Geum.ru

Министерство образования российской федерации уральская государственная юридическая академия основы теории корпоративных отношений (правовой аспект)

Вид материалаМонография
Подобный материал:
1   ...   6   7   8   9   10   11   12   13   14
. При этом только должное поведение нельзя назвать объектом корпоративных правоотношений <**>.

--------------------------------

<*> Договор есть акт поднормативного регулирования поведения субъектов. Однако для участников договора его условия приобретают обязательную силу.

<**> См. аналогичное мнение: Сенчищев В.И. Объект гражданского правоотношения // Актуальные проблемы гражданского права / Под ред. М.И. Брагинского. М., 1998. С. 123.


Г.Ф. Шершеневич отмечал, что юридическое отношение есть отношение вынужденно разграниченных интересов, причем интересы управомоченного и обязанного субъектов скрещиваются в объекте права <*> (а значит, и правоотношения, так как права и обязанности, по его выражению, - соотносимые понятия). Под объектом юридических отношений Г.Ф. Шершеневич понимал те блага, которые управомоченный выигрывает от соблюдения установленного договором поведения, а обязанный - теряет. Это очень важное уточнение, поскольку оно позволяет разграничить, во-первых, установление моделей поведения таким средством регулирования, как договор, во-вторых, объект правоотношения как то, для чего существуют права и обязанности, то на что они направлены <**>. Права же и обязанности субъектов в корпоративных правоотношениях в конечном счете существуют для реализации перераспределенных экономических возможностей субъектов по отношению к имуществу.

--------------------------------

<*> Шершеневич Г.Ф. Общая теория права: Учеб. пособие. Вып. 3. (По изд. 1910 - 1912 гг.). М., 1995. С. 185 - 186.

<**> Иоффе О.С. Советское гражданское право. С. 95.


С этих позиций наиболее рациональной представляется монистическая теория объекта гражданских правоотношений (в том числе корпоративных).

О.С. Иоффе писал, что объектом правоотношения является человеческая деятельность, поведение. При этом он пояснял, что гражданское право регулирует имущественные отношения не благодаря тому, что оказывает воздействие на вещи непосредственно, а в силу того, что, воздействуя на поведение людей, целеустремляет их деятельность <*>. Н.Д. Егоров, развивая монистическую теорию, также предлагает под объектом гражданского правоотношения рассматривать поведение его участников, направленное на вещи <**>.

--------------------------------

<*> Иоффе О.С. Спорные вопросы учения о правоотношении. С. 589 - 590.

<**> Егоров Н.Д. Проблемы общего учения о праве собственности. С. 8 - 9.


Таким образом, согласно монистической теории непосредственным объектом гражданского правоотношения является координация поведенческих актов субъектов (их деятельность).

Поведенческий акт складывается из двух моментов: внутреннего, волевого, и внешнего, волеизъявляющего, поэтому справедлив вопрос, что же необходимо считать объектом гражданских правоотношений - совокупность этих моментов или один из них.

Если предположить, что право регулирует только волеизъявление, то получается, что при несоответствии регулируемого волеизъявления воле субъекта такой поведенческий акт будет обладать пороком воли. К.И. Скловский в связи с этим весьма интересно пишет о сущности права: "Ведь если право выступает как волевое, идеальное отношение (разворачивание его в обмене лишь конкретная форма его бытия, дающая ему непосредственное содержание), то за пределами воли права нет" <*>.

--------------------------------

<*> Скловский К.И. Указ. соч. С. 82.


Иначе говоря, право первоначально должно воздействовать на формирование у субъекта определенной воли, которая признаваема с точки зрения права и в соответствии с которой субъект затем должен строить свои поведенческие акты или изъявлять волю. Следовательно, гражданское правоотношение опосредует поведенческие акты субъектов-участников в единстве двух обозначенных моментов.

Гражданское правоотношение, координируя поведение субъектов, устанавливает правовой режим имущественного объекта. Поэтому понятие объекта правового воздействия как формируемая правом категория есть юридическая субстанция. В.С. Якушев еще в 1973 г. указывал, что объект правоотношения - понятие юридическое, определяемое социально-экономическим содержанием той общественной связи, формой проявления которой становится правоотношение <*>.

--------------------------------

<*> Якушев В.С. Юридическая личность государственного производственного предприятия. С. 111 - 112.


В этом смысле можно согласиться с В.И. Сенчищевым в том, что объект гражданского правоотношения должен быть категорией правовой. Однако на такой рациональной, в общем, посылке В.И. Сенчищев строит, как представляется, не совсем правильное умозаключение. Он пишет: "Объектом правоотношения является не поведение обязанного лица и не вещь как таковые, но правовое значение (правовая характеристика) вещи, поведения или иных категорий имущества (в цивилистическом значении этого термина) и неимущественных прав. Иными словами - их правовой режим" <*>. Именно интерес субъектов в установлении, изменении или прекращении правового режима явления делает, по мнению В.И. Сенчищева, этот правовой режим объектом данного правоотношения <**>.

--------------------------------

<*> Сенчищев В.И. Указ. соч. С. 139.

<**> Сенчищев В.И. Указ. соч. С. 147.


В самом деле, субъекты заинтересованы в формировании правоотношения, поскольку оно координирует их воздействие на имущественные объекты сообразно их же интересам и через такую координацию устанавливает правовой режим имущественных объектов. Но разве может быть объектом гражданского правоотношения то, что, по сути, и есть само гражданское правоотношение?! Очевидно, нет.

В то же время правовой режим имущественных объектов в некоторой мере обусловлен их свойствами. О.С. Иоффе правильно заметил, что объекты материального мира в правоотношениях выполняют лишь функции объектов <*>, предопределяя в некотором смысле пределы поведенческих актов субъектов. Таким образом, свойства имущественных объектов (в том числе сформированные при помощи приемов юридической техники) могут оказывать "обратное" воздействие на поведение субъектов <**>. Как отмечает В.Ф. Яковлев, через правовой режим имущества устанавливаются рамки диспозитивного поведения субъектов <***>.

--------------------------------

<*> Иоффе О.С. Спорные вопросы учения о правоотношении. С. 587 - 589.

<**> Вещи, по мнению О.С. Иоффе, "...предопределяют известную форму поведения, которая при прочих условиях может и должна получить законодательное закрепление" (Иоффе О.С. Спорные вопросы учения о правоотношении. С. 597). Он также уточняет, что свойства вещи могут предопределять единственно возможный способ правового регулирования.

Следовательно, возможна ситуация, когда свойства вещи специально "формируются" правом так, чтобы предопределить единственно возможную форму правоотношения, складывающегося по поводу этих вещей. Например, при помощи правовых конструкций могут формироваться целевые единства. Г.Ф. Шершеневич отмечал, что ряд физически обособленных материальных частей может образовывать целое единство, обусловливаемое значением, придаваемым совокупности в экономическом обороте (Шершеневич Г.Ф. Общая теория права. С. 188).

По выражению Р. Саватье, с того момента, когда созданная совокупность существует в качестве единого имущества, она перестает быть фактической совокупностью и начинает составлять юридическую совокупность (Саватье Р. Указ. соч. С. 149 - 150).

По мнению М.И. Кулагина, объектом права собственности все чаще выступают не отдельные вещи и права, а их совокупность, объединенная хозяйственным или иным назначением (Кулагин М.И. Предпринимательство и право: опыт Запада. С. 65 - 66).

<***> Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. С. 90.


Применяя приведенные рассуждения к корпоративным правоотношениям, можно утверждать, что объектом порождаемых корпоративным договором правоотношений является деятельность (поведение) участников, через которую реализуются собственно эти правоотношения (а значит и сам корпоративный договор) посредством осуществления участниками прав и исполнения обязанностей.

Для корпоративных правоотношений "регулирование" действий участников приобретает значение лишь постольку, поскольку эти действия могут удовлетворять их потребности за счет свойств имущественных объектов. Корпоративный договор и порождаемые им корпоративные правоотношения закрепляют режим обобщения (в той или иной степени) имущественных объектов путем перераспределения прав и обязанностей между субъектами-участниками <*>.

--------------------------------

<*> Обобщенное имущество, по выражению Л. Эннекцеруса, имущество "совместной руки", есть правоотношение, из которого вытекают отдельные права (Эннекцерус Л. Указ. соч. С. 66).

Интересную точку зрения Сальковского приводит Н.С. Суворов. Суть ее сводится к тому, что собирательному единству субъектного состава должен соответствовать режим объекта, устанавливающий его "юридическую собирательность" (Суворов Н.С. Указ. соч. С. 88).


Вместе с тем, в принципе, такие явления, как корпоративный договор, корпоративные правоотношения, режим имущественных объектов, - явления взаимосвязанные, в "реальной жизни" существующие неразрывно, подлежащие разграничению лишь в порядке и для целей доктринального исследования.

Подводя итог анализу корпоративного договора, можно сформулировать ряд общих тезисов.

1. Корпоративный договор - это договор, порождающий правоотношения собственности с множественным составом участников-собственников и устанавливающий основы их реализации.

2. Корпоративный договор - это договор, характеризующийся особой множественностью субъектного состава участников и особым порядком заключения.

3. Корпоративный договор - это договор, закрепляющий режим обобщения имущества.

В силу своей обозначенной специфики корпоративный договор имеет "право" на существование как отдельный тип гражданско-правового договора.

4. Для обоснования возможности выделения корпоративного права как подотрасли права гражданского должны быть обозначены общие особенности реализации корпоративных правоотношений.

Прежде всего особенности реализации данных отношений связаны с множественностью состава их участников. Такая множественность, как указывалось, предполагает упорядоченность осуществления участниками своих экономических возможностей <*>, а следовательно, и порядки реализации их прав.

--------------------------------

<*> Порядок - это правила, по которым совершается что-нибудь (Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1970. С. 557).


Упорядоченность реализации прав (и корреспондирующих им обязанностей), составляющих содержание корпоративных правоотношений, - общий признак для всех организационно-правовых форм корпоративных отношений, который находит отражение: а) в установлении порядка принятия участниками общих решений о реализации прав; б) в установлении порядка фактической реализации прав участниками. Можно сказать, что через порядки реализации прав "организуются" формы реализации корпоративных правоотношений в целом, основы чего закрепляются гражданским законодательством и, прежде всего, ГК РФ.

Применительно к общей долевой собственности закон предусматривает, что осуществление правомочий происходит по соглашению между участниками (п. 1 ст. 246, п. 1 ст. 247 ГК РФ), а значит, по общему правилу, предполагаются единогласные решения сособственников о реализации правомочий <*>.

--------------------------------

<*> В качестве исключения п. 1 ст. 247 ГК РФ содержит правило о том, что порядок владения и пользования общим имуществом может быть установлен судом.


Далее, например, решения, касающиеся общих дел товарищей, принимаются ими по общему согласию (единогласно), поскольку иное не предусмотрено договором простого товарищества (п. 5 ст. 1044 ГК РФ). Поэтому если стороны в договоре закрепляют, что решения об осуществлении правомочий принимаются "большинством голосов", это не будет противоречить общему принципу единогласия, установленному в законе, так как данный порядок избран сторонами единогласно в договоре. И если для общей долевой собственности законодатель определяет порядок осуществления сособственниками правомочий, то относительно договора простого товарищества он использует иную формулировку - порядок ведения участниками общих дел.

Более "сложная" форма реализации корпоративных правоотношений возникает, если создается юридическое лицо.

С одной стороны, конструкция юридического лица предназначена для управления имуществом в сфере оборота, а с другой - законодатель предусматривает порядок управления и ведения дел "внутри" юридического лица.

В.С. Якушев о существовавшей в советское время категории оперативного управления писал, что это особая общественная форма присвоения, а предприятие является субъектом присвоения. Оперативное управление, по его мнению, порождает производный от него сложный комплекс общественных связей (внутрихозяйственных отношений), которые выступают как форма реализации оперативного управления <*>. Это мнение не потеряло актуальности и по сей день!

--------------------------------

<*> Якушев В.С. Правовое регулирование внутрихозяйственных отношений. С. 420 - 422.


С точки зрения целей получения юридическим лицом имущества от учредителей (участников) перераспределение объемов экономических возможностей между учредителями (участниками) и юридическим лицом на это имущество осуществляется в целях управления таким имуществом в экономических (особенно в предпринимательских) сферах. Поэтому можно сказать, что юридическое лицо - это "управляющий представитель" учредителей (участников) в экономических сферах, возможности которого законодателем признаны правом собственности <*>. Следовательно, управление юридического лица отражает особую форму присвоения имущества юридического лица.

--------------------------------

<*> Сходство оперативного управления с представительством отмечалось в советский период (см., например: Якушев В.С. Институт юридического лица в теории, законодательстве и на практике // Антология уральской цивилистики. 1925 - 1989. С. 405 - 406).


Управление в юридическом лице может пониматься еще в одном значении, функциональном - как форма реализации отношений корпоративной собственности. В этом случае управление предстает как корпоративное управление. Подобное понимание корпоративного управления преобладает в литературе <*>.

--------------------------------

<*> В основном проблемы понятийной характеристики корпоративного управления поднимаются в экономической литературе.

Аналогичное приведенному понятие корпоративного управления сформулировал Ю. Винслав (Винслав Ю. О принципах корпоративного управления // Бизнес, Менеджмент и Право, ежеквартальный научно-практический экономико-правовой журнал. 2003. N 3. С. 34).

И.Н. Ткаченко под корпоративным управлением понимает деятельность, связанную с функционированием корпорации, ее целями и обусловленную отношениями собственности между субъектами и интересами участников корпоративных отношений (Ткаченко И.Н. Корпоративное управление: Учеб. пособие. Екатеринбург, 2001. С. 9).

При этом в экономической литературе обращается внимание на то, что корпоративное управление как управление собственностью имеет не только "внутренний", но и "внешний" аспект (Яковлев А. Возможные стратегии экономических агентов по отношению к институтам корпоративного управления // Развитие спроса на правовое регулирование корпоративного управления в частном секторе. М., 2003. С. 46 - 47).

С точки зрения внешнего влияния на корпоративное управление учитываются интересы иных "лиц", не являющихся участниками отношений корпоративной собственности (органов власти, трудовых коллективов, населения региона и т.д.) (см., например: Berle A.A., Means G.C. The modern corporation and private property, With a New Introduction by Murray L. Weidenbaum and Mark Jensen, Transaction Publishers New Brunswick (U.S.A.) and London (U.K.), 1991. Р. 311 - 313).

Такой "социальный" аспект корпоративного управления, установление круга иных заинтересованных лиц (stakeholders), получает распространение и в российских условиях. Определение корпоративного управления, сопряженное с балансом интересов различных субъектов, см.: Храброва И.А. Корпоративное управление: вопросы интеграции. Аффилированные лица, организационное проектирование, интеграционная динамика. М., 2000. С. 63; Ильин М., Тихонов А. Финансово-промышленная интеграция и корпоративные структуры: мировой опыт и реалии России. М., 2002. С. 25.

Социальная значимость корпораций начинает учитываться и судами. Так, при рассмотрении дела о ликвидации юридического лица, арбитражный суд Свердловской области принял во внимание, что оно является единственным оператором сотовой связи Федерального стандарта GSM-900 в Уральском регионе и добросовестным налогоплательщиком Свердловской области и что его ликвидация может повлечь серьезные негативные последствия для региона (Архив арбитражного суда Свердловской области. Дело N А60-2263/2001-С3).

Думается, что назрела проблема юридической характеристики корпоративного управления, а соответственно, и совершенствования законодательства (в первую очередь гражданского). Не случайно в проводимых в рамках проекта IFC "Корпоративное управление в России" семинарах уделяется внимание как экономическим, так и юридическим вопросам по данной проблеме, заслушиваются мнения и рекомендации экономистов и юристов.


Корпоративное управление следует отличать от управления производством (организации производства) и от непосредственной производственной деятельности (технологии производства). Организация и технология производства обеспечивают функционирование корпоративных отношений в сфере деятельности юридического лица как предприятия <*>.

--------------------------------

<*> См. подробнее: Якушев В.С. Правовое регулирование внутрихозяйственных отношений. С. 427 - 428.

Современные экономисты особо обращают внимание на то, что на уровне предприятия осуществлять функции управления возможно лишь с разработкой политики предприятия (и особенно финансовой политики) (см., например: Казак А.Ю., Веретенникова О.Б., Майданик В.И. Указ. соч. С. 53).


Корпоративное управление предполагает не просто передачу юридическому лицу осуществления экономических возможностей, а прежде всего передачу объемов экономических возможностей, которые "дают" юридическому лицу возможность принятия управленческих решений и их реализации.

В.С. Якушев отмечает, что для реального осуществления прав и обязанностей, закрепленных законодательством за предприятием, действует правовой механизм распределения этих прав и обязанностей между внутренними подразделениями и должностными лицами, правовым средством чего является компетенция <*>. В наши дни корпоративное управление также реализуется органами управления юридического лица в пределах их компетенции и согласно порядку принятия решений, установленным законодательством, локальными актами для того или иного органа.

--------------------------------

<*> Якушев В.С. Институт юридического лица в теории, законодательстве и на практике. С. 407 - 408.


Таким образом, когда участником корпоративных правоотношений является юридическое лицо, данные отношения реализуются в форме принятия управленческих решений (и их осуществления) органами юридического лица в соответствии с их компетенцией.

Независимо от организационно-правовой формы корпоративных отношений порядок их реализации прежде всего предполагает вырабатывание общих решений. Такие общие решения, принятые единогласно или большинством голосов как акты согласования воль участников, "объективируют" сформированную ими волю <*>.

--------------------------------

<*> Общие решения могут объективировать сформированную волю участников общего собрания, волю членов совета директоров, волю членов коллегиального исполнительного органа. Для любых общих решений предпочтительнее письменная форма, так как еще древние римляне говорили: "Чего нет в документах, того нет на свете".

В литературе постоянно поднимаются вопросы о защите прав меньшинства. Представляется, что здесь следует разграничивать игнорирование воли меньшинства и нарушение его прав. Игнорирование воли меньшинства допустимо, поскольку лицо, приобретая небольшое количество долей (паев, акций), заранее косвенно с этим согласилось. Поэтому само по себе решение общего собрания, принимаемое большинством голосов, не является нарушением прав меньшинства. Кроме того, действует принцип приоритета целей деятельности, интересов корпоративного объединения. Нарушением же прав меньшинства будет являться несоответствие решения общего собрания, совета директоров требованиям законодательства.

Аналогичная позиция сформулирована в Постановлении Конституционного Суда Российской Федерации от 24 февраля 2004 г. "По делу о проверке конституционности отдельных положений статей 74 и 77 Федерального закона "Об акционерных обществах", регулирующих порядок консолидации размещенных акций акционерного общества и выкупа дробных акций, в связи с жалобами граждан, компании "Кадет Истеблишмент" и запросом Октябрьского районного суда города Пензы". Так, Конституционный Суд Российской Федерации признал не противоречащими Конституции Российской Федерации положения абзаца второго пункта 1 статьи 74 и статьи 77 Федерального закона "Об акционерных обществах" (в редакции от 24 мая 1999 г.), согласно которым в случае образования при консолидации дробных акций последние подлежат выкупу обществом по рыночной стоимости, поскольку эти положения в их конституционно-правовом истолковании предполагают учет прав и законных интересов обладателей дробных акций посредством применения надлежащих юридических процедур и эффективный судебный контроль за решениями, принимаемыми советом директоров (наблюдательным советом) и общим собранием акционеров.

Кроме того, выявляя конституционно-правовой смысл указанных положений Конституционный Суд Российской Федерации (пп. 5.2 данного Постановления) пришел к выводу, что в силу особенностей предпринимательской деятельности в форме акционерного общества основанием для отчуждения у части акционеров принадлежащего им имущества могут быть интересы акционерного общества в целом, в той мере, в какой оно действует для достижения общего для акционерного общества блага. Надлежащие же юридические процедуры, судебный контроль и равноценное возмещение при лишении собственника имущества помимо его воли в своей совокупности позволяют снизить социальные издержки, связанные с перераспределением акционерной собственности.


Вопрос о природе общих решений является дискуссионным, в частности, в литературе нет единого мнения о том, следует ли рассматривать общие решения в качестве сделок?

Еще Н.С. Суворов обратил внимание на то, что общим собранием совершается волеобразование, при помощи особой организации, на основании которой вырабатывается волевое решение <*>. По его мнению, воля собрания - единая воля, причем принятие решения о сделке - еще не сама сделка, поскольку привести решение в исполнение общее собрание не способно <**>. Ж. де ла Морандьер также писал, что общие собрания сделок не совершают, они лишь производят согласованную волю <***>.

--------------------------------

<*> Суворов Н.С. Указ. соч. С. 163 - 165.

<**> Суворов Н.С. Указ. соч. С. 241.

<***> де ла Морандьер Ж. Указ. соч. С. 200.


Интересны и выводы на этот счет Л. Эннекцеруса. Он говорил, что необходимо различать в некоторых случаях договор и совместный акт, служащий выражением общей воли <*>.

--------------------------------

<*> Эннекцерус Л. Указ. соч. С. 156 - 157.


В настоящее время К.И. Скловский (применительно к общей собственности) подчеркивает, что в отношениях с третьими лицами здесь предполагается лишь общее волеизъявление <*>.

--------------------------------

<*> Скловский К.И. Указ. соч. С. 922.

Л.Ф. Милькова также пишет, что воля хозяйственного общества формируется на общем собрании - это интегрированный результат слияния воль индивидов (Милькова Л.Ф. Органы юридического лица: Дис... канд. юрид. наук. Свердловск, 1986. С. 47).


Обратившись к закону, мы видим, что законодатель использует понятие "общее решение", не называя соответствующий акт сделкой или договором. Представляется, что это не случайно <*>.

--------------------------------

<*> В частности, Д.В. Тариканов полагает, что акты общих собраний являются сделками, причем односторонними (Тариканов Д.В. Юридическая личность хозяйственных обществ по гражданскому праву России: Автореф. дис... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2003. С. 17 - 18). При этом он противоречит сам себе, так как, по его мнению, некоторые сделки есть лишь первый элемент юридического состава, аналогичный оферте. Но если существует подобная ситуация, предположение, что общее решение - сделка, не может быть обобщающим для всех общих решений.


В силу ст. 153 ГК РФ сделка - это правомерное действие, создающее правовой результат <*>. Общие же решения, направленные на реализацию корпоративных правоотношений, необходимы для формирования "общей" воли участников. Такая воля затем изъявляется вовне через совершение сделок уполномоченными субъектами или предусмотренными законом органами юридического лица. Иначе говоря, общее решение - еще не сама сделка, а ее "волеобразующая" часть <**>. Поэтому во избежание дальнейших практических проблем в ГК РФ важно обозначить законодательную характеристику общих решений, придав им статус особых юридических актов, наряду со сделками и договорами.

--------------------------------

<*> Аналогичная позиция сформулирована и в немецком праве, где под сделкой понимается волеизъявление, направленное на порождение желаемого правового последствия, наступающего потому, что оно желаемо правопорядком (Шапп Я. Указ. соч. С. 160 - 162).

<**> Л. Эннекцерус совершенно правильно подчеркнул, что сделки могут быть совершены только через посредство органов или представителей, но эвентуально - на основе постановлений общих собраний (Эннекцерус Л. Указ. соч. С. 122).


Вместе с тем можно утверждать, что "внутренняя" динамика корпоративных правоотношений включает в себя односторонние сделки участников, связанные с реализацией их корпоративных прав.

Акт голосования участника есть его волеизъявление, при помощи которого его воля сообщается другим участникам <*>. Это волеизъявление имеет самостоятельное значение, не требует принятия другими участниками, действительно с момента выражения и является "законченным", как только выражена воля. Акты голосования направлены на реализацию участниками их корпоративных прав и специально предусмотрены законом для этого <**>. Соответственно, правовым результатом такого правомерного действия, как акт голосования (волеизъявления) участника, становится "реализованность" корпоративных прав. И в данном смысле акты голосования представляют собой односторонние сделки <***>.

--------------------------------

<*> Иоффе О.С. Советское гражданское право. С. 197.

<**> Однако для односторонних волеизъявлений в законе могут и не предусматриваться специальные правовые последствия (п. 1 ст. 435 ГК РФ). Это касается, например, оферты и акцепта, которые только в совокупности составляют волевой акт, порождающий предусмотренные законом последствия. С.С. Алексеев поэтому совершенно правильно заметил, что "...в гражданском праве односторонняя сделка лишь тогда порождает юридический эффект, когда для этого есть специальное правовое основание" (Алексеев С.С. Односторонние сделки в механизме гражданско-правового регулирования // Антология уральской цивилистики. 1925 - 1989. С. 59).

Н.Г. Александров, напротив, считает, что оферта и акцепт представляют собой односторонние сделки (Александров Н.Г. Право и законодатель в период развитого строительства коммунизма. М., 1961. С. 157 - 158).

О.А. Красавчиков указывал на то, что договор является не суммой двух односторонних сделок, а их конечным результатом, единым с юридической точки зрения "волевым актом", где воля сторон находит свое выражение (Красавчиков О.А. Гражданско-правовой договор: понятие, содержание, функции // Антология уральской цивилистики. 1925 - 1989. С. 169 - 172).

<***> В частности, Л. Эннекцерус заметил, что согласие есть абстрактная сделка, совершенная на основании правоотношения и, соответственно, в его исполнение (Эннекцерус Л. Указ. соч. С. 325). Здесь волеизъявление как выражение частной воли направлено на то, чтобы вызвать именно такие правовые последствия (Эннекцерус Л. Указ. соч. С. 109).


В корпоративных правоотношениях с привлечением конструкции юридического лица решение общего собрания участников также не является сделкой. Это лишь необходимый элемент для совершения сделки юридическим лицом, отражающий наличие его сформированной воли (в пределах компетенции общего собрания) <*>. А.Ю. Синенко совершенно правильно полагает, что решения общего собрания принимаются в процессе реализации этим органом компетенции в целях формирования единой воли юридического лица <**>.

--------------------------------

<*> Недаром Н.С. Суворов писал, что те, кто совершают процесс волеобразования юридического лица, осуществляют собственной волей собственные права, принадлежащие им как воленосителям юридического лица (Суворов Н.С. Указ. соч. С. 162 - 164). В связи с этим можно привести цитируемое им мнение Карлова о том, что воля юридического лица есть воля учредителей, существующая по договору как явление во времени (Суворов Н.С. Указ. соч. С. 111 - 112).

М.И. Кулагин впоследствии подчеркивал, что тот, кто руководит общим собранием, руководит обществом (Кулагин М.И. Государственно-монополистический капитализм и юридическое лицо. С. 105).

Ю.К. Толстой также говорит о том, что нужно обратить внимание на "живых" людей, которые вырабатывают и реализуют волю юридического лица (Толстой Ю.К. К разработке теории юридического лица на современном этапе. С. 93).

<**> Синенко А.Ю. Указ. соч. С. 19.


По общему правилу (за исключением полного товарищества, в котором нет органов и все решения принимаются участниками) общее собрание - не единственный волеобразующий орган юридического лица. Для деятельности юридического лица требуется организация управления, которая существует в форме распределения компетенции между органами <*>.

--------------------------------

<*> "Модель" управления образуется через перераспределение компетенции между органами юридического лица.

В советское время развернулась дискуссия о понятии компетенции. В.Ф. Яковлев понимал тогда компетенцию как властную деятельность органов юридического лица по управлению внутренней жизнью предприятия (Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. С. 76 - 77).

В.С. Якушев писал, что под компетенцией следует понимать совокупность прав властного характера, которые предоставляются руководителю и другим должностным лицам предприятия для осуществления внутренней оперативно-хозяйственной деятельности в целях организации производства. При этом он подчеркивал, что внутренняя подчиненность существует здесь только в сфере непосредственного производственного процесса и что возможно перенесение цивилистической схемы на область внутренних управленческих связей предприятия (Якушев В.С. Юридическая личность государственного производственного предприятия. С. 187 - 189).

Компетенция рассматривалась и как часть управления производством (Андрианов Н. Правовые вопросы деятельности производственных объединений. Киев, 1977. С. 58 - 59).


Иначе говоря, во внутренних отношениях юридического лица происходит "многоступенчатый" процесс образования воли юридического лица <*> его органами согласно их компетенции <**>, установленной законом. Данные "организационные" отношения связаны с имущественными (отношениями корпоративной собственности), им подчинены и необходимы для их функционирования <***>.

--------------------------------

<*> О.С. Иоффе на этот счет заметил, что исходящий от юридического лица волевой акт есть процесс, завершающийся изъявлением юридически значимой воли (Иоффе О.С. Развитие цивилистической мысли. С. 313).

<**> Под компетенцией следует понимать перечень вопросов, по которым тот или иной орган юридического лица может вырабатывать волю (принимать решения).

<***> О.А. Красавчиков деятельность органов юридического лица по упорядочению своих взаимосвязей и координации усилий характеризовал как организационные отношения, выполняющие служебную роль для основных имущественных отношений (Красавчиков О.А. Организационные гражданско-правовые отношения // Антология уральской цивилистики. 1925 - 1989. С. 163 - 164). Его позицию поддержал В.Л. Слесарев (Слесарев В.Л. Объект и результат гражданского правонарушения. Томск, 1980. С. 163).


Другим волеобразующим органом (в пределах его компетенции) является совет директоров (наблюдательный совет). Актом, "изъявляющим" сформированную волю членов совета директоров (наблюдательного совета), считается решение совета, которое принимается путем голосования. И подобно решению общего собрания решение совета директоров (наблюдательного совета) не является сделкой, поскольку составляет определенный этап в формировании воли юридического лица, часть единого процесса волеобразования в юридическом лице <*>.

--------------------------------

<*> Как пишет А.Ю. Синенко, "...содержание внутренних организационных отношений юридического лица проявляется в форме управленческих решений его органов, выражающих волю самого юридического лица..." (Синенко А.Ю. Указ. соч. С. 22).


Совершают сделки, связанные с реализацией их прав на голос, только члены совета директоров (наблюдательного совета).

Следует отметить, что право на голос члена совета директоров (наблюдательного совета) возникает в силу особого факта - избрания физического лица членом совета по решению общего собрания <*>. Это специфичный факт правонаделения в гражданском праве <**>, который не означает подотчетности члена совета директоров (наблюдательного совета) общему собранию. И хотя члены совета директоров (наблюдательного совета) представляют интересы той или иной группы участников, они не могут рассматриваться как их представители или как представители общего собрания <***>.

--------------------------------

<*> Решение общего собрания об избрании членов совета директоров является актом корпоративного управления, необходимым для формирования органа юридического лица. Поэтому права и обязанности члена совета директоров - есть корпоративные права и обязанности, через реализацию которых осуществляется управленческая функция совета директоров. Данные обстоятельства приоритетны для характеристики статуса члена совета директоров. Даже если с членом совета директоров был заключен трудовой договор, прекращение трудовых отношений не может повлечь за собой прекращения корпоративных прав и обязанностей члена совета директоров. Иначе говоря, увольнение не означает лишения члена совета директоров его статуса. Полномочия члена совета директоров связаны с корпоративным управлением, обусловлены фактом избрания и, следовательно, могут быть прекращены только соответствующим решением общего собрания. В силу сказанного представляется неправильной позиция Верховного Суда, сформулированная в п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 ноября 2003 г. N 17 "О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при рассмотрении дел по трудовым спорам с участием акционерных обществ, иных хозяйственных товариществ и обществ", состоящая в том, что дела об оспаривании членами совета директоров организаций, заключивших трудовые договоры, решений органов юридического лица об освобождении от занимаемой должности рассматриваются судами общей юрисдикции как дела по трудовым спорам о восстановлении на работе, так как данная позиция противоречит сути корпоративных отношений. Таким образом, права и обязанности члена совета директоров являются прежде всего корпоративными (а не трудовыми) и поэтому возникновение или прекращение трудовых отношений не влияет на статус члена совета директоров.

<**> Н.С. Суворов отмечал, что процедура избрания сама по себе не известна гражданскому праву, не учитывая того, что "избрание" с точки зрения гражданского права также есть форма правонаделения.

<***> Например, в странах общего права еще в начале ХХ в. совет директоров перестал рассматриваться в качестве представителя общего собрания и получил статус органа управления (см., например: Ломакин Д.В. Указ. соч. С. 45). Однако в экономической литературе и в настоящее время встречаются попытки рассмотрения совета директоров как своего рода представительства, подотчетного самым разным заинтересованным в делах корпорации силам - акционерам, ее работникам, деловым партнерам, местным общинам (Корпоративное управление в переходных экономиках: инсайдерский контроль и роль банков / Под ред. Масахино Аоки, Хьюнг Ки Кима. СПб., 1997. С. 7). Думается, что экономисты используют термин "представительство" в смысле представления экономических интересов групп акционеров в совете директоров, что не может отождествляться с понятием гражданско-правового представительства.


М.И. Кулагин правильно обращал внимание на то, что органы юридического лица - это институционализация управления в смысле обособления органов и их самостоятельности <*>. Поэтому не допустимо также отождествление совета директоров (наблюдательного совета) с общим собранием (например, в 20-е гг. XX в. совет директоров иногда трактовался как "малое" общее собрание).

--------------------------------

<*> Кулагин М.И. Государственно-монополистический капитализм и юридическое лицо. С. 99 - 100.

Орган - это часть организма, имеющая определенное строение и специальное назначение (Ожегов С.И. Словарь русского языка. С. 660).


Избрание лица в совет директоров (наблюдательный совет) с точки зрения гражданского права может быть охарактеризовано как наделение конкретных лиц правами и обязанностями для определенных целей. Эти права и обязанности носят лично-доверительный характер. Например, согласно п. 3 ст. 68 ФЗ "Об акционерных обществах", п. 5 ст. 32 ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" передача права голоса членом совета директоров (наблюдательного совета) не допускается <*>.

--------------------------------

<*> В общем праве большое внимание уделяется личности каждого члена совета директоров, действует принцип "Состояние умственных способностей указанных лиц - это состояние дел самой компании" (Полковников Г.В. Указ. соч. С. 30, 97).


Пределы осуществления членом совета директоров прав и обязанностей обусловливаются целями функционирования совета, его общей компетенцией. При этом в соответствии с действующим законодательством (например, п. 1 ст. 71 ФЗ "Об акционерных обществах", п. 1 ст. 44 ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью") члены совета должны действовать в интересах общества, осуществлять свои права и исполнять обязанности добросовестно и разумно.

В российском корпоративном законодательстве сформулирован и другой принцип: члены совета директоров отвечают только за свой выбор и за свою вину (п. 2 ст. 71 ФЗ "Об акционерных обществах", п. 2 ст. 44 ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью"). "Внутренние" корпоративные отношения не являются предпринимательскими, следовательно, действие принципа вины членов совета вполне обоснованно. Однако поскольку решения совета направлены на формирование воли юридического лица, которая, возможно, будет "изъявляться" в предпринимательских отношениях с третьими лицами, возникает вопрос о пределах нормального коммерческого риска при принятии членами совета решений. А поэтому приобретают значение их личные качества и навыки.

В п. 3 ст. 71 ФЗ "Об акционерных обществах", п. 3 ст. 44 ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" сказано, что основания и размер ответственности членов совета директоров могут быть связаны с иными обстоятельствами, имеющими значение для дела. Думается, что под категорию данных обстоятельств подпадают различные формы заинтересованности членов совета <*>, а равно ограничения на заключение обществом сделок, в которых имеется заинтересованность членов совета.

--------------------------------

<*> См., например, ст. 4 Закона "О конкуренции и ограничении монополистической деятельности", ст. 4 ФЗ "О банках и банковской деятельности".


Еще одно обстоятельство - это то, что, используя терминологию английского права, общество может "простить" членов совета директоров (наблюдательного совета) <*>, так как общество или его участники вправе, но не обязаны предъявлять иски к членам совета о возмещении убытков, причиненных обществу (п. 5 ст. 71 ФЗ "Об акционерных обществах", п. 5 ст. 44 ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью").

--------------------------------

<*> Подобное правило существует в общем праве (Полковников Г.В. Указ. соч. С. 108).


На практике же нормы об ответственности членов совета директоров не "работают". По крайней мере, в арбитражные суды г. Москвы, г. Екатеринбурга не предъявлено ни одного иска к членам совета директоров (наблюдательного совета) о возмещении убытков, поскольку факт вины члена совета относится к разряду "недоказуемых" <*>.

--------------------------------

<*> Вместе с тем практика идет по другому пути. Арбитражный суд Свердловской области признает недействительным решение совета директоров, если оно не отвечает требованиям закона, иных нормативных актов и нарушает охраняемые законом права и интересы акционеров (Обобщение судебно-арбитражной практики рассмотрения дел, связанных с обжалованием решений общих собраний акционеров, советов директоров, и по сделками с акциями за первое полугодие 2003 г. Дело N А60-25749/2002-С1).


Однако такой критерий, как неразумное или недобросовестное поведение члена совета директоров, учитывается, например, в практике Института корпоративного управления РАО "ЕЭС России" при определении оснований снижения размера вознаграждения членов совета директоров. В частности, снижение вознаграждения допускается в случаях: а) непосещения заседаний совета директоров или комитетов без уважительных причин; б) неисполнения решений совета директоров, собрания акционеров, распоряжений председателя совета директоров по вопросам организации работы совета директоров, внутренних документов; в) несоблюдения действующих в компании правил, принципов деятельности и этических норм; г) участия в корпоративных конфликтах <*>.

--------------------------------

<*> См. подробнее: Самосудов М.В. Вознаграждение членам совета директоров. Российская практика. М., 2003.


Приведенные обстоятельства свидетельствуют о необходимости пересмотра норм федеральных законов об ответственности членов совета директоров. Думается, что эти нормы смогут "заработать" при изменении подходов к определению вины члена совета и противоправности его поведения. В законе должна быть установлена презумпция виновности члена совета директоров (наблюдательного совета), если решение совета директоров, за которое он голосовал, повлекло убытки для общества или для его участников. Такие "рисковые" начала деятельности членов совета директоров (наблюдательного совета) могут сочетаться с установлением в локальных корпоративных актах дополнительных оснований увеличения их вознаграждения.

Волеобразующими органами юридического лица являются также его исполнительные органы. Исполнительные органы подотчетны совету директоров (наблюдательному совету) и общему собранию (например, п. 1 ст. 69 ФЗ "Об акционерных обществах", п. 4 ст. 32 ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью").

Пределы волеобразования исполнительного органа обусловлены его "исключительной" компетенцией <*>, к которой относятся все вопросы руководства текущей деятельностью общества, за исключением отнесенных к компетенции общего собрания или совета директоров (наблюдательного совета).

--------------------------------

<*> Правовой основой процесса волеобразования является компетенция (Якушев В.С. Юридическая личность государственного производственного предприятия. С. 229).


Решения коллегиального исполнительного органа, как и решения общего собрания, решения совета директоров (наблюдательного совета), не являются сделками, а представляют собой "часть" процесса волеобразования в юридическом лице. Если же исполнительный орган "реализует" решение общего собрания или совета директоров (наблюдательного совета), он не может выйти за рамки, установленные этим решением. Следовательно, в данном случае решение (волеизъявление) исполнительного органа должно соответствовать воле, сформированной в решении общего собрания или совета директоров (наблюдательного совета) <*>. Это обусловлено необходимостью единства процесса управления корпоративной собственностью, для чего, собственно говоря, и было создано юридическое лицо <**>.

--------------------------------

<*> Как заметил Н.С. Суворов, обязанность эта не устанавливает обязательства (Суворов Н.С. Указ. соч. С. 174).

<*> Дж. Стиглиц разработал теорию укорачивания агентских цепочек, которая, по его мнению, сможет повысить эффективность корпоративного управления. В качестве одного из вариантов такого укорачивания он рассматривает перекрестное владение акциями (см. подробнее: Стиглиц Дж., Эллерман Д. Мосты через пропасть: макро- и микростратегии - для России // Проблемы теории и практики управления. 2000. N 4; Стиглиц Дж. Куда ведут реформы (к десятилетию переходных процессов) // Вопросы экономики. 1999. N 7).


Лицам, входящим в коллегиальный исполнительный орган, необходимо уполномочие на совершение конкретных действий по реализации воли, сформированной органами юридического лица. "Член правления - уже не орган, а обычный поверенный" <*>, так как данное уполномочие должно быть доведено до сведения третьих лиц <**>. При этом договор между членом коллегиального исполнительного органа и обществом, конкретизирующий права и обязанности члена по осуществлению руководства текущей деятельностью общества (например, п. 3 ст. 69 ФЗ "Об акционерных обществах"), не является перед третьими лицами уполномочивающим документом.

--------------------------------

<*> Эннекцерус Л. Указ. соч. С. 380. М.И. Кулагин назвал этот статус "двойной делегацией" (Кулагин М.И. Государственно-монополистический капитализм и юридическое лицо. С. 56).

<**> Черепахин Б.Б. Органы и представители юридического лица // Труды по гражданскому праву: Сб. ст. М., 2001. С. 475.


Единоличный исполнительный орган занимает особое положение в системе органов юридического лица. Это не только волеобразующий орган (в пределах его компетенции), но и волеизъявляющий орган в силу прямого указания закона <*>. Через действия единоличного исполнительного органа юридического лица фактически реализуется управление корпоративной собственностью в гражданском обороте <**>. Б.Б. Черепахин в связи с этим говорил, что этот орган есть носитель сделкоспособности юридического лица <***>.

--------------------------------

<*> Б.Б. Черепахин к волеобразующим органам юридического лица относил те органы, которые, образуя волю юридического лица, изъявляют ее лишь внутри этого юридического лица, обращая свои суждения к другим его органам или к отдельным работникам. К волеизъявляющим следует относить, по его мнению, те органы, которые не только участвуют в образовании воли юридического лица, но и представляют ее вовне (Черепахин Б.Б. Волеобразование и волеизъявление юридического лица. С. 471).

<**> Очевидно, поэтому А.Ю. Синенко пишет, что внутриорганизационные отношения юридического лица опосредуют имущественный оборот (Синенко А.Ю. Указ. соч. С. 21).

Единство волевых процессов в юридическом лице усматривал В.А. Мусин, когда писал, что внутренние волевые акты представляют единое сложное целое с внешними актами юридического лица (Мусин В.А. Волевые акты государственных предприятий и проблема юридического лица // Правоведение. 1963. N 1. С. 69). Жаль, что Б.Б. Черепахин этого вполне справедливого мнения не разделял (Черепахин Б.Б. Органы и представители юридического лица. С. 470).

<***> Черепахин Б.Б. Органы и представители юридического лица. С. 468.


Подобные управленческие функции не являются административными, так как непосредственно связаны с осуществлением права корпоративной собственности и составляют элемент корпоративного управления в широком смысле. Вместе с тем в производственной сфере единоличный исполнительный орган издает приказы и дает указания, обязательные для исполнения всеми работниками предприятия, т.е. организует управление производственным процессом, регулируя поведение членов трудового коллектива, в чем выражаются его административные производственные функции.

"Двойственностью" единоличного исполнительного органа обусловливаются особенности характеристики его статуса <*>. Она же вызывает необходимость разграничения единоличного исполнительного органа и физического лица, осуществляющего функции единоличного исполнительного органа.

--------------------------------

<*> Под формами управления обычно понимаются виды управленческих действий с точки зрения их внешнего выражения (Бахрах Д.Н. Административное право. М., 1993. С. 124). Экономисты подходят к деятельности руководителя также с двойственной позиции. В. Агапов пишет, что управленческая деятельность руководителя выступает и как работа руководителя, и как персонифицированная совместная деятельность (Агапов В. Управленческий потенциал "Я-концепции" руководителя // Российский экономический журнал. N 3. 1999).


Единоличный исполнительный орган не является представителем юридического лица. Он реализует полномочия юридического лица - фиктивного субъекта, "представителя" учредителей (участников) в экономических сферах <*>. Другими словами, действия единоличного исполнительного органа основаны не на представительстве <**>, а на презумпции закона (п. 2 ст. 69 ФЗ "Об акционерных обществах"), предполагающей эти действия "действиями" юридического лица <***>. Данная презумпция распространяется только на физическое лицо, с которым заключен договор, устанавливающий статус этого физического лица как лица, осуществляющего функции единоличного исполнительного органа, и которое впоследствии значится таковым в учредительных документах юридического лица в силу заключенного договора.

--------------------------------

<*> Д.В. Ломакин пишет, что конструкция юридического лица была создана не для упорядочения взаимоотношений между членами объединения, а для организации более совершенных форм представительства по отношению к третьим лицам (Ломакин Д.В. Указ. соч. С. 49).

<**> Б.Б. Черепахин подчеркивал, что орган представляет юридическое лицо, но не представительствует от его имени. Проблема в том, что категория полномочия разрабатывается только в теории представительства, а следовательно, из смысла гражданского права получается, что полномочиями должен обладать только представитель (Черепахин Б.Б. Органы и представительство юридического лица. С. 472). Однако это не совсем так. К.И. Скловский правильно говорит о том, что данная проблема далека от окончательного решения (Скловский К.И. Указ. соч. С. 200).

<***> Е.А. Суханов справедливо отмечает, что действия органов признаются действиями самого юридического лица. Будучи частью юридического лица, его органы, в отличие от представителей, не являются субъектами права, а потому не нуждаются в доверенности для совершения сделок от имени юридического лица (Суханов Е.А. Юридические лица как участники гражданских правоотношений // Гражданское право. Учеб. / Под. ред. Е.А. Суханова. Т. 1. С. 192).

Однако, С.Н. Ландкоф рассматривал органы юридического лица как "уставных представителей, поскольку их деятельность обусловлена указанием в уставе" (Ландкоф С.Н. Основы цивiльного права. Киiв, 1948. С. 122 - 123), с чем не согласны были многие авторы (например, Черепахин Б.Б. Органы и представители юридического лица. С. 473; Иоффе О.С. История цивилистической мысли. С. 100).


Обозначенный договор закрепляет права и обязанности единоличного исполнительного органа по осуществлению руководства деятельностью юридического лица. Мы вправе также сказать, что этот договор конкретизирует, насколько в пределах своей компетенции единоличный исполнительный орган может образовывать и изъявлять волю и насколько он может изъявлять волю, образованную общим собранием, советом директоров (наблюдательным советом), правлением.

Отношения между единоличным исполнительным органом и юридическим лицом являются преимущественно гражданско-правовыми. Эту проблему разрешил ФЗ "Об акционерных обществах" (в ред. 2001 г.) в п. 3 ст. 69. Такое утверждение приемлемо для всех корпоративных юридических лиц. Договор между единоличным исполнительным органом и юридическим лицом - составная и необходимая часть механизма реализации корпоративных правоотношений с использованием конструкции юридического лица, он направлен на "частичное" регулирование текущей деятельности юридического лица (в указанном понимании) <*>.

--------------------------------

<*> "Двойственность" единоличного исполнительного органа учитывается судами. Так, по одному из дел арбитражный суд Свердловской области указал, что приоритетное регулирование деятельности генерального директора акционерного общества осуществляется Законом "Об акционерных обществах", однако отношения по приему на эту должность и отстранению от нее относятся к предмету регулирования трудового права. Решение совета директоров, оформляющее отстранение от должности руководителя общества, имеет характер акта применения норм трудового права (Архив арбитражного суда Свердловской области. Дело N А60-22118/02-С1). Соответственно, согласно п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 20 ноября 2003 г. N 17 "О некоторых вопросах, возникших в судебной практике при рассмотрении дел по трудовым спорам с участием акционерных обществ, иных хозяйственных товариществ и обществ" дела об оспаривании руководителями организаций решений об освобождении их от занимаемой должности рассматриваются судами общей юрисдикции в порядке искового производства как дела по трудовым спорам о восстановлении на работе.

Дела же по спорам, связанным с деятельностью директора как органа корпоративного управления, не относятся к делам по трудовым спорам и рассматриваются арбитражными судами.

Следовательно, деятельность лица, осуществляющего функции единоличного исполнительного органа, базируется на нескольких основаниях. Основанием его деятельности при реализации корпоративного управления является договор между единоличным исполнительным органом и юридическим лицом. Основаниями же деятельности физического лица в должности директора являются акт назначения на должность и трудовой договор.


Анализируемый договор - фидуциарная сделка. Это означает, что с выбором личности единоличного исполнительного органа связаны и возможные неблагоприятные риски <*>.

--------------------------------

<*> О.С. Иоффе даже ответственность рассматривает как видовую категорию риска (Иоффе О.С. Развитие цивилистической мысли. С. 470).


Единоличный исполнительный орган, осуществляя права и исполняя обязанности в интересах общества, должен действовать добросовестно и разумно. Но здесь сразу возникает вопрос о пределах его "полномочий".

Если полномочия единоличного исполнительного органа ограничены конкретно, выход за эти ограничения и есть нарушение принципа добросовестности и разумности <*>. В данном случае возможно предъявление к единоличному исполнительному органу требования о возмещении убытков, причиненных совершенной им сделкой. Если же к обозначенному критерию присоединяется факт недобросовестности другой стороны в сделке, то такая сделка может быть признана судом недействительной по иску юридического лица (ст. 174 ГК РФ) <**>. Заинтересованность юридического лица предполагается, так как единоличный исполнительный орган действует в пределах "власти" юридического лица <***>.

--------------------------------

<*> В общем праве долгое время существовала так называемая доктрина "ultra vires" (сейчас она практически не применяется), суть которой состоит в том, что, если директор выходит за рамки, ограниченные в меморандуме, эти действия рассматриваются как действия самого директора и не обязывают компанию, т.е. происходит как бы "снятие маски" юридического лица (Кулагин М.И. Государственно-монополистический капитализм и юридическое лицо. С. 133).

<**> В п. 2 информационного письма ВАС РФ от 23 октября 2000 г. N 57 "О некоторых вопросах практики применения ст. 183 Гражданского кодекса Российской Федерации" прямо сказано, что в случаях превышения полномочий органом юридического лица при заключении сделки п. 1 ст. 183 ГК РФ применяться не может. Здесь в зависимости от обстоятельств конкретного дела суду необходимо руководствоваться ст. 168, 174 ГК РФ. Согласно же п. 30 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 18 ноября 2003 г. N 19 "О некоторых вопросах применения Федерального закона "Об акционерных обществах" уставом общества могут быть предусмотрены иные случаи, когда на совершение обществом сделки распространяется порядок одобрения крупных сделок, установленный Законом. При рассмотрении споров о признании недействительными таких сделок судам следует руководствоваться ст. 174 ГК РФ.

<***> Кнапп В. Указ. соч. С. 58.


Чаще всего единоличный исполнительный орган в целях управления получает какую-то свободу в пределах установленных для него полномочий. И тогда возникает вопрос, в каких случаях единоличный исполнительный орган нарушает принцип добросовестности и разумности и должен нести ответственность за выбор того или иного варианта поведения <*>. Причем во всех этих случаях речь идет о деятельности, которая не выходит за границы дозволенного <**>.

--------------------------------

<*> В общем праве ответственность управляющих базируется на двух категориях - "обязанности лояльности" и "обязанности должной степени заботливости" (Сыроедова О.Н. Тенденции развития акционерного права США: Автореф. дис... канд. юрид. наук. М., 1995. С. 17 - 18). "Обязанность лояльности" не допускает действий директора в собственных интересах (это может быть связано с осуществлением сделок, в которых директор заинтересован). Обязанность же "должной степени заботливости" связывается не просто с добросовестностью и разумностью, а с удовлетворением интересов корпорации наилучшим образом.

<**> Грибанов В.П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав. С. 22 - 23; Камышанский А.П. Указ. соч. С. 79.


По сути, данная проблема сводится к злоупотреблению правом, а также к выявлению критериев виновности поведения лица, осуществляющего функции единоличного исполнительного органа <*>.

--------------------------------

<*> В зарубежной литературе серьезное внимание уделяется так называемой проблеме "кризиса менеджмента", в связи с чем предлагается усилить управленческую роль совета директоров (см. подробнее Pawns or Potentates. The Reality of Americans Corporate Boards. Boston; Massachusetts: Harvard Business School Press. 1989; Teachers Manual for Cases and Material Business Associations Agency, Partnerships, and Corporations / Fifth Edition by William A. Klein, J. Mark Ramseyer, Stephen M. Bainbridge. N.York, 2003).


Интересный критерий для оценки злоупотребления правами применяет Л. Эннекцерус, говоря об использовании права вопреки целям предоставления <*>. В рассматриваемой ситуации толкование волеизъявлений единоличного исполнительного органа предопределяется целями его управления и компетенцией.

--------------------------------

<*> Эннекцерус Л. Указ. соч. С. 247 - 254.


Оценочный характер категория "добросовестность поведения единоличного исполнительного органа" приобретает и в связи с тем, что по "классической" теории сделок волеизъявление должно соответствовать воле, которая в юридическом лице вырабатывается различными органами. Поэтому при неполной конкретизации полномочий единоличного исполнительного органа можно лишь использовать оценочное толкование его поведенческих актов на предмет соответствия воле, выработанной тем или иным органом.

С применением оценочных категорий сопряжена "хроническая" неразрешимость подобных проблем, на что обращал внимание еще И.А. Покровский. Он писал о том, что правила о "добрых нравах", "доброй совести" являются не достоинствами, а недостатками законодательства, они представляют собой "топкое" место в правовой системе, прикрывающее целый ряд неосознанных чисто юридических проблем <*>. Иными словами, недобросовестность, неразумность, вина единоличного исполнительного органа практически могут стать "труднодоказуемыми" фактами.

--------------------------------

<*> Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. С. 254 - 258.


Частично исправить положение поможет конкретизация оценочных понятий в кодексах корпоративного поведения корпораций, иных локальных актах. Вместе с тем думается, что эти проблемы не могут быть разрешены полностью, поскольку управление в юридических лицах "отделено" от собственности. У единоличного исполнительного органа (как физического лица, лица мыслящего) всегда остается свобода выбора; и при его недобросовестности эта свобода может быть им использована вопреки интересам корпорации, в чем состоит один из аспектов фидуциарности корпоративных отношений <*>.

--------------------------------

<*> Вместе с тем Федеральный арбитражный суд Уральского округа придерживается позиции, что если сделки единоличного исполнительного органа не повлекли убытки для юридического лица и необходимы для его хозяйственной деятельности, то признание недействительным решения об избрании на должность генерального директора не опорочивает сделок, совершенных им ранее от имени юридического лица (Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа по делу N Ф09-1577/01-ГК от 13.09.2001).


Значительную роль в решении указанных проблем может сыграть договор между единоличным исполнительным органом и юридическим лицом, где дополнительно могут быть закреплены и меры негативного воздействия, и меры стимулирования единоличного исполнительного органа к надлежащему поведению (в частности, установление зависимости вознаграждения директора от финансового положения юридического лица и результатов его деятельности).

Кроме того, здесь может быть использована презумпция, аналогичная ранее предложенной применительно к поведению членов совета директоров (наблюдательного совета). Поведение лица, осуществляющего функции единоличного исполнительного органа, причинившее убытки юридическому лицу, должно рассматриваться как виновное, а вот предъявлять или не предъявлять к этому лицу требование о возмещении убытков - право юридического лица и его участников <*>.

--------------------------------

<*> В литературе неоднократно обосновывались недостаточность ответственности единоличного исполнительного органа, ее неэффективный характер. Например, К.И. Скловский говорит о том, что такая ответственность не имеет вещно-правового эффекта (Скловский К.И. Указ. соч. С. 197 - 198). В.В. Ярков отмечает, что "вряд ли при значительном размере убытков можно говорить о компенсационном характере ответственности управляющего" (Ярков В.В. Защита прав акционеров по Закону РФ "Об акционерных обществах" с помощью косвенных исков // Хоз-во и право. 1997. N 12. С. 50).


Упорядоченность реализации корпоративных правоотношений предполагает наличие не только порядка принятия решений об осуществлении правовых возможностей, о ведении дел, об управлении, но и порядка фактических действий по реализации корпоративных правоотношений с установлением лиц, которые будут осуществлять эти действия (алгоритмизацией поведенческих актов по субъектам) <*>.

--------------------------------

<*> В.П. Грибанов полагает, что следует отграничивать содержание субъективного права и поведение, составляющее содержание его осуществления (Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. С. 46).


Участник в силу того факта, что он участник (если иное не вытекает из закона и сути организационно-правовой формы корпоративных отношений), вправе принимать участие в принятии общих решений об осуществлении правовых возможностей, ведении дел, управлении. Однако на фактические действия по реализации корпоративных правоотношений он должен быть уполномочен (т.е. для совершения сделок во исполнение общих решений участники должны иметь специальное уполномочие).

В общей долевой собственности, например, такое уполномочие по общему правилу происходит по соглашению участников, а для конкретных распорядительных актов удостоверяется доверенностью (ст. 246, 247 ГК РФ). В простом товариществе как "осложненной" форме общей долевой собственности действуют аналогичные с общей долевой собственностью правила: полномочия товарища в отношениях с третьими лицами удостоверяются доверенностью или письменным договором (п. 2 ст. 1044 ГК РФ), а уполномочие на пользование имуществом устанавливается соглашением товарищей (п. 3 ст. 1043 ГК РФ) <*>.

--------------------------------

<*> Такие же правила в гл. 55 ГК РФ установлены и для договора о совместной деятельности.


Иначе говоря, фактические действия по реализации корпоративных правоотношений могут носить внутренний характер, когда закрепляется уполномочие участников на владение и пользование имуществом. Здесь основанием уполномоченности выступает соглашение. Но эти действия могут иметь и "внешний" характер - при совершении сделок в отношениях с третьими лицами, и в этом случае основанием уполномоченности участников является либо доверенность, либо сам корпоративный договор (договор простого товарищества, договор о совместной деятельности).

В корпоративных правоотношениях с использованием конструкции юридического лица основанием его уполномоченности также (по общему правилу) является корпоративный договор, по которому юридическое лицо есть "управляющий" в сфере экономического оборота, ведущий фактическую деятельность <*>. Вопрос состоит лишь в том, чьими действиями реализуется деятельность этого фиктивного "управляющего".

--------------------------------

<*> "Воля корпорации - это воля учредителя, продолжающая одушевлять созданное им учреждение" (Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. С. 148).


В полном товариществе ведение дел производится самими товарищами (п. 1 ст. 72 ГК РФ). Хозяйственное общество, кооператив в соответствии с п. 1 ст. 53 ГК РФ приобретают гражданские права и принимают на себя обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами. Например, согласно п. 2 ст. 69 ФЗ "Об акционерных обществах", п. 3 ст. 40 ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" единоличный исполнительный орган общества без доверенности действует от имени общества, т.е. действия единоличного исполнительного органа признаются действиями самого юридического лица.

Изложенные особенности реализации корпоративных правоотношений, связанные с разъединением процессов волеобразования и волеизъявления, упорядоченностью осуществления участниками правовых возможностей, управлением и ведением дел, позволяют предположить, что формой реализации корпоративных правоотношений является корпоративное представительство.

Терминологическое сходство корпоративного представительства с институтом представительства не означает тождества этих явлений или того, что корпоративное представительство является разновидностью представительства в контексте гл. 10 ГК РФ.

Корпоративное представительство - это особые правоотношения, форма "жизни" корпоративных отношений, предопределяемая сущностью последних <*>. Именно поэтому еще В.Ю. Вольф применительно к товариществам указывал, что в случае, когда уполномоченными на ведение дел товарищества являются сами товарищи, внутренние отношения регулируются нормами о договоре простого товарищества, а не о договоре поручения <**>.

--------------------------------

<*> В.С. Якушев подчеркивает, что "внутрихозяйственные" отношения не порождают представительских функций (в обычном понимании представительства. - Н.П.) (Якушев В.С. Институт юридического лица в теории, законодательстве и на практике. С. 411).

<**> Вольф В.Ю. Указ. соч. С. 42.


Основные тезисы идеи корпоративного представительства могут быть сформулированы следующим образом.

Во-первых, при корпоративном представительстве присутствует особый порядок волеобразования. В действиях каждого из участников (как уполномоченного) реализуется не просто его воля или воли других участников, а сформированная общим решением (в том числе корпоративным договором) воля, в образовании которой тем или иным образом участвовали все участники. Поэтому условно каждый уполномоченный может одновременно быть назван уполномочивающим, а корпоративные правоотношения, соответственно, - отношениями "встречной делегации" <*>. В основании уполномоченности участников лежит корпоративный договор, иные их общие решения (в исключительных случаях - презумпция, установленная законом). Если полномочия между участниками перераспределены, то в этих пределах участники "связаны", значит, остальным участникам для совершения в объемах переданных полномочий каких-то действий требуется доверенность от уполномоченного участника <**>.

--------------------------------

<*> Схема "обычного" представительства состоит в том, что одно лицо своей волей определяет полномочия, а другое - собственной волей создает договор (Брагинский М.И., Витрянский В.В. Договорное право. С. 139).


КонсультантПлюс: примечание.

Монография М.И. Брагинского, В.В. Витрянского "Договорное право. Общие положения" (Книга 1) включена в информационный банк согласно публикации - М.: Издательство "Статут", 2001 (издание 3-е, стереотипное).


<**> А.Б. Савельев применительно к товариществам пишет, что здесь представительство имеет особый характер, так как товарищ представляет не только других товарищей, но и самого себя, а следовательно, эти отношения самостоятельны и регулируются на основе норм о простом товариществе и соответствующих положений о представительстве (Савельев А.Б. Указ. соч. С. 303 - 304). Вероятно, он имел в виду, что положения о представительстве применяются в части, не противоречащей нормам о простом товариществе.

В. Дементьев также отмечает, что, например, в ФПГ координирующая роль центральной компании наглядно проявляется, когда она выступает уполномоченной по ведению общих дел простого товарищества. Сама эта компания является одной из сторон договора о совместной деятельности (Дементьев В. Финансово-промышленные группы в российской экономике // Российский экономический журнал. 1999. Тема N 1 - 6. С. 73).


Во-вторых, по-особому устанавливаются пределы осуществления участниками полномочий. Их действия должны соответствовать общей сформированной воле, а значит, они действуют не только в интересах других участников, но одновременно и в своих интересах. С этой точки зрения корпоративное представительство обладает качеством "одновременности" <*>.

--------------------------------

<*> В ГК РФ допускается лишь единственный случай "одновременного" представительства - коммерческое представительство, к которому не может быть отнесено корпоративное представительство.


Установление пределов и выхода за пределы полномочий происходит также с учетом целей и сути отношений, существующих в данной организационно-правовой форме корпоративного объединения <*>.

--------------------------------

<*> Как писал Ж. де ла Морандьер, если представляются коллективные интересы, то здесь нет обычного представительства (де ла Морандьер Ж. Указ. соч. С. 362 - 363).

Н.С. Суворов приводит интересное рассуждение И. Бернатцика: возможен способ соединения, когда путем удовлетворения права одного удовлетворяется вполне или отчасти право другого. Подобная форма общения требует особого распределения диспозиционного правомочия между участниками: один из них при осуществлении своего права вполне или почти вполне свободен, тогда как другой в своем диспозиционном правомочии вполне или отчасти ограничен. Такое распределение власти имеет сходство с отношениями представительства, потому что при представительстве право субъекта осуществляет другой, но разница между ними заключается в том, что кажущийся представитель есть сам субъект этого права и, следовательно, право осуществляется как собственное, но в то же время реализуется и право другого (Суворов Н.С. Указ. соч. С. 72).


В-третьих, уполномоченность в корпоративных правоотношениях может быть сопряжена с возможностью предъявления участником требования о наделении его полномочиями пропорционально принадлежащему ему объему прав (например, п. 2 ст. 247 ГК РФ). В тоже время в силу объединения деятельности участник может быть обязан осуществлять предоставленные ему полномочия.

В-четвертых, правовые последствия осуществления каждым уполномоченным участником его полномочий возникают для всех участников корпоративных правоотношений, так как через действия каждого в определенной мере реализуются корпоративные правоотношения <*>.

--------------------------------

<*> Определенное сходство здесь существует с наличествующим в немецком праве институтом косвенного или опосредованного представительства (см. подробнее: Шапп Я. Указ. соч. С. 244 - 246). Н.О. Нерсесов по этому поводу отмечал, что юридические последствия возникают у уполномоченного, который затем переносит их на других участников (Нерсесов Н.О. Указ. соч. С. 50 - 51).


В-пятых, правоотношения по наделению полномочиями производны от основных правоотношений - корпоративных. Следовательно, прекращение уполномоченности для конкретных участников (например, отстранение от ведения дел) не влечет за собой прекращения собственно корпоративных правоотношений (если иное не вытекает из их сути) <*>.

--------------------------------

<*> В основании уполномочия, как указывал Л. Эннекцерус, лежит другое самостоятельное правоотношение - договор о совместном ведении дел, договор товарищества (Эннекцерус Л. Указ. соч. С. 251 - 252).


В-шестых, в соответствии с особенностями корпоративных правоотношений передача полномочий третьим лицам может быть запрещена или ограничена корпоративным договором.

В-седьмых, необходимо различать реализацию полномочий во внутренних правоотношениях, когда возникает "представительство" участников друг перед другом, и "представительствование" участников во внешних отношениях с третьими лицами. Полномочия участников на совершение сделок с третьими лицами должны быть специально оговорены в корпоративном договоре, других общих решениях, иных документах, если они не вытекают из закона.

5. Итак, проведенный в предыдущем, а также в настоящем параграфе анализ свидетельствует о возможности и необходимости опосредования корпоративных отношений самостоятельной подостраслью гражданского права - корпоративным правом. Благодаря наличию в корпоративных отношениях общих особенностей становится возможным формирование в рамках корпоративного права общих институтов и норм, отражающих степень обобщенности корпоративного права. Используя терминологию Н.Д. Егорова, можно сказать, что логический объем позволяет охватить здесь две специфические черты. "Первая специфическая черта отражает связь подотрасли с отраслью права, а вторая - позволяет занять ей относительно самостоятельное место внутри данной отрасли права" <*>.

--------------------------------

<*> Егоров Н.Д. Проблемы общего учения о праве собственности. С. 14.


Безусловно, постановка вопроса о выделении корпоративного права как подотрасли гражданского права требует разрешения ряда других вопросов и прежде всего - о разработке понятийного аппарата корпоративного права <*>. Такие понятия, как корпоративные правоотношения, статус участия в корпоративных правоотношениях, право корпоративной собственности и право корпоративного партнерства, корпоративный договор, корпоративное представительство, подлежат раскрытию в рамках "общих" институтов корпоративного права.

--------------------------------

<*> Как отмечает К.И. Скловский, любое правовое явление должно быть адекватно высказано, чтобы существовать. То, что не может быть высказано, не может быть юридическим образом осуществлено (Скловский К.И. Указ. соч. С. 114).


Однако А.А. Пономаренко и В.И. Лисов правильно отмечают, что работа по созданию комплекса корпоративных норм и регуляторов должна не только исходить из общих закономерностей, но и нацеливаться на дифференциацию <*>. Поэтому должны быть также четко обозначены особенности гражданско-правового регулирования корпоративных отношений в отдельных организационных формах через образование "специальных" институтов.

--------------------------------

<*> Пономаренко А.А., Лисов В.И. Указ. соч. С. 29.


Представляется, что "Корпоративное право" в ГК РФ может быть расположено в новом разделе III, следующим за разделом "Право собственности и другие вещные права", поскольку корпоративные отношения (что было доказано) есть особая форма реализации их участниками своих статусов индивидуальных собственников в отношениях множественной собственности и поскольку эта реализация "не дотягивает" до обязательственных отношений, так как осуществляется "внутри" вещных отношений - "внутри" статики собственности.

С учетом проведенного исследования корпоративное право (в качестве подотрасли гражданского права) может быть определено как совокупность гражданско-правовых норм, устанавливающих основы правового регулирования корпоративных отношений, закрепляющих разновидности их организационных форм, регламентирующих возникновение и реализацию корпоративных правоотношений, определяющих содержание статусов участия и способы защиты прав их участников.