Д. П. Горского государственное издательство политической литературы москва • 1957 аннотация настоящая книга

Вид материала

Книга

Содержание Б. Я- Владимирцов Can you write with a pen? Pierre traite Paul en ennemi Според попат и приход-ат М. Пешковский Л. А. Булахоеский

Подобный материал:

• Государственное Издательство Детской Литературы; Москва; 1951 Аннотация Эта книга, 2920.79kb.
• А. С. Велидов (редактор) Красная книга, 7398.72kb.
• Д. Н. Мамине-Сибиряке Книга, 262.07kb.
• Тезисы о фейербахе, 48.34kb.
• Собрание Сочинений в десяти томах. Том четвертый (Государственное издательство Художественной, 1585.13kb.
• Собрание Сочинений в десяти томах. Том четвертый (Государственное издательство Художественной, 2092.28kb.
• Москва издательство политической литературы, 9101.92kb.
• Библиотека Альдебаран, 1616.97kb.
• Толстой, Полное собрание сочинений в 90 томах, академическое юбилейное издание, том, 2563.36kb.
• Толстой, Полное собрание сочинений в 90 томах, академическое юбилейное издание, том, 2722.46kb.

389

В имперфекте: abharam. — я нес, abharas — ты нес, abharat — он нес.

Многие языки путем приращения указывают на форму прошедшего времени (сравни санскритское sunomi — asunavam — выжимаю, выжимал), например, в греческом:

).гу(о — говорю, глеуе — говорил. Однако в греческом язы­ке эпохи Гомера приращение аффиксов в прошедшем времени факультативно, так же как и в ведийском языке, где приращение аффикса не влияет на грамматическое значение.

Во многих языках существительному присущи формы падежа, числа и рода, но способы выражения этих значе­ний разные. В английском — значение числа выражается присоединением морфем: girl-s, boy-s, table-s, book-s и др.; посредством внутренней флексии—foot—feet; по­средством внутренней флексии и внешней: child — child­ren.

В английском языке значение числа выражается и дру­гими средствами: употреблением неопределенного артикля в единственном числе и отсутствием его во множествен­ном, упогреблением другого местоимения — в единствен­ном числе U, во множественном they и т. д., где it и they служат для замещения существительного.

Иногда суффикс, бывший морфемой множественного числа, уже не осознается как форма выражения этого грамматического значения, так как слово понимается в единственном числе, например: new-s — новость, work-s —• завод (функция морфемы выражать множественность уже не проявляется).

В английском, немецком, русском языках значение числа выражается чередованием гласных основы, напри­мер: foot — нога, feet — ноги, goose — гусь, geese — гуси. В немецком внутренняя флексия, так же как и в англий­ском, служит средством выражения значения множест­венного числа при изменении еще и артикля, например:

die Ofen — печь, die Ofen — печи; die Mutter — мать, die Mutter — матери; die Tochter — дочь, die Tochter — дочери.

В современном русском языке сохраняется различение единственного и множественного числа, оно выражается флексией — окончанием, внутренней флексией и перено­сом ударения, например: нога—ноги, рука—руки, стол — столы, но весло и вёсла, ведро и вёдра, стекло —

390

стёкла. Значение двойственного числа исчезло, исчезла и форма его выражения. В настоящее время существи­тельное рука и при сочетании с числительным две и с чи­слительным десять выражается одинаково, например, в творительном падеже: двумя рукалш и десятью рукалш (в древнерусском было бы дв'Ьма рукалш).

В японском языке множественное число создается по­вторением слова с измененной первой согласной hito — человек, hito-bito — люди, kuni — страна, kuni-guni — страны.

Значения родового признака в разных языках выража­ются также по-разному, причем во многих языках это раз­личение не сохранилось. Во французском оно выражается особыми артиклями 1е — la; в немецком der, die, das;

а в русском — особыми флексиями: для мужского ъ, ь, (т. е. нулевым окончанием после твердой и мягкой соглас­ной), и, и; для женского — а, я, ь, для среднего — о, е, я.

В маньчжурских языках различение рода осуще­ствляется путем различной огласовки при одинаковых со­гласных, в женском—е, в мужском роде—а; например:

хехе — женщина, а хаха — мужчина, emile — самка, ami-la — самец.

Б. Я. Владимирцов ' отмечает такой же способ лекси­ческого различения мужского и женского рода в монголь­ском языке, например: abal—отец, батюшка, ebel—ма­тушка; в тюркском аса — батюшка, все — матушка; в гре­ческом aSsyoi;—брат, а5е'луг|—сестра.

Но в греческом языке у многих слов нет никаких фор­мальных признаков для отнесения их к тому или иному роду, например: ттатг)?—отец, p-s-cp—мать, Гтттт?:; (ло­шадь) обозначает самку и самца. Однако родовые при­знаки прилагательных в некоторых падежах выражаются особыми формами, например: здЕ)о- —милый, (p'/.Tj— милая, a'Xov—милое; vs'и—молодой, vsa—молодая, vsov — молодое².

Падежные значения, т. е. выражение отношений между существительными и другими именами, также выражаются очень различно, например в русском языке падежные зна­чения выражаются падежной формой и предлогом, напри-

¹ См. Б. Я- Владимирцов, Сравнительная грамматика монголь­ского письменного языка и халхаского наречия, Л. 1929, стр. 130

² См. С. И. Соболевский, Древнегреческий язык, Издательство ли­тературы на иностранных языках, М. 1948, стр. 32—34.

391

мер: дом, дома, дому и к дому, у дома, над домом; выра­жение отношений может быть дано и посредством наречий, перешедших в предлог: дом близ реки, дом около реки.

В английском языке падежные значения выражаются только предлогом, например system of grammar (система грамматики), так же, как и во французском: la maison du roi (дом короля).

В языках полисинтетической системы грамматические значения совершенно иного порядка, так как в них высту­пает своеобразное взаимоотношение слова и предложения.

Резко отличаются языки аналитические от синтетиче­ских. В первых нет личных аффиксов для образования лиц глагола, вместо которых употребляются личные местоиме­ния. В русском языке местоимение употребляется при гла­голе прошедшего времени, например: я шел, ты шел, он шел, но другие формы глагола могут выражать категорию лица и аффиксом глагола: пишг/— пишешь—пишег и т. д. Степени сравнения в русском языке образуются как синтетически, так и аналитически (сравни: сильный — сильнее, более сильный, сильнейший—самый сильный).

Порядок слов в нефлективных языках играет очень большую роль, так как отношения в них выражаются только порядком слов; например, в китайском, японском языках порядок следования придает слову совершенно другой характер. В монгольском языке существительные и прилагательные не дифференцируются по форме и только порядок слов может подсказать, где надо понимать — прыткий заяц, где — заячья прыть. Определенный порядок слов здесь компенсирует отсутствие морфологических средств выражения. Например, jabuusan kumiln — шед­ший человек и kumiln jabuusan — человек шел.

В европейских языках порядок слов также несет грам­матическую функцию. В повествовательных предложениях французского языка подлежащее всегда впереди сказуе­мого: la terre est ronde (Земля—круглая). В русском языке место слова в предложении также выражает грам­матическое значение, например синтаксическая функция некоторых слов узнается только по месту: бытие опреде­ляет сознание. Субъект — подлежащее — бытие, а созна­ние — объект — дополнение. Перестановка этих членов привела бы к изменению их синтаксической природы. Новое платье — словосочетание, которое может стать но­минативным предложением при утвердительной интона-

392

ции; платье — новое — двусоставное предложение, в ко­тором налицо и подлежащее и сказуемое. Слово «новое» в первом случае было определением, во втором — предика­тивным членом при нулевой связке. В английском языке только место членов предложения помогает понять, что является субъектом и объектом: The brother helps the sister (Брат помогает сестре) и The sister helps the brother (Сестра помогает брату).

Порядком слов и интонацией в этом языке различаются утвердительные и вопросительные предложения: Can you write with a pen? (Можете ли вы писать пером?) You can write with a pen. (Вы можете писать пером.) В русском вопросительное предложение может быть начато любым словом.

В древнеирландском языке порядок слов играет функ­циональную роль различения членов предложения и син­таксических конструкций: infer malth—добрый человек, но maith infer — человек добр ', т. е. при одном порядке мы имеем словосочетание из определяемого и определяющего, а при втором — предложение из подлежащего и сказуе­мого. Перемещение членов влечет за собой изменение смысла и в русском языке: Ранняя весна — предложение номинативное, а Весна — ранняя — предложение двусо­ставное. В первом предложении слово «ранняя» — опреде­ление, а во втором предложении — сказуемое.

Согласно Вандриесу, в таких «аморфных» языках, как валлийский, отношения членов предложения выражаются также только порядком слов, например: tl brenhin—дом короля, имя владельца ставится после названия того, чем он владеет. А в китайском ван дянь — князя дом — обо­значает те же отношения, но имя владельца ставится перед тем, чем он владеет. В латинском языке, языке совер­шенно иной системы, выражается это отношение флексией, а порядок слов в нем свободнее: можно почти безразлично сказать regis domus — царя дом, или domus regis — дом

царя ².

Однако иногда одной последовательности бывает недо­статочно, и она не восполняет утраты флексий, например в том случае, когда требуется отличить прямой падеж от косвенного; достаточно эллипсиса глагола, чтобы тут воз-

¹ См. Ж. Вандриес, Язык, Соцэкгиз, М. 1937, стр. 120—121. ³ См. там же, стр. 81.

393

никла двусмысленность: Pierre traite Paul en ennemi — Петр обращается с Павлом как с врагом (как враг) '.

Повторение в русском языке или создает экспрессив­ную форму — например, далеко-далеко, т. е. очень да­леко, или создает превосходную форму в именах прилага­тельных, например, синий-синий. Повторение показывает и длительность процесса: сидел-сидел, стучал-стучал, или интенсивность действия: просил-просил, учил-учил, помо­гал-помогал. А в японском языке, как мы видели, повто­рением выражается множественное число.

Для отрицания в русском языке одной из форм служит глагольное слово «нет», отрицательные местоимения и на­речия ², а в японском языке лексически полное слово «мей» (утонул) служит для выражения отрицания.

Таким образом, мы видим, что как грамматические значения, так и их выражение в языках очень различны потому, что различен грамматический строй. Даже в язы­ках индоевропейской системы, например в языках, где грамматические значения близки, отношения между сло­вами выражаются не одинаково: в русском, латинском, не­мецком — флексиями; во французском, английском — формой предлога и внутренней флексией.

Во многих языках грамматические отношения выра­жаются до сих пор целыми словами, не потерявшими еще лексического значения, например в болгарском языке вместо предлога по употребляется слово «след»: След смерть покаяне-то небыва. Вместо по употребляется и сло­во «според» (в котором лексически полное слово «ряд»):

Според попат и приход-ат, т. е. по попу и приход. Вме­сто предлога за употребляется лексически полное слово «зад», например: зад-врата-та—за ворота³.

В некоторых негритянских языках отношения слов вы­ражаются не падежными окончаниями, а целыми сло­вами. Вместо за — словом «спина», вместо предлога под — словом «пол», «почва», вместо предлога перед — словом «налицо». (Сравни в русском языке: «стань пере-

¹ См. Ш. Балли, Общая лингвистика и вопросы французскою языка, Издательство иностранной литературы, М. 1955, стр. 290.

² При этом в русском языке повторное отрицание делает кон­струкцию утвердительной: fJ не мог не видеть — видел. Я не мог не заметить — заметил.

³ См. Л. Потебня, Из записок по русской грамматике, t.i—II, стр. 28.

394

Дом, а не задом», т. е. лицом); /г<зр(?(9-существительное и перед--преллот в русском языке, несомненно, одного эти­мологического образования (так же как в старославян­ском гар/гхЗ'5-предлог произошел из наречия прлди).

В русском языке многие предлоги еще не порвали связи с наречиями, от которых они образовались, напри­мер, предлог под, возможно, образован из существитель­ного под (печи); предлог около — из наречия, а наре­чие — из существительного коло — круг; предлог кроме — из наречия, а наречие — из существительного крома (край, сторона).

Во французском языке предлог chez, выражающий местные отношения у или к, образован из слова «casa» (дом); еще и теперь в некоторых областях Франции мож­но найти такие названия местностей, как Chez Rolland (дом Ролланда), Chez Pierre (дом Петра)'.

Во французском языке форма будущего времени обра­зовалась из сложения инфинитива одного глагола (напри­мер, finir) и настоящего времени глагола avoir, что дало:

]е finirai, tu finiras, il finira, где глагол, утратив само­стоятельное значение, стал выражать только грамматиче­ское значение. В украинском языке будущее время писа-тиму (меш, ме и т. д.) образовалось таким же способом, где му (иму), само по себе означающее имею, являлось отдельным словом ².

В немецком языке частица empor, употребляющаяся со значением вверх, воз, в сложных словах в средненемец-ком языке звучала en bare, а в старонемецком — in bare, a bare —- имя существительное, означающее верхнее поме­щение. Таким образом, вначале было существительное

1 См. Ж. Вандриес, Язык, стр. 160.

² См. Д. Н. Ушаков, Краткое введение в науку о языке, изд. 9, М. 1929, стр. 77. «Синтетична (складна) форма майбутнього часу д!есл1в недоконаного виду утворюеться додаванням до форми в1дпов1дного шф1-штива особових закшчень: в однит-му (1-а особа), -меш (2-а осо­ба),-же (3-я особа)...

Ця синтетична форма за походженням була також анал1тичною i складалася з 1нф1штива в1дмшюваногод1еслова i особових форм колиш-нього д1еслова я-ти (пор. вз-я-ти): писати-иму, писати-имеш i т. д.» (См. «Курс Сучасно'1 украЧнсько'! л1тературно1" мови», т. 1, Ки'1'в 1951, стр. 474).

Дальше говорится, что со временем эти формы утратили свое са­мостоятельное глагольное значение и стали служить для выражения будущего времени.

395

I

bare — чердак, a in — предлог — на. Затем предлог слился с существительным, образовав наречие — en bare — наверху, что потом перешло в частицу етрог со значением воз (вознесся), т. е. поднялся вверх. Во многих языках мы могли бы проследить эволюцию развития грамматических значений, грамматических категорий предлогов, союзов, суффиксов, префиксов, глагольных и именных окончаний из лексически полных когда-то слов. Этот взгляд на обра­зование формальной категории из лексически полных слов разделяется многими лингвистами, причем очень убеди­тельны примеры в русском языке (сравни: кругом — суще­ствительное, кругом — наречие, кругом дома — предлог).

Так, Вандриес, например, пишет: «Прежде чем стать простым суффиксом, «полное слово» постепенно освобож­дается от своего собственного значения... Лишаясь своего конкретного значения, слова, ставшие суффиксами, при­обрели отвлеченное значение, которое давало возмож­ность выражать ими известную морфологическую кате­горию» '.

И действительно, есть языки, в которых различные грамматические категории выражаются отдельными сло­вами. Так, если мы возьмем предложение человек убил кролика, в русском языке в самой форме человек уже вы­ражено понятие единственного числа, мужского рода, а в форме глагола убил заключено понятие времени, числа, значение активности и т. д. В слове «кролика» выражено самой формой и число, и род, и одушевленность, в то время как в языке индейцев понка все эти значения вы­ражаются отдельными словами. Чтобы выразить человек убил кролика, индеец понка должен сказать: «Человек, он, один, живой, стоя (в именительном падеже), нарочно убил, пустив стрелу, кролика, его, живого, сидящего (в ви­нительном падеже)», ибо форма глагола «убить» для дан­ного случая должна быть выбрана из числа нескольких форм. Глагол меняет свою форму путем инфлексии или инкорпорации (присоединения) частиц, чтобы обозначить лицо, число, род, одушевленность или неодушевленность, положение (стояние, лежание, сидение) и падеж. Форма глагола выражает также, совершено ли действие убий-

¹ Ж. Вандриес, Язык, стр. 163, 164. 396

ства случайно или преднамеренно, совершено ли оно при помощи снаряда... лука и стрелы, или ружья...» '.

Случается и так, что звукового выражения формы сов­сем нет, а грамматическое значение имеется: например, в болгарском языке в предложении насилом можеше ме зе (букв. = възл), но не можеше ми да² (силой можешь взять, но не можешь мне дать). Формы инфинитива здесь нет, а есть значение, которое узнается по функции слова в предложении. Это отмечал еще Овсянико-Куликовский, говоря, что «в прогрессирующих языках ярко сказывается стремление устранять суффиксы и окончания, в силу чего многие слова являются лишенными этих внешних знаков грамматических форм. Значит ли это, что в таких словах совсем нет этих форм? Они есть, но только они поставлены в зависимость от форм синтаксических» ³. Они только вы­ражаются не морфологически. Мы наблюдаем на многих примерах, что часто грамматические понятия не выраже­ны никакими морфемами. Так, например, в русском языке в родительном падеже множественного числа нет морфе­мы, выражающей значение множественного числа: сол­дат, турок, сапог. Но мы не смешиваем эту форму с име­нительным падежом единственного числа, так как, при' бегнув к синтаксической соотнесенности, мы выявляем иное грамматическое значение, а именно: множественное число, родительный падеж. А если есть грамматическое значение, то оно найдет то или иное выражение, потому что все в языке значит и у всякого слова грамматическая форма выражает какие-либо отношения, хотя это выра­жение и имеет «нулевое выражение».

Следовательно, думать, что слово может быгь лишено грамматической формы, нелепо. «В русском языке нет слов (т. е. социально осознанных лексических единств) без грамматической формы, так как формальное, грамматиче­ское значение органически входит в семантическую струк­туру слова» ⁴,— справедливо утверждает В. В. Виногра­дов. Это можно высказать и в отношении всякого другого

1 Л. Леви-Брюль, Первобытное мышление, М. 1930, стр. 96.

² См. Л. Потебня, Из записок по русской грамматике, т. I—II, стр. 31.

³ Д. Н. Овсянико-Куликовский, Синтаксис русского языка, Спб. 1912, стр. 8.

⁴ В. В. Виноградов, Современный русский язык, вып. 1, Учпедгиз, М. 1938, стр. 127.

397

языка, в котором грамматические формы лишь по-разному проявляются.

Если слово в статике не может обнаружить того или иного своего грамматического значения, то это же слово в движении, т. е. в речи, в контексте, в связи с другими словами, найдет другие средства и способы обнаружить грамматическое значение. Этими средствами могут быть:

место слова в предложении, соотнесенность с другими сло­вами, особенности сочетаний слова, порядок слов и инто­нация. Правда, проявления эти будут не морфологические, а синтаксические.

Случается, что иные синтаксические формы возмещают недостаточность морфологических средств в языке. Так, например, во многих языках интонация, помимо смысло­вого различения, является широко используемым средст­вом выражения различных грамматических значений. Де­ление предложений на утвердительные, вопросительные и восклицательные в русском языке главным образом осно­вывается на различии интонации '.

Интонация служит: 1) средством обособления членов предложения, 2) для выявления подчинительной или сочи­нительной связи предложения, 3) для выявления харак­тера подчинения. Во многих предложениях (неполных, инфинитивных и др.) интонация является единственным средством выражения сказуемости. «Значит,— указывает А. М. Пешковский,— во всех неполных предложениях интонация прямо создает важнейшую форму словосочета­ния — предложение. Мало этого, даже и в тех случаях, когда эта форма выражена другими средствами, именно в так называемых полных предложениях, интонация все же помогает выразить этот оттенок, так как ведь и полные предложения произносятся все с той же интонацией за­конченной мысли. Следовательно, интонация в той или иной мере всегда входит в форму словосочетания» ².

Соотносительность с другими словами также является грамматическим средством, помогающим устанавливать грамматическую природу слова. Некоторые слова выде-

¹ В других языках имеет значение и порядок слов (сравни утвер­дительные и вопросительные предложения в английском, немецком, французском языках).

² Л. М. Пешковский, Русский синтаксис в научном освещении, стр. 70.

398

ляются из числа других именно по этому средству выра­жения грамматического значения. Так, например, в рус­ском языке у наречия соотносительность является 'отличи-гельным грамматическим признаком, так как оно соотно­сительно со всеми основными классами изменяемых слов;

и соотносительно наречие не только потому, что оно обра­зовалось из этих частей речи, но и потому, что до сих пор оно еще хранит явную связь лексического значения со все­ми частями речи: существительным, прилагательным, ме­стоимением, числительным, даже глаголом, например:

вдаль, широко, там, всяко, однажды, чуть-чуть и др.

О соотносительности, как грамматическом средстве, стали говорить лингвисты только в последнее время. Мало разработано в лингвистике и понятие «отнесенное™» к слову как средству выражения грамматического значения, в то время, как в русском языке это широко распространен­ное явление. Например, слова просто, прямо, примыкаю­щие и относящиеся к глаголу, будут наречиями образа действия: он просто и толково говорил, он прямо провел линию на карте. Эти же слова, внешне неизменные, при­мыкая к существительному с лексико-качественным зна­чением, становятся усилительными наречиями количества.

Например, в предложении она просто прелесть слово «просто» — наречие качества, переходящее в усилитель­ную частицу. В предложении он просто ушел и ничего не сказал слово «просто» будет ограничительным словом, пе­реходящим из полнозначных слов в частицы. Сравнитель­ная форма прилагательного, отнесенная и примыкающая к существительному (белее снега, светлее солнца), и будет именем прилагательным в сравнительной степени. Одина­ковое по звучанию слово, отнесенное и примыкающее к глаголу в предложениях красивее одевается, светлее све­тит будет наречием в сравнительной форме. Количествен­ные слова мало, много, немного, примыкая к существи­тельному (мало денег, много работы), являются неопреде­ленно-количественными словами. Эти же слова, примыкая и относясь к глаголу, будут наречиями количества: мало работает, много читает. Ту же внутреннюю трансформацию претерпевают и слова капельку, чуточку, крошечку при отнесении к глаголам и существительным. Точно так же наречия около, близ, впереди становятся предлогами при отнесении их к родительному падежу существительного:

около дома, близ леса, впереди толпы.

399

Особенно ярко проявляется грамматическая функция отнесенное™ при выделении категории состояния и раз­граничении ее с именем существительным среднего рода, с краткой формой имени прилагательного среднего рода и наречием. В предложении Ровное тепло струилось от пред­вечернего солнца слово тепло является именем существи­тельным, в предложении Пальто тепло, удобно и дешево это же слово является прилагательным среднего рода. Отец встретил нас тепло и ласково (тепло — наречие). Ребятам было тепло и сытно (категория состояния). Слово тепло мы можем поставить в тот или иной разряд частей речи только по соотнесенности к другим словам как ча­стям речи и членам предложения.

Следовательно, различить части речи не всегда можно па основе только морфологических признаков; часто при­ходится прибегать и к выявлению синтаксической способ­ности слова сочетаться, относиться или примыкать к тому или другому разряду слов, что в свою очередь обусловлено смыслом всего предложения. Поэтому никак нельзя согла­ситься с де Соссюром, утверждающим, будто «с лингви­стической точки зрения у морфологии нет своего реаль­ного и самостоятельного объекта изучения...» '.

Взаимосвязь форм словоизменения и форм словообра­зования и форм словосочетания — явление установленное. Так, например, Булаховский пишет: «Формы словообразо­вания не существуют в славянских языках строго обособ­ленно от форм словоизменения...»² И действительно, мы видим, что одно и то же внешнее проявление — интона­ция — служит выражением и лексического, и морфологи­ческого, и синтаксического значения.

На основе всего сказанного можно думать, что языко­веды, стремящиеся в своих работах выяснить законы раз­вития языка в связи с историей народа на основе маркси-стско-ленинской теории, правильно утверждают неразрыв­ную связь языка и мышления.

¹ Ф. де Соссюр, Курс общей лингвистики.Соцэкгиз, М. 1933, стр.130.

² Л. А. Булахоеский, Курс русского литературного языка, т. 1, изд. 5, Учпедгиз, Киев 1952, стр. 131.