Geum.ru

Доклад о деятельности Уполномоченного по правам ребенка в городе Москве, о соблюдении и защите прав, свобод и законных интересов ребенка в 2003 году

Вид материалаДоклад
Подобный материал:
1   ...   4   5   6   7   8   9   10   11   ...   14

Подобные обращения давали шанс детям, выпускникам сиротских учреждений, людям малообеспеченным, больным, многодетным, не имеющим средств на юридическую помощь, на получение ее бесплатно и на квалифицированном уровне.

Кроме того, изучение и опротестование незаконных судебных постановлений давало органам прокуратуры возможность анализировать и предупреждать нарушения прав определенных слоев населения, в том числе и детей, иметь представление о правоприменительной практике в различных областях права, делать соответствующие обобщения, участвовать в совершенствовании и укреплении судебной системы.

В настоящее время жалоб на нарушения прав граждан, особенно детей, отписки, необоснованные отказы, волокиту и преступное равнодушие всех институтов власти к рядовому человеку становится все больше и больше.

Убедившись, что государство отделилось от общества, люди цепляются за любую соломинку, пытаясь защитить свои права: пишут Президенту РФ, в Государственную и Московскую городскую думы, Мэру Москвы, в общественные, правозащитные и международные организации, и конечно, по старой привычке.... в прокуратуру.

Туда же "сбрасываются" челобитные, направленные руководителям всех рангов. И в том случае, когда гражданин жалуется на произвол судебной власти, его письмо также направят в соответствующую прокуратуру. Однако проверить, насколько судебные постановления незаконны и необоснованны, прокуратура уже не вправе, если в деле не участвовал ее представитель.

Перечень оснований, по которым прокурор по новому ГПК РФ вправе обратиться в суд или вступить в процесс для дачи заключения, не обеспечивает защиту прав, свобод и законных интересов граждан и особенно несовершеннолетних.

Руководствуясь интересами детей и имея хорошее представление о недостатках судебной системы, считаю, что участие прокуратуры необходимо по следующим категориям дел:

- о вселении к детям родителей, лишенных родительских прав;

- об определении места жительства ребенка, если до предъявления иска он был без ведома и согласия одного из родителей вывезен с постоянного места жительства.

Прокуратура, по моему мнению, должна высказать свою позицию в суде по делам об оспаривании решений и действий органов и должностных лиц, нарушающих права и свободы несовершеннолетних или препятствующих осуществлению этих прав и свобод (по заявлениям о незаконном отказе в улучшении жилищных условий семей с детьми, по жалобам опекунов на нарушения прав подопечных, по заявлениям в интересах детей-инвалидов и т.д.).

До тех пор, пока власть реально не предоставит право и возможность каждому нуждающемуся воспользоваться в суде юридической помощью, пока государство не станет действительно правовым, более широкое участие органов прокуратуры в судебном разбирательстве по гражданским делам, затрагивающим интересы детей, считаю необходимым.

Тогда у законных представителей несовершеннолетних, не согласных с решениями судов по предъявленным требованиям, появится возможность обратиться в прокуратуру с просьбой о внесении соответствующего представления в суды в порядке надзорного производства.

Аналогичная просьба может исходить от Уполномоченного по правам ребенка или должностного лица, к которому обратились за защитой прав несовершеннолетних граждан Российской Федерации.


Нарушение приоритета защиты прав несовершеннолетних

по делам о лишении родительских прав


Большое число обратившихся к Уполномоченному по различным вопросам нарушения прав детей представляли такие очевидные факты противоправного поведения одного или обоих родителей, которые, безусловно, являются основанием для лишения виновных родительских прав.

Считаю, что исходя из приоритета защиты прав детей по отношению к родителям, которые забыли про свой родительский долг, добровольно и сознательно отказались от родительских обязанностей или выполняли их в ущерб интересам детей, не может быть ни "условных" мер наказания, ни отсрочки исполнения предусмотренной законодателем высшей меры ответственности, если это приведет к дальнейшему нарушению прав ребенка.

Однако практика судебного рассмотрения исков о лишении родительских прав показала, что в ряде случаев суды и органы прокуратуры, дающие заключения по искам, в первую очередь пытаются защитить права родителей, не желающих иметь ничего общего со своими детьми.

Это обстоятельство вызывает особую тревогу, так как основным правовым механизмом защиты прав граждан, в том числе и детей, является судебная система. К компетенции суда закон относит принятие решений по наиболее важным вопросам в сфере семейных правоотношений, в том числе, по вопросам применения семейно-правовой меры ответственности в отношении родителей.

Если судебная система не выполняет свою роль, то восстановить права детей не представляется возможным.

Отец Елены Л., 1990 г.р., после смерти жены в 1995 году оставил девочку у ее бабушки по материнской линии, а сам поселился в Подмосковье с новой женой и ребенком. Вскоре опекун вынуждена была в суде защищать права ребенка на получение содержания от отца. Однако, ни судебное решение о взыскании алиментов, ни последовавший в 2001 г. иск о лишении родительских прав гражданина Л-ва А.Е. и вынесенное ему судом предупреждение, не способствовали изменению поведения отца.

Убедив в 2001 году Савеловский межмуниципальный суд г. Москвы в том, что в его отношении к ребенку виновата бабушка и сохранив отцовские права, так называемый "родитель" продолжал игнорировать интересы ребенка, в том числе материальные: задолженность по алиментам составила более 27 000 рублей, хотя Л-ев А.Е. долгие годы сдавал квартиру матери Елены, а средства присваивал исключительно себе. Только после обращения Уполномоченного в Службу судебных приставов и предъявления Уполномоченным в 2003 году нового иска о лишении Л-ва А.Е. родительских прав, отец начал выплачивать тринадцатилетней дочери средства на ее содержание. По существу, с 2001 года ситуация с участием отца в воспитании и содержании дочери не изменилась. Он злоупотреблял спиртными напитками, девочкой вообще не интересовался. Елена в суде заявила, что боится отца и не хочет считаться его дочерью. Однако, Савеловский районный суд г. Москвы вновь оставил несовершеннолетнюю без права на судебную защиту, отказав Уполномоченному в иске о лишении Л-ва А.Е. родительских права из-за "недоказанности" заявленных требований.

Московский городской суд отменил решение Савеловского районного суда об отказе в иске. Требование о привлечении Л-ва А.Е. к ответственности за невыполнение родительского долга будет рассматриваться в третий раз. Уполномоченный примет участие в новом судебном рассмотрении в защиту прав несовершеннолетней.


Однако, если права Елены Л., возможно, будут защищены в дальнейшем, Виктория Г., 15 августа 1985 г.р., и Дмитрий К., родившийся 12 ноября 1985 г., лишены судами такого права, хотя в их случаях имелись все основания, предусмотренные ст. 69 Семейного кодекса РФ для лишения отца Виктории и родителей Дмитрия родительских прав.

Решения судов по обоим этим делам можно назвать беспрецедентными с точки зрения правового цинизма при применении норм Семейного кодекса РФ.

Так, Никулинский районный суд г. Москвы записал в решении от 25 апреля 2003 года об отказе в иске о лишении родительских прав Г-ва А.Н., что "анализ доказательств, представленных сторонами, дает основание суду сделать вывод о том, что ответчик не работает, употребляет спиртные напитки, алименты не выплачивает, свои обязанности по воспитанию дочери не выполняет. В 2001 году совершил умышленное преступление против здоровья истицы (матери ребенка) и несовершеннолетней дочери". На деле это выражалось в том, что Г-ев А.Н. препятствовал проживанию дочери в квартире, отобрал у нее предметы домашней обстановки, посуду, телевизор, постельные принадлежности и т.д. Не разрешал пользоваться холодильником и другими бытовыми приборами. Г-ев А.Н. пьянствовал, приводил в квартиру собутыльников и на глазах ребенка устраивал безобразные сцены, оскорблял дочь, унижал ее человеческое достоинство. Так называемый отец не содержал Викторию с 1999 года, имел задолженность по алиментам в сумме 27 830 рублей.

Правовой цинизм судьи Борисовой И.В. заключался в том, что она отказала в иске законному представителю несовершеннолетней Г-вой Р.С. на том основании, что иск заявлен за 8 месяцев до совершеннолетия дочери, а также потому, что Виктория через 4 месяца достигнет 18-ти лет, и это "учитывается" при принятии решения по иску.

При этом суд предупредил ответчика о необходимости "изменения своего отношения к воспитанию Г-вой В.А." на оставшийся незначительный срок до наступления совершеннолетия его дочери, когда родительские права прекратятся сами собой. Суд счел такое "предупреждение" достаточной мерой ответственности отца, в течение многих лет издевавшегося над своей дочерью, и достаточной мерой защиты прав ребенка.

Статья 69 Семейного кодекса РФ не содержит возрастных ограничений для подачи иска о лишении родительских прав, если ребенок не достиг совершеннолетия. Казалось бы, суд обязан был, приняв дело к производству, сделать все, чтобы дело было рассмотрено в возможно короткие сроки. Однако, судья Борисова И.В. не только не выносила решение в течение четырех месяцев, но, отказав в иске, в течение двух месяцев не сдавала дело в канцелярию суда, фактически лишив Викторию и ее мать права на дальнейшее обжалование незаконного решения.

Только после обращения Уполномоченного к Председателю Московского городского суда Егоровой О.А. в июне 2003 года Виктория, ее мать, а также другие участники процесса смогли ознакомиться с решением суда в полном объеме и подать кассационные жалобы в Московский городской суд. Однако кассационное рассмотрение состоялось уже по достижению Г-вой В.А. 18-ти лет, что сделало невозможным дальнейшую защиту ее нарушенных прав в судебном порядке.


В аналогичном положении оказался учащийся школы Дмитрий К., который с 1991 года не проживал с родителями и не получал от них ни материального содержания, ни любви, ни заботы.

Из заявления бабушки и опекуна мальчика К-ной Н.Ф. Уполномоченному по правам ребенка в г. Москве: "За прошедшие 12 лет она (мать) ни разу не приезжала к ребенку, не интересовалась его здоровьем, хотя мальчик был очень болезненным, его жизнью, а далее его успехами в школе. Материально не помогала. Воспитанием и обеспечением Димы все эти годы занималась я одна. Отец Димы, мой сын, после развода и до сих пор не работает, с сыном не общается. В 1994 г. потерял свою жилплощадь и до сих пор - бомж".

Опекун 17-ти летнего внука просила ускорить рассмотрение ее иска, который с марта 2003 года передавался от одного судьи Симоновского районного суда г. Москвы к другому. Причем, как указывает К-на Н.Ф., с 16 июня по 23 октября 2003 года дело откладывалось семь раз и ни на одном из судебных заседаний ни несовершеннолетний, ни его опекун выслушаны не были.

После обращения Уполномоченного, дело было назначено на 11 ноября 2003 года, то есть требование о лишении родительских прав судья Кабанова Н.В. рассмотрела за день до совершеннолетия ребенка, оставшегося без попечения отца и матери. Это означало, что отказ в иске лишает Дмитрия К. права прекратить все личные неимущественные отношения между ним и родителями, внести соответствующую отметку в актовую запись о рождении, прервать, насколько это возможно, не только фактическую, но и правовую связь с людьми, отказавшимися от сына 12 лет назад.

Суд не удовлетворил иск о лишении родительских прав, мотивировав это тем, что мать ребенка, когда дело уже направлялось в суд, перечислила на его счет 7000 рублей. В пользу матери свидетельствовало по мнению суда и то, что она не общалась с сыном по требованию нового мужа, а при приватизации 4-х комнатной квартиры, где был зарегистрирован ребенок, но где для него не нашлось места, "включила его в число собственников жилого помещения". Суд также учел, что мать ребенка С-ва М.Е. по месту работы (заместитель директора одной из школ г. Москвы) "характеризуется положительно".

Что же касается отца - К-на С.А., то суд установил, что он "самоустранился" от выполнения своих отцовских обязанностей, но злостности в его действиях суд не усмотрел.

Как и по делу Г-вой В.А., суд сослался на п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 25 августа 1998 г. № 10, где предусматривается при доказанности виновного поведения родителя такая мера, как "предупреждение" (вместо лишения родительских прав) и предоставление возможности "исправиться" под контролем органов опеки и попечительства.

Итак, шанс на исправление был дан Г-ву А.Н. (кстати, оспаривавшему через 17 лет после рождения дочери свое отцовство) за 4 месяца до совершеннолетия ребенка, а родителям Дмитрия К. - за один день до прекращения их родительских прав и обязанностей.

Налицо грубейшее нарушение прав несовершеннолетних путем приоритетной судебной защиты интересов родителей, которым суд сохранил не только доброе имя, но и целый комплекс имущественных и неимущественных прав, связанных с фактом родства с ребенком.

В свою очередь брошенные дети, фактические социальные сироты, не смогут воспользоваться той государственной поддержкой и защитой, которая им полагается, как компенсация за отсутствие родительского попечения в детстве и период их становления в обществе.

Так, Дмитрий К. не сможет на льготных условиях получить высшее или среднее специальное образования, ему не будет оказываться государством материальная помощь на время учебы. Лишенный с шестилетнего возраста семейного воспитания, любви и заботы родителей, он не имеет права на жилищные льготы и по окончании попечительства остается без реальной жилой площади.

По имеющейся у меня информации после вынесения судебных решений отношение родителей к детям в изложенных ситуациях осталась прежним: ни родители Дмитрия, ни отец Виктории не общаются с детьми и не оказывают им никакой помощи.

Из заявления Дмитрия К.: "12 ноября 2003 г. у меня был день рождения. Мне исполнилось 18 лет, и никто из родителей даже не поздравил меня. Как был я им не нужен раньше, так не нужен и сейчас. ...Прошу помочь мне лишить моих родителей родительских прав".

Считаю, что в случаях, когда внешне благополучные родители в течение долгих лет забывают о своих родительских обязанностях, передавая своих детей под опеку родственникам, не заботятся о здоровье, воспитании, образовании несовершеннолетних, не защищают их права, ставя на первое место свои интересы, в круг которых не входят рожденные ими дети, суд обязан лишать таких отцов и матерей родительских прав. Причем, если иски предъявляются, когда ребенок уже достиг 17-ти лет, их рассмотрение должно исключать волокиту и обеспечивать реальную возможность судебной защиты прав детей во всех судебных инстанциях.

Недопустимо подменять принципы законности и обоснованности судебного решения по делам о лишении родительских прав принципом "целесообразности" сохранения правовых связей между родителями и их почти совершеннолетними детьми, физически, морально и материально пострадавшими от тех, кто обязан был их воспитывать, любить, учить, лечить, содержать, защищать, готовить к взрослой жизни.

К сожалению, при рассмотрении дел в кассационном порядке и порядке надзора суды нередко формально относятся к доводам, изложенным в жалобах на отказ в исках о лишении родительских прав, применяя ст. 69 Семейного кодекса РФ не в интересах детей.


Примером приоритетной защиты прав "родителей на бумаге" в судах высших инстанций является оставление без изменения решения Замоскворецкого суда г. Москвы от 19.08.2002 г. об отказе в иске о лишении родительских прав Т-ко М.Г. - отца двоих детей, которых он не видел в течение 14 лет.

Эта ситуация освещалась в докладе Уполномоченного за 2002 год как пример произвольного применения ст. 69 Семейного кодекса РФ, необъективности суда, нарушения прав ребенка, однако, считаю необходимым к ней вернуться.

Т-ко М.Г. систематически на протяжении 14-ти лет без уважительных причин добровольно и осознанно не воспитывал своих детей: дочь, 1986 г.р., и сына, 1983 г.р., не общался с ними, чем причинил существенный вред детям, потерявшим мать в малолетнем возрасте. При живом и трудоспособном отце дети с 1987 г. находились под опекой и имели, фактически, статус сирот, пользуясь льготами, установленными для данной категории детей. Старший сын Т-ко М.Г. достиг 18-ти лет, когда дело уже находилось в суде, и не смог реализовать свое право на судебную защиту.

Судебная коллегия по гражданским делам Мосгорсуда оставила решение без изменения.

Я надеялся, что в порядке надзора ранее вынесенные по делу судебные постановления будут отменены, однако, судья Московского городского суда Бирюкова Е.Т. не усмотрела в действиях Т-ко М.Г. нарушения прав ребенка.

Тот факт, что ответчик добровольно не содержал детей с 1987 г., а с 1992 по 2001 год вообще никакой материальной помощи сыну и дочери не оказывал, суд расценил как надлежащее выполнение обязанностей по содержанию несовершеннолетних. Судья Бирюкова Е.Т. указала на то, что опекун детей "после оформления опеки с иском о взыскании алиментов не обращалась" (алименты были взысканы еще в 1987 году по иску матери детей). Доводом в пользу ответчика послужило и то, что в период рассмотрения дела он выплачивал на содержание детей по 200 рублей ежемесячно.

Суд надзорной инстанции также сослался на то, что в 1987 году, еще при жизни бывшей жены ответчика, он обращался в органы опеки для определения порядка общения с ребенком, но т.к. "в указанное время детей не приводили", указанный порядок не выполнялся.

Доводы судьи Бирюковой Е.Т. вызывают по меньшей мере недоумение. Неужели, если четырнадцать лет отец не видит своих детей, на протяжении десяти лет их не кормит, не обеспечивает необходимой одеждой, медицинской помощью, словом, ничего не делает для удовлетворения жизненно важных потребностей несовершеннолетних, а затем на время суда создает видимость содержания ребенка, он может считаться лицом, выполняющим обязанности родителя, а его родительские права подлежат защите?


Изучая практику вынесения решений по делам о лишении родительских прав, участвуя в рассмотрении подобных дел, Уполномоченный и сотрудники его аппарата столкнулись с распространенной позицией судов всех инстанций, направленной на защиту прав даже тех родителей, которые осознанно и целенаправленно уходят от выполнения родительских обязанностей, затем имитируют их выполнение на время рассмотрения иска, например, выплачивают детям мизерное содержание, а потом вновь оставляют детей без родительского попечения и материальной поддержки. Установочное поведение родителей-ответчиков в период судебного разбирательства часто становится для судов важнее, чем факты, подтверждающие отсутствие реальной заботы о детях и ущемление их прав.

Это не повышает ответственность родителей и не укрепляет правовые гарантии защиты прав ребенка.

Необоснованно отказывая в исках о лишении родительских прав от имени Российской Федерации, суды, фактически, умаляют и ограничивают права несовершеннолетних граждан России и лишают их будущего.

В тех случаях, когда суды все же выносят решения по вышеуказанным искам, но дети, оставшиеся без попечения родителей, остаются под одной крышей с бывшими родителями, в дальнейшем, как и прежде, не применяются ст. 98 Жилищного кодекса РСФСР - выселение виновных за невозможностью совместного проживания, а также принудительный обмен общего жилья.

Московские суды исходят из того, что факты, ставшие основанием для лишения родительских прав, не могут быть преюдициальными по делам о выселении без предоставления другого жилого помещения или по искам о вселении бывших родителей на жилую площадь детей.

Недостойные родители теряют по действующему законодательству в основном те права, которыми они пренебрегали и до вынесения судебного решения: право на воспитание и образование ребенка, право на представление и защиту его интересов, право на истребование ребенка от других лиц, право быть усыновителями, опекунами, приемными родителями и т.д.

Что же касается жилищных прав родителей, сделавших невыносимой и недостойной жизнь своих детей, то они незыблемы и охраняются ст. 40 Конституции РФ. Родители остаются не только собственниками, но и нанимателями жилья со всем объемом принадлежащих им гарантий.

Отец или мать могут годами не видеть ребенка, не заботиться и не вспоминать о нем, однако, когда им захочется вернуться в московское жилье, они сделают это беспрепятственно, а если опекун или родственники бывших сына или дочери будут возражать, суд защитит права взрослых.

Судья Чертановского районного суда г. Москвы Ивлиева Е.В. вынесла решение о вселении лишенной в 2002 году родительских прав Г-ной О.В. к 11-ти летнему Артему и отказала в иске бабушке и опекуну Артема о выселении бывшей матери за невозможностью совместного проживания.

Отец мальчика умер в 2001 году. Еще за год до смерти мужа, Г-на О.В. исчезла из дома, оставив сына престарелым бабушке и дедушке со стороны отца. Перед этим она злоупотребляла спиртными напитками, нецензурно бранилась, кричала на ребенка, его воспитанием и учебой не интересовалась, за больным мужем не ухаживала. В 2001 году, после смерти Г-на Е.В., его мать назначили опекуном внука, а через год лишили Г-ну О.В. родительских прав. Все это время бабушка и дедушка мальчика учили, лечили, обували и одевали ребенка, водили его в театр и на концерты, то есть стали ему настоящими родителями. В 2003 г. Г-на О.В. появилась в Москве, поселилась с сожителем в соседнем с ребенком доме и попыталась восстановиться в родительских правах, но суд отказал ей в этом. Через 3,5 месяца тот же Чертановский суд рассматривал иск бабушки ребенка к его бывшей матери о ее выселении за невозможностью совместного проживания и иск Г-ной О.В. о вселении и разделе жилья.

Из заявления Артема Уполномоченному: "...Я не хочу, чтобы мама вернулась ко мне домой. Потому, что она опять будет пьянствовать со своими друзьями и орать на меня. Я очень боюсь маму, потому что когда я был маленький, она меня била и кричала матерными словами. Если бы мама вернулась домой, я бы спрятался от нее в другой комнате".