в течение всего XVI в. в Западной Европе в целом существовало кровавое законодательство против бродяжничества. Согнанные с земли из-за «уклонения от работы» и др. клеймились, избивались кнутом, подвергались пыткам, делались рабами, даже казнились. А земельные разбойники были респектабельными людьми!

Недостаточно того, чтобы на одном полюсе выступали условия труда как капитал и на другом полюсе — люди, которым нечего продавать, кроме своей рабочей силы. Недостаточно также принудить их продаваться «добровольно». В дальнейшем ходе капиталистического производства развивается рабочий класс, который от рождения живет в отношениях своей зависимости, организация капитала ломает всякое сопротивление, и постоянное создание излишних поддерживает заработную плату на возможно низком уровне. Так сохраняется господство капиталистов над рабочими благодаря «естественному закону» капита­листического производства. Иначе было при возникновении такового. Поднимающаяся буржуазия нуждается в государственной власти и применяет ее, чтобы «регулировать» заработную плату, т.е. устанавливать ее на возможно низком уровне, чтобы удлинять рабочий день, а самих рабочих держать в подзависимости. Это играет главную роль также при так называемом первоначальном образовании капитала.

В XIV и XV вв. наемные рабочие были еще не очень многочисленными и в социальном отношении стояли довольно близко к мастерам. Но законодательство о заработной плате было неизменно враждебно рабочим и чеканилось ради их эксплуатации.

О насильственном удлинении рабочего дня речь уже шла, поэтому здесь надо только упомянуть, что и заработная плата в первое время капиталистического производства «регулировалась» законом: устанавливались высшие ставки оплаты, и тяжкое наказание угрожало каждому, кто бы давал или брал больше, мог бы по произволу меньше давать или брать. Рабочие объединения рассматривались в Англии с XIV в. и до 1825 г. как тяжкое преступление.

После того как мы рассмотрели насильственное создание вольного как птица пролетария, кровавую дисциплину, которая превращает его в наемного рабочего, грязные уголовные и государственные акции, которые вместе со степенью эксплуатации труда полицейскими мерами усиливают увеличение капитала, спрашивается: откуда первоначально взялись капиталисты? Ибо земельный разбой непосредственно создал только крупных землевладельцев.

Арендаторы, которые пришли на место крестьян, были большей частью чистыми бедняками, которых лендлорды ссужали семенами, скотом и земледельческими орудиями и за это выговаривали себе определенную часть земельного дохода. Как только арендатор посредством эксплуатации наемных рабочих и использования награбленных землевладельцами общинных пастбищ достиг того, чтобы иметь возможность самому применять оборотный капитал, этот первоначальный способ оплаты уступил место установленной договором земельной ренте. Тому, чтобы этот новый вид арендаторов шаг за шагом обогащался, способствовали различные благоприятные обстоятельства. Таковы, к примеру, еще для XVI в. обычные контракты об аренде на 99 лет, одновременное падение стоимости благородных металлов, связанное с этим повышение цен на земельную продукцию и понижение заработной платы и т.д. и т.п. Наконец, крупная индустрия предоставляет прочную основу сельскому хозяйству посредством машин и осуществляет его полное отделение от индустрии. Часть арендаторов превращается в «арендаторов капитала», другая — в пролетариев.

Возникновение индустриальных капиталистов происходило менее постепенно. Несомненно, многие мелкие цеховые мастера, самостоятельные ремесленники или наемные рабочие превратились в мелких капиталистов. Мелкие капиталисты энергично эксплуатировали наемных рабочих, увеличивали так свой капитал и стали в конце концов капиталистами в подлинном смысле слова. В детский период капиталистического производства дело шло часто, как и в детский период средневековых городов, когда вопрос: «Кто из разбежавшихся крепостных должен быть мастером, а кто — слугой?» — решался большей частью более ранней или более поздней датой их бегства. Между тем улитий ход этого метода никоим образом не соответствовал торговым потребностям нового мирового рынка, который создали открытия конца XV в. Но Средневековье дало две различных формы капитала, которые существовали почти в каждом исторически известном нам обществе: ростовщический и купеческий капитал.

Образованный ростовщичеством и торговлей и, соответственно, всякого рода обманом денежный капитал при своем превращении в индустриальный капитал встретил препятствие со стороны феодального права на селе и цехового права в городах. Эти ограничения пали с роспуском феодальных дружин, захватом земель и частичным изгнанием сельского люда, упадком цеховых городов. В торговых портах и на пашне, где члены цехов были бессильны, теперь сооружались мануфактуры.

Открытие золотых и серебряных стран в Америке, истребление и порабощение тамошних коренных жителей, завоевание и разграбление Ост-Индии, превращение Африки в заповедник для торговой охоты на чернокожих обозначают зарю эры капиталистического производства. Эти чистоплотные процессы внесли существеннейший вклад в первоначальное капиталмахерство. По пятам следует торговая война европейских наций с земным шаром как ареной. Методы первоначального капиталмахерства распределяются более или менее в исторической последовательности, а именно на Испанию, Португалию, Голландию, Францию и Англию. В Англии в конце XVII в. они систематически соединились в колониальную систему, систему государственных долгов, современную налоговую систему и систему протекционизма. Отчасти они покоятся на жесточайшем насилии, как, к примеру, колониальная система; но все нуждаются в государственной власти, централизованном и организованном насилии общества, чтобы тепличным методом ускорить превращение и сократить переход феодального способа производства в капиталистический. Насилие есть акушер старого общества, которое вынашивает новое.

Колониальная система содействовала созреванию торговли и мореплавания и обеспечила появившимся мануфактурам рынки сбыта, равно как и высокие товарные цены. Прямо награбленное, извлеченное из рабства и убийства вне Европы сокровище текло назад, в метрополию и превращалось здесь в капитал.

Одновременно с государственными долгами появилось международное кредитное дело, которое часто прикрывало источник первоначального возникновения капитала в данной стране. Подлости венецианской грабительской системы, к примеру, образуют скрытую основу богатства капитала в Голландии, которому слабеющая Венеция одолжила крупные денежные суммы. Точно так же обстояло дело между Голландией и Англией в XVIII в. и теперь между Англией и Соединенными Штатами Северной Америки.

Многие капиталы, которые сегодня без метрик появились в Соединенных Штатах, есть только вчера капитализированная в Англии детская кровь.

Система протекционизма (система защиты и благоприятствования) была искусным средством фабрикантов производить, превращать в свою собственность независимых рабочих, капитализировать национальные средства производства и средства существования и насильственно сокращать переход от старомодного способа производства к современному. На европейском континенте первоначальный капитал промышленников частично тек даже прямо из государственной казны. «Зачем, — восклицает Мирабо, — так далеко искать причин мануфактурного расцвета Саксонии перед Семилетней войной? Достаточно обратить внимание на 180 миллионов государственного долга!»

Колониальная система, государственные долги, груз налогов, протекционизм, торговые войны и др. — эти побеги собственно мануфактурного периода гигантски разбухли во время детского периода крупной индустрии. Рождение последней было отпраздновано большим иродаическим похищением детей. Дети бедняков и изгнанников толпами распродавались фабрикантам и наполовину замучены продолжительной работой днем и ночью, наполовину вымерли от голода. С развитием капиталистического способа производства шаг за шагом утрачивалось всякое чувство стыда перед общественным мнением. Прославляли все, что вызывало увеличение капитала, даже гнусную торговлю неграми.

Одновременно с введением детского рабства в Европе усилилось рабство негров в Соединенных Штатах, так как подъем английских хлопчатобумажных фабрик сделал необходимым увеличение хлопчатобумажного производства.

Осуществление отделения рабочих от средств труда, на одной стороне которого общественные средства производства и средства существования превращаются в капитал, а на другой — народные массы становятся неимущими наемными рабами («свободными рабочими»), — произведение искусства современной истории.

Если деньги, по Ожье, «рождаются на свет с кровавым пятном на одной щеке», то капитал источает кровь и грязь из всех своих пор, с головы до пят.

Итак, откуда берется первоначальное капиталмахерство? Поскольку оно не является непосредственным превращением рабов и крепостных в наемных рабочих, а значит неприкрытой сменой форм, оно означает только разложение покоящейся на собственном труде частной собственности.