Geum.ru

Министерство образования российской федерации уральская государственная юридическая академия основы теории корпоративных отношений (правовой аспект)

Вид материалаМонография
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   ...   14
.

--------------------------------

<*> К "базовым" в содержании таких прав В.Ф. фон Зелер относил право на раздел общности, право на участие в фактическом распоряжении, право на возмещение убытков (фон Зелер В.Ф. Указ. соч. С. 10 - 11).


В случае заключения субъектами договора простого товарищества механизм реализации его участниками правомочий усложняется, поскольку в этом договоре устанавливается порядок ведения дел (ст. 1044 ГК РФ). В частности, по договору ведение дел может быть передано одному из участников, следовательно, для всех остальных товарищей осуществление правомочий владения, пользования и распоряжения "парализуется" возможностями уполномоченного товарища.

В этой организационно-правовой форме хотя еще и не устанавливается порядок управления, происходит объединение деятельности участников, что обусловливает "трансформацию" понятийных определений правовых возможностей, составляющих их статусы участия <*>.

--------------------------------

<*> Современные цивилисты придерживаются аналогичных подходов. Так, А.Б. Савельев применительно к праву участия в простом товариществе выделяет права и обязанности личного и имущественного характера. К личным он относит право на участие в управлении общими делами, право на информацию, право на ведение дел, к имущественным - право на долю в общем имуществе при выходе из товарищества или прекращении договора товарищества, право на получение прибыли (Савельев А.Б. Договор простого товарищества в российском гражданском праве // Актуальные вопросы гражданского права / Под ред. М.И. Брагинского. М., 1998. С. 301).


Полное товарищество представляет собой несколько иную организационно-правовую форму корпоративных отношений, так как опосредуется конструкцией юридического лица. Полное товарищество - это объединение лиц, "организационным" субстратом которого является не только порядок ведения дел, но и особый порядок управления имуществом, устанавливаемый учредительным договором (ст. 70 ГК РФ).

Здесь право собственности законодательно закрепляется за самим товариществом как юридическим лицом, которому, соответственно, и принадлежат возможности по его осуществлению (правомочия владения, пользования, распоряжения). Но юридическое лицо (полное товарищество) - участник множественной собственности наряду с товарищами (так как между ними перераспределены объемы присвоения), поэтому в осуществлении правомочий владения, пользования и распоряжения участвуют товарищи, только уже не непосредственно, а через конструкцию юридического лица. Юридическое лицо выступает "парализующим" фактором для правовых возможностей владения, пользования и распоряжения товарищей. И с этих позиций вполне справедлива характеристика полного товарищества как формы ограничения прав участников.

Вместе с тем правовые возможности владения, пользования и распоряжения в полном товариществе "отделены" от участников в меньшей степени, чем в хозяйственных обществах, так как эти возможности, пусть и "через юридическое лицо", реализуются действиями самих товарищей, поскольку и полное товарищество создается товарищами для целей ведения их собственной предпринимательской деятельности.

Напротив, в хозяйственных обществах правомочия владения, пользования и распоряжения участников на передаваемое в собственность юридическому лицу имущество "парализуются" правом собственности юридического лица полностью. Теперь именно органы юридического лица осуществляют управление (т.е. реализацию правомочий владения, пользования и распоряжения) в соответствии с их компетенцией. Участники же могут принимать участие в деятельности общества только через его органы. У них сохраняются правомочие присвоения, а также "остаточные" правомочия, оставшиеся после "парализации" их правомочий владения, пользования, распоряжения правом собственности хозяйственного общества.

Статья 67 ГК РФ перечисляет правомочия участников хозяйственных товариществ и обществ следующим образом:

право на участие в управлении;

право на принятие участия в распределении прибыли;

право на получение информации о деятельности товарищества или общества;

право на получение ликвидационного остатка.

Буквальное толкование данной нормы показывает приоритет управленческих возможностей участников. При этом законодатель обоснованно говорит о праве на участие в управлении, а не о праве на управление. Участники не управляют непосредственно, они потому и участники, что только участвуют в соответствующих управленческих решениях.

К управленческим правам "тяготеют" право на принятие участия в распределении прибыли и право на получение информации, так как они связаны с передачей имущества в управление юридическому лицу. Право же на получение ликвидационного остатка - принципиально иное. Оно отражает тот факт, что вещные правомочия у участников все-таки сохраняются (хотя они и "парализованы" правом собственности юридического лица).

Таким образом, наличие ограничений не означает того, что учредители (участники) юридического лица полностью перестают обладать властью над его имуществом: часть возможностей у них остается и закрепляется законом как право участия (соизмеримое с долей учредителя (участника) в складочном, уставном капитале, паевом фонде).

Безусловно, такой "остаточный" характер прав учредителей (участников) не позволяет рассматривать эти права только как обязательственные <*>. Учредители (участники) являются участниками особых правоотношений корпоративной собственности, и их права "рождаются" из перераспределения вещных функций между ними и юридическим лицом.

--------------------------------

<*> Пункт 2 ст. 48 ГК РФ называет эти права обязательственными. Думается, это связано с тем, что элементы конструкции разделенной собственности всегда рассматривались как не свойственные русскому, российскому законодательству. Вместе с тем в литературе данная проблема обсуждалась и обсуждается.

Р. Гильфердинг говорил о своеобразном удвоении капитала в связи с регистрацией юридического лица. Первоначально внесенный участниками капитал превращается в промышленный и продолжает существовать уже не в форме промышленного капитала, а в форме акций, существует как фиктивный капитал, который меняет своих владельцев (Гильфердинг Р. Финансовый капитал. Новейшая фаза в развитии капитализма. М., 1912. С. 134 - 178).

В 80-е гг. ХХ в. отмечалось, что конструкция юридического лица является правовым средством, с помощью которого та или иная организация получает возможность участия в хозяйственных отношениях (Пугинский Б.И. Гражданско-правовые средства в хозяйственных отношениях. М., 1994. С. 161).

Т.В. Кашанина пишет, что право собственности на уставный капитал принадлежит корпорации, учредители продолжают оставаться собственниками вложенного ими капитала, но по отношению к корпорации находятся на положении ее членов и в связи с этим несут риск убытков ее деятельности (Кашанина Т.В. Корпоративное право. С. 361).

См. аналогичную точку зрения: Толстой Ю.К. К разработке теории юридического лица на современном этапе // Проблемы современного гражданского права: Сб. ст. М., 2000. С. 87; Мозолин В.П. Право собственности в Российской Федерации в период перехода к рыночной экономике. М., 1992. С. 41 - 42, 105 - 116.

В самом деле, правовые конструкции не могут копировать экономические отношения, но правовое регулирование должно быть адекватным экономическим явлениям, должно учитывать особенности опосредуемых правом экономических отношений. И тот факт, что учредители (участники), передавая имущество юридическому лицу в собственность, субъективно не перестают относиться к этому имуществу как к своему, не должен игнорироваться в законе. У.Э. Батлер правильно отмечает, что акционеры вносят вклады в уставный капитал именно для их последующего использования (Батлер У.Э. Указ. соч. С. 83).


В литературе достаточно часто подчеркивается, что права учредителей (участников) не могут быть квалифицированы исключительно как обязательственные <*>.

--------------------------------

<*> Саватье Р. Указ. соч. С. 96 - 97. По его мнению, "элемент власти присоединяется к обязательственному требованию".

Л. Эннекцерус выделял отдельно права членов, в отличие от вещных и обязательственных прав (Эннекцерус Л. Указ. соч. С. 26).


Например, Л.Р. Юлдашбаева и Д.В. Ломакин производят деление прав участников на корпоративные и обязательственные.

Л.Р. Юлдашбаева к корпоративным относит право на участие в управлении и право на получение информации (особенностью этих прав является признак "личной власти"), а к обязательственным - право на получение дивидендов и ликвидационной квоты, так как в этих случаях возникает право требования к эмитенту о совершении определенных действий (о выплате дивидендов, передаче остатков имущества) <*>.

--------------------------------

<*> Юлдашбаева Л.Р. Правовое регулирование оборота эмиссионных ценных бумаг (акций, облигаций). М., 1999. С. 26 - 27, 56.


Д.В. Ломакин в аспекте приведенного деления прав на корпоративные и обязательственные обосновывает двойственную характеристику прав акционеров. Он полагает, что право на дивиденд может быть корпоративным и обязательственным. Как корпоративное право - это установленная законом возможность получения части прибыли от деятельности акционерного общества. В результате же существования данного права акционер впоследствии приобретает и одноименное производное обязательственное право, которое возникает у него только с момента утверждения общим собранием конкретного размера и формы дивидендов.

Право на ликвидационную квоту, по мнению Д.В. Ломакина, также существует в качестве и корпоративного, и обязательственного, возникающего после утверждения ликвидационного баланса <*>.

--------------------------------

<*> Ломакин Д.В. Указ. соч. С. 73, 103 - 105, 116 - 118.


Представляется, что права участников носят собирательный характер.

Прежде всего отметим, что объем управленческих прав определяется, по общему правилу, долей участия учредителя (участника) в имуществе. Учредители имеют некоторый приоритет в управлении, так как устанавливают направления и цели деятельности юридического лица.

Управленческие права учредителей (участников) реализуются через участие в принятии решений высшим органом юридического лица - общим собранием, на котором вырабатывается "основная" воля юридического лица. Учредители (участники) могут нести субсидиарную ответственность, если их управленческие указания привели к несостоятельности (банкротству) юридического лица (ч. 2 п. 3 ст. 56 ГК РФ), а также несут управленческое бремя поддержания и развития его деятельности.

Обозначенных обстоятельств вполне достаточно для того, чтобы усомниться в обязательственной природе управленческих прав учредителей (участников).

Д.В. Ломакин, исследуя право участия в управлении, пишет, что оно, подобно праву собственности, включает в себя несколько правомочий - право требовать созыва годового собрания, возможность участия в подготовке проведения общих собраний, возможность участия в общих собраниях, право голоса и правомочие быть избранным в органы управления общества <*>. При таком подходе "напрашивается" необходимость выбора основного правомочия, составляющего право участия в управлении.

--------------------------------

<*> Ломакин Д.В. Указ. соч. С. 121 - 126.

Аналогичный подход встречается в судебной практике. Так, арбитражный суд Свердловской области пришел к выводу, что право участвовать в управлении делами общества реализуется участниками исходя из нескольких правомочий: права участвовать в очередных и внеочередных общих собраниях, права вносить предложения в повестку дня общего собрания, права избирать и быть избранным в органы управления и контроля общества (Архив арбитражного суда Свердловской области. Дело N А60-3939/2003-С4).


Думается, что управленческие права учредителей (участников) реализуются в первую очередь через участие в принятии решений общим собранием путем голосования. В связи с этим Л. Эннекцерус правильно полагал, что "явка на собрание" еще не есть факт голосования.

Данный вывод подтверждается и позицией законодателя. Так, согласно абз. 2 п. 1 ст. 58 ФЗ "Об акционерных обществах" акционеры могут считаться принявшими участие в общем собрании. Проголосовавшими же они считаться не могут, поскольку голосование есть акт волеизъявления акционера. Следовательно, основное "управленческое" правомочие - это право голоса.

Пределы осуществления права голоса определяются законом. В.П. Грибанов указывал, что "...злоупотребление правом связано не с содержанием субъективного права, а с его осуществлением", а это с необходимостью "...требует выяснения тех критериев, которые позволяют отграничивать содержание субъективного права и его границы от осуществления субъективного права и его пределов" <*>. Установление критериев для рассмотрения волевых актов участников корпоративных правоотношений в качестве злоупотреблений их корпоративными правами имеет свои особенности.

--------------------------------

<*> Грибанов В.П. Осуществление и защита гражданских прав. М., 2000. С. 44.


Безусловно, выявление таких критериев прежде всего предполагает учет степени партнерства, анализ сути организационно-правовой формы корпоративных отношений. Недаром в немецком праве среди образующих волеизъявления участников принципов называются принцип доверия и принцип взаимности производства исполнения <*>. В самом деле, экономическая сущность и юридическая природа корпоративных отношений изначально обусловливают доверие и необходимость взаимного содействия участников при их реализации <**>. Однако применительно к корпоративным отношениям данный принцип нашел лишь фрагментарное отражение в нормах действующего российского гражданского законодательства.

--------------------------------

<*> Шапп Я. Основы гражданского права Германии. М., 1996. С. 167.

Соизмеримость злоупотребления правом с встречным характером правоотношения, в котором реализуется это право, с социальной философией самого правоотношения, подчеркивал и Е. Годэмэ (Годэмэ Е. Общая теория обязательств. М., 1948. С. 327 - 328).

<**> Еще римские юристы рассматривали товарищеский договор как фидуциарную сделку именно потому, что партнерам как бы предоставляется больше прав, чем это непосредственно отражено в договоре, но с условием, что они не воспользуются излишками этих прав, будут честными и предусмотрительными по отношению друг к другу и в первую очередь станут руководствоваться интересами товарищества в целом.

Или, например, П.А. Руднев делил права акционеров на такие, которые могут реализовываться, осуществляться акционером независимо от других акционеров, и на такие, для осуществления которых требуется непременное содействие известной группы акционеров (Руднев П.А. Анализ прав и обязанностей акционеров. М., 1927. С. 6).


В частности, обязанности участников, установленные нормами гражданского права, можно понимать как своеобразные способы обеспечения реализации их прав <*>. По крайней мере, большинство присущих способам обеспечения признаков по аналогии применимы к таким обязанностям <**>. Причем эти обязанности не могут быть сведены только к квазипретерпеванию <***>. Голосование - активный волевой акт, и кроме того, что участник должен "претерпевать" ограничения относительно собственных волеизъявлений, существует другое важное обстоятельство. Участник, поскольку он участник, обязан в ряде организационно-правовых форм корпоративных отношений участвовать в принятии общих решений (например, в полных товариществах это обязанность личного участия товарища в деятельности товарищества; в обществах с ограниченной ответственностью данная обязанность возникает в тех случаях, когда общее решение по закону или уставу должно быть принято единогласно). Иначе говоря, голосование участников может представать не только как реализация их прав, но и как реализация их обязанностей.

--------------------------------

<*> В этом опять же проявляется "саморегулятивный" характер корпоративных правоотношений. В.Ф. Яковлев суть саморегуляции гражданских правоотношений усматривает в следующем: "Если субъект выступает в правоотношении одновременно в качестве носителя эквивалентного права и обязанности, а реализация зависит от исполнения им обязанности, то очевидно, что встречное право другой стороны наиболее надежно гарантируется заинтересованностью первой стороны в осуществлении принадлежащего ей права. Механизм гражданско-правового воздействия на отношения характеризуется прямым использованием имущественных интересов субъектов правоотношений, системы стимулирования надлежащего поведения. Юридическим средством стимулирования и становится наделение лица субъективным правом, эквивалентным принимаемой обязанности" (Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. С. 134).

<**> Б.М. Гонгало под способами обеспечения понимает меры имущественного характера, существующие в виде акцессорных обязательств, стимулирующие должника к исполнению обязательства и (или) иным образом гарантирующие защиту имущественного интереса кредитора в случае неисправности должника (Гонгало Б.М. Гражданско-правовое обеспечение обязательств: Автореф. дис... д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 1998. С. 8).

<***> По мнению А.В. Власовой, обязанности квазипретерпевания противостоят праву участника на совершение односторонних волеизъявлений (Власова А.В. Указ. соч. С. 23).


Следует обратить внимание на то, что наличие управленческих обязанностей у участников корпоративных правоотношений не может рассматриваться как элемент административной власти, так как "элементы власти и подчинения не входят в состав конкретных гражданских правоотношений" <*>. Управленческий процесс в корпоративных правоотношениях предстает не как принудительное воздействие <**>, а именно как воздействие через перераспределение прав и обязанностей между участниками <***>.

--------------------------------

<*> Иоффе О.С. Спорные вопросы учения о правоотношении. С. 540.

<**> Принуждение - есть средство защиты субъективных гражданских прав и только в этом смысле включается в общую цель правонаделительного регулирования (Яковлев В.Ф. Гражданско-правовой метод регулирования общественных отношений. С. 117 - 118).

<***> По выражению Р. Саватье, к обязательственному праву требования присоединяется элемент власти (Саватье Р. Указ. соч. С. 195).


Таким образом, пределы реализации участниками корпоративных прав, прежде всего управленческих, не только устанавливаются законом, учредительными документами, но и определяются характером, целями деятельности и сущностью корпоративного объединения <*>.

--------------------------------

<*> Участники в защиту возможности осуществления своих прав (в том числе через участие в принятии общих решений) могут предъявить к другим участникам негаторные иски на основании того, что деятельность последних препятствует деятельности участников или всего корпоративного объединения (Маттеи У. Указ. соч. С. 266 - 269).


Кроме того, приведенные обстоятельства и, в частности, то, что управленческие обязанности участников корреспондируют их управленческим правам и производны от факта участия в правоотношениях корпоративной собственности, подтверждают правильность идеи о том, что управленческие права не являются обязательственными правами.

Право на принятие участия в распределении прибыли также не может быть однозначно отнесено к обязательственным правам.

Здесь следует согласиться с мнением А.В. Майфата о том, что формулировка "участник вправе принимать участие в распределении прибыли" (как уже подчеркивалось) более предпочтительна, чем формулировка "право на получение дивидендов" (содержащаяся, например, в п. 2 ст. 31 ФЗ "Об акционерных обществах") <*>.

--------------------------------

<*> Майфат А.В. Некоторые особенности акционерных отношений // Российский юридический журнал. 2000. N 2. С. 30.


Действительно, обязательственное право на получение дивидендов возникает только тогда, когда общество примет решение о их выплате <*>, но это иное право, отличное от права на принятие участия в распределении прибыли. Последнее основано на участии в корпоративной собственности, связано с реализацией учредителями (участниками) через деятельность юридического лица возможностей, вытекающих из корпоративной собственности. В конечном счете, риск неполучения дивидендов лежит на учредителях (участниках).

--------------------------------

<*> Данный вывод подтверждается материалами судебно-арбитражной практики. Федеральный арбитражный суд Уральского округа указал, что обязательство по выплате дивидендов возникает у общества с установленной решением общего собрания даты. Кроме того, суд, выявив что форма выплаты дивидендов определена денежными средствами, квалифицировал данное обязательство как денежное (Постановление Федерального арбитражного суда Уральского округа от 4 сентября 2003 г. // Дело N Ф09-2473/03-ГК).


Не может быть охарактеризовано как обязательственное и право на ликвидационный остаток <*>.

--------------------------------

<*> Д.В. Ломакин отмечает, что в период ликвидационной процедуры акционерное общество еще действует как юридическое лицо, следовательно, оно будет являться должником в обязательстве по выплате ликвидационной квоты (Ломакин Д.В. Указ. соч. С. 118). Но при этом он не учитывает тот факт, что юридическое лицо в период ликвидации действует только для целей ликвидации.


Еще В. Кнапп писал, что право акционера представляет собой особое право требования к обществу на долю в его имуществе, которое не может быть реализовано, пока действует общество <*>. Но именно поэтому такое право (т.е. право на ликвидационный остаток) и не является обязательственным по отношению к обществу.