Geum.ru

Министерство сельского хозяйства РФ фгоу впо «Самарская государственная сельскохозяйственная академия»

Вид материалаДокументы
6.3. Основное заблуждение диалектики
6.4. Третий путь
Подобный материал:
1   ...   25   26   27   28   29   30   31   32   ...   40

6.3. Основное заблуждение диалектики



Здесь нужно сделать еще одно отступление. Основное заблуждение диалектики128 заключается в том, что изменения могут осуществляться только в неизменном, метастабильном. Например, у Гераклита можно выделить три диалектических закона:

-1) все течет, и все изменяется; в один поток нельзя войти дважды;

-2) все едино;

-3) Логос вечен129.

Действительно, на фоне всеобщего изменения закон (Логос), в силу которого все изменяется, сам измениться не может. В противном случае на его место должен прийти закон: «Ничего не меняется», в соответствии с которым всякие изменения в мире должны прекратиться.

Например, молодые превращаются в старых, но и старые должны измениться, превратившись в молодых. Однако, как свидетельствует повседневная практика, старые рано или поздно станут мертвыми, которые уже не смогут измениться потому, что их просто-напросто нет. Аналогичным образом постнаука-неорелигия реализуется только в том случае, если человечество не сойдет с эволюционной арены и продолжит свое существование в качестве полноценного целого. Последнее обстоятельство далеко не очевидно, с учетом обозначившихся исторических тенденций.

Дело в том, что техногенная цивилизация переводит систему человек-природа из равновесного состояния в неравновесное. Если в Средние Века экологическое равновесие между биосферой и техносферой почти не нарушалось, так что традиционное общество могло существовать неопределенно долго в метастабильном состоянии, то техногенное общество временно по самой своей природе. Во-первых, исчерпание энергетических ресурсов с необходимостью заставляет его переориентироваться на новые энергоносители. Во-вторых, разрушение биосферы заставляет восполнять биологические потери генетически модифицированными, а в перспективе – искусственными биологическими объектами, так что граница между естественной реальностью – природой и искусственной реальностью – культурой130 рано или поздно сотрется окончательно. В результате научно-технического прогресса человечество в 21 веке рискует оказаться в мире роботов и мутантов, которые, будучи более совершенными в интеллектуальном отношении, постепенно вытеснят человечество на экзистенциальную периферию. В обществе будущего человечество будет занимать то же место, что кошки и собаки в наших городах.

В целом перед современным человечеством явственно обозначаются две альтернативы. Первая – это Новое Средневековье131, связанное с катастрофическим крушением техногенной цивилизации и возвращением к традиционному обществу. Подобную альтернативу можно обозначить как победу аграрного Востока над постиндустриальным Западом. Проще говоря, цивилизационное давление перенаселенного Юга преодолеет цивилизационный вектор вымирающего Севера, повернув историю вспять. Вторая альтернатива – это сверхиндустриальная цивилизация роботов и мутантов, которую умирающий Запад успеет породить как альтернативу консервативной революции Востока.

6.4. Третий путь



Но есть и третий, менее очевидный путь, заключающийся в биогенетической трансформации самого человечества. Действительно, изменяя окружающий мир техногенными методами, люди при этом сами не меняются, что постепенно превращает человечество в архаический рудимент техногенного мира. Последнее и заставляет повернуть вектор социального действия вспять, переводя человечество из третьей – научной – эпохи в четвертую эпоху постнауки-неорелигии.

При этом, поскольку человечество представляет собой сложную самоорганизующуюся систему, можно только обозначить основные альтернативные пути развития, тогда как однозначное предсказание требует количественных расчетов, да и в этом случае оно будет весьма проблематичным, поскольку не учитываются такие качественные параметры как, например, научное открытие. Так, опираясь на реальное положение дел, даже в 20 – 30-е годы ХХ века нельзя было рационально предвидеть, что он станет веком кибернетики и новейших информационных технологий. Если идея роботов и высказывалась тогда, то лишь фантастами, а о глобальной сети Интернет определенно никто не имел представления. Мы не можем сегодня однозначно предсказать того, что будет открыто учеными 100-200 лет спустя. По этой причине наши футурологические прогнозы мало чем отличаются от прогнозов астрологических, которые, как известно, определяются римскими наименованиями планет, восходящими к соответствующей языческой религии, уже более двух тысячелетий не имеющей реальных последователей.

Вернемся, однако, к феномену постнауки-неорелигии. Одной из значимых тем пострелигиозной философии классической эпохи была проблема соотношения социального и биологического в человеке. Известный тезис: «Человек – продукт воспитания» утверждал неограниченные возможности изменения человека антропоморфными средствами, что позволяло воспитателю лепить воспитуемого по своему произволу, воспринимая его сознание как чистую доску, на которой можно запечатлеть любые письмена. Впоследствии от этих просветительских иллюзий пришлось отказаться, так как биологическое в человеке оказалось значимее социального. Последний акт крушения просветительского идеала – крах советского проекта воспитания «нового человека»132, интегрированного в новую историческую общность людей, не так давно гордо именовавшуюся советским народом.

ХХ век, как известно, был ареной столкновения трех великих идеологий: марксистской, утверждавшей примат социального над биологическим, фашистской, биосоциальной, пытавшейся соблюсти баланс между обоими началами, и фрейдистской, утверждавшей примат биологического над социальным. Не удивительно, что век, начавшийся с великих социальных революций в 10 – 20-е годы, продолжился как век радикального национализма в 30 – 40-е годы и завершился сексуальной революцией в 60 – 70-е годы. Марксизм привел Россию к крупнейшей геополитической катастрофе за всю ее историю, однако, победу Запада над Россией можно сравнить с победой Октавиана над Антонием. Попытка антропоморфного обуздания биологического в очередной раз закончилась крахом; фрейдистская половая свобода оказалась весомее марксистского равенства и фашистского братства.

Здесь необходимо определенное уточнение. Структурирующая функция фрейдизма по отношению к современному западному обществу не столь очевидна, как это имеет место в случае марксизма и фашизма, восходящего к ницшеанской идеологии воли к власти и сверхчеловека. На первый взгляд, идеологическим императивом западного общества является либерализм, ориентирующий индивида на свободу как высшую духовную ценность. Этому, в частности, соответствует известное идеологическое клише «свободный мир», которое Запад одно время использовал для своего обозначения в противовес миру несвободному или «тоталитаризму».

Все это так, но только в том случае, если рассматривать проблему поверхностно. Что, однако, является смыслом западной свободы? Половая свобода. А что является смыслом половой свободы? Удовлетворение. Наконец, конечным смыслом удовлетворения является самоудовлетворение, подобно тому, как сущностью сознания, по Хайдеггеру, является самосознание133. Действительно, что может сегодня предложить Запад человечеству в идеологическом плане, особенно после глобальных марксистских и фашистских проектов? Ничего, кроме самоудовлетворения, поскольку смысл жизни западного человека – в максимальном ублажении самого себя. А это тупиковый путь стареющей, исчерпавшей свои потенции цивилизации. Идеологический позитив видится нам только в одном: в неантропоморфном воздействии на человека. Новый человек или постчеловек, как именует его Фукуяма134, – это такая же реальность, как и управление природными стихиями, однако она также реализуется исключительно нечеловеческими средствами.