Сверхновый литературный журнал «Млечный Путь» Выпуск 11 Содержание

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 14

- Могущество и уважение, которым пользовался человек на земле; дают ли ему преимущество в мире Духов?
     «Нет, потому что там смиренные возвысятся, а сильные будут унижены. Читай Псалмы».
     - Как должны мы понимать это возвышение и унижение?
     «Разве ты не знаешь, что Духи принадлежат к различным разрядам, смотря по их заслугам? Итак, сильный земли может быть в последнем разряде Духов, между тем, как слуга его будет в первом. Не сказал ли Иисус: всякий унижающий себя возвысится, а возвышающий себя унижен будет?»
     - Тот, кто на земле был знатным, а в мире Духов принадлежит к низшим разрядам, испытывает ли унижение?
     «Часто очень большое, в особенности, если он был горд и завистлив».
     - Так как есть различные разряды Духов, то существует ли между ними иерархия власти и подчиняются ли низшие Духи высшим?
     «Да, Духи имеют власть одни над другими, соответствующую их превосходству, которая обнаруживается непреодолимым нравственным влиянием».
     - Низшие Духи могут ли уклоняться от повиновения высшим?
     «Я сказал: влияние их непреодолимо».
     - Что думать о тех, которые во зло употребляют своё общественное положение, притесняя для своей пользы слабого?
     «Они достойны проклятия; горе им! Они будут в свою очередь угнетены и воплотятся в положение, в котором претерпят всё, что другие терпели от них».

     Книга Духов


     * * *


     Вечером того же дня я решил действовать. Не сидеть же мне пока, сложа руки. И не пропадать же домашнему адресу олигарха на Рублёвке, которым я с таким трудом обзавёлся. Мой смутный поначалу план начал обретать некоторые черты конкретности, то есть знаний и представлений в многообразии. Мне не хотелось, чтобы моя поездка во Владимир прошла впустую. Но я ещё многого не хотел, например, чтобы мне свернули шею. А свернуть шею в наше время легче лёгкого. Достаточно сказать или узнать что-нибудь лишнее или оказаться в ненужное время в ненужном месте. Мест таких возникло столько, что плюнуть некуда. К примеру, в гостях у олигарха, не будем уточнять, какого именно. Потом всю жизнь будешь вспоминать этот приём, если тебе её оставят. Теперь даже в тюрьме небезопасно - достать могут. Требовалось не только позаботиться о личной безопасности, а было необходимо, чтобы намеченный визит принёс важную информацию и имел вполне достижимую цель. - Надёжно зашифрованную и оправданную, с точки зрения риска. Потому что подавляющему большинству сограждан в мерах персональной безопасности не перещеголять даже самого захудалого олигарха. И не только потому, что подобные меры денег стоят, а потому что нередко они распространяются далеко за горизонты нашего гуманного уголовного кодекса. И процессуального тоже. И Закона об оперативно-розыскной деятельности. Конституции. И даже инстинкта самосохранения.
     В своё время у меня был одноклассник - Вениамин Морозов, или просто Веня. В школьном просторечии его звали лаконично - Веник. Он не обижался. Это не означало, что у него был золотой характер. Просто взамен Веня считал, что при ближайшем общении он тоже никого не обижает. Он был прост как рубль и цепок как бульдог. Короче говоря, Веня закончил журфак и мог меня проконсультировать. Всем известно, - в делах шпионажа без помощи специалистов разного профиля не обходятся. Я рассчитывал получить у него несколько советов, - как брать интервью и как при этом себя вести, чтобы не выглядеть подозрительным бараном для свежего шашлыка. Кроме этого, нужно было посоветоваться, от лица какой редакции представляться олигарху. Хорошо бы выбрать такую, где печатают одну мерзость, причём выбрать так, чтобы потом никаких концов не найти. Например, выступить под именем некоего журналюги, который смачно и профессионально слизывает грязь своим острым языком, но в данный момент не досягаем. Скажем, ввиду отпуска, присутствия на всероссийском конгрессе передовиков жёлтой прессы или отъезда в командировку, где по заданию «дорогой редакции» собирает материал для очередного вранья. Подводить «коллегу» я не желал, считая, что в моих документах прикрытия на фотокарточке должна быть моя физиономия, а не его. Это должно обезопасить «собрата по цеху». А ещё лучше достать удостоверение корреспондента газеты с вымышленным именем, которому дал задание сам шеф. Только в нужный момент его не должно оказаться на месте. Поди, - проверь. Кроме того, я хотел попросить у Вени куртку, поскольку ходил в такой, какую в подобных редакциях носят лишь сантехники. Может быть, следует выпросить напрокат и цифровую фотокамеру, чтобы быть поубедительнее. Кожаная сумка у меня была, что надо - подарил брат. В общем, много реквизита понадобится - и часы вместо моих китайских, продаваемых кучками, и пачка мальборо, и зажигалка. И чёрт знает, что ещё. Потому что жизнь так усложнилась, что постоянно напрягаешься, - пройдёшь фэйс-контроль или, как разведчик, «сгоришь» на мелочах. Не жизнь, а нелегальное положение. Не тот взгляд или жест - и пиши провал. Даже в ЖЭК придя, можно провалить задание о просьбе на починку сливного бачка. Запасного варианта на этот случай у меня не было, так что, если что, - прошу считать меня любителем. В кино на службе у мафии одни профи. - Государство позаботилось, нашлёпало, забыв о трудоустройстве и последствиях. Что же касалось цели встречи с олигархом, то основные вопросы и создавшуюся вокруг него фабулу, я предварительно сформулировал, а в основном делал ставку на импровизацию новичка, севшего впервые за рулетку. Только бы она не оказалась барабаном нагана с одним патроном. Тогда шансов на спасении будет всего один к семи. Оставалось лишь додумать детали легенды, провести некоторые подготовительные оргмероприятия и заняться материально-техническим обеспечением. Настоящий спец начал бы с разведки, затем выждал бы удобный момент и перешёл к созданию ситуации, обеспечивающей благоприятный исход последующих действий. И не забыл бы о правиле, исходить из худшего. Ничего этого я делать не собирался, но зато исходил из лучшего и шёл по следам своей легенды. Кое-что мне удалось сделать ещё сегодня. На одной из станций метро, название которой недавно сообщали по телевизору, я подошёл к невзрачным ребятам и спросил, нельзя ли заказать ксиву сотрудника журнала или газеты? Оказалось, - легко. Сегодня прямо на улице можно купить не только пропуск в мавзолей, но и мандат душевнобольного или удостоверение верблюда. Но это в обычном киоске, где кипой лежат скучные правительственные вестники. А мне требовался соответствующий документ с реквизитами, круглой печатью и убедительным оформлением. Поэтому я обратился к спецам из метрополитена. Я договорился, что некоторые реквизиты мне придётся сообщить им позднее, согласовал цену, время следующей конспиративной встречи и отправился своей дорогой, смешавшись с толпой. А как поступить иначе, если столь часто упоминаемый, получаемый и предъявляемый в кинофильмах «ордер» для входа в жилище граждан мне никто не выдаст? Иного выхода или входа в хижину на Рублёвке я не видел. Одному лишь приходилось удивляться, - эти самые ордера в нашей юриспруденции не существуют ещё с конца пятидесятых годов прошлого столетия, - тогда сталинское законодательство пришлось видоизменить, озаботившись гипертрофированным расширением прав обвиняемого. С тех пор уже не одно поколение следователей и артистов кино сменилось. И консультантов, приглашаемых на киностудии, тоже. Кстати, ни один практик никогда не произнесёт слово «ордер».
     Короче говоря, мне удалось дозвониться до моего бывшего одноклассника и поздравить его с майскими праздниками. Мы оба обрадовались нашему соединению на телефонной станции. Он - ещё тому, что хотел получить у меня ответ на вопрос исторического характера, а я тому, что Веня не работает ни в жёлтой, ни в красной прессе. Я попросил его о встрече по неотложному делу, и Веня не отказал. Он, вообще, редко кому в чём отказывал, потому что журналистом был неплохим и общения с представителями народа не чурался. К обоюдному удовольствию мы договорились встретиться в городе на следующий день и без лишних слов положили трубки.


     * * *


     На улице мы с Вениамином увидели друг друга одновременно. Он всегда был пунктуален.
     - Привет, одношкольник! Годик не виделись?
     - Здорово, Веня. Полтора уже. Ещё с той зимы. Ты, значит, по-прежнему, в газетно-журнальном бизнесе?
     - Да, всё по-старому. Рутина. Как жизнь, не женился?
     - Нет. Преподаю свой предмет, будучи холостым.
     - А что не женишься?
     - Подожду ещё года два-три. Чтобы записаться в клуб «Кому за тридцать». В прочие клубы не могу пройти фэйс-контроль, а там сидит стратегический запас невест. Типа таких талантливых и известных, как Калерия Сучак.
     - Понимаю. Но ты не много потерял. Чем могу помочь бывшему коллеге по пионерским кострам и сбору макулатуры?
     - Ответом, на один принципиальный вопрос - возможно ли то, что я спрошу, или нет. Серьёзным советом из твоей профессиональной области. Мне необходимо сделать это.
     - Давай, отвечу, если знаю.
     - Знаешь. Мне нужен предлог для встречи и беседы с одним человеком. Подход к нему только один. Я хочу достать липовое удостоверение сотрудника какой-нибудь редакции, чтобы оно имело все необходимые реквизиты, и назначить рандеву. Чтобы меня сразу не раскрыли, мне придётся сказать, что я выполняю конфиденциальное поручение своего шефа. Намекну, что моё дело маленькое. Этот человек должен согласиться на встречу. Но он, возможно, захочет проверить, откуда я на самом деле пришёл. На всякий случай, я могу ответить, что работаю в редакции недавно - в удостоверении будет вымышленная фамилия с моим фото, и поэтому меня ещё не все знают. Что касается моего шефа, который лично мне, якобы, дал это задание, он должен отсутствовать на месте. Тот человек не должен с ним связаться - ни после моего звонка, ни во время моей аудиенции. Недосягаемость шефа обязательна. Что скажешь?
     - Авантюра с непредсказуемым концом. Хотя, с другой стороны, это элементарно.
     - Давай по существу. Как это сделать?
     - Это возможно. Обычно так и происходит.
     - Слабые места есть?
     - Слабое место везде может найтись. Смотря, какой предлог ты используешь для встречи. И что явится темой разговора. Будет ли предлог связан с темой.
     - Нормальный предлог и убедительная тема. Короче, того заинтересует.
     - Тогда - твоё поведение. Ты должен вести себя, как корреспондент. Понимаешь? Ты делаешь свою привычную работу, и пришёл по делу, которое связано с журналистикой.
     - Допустим, я это продумаю. Скажи, проверять предварительно будут?
     - Если у него слишком умная служба безопасности, а так - вряд ли. Ведь ты после звонка сам явишься и скажешь, зачем.
     - А во время беседы проверить могут - позвонить шефу?
     - Маловероятно. Смотря, что является темой беседы. Ты же говорил, что твоего начальства на месте не будет. Но, вероятнее, позвонят не в отдел кадров, а ему - он же тебя направил.
     - Значит, всех моих мер будет достаточно?
     - В принципе, да. Если глупостей не допускать и играть по системе Станиславского.
     - Как это?
     - Это, когда на тебя смотрят и сразу верят.
     - А ты можешь дать мне фамилию какого-нибудь главреда, зама или заведующего отделом самой жёлтой газеты, где всё только о дрязгах, скандалах, сплетнях и полном вранье печатают? Но нужны такие имена, чтобы эти люди в ближайшие дни на месте отсутствовали и даже дозвониться до них было нельзя. Должен же я знать своих начальников.
     - Пожалуйста, - вот визитка одного шефа-редактора. Бери, у меня их две. Покажешь при случае. А позвонят, - его не застанут. На том и дело кончится.
     - А куда он делся?
     Уехал с друзьями в Гималаи. Наверно, пришло время отмыться от грязи в первозданной тишине. Знаешь, между нами скажу. - Они хоть и любят своё ремесло, но всё равно представляют, что такое их газетёнка, людишки и этот город. Циники. И цену себе знают. А этот, чья визитка, очень уважаемый в своей среде и хорошо заколачивает. Он одному из своих охотников-папарацци, снявшему скрытой камерой очередную звезду-жертву, недавно гонорар заплатил - сразу три средних зарплаты по стране. Хорошо простимулировал и всего за один снимок. Эта звезда на какой-то тусовке отдыхала лицом в экзотическом салате. А по обе стороны от этого места отдыха - две рожи - депутат с политиком. Хотя дело не в звезде - любой известный и порядочный человек на её месте может оказаться. Но чаще печатают абсолютные небылицы, враньё о пристрастиях, отношениях в семье или склоках вне дома. Не просто подло и лживо, а уже до крайней степени абсурда доходит. Потом всё это смакуется. Суды устали разбирать их газетную блевотину. Бесконечные юридические разборки, огромные суммы денег и, знаешь, прогноз на будущее такой, что в прессе этого чтива будет всё больше и больше. У так называемых «дорогих читателей» есть спрос, вот и всё. Они как вампиры без крови, без свежего номера любимой газеты жить не могут. Думаешь, мне не обидно, что журналистика звучит с тем же оттенком, что и патриотизм или проституция?
     - Ну, это, как во всём сейчас - есть сотрудники милиции, а есть менты. Но неужели таким ремеслом приятно заниматься? Зачем нам все эти статейки с огромными заголовками: «Титькин заявил, что больше не будет жарить яичницу в передаче «С добрым утром»», «Митькин разошёлся с женой и решил удавиться… но не сильно», «Кутькину бросил муж за то, что она родила в сарае»? Я не понимаю, зачем некогда самой читающей стране в мире столько кроссвордов? - Чтобы наши мозги окончательно отупели?
     - На всё это есть спрос - постой у лотка с газетами - увидишь. А спрос - он всегда будет - даже на справочники по скотоложству. Другое дело - поощрять его или нет. Но главный вдохновитель - это деньги. Они и командуют. Только вот печатный станок у нас один на всех: и на издателей, и на читателей, и на беспризорников. Парадокс - деньги есть, но только не в тех сферах. Вопрос о преподавании в школе основ православия решать упрямо не хотят. А то, что ежедневно разрешают голую задницу в полный разворот печатать и кое-что другое, ты и сам видишь. Но если интеллигенция, в том числе и журналисты, сочиняет всякую ересь, ей пора прописывать цензуру от недуга, а не вопить об ограничении свободы творчества и гражданских прав.
     - Слушай, Веня, но ведь так же нельзя. Мало ли, на что спрос есть. Ведь в этого сорта прессе либо грязные страсти, либо сплошные выдумки и подсудное враньё. Вот скажи, интересно, много ли у нас нормальных, честных журналистов?
     - Ну, ты что, ещё до Горбачёва в лесу заблудился? Ведь сам когда-то говорил, что когда все идут по пути безнравственности, этого никто не видит. Но только журналисты к слепым не относятся, потому что видеть - это их хлеб. - Трудный и честный или тот, за который гнать надо, а может, и сажать. Честных журналистов полно, но в этом городе все хотят жрать больше, чем в других. И вкуснее, потому что вокруг крутятся огромные бабки, а не как в провинции - получил колхозник тысячу в месяц и доволен. Мой коллега одну молодую звезду во время интервью спросил, как она питается, а та ответила: «Как и все - на тысячу в день». Поэтому журналист будет писать то, за что будут больше платить, даже если это будет самый поганый заказ. И так везде и во всём, что приносит деньги - от продажи младенцев и ядовитых лекарств до оружия и наркоты. А тебе известно, что пожилым малоимущим слоям населения скупщиками драгметаллов предложена новая услуга - сдавать стоматологическое золото, за деньги от продажи которого, старики смогут купить себе манной кашки? Весь созидательный позитив, на который наивно уповают люди, - вторичен, - не даёт нала или безнала. И работать никто, кроме гастарбайтеров не хочет, все рвутся только зарабатывать. Уже появилось такое выражение - «остальная Россия», расположенная за кольцевой автодорогой. В регионах и денег меньше, и аппетиты, потому что когда людям из глубинки на картошку хватает, они и этому рады.
     - Ты прав, деньги в стране есть.
     - Нашему двуглавому орлу надо сунуть в каждый клюв по купюре - зелёной и цветной, тогда герб будет отражать суть государства и общества. Первое второму сразу заявило, - обогащайтесь сами. А что оставалось государству, если ельциноиды имели такую фору? О чём тогда речь? Совесть осталась лишь в монастырях. И ты, как историк, должен лучше меня знать, кто у нас всегда за пахана и кто нас такими сделал, - Веня всё больше распалялся.
     Он ощутил себя журналистом, - подумал я. - И верно отметил, что журналисты не могут не замечать того, что окружает нас, обывателей. Вывод напрашивается грустный, - так об этом мог говорить лишь человек, которому не хотят давать возможности написать всё, что он думает. Ведь будь иначе, разве мы жили бы посреди газетно-журнальной тошниловки и много чего подобного?
     - И знаешь, что я давно заметил, - продолжил мой одноклассник. - Все безошибочно спекулируют на инстинкте самосохранения - высокие цены на лекарства, гостиницы, жильё, страховку, продукты питания, даже презервативы. Люди всё равно купят. Но хуже всего то, что мы сами в основу инстинкта самосохранения положили закон уничтожения. Такое даже врагу нарочно не придумать.
     - А реклама относится к средствам уничтожения?
     - Наивный вопрос. Только не спрашивай, что думают на этот счёт мои коллеги, и можно ли от неё избавиться. Это средство массового уничтожения. Некоторые люди до сих пор считают, что десять заповедей Христа придумали для себя церковники в рясах. А реально - это единственный способ выживания. Ты понимаешь это? - Единственный на планете! Но имя Христа уже используется в рекламе и вина, и пива, и золотых украшений. Приклеивают так, что не отодрать. И смотри, что в рекламе: «Дружба начинается с подарка» - это о взятке; «Всё прекрасное человек придумал из любви к себе» - это об эгоизме; «Очень хорошее приятно не делить» - это о жадности; «Любишь, - подари» - это о любви в рекламе ювелирных изделий. Или: «Будь другом - подари другу кредитную карту». Дальше перечислять? Не думай, что слова на фанере безобидны, - это завуалированная борьба с единственным способом выжить. - Даже пепсикольный призыв: «Бери от жизни всё». И многое рекламировать, вообще, нельзя - алкоголь, лекарства, а очень многое требует ограничения. Я уже не говорю об использовании криминальных сюжетов. Ты ещё вспомнишь мои слова, - в Думе с опозданием спохватятся, заорут, что это приносит вред здоровью вымирающей нации, но многие запреты и ограничения так до конца и не доведут. - Там полезная концентрация - около пяти процентов, остальное балласт и лобби, вот силёнок и не хватает, а заднего ума хоть отбавляй.
     - Ты слышал, что по ящику один знатный модельер как-то заявил? - Выразил сожаление, что все одеваются не от Кардена, а с Черкизовского рынка. А люди должны стремиться к роскоши и богатству - вот тебе его приоритет в области нравственного. Да ещё спрашивает ведущего, - разве человек должен быть угрюмым и гордиться бедностью?
     - Да, слышал. Его кругозор ниже подиума. Но ты глубже посмотри, как сместились акценты в обществе. Старшие поколения воспитывали на легендарных исторических личностях - от Павлика Морозова до Штирлица, а сейчас что? Включишь телевизор и услышишь, как замогильно-первомайский голос объявляет, что через пятнадцать минут на экране покажут фильм о легендарном Штирлице, а после него на сцене будет петь легендарная Ангина или Сахароза. Мы уже традиционное добро от традиционного зла отличать перестали. Потому о народе и говорят, что он всё проглотит. Дети смотрят телевизор и думают, что человек человеку волк - это норма, а самые вкусные конфеты - это «Улыбка вампира». Даже церковь говорит сейчас, что апокалипсис наступит тогда, когда люди перестанут различать добро и зло. Ещё пророк Исайя сказал: «Горе тем, которые зло называют добром, и добро - злом, тьму почитают светом, и свет - тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое - горьким!».
     - Знаешь, Веня, мой учитель давно одну библейскую истину сказал. - Кто хочет, тот и может. То есть таких должностных лиц, кто обязан любой беспредел прекращать, но не может, - таких в природе не существует. Они одного не могут - в отсутствие беспредела грязные деньги хапать. За порядком вещей большие дяди присматривают, а средние и нижние этим пользуются.
     - Естественно. Один мой коллега материал подготовил, но его не выпустили под предлогом недостаточности доказательств и возможного скандала. А в статье, знаешь, что было? - В ней говорилось об использовании компонентов скрытого психического принуждения в самой обычной рекламе. Там раскрывались некоторые психологические механизмы тайной манипуляции сознанием населения, то есть покупателей. И всё построено на новейших достижениях психологии. Только не детсадовской психологии, а той, на которой гриф «секретно» проставлен. И вывод делается: мы за рекламу и деньгами, и здоровьем платим. И за товары некоторые рассчитываемся по аналогии. А мы смотрим на экран телевизора, видим красные ягодки, и у нас слюнки от радости текут. Кто же будет проверять рекламу на предмет содержания опасных для психики компонентов, если даже до проверки качества сомнительный пищевой продукции руки не доходят? В своё время еле-еле смогли звук телерекламы понизить. И, главное, зачем, раз бизнес приносит деньги, кому надо? Таково слияние бизнеса с наукой и властью.
     - Интересную вещь ты мне открыл.
     - Писать о таких вещах не столько интересно, сколько опасно.
     - А журналисты часто рискуют?
     - Риск есть во всём, даже в том, что по судам затаскают. А суды у нас постоянно принимают неожиданные решения. Я подобную судебную практику регулярно отслеживаю. Не позор ли, что международный суд завален жалобами соотечественников? Но, вообще-то, почти всё зависит от того, о чём ты пишешь, и с какими людьми, как корреспондент, общаешься. Ты же видишь сам, сколько материалов идёт в СМИ о детских утренниках и праздниках, юбилеях и презентациях. Не меньше, чем в старые победоносные времена. Сеять радость в разгар чумы с раннего утра - тоже важная функция.
     - Ну, тогда посоветуй, как ведут себя журналисты или корреспонденты, когда приходят за интервью или просто вопросы задать.
     - Как обычно ведут. По-разному. Звонишь или приходишь и говоришь, зачем пришёл. Но любой вопрос - это уже интервью. Поэтому для начала нужно контакт установить, если тебе нужен полный и откровенный разговор. В общем, смотришь, - что за человек. Ведь иногда можно такой вопрос задать, от которого собеседник не сможет увернуться, и закроется от тебя. А можно о том же самом спросить косвенно. Ты что, Карнеги в институте не читал?
     - Читал. У меня человек особенный. Олигарх, можно сказать. И, вероятнее всего, у него тёмное прошлое.
     - Ну, а как же? Со светлым прошлым олигархов нет. Есть только светлое будущее нашего народа.
     - Видишь ли, мои вопросы могут ему не понравиться, а задать их я должен. И меня любой ответ бы устроил, но вдруг…
     - В цемент закатают?
     - Всё может быть.
     - А ты знаешь, сколько стоит заказать кого-нибудь в нашем регионе? - Смешная сумма, почти как диван купить. Ну, если не хочешь, чтобы тебя во дворе замка закатали в асфальт, цемент или бетон, лучше одному не ходить. Можно подъехать на машине, чтобы было видно, что в ней остался ждать шофёр. И зря на рожон не лезть. Нельзя показывать, что за твоим приходом, вопросами скрывается хотя бы малейшая угроза для этого человека. Запомни: ты пришёл по долгу службы и стоишь целиком на его стороне. Ты всем видом просишь его помочь выполнить твою работу. Никогда не начинай с главного и постарайся сделать так, чтобы сразу поняли, зачем ты явился. Проси мало и внушай, что тебе этого достаточно. Верить сейчас никому нельзя, но хотя бы формально вы должны разойтись к взаимному удовлетворению. Подумать тебе надо, я же не знаю всех обстоятельств. И не забудь, что вся подоплёка твоего визита тебе не известна. Да ещё существует элемент случайности. Так что, не перестарайся, не переиграй и десять раз отрепетируй, чтобы ни в чём не запутаться.
     - Спасибо, Веня.
     - Да не за что. Фотокамеру с собой лучше не брать, блокнот зря не доставать. Корреспондент обычно диктофон носит. Но без ведома собеседника его лучше не включать. Человека нельзя настораживать. Кстати, тебя могут обыскать без всякого ордера. - Это в порядке вещей. Купи несколько свежих газет, в том числе и свою, почитай, возьми с собой. А язык у тебя подвешен, дай Бог каждому, так что выкрутишься. Всё это не так сложно.
     - Может, ещё чего важного добавишь?
     - Добавлю. Если нет приличного галстука, любой не бери. Можешь не бриться, но чтобы дешёвым парфюмом от тебя не несло. Морда мне твоя не нравится только, особенно, взгляд. Ты уж извини. Сам подумай, какое выражение лица надеть. Сразу видно, что паркер ты не носишь, и нормальных статусных часов у тебя нет.
     - Подумаю, Веня, но у меня ещё просьба к тебе. Материальная.
     - Не откажу. Деньги нужны?
     - Нет. Понимаешь, мне идти не в чем. Для такой погоды у меня есть только куртка, которая на мне, а в ней в том месте появляться не стоит - фасон могут не оценить. Можешь дать дней на пять свою, я буду аккуратно…
     - Ну, давай, махнёмся. Я человек не гордый.
     Мы быстро переоделись, проверив содержимое карманов.
     - Спасибо. Я сразу верну.
     - Да ладно, репортёр. Верю.
     Ну вот, - как-то по-школьному подумал я, - куртка теперь у меня есть, а ботинки придётся почистить. Диктофона, правда, у меня нет, но обойдусь. Всё равно использовать его не предполагалось.
     Напоследок, мы с Вениамином поговорили про школьные годы - эта тема была упущена нами с самого начала встречи. Ещё мне пришлось задать ему несколько уточняющих вопросов, выяснить некоторые подробности и адрес нужной редакции. Затем мы попрощались и разошлись в разные стороны. Он - к машине, на которой приехал, я - на ту самую станцию метро, чтобы заказать необходимый документ. Было бы не плохо заполучить его завтра перед посещением доктора, - подумалось мне.


     * * *

Blog

Сверхновый литературный журнал «Млечный Путь» Выпуск 11 Содержание