Л. Д. Троцкого Том 1 Редактор-составитель Ю. Г. Фельштинский Вступительная статья

Вид материала

Статья

Содержание Китайская революция и тезисы тов. сталина Необходимость извлечь уроки из китайских событий Гнет империализма и классовая борьба Демократическая или социалистическая революция? Школа Мартынова в китайском вопросе Как «линия» выглядела на деле

Подобный материал:

• В. В. Забродина Вступительная статья Ц. И. Кин Художник А. Е. Ганнушкин © Составление,, 3300.88kb.
• Архив Л. Д. Троцкого, 7837.54kb.
• Мацуо Басё Путевые дневники Перевод с японского, вступительная статья, 1145.66kb.
• Н. И. Соколовой государственное издательство художественной литературы москва 1962, 3357.13kb.
• Н. Я. Мясковский переписка всесоюзное издательство «советский композитор» Москва 1977, 8451.67kb.
• Содержание, 1765.31kb.
• М. Л. Спивак\ А. Белый На склоне Серебряного века Последняя осень Андрея Белого: Дневник, 736.18kb.
• План   Предисловие Юность Начало революционной деятельности 2-й съезд рсдрп, 388.46kb.
• Евангелие от Фомы, 571.12kb.
• Введение в методику демоскопии, 5847.27kb.

КИТАЙСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ И ТЕЗИСЫ ТОВ. СТАЛИНА

Тезисы тов. Сталина под названием «Вопросы китайской революции» были опубликованы в «Правде» 21 апреля, через несколько дней после закрытия пленума ЦК, которому эти те­зисы не были предложены и которым они не обсуждались (хо­тя все члены пленума оставались еще в Москве)¹³¹. Между тем, тезисы тов. Сталина до такой степени ошибочны, до такой степени опрокидывают вещи на голову, до такой степени про­никнуты духом хвостизма, до такой степени способны увеко­вечить уже совершенные ошибки, что молчать по поводу них было бы настоящим преступлением.

Необходимость извлечь уроки из китайских событий

1. Недопущение открытого обсуждения теоретических и тактических вопросов китайской революции мотивирова­лось за последнее время тем, что такое обсуждение оказалось бы на руку врагам СССР. Само собою разумеется, что было бы совершенно недопустимо предавать гласности такого рода факты, за которые могут ухватиться враги, не останавливаю­щиеся, впрочем, перед прямым измышлением «фактов» и «до­кументов». Но в такого рода дискуссии нет решительно ника­кой надобности. Дело идет об определении движущих сил китайской революции и об оценке основной линии ее поли­тического руководства. Другими словами, дело идет об обсуж­дении тех самых вопросов, которым посвящены тезисы тов. Сталина. Если эти тезисы могли быть опубликованы, то почему не может быть опубликована их критика?

Неслыханной ошибкой является утверждение, будто обсуж­дение вопросов китайской революции может повредить на-

шим государственным интересам. Если бы это было так, то от обсуждения должна была бы отказаться не только ВКП, но и каждая партия Коммунистического Интернационала, в том числе и китайская. Между тем, интересы китайской ре­волюции, как и интересы воспитания всех коммунистических партий мира, требуют открытого, решительного, исчерпыва­ющего обсуждения всех вопросов китайской революции и, в первую голову, ее спорных вопросов. Неправда, будто ин­тересы Коминтерна вступают в противоречие с государствен­ными интересами СССР. Отказ от обсуждения ошибок дикту­ется не интересами рабочего государства, а неправильным, «аппаратным», бюрократическим подходом как к китайской революции, так и к интересам СССР.

2. Апрельское поражение китайской революции есть
не только поражение оппортунистической линии, но и пора-­
жение «аппаратных» методов руководства, при которых партия
ставится перед каждым решением как перед свершившимся
фактом; решение объявляется не подлежащим критике, до того
как факты обнаружат его несостоятельность, после чего оно
столь же автоматически, т. е. за спиною партии, заменяется
новым решением, нередко еще более ошибочным — как ны­-
нешние тезисы Сталина. Такой метод, несовместимый вообще
с развитием революционной партии, становится особенно
грозной помехой для молодых партий, которые могут и дол-­
жны самостоятельно учиться на опыте поражений и ошибок.

Тезисы тов. Сталина опубликованы. По крайней мере, в рамках этих тезисов вопросы китайской революции могут и должны быть обсуждены открыто и всесторонне.

Гнет империализма и классовая борьба

3. Своеобразие китайской революции — по сравнению, на­
пример, с нашей революцией 1905 года — коренится прежде
всего в полуколониальном положении Китая. Политика, кото-­рая игнорировала бы могущественное давление империализ-­ма на внутреннюю жизнь Китая, была бы в корне ложной по-­литикой. Но не менее ложной была бы политика, исходящая
из абстрактного представления о национальном гнете, без его
классового преломления. Основным источником ошибочно-­сти тезисов тов. Сталина, как и всей вообще руководящей ли-­
нии, является неправильное понимание роли империализма
и его влияния на классовые взаимоотношения Китая.


Гнет империализма должен служить оправданием полити­ки «блока четырех классов». Гнет империализма приводит будто бы к тому, что «все (!) классы Китая одинаково (!) счита­ют кантонское правительство национальным правительством всего Китая» (речь тов. Калинина, «Известия», 6 марта). По существу дела, это есть позиция правогоминьдановца Дай Цзитао, который доказывает, что ввиду империалистского гнета законы классовой борьбы не существуют для Китая.

Китай есть угнетенная, полуколониальная страна. Развитие производительных сил Китая, происходящее в капиталисти­ческих формах, нуждается в низвержении империалистского гнета. Война Китая за национальную независимость является прогрессивной войной, как потому, что вытекает из потреб­ностей экономического и культурного развития самого Ки­тая, так и потому, что облегчает развитие революции англий­ского и мирового пролетариата.

Но это вовсе не значит, что империалистский гнет есть ме­ханический гнет, который извне «одинаково» давит на «все» классы Китая. Могущественная роль иностранного капитала в жизни Китая привела к тому, что очень сильные слои китай­ской буржуазии, бюрократии и военщины связали свою судь­бу с судьбой империализма. Без этой связи немыслима была бы гигантская роль так называемых «милитаристов» в жизни Китая последнего периода.

Было бы, далее, грубой наивностью думать, будто между так называемой компрадорской буржуазией, т. е. экономиче­ской и политической агентурой иностранного капитала в Ки­тае, и между так называемой «национальной» буржуазией су­ществует пропасть. Нет, эти два слоя несравненно ближе друг другу, чем буржуазия и рабоче-крестьянские массы. Буржуазия участвовала в лагере национальной войны как внутренний тормоз, с постоянной враждебной оглядкой на рабочие и кре­стьянские массы, с постоянной готовностью заключить ком­промисс с империализмом.

Находясь в Гоминьдане и руководя им, национальная буржу­азия являлась, по существу дела, вспомогательным орудием компрадоров и империалистов. Национальная буржуазия мо­гла оставаться в лагере национальной войны лишь при усло­вии слабости движения рабочих и крестьянских масс, нераз­витости классовой борьбы, несамостоятельности китайской

коммунистической партии и покорности Гоминьдана как ору­дия в руках буржуазии.

Грубейшей ошибкой является мысль, будто империализм механически, извне сплачивает все классы Китая. Это пози­ция китайского кадета Дай Цзитао, а никак не наша. Револю­ционная борьба против империализма не ослабляет, а усили­вает политическую дифференциацию классов. Империализм представляет собою могущественнейшую силу во внутренних отношениях Китая. Основным источником этой силы явля­ются не военные корабли в водах Янцзы — это лишь вспомога­тельные орудия, — а экономическая и политическая связь ино­странного капитала с китайской буржуазией. Борьба против империализма, именно в силу его экономического и военного могущества, требует гигантского напряжения сил всей толщи китайского народа. Поднять против империализма по-настоя­щему рабочих и крестьян можно только, связав самые основ­ные и глубокие их жизненные интересы с интересами осво­бождения страны. Рабочая стачка, малая и большая, аграрный мятеж, восстание угнетенного городского и деревенского лю­да против ростовщиков, против бюрократии, против мест­ных военных сатрапов — все, что пробуждает низы, сплачива­ет их, воспитывает, закаляет — является действительным шагом вперед на пути революционного и социального осво­бождения китайского народа. Без этого военные успехи и не­удачи правых, полуправых, полулевых генералов останутся пеной на поверхности океана. Но все, что поднимает угнетен­ные и придавленные массы трудящихся, неминуемо толкает китайскую национальную буржуазию на открытый военный блок с империализмом. Классовая борьба между буржуазией и рабоче-крестьянскими массами не ослабляется империа­листским гнетом, а, наоборот, обостряется им при каждом серьезном конфликте до степени кровавой гражданской вой­ны. Китайская буржуазия всегда имеет за своей спиной креп­кий тыл в лице империализма, который против китайских ра­бочих и крестьян всегда ей поможет деньгами, товарами, гранатами.

Думать, что можно достигнуть национального освобожде­ния Китая путем умиротворения классовой борьбы, путем торможения стачек, аграрных восстаний, путем отказа от во­оружения масс и пр. могут только жалкие филистеры и сико-


фанты, которые в душе надеются получить для Китая свободу в порядке империалистской подачки за хорошее поведение масс. Когда тов. Мартынов предлагает заменить стачки и аграрную борьбу арбитражным правительственным разре­шением вопросов, то он ничем не отличается от Дай Цзитао, философского обоснователя политики Чан Кайши.

Демократическая или социалистическая революция?

4. Оппозиции приписывается бессмысленное утверждение,
будто Китай стоит непосредственно перед социалистической
диктатурой пролетариата. В этой «критике» нет ничего ориги-­
нального. Накануне 1905 года и после него меньшевики неодно-­
кратно провозглашали, что тактика Ленина была бы законна,
если бы Россия стояла непосредственно перед социалистиче-­
ской революцией. Ленин же разъяснял им, что его тактика
есть единственный путь к радикальной победе демократиче-­
ской революции, которая при благоприятных условиях на-­
чнет перерастать в социалистическую.

Самый вопрос о «некапиталистических» путях развития Китая был в условной форме поднят Лениным, для которого, как и для нас, было и останется азбучной истиной, что предо­ставленная собственным силам, т. е. без прямой поддержки побе­доносного пролетариата СССР и без поддержки рабочего класса всех передовых стран, китайская революция может закончиться лишь отвоеванием для страны более широких возможностей капиталистического развития с более благоприятными усло­виями для рабочего движения.

5. В корне неверно, однако, будто вопрос о том, нужна ли
китайскому пролетариату самостоятельная партия; нужен ли
этой партии блок с Гоминьданом или подчинение ему; нужны
ли Советы и пр., разрешается в зависимости от того, как мы
представляем себе ход и темп всех дальнейших этапов китай­-
ской революции. Вполне возможно, что Китаю придется про-­
ходить через сравнительно длительную стадию парламента-­ризма, начиная с Учредительного собрания. Этот последний
лозунг стоит на знамени китайской компартии. Если буржуаз-­
но-демократическая революция не перерастет в близком буду-­щем в социалистическую, то Советы рабочих и крестьянских
депутатов на известной стадии сойдут, по всей вероятности,
со сцены, уступив место буржуазному режиму, который затем,

в связи с ходом мировой революции, уже на новой историче­ской стадии уступит место диктатуре пролетариата.

6. Но, во-первых, совершенно не доказана неизбежность ка-­
   питалистического пути; а, во-вторых — и этот довод для нас
   сейчас неизмеримо актуальнее, — разрешить буржуазные зада-­
   чи можно по-разному. Самый лозунг Учредительного собра-­ния становится пустой абстракцией, нередко простым шарла-­
   танством, если не сказать, кто, как и на какой программе его
   созывает. Чан Кайши завтра же может выдвинуть лозунг Учре-­дительного собрания против нас, как он сегодня выдвинул
   свою рабочую и крестьянскую «программу». Мы хотим созыва
   Учредительного собрания не через Чан Кайши, а через Ис-­полнительный комитет рабочих и крестьянских Советов.
   Этот путь серьезней и верней.
   
7. В корне несостоятельна попытка тов. Бухарина оправ-­
   дать оппортунистически-соглашательскую линию ссылками
   на преобладающую будто бы роль в китайской экономике «ос-­
   татков феодализма». Если бы даже оценка тов. Бухариным ки-
   тайского хозяйства была основана на экономическом анализе,
   а не на схоластических определениях, «остатки феодализма»
   все равно не могли бы оправдать ту политику, которая столь
   явно облегчила апрельский переворот.
   

Китайская революция имеет национально-буржуазный ха­рактер по той основной причине, что развитие производи­тельных сил китайского капитализма уперлось в государствен­но-таможенную зависимость Китая от стран империализма. Задержка развития китайской промышленности и зажим вну­треннего рынка означают сохранение и возрождение наиболее отсталых форм производства в сельском хозяйстве, наиболее паразитических форм эксплуатации, наиболее варварских форм гнета и насилия, рост избыточного населения, сохране­ние и обострение пауперизма и всяческой кабалы.

Каков бы ни был удельный вес специфически «феодаль­ных» элементов китайского хозяйства, смести их можно толь­ко революционным путем, следовательно, не в союзе с буржу­азией, а в прямой борьбе с нею.

Чем сложнее и болезненнее переплет крепостнических и капиталистических отношений, тем меньше аграрный во­прос может быть разрешен мерами верхушечного законода­тельства, тем необходимее революционная самодеятельность



крестьянских масс, тесно связанных с рабочими и беднотой городов; тем ошибочнее политика, судорожно цепляющаяся за союз с буржуа и помещиком и подчиняющая этому союзу свою работу в массах. Политика блока четырех классов не только подготовляла блок буржуазии с империализмом, но и означала дальнейшее сохранение всех пережитков вар­варства в администрации и экономике.

Ссылаться, в частности, против Советов на буржуазный ха­рактер китайской революции значит просто отрекаться от опыта наших буржуазных революций 1905 г. и 1917 г. (фе­враль). В этих революциях основной и ближайшей задачей было низвержение самодержавно-крепостнических поряд­ков. Эта цель не исключала, а требовала вооружения рабочих и создания Советов.

Вот какими словами Ленин писал об этом после Февраль­ской революции:

«Для действительной борьбы против царской монархии, для действительного обеспечения свободы, не на словах толь­ко, не в посулах краснобаев либерализма, не рабочие должны поддержать новое правительство, а это правительство дол­жно "поддержать" рабочих! Ибо единственная гарантия сво­боды и разрушения царизма до конца есть вооружение пролета­риата, укрепление, расширение, развитие роли, значения, силы Совета рабочих и солдатских депутатов. Все остальное фраза и ложь, самообман политиканов либерального и ради­кального лагеря. Помогите вооружению рабочих или хоть не мешайте этому делу — и свобода в России будет непобеди­ма, монархия невосстановима, республика обеспечена. Иначе народ будет обманут. Обещания дешевы. Обещания ничего не стоят. Обещаниями "кормили" народ и одурачивали рабо­чих все буржуазные политиканы во всех буржуазных револю­циях. Наша революция буржуазная, — поэтому рабочие дол­жны поддерживать буржуазию, — говорят никуда не годные политики из лагеря ликвидаторов. Наша революция буржуаз­ная, — говорим мы, марксисты, — поэтому рабочие должны раскрывать глаза народу на обман буржуазных политиканов, учить его не верить словам, полагаться только на свои силы, на свою организацию, на свое объединение, на свое вооруже­ние» (Ленин, том XIV, ч. 1, стр. 10—11, «Правда», 21 марта 1927 г.).

Тот китайский революционер, который, выкинув из своей головы хитроумные резолюции и комментарии насчет блока четырех классов, крепко впитает в себя смысл этих простых ленинских слов, наверняка не ошибется и придет к цели.

Школа Мартынова в китайском вопросе

8. Официальное руководство китайской революцией на­правлялось все время по линии «единого общенационального фронта» или «блока четырех классов» (см. доклады Бухарина, передовую статью в «Коммунистическом Интернационале» №11, неопубликованную речь Сталина на Московском активе 5 апреля 1927 г., статью Мартынова в «Правде» 10 апреля, пе­редовицу «Правды» 16 марта, речь тов. Калинина — «Изве­стия», 6 марта 1927 г., речь тов. Рудзутака — «Правда», 9 марта 1927 г. и пр., и пр., и пр.). Дело на этом пути зашло так далеко, что накануне переворота Чан Кайши «Правда», обличая оппо­зицию, возвещала, что революционным Китаем правит не буржуазная власть, а «правительство блока четырех классов».

Философия Мартынова, имеющего печальное мужество до­водить все ошибки Сталина—Бухарина в вопросах китайской политики до их логического конца, не встречает и тени отпо­ра. Между тем, она представляет собою попрание основных принципов марксизма и воспроизводит наиболее грубые чер­ты русского и международного меньшевизма в применении к условиям китайской революции. Недаром нынешний вождь меньшевиков Дан в последнем номере «Социалистического

вестника»¹³² пишет:

«"В принципе" большевики тоже стояли за сохранение "единого фронта" в китайской революции до завершения на­ционально-освободительной задачи. Еще 10 апреля Марты­нов в "Правде" весьма вразумительно и, несмотря на обяза­тельные ругательства по адресу социал-демократии, совсем "по-меньшевистски" доказывал "левому" оппозиционеру Раде-ку правильность официальной позиции, настаивающей на не­обходимости сохранять "блок четырех классов", не спешить с разрушением коалиционного правительства, в котором ра­бочие заседают совместно с крупной буржуазией, не навязы­вать ему преждевременно "социалистических" задач.» (№ 8, 23 апреля 1927 г., стр. 4).

Всякий, кто знает историю борьбы большевизма с меньше­визмом, в особенности в вопросе об отношении к либераль-







ной буржуазии, не может не признать, что одобрение Даном «разумных принципов» школы Мартынова является не слу­чайным, а вполне закономерным. Противоестественным яв­ляется лишь то, что эта школа безнаказанно поднимает свой голос в рядах Коминтерна.

Старую меньшевистскую тактику 1905—1917 гг., растоптан­ную ходом событий, школа Мартынова ныне переносит на Китай, подобно тому, как капиталистическая торговля са­мые недоброкачественные товары, не находящие сбыта на ро­дине, сплавляет в колонии. При этом экспорте товар даже не освежен. Доводы остались теми же самыми, буква в букву, что и 20 лет тому назад. Только там, где стояло самодержавие, теперь вставляют в текст империализм. Разумеется, британ­ский империализм отличается от самодержавия, но меньше­вистские ссылки на него ничуть не отличаются от ссылок на самодержавие. Борьба против иностранного империализ­ма, как и борьба против самодержавия, есть классовая борьба. Что ее нельзя заворожить идеей единого национального фронта, об этом слишком красноречиво свидетельствуют кро­вавые апрельские события, выросшие непосредственно из по­литики блока четырех классов.

Как «линия» выглядела на деле

9. По отношению к прошлому периоду, закончившемуся апрельским переворотом, тезисы тов. Сталина гласят: «При­нятая линия была единственно правильная линия».

Как же она выражалась на практике? Об этом красноречи­во говорил Тань Пиншань, коммунистический министр земле­делия, в своем докладе на VII расширенном пленуме ИККИ, в декабре 1926 года¹³³:

«Со времени установления в июле прошлого года в Канто­не национального правительства, являющегося номинально правительством левого крыла, власть фактически находится в руках правого крыла... Движение рабочих и крестьян не может развертываться во всей своей широте в силу различных пре­пятствий. После мартовского выступления установлена воен­ная диктатура центра (т. е. Чан Кайши), между тем как полити­ческая власть по-прежнему остается в руках правого крыла. Вся политическая власть, которая, по существу говоря, дол­жна была бы (!) принадлежать левому крылу, окончательно утрачена».

Итак: левые «должны были бы» владеть властью, но они ее окончательно утратили; государственная власть принадлежа­ла правым; военная власть, неизмеримо более могуществен­ная, оказалась целиком в руках чанкайшистского «центра», который и стал центром заговора. При таких условиях не трудно понять, почему «движение рабочих и крестьян» не могло как следует развертываться.

Тань Пиншань дает еще более точную характеристику того, как «единственно правильная линия» выглядела на деле:

«...Мы практически пожертвовали интересами рабочих и крестьян... После длительных переговоров с нами прави­тельство не выпустило даже закона о профсоюзах... Прави­тельство не приняло требований крестьянства, выдвинутых нами от имени различных общественных организаций. Когда между крупными помещиками и крестьянской беднотой вспы­хивали конфликты, правительство всегда становилось на сто­рону первых».

Как же это могло случиться? Тань Пиншань осторожно ука­зывает две причины:

а) «Левые лидеры не способны упрочивать и расширять
свое влияние посредством политической власти»;

б) Правое крыло, «отчасти вследствие нашей неправильной
тактики, получает возможность действовать».

10. Таковы те политические отношения, которые получили
    пышное название «блока четырех классов». Такими «блока-­ми» полна как революционная, так и парламентская история
    буржуазных стран: крупная буржуазия ведет за собой в поводу
    мелкобуржуазных демократов, фразеров единого националь-­
    ного фронта, а эти последние, сбивая с толку рабочих, тащут
    их в хвосте буржуазии. Когда пролетарский «хвост», вопреки
    усилиям мелкобуржуазных фразеров, начинает слишком силь-­но напирать, буржуазия приказывает своим генералам рубить
    по «хвосту». Тогда соглашатели глубокомысленно констатиру-­ют, что буржуазия «изменила» национальному делу.
    
11. Но ведь китайская буржуазия «все же» боролась с импе-­
    риализмом? И этот аргумент есть бессодержательное общее
    место. Соглашатели всех стран всегда уверяли в соответствен-­
    ных случаях рабочих, что либеральная буржуазия борется
    против реакции. Китайская буржуазия использовала помощь
    мелкобуржуазной демократии в борьбе с империализмом
    

только для того, чтобы заключить с этим империализмом со­юз против рабочих. В результате Северного похода буржуазия стала сильнее, рабочие слабее. Линия, подготовляющая такой результат, есть ложная линия. «Мы практически пожертвова­ли интересом рабочих и крестьян», — говорит Тань Пиншань. Для чего? Для поддержания блока четырех классов. А резуль­тат? Крупнейший успех буржуазной контрреволюции, упроче­ние пошатнувшегося империализма, ослабление СССР. Такая политика преступна. Не осудив ее беспощадно, нельзя шагу сделать вперед.