Н. Д., Силантьев В. Б. Актуальные проблемы антикризисной модернизации моногородов

Вид материала

Документы

Содержание 1. Обоснование стратегии антикризисной модернизации моногорода 2. Кризис моногородов может быть преодолен только как составная часть общенационального кризиса России. 3. Общенациональный кризис России, наиболее полно проявившийся в распаде СССР, не случайно совпал с глобальным кризисом 4. Можно ли использовать кризис, т.е. извлечь из него пользу? Если это умеют делать спекулянты, почему не научиться остальным? 5. О предложенном порядке деления городов на прогрессивные и депрессивные следует сказать sapienti sat (умному достаточно … Но д 6. Универсальная типология моногородов – необходимое условие выбора уникальной стратегической перспективы 7. Концепция сравнительных преимуществ – основа муниципальной координации конкурентно-рыночного поведения и развития моногородов

Подобный материал:

• Доклад приоритетные направления модернизации, 328.37kb.
• Всероссийская научно-практическая конференция «актуальные проблемы управления персоналом, 17.06kb.
• «Актуальные проблемы модернизации системы образования г о. Баксан на новый 2011 2012, 239.22kb.
• Рой О. М. 1 Проблемы и перспективы модернизации российских моногородов, 227.3kb.
• Балл Г. А., Мединцев В. А. Модернизация научной коммуникации: актуальные проблемы, 241.26kb.
• Программа конференции включает следующие тематические направления, 42.52kb.
• Всероссийская научно-практическая конференция (с международным участием), посвященная, 82.62kb.
• Актуальные задачи системы образования Увинского района в условиях реализации проекта, 165.91kb.
• Учебно-тематический план дополнительной профессиональной образовательной программы, 290.54kb.
• А. В. Эсис гд РФ metodika@mail ru (495) 226-24-21 Актуальные проблемы соответствия, 99.05kb.

Бублик Н.Д., Силантьев В.Б.

АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ АНТИКРИЗИСНОЙ МОДЕРНИЗАЦИИ МОНОГОРОДОВ


Главным условием преодоления глобального кризиса является его правильное понимание. К сожалению, политики уверовали в то, что будущее всегда за теми, кто может воодушевить людей, и всеми силами и средствами добиваются этого. Возможно, что вся предыдущая история, приведшая мир к глобальному кризису, давала много поводов для такого безответственного супероптимизма. Но теперь, чем больше нас воодушевляют, чем чаще говорят, что кризис позади и будет нам счастье, тем меньше в это верится.

Ожидалось, что рыночная трансформация экономики завершится ее модернизацией – глубокой структурной перестройкой, переходом от добывающей индустриальной экономики к постиндустриальной сетевой экономике знаний и информации. Сделать этого не удалось, и еще не известно, удастся ли согласно стратегиям 2020, 2030 и всем другим. Итогом модернизации в условиях глобализации должен стать внешнеторговый баланс, в котором экспорт представлен более сложной продукцией с большей долей добавленной стоимости, чем импорт.

Глобальный кризис не кончается, а развивается. Его описания, исследования, объяснения, прогнозы и антикризисные решения быстро изменяются. Если еще недавно правдоподобно выглядели рассуждения о его североамериканском происхождении и финансовой природе, то теперь появляется все больше данных о его глобальном общеэкономическом и общецивилизационном характере. Еще в начале 2009 года в политико-экономических кругах и СМИ доминировало мнение, что глобальный кризис тяжелее переживают более развитее страны, чем менее развитые, что он больше затронул и обременяет российский центр, чем российскую периферию. К концу года приходится признать, что глобальный кризис значительно тяжелее переживают не более, а менее развитые страны, не мировой центр, а мировая периферия, не российский центр, а российская периферия.

Еще раз многим, в первую очередь россиянам, приходится убедиться, что Россия действительно – модель мира. Еще одним новым, пусть не утешительным, но тем более убедительным доказательством этого становятся особенности российской версии глобального кризиса, в частности то, что болезненнее всего он обрушился не на национальный центр, а на периферию, особенно на периферийные монопрофильные города. На принятие решений в отношении их будущего остаются считанные дни, а степень готовности и уровень обоснованности решений вызывает много сомнений. По нашему мнению, первоочередного внимания заслуживают следующие положения: 1. Кризис моногородов может быть преодолен только как составная часть общенационального кризиса России; 2. Общенациональный кризис России, наиболее полно проявившийся в распаде СССР, не случайно совпал с глобальным кризисом; 3. Можно ли использовать кризис, т.е. извлечь из него пользу? Если это умеют делать спекулянты, почему не научиться остальным? 4. О предложенном порядке деления городов на прогрессивные и депрессивные следует сказать sapienti sat (умному достаточно … Но другим – нет!); 5. Универсальная типология моногородов – необходимое условие выбора уникальной стратегической перспективы; 6. Концепция сравнительных преимуществ – основа муниципальной координации конкурентно-рыночного поведения и развития моногородов.

1. Обоснование стратегии антикризисной модернизации моногорода

Опыт многочисленных исследований, разработок и реализации нормативных документов и мероприятий в целях преодоления кризиса в моногородах России показал, что в центре внимания оказались следующие категории (группы проблем, направления, агрегаты показателей-индексов, критерии): качество жизни, безопасность жизни, потенциал социально-экономического развития и роста (в том числе человеческий капитал). Качество жизни включает уровень жизни, безопасность, социальную стабильность, обеспеченность работой. Экономический потенциал включает человеческий, в том числе интеллектуальный, инновационный, в том числе информационный потенциал, налоговый и бюджетный потенциал, специфические местные ресурсы и, главное, –инновационный потенциал.

Качество жизни, экономический потенциал, инновации, безопасность, – именно эти категории силой интересов большинства населения выдвигаются как критерии организации и оценки работы по всем пяти «И»-направлениям: институты, инфраструктура, инновации, инвестиции, информатизация. В статье «Россия, вперед» Д.А. Медведев добавил к «И-направлениям» энергосбережение, вновь подчеркнув решающее значение инноваций во всех сферах [1].

Категории качества жизни и инноваций появились благодаря развитию теории и практики рыночной экономики или в связи с этим развитием. Инновации и формирование качества жизни – это конкурентно-рыночные процессы. Отождествлять их с повышением уровня жизни и нововведениями в экономике СССР нельзя. Рыночной конкуренции между заводами ЗИЛ и ЗИС, КБ Туполева и Ильюшина, Королева и Глушко не было. Была иная, может быть не менее жесткая, но не рыночная, а такая острая профессиональная конкуренция, в которой конечные массовое потребление, тем более потребители в малых монопрофильных городах никакой роли не играли.

Качество жизни с учетом условий правового государства, гражданского демократического общества и регулируемой рыночной экономики предполагает компромиссное регулируемое рыночное балансирование интересов и потребностей всех членов общества, социальных групп, корпораций, отраслей и регионов, городов и поселений, и, в конечном счете, всех экономических субъектов. Компромиссность на межсубъектном и всех более высоких уровнях – главное условие бесконфликтной конкуренции, тем более – в условиях глобализации и глобального кризиса.

Поэтому для теоретико-методологического обеспечения разработки и реализации мероприятий антикризисной модернизации городов необходимо моделировать, изучать, объяснять, прогнозировать, программировать и проводить форсайтинг (проектирование на основе непрерывного преемственного прогноза, реализуемого в масштабе реального времени) такого компромиссного интерактивного балансирования интересов, потребностей, поведения и т.д. (т.е. всех других моментов качества жизни и жизненных функций) всех жителей города как собственников и хозяев, работодателей и наемных работников, производителей и потребителей, продавцов и покупателей, кредиторов и заемщиков, сберегателей и инвесторов и т.д.

В советское время проблемы градостроительства и качества городской жизни, сводились в основном к социальной сфере, и то не полностью, поскольку градообразующие предприятия имели так называемую «социалку» - непрофильные активы ЖКХ и социальной сферы. А основная проблема качества жизни – проблема занятости в условиях обязательности «социалистического труда по способностям» имела не рыночный, а социальный смысл.

Качество жизни лишь в условиях кризиса стало адекватно осознаваться как главная цель деятельности и основной критерий оценки администрации и администрирования на любом уровне – городов, регионов, субъектов федерации, федерального центра.

Качество жизни определяется не только уровнем жизни, доходов, потребления, сбережений. Все большее влияние на качество жизни оказывают занятость, социальная стабильность, безопасность, условия формирования и использования человеческого капитала.

Изменение качества жизни является интегральным результатом всех других изменений, так или иначе влияющих на человека, и, в свою очередь, становится предпосылкой активной деятельности человека. В отличие от изменения номинальных доходов и объемов имущества (активов), имеющих краткосрочные эффекты, изменение качества жизни – главный стимулирующий или дестимулирующий фактор долговременного действия. Поэтому изменение качества жизни должно рассматриваться как основной обобщающий критерий оценки долгосрочного социально-экономического развития общества, страны, государства и деятельности органов общего государственного управления и самоуправления. Причем «эффекты переключения» - перемены стимулирующего влияния на дестимулирующее возникают подобно другим бифуркациям и при росте, и при снижении качества жизни. Но современная наука позволяет моделировать, прогнозировать и использовать эти эффекты.

Формирование качества жизни города необходимо моделировать как сложный процесс взаимодействия и чередующегося доминирования («переключения») тенденций его повышения и понижения под влиянием внутренних (внутригородских) и внешних – региональных, федеральных, глобальных процессов и факторов. При этом понадобятся их специфические измерения и оценки с точки зрения интересов и возможностей города. Придется конструировать муниципальные показатели-агрегаты и, соответственно, воспользоваться индексным методом – использовать городской индекс качества жизни (ИКЖ).

К настоящему времени понятие качества жизни достаточно хорошо разработано. Природа, структура, мера и возможности измерения качества жизни имеют строгие определения, которыми можно пользоваться в исследовательских и прикладных целях. С помощью этих определений конструируются количественные частные показатели-критерии, входящие в состав интегрального критерия качества жизни – индекса развития человеческого потенциала (ИРЧП).

ИРЧП рассчитывается в программе развития ООН (ПРООН) с 1990 года. Основные показатели качества жизни агрегированы в индексе развития человеческого потенциала, который применяется в исследованиях и обоснованиях решений ООН с начала 90-х гг. С 2000 года ПРООН развивается под влиянием программы «Цели Развития Тысячелетия» (ЦРТ). В программе ЦРТ определены 8 целей решения глобальных проблем, которые должны были быть достигнуты к 2015 году: 1)ликвидация нищеты и голода, 2) обеспечение всеобщего начального образования, 3) поощрение равенства мужчин и женщин и расширение прав и возможностей женщин, 4) сокращение детской смертности, 5) улучшение охраны материнства, 6) борьба с ВИЧ/СПИДом, малярией и другими заболеваниями, 7) обеспечение устойчивого развития окружающей среды, 8) формирование глобального партнерства в целях развития [2].

Для каждой цели были сформулированы конкретные задачи и количественные показатели, на основании которых теперь делаются выводы о степени достижения ЦРТ. По согласованному мнению глав 147 стран-членов ООН, в том числе и России, мониторинг достижения целей тысячелетия необходим, чтобы ЦРТ постоянно находились в центре национальных и глобальных планов развития, а также для информирования общественности. Мониторинг достижения ЦРТ производятся, его данные публикуются в ежегодных докладах ПРООН об ИРЧП.

В 2008 г. кафедра ЭММ УФ ВЗФЭ участвовала в расчете ИРЧП для Республики Башкортостан, который проводился АН РБ. «В 2005 году среднероссийский ИРЧП и индекс Республики Башкортостан сравнялись (на отметке 0,792), и далее происходило параллельное и синхронное развитие до достаточно высокой позиции со значением индекса 0,805. Это означает, что ИРЧП для Башкортостана, так же как и для России в целом, превысило тот порог, выше которого страну или регион эксперты ПРООН относят к группе с высоким уровнем развития человеческого потенциала» [3].

Развитие экономической и социологической теории и практики привело к принципиально важному концептуальному выводу о том, что развитие человеческого потенциала предполагает инвестиции в человека, капитализацию человеческого потенциала [4]. Закономерностью рыночной экономики является развитие рынков факторов и рыночная капитализация всех активов. Качество жизни все в большей степени зависит от человеческого капитала. Если понятия и показатели качества жизни были использованы при разработке ИРЧП, то теперь, наоборот, понятия и методики расчета ИРЧП можно использовать для мониторинга качества жизни. Содержательной функцией мониторинга качества жизни является исследование влияния на качество жизни различных факторов, в числе которых специалисты выделяют: состояние и динамику различных рынков и их сегментов, процессов и механизмов ценообразования, объем и структуру производства, издержек и факторных доходов, налоговых поступлений, инвестиционной активности.

В Стратегии национальной безопасности, утвержденной Указом Президента РФ № 527 от 12 мая 2009 г. содержатся основные показатели качества жизни и ее безопасности. [5]. Объединение показателей безопасности единой стратегией образуют принципиальную когнитивную структурно-функциональную модель качества жизни с точки зрения национальной безопасности. Согласно этой модели должна быть переформатирована система факторов, влияющих на качество жизни, с учетом того, что в условиях кризиса инновационные инвестиции и инвестиционные инновации становятся не только главными факторами антикризисной модернизации, но выступают как экономический регуляторы, влияющие на качество жизни.

Качество жизни – категория макроэкономического агрегирования и последующей многоцелевой декомпозиции. Ориентация антикризисной стратегии развития города на модель формирования качества жизни, развитие экономического потенциала города, его человеческого капитала и на обеспечение комплексной безопасности всех жителей города придает антикризисной модернизации такую социальную целенаправленность, которая способна существенно влиять на выбор средств, инструментов и мероприятий модернизации.


2. Кризис моногородов может быть преодолен только как составная часть общенационального кризиса России.

До сих пор связь перманентного российского кризиса с глобальным кризисом не только плохо изучена, но даже не установлена. Заслуживают внимания следующие предположения о природе и причинах глобального кризиса, тем более, что они уже давно обсуждаются в мире, в том числе в США.

Глобальный кризис имеет глобальное, т.е. общемировое происхождение. Но чем более развита страна, тем больше ее ответственность за кризис, его развитие и преодоление. СССР и США сначала укреплялись в борьбе за мировое лидерство, но с середины 70-начала 80-х гг. начали слабеть. Неудачные попытки противодействовать этому ослаблению и сохранить статус сверхдержав стали дополнительными факторами возникновения глобального кризиса. Негативное, как и позитивное влияние пропорционально потенциалу страны. По оценкам мировых исследовательских центров экономический потенциал США значительно, а финансовый потенциал несравнимо превышал советский. Поражение СССР в «холодной войне» и его отсталость в финансовой сфере стали не только главными причинами распада страны, но и первыми проявлениями резкого нарастания глобального кризиса. Поэтому говорить, что глобальный кризис пришел в Россию из-за рубежа есть не больше оснований, чем утверждать, что он начался в России. И то, и другое – лишь полуправла, которая, как известно, порождает самую хитрую ложь. Поэтому возникают и будут возникать сомнения в доброкачественности попыток не только национальных элит, но и любых социальных групп снять с себя ответственность за возникновение и развитие глобального кризиса и переложить ее на других.

Возможно, глобальный кризис в последние 2-3 года наиболее остро проявлялся именно в финансовой сфере. Но можно ли забывать о серии докладов «Римскому клубу», начатой в 1972 году под влиянием нарастающей тревоги о будущем цивилизации и доклад самого клуба о комплексе глобальных проблем и угроз человечеству. В их числе финансовые проблемы до начала XXI века занимали отнюдь не первое место. Финансы заметно уступали проблемам «новых геостратегических сил, новых приоритетов в «традиционном» наборе глобальных проблем (развитие, народонаселение, окружающая среда, ресурсы, энергетика, технология, финансы и т.д.» [6].

Задолго до объявления финансового кризиса глобальным, в связи с Давосским форумом 2006 года Генеральный директор МОТ Хуан Сомавия предупреждал участников форума и правительства всех стран об угрозах растущего беспрецедентного глобального кризиса занятости в условиях достаточно высокого экономического роста: «… Может ли сегодняшний экономический рост обеспечить преодоление кризиса занятости? Отвечу прямо: нет, не может. – сказал Хуан Сомавия. - Несмотря на рост мирового ВВП на 4,3 процента в 2005 году, глобальная экономика не в состоянии обеспечить работой тех, кто вступает на рынок труда. Чтобы обеспечить работой растущее число трудящихся, нам в течение десяти предстоящих лет необходимо создавать ежегодно около 40 млн. новых рабочих мест» [7].

В своем заявлении Хуан Сомавия предупреждал: глобальный кризис занятости вызывает все большую тревогу не только с точки зрения его влияния на рынки и доходы, но и как угроза странам демократии во всем мире. Включение в повестку дня Всемирного экономического форума вопросов, касающихся создания рабочих мест, глобальной занятости, развития новых профессиональных навыков и мобильности рабочей силы, расценивалась как важный шаг вперед в деле привлечения внимания мировых лидеров к этой важной проблеме. «Этот кризис привлекает внимание богатых и бедных стран в равной степени, - заявил Хуан Сомавия. – Все чаще политические лидеры слышат голоса людей, требующих обеспечить равные шансы на достойный труд, на новые возможности найти и сохранить работу. И несмотря на это, зачастую таких возможностей просто нет». Ясно, что в условиях финансового кризиса таких возможностей больше не стало. Но важно другое – кризис занятости возник как глобальный кризис раньше финансового. Задолго до начала финансового кризиса было известно, что «половина работников в мире – около 1,4 млрд. «работающих бедных» - сегодня живут в семьях, существующих на менее чем 2 долл. США в день на человека. Они работают в огромном неформальном секторе, охватывающем фермерство и рыболовство, сельские районы и города – работают без выплат и пособий, без социальной защиты и медицинской помощи. Развитие приводит не к выравниванию возможностей, а к усилению их неравенства. «Неравные возможности» крайне негативно отразились на жизни многих женщин и мужчин и их семей – не только потому, что в результате миллионы людей зарабатывали недостаточно или вообще ничего, но еще и потому, что только достойный труд придает людям достоинство и ощущение собственной значимости, приносит стабильность их семьям. Наоборот, потеря возможности трудиться по способностям деморализует людей, разрушает нравственные начала и личность.

Безработица, исчисляемая как реальное число не имеющих работы людей, сегодня достигла наивысшего уровня и продолжает расти. К 2006 году за предшествующие десять лет официальный уровень безработицы вырос на более чем 25 процентов и сегодня составлял почти 192 млн. человек во всем мире, или около 6 процентов от мировой численности рабочей силы.

По оценкам МОТ, из общего числа безработных в мире 86 миллионов – почти половина – это молодежь в возрасте от 15 до 24 лет.

Не найдя работу дома и в родной стране, люди ищут ее за границей. Сегодня трудовая миграция зачастую вызывает напряженность, не говоря уже о таких явлениях, как торговля людьми и другая подобная деятельность.

На Давосском форуме отмечалось, что для преодоление глобального кризиса занятости продвижение более эффективной международной системы управления, интегрирующей усилия правительств, бизнеса, профсоюзов и других партнеров в гражданском обществе, направленных на сокращение бедности и создание новых рабочих мест.

«Глобальный кризис занятости – один из самых серьезных рисков сегодняшнего дня, - заявил Хуан Сомавия. – Если мы будет идти по прежнему пути, риски будут становиться все более разобщенными, будут носить все более протекционистский и конфронтационный характер. По-прежнему ограниченные возможности для достойного, труда, недостаточные инвестиции и потребление разрушают основы социального договора, который лежит в основе демократического общества и гласит: плодами прогрессе должны пользоваться все». Многие рассматривают ограниченные возможности достойного труда как отсутствие духовных и моральных ориентиров в политике государства. Настало время вновь вернуться к обязательствам, взятым на себя международным сообществом: продвигать социальную интеграцию и создание новых рабочих мест с целью сокращения бедности, уважать основополагающие принципы и права в сфере труда. Вот основа достойного труда. Настало время объединиться и выполнить эти обязательства. Это единственный путь преодоления глобального кризиса занятости» [8].

Суждения и оценки МОТ относительно глобального кризиса имеют большое значение, ибо Международная организация труда (МОТ) - специализированное агентство системы ООН, которое ставит целью продвижение принципов социальной справедливости, международно признанных прав человека и прав в сфере труда. Созданная в 1919 году, МОТ стала первым специализированным агентством ООН в 1946 году. МОТ разрабатывает международные трудовые нормы в форме конвенций и рекомендаций, устанавливая минимальные стандарты в области основополагающих трудовых прав. Кроме того, в системе ООН МОТ обладает уникальной трехсторонней структурой, в которой объединения работодателей и трудящихся имеют равный голос с правительствами в работе руководящих органов МОТ. Поэтому опыт МОТ в поиске и достижении сложных компромиссных решений имеет особую ценность для антикризисных решений.

Нужно признать, что «движение по прежнему пути», вызвавшее глобальный кризис занятости и грозящее миру социальной и гуманитарной катастрофой, было прервано именно финансовым кризисом. То же самое можно сказать и о ресурсном, энергетическом, промышленном, экологическом, демографическом, продовольственном и других кризисах, образующих в совокупности глобальный кризис. Хотя финансовый кризис не стал и не может стать средством разрешения кризиса занятости и других кризисов, образующих в совокупности общий глобальный кризис, но нужно признать, что возник он все-таки позже, чем другие составные части глобального кризиса. Причем антикризисную устойчивость финансы приобрели благодаря применению новых высоких технологий и производных инструментов.

Глобальный финансовый кризис долгое время одни принимали, другие намеренно или по недомыслию выдавали за причину экономического кризиса. Даже летом 2009 года финансовый кризис все еще рассматривался как «предтеча (прокладывающий путь, создающий условия для кого-либо или чего-либо – см. словари, Н.Б., В.С.) глобального цивилизационного кризиса» [9].

Вместе с тем волна общего заблуждения постепенно спадает, приходит понимание природы кризиса. Большую роль в этом играют международные форумы, межпредметные профессиональные и политические дискуссии. Исчезают фетишистские надежды на экономические чудеса, возникает деловой настрой на многолетнюю антикризисную работу.

Поучительны замечания Иммануила Валлерстайна, социолога, старшего научного сотрудника Йельского университета (США) на международной конференции в Ярославле: «Я вообще не политик, и у меня нет профессиональной необходимости быть оптимистом по поводу ближайшего будущего. … Я думаю, что глобальная безопасность не будет усиливаться. Наоборот, этот процесс будет достаточно сложным. … Мы обсуждаем финансовый кризис в течение последнего года так, как будто он пришел и уйдет, потому что кто-то что-то неправильно сделал с 2007 по 2008 год. Я думаю, что с 1970-х годов мы живем в очень сложный период и, конечно, эти процессы будут нарастать и не закончатся. <...>

Конечно, очень много денег можно закачать в сферы экономики, но люди занимают снова и снова, создают долги, а затем в конце концов эта масса денег обесценивается. Поэтому у нас и в дальнейшем будет ухудшаться ситуация, в течение нескольких следующих лет. … Очевидно, что произойдет коллапс заемщиков. За 15–20 лет США снизили свои экономические показатели на 15%, и можно ожидать еще падение на 30%. Доллар все еще является резервной валютой, но останется ли он ей в дальнейшем? Может быть, будет корзина валют, с помощью которой будет вестись торговля. Там будут доллар, иена, евро, затем, может быть, юань, может быть, британский фунт, швейцарский франк и так далее. Когда будет корзина резервных валют, то у людей будет возможность торговать свопами. И это уже происходит.

Когда возникнет такого рода ситуация, то, естественно, возникнет и большая нестабильность на рынке, цены будут то падать, то подниматься, и никто не будет уверен в том, что произойдет дальше, будут большие флуктуации, изменения в ценообразовании. Это заставит правительства реагировать определенным образом.

Правительства по определению желают оставаться у власти, и все они, не только так называемые авторитарные государства, но и демократичные, боятся одного – восстания населения. Возникнет ситуация, когда из-за кризиса снизятся поступления в казну, которая пополняется за счет налогов. При этом общества будут предъявлять правительствам все больше требований насчет того, как они должны реагировать.

И в этих условиях что нужно делать правительствам? Большое давление создается со стороны их собственного населения, чтобы решать проблемы на национальном уровне. За последние пять лет не было ни одного правительства в мире, ни США, ни Франции, ни Германии, России, Китая, ЮАР, Бразилии, которые бы на практике не увеличивали долю протекционизма в своей политике. Протекционизм возрастал по сравнению с тем, что было пять лет назад, и это будет продолжаться при внутреннем политическом давлении. Протекционизм решает краткосрочные проблемы, реагирует на дипломатический политический спрос и требования. Но, с другой стороны, теоретики капитализма всегда говорили, что он сокращает объемы мировой торговли и делает ситуацию еще более сложной. … И может возникнуть ситуация, что через пять лет мы вернемся к такому положению, когда опять будут созданы союзы – два-три полюса геополитического тяготения. Таким образом, возникает определенная неясность, хаотичная ситуация» [10].

 

3. Общенациональный кризис России, наиболее полно проявившийся в распаде СССР, не случайно совпал с глобальным кризисом.

Россия глобальна, национально беспредельна во многих смыслах. Она столетиями сохраняет государственное единство всех возможных видов разнообразия – природно-климатического, этнического, социального, культурного, экономического, технологического и т.д. В ней сочетаются многообразные и плохо изученные комбинации различных уровней и даже образов жизни, целей и типов деятельности, поведения людей. В российском обществе и экономике противоборствуют не поддающиеся точной идентификации, полному пониманию, измерению, вычислению и учету интересы, силы и процессы. Они то вытесняют, то дополняют друг друга, порождают то позитивную, то негативную синергетику.

Исторически и функционально, и в пространстве, и во времени, детерминировано и случайно, вероятностно и непредсказуемо чередуется развитие порядка и хаоса и их сложнейшие сочетания, не поддающиеся удовлетворительной формализации. В России возникают более или менее устойчивые комбинации спонтанных и целереализующих систем и процессов, самых прогрессивных, лидерских и устаревших, традиционных и инновационных естественно-технических и социально-экономических технологий. Как известно, все сложные процессы насыщены точками бифуркаций. Благодаря своему разнообразию, сложности устройства, непредсказуемости и широте диапазона альтернативных принципиально неопределенных возможностей, связанных с высокими рисками, Россия давно и, видимо, надолго стала эпицентром бифуркационных изменений мирового развития.

В свою очередь, примерно половина из 400-500 малых городов России образуют один из многих агрегатов точек внутренней бифуркации кризисных национальных процессов. Возможности антикризисной поддержки моногородов с выводом их на активные стратегические позиции преодоления и последующего предотвращения кризиса становятся критически значительными для перспектив существования и развития России не меньше, чем поддержка финансового и реального сектора экономики, занятости и доходов населения. Причем необходимо учитывать, что социально-политическая активность жителей малых городов значительно более высока, чем у сельского населения. В некоторых случаях их социальная идентичность и активность даже выше, чем в агломерациях.

Оказавшись слабой в политическом отношении, Россия в начале прошлого века вынужденно стала мировой лабораторией социальных реформ. Обеспечивая необходимую социально-политическую стабильность, усиливая рыночную конкурентоспособность и сохраняя лидерство в критически важных интеллектуальных сферах, современная Россия имеет вполне реальную возможность сохранить и даже укрепить свои позиции в группе стран – мировых лидеров. Но для этого необходимо признать, что общемировой, общесистемный, глобальный кризис в России совпадает с ее собственным национальным кризисом и будет развиваться и преодолеваться прежде всего как ее собственный национальный кризис.

Итак, все проблемы глобального кризиса не только приобретают общероссийский смысл, но и предполагают активное участие России, Российской Федерации в их решении. Причем все решения должны быть не менее системны и полномасштабны, чем сами проблемы и сама Россия. Это значит, что для их решения необходимо объединение всех национальных ресурсов и усилий всего общества, населения, бизнеса и государства, всех социально-экономических институтов, структур, сфер, секторов, отраслей, в том числе федерального центра и субфедерального уровня, всех субъектов федерации, местных органов власти, государственного управления и самоуправления, в конечном счете всех юридических и физических лиц.

Намеренно или спонтанно распространилось представление, что Россия уже год безвинно переживает глобальный кризис, возникший далеко за ее пределами. Соответственно, и выход из кризиса ожидается как очередное пришествие из-за рубежа. И хотя при этом приходится признать, что реальные потери экономики России, оказались существенно больше, чем рассчитывало государство, Всемирный банк и другие экспертные организации, политики и специалисты по-прежнему озабочены в большей степени тем, что происходит за пределами страны, что будет с США, с их долларом, госдолгом, с Китаем и т.д.

Конечно, все эти вопросы имеют реальный смысл и большое значение. Правильное понимание мировых процессов уже давно является необходимым условием безошибочной внутренней политики. Но будет непоправимой ошибкой отдавать предпочтение вопросам глобального кризиса перед проблемами российского национального социально-экономического кризиса. Если когда-то советские власти умело использовали обезболивающий эффект рассуждений о том, как «у них негров линчуют», то теперь заботы об американском долларе и госдолге нередко становятся инструментами мотивации нового антиинновационного самоограничения. Когда видишь, что даже «богатые плачут», кажутся правдоподобными противопоставления судьбы моногородов и инновационной экономики, утверждения об их несовместимости. Например, недавно в редакционной статье одной из газет именно в связи с моногородами появилось утверждение: «Попытка сейчас перейти к инновационной экономике выглядит наивной. Вроде перехода Монголии к социализму прямо из феодализма, минуя капитализм» [11].

К сожалению, это деморализующее утверждение довольно точно выражает массовые настроения, как раньше говорили, «на местах», где очень хорошо знают, что:

1. Острейшая и поэтому главная проблема России сегодня – накопившиеся диспропорции в распределении доходов и имуществ, в том числе региональные диспропорции в уровне социально-экономического развития, капиталовооруженности и производительности труда, стоимости рабочих мест обеспеченности населения элементами производственной и социальной инфраструктуры;

2. Структурные изменения экономики в территориальном разрезе происходят наиболее болезненно. Ситуация в 400–500 моногородах России давно уже стала кризисной, а в половине их них находится на грани социального взрыва. Сохранять многие устаревшие, бесперспективные, неконкурентоспособные градообразующие предприятия ценой прямых бюджетных потерь больше нельзя. Но их ликвидация обрекает моногорода на гибель и провоцирует неприемлемый социальный конфликт с четвертью населения страны;

3. Без частной собственности, массового частного предпринимательства, капитала, частных инвестиций, рыночной конкуренции у России нет будущего. Но нельзя не признать, что острота российской версии глобального кризиса вызвана неподготовленностью, неопытностью, непрофессионализмом, ошибками всех «новых русских». В их числе не только политики, но и собственники, менеджеры, бизнесмены, профсоюзы, работники, банкиры, заемщики и все другие экономические функционеры, вплоть до конечных потребителей.

4. Подобно тому, как современные люди нуждаются в определенных институциональных условиях и социальных гарантиях, как современный бизнес предполагает социальную ответственность, социальное партнерство и, в частности, налоговое стимулирование, так территории, особенно депрессивные территории, моногорода не смогут оправиться без срочной бюджетной поддержки. Более того, без долгосрочных налоговых стимулов инноваций и диверсификации они не смогут провести необходимую модернизацию, выйти на траекторию устойчивого развития и создать условия долгосрочной достаточности местных бюджетов.

Самые большие наши беды начнутся со смиренного признания того, что частный капитал и частные инвестиции в современной России несовместимы с инновационными проектами, что надежды на инновационную и диверсификационную модернизацию моногородов иллюзорны? Подобные сомнения относительно возможностей России и российские ответы на них хорошо известны в далекой и недалекой истории. Но может быть теперь они небеспочвенны?


4. Можно ли использовать кризис, т.е. извлечь из него пользу? Если это умеют делать спекулянты, почему не научиться остальным?

Глобальный кризис оказывает на экономику и общество России и всех других стран двойственное влияние. К сожалению, на виду в основном влияние негативное. Но, думается, со временем придет адекватное понимание того, что кризис прервал затянувшуюся эйфорию необеспеченного «роста без развития», остановил чрезмерные заимствования, подтолкнул к выявлению актуальных проблем и поиску их разрешения, не доводя дело до техногенных и гуманитарных катастроф. Если бы кризис разразился позже, таких катастроф было бы больше.

Одним из важнейших позитивных моментов кризиса надо признать то, что забытые в период нафтагенного роста моногорода и их проблемы вновь привлекают внимание и ресурсы глобального и регионального уровня. И это происходит впервые после индустриализации первых советских пятилеток. В СМИ отмечается, что «до тех пор, пока жители ставшего известным на всю страну Пикалево, работавшие на связанных единым технологическим циклом трех городских предприятиях, не перекрыли федеральную трассу, после чего к ним приехал премьер-министр Владимир Путин, мы вообще ничего не слышали о моногородах. Теперь слышим регулярно и, как правило, вещи не слишком приятные» [12]. Но все новости о моногородах только усиливают сомнения относительно рациональности и полезности очередной упрощенной их классификации во имя очередных «простых радикальных решений». Это естественно. У всех, кто что-то знает об опыте российского радикализма, в частности, об укрупнении колхозов, ликвидации бесперспективных деревень и т.п., должны возникать и серьезные сомнения, и опасения в связи с поиском аналогичных решений для моногородов.

Тем более, что «вещи не слишком приятные» есть не только в моногородах.

Пословицы полезно перефразировать. Большие города – большие проблемы. Наоборот, у моногородов есть такие особенности, которые дают им значительные преимущества в решении задач преодоления кризиса. Действительно, если в крупных городах кризисом была затронута сначала финансовая и банковская сферы, то в малых и особенно в малых моногородах кризис сразу же остро проявился в спаде деловой активности, производства и росте безработицы в индустриальной промышленной сфере. Но в отличие от крупных финансовых и промышленных центров у малых монопрофильных городов есть дополнительные возможности использования более простых и доступных для населения, бизнеса и власти средств и методов преодоления кризиса.

К осени 2009 года на основе интенсивных исследований состояния и тенденций развития кризиса были определены его особенности и перспективы не только в мире, но и в отношении российских моногородов. В докладе Минрегионразвития "Основные направления поддержки монопрофильных городов" предлагается подразделение моногородов на две категории – депрессивные и прогрессивные. Депрессивные города рекомендуется переселять, а прогрессивные диверсифицировать [13].

Моногородами или «монопрофильными городами» предложено считать такие города, которые соответствуют хотя бы одному из двух критериев: когда 25% экономически активного населения трудится на предприятиях, связанных единым производственно-технологическим процессом; когда на долю таких предприятий приходится более 50% промышленного производства в городе. В России, по подсчетам Минрегионразвития, в настоящее время существует более 400 моногородов. В них проживает почти четверть городского населения страны и до кризиса создавалось 40% ВВП России. Промышленные предприятия в большинстве моногородов имею две существенных особенности. Во-первых, они, как правило, являются градообразующими, причем города не только создавались при предприятиях, но долгое время развивались за счет предприятий, финансировались предприятиями. Во-вторых, почти все градообразующие предприятия изношены до предела и имеют устаревшие технологии 30-40-летней давности.

Поэтому новая индустриализация в перспективных моногородах должна будет основана на двух принципах: инновации и диверсификации. Антикризисные преимущества перспективных моногородов связаны с возможностями синтеза и достижения синергетических эффектов синхронной инновации и диверсификации. Причем их синхронность может и должна быть связана с их качественными, функциональными и содержательными взаимодействиями: инновации необходимо диверсифицировать, а диверсификация экономики в перспективных моногородах с самого начала должна стать инновационной.

Генеральный директор Национального института системных исследований проблем предпринимательства Алексей Шеховцов отмечает, что «диверсификация – нормальный и естественный путь для спасения таких городов. Разумеется, не надо это воспринимать как срочное строительство новых заводов другого профиля. А вот создание условий для перехода остающихся без работы людей в малый бизнес, сферу обслуживания и так далее – широко распространенная мировая практика. Лучше, разумеется, упреждать ситуацию, но и сейчас этим не поздно заниматься». Но наверстывая упущенное полезно не забывать суворовского предостережения «поспешай, не торопясь», медицинского принципа – «не навреди».


5. О предложенном порядке деления городов на прогрессивные и депрессивные следует сказать sapienti sat (умному достаточно … Но другим – нет!).

Проблема дорог решается в России, да и во всем мире, намного успешнее, чем «проблема дураков». Деление моногородов на прогрессивные и депрессивные имеет смыл и пользу в качестве одной из многочисленных и разнообразных методик экспертных оценок, но ни в коем случае не как политическое, тем более директивное или административное решение. Во-первых, более или менее продолжительные периоды депрессии свойственны не только людям, но и всем сложным органическим системам, переживают их и города. Таким городам может помочь точечная адресная поддержка, конкурсная санация с распродажей активов, целенаправленной реприватизацией, поиском эффективных собственников, ротацией в контуре «городская элита - население», со сменой команды управленцев, использованием миграционных потоков и т.д. У всех городов, имеющих органы самоуправления, а по сути у всех живущих в них людей – горожан, граждан есть естественное и гражданское право самостоятельно решать, где и как им жить. Во-вторых, у всех моногородов имеются такие существенные особенности, что подгонка их под любую упрощенную классификацию по ограниченному набору признаков мало чем отличает от причисления сапожной щетки к млекопитающим на том основании, что она имеет волосы. Другими словами, на всех уровнях власти и управления нельзя поспешно отказываться от ответственности за судьбы депрессивных городов, необходимо искать все возможные перспективы их выживания, модернизации и развития с опорой прежде всего на их собственные силы, местные ресурсы, частные инициативы.

Нужно отбирать лучших и помогать в первую очередь им, а не худшим. Это наиболее эффективный и справедливый способ стимулирования деятельности всех, кто способен к активной жизни, способен «знать, уметь, хотеть, мочь».

Разумеется, в критических ситуациях придется принимать точечные, адресные, «ручные» решения, аналогичные прецеденту в Пикалево. Но начинать модернизацию нужно прежде всего с наиболее подготовленных к ней городов и постоянно стимулировать их стремление повышать такую готовность. Причем учитывать не только объективные возможности, но и настроения – субъективную готовность. Уровень такой готовности позволит оценить конкурсная многоуровневая экспертиза городских (муниципальных) программ модернизации и развития моногородов, подготовленных на основе принципов долевого участия (соучастия), софинансирования, партнерства государства и бизнеса, социальной ответственности и социального партнерства. В соответствии с этими принципами должна строиться и типология моногородов, которую нельзя рассматривать в отрыве от политики в отношении моногородов. Необходимо открыто и честно признать ее инструментом такой политики, использование которого повышает политическую ответственность, а не освобождает от нее. Тогда придется признать, что типы моногородов имеет не только абсолютные, но и сравнительные преимущества. Причем для решения вопроса о поддержке моногородов необходимо исследовать, оценивать и учитывать в первую очередь не абсолютные, а сравнительные преимущества, обобщенным выражением которых является степень готовности города к модернизации, к инновациям и диверсификации во всех сферах жизни.

Конечно, типология моногородов является не только инструментом таких исследований, расчетов, вычислений и оценок. Она имеет и теоретико-методологическое значение. Но в практическом и политическом смысле акцент следует делать на ее инструментальном значении, ибо практические и политические просчеты и ошибки нельзя оправдывать только теоретическими пробами и ошибками, неудачными поисками и заблуждениями ученых. «Богу богово, а кесарю кесарево» - каждый всецело отвечает за свое дело.

Каждый моногород самостоятельно ищет возможности модернизации и привлечения к ней местных, региональных и федеральных ресурсов. О состоянии и перспективах моногородов заботятся и отвечают в меру своих полномочий все уровни власти и управления, все экономические субъекты, физические и юридические лица. К сожалению, такая распределенная ответственность реализует лишь в конечном счете и на длительном периоде. Но текущая непосредственная ответственность ложится прежде всего на местные государственные и муниципальные органы власти и управления. Если они согласятся с правомочностью решения о делении моногородов на перспективные (диверсифицируемые) и депрессивные (расселяемые), это будет началом конца демократических реформ в России и рыночной трансформации российской экономики. Прежде всего пострадаю перспективные малые города. Их инициативы будут угнетаться угрозой признания депрессивной бесперспективности. Наоборот, отказ от применения административно-политического жупела депрессивности будет стимулировать поиск средств и способов выживания и модернизации даже в фактически депрессивных городах. Подобно презумпции невиновности человека применительно к городам должна быть установлена презумпция их жизнеспособности и общественной необходимости.


6. Универсальная типология моногородов – необходимое условие выбора уникальной стратегической перспективы

Хорошие перспективы антикризисного развития имеют шесть типов моногородов. Прежде всего надо назвать два особых типа моногородов: 1) признанные историко-культурные центры и/или 2) города, имеющие перспективы сращивания с крупными городскими агломерациями. Такие моногорода имеют достаточно надежные гарантии благополучия. Еще четыре типа моногородов, как отмечает А. Нещадин, выделены в докладе Минрегионразвития: 3) города-спутники крупных индустриальных конгломератов; 4) города, обладающие уникальным потенциалом; 5) города расположенные на притрассовых территориях и в транспортных узлах, имеющих крупные терминалы; 6) города, которые смогут перепрофилироваться под сельское хозяйство – осваивать сельскохозяйственное производство на индустриальной (агропромышленной) основе и/или превратиться в крупные агрохолдинги [12].

Все эти типы моногородов имеют сравнительные преимущества. Но прежде всего необходимо помочь таким моногородам, в которых сочетаются как можно больше разнообразных типовых преимуществ. Разумеется, предпочтение следует отдать не переселению, а модернизации городов, разработке и реализации программ инновационной диверсификации и диверсифицированной инноватизации. Для диверсификации и инноватизации экономики моногородов необходимо их комплексное системное и систематическое программно-целевое обеспечение и сопровождение – информационное, юридическое, финансовое, экономическое, техническое, технологическое, образовательное, социально-психологическое и другое. А переселение необходимо связывать прежде всего с модернизацией перспективных моногородов и с программами их модернизации и аналогичным образом обеспечивать, в том числе образовательными программами переподготовки и повышения квалификации.

Перспективы модернизации моногородов связаны с использованием мирового опыта. Например, американский Питтсбург, в котором в сентябре 2009 года проходил третий антикризисный форум G20, это типичный пример возможностей успешной диверсификации моногорода. Некогда, вплоть до структурного кризиса 1973-1988 гг. Питтсбург развивался как металлургический центр США. В город высоких технологий и медицинских услуг Питтсбург превратился лишь в условиях длительного (15-летнего) структурного кризиса и вынужденной им «перестройки Америки». Так, авторы доклада правительству США «Национальная повестка дня на 80-е годы» обосновали вывод о том, что «деградация городов в “старом промышленном сердце страны”» частично явилась результатом исторически неизбежного процесса “зарождения постиндустриальной Америки” [14].

Теперь, изучая американский опыт тридцатилетней давности, в России говорят: «Да, это стоило немалых денег. Но, если владельцы предприятий в гибнущих моногородах не будут ждать, пока государство само разберется в пиковой ситуации, и начнут ему помогать, вкладывая средства в диверсификацию, а не в яхты и виллы на Лазурном берегу, что-то может получиться.

В общем, проблема тяжелая, но при наличии политической воли решаемая. И то, что сейчас о ней хотя бы начали серьезно говорить, уже хорошо: в годы, когда нефтяные и газовые деньги лились рекой, о моногородах не вспоминали вообще» [12].


7. Концепция сравнительных преимуществ – основа муниципальной координации конкурентно-рыночного поведения и развития моногородов.

Одна из древнейших максим «все познается в сравнении» со времен классической политической экономии конкретизирована в концепцию сравнительных преимуществ и в дальнейшем – в концепцию альтернативной стоимости. Но, увы, в русле массового обыденного прагматизма и даже в некоторых, потакающих ему словарях экономических терминов, обещающих «толкование финансово-экономических и правовых понятий, применяемых в современной деловой жизни», сравнительные преимущества определяются как «более низкие издержки одного производителя по сравнению с издержками другого, что позволяет разделить выпуск продукции между ними в пользу первого производителя для получения большей отдачи, выгоды. С.П. наиболее характерны для разных стран и находят проявление в международной торговле» [15].

К сожалению, и такие словари, и современная деловая жизнь по уровню финансово-экономического профессионализма «друг друга стоят» и, видимо, должны разделить между собой ответственность за глобальный кризис, разразившийся благодаря накопившимся в них ошибкам. Несмотря на хитроумные оговорки, такие как, например, «формулировки терминов данного словаря могут отличаться от используемых в банковской практике», полностью доверяться этой банковской практике, как известно, небезопасно.

В полном смысле концепция сравнительного преимущества, разработанная А. Смитом и Д. Риккардо, – это такой эффект разделения труда, который принципиально противоречит банковской, кредитной и финансовой практике, поскольку та не только не смогла предотвратить кризис, но сама стала одной из его причин. Настоящий эффект сравнительных преимуществ может быть получен любым, даже наихудшим товаропроизводителем, если он специализируется на производстве тех товаров и услуг, которые являются наиболее доходными именно для него по сравнению со всеми другими, которые он может производить, даже если он проигрывает конкурентам абсолютно по всем товарам и услугам.

Использование своих собственных сравнительных преимуществ, т.е. преимуществ определенных видов своей деятельности по сравнению с другими ее видами – это общий принцип рационального поведения всех рыночных субъектов, независимо от их организационно-юридической формы, формы собственности и хозяйствования, масштаба, сферы деятельности и других особенностей. Этот эффект имеет универсальное значение. В соответствии с ним придется действовать и моногородам, если они намерены проводить модернизацию и действовать в рыночных условиях.

Рациональное инновационно-диверсификационное поведение моногородов является обязательным условием рационального поведения на субфедеральном и федеральном уровне тех субъектов власти и управления, от которых зависит оценка абсолютных преимуществ тех или иных типов моногородов и фискальное регулирование (поощрение или ограничение) их социально-экономической деятельности.

Можно ли преодолеть чрезмерную централизацию, бюрократию и коррупцию слабыми силами малых городов? Можно, но только в антикризисном режиме, применяя высокие технологии.

«Засилье государства, бюрократии, коррупции – главные ограничители регионального роста» [11]. Уточним, так случилось именно потому, что они оказались главными препятствиями на пути частного капитала к инновациям и в малые города. Пока государство не уничтожило частный капитал и, наоборот, частный капитал не «приватизировал государство», пока существуют возможности партнерства государства и бизнеса, это не безнадежные, это решаемые проблемы. Одним из эффективных способов их решения является использование новейших электронно-цифровых информационных технологий в системе общественных коммуникация.

В России уже созданы основы «электронного правительства», есть они и в Башкортостане. Пришло время аналогичной инновации в провинциальной России. Имеются все необходимые предпосылки, чтобы создавать в моногородах «электронное местное государственное управление и муниципальное самоуправление» и апробировать его в режиме национальной модернизационной помощи им. Ибо без инноватизации, информатизации, электронизации уже не удастся довести до необходимого уровня конкурентоспособности экономику и инфраструктуру малых городов, преодолеть их монопрофильную уязвимость.


Литература:

1. ссылка скрыта - Дмитрий Медведев: Россия, вперед!
   
2. (ссылка скрыта - ООН в Российской Федерации. Цели Развития Тысячелетия).
   
3. ссылка скрыта – Показатель социального благополучия. // «Республика Башкортостан», № 111. 9 июня 2009.
   
4. Человеческое развитие: новое измерение социально-экономического прогресса. Учебное пособие под общ. ред. проф. В.П. Колесова (экон. Ф-т МГУ) 2-е изд. – М.: Права человека, 2008. – 636 с. – Гл. 1-3.
   
5. ссылка скрыта - Совет Безопасности Российской Федерации. Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года. 12 мая 2009 г.
   
6. ссылка скрыта - Д.М. Гвишини. Краткий обзор докладов Римскому клубу.
   
7. ссылка скрыта - Неофициальный перевод. 25 января 2006 г. Для немедленного опубликования. ILO/06/02)
   
8. ссылка скрыта - Global Employment Trends Brief, January 2006, International Labour Office, Geneva
   
9. ссылка скрыта - Финансовая архитектура посткризисного мира: эффективность решений. Доклад Института посткризисного мира в Институте современного развития 25 июня 2009 года.
   
10. ссылка скрыта - Независимая газета. Иммануил Валлерстайн: "Мы живем в постамериканский период истории". С 1970х гг. мы живем в очень сложный период.
    
11. ссылка скрыта - Каким будет следующий экономический кризис в России? Это зависит от сегодняшних действий властей. // Независимая газета. 2009.10.08
    
12. ссылка скрыта - Диверсифицировать или расселить. Правительство нашло радикальный способ решения проблемы моногородов. Новая политика. 02 октября 2009.
    
13. ссылка скрыта - МОНОГОРОДА В РОССИИ ПОДЕЛЯТ НА ДЕПРЕССИВНЫЕ И ПРОГРЕССИВНЫЕ
    
14. Мелман С. Прибыли без производства: Пер. с англ. / Общ. ред. В.С. Васильева. – М.: Прогресс, 1987. – 520 с.
    
15. ссылка скрыта - Борисов А.Б. Большой экономический словарь. – М.: Книжный мир, 2003. – 895 с.