Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции. 23-24 апреля 2003 г. Нижний Новгород: изд-во ннгу, 2003
| Вид материала | Сборник статей |
| А.Н. Денежко (Нижний Новгород) ОТ ФАКТА К ОБРАЗУ (ПРИНЦИПЫ СОЗДАНИЯ СЮЖЕТНОЙ СИТУАЦИИ В «ПАВЛОВСКИХ ОЧЕРКАХ» В.Г. КОРОЛЕНКО) Список литературы |
- Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции. 12-14 ноября 2009, 5641.86kb.
- Сборник статей по материалам Всероссийской научной конференции. 14-15 ноября 2008, 2177.35kb.
- Сборник статей по Материалам Всероссийской научной конференции, 16923.39kb.
- Учебное пособие Нижний Новгород 2003 удк 69. 003. 121: 519. 6 Ббк 65. 9 (2), 5181.42kb.
- Сборник статей по материалам Международной научно-практической конференции по страхованию, 1875.83kb.
- Депрессивные расстройства, 5542.1kb.
- Сборник статей по материалам Всероссийской 65-ой итоговой научной студенческой конференции, 217.67kb.
- Министерство образования Российской Федерации Санкт-Петербургский государственный политехнический, 2776.63kb.
- Влияние низкоинтенсивного эми квч-диапазона на некоторые показатели гомеостаза животных, 221.3kb.
- М. В. Ломоносова географический факультет Материалы юбилейной научной конференции «Культурный, 1670.48kb.
А.Н. Денежко (Нижний Новгород)
ОТ ФАКТА К ОБРАЗУ (ПРИНЦИПЫ СОЗДАНИЯ СЮЖЕТНОЙ СИТУАЦИИ В «ПАВЛОВСКИХ ОЧЕРКАХ» В.Г. КОРОЛЕНКО)
В Нижний Новгород В.Г. Короленко приехал в 1885 году, после якутской ссылки, и остался здесь на долгие одиннадцать лет – самых плодотворных и самых счастливых в его творческой биографии. Те несколько исписанных тетрадок, которые он привез с собой, вскоре стали рассказами, изменившими всю его судьбу. «До этого времени он работал, по его признанию, повинуясь лишь внутреннему побуждению, и смотрел на свои опыты как на шалости дилетанта. В Нижнем Новгороде он становится художником-профессионалом. Богатейший запас наблюдений «сибирского туриста» отливается здесь в совершенную художественную форму» [Фортунатов 1986,4].
Кабинетная работа и общественная деятельность, которой Короленко активно занимался в Нижнем Новгороде, заставили его отдалиться от общения с народной жизнью. Стараясь всеми силами преодолеть этот разрыв, писатель периодически оставлял все свои дела и отправлялся в путешествия по Нижегородской губернии – пешком, с котомкой за плечами, или на лодке по любимым рекам – Волге, Ветлуге или Керженцу. Из этих походов он выносил наброски в записных книжках, которые становились материалом для его дальнейшей работы [Короленко 1966, 85].
Из таких же записей в дневнике родились и знаменитые «Павловские очерки» В.Г. Короленко. Писатель несколько раз ездил в Павлово, чтобы ближе познакомиться с кустарным промыслом, самому увидеть жизнь кустарей, послушать рассказы старожилов, потолкаться среди базарной толпы в день скупки. Все увиденное, услышанное, все свои впечатления он заносил в записную книжку. Кроме того, уклад жизни кустарного села писатель изучал и по другим источникам: по сведениям, просочившимся в печать, по выкладкам экономистов, по частным архивам местных жителей.
Но весь этот обширный материал нуждался в обработке, обобщении. Писателю нужно было не просто изложить все, что он видел и слышал. Ему нужно было сгруппировать факты таким образом, чтобы резче высветить проблему, максимально ярко и в то же время максимально правдиво показать читателям трудовую нищету кустарей, ужасные условия их работы, их полную зависимость от произвола скупщиков. Форма, в которую Короленко облекал жизненный материал, должна была продолжать авторскую мысль и достраивать нарисованную им картину, делая ее более выпуклой, емкой и убедительной.
У «Павловских очерков» нет сюжета как такового. Вместо него -ряд картин, связанных воедино размышлениями и переживаниями автора-повествователя. Остановимся более подробно на одной из таких картин –сцене скупки. На наш взгляд, на ее примере можно увидеть, как сплетаются в ткани повествования взгляд очевидца (очеркиста) и художника.
В конце первой главы своих очерков Короленко описывает начало скупки – на улицу выходит один из крупных местных торговцев и с фонарем в руках направляется к своему подвалу, а кучка кустарей устремляется за ним, прихватывая по дороге встречных. «Это значит, что «богачи» засветили огни и началась настоящая скупка» [Короленко 1955,21. В дальнейшем ссылки на это издание даются в тексте с указанием в скобках страницы]. Дальше Короленко мог бы пойти по пути, намеченному в этой главе. Описать, как он, толкаясь среди кустарей, переходил от скупщика к скупщику, наблюдал за процессом и поведением торгующихся сторон, зарисовать несколько портретов и записать услышанные им разговоры.
Но Короленко уходит от последовательности в описании, выбирая иную форму организации материала. Все факты, которые могут максимально выразить суть скупки, он обобщает и концентрирует в двух главах – второй и третьей. Автор дает два взгляда на явление, принадлежащие двум противоположным сторонам в этом процессе, но они не только не противоречат друг другу, они дополняют и взаимно обогащают друг друга, давая в сумме то впечатление, которое было нужно автору.
Во второй главе перед нами впервые появляется образ скупщика. Но, что характерно, Короленко не называет его фамилии, не описывает его внешности, сознательно лишая его какой-либо конкретности и индивидуальности. Кустари, обращаясь к нему, называют его «Иван Иванычем», но это условное обозначение, потому что сам автор называет его не иначе как «скупщик». Короленко лишает этот образ индивидуальных черт, обобщая в нем черты скупщика как общественного типа. Кроме того, писатель прибегает здесь к своему приему передачи мыслей героя через несобственно прямую речь. Это позволяет ему наглядно показать смысл и внутреннюю логику происходящего. «Он знает, что все его соседи будут сбивать цену до той степени, до какой только масса будет подаваться. И он должен не отставать от соседей, иначе его товар выйдет дороже, и Москва возьмет у других... Он видит, как люди жмутся, точно испуганные бараны, и думает, что «нонче народ станет уступать до последнего». Это его не радует и не печалит, он просто принимает это к сведению» [С.22]. Возникает ощущение, будто кто-то пересказывает нам мысли, которые проносятся в голове скупщика.
Автор, показывая с помощью этого приема ситуацию с позиции скупщика, раскрывает таким образом для читателя всю мотивацию его поведения, позволяет взглянуть на скупку глазами ее вершителя. Для самого скупщика все, что он делает, имеет свое оправдание – он подчиняется суровым законам рынка, где царит жесткая конкуренция.
В нарисованную картину Короленко вплетает несколько услышанных им на скупке разговоров. Вот к огню подходит молодой мастер. Его образцы безукоризненны, поэтому он не может отдавать товар так дешево, как отдают другие. Скупщик, осмотрев образцы, спрашивает:
-Почем?
-Знаете сами, почем брали.
-Теперь дешевле.
-А как?
-Полтина.
Мастер сам берет образцы с прилавка, не дожидаясь, пока их завернет скупщик.
-За полтину этот товар отдавать – солому надо есть. Не научились еще дети у нас.
-Научатся, - говорит скупщик хладнокровно” [С.24-25].
Эти записанные разговоры не только придают изображаемому характер фактической достоверности. Они, добавляя новые штрихи в портрет скупщика, отчетливее и рельефнее выявляют суть самого описываемого факта.
Третья глава очерков построена на диалоге – кустари рассказывают повествователю о способах, которыми скупщики вымогают у мастеров лишние рабочие копейки. Это и так называемый «промен» – удержание из заработка кустарей в пользу скупщика за размен денег; и «третья часть», согласно которой кустарь обязан забирать у скупщика ненужный ему товар; и штрафы и удержания из заработка кустарей, называемые «на гуся». Это уже взгляд на скупку с позиции мастеров, вскрывающий то, что было недосказано в предыдущей главе. Здесь еще резче выступает перед читателем бесправие и беззащитность кустарей перед произволом скупщиков. «Мутную воду любят, вот что, – говорит один из павловских мастеров. – Намутит, напетляет, да тут счистит пятак, там утянет другой, – глядишь, уж и гривенник. Конечно, не разживешься этим, а нашему брату иной раз просто слезы с ними, с путаниками» [С.29].
Что интересно, и на это у скупщика есть свое оправдание: «На роду мне написано брать с них, подлецов, промен. Ничего не поделаешь... Не стыдимся мы денежку наживать» [с. 62].
Заслуживает внимания тот факт, что о селе Павлово задолго до Короленко уже писали публицисты и специалисты в области кустарной промышленности. Так, в 1887 году появилась большая работа П.Д. Боборыкина «Русский Шеффильд», в 1881 году – работа В.Н. Григорьева «Кустарное замочно-ножевое производство Павловского района», в 1885 году – очерк Н. Н. Златовратского «Город рабочих», в 1889 году – статья А. Штанге «Как помочь кустарям-замочникам». Короленко был знаком с этими работами и пользовался их фактическим материалом при написании своих очерков. По свидетельству Г.А. Бялого, от Григорьева Короленко заимствовал легенду о начале павловского производства, которую затем вложил в уста своего героя – деревенского мастера Аверьяна, а также сведения о мошеннических операциях скупщиков с «променом», которые, как мы видели, в «Павловских очерках» сообщают автору-повествователю уже сами кустари [Бялый 1983,]. Таким образом, фактический материал под пером художника обретал новую форму, которая усиливала его звучание.
Автор «Павловских очерков» с разных позиций рисует одну и ту же картину, и выходит, что и скупщик, и мастер понимают суть происходящего одинаково – здесь ничего не значат человеческие категории, здесь действует только закон экономической выгоды. Короленко не описывает скупку как сторонний наблюдатель. Ему важен взгляд изнутри, поэтому он дает возможность высказаться обоим участникам процесса. Этот художественный прием позволяет ему сконцентрировать все самое значимое и характерное в двух главах, сделать картину более емкой и обнажить то, что скрыто от поверхностного взгляда – пружины, которыми приводится в действие механизм скупки.
В «Павловских очерках» присутствует еще один взгляд на скупку, менее явный, чем первые два, – взгляд автора. Иногда авторский голос прорывается сквозь повествование: «Уступают до слез! Скупщику не нужны эти слезы. Зачем они ему? В общем, человек, все-таки, человек, и слеза народа иному скупщику, может быть, даже неприятна. Но он ее выжмет» [С.23]. В целом же картина скупки не сопровождается публицистическими размышлениями и отступлениями, здесь нет даже прямо высказанной авторской оценки. Но позиция Короленко прочитывается в отборе материала и его организации. Можно поверить логике скупщика и понять его положение, но стоит автору привести характерный разговор или случай, показывающий откровенное издевательство торговца над беднотой мастеров, и сразу же становится понятной античеловеческая сущность этой логики, и она уже обращается против своего хозяина, становится его обвинением, а не оправданием.
Итак, при создании сюжетной ситуации в «Павловских очерках» фактическая достоверность переплетается с чисто художественными приемами. Это не копирование действительности и не просто рассуждения по поводу увиденного. «Писатель творит мир заново, оттолкнувшись от факта или от суммы фактов, предварительно сгруппированных и осмысленных им» [Фортунатов 1986,112]. Короленко рисует картину, руководствуясь не только логикой факта, но и логикой художественной идеи: резче, отчетливее, действеннее высказать мысль об ужасном положении людей, согнанных жизнью на дно павловской ямы. И создавая обобщающую картину путем комбинирования жизненного материала, автор усиливает его звучание, нисколько не нарушая его правды.
Список литературы
Бялый Г.А. В.Г. Короленко. – Л., 1983.
Короленко В.Г. Собрание сочинений. В 10-ти т. Т. 9. – М., 1955.
Короленко С.В. Десять лет в провинции. – Ижевск, 1966.
Фортунатов Н.М. В.Г. Короленко в Нижнем Новгороде. 1885-1896. – Горький, 1986.