Александр саханов держитесь, Заманов!

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6 7 8 9 ... 17

Отчего не знать стояла и сейчас стоит… Знаю,сын мой.Знаю.-
Поглаживая шелковистую бороду, пристально и заинтересованно вгляделся в глаза Заманова священник, пытаясь предугадать-куда тот клонит.

- Так вот. В детстве мы с бабушкой часто бывали там…

И опять хранящееся в памятливом подсознании, безоглядное время устремилось на этот раз в пятидесятые годы прошлого века…

…Внутреннее помещение храма. Его середина. И вся остальная периферия, погружены словно в туман поздней осенней дымки.

Посередине храма стояли бабушка и внук, а более людей не видно. Начало зимы. Оба одеты весьма скромно. Сообразно духу и достатку того времени.

Мальчик удивленно оглядывался. Кругом лишь украшенные росписями библейских сюжетов фрески церкви. Выходит так, что здесь они одни с бабушкой.

Но в этот момент ему послышалась льющаяся откуда-то сверху тонкая божественная всепроникающая музыка любви.

«Пресвятая Богородица! Спаси и сохрани…»

Время быстро возвратилось и Александр продолжил свой рассказ.

В остальных церквах я присутствовал при различных службах: отпеваниях, венчаниях, крещениях. Но с этим храмом, по моему представлению, у меня должен был бы связан непосредственный контакт с высшим началом. И такое состояние сохранялось со мной до сих пор, едва я переступал его порог…-

***

Эфирная студия-московский филиал радиостанции ВВС.

Прямая радиопередача в эфир пресс-коференции опального олигарха.

За столом, рядом с героем встречи блистающий толстыми стеклами очков, неуемный и неуязвимый радио-карлик - Сева Левинштейн. Он же, Всеволод Новгородцев – ведущий программ ВВС и кавалер ордена Британской империи. Орден, был им получен в своё время, за особые заслуги из рук самой королевы Елизаветы. В креслах зала несколько представителей различных СМИ. Среди них Александр Заманов.

Экстренная пресс конференция.

Друзья! Надеюсь, вы понимаете всю серьезность сложившегося положения. Хотелось бы услышать конкретные вопросы к приглашенному, имеющие непосредственное отношение к происходящим политическим реалиям. И, вот ещё. Времени нет.
Поэтому, давайте проведем наш “блиц» без «воды!». –
Легкая, скептически-ироническая ужимка в сторону журналистов.
- Пожалуйста. Заманов. Начинайте.-

***
…Даже не видя, и не слыша шагов, он спиною ощутил её появление в кабинете.
Впрочем, для этого ему нужно было лишь внимательнее следить за взглядом и голосом хозяина, который только минуту назад был менторски – учтивым. Теперь в мгновение ока превратился в напряженно-подобострастный.
Одновременно, возникший феерический запах, какого-то редкого номера «Шанеля». Дорогого французского парфюма, заставил Заманова довольно резко обернуться.

Здравствуйте. –
Протянутая в его сторону рука. Нет, даже вовсе не рука. А что-то изящно-гибко-лебединое.
-Давно мечтала познакомиться с вами. Ольга…-
Ослепительная улыбка. Взгляд прямо в глаза и даже за них. Обратилась к нему вошедшая женщина.
И, целуя протянутое белоснежное чудо, Александр уже не сомневался, кто «в этом доме правит бал».
(Встречаются женщины, которые с момента своего рождения покрыты бесценным, светящимся изнутри лаком. Лаком своего природного превосходства над окружающими. Как правило это астрологические львицы. Именно такой и была Ольга.
Совершенная. Недоступная прикосновению земного обывателя. А к ним, без обиняков, причислял себя Заманов).

***

- Отец Борис. Я люблю. Безумно и абсолютно бесперспективно люблю замужнюю женщину. Она богата. Её муж, из ненавидимых нынче в народе олигархов.

Познакомились мы с ней случайно. После очередной его пресс-конференции. Как потом я понял, ему была нужна обычная «заказуха».

Пригласил он меня для переговоров не в офис, а домой. «Для лучшего взаимопонимания и конфедециальности».

Вот так мы с ней и встретились. Она обеспечена во всем, а что я ей могу предложить? Постоянные хлопоты и заботы о хлебе насущном? Она этого не понимает.

Но так страстно и отчаяно, я никогда и никого не любил. Самое главное, что и она мне ответила не менее пылкой взаимностью. А теперь у меня произошло прямо по Мандельштаму-

- «Нам остается только имя: блаженный звук, короткий срок. Прими ж ладонями моими пересыпаемый песок»-…

***

Лето.Городское кафе на открытом воздухе у Патриарших прудов.

Несмотря на летнее время звучит никогда не стареющее «Tombee la neige» Сальваторе Адамо. Вокруг ни души.

В ведерке со льдом – шампанское. Рядом фрукты, мороженное. За столом напротив Заманова ослепительной красоты блондинка.

Во всём её облике очевидно острое, нескрываемое желание сразить мужчину наповал. Сверхмодная прическа. Великолепная, дорогая одежда парижских бутиков.

Легкий, тонкий аромат «Шанеля» обволакивает Александра. Приятно раздражает воспринимающие запах рецепторы, заодно, перенося в некий феерический поток, из которого, кажется, нет никакв ого выхода, разве, что кроме одного…

Ольга, продолжила своё повествование.

Ты знаешь, в метро, на станции «Площадь Революции» среди прочих бронзовых фигур есть одна. Это пара – пограничник, а рядом собака - овчарка. Так вот, я как-то случайно стояла неподалеку. Заметила, что сразу трое проходивших по перррону пассажиров дотронулись до её морды. Специально пропустила несколько поездов и поняла, что люди неспроста касаются этого места. Бронзовый собачий нос блестел не хуже золотого.
Потом, уже моя подруга рассказала о мистическом свойстве собаки. И что же ты думаешь? Я ведь никогда в мистику не верила. Считала всё это сущими бреднями.
Но сегодня утром мне было особенно тяжело. Я вспомнила о ней. Погладила нос и попросила. И вот уже ты сидишь передо мной. Представляешь! И мы любим друг-друга.-
Говорила она совершенно особенным образом. С внутренним, идущим от естества души, теплым грудным предыханием. Голосом совершенно завораживающим Заманова.

«Я, птица Феникс»

Ему вспомнился голос другой, не менее сказочно-экзотичной, очаровательной женщины (Лидии Владимировны Вертинской) из детского фильма, виденного им ещё в детстве.

В руках Ольги до половины налитый фужер. Александр, по правде говоря, плохо веривший в чудесные возможности исходящие от близкого друга Карацупы, тихо читал свои стихи, глядя прямо в бездонные женские глаза.

- «…пройдут виденья прежних лет. И, ледяная удлиненность её опаловых ногтей, любви прошедшей утонченность, мерцанье тихое свечей, изгиб локтей, как стон протяжный, а взгляд - мечтательный и влажный - зеленовато -серых глаз…» -

Неожиданно для Заманова, на этом месте, доведенная гипнозом эвфонии поэзии до грани вожделения, раскрасневшаяся женщина порывисто обняла его рукой за шею. Притянув к себе, поцеловала долгим поцелуем в губы. И, не оставляя ему ни малейшего выбора, жарко зашептала.

Саша. Ты слышешь!? Что ты со мной делаешь? Я тебя хочу. Прямо здесь.Сейчас.Ты, понимаешь!?-
И уже весь мир заполнился сгорающими от любви и страсти её глазами…
Остались лишь безмерно-удивленные, изумленные глаза поэта. Ведь он-то ждал оценки и восхищения вовсе не собой, а своим творчеством. К сожалению, этого не произошло. Этого в очередной раз не случилось.
Почему-то женщине, как всегда. Как и много-много раз до этого необходима была лишь только полная власть над ним. Над его мужским естеством. Что для него явилось ещё одним горьким жизненным свидетельством…

***

Между тем Заманов продолжал.

- И я даже не об этом хочу сейчас спросить.
Однажды, я её уговарил отправиться туда. В тот самый храм, благо находились мы совсем неподалеку. Думалось, что ежели там окажемся, наше божественное венчание произойдет без всякого обряда.-

Александр, вздохнув, сделал паузу, вновь уходя в переживание случившегося и размышляя над странностями происходящего.

Морозов, выводя собеседника из эйфории воспоминаний, задал вопрос.

- Что же дальше - то случилось? Сын мой. -

Заманов продолжил.

- А дальше мы пришли вдвоем в это святое место. По моему разумению из-за памяти о самом близком для меня человеке - бабушке. Но моя возлюбленная то и дело настороженно оглядывалась по сторонам.

Всё время чувствовалось её постоянное напряжение. Словно, чего-то опасаясь, она искала глазами и не находила предмет своей тревоги.

На следующий день, сквозь слезы, рассказывала, будто ей было больно и плохо в храме. А я ведь ожидал прямо противоположного результата-.

Морозов ответил не сразу, а помедлил, как бы обдумывая услышанное.

- Говорят, будто царь Соломон однажды сказал, что не понимает в жизни лишь трёх вещей.Это путь змеи на скале, путь орла в небе, и путь женского сердца к мужскому.

По моим понятиям последнего никто не понимает. Но всё же существуют какие-то определённые законы, на которые мы можем положиться, рассуждая на этот счет.

Вот ты порицал за мою, как сейчас говорят нетрадиционную ориентацию. Но разве твои страдания не лучший ли тому ответ. Разве отношения между мужчинами подразумевают такого колличества негативной энергии (обманов, лукавства и лицемерия), как отношения между мужчиной и женщиной? Не стоит ли здесь задуматься?

Но сейчас я конечно хочу сказать не об этом.

А скажу тебе одно. Сын мой. Расстанешься ты со своей любимой обязательно. И, судя по всему, довольно скоро. Но знай, что видишь ты вовсе не её. Её внутреннюю суть ты, как раз, и не замечаешь.

Перед твоими глазами волшебно открылась лишь ее ангельская сторона. Ее двойник. Лучший небесный двойник.

Ведь, когда любишь человека, видишь его таким, каким его задумал Господь. И если ты в достаточной мере эмоционален. А ты - то, более чем. Обязательно станешь наделять свой идеал всеми мыслимыми, а скорее немыслимыми добродетелями, о которых тот даже и не догадывается.

Несоответствие. Вот почему ей стало не по себе в храме.Теперь тебе наверное все ясно? -

***

Прошло ещё два месяца…

Пространство огромной, стильно обставленной спальни, скорее даже спального зала, всё в багрово - золотистом сиянии. Приглушенно звучит завораживающая, релаксирующая музыка.

Несколько бело-мраморных фигур античных красавиц - олицетворение всех известных древнегреческих муз расположились вдоль стен, украшенных картинами известных французских живописцев девятнадцатого века. Вне всякого сомнения, подлинниками.

На кровати, в любовном объятии сплелись два обнаженных тела.

Характерные женские стоны, вскрики и всхлипы. Наконец, свершился оргазм и за вздохом блаженства все затихло.

Лишь остался с лёгкой сумасшедшинкой, взгляд Заманова. Рядом Ольга, вершина его любовных мечтаний и устремлений, и, судя по всему, иллюзий. В самой непринужденной, откровенной позе, в которой её застало мгновение раскрепощения.

Спокойно спящая, раскинулась на кровати после долгого и беспечного занятия любовью, являя собой олицетворение идеала единственной и неповторимой женской телесной красоты. Живым воплощением того высокого искусства, которое её окружало.

«Пожалуй, лишь Рубенс, так точно успел запечатлеть подобное мгновение».

Мелькнуло в голове у Заманова в предчувствии предстоящего неотвратимого объяснения, наверняка ведущего к расставанию.

Александру захотелось напоследок взглядом вместить в себя, запечатлеть в душе, запомнить её всю. Сохранить в памяти каждую пору, каждую частичку, каждый волосок её прекрасного любимого тела. Пристальному, глубокому визуальному исследованию, изучению подверглась вся суть её существа. Ведь он точно знал, что это было в последний раз.

Его взгляд двигался по самым незначительным поворотам, закоулкам и изгибам великолепной женской плоти. Достиг прекрасного лона, волоски на котором были также светлы, как и на голове, поскольку блондинкой она была не крашенной, а абсолютно натуральной.

И, наконец, со всей возможной осторожностью, мужчина освободил руку из под женской головы. Тихо, чтобы не разбудить, поднялся с кровати. На цыпочках подошел к стоящему напротив креслу и сел в него. Он застыл, полный глубочайшего восхищения женщной не сводя с неё глаз.

«Но насколько в этом бренном мире всё временно и скоротечно».

Тут же пришли иные строки.

«Я ведь знал, что конец неизбежен. Что у времени чувства в гостях. Что бывает лишь сон только нежен на твоих задремавший губах. Наша жизнь - это цепь расставаний - кончен бал и прощаться пора! Жаркий трепет вечерних признаний сменит холод разлук до утра…»

Постепенно в душе возникло грустное ощущение обреченности. Неотвратимости конца их отношений. Предчуствие того, что должно сейчас произойти. Комната наполнилась негативной энергией тревоги и отчаяния, слившейся воедино и теперь на все времена с тонким ароматом «Шанеля». Ставший когда-то таким родным для него запах, сегодня оказался настоен на печальных ингридиентах любовной катострофы.

Под взглядом мужчины лицо Ольги пробудилось. Восторженная и теплая, розовая и воздушная. Медленно открылись миндалевидные глаза с длинными ресницами.

Она по кошачьи потянулась, рефлексивно поискав его рукой, и… Не нашла. Повела взглядом в сторону, где должен был бы находиться Александр. Но, опять не обнаружила.

Легкая тревога появилась на лице и она приподнялась на локте. Но, увидев невдалеке своего любимого, несколько успокоилась. Лишь пристально вгляделась в него.

А дальше между ними произошел короткий диалог. Её бархатный голос немного дрожал.

- Сашуль. Ты меня по прежнему любишь? –

От всего сердца. Обожаю, и больше жизни люблю.- Послушай, что сегодня пришло.-
«Проигрывает тот, кто начинает, исход достоин смысла бытия. Так жизнь, шутя, когда-нибудь расстает, как ты сейчас ушла, любовь моя…»
Саш. Ну, отчего такая грусть?!Я, конечно, понимаю. Ты переживаешь, что я должна покинуть Россию. Но я же не ухожу от тебя?-

И уже с надеждой.
- Мы же, всё равно, будем вместе, не правда ли? Чтобы не случилось. Поженимся?-
В это мгновение на её лице возникла вся палитра чувств от сомнения, до уверенности.-

Но, через невыносимо долгую паузу, послышался его неуверенный ответ.

– Оля. Любимая. Нет.-

И в мгновение произошел обвал. Землятрясение. Обрушился водопад слез. Её лицо преломилось. Из только что божественно – прекрасного, на глазах превратилось в красное, плачущее, болезненно - уродливое…

… А издалека уже доносились слова отца Бориса, возвращающие Заманова из горького прошлого к печальной действительности.

- Вообще-то сила любви определяется пропастью разделения и пространством отдаления. Вот, если хочешь. Тебе ещё стихи.

«Как быть, чтобы вместе навеки остаться? –
- Расстаться».
Запомни это, сын мой, навсегда, но есть и еще один положительный аспект всего случившегося.
Видишь ли. Многие люди считают, что «связующий психологизм - верность объекту любви - всего лишь свидетельство ограниченности, узости мышления данной личности»-.

-Пусть слабое для тебя, но утешение. Не стоит забывать об этом-.

***

Прошло несколько недель и Заманов с хозяином дома снова оказались в его библиотеке.

Возможно, до того момента у них был разговор о литературных проблемах и пристрастиях, поскольку в руке у Заманова несколько тонких поэтических книг. Но неожиданно священник, глядя в упор на собеседника, задал вопрос.

Александр. Не будем, как говорится, ходить кругами. Вокруг да около. Ты прекрасно знаешь всю эту историю связанную с библиотекой Ивана Грозного. И по моим сведениям из епархии. Для тебя это дело личное, если не сказать, семейное.
Так вот. Мне поручено...
И, как понимаешь, следующий вопрос не от меня. Его тебе задают люди возглавляющие сегодня нашу Церковь. Так, что хорошо подумай. Прежде чем принять окончательное решение. -
- Итак. Готов ли ты вернуть в лоно Церкви то, что ей принадлежит по праву наследия? Ведь именно ты ключ к открытию местонахождения Либереи.
А нам доподлино известно, что благословение на это было получено твоим дедом из уст святейшего патриарха Тихона в ноябре 1917 года. Оно распространяется и на тебя. Не хочешь же ты сейчас сказать, что ничего не знаешь об этом? И еще.
Уже мой личный вопрос. Я не совсем понимаю, ты вроде не атеист. Откуда такая ирония по отношению к нашей церкви ? –
Не ожидавший такого острого поворота в разговоре, Заманов всё же довольно быстро собрался с мыслями. Пристально глядя на Морозова, медленно расставляя все акценты, четко произнёс.
- Борис Иванович. А я ведь об этом и не догадывался. Разве библиотека принадлежит не народу русскому, а её хранительнице-церкви? Действительно, кое что мне из этой истории известно, но лишь отчасти.
Рассуждать нынче об этом не стану, поскольку считаю, что не пришла пора. Но вы то прекрасно понимаете, что оба вопроса связаны воедино.
Так вот. Лично для меня вера - прежде всего отстраненность, если хотите несоприкасаемость с окружающим. Один на один с высшим началом.
Я не нуждаюсь в посредниках. И даже в хранителях веры. Как правило, любое посредничество искажает истиное. Надеюсь вы меня понимаете. И это не житейский опыт, а скорее всего рожденность.
Бог не свод научно – исторических, философских истин. Не необъяснимо-фанатическое религиозное притяжение. Он – само совершенство жизни.
«Проповедью должны быть наши жизни, а не наши слова».
Однажды сказал католик Томас Джефферсон. Я с ним согласен. По духу осознания Господа я скорее протестант, ежели на западный манер.
Конфессиональная принадлежность мало что здесь означает. Поскольку Библиотека или Либерея – инвариантна конфессиям. Сублимарна добру. Божественному началу.
Но сегодня отдать собственоручные записи Иисуса в руки церкви – значит вручить их в распоряжение Государства. А готово ли оно нынче принять и самое главное защитиь такой дар? Вы, надеюсь, сейчас поняли меня.
И ещё. Всё дело в душе человеческой, а не в авторитете. Тогда, отчего бы не отменить у нас патриаршество, эту пирамиду управления?
Ну, а что касается непосредственно личности Христа. То у меня своё мнение. Ведь Иисусу присущи все качества великого поэта. Помните, у Высоцкого.
«Он был поэт, он говорил»…-
Что касается самих служителей церкви, то я совершенно спокойно смотрю на любые их личные отклонения от обычных человеческих норм. И вы это прекрасно знаете. Нужно уметь любить людей. Прощать им их людские слабости.
Но сегодняшнее русское Православие для меня является не правильным славием Господа.Я не приемлю его холуйства перед власть придержащими, которое, к сожалению и с огромным удовольствием приняла сама светская власть. Раболепие набравшее силу за последние века.
И по моему разумению, многовековое духовное рабство сильно повлияло на формирование сегодняшнего российского менталитета. Даже после окончания комунистического правления и произошедшей капитализации, люди боятся государства.
Ничего не изменилось. Перед государством – орудием защиты капиталистов - они не в силах постоять ни за свои права и интересы, ни за интересы ближних.
Рабство не ушло. И здесь есть вина нашей уважаемой церкви, как проводника истино святого, справедливого и светлого начала в умах своей паствы.
Она не может, не хочет, не умеет сказать своего собственного душевного слова, если оно звучит не в контексте власть придержащих. Так что, сегодня и время иное, да и церковь другая. Не та, что была.
Поэтому. Повторюсь. Пока я совершенно не готов ответить на первую часть вашего вопроса. –
Именно после этого разговора в отношениях возник некий холодок, в конце - концов их по жизни и разведший...

***

И снова подземка.Неосвещенная заброшенная станция.

В проеме дверей вагона фигура отца Бориса. При бороде, рясе и золотом кресте.

И теперь, вспомнив, о всех странностях их взаимоотношений, Заманов уже несколько иронично обратился к нему.

- Батюшка, а не желаете ли обойти и освятить эти подземные чертоги? –

Отец Борис ответил, глубоко вздохнув.

- Нет, сын мой, поскольку не имею понятия, куда занесла нас десница Господня. Я уж здесь, как – нибудь. А ты сходи, выясни, что там. Потом расскажешь. -

Вежливо поклонившись, Заманов повернулся, возвращаясь к группе покинувшей вагоны. И, вдруг, резко остановился, увидев среди толпы двух киллеров.

Те стояли спиной к нему и пока его не замечали. К тому же между ними находились маленький милиционер и давешний, поджидавший его старикан.

Осторожно приблизившись к толпе, Заманов по разговорам понял, что продолжались дебаты о порядке осмотра здешних мест. Часть присутствующих хотела тут же уехать.

Вопрос - куда ?

Зато большинство, в которое вошли и его курганские "приятели", настояло на минимальном осмотре имеющихся достопримечательностей.

Поразительно, но Александр стал наяву наблюдать и переживать всё то, что несколькими минутами раньше ему привиделось в жутком и, как оказалось, провидческом сне о крысах.

***

Перед ними действительно открылась картина заброшенности давно оставленного помещения. Пыль. С потолка свисали паутинные хлопья. Пыль. Повсюду слои пыли.
Но и сквозь паутинные слои времени, отчетливо угадывались, задуманные когда-то архитектором, решения интерьеров станции.
Высокие колонны устремлялись ввысь. Рядом, что - то похожее на фигуру метростроевца с отбойным молотком, а возможно и комсомолки с рейсшиной.
Люди медленно и осторожно стали выходить на середину перрона.
И в этот момент начали сбываться провидческие предсказания сна Заманова.

…Неожиданно, на шедших впереди киллеров, каким-то образом оторвавшись от стены, с ужасающим грохотом повалились плохо закрепленные строителями металлические леса. Вполне возможно, что от времени сгнил крепёж, присоединявший их к стенке.

Впрочем, также уместны и другие объяснения всему произошедшему.

И если маленький киллер успел во время отскочить, то длинному повезло несколько меньше. Сейчас, с металлической трубой в проломленной голове, он лежал под грудой навалившегося на него сверху строительного мусора.

Факт гибели мужчины был тут же зафиксирован в милицейском протоколе, который подписали три свидетеля. А что можно было бы ещё сделать в тех условиях?

Последним из подписантов оказался Заманов. Уходил с места происшествия он также последним.

И, вдруг, в полутьме перрона, среди находившегося на полу строительного беспорядка мелькнуло нечто блестящее. Он был почти уверен в этом предмете.

И действительно, в руках оказался тот самый, виденный им во сне, бандитский ТТ, оброненный высоким киллером.

Александр некоторое время покрутил его в руке, соображая – нужен ли будет тот ему. Но ничего не придумал лучшего, как спрятать его здесь же под железной бочкой.

После всего происшедшего, испуганные и опешившие от неожиданности экскурсанты, решили прервать ознакомление со здешними достопримечательностями. И срочно покинуть негостеприимную станцию.

***

Заманов, старик и милиционер проходили по вагонам к кабине машиниста.

Как вдруг, кто-то обратился к Александру. Оказалось, толстый и лысый господин небольшого роста и в очках.

Заманов обнаружил перед собой улыбающегося И.С.Баха, бывшего оркестранта, бывшего самого большого советского симфонического оркестра. Ныне не существующего из - за случившихся финансовых неурядиц. И.С.Бах теперь зарабатывал на жизнь настройкой музыкальных инструментов.
- Александр! Я же вам говорил, что мы непременно свидемся. –
Несколько экзальтировано-восторжено обратился он к Заманову.

Заманову тут же вспомнилась квартира Баха. Однокомнатная хрущевская распашонка в блочной пятиэтажке.

И опять, благосклонное время вновь перенесло его на несколько месяцев вспять…

С пола до потолка вся квартира музыканта завешана плакатами, фотографиями, програмками его концертных выступлений, гастролей и творческих вечеров.На каждой стене можно увидеть афишу с удивительным, уникальным анонсом.

Партию фортепьяно исполняла какая - либо заезжая, или местная знаменитость от Иегуди Менухина до Эмиля Гилельса, но зато уж партию альта везде и всюду, никто иной, как сам И.С.Бах. Иван Семенович Бах.

Не прочтите - Иоган Себастьян –
Смеется стоящий перед Замановым, вполовину его роста, жизнерадостный, полный, германский весельчак.
« Единственный способ, которым стоит жить – это принимать каждую минуту, как неповторимое чудо.» Любил повторять Бах.
Иван Семенович был родом из поволжских немцев. При довольно - таки значительном весе человек необычайно подвижный. Даже в силу своего возраста никак не подпадавший в разряд стариков. Постоянно носивший за собой футляр со старинным инструментом.
- А куда деться? Вот и приходится на разовых подрабатывать.-

***

При появлении в первый раз в квартире этого большого, странного человека рыжий, огромный Штраус, отдыхавший, как обычно на спинке дивана, судорожно напрягся и ощетинился.

Он сразу же почуствовал в личности пришедшего человека незримый чёрный налёт догоняющей того ужаса смерти. Отпечаток действия опасных, если не сказать губительных для него сил. Очевидно, что сам человек этого не замечал и не понимал, потому, что не ощущал.

Но Штраус был умудренный жизнью, рассудительный и оттого никуда и никогда не спешащий, восьмилетний кот. Не лишенный определённой доли самоиронии и здравого, жизненного оптимизма. Поэтому он даже с некоторым определенным интересом встретил взгляд незнакомца.

Отчего тот, очевидно в благодарность, почесал за ухом симпатичное животное. После чего прочный контакт между ними был установлен.

С того дня коту, также передалось чувство участия своего хозяина в появившемся у них в доме господине, что автоматически настроило его на доброжелательную ноту. А своему хозяину кот доверял безусловно и без всякого сомнения.

И, всё же, как до конца своих дней, животные искренны в своей любви к хозяевам! Они их не выделяют и не разделяют. Они их просто любят за то, что они есть. Именно такие, а не другие.

***

Между тем, в квартире Баха раздался телефонный звонок.

Иван Семенович взял трубку, и произнес, повернувшись к Заманову.

- Простите, ради Бога –

Немного послушал и опять, прикрывая ладонью трубку телефона.

Это моя сестра. Берточка. –
Улыбчивое его лицо при этом стало еще более светлым и добрым.
И уже обращаясь к сестре.
Берточка. Я приеду попозже.-
Но та, по видимому, возражала.
Да, я все понимаю. Бандиты, террористы, взрывы, но сейчас должен подойти слесарь из ДЭЗа. Я третий день его вылавливаю.
Да. Купил ему бутылку водки. Да. О гонораре мы с ним уже столковались по телефону. Так что я на привязи.-
- Нет, не один. А угадай. Ни за что, не угадаешь. Помнишь, мы слышали по радио песню? Еще она тебе понравилась.
Да. Александр Заманов. Точно. Он здесь, собственной персоной.. Хорошо передам. Целую дорогая. Береги себя. –
Кладет трубку, и, уже объясняя Александру.
- Мы ведь с ней росли вместе. А вам горячий привет от одной из ваших почитательниц .-.

В это время, негромко работающий на кухне, телевизор неожиданно назвал фамилию ненавистного всему российскому народу известного олигарха. Заманов насторожился.

– Извените, Иван Семенович. Я на минутку, послушаю новости.-

Александр перешел на кухню, и дальше уже не мог оторваться от экрана телевизора. В это время бесстрастный дикторский голос продолжал.

– … все журналисты наблюдающие и анализирующие происходящее сходятся во мнении, что этот неожиданный отъезд больше напоминет поспешное бегство.

Сейчас в VIP зале ожидает отлета семья олигарха. Присутствующий на месте наш корреспондент обратился к его супруге, отбывающей в Англию вместе с мужем …-

Заманов оказался в полной растерянности. Он не ожидал такого быстрого развития событий. Не услышал вопроса корреспондента.

Но, вдруг, на телевизионном экране появилось крупным планом лица Ольги.

Взволнованная, испуганная, совершенно одинокая, растерянная, прекрасная женщина. Её взгляд словно выискивал, и не находил в толпе репортеров того самого. Ожидаемого, единственно нужного ей сейчас человека. «Cri de coeur»(Крик души).

Она что-то ответила, но Александр не услышал голоса. Сопереживая её горю, он мгновенно побледнел. На его лице отразилось такое же, что и у Ольги внутреннее страдание из-за совершенного им невольного предательства, которое невозможно было сейчас исправить.

***

Сзади тихо подошел Бах .

Что, опять кого-то выжимают за рубеж?-
Александр, думая о своем, ответил односложно.
– Да, все, как обычно.-
Иван Семенович, увидевший конец телевизионного эпизода, начал смутно догадываться, что происходящее каким-то образом связано с самим Замановым. В то же время понимая, что с гостем из-за этого не всё ладно, интуитивно, попал в самую точку.
- Всё на этом свете печально. Тем более красота. Иногда, мне даже казалось, что написанные на Земле книги появились для того, чтобы не дать себе видеть, какая кошмарная жуть наше прошлое. А поэтому любовь, которая быстрее всего уходит, самое печальное жизненное явление.
Но, славо богу, есть альтернатива. Это природа. Всё что природно естественно и правдиво. Всё что правдиво – прекрасно. Отсюда красота - это правда, потому что природна. Отсюда и разница между красивым и прекрасным слишком велика.
К тому же каждый человек появляется на этом свете для чего-то вполне определенного, имея совершенно четкое и точное жизненное предназначение. Необходимо только уловить направление действий.-

В этот момент закончился телерепортаж. Заманов, тяжело вздохнув, автоматически, кнопкой пульта выключил телевизор. Откинулся назад на спинку кресла.

Он давно знал, что И.С.Бах человек необыкноенно внимательный и всегда обожавший общаться с близкими по духу людьми.

- А что, Иван Семенович, не послушать ли нам сейчас, что - либо близкое вам. То что более всего самому нравится? –

В то же время Штраус, также ощутивший приближение начала домашнего концерта, свернулся клубочком у ног Заманова, вопросительно поглядывая в сторону хозяина.

Уговаривать, упрашивать добросердечного, открытого ко всем душой, прекрасного музыканта долго не пришлось. Вскоре послышались звуки живой, экспрессивной, но одновременно грустной мелодии.

Заманов заслушавшись, ушёл мыслими так далеко за музыкальной темой, что не заметил, как альтист уже закончил играть.

- Вижу, что вам понравилось? А вы знаете, эту мелодию мне совершенно случайно удалось обнаружить в одной ветхой, семнадцатого века, германской музыкальной энциклопедии.

Мелодия дошла до нашего времени через тернии и бури пролетевших эпох и столетий. И в буквальном смысле, поскольку анонсирована она была, как старо-византийская, средневековая. Мне только пришлось немного поработать с композицией. Осовременить структуру, но в целом всё осталось без изменений.-

Александр благодарно пожал альтисту обе руки.

В этот момент благодарный Штраус, в свою очередь, включил внутренний моторчик. Заурчал одному ему ведомую, но понятную всем людям, классическую кошачью мелодию.

***

Время, заключенное в памяти, вернулось в действительность.

И снова вагон метро.Заманов искренне обрадовался появлению здесь Баха. Улыбаясь, пожал ему руку.

- Простите, Иван Семенович. Мы только зайдем к машинисту, решим, как отсюда выбраться, и я обязательно вернусь за вами.-

Заманов сразу же почуствовал в нем близкого, так необходимого ему сейчас человека. Обняв на прощание альтиста, в компании милиционера и отыскавшего его старого энкавэдэшника, направился вперед.

Они медленно переходили из вагона в вагон пока не оказались в первом. Постучали в дверь кабины машиниста. После чего дверь открылась.

А старикан, будто опомнившись от летаргического сна, неожиданно предстал весьма активным и энергичным.

- Следующая станция должна быть «Дворец Советов». Над нами Москва - река.-

С некоторым пафосом провозгласил он.

В это мгновение поезд действительно покинул тоннель, ход состава замедлился, стал иным – почти беззвучным. Казалось, что вокруг разлилась некая плотная лиловая масса. Субстанция, в которой и оказался поезд. Началось движение в сплошной густой лиловой черноте. Движение очень похожее на плаванье в совершенно непрозрачном, затемненном аквариуме. Одновременно, возникло ощущение огромного, объемного пространства вокруг поезда.

По какому - то наитию Виктор, так звали машиниста, останавился прямо перед въездом в следующий тоннель. Слева оказался перрон станции.

***

Постепенно из окружающей мглы, освещенные ярко горящими окнами поезда, стали возникать очертания пространства огромного станционного зала. Сделалось заметным, как по его стенам запрыгала некая световая рябь непонятного происхождения. Огромные блики и тени.

Старикан, перехватив недоумевающий взгляд Заманова, пояснил.

- Это Москва - река просвечивает через стеклянный потолок. Глубина её здесь метра три, не больше. Сейчас ночь.И это отражение уличной рекламы, но днем, если бы чистили купол, было бы совсем светло.-

Гигантский объем станции представлял собой открытый круглый зал со сводом высотой не менее девятиэтажного дома. Рельсовые пути, с обеих сторон совершали, полуовал охватывающий середину помещения.

В центре, на высоком постаменте, высеченная из цельного куска гранита, возвышалась огромная фигура Сталина.

Вышедшие на перрон люди сначала боязливо, а затем все более уверенно стали осматриваться. Знакомиться с архитектурным убранством, подсвеченным окнами поезда.

Круглый зал был облицован полированным гранитом в красно - бордовых тонах. В стенах, украшенных бронзовой атрибутикой тех времен: знамёнами, звёздами, гербами, другой советской символикой, устроено подобие римских ниш, со вставленными в них светлыми фигурами в человеческий рост.

Все фигуры облачены в костюмы и мундиры тридцатых годов. Летчик, артиллерист, каваллерист, пехотинец, танкист, матрос, милиционер, шахтер, шофер, железнодорожник, врач, ткачиха, метростроевец, дирижаблестроитель, артист, балерина, учитель, ученый, тракторист, доярка, агроном, пастух и так далее, и так далее. В общей сложности около пятидесяти фигур приветствовали верховную – Великого Кормчего и Вождя Народов.

И снова перед глазами Заманова возникло лицо дедушки .

«Сашулька! Ты отыщешь её неподалеку от каменного идолища, стоящего под водой в окружении челяди».

Да, сегодня Заманов в мельчайших подробностях вспомнил то о чем шла тогда речь у них с дедушкой. О том нежданном, давнишнем, ночном разговоре.

Дед рассказывал внуку об увиденном им в дни октябрьского переворота в одном из московских подземелий. О запрятанной туда монахами бесценной библиотеке времен Ивана Грозного. А найти её сможет лишь он. Его внук. Как он тогда удивлялся всему услышанному, напоминающему сказку!

- Но, вот откуда только дедушка мог знать о станции метро?-

***

К Заманову, как к теперь уже признанному всеми лидеру, подошли двое молодых парней. Старший представился.

- Данила-диггер.-.

- Так это мы вам обязаны такой замечательной экскурсией?-

Спросил Александр у парня.

А что, интересно ? –
Заманов усмехнулся.
- Да, пока не скучно. Вроде, как даже познавательно. И все же. Мужики. Отчего, поезд с людьми? Может, как - нибудь самим первыми нужно было бы прокатиться-подсуетиться?-

Данила хитровато прищурился.

- Э, нет, дорогой. В нашей стране так ничего не открывается. Только de Facto, так сказать. Чтобы при массовом стечении публики.

Помнишь Матиаса Руста? Прилетел на самолете и приземлился на Красной площади. Рекорд Гиннеса в кармане. Вот это парень ! А мы, чем хуже Матиаса?-

Заманову возразить вроде и нечем, а подошедший в этот момент старикан тихо обратился к нему.

Давай, пройдемся, здесь неподалеку.-
И, повернувшись к диггерам, махнул в противоположную сторону.
Вы, ребятки, сходили бы туда. Там в начале войны, были устроены большие провиантские склады. Так сказать, естественный природный холодильник. Глядишь, что интересного и осталось. -

Заманов понял, что он умышленно отослал их подальше от себя.

Ребята направились в указаную им сторону.

А старик, повернулся к Александру.

- Я сюда вряд ли когда вернусь. Тебе же, как журналисту и писателю, будет интересно. Только держи пистолет наготове. Мало ли что?-

Заманов снял пистолет с предохранителя. Засунул за пояс.Предупредив милиционера, и взяв у машиниста штатный фонарь, Александр и старик стали подыматься по лестнице в помещение охраны. Остановились на лестничной площадке перед пожарным щитом.

Старик глазами указал Заманову на лом.

- Возьми. Пригодится. -

Тот молча снял его с крючка.

***

Уставший, запыхавшийся от подъема энкавэдэшник, остановил Александра.

Подожди. Здесь неподалеку справа небольшая подстанция. Попробуем включить свет. –
Удивленный Заманов, несколько засомневался
- А не испортим ли чего - нибудь?-

Но старик, с ходу, такой вариант убедительно отверг.

- Не должны.-

Вскоре, они оказались в помещении подстанции. Заманов посветил фонарем. Перед ними находился центральный пост - несколько расположенных в ряд рубильников и над ними огромные электро измерительные приборы. То ли вольтметры, то ли ампериметры.

- Что,будем включать все сразу? -

Давай. –
Включили. Послышалось шипение и разошедшееся по сторонам потрескивание. Затем прорвавшимся солнечным океаном хлынул свет, затопивший все помещения.
Одновременно, изо всех заработавших колокольчиков - громкоговорителей, на совершенно ужасающей громкости, послышался "Интернационал" - партийный гимн коммунистов.
- «Весь мир насилья мы разрушим»...

Заманов и старик смотрели вниз через стекло пультовой комнаты, на зал станции. Они находились, как бы на самой верхней точке окружающего пространства. Им хорошо было видно, как установленные по окружности постамента прожектора, разом вспыхнув, послали пучки рубиновых лучей вверх. Через заиленый стеклянный купол, являющийся, одновременно, дном реки. Через многолетние грязь и мусор, накопившиеся на его поверхности.

Выключай, к чертям собачьим, эту музыку. Стены трясутся. Как бы не пришлось нам всем плавать.

Заманов опустил ручки почти у все рубильников, за исключением одного, оставляя лишь аварийный свет в помещениях.

Старик продолжил.

- Так вот, а теперь – слушай. Когда копали котлован под станцию, открылось множество подземных ходов в сторону Кремля, прорытых монахами за последние несколько столетий. Большинство их тогда же и обследовали.

С полкилометра отсюда. Примерно под угловой Водовзводной башней, обнаружили помещение с огромным количеством старинных кованных сундуков и ящиков с древними книгами. Ты представляешь?

Но это все слухи и пересказы очевидцев. Я же сам там не бывал. И ничего такого не видал. Сейчас войдем в комнаты охраны. За ними есть металлическая дверь. Она является проходом туда. В то подземелье. Пригодится твой лом.-

Заманов со стариком зашли в длинный тоннель-штольню, ведущую к дверям казармы. То самое место, куда в начале войны приезжали чекисты с газовыми баллонами.

Прошло шестьдесят лет. Огромная овальная дверь с тремя штурвалами. В центре темное стеклянное окошко. И перед ними стоит тот самый человек, что и шесть десятков лет назад...

***

Оказавшись перед дверью, старик словно окаменел. Молча стал вглядываться в черное таинственное оконце. Затем опомнившись, начал колдовать над крутящимися штурвалами. Запорами бункера, попутно, на прерывистом дыхании объясняя Заманову.

- Управление пусковыми задвижками воды Москва - реки, находилось, как раз там.-

Дверь с трудом открыли вдвоем. Под ноги им свалилось огромное количество человеческих костей, частью в истлевшем красноармейском обмундировании. Видимо в смертельной агонии люди бились о преграду.

Они вошли внутрь помещения. Свет в нём был неяркий, так как горели в пол накала лишь аварийные лампы. Как и повсюду, на полу останки множества людей. Прошли мимо бытовки с зеркалами и тремя аккуратно поставленными в ряд старинными, огромными электро - утюгами. Наконец, нашли нужную комнату.

Перед ними металлическая дверь. Рядом табурет дежурного, столик с настольной лампой и телефоном. Пост охраны. У Заманова мелькнула мысль, что, возможно, и телефон остался подключенным.

«Интересно было бы проверить».

подумал он.

Но то, что затем произошло напрочь отбило охоту ко всякого рода предположениям и размышлениям.

За столом сидел скелет в военной форме. Случайным движением ноги Александр задел за табурет. Фигура часового на глазах со стуком рассыпалась. Старик от такого зрелища весь передернулся.

И, очевидно, происшедшее явилось той самой последней каплей, после которой его сознание окончательно померкло. Смотрит в одну точку и, что - то бессвязно себе под нос бормочет.

Заманов всё же попробовал к нему обратиться.

Отец, ты это что ?-
Но ответа не последовало. Тогда Заманов прислушался к его бормотанию.

- Господи, Господи, Господи, Господи…

- Что, Господа поминаешь, так видно пришло время. Преисподняя. Сам же её и помог сотворить. –

«Странно, что даже при начале пуска газа в помещение охраны, эту спасительную дверь так и не успели открыть. Видно действие газа оказалось быстрее, чем соображения безопасности.»

Подумалось Александру.Затем он начал ломом срывать запор замка.

-Отец, а вправду, не библиотека ли Ивана Грозного под Водовзводной ? Ты, как считаешь?-

Отчасти, чтобы вывести того из состояния прострации, заметил Заманов. Но старик продолжал бормотать нечто несуразное. Ничего не слыша, и не отвечая.

Наконец, Заманову удалось сломать задвижку. Он сбоку поддел дверь и она с металлическим скрежетом открылась.

За дверью оказался узкий, одновременно, очень высокий подземный ход с сильным уклоном вниз. Такие подземные ходы строились в средние века для проезда всадников. Старинная кирпичная кладка спускалась куда-то вниз в затхлую темноту.

Они вошли во внутрь хода. Старик, идущий первым, неожиданно сорвался с места и с душераздирающим криком,

-А-а-а-...,

подняв вверх руки, побежал в черноту открывшегося подземелья.

***

Александр поспешил за ним. Но с каждым шагом в его душе стало наростать не сразу осознаное, сложное чувство. Его составляющими можно было бы назвать одновременно и ощущение теплоты, тревоги, и душевного подъема. Как будто приближение давно ожидаемого счастья от предстоящей встречи с чем-то.

Или, скорее, с кем-то близким и родным, который, совершенно точно, ждёт и встречает именно его.

Неожиданно подземный ход разошелся в трех направлениях. Заманов направил в каждую сторону луч своего фонаря. Как ему показалось, в среднем, вдалеке мелькнула тень старика, жестами звавшая его к себе. Поэтому он направился именно туда.

И тут же, состояние душевной устремленности, усиливавшееся с каждым шагом, приняло вполне отчетливую форму физической необходимости движения вперед именно в этом направлении. Неодолимого притяжения. Он понял, что находился уже близко к цели экспедиции.

В нескольких местах споткнулся о человеческие останки. Но это были уже не красноармейцы. На погибших была иная форма одежды.

- Скорее всего ЗЭКи-

Разглядев остатки черных бушлатов, отметил про себя Заманов.

Добравшись до места, где мелькала тень старика, с левой стороны он обнаружил взорваный кем-то проход в некое помещение. Посветил фонариком. С одной из стен свисала странная металлическая конструкция запоров в виде треугольников.

Пройдя дальше, опять споткнулся о чьи-то останки, но рассмотреть, кому они принадлежат, времени уже не хватало.

На противоположной стене заметил висящую на одной петле старинную кованную, всю в фигурных завиточках дверь. Отодвинув её плечом, прошел в следующее помещение.

Тут же, слева от входа, на высокой подставке стояла золотая чаша. Совершено неосознанным движением, будто кто – то ему приказал, или подсказал он опустил в неё руку. Впрочем, тут же её и отдернул, успевая, ощутить в содержимом чаши нечто густое и липкое. Подобие меда, или патоки.

Пройдя чуть вперед, он оказался в довольно просторном помещении, с низким потолком. На полу в полнейшем беспорядке были разбросаны огромные ящики-сундуки, обитые толстыми, грубо сработанными, металлическими полосами.

Ближайшие были открыты. В них, вперемежку, виднелись, обтянутые кожей книги. Фолианты, обернутые бичевой свитки папирусов и манускриптов.

Из-за серо-землистого цвета окружающих стен, освещаемых мощным замановским аккомуляторным фонарем, и ящики, и всё остальное – всё совершенно слилось в единое целое. В ушедшее время и…, наступившее забвение.

***

Однажды, будучи у приятелей в загородном подмосковном доме, Александр, от нечего делать стал прогуливаться по окрестностям.

Случайно забрел на одну из соседских дач. Перед ним оказался совершенно ветхий, казавшийся заброшенным, двухэтажный, дощатый дом. Очевидно, ещё предвоенной постройки. Когда-то окрашенные зеленой масляной краской доски были в отслоившихся завитках.

Вокруг никого. Разве что внезапно задул, засвистел в кронах закачавшихся высоких деревьев невесть откуда налетевший ветер.

Велико же было его удивление, когда подойдя ближе и присмотревшись, он заметил в открытом дверном проеме сидящую в плетеном с высокой спинкой, судя по всему, ещё дореволюционном «дачном» кресле, такую же ветхую , как и само строение, старушку.

Её старость слилась со старостью всего окружающего в одно целое, сделав трудно отличимым, одно от другого. Всё соединилось в едином целом. В забвении.

Но, каким образом она сюда попала? И что, собственно, она одна тут делала? Наверное, жила здесь?

Хотя тропинка по которой подошел к дому Заманов, поросла нехоженой уже много лет травой.

Это было всё настолько странно, что Александр, тихо пробормотав свои извинения. То ли мчащемуся времени, то ли смотрящей на него хозяйке.

«Здравствуйте и простите…» -

Затем поклонился, развернулся, и отправился во свояси…

…Но, «это было, было и прошло»…, как когда-то спел великий российский шансонье.

Заманов понял, что, скорее всего, перед ним и есть та самая, разыскиваемая всеми библиотека Ивана Грозного, о которой не раз упоминал дедушка.

В этот момент за спиной, совершенно неожиданно, послышались чьи-то тяжелые шаги. Громкое дыхание. Старческие вздохи.

Вздрогнув от неожиданности, Александр резко обернулся. Вокруг никого. Бросился в подземный ход. Посветил в обе стороны фонарем.

–« Никого» -. .

В то же самое мгновение снизу раздался призывный звук сирены метропоезда.

Явно в нерешительности. По инерции он прошел несколько шагов вперед. Старика не видно. Слева, и справа показались еще пара боковых ходов. Но снова снизу раздался звук поездной сирены.

Заманов посветил фонарем вперед. Крикнул в безнадежную тьму.

- Отец, ты меня слышишь? Отзовись! -

В ответ было лишь глубокое, как вечность, тяжелое молчание таинственного, гнетущего подземелья.

Решительно повернув назад, Александр вернулся к поезду.

***

Выйдя на перрон станции, Заманов услышал громкое журчание текущего потока воды. Около поезда его поджидал, несколько под хмельком, машинист метропоезда Виктор.

Хорошо, что пришел. Видно этот гребанный "Интернационал", мать его, всё же, где - то потревожил кладку.
Пребывает вода.Я не знаю, как здесь работают стоки. Может залить токовый рельс. Нужно поторопиться с отъездом. –
Заманов молча кивнул.
-А что со стариком? -

Александр пожал плечами. Дальнейших распросов не последовало. Вместе с Виктором они зашли в вагон.

За время его отсутствия здесь все преобразилось. Посередине проходов из принесенных с продовольственных складов деревянных ящиков были сооружены импровизированные столы, на которых громоздились всевозможные изысканные кушанья сороковых годов.

Несметное гастрономическое богатство возвышалось на импровизированных столах, словно иллюстрация из книги – «О вкусной и здоровой пище» - изданой, где - то в конце сороковых.

Шоколад, конфеты, тушонка русская и американская, присланная ещё по ленд-лизу, консервированные осетровые балыки, шпроты и маринованые огурчики. Урожая, этак, 1940 года. Еще какие - то экзотические консервы того времени. Кампоты, соленья.

Столы также были уставлены всевозможным питьем. Водка, армянский коньяк, шампанское, вина, ликеры всех сортов, цветов и оттенков.

В соседних вагонах обстановка была видно не хуже. Везде ящики с продуктами, везде шло празднование.

Чей – то плэйер, подключенный к поездной трансляции, наполнял пространство дешевой «муси-пусиной» попсой воспринимавшейся, в этой необычной обстановке как совершеннейшая экзотика. Ждали возвращения Заманова и старика.

А в головном вагоне на правах тамады торжеством заправлял Дмитрий Поворов.

Появление Заманова послужило катализатором к продолжению буйного веселья. Радостные возгласы, и отовсюду к нему потянулись стаканы. Стариком никто не интересовался.

Александр повернулся к Виктору.

- Витюш. Вы что же, давно пьете ? А кто, собственно, поведет корабль?-

Виктор, по видимому ещё добавивший спиртного и, несколько заикаясь, начал тыкать в него указательным пальцем.

- А, а, а. Ттт-ты и пп-поведешь. Тт-ты ж начальник. П-пить тт-тебе нельзя. Идд-дем, я научу. Зз-зесь все п-просто.-

Заманов и Виктор вошли в кабину. Заикаясь, Виктор начал объяснять правила управления поездом.

Наконец краткий вводный курс машиниста закончился и Виктор присоединился к пирующим.

***

Заманов, через приоткрытую дверь, с интересом наблюдал за «праздничным» столом и людьми, сидящими за ним.

Вот подвыпившие хохлушки – простушки тянут, каждая к себе, добрейших подполковников. Три на два делится плохо. Возникли эксцессы. Хотя осоловелые вояки вряд ли о чем-либо догадываются. Ничего не выражающие их лица говорят лишь об одном.

«А вообще-то, где мы находимся и, что, собственно, мы здесь делаем?»

Очевидно, что потребляемая нынче довоенная водочка легла на предыдущую, ресторанную. Приняла,таким образом уже немыслимо - запредельные обороты.

Виктор с милиционером насели на диггеров. У них дружеский «солженицыновский» спор, о том, как переустроить Россию?

Зато у Димы с Люсьен сложился полный порядок. Никакой политики. Уютные Димины колени полностью совпали с линией бедер прекрасной секретарши. А два, скрещенных на брудершафт бокала с довоенным «КВВК», закрепили обоюдный успех.

В общении азербайджанцев с кружком глухонемых шла интенсивная жестикуляция. Очевидно, что был изобретен новый Эсперанто.

И совершенно поразителен дуэт нежданно случившейся сладкой парочки. Двух влюбленных сердец. Борис Иванович Морозов - отец Борис и Виктор Варфоламеевич Науменко. Борис Иванович, внезапно обрел истинную и бескорыстную любовь.

Теперь, они, очарованные друг - другом, сидели рядышком. Неотрывно, боясь пропустить единственное и неповторимое мгновение. Словно в детской игре «Гляделки», погружались в любимые и близкие глаза. Ладонь Бориса Ивановича мягко покоилась в теплой ладошке Виктора Варфоломеевича.

Далее следовала картина не менее трогательная. Оставшийся в живых молчаливый киллер Вадик в обнимку с "самоваром" Борей, напропалую ухаживал за раскрасневшейся, и не видавшей отродясь к себе такого внимания, девушкой Екатериной. Вадик подкладывал ей самые лакомые кусочки, сопровождая свои действия добрыми сопроводительными фразами. Куда только подевалась его врожденная молчаливость?

И это всего лишь несколько из наиболее примечательных сцен набирающего силу необычайного застолья.

***

Заманов плотнее закрыл за собой дверь и повернулся на сиденье. Но в то же мгновение раздался осторожный, вкрадчивый стук, будто стучавший боялся нарушить чей - либо покой.

Заманов повернул ручку двери и увидел перед собой И. С.Баха.

От неожиданности изменился в лице. Ему стало не по себе. Стало стыдно, что за всеми коллизиями последних часов, он мог забыть о старом альтисте. Ведь обещал же придти, найти! А не помнить о таких обещаниях было не в его правилах.

Но деликатный Иван Семенович уже сам извинялся:

- Вы простите. Мне там собеседников не нашлось. Они все пьют. А я уже давно этим не балуюсь-.

- Саша. Позвольте, останусь с вами. Я не побеспокою. К тому же, я заметил, вы не совсем хорошо себя чувствуете.Постарайтесь отнесьтись ко всему происходящему философски. Пока мы живы, мы совершаем выбор. И это расширяет границы возможного.

К тому же, мы обязаны искать поворотные точки, которые смогут вывести нас за пределы случившегося внутреннего состояния. Так что, давайте держаться вместе.-

- Держитесь, Заманов!-

Как кстати было сейчас дружеское участие старого альтиста! Несколько растерянный от собственной забывчивости Александр обнял музыканта. От избытка чувств и, не найдя подходящих слов, жестом пригласил устраиваться рядом.

Альтист поставил в угол черный футляр со скрипкой. За неимением другого места уселся на оставленный кем-то в углу кабины деревянный ящик из под консервов.

Заманов прикрыл дверь и медленно отжал от себя ключ контроллера.

***

Поезд тронулся, начиная набирать ход, а из - за спины Заманова доносились крики пирующих, но постепенно дробное постукивание колес начало их заглушать.

И.С.Бах, сидел рядом, как и Заманов, молча вглядываясь в черную глубину тоннеля.

Когда-то, теперь уже в далёком детстве Заманов любил ездить в первом вагоне. Он практически всегда отыскивал в замазаном чёрной краской стекле двери машиниста, маленькое, оставшееся чистым, окошечко. Через которое он, как и машинист, наблюдал за проездом через тоннель. И вот, спустя десятилетия, он снова оказывается на том же месте.

Совершенно неожиданно движение поезда навело Александра на иные отвлеченные раздумья.

Конечно, кольцо прекрасно своей бесконечностью Кажется, еще какой-то умный грек, однажды, заметил, что начало и конец окружности сходятся в одной точке. А шотландская королева Мария даже выгравировала на своем перстне. –

«Мое начало-мой конец».

-Эк, хватила! Да, если ты уже родилась, то непременно умрешь.-

Подумалось Заманову. Но она ведь имела в виду, что истинная человеческая жизнь, завершив свой жизненый путь, начинается только после смерти. Именно после смерти можно различить её истинные плоды.

В Британском музее лежит старинный греческий перстень, иллюстрирующий бесконечность - змея, кусающая свой хвост – «начинающаяся с хвоста».

Очередной взрыв смеха за стеной кабины отвлёк его от философских раздумий.

«Сколько они там способны пировать? До утра?До какого утра? И что, вообще, под землей означает утро, или вечер? А этот Ноев Ковчег. «Корабль дураков»? Некая людская общность? Для чего и кем он создан? С какой целью? Несущийся по кругу в подземной ночной Москве поезд с ошалевшими, орущими, пьяными людьми».

В его голове почему-то все время мелькала напрашивающаяся сама-собой параллель с хождением по замкнутому кругу матушки России. Чего стоит только одна эта историческая петля названий– С.П.Б. – Петроград – Ленинград – С.П.Б.!

«А эти люди? Конечно, они не без изъяна. И все ж, по своему, неплохие.Жалко их. Вывезти бы на свет, чтобы глаза открылись. Но, с другой-то стороны. А им это надо? Нет, не надо.

Ну, тогда и ладно. Он же не мессия какой. Будь, что будет. Сам не без греха. Данко нашелся. Смех, да и только.

Едем дальше. Должен же быть какой-то выход. Но, всё же. Как изменить движение поезда? И нужно ли его менять? Сейчас никто не сможет ответить на эти вопросы.Уж лучше по кольцу.

Так-то вернее»…-

***

Поезд въехал на очередную, совершенно недостроенную станцию.

У самой горловины следующего тоннеля с левой стороны, в лучах поездных прожекторов, внезапно появились фигуры четверых людей. Они медленно спускались по отвесной бетонной стене.

Ближайший, зависший на скобах лестницы человек, сделал движение будто хотел запрыгнуть в приближающийся поезд. Но вдруг, неожиданно, яркая вспышка произошедшая на том самом месте, где он только что находился, словно дугой гигантской электросварки озарила окружающее пространство.

В момент вспышки, возникший электрический разряд мгновенно дошел до механизма переключения стрелки, и тот сработал.

Послышался металлический щелчок рельса о рельс, после чего поезд пошел по иному пути, со скрежетом заворачивая резко влево.

Но мгновение ослепительного света в самых мельчайших подробностях позволило рассмотреть искаженное болью и ужасом лицо висящего на стене человека.

От неожиданности Заманов опешил. Он, наконец-то всё вспомнил. Ведь это было его лицо, и человек висящий на стене был он сам, только вчера.

Оба с ужасом впились взглядами друг в друга.

Да, теперь он вспомнил, он вспомнил то, что его мучило все последние часы.

- Но где он сейчас? В каком из дней ? В сегодняшнем, или вчерашнем? И, отчего он потерялся во времени?

Хотя, общеизвестно, что время под землей течет заметно медленнее, чем на поверхности. И что означает появление двойника?-

От бесконечности поставленых жизнью вопросов заныло под сердцем. Тихонько чертыхнулся.

Вспомнилось всё ему известное по этому поводу. Действительно, понятие двойника подсказанное благодаря воде, зеркалам, близнецам существует, как мистическое, во многих странах.

Пифагор: Мой друг- мое второе я.

Платон: Познай самого себя-познаешь мир.

В Германии двойника называли Doppelgenger – двойной идущий.

В Шотландии - это Fetch, являвшийся схватить и повести к гибели обреченного человека. Но есть, также, еще одно шотландское слово Wrach, им называли привидение, в котором перед смертью, человек видит собственный облик.

Выходит встреча с самим собой сулит несчастье. И кто об этом только не писал! Плутарх и Стивенсон, Достоевский и Альфред де Мюссе, Джеймс и Честертон. Да Бог его знает кто еще.

Дориан Грей в любимом Замановым романе Оскара Уайльда, пронзает ножом свой собственный портрет и умирает.

И, лишь в стихах Йетса существует некоторый оптимизм. Двойник - другая наша сторона, наша противоположность. Тот кто нас дополняет, тот кем мы не являемся, и кем никогда не будем.

«Вот, и решай. Пойди, разберись во всём этом».

***

Заманов, по прежнему, вел поезд, но перед стеклом, с внешней стороны вновь и вновь всплывало лицо того, другого, вчерашнего Заманова.

Они неотрывно вглядывались друг в друга, в собственные лица. В лицо самого себя. Постепенно это начинало становиться для Александра невыносимой пыткой. Надвигающейся стремительной неотвратимостью, мгновением ожидаемого конца, приближением собственной смерти…

И чтобы изменить ситуацию, Заманов, как когда-то, обратился к музыканту.

Иван Семенович. Выручайте. Сыграйте, пожалуйста, ту вашу мелодию. Вы же знаете. Ту, которая мне нравится.-
И.С.Бах нисколько не противясь, и даже, как будто давно ждавший такой просьбы, чуть слышно произнес.
- Извольте. –
Открыл футляр и достал скрипку.
И в следующую минуту зазвучала мелодия в исполнении старого музыканта, сочиненная когда-то в древности византийской принцессой.
На какое-то мгновение показалось, что музыка свершит чудо. К Александру вернулись всегдашняя уверенность и оптимизм.
Но, как противопоставление прекрасной и живительной мелодии, перед Замановым вновь появилось страдающее лицо двойника на стене заброшенной станции. Александр, почувствовав в зеркальном взгляде обращенном к нему, столько смертной тоски, отчаянья и боли, что тихо его попросил.
- Уйди,ты мне не нужен. Умоляю. -
Мелькнула мысль.
«Не дать двойнику вытеснить себя из этого мира».
А между тем, дух человека, разделенный пополам, не в силах нести далее по земной жизни свое бренное тело.
Искривленный в судороге рот, попытался захватить, как можно больше воздуха, но всё напрасно. Голос сорвался до хрипоты. А подоспевшая сердечная недостаточность железной рукой схватила за горло.

-Уйди, умоляю... –

Голова Александра всё ниже опускалась на переднюю панель управления …

Однако, Иван Семенович, ушедший в безмерную глубину создаваемых им переживаний и образов, продолжал исполнять музыкальное произведение, не замечая ничего вокруг.

В это время, разогнавшийся до бешеной скорости поезд мчался вперед. Мелькали темные заброшенные станции. Невероятный темп движения состава всё увеличивался. Наконец, наступил момент, когда перестук колес перешел в адскую трещотку.

От колоссальной скорости возник свистящий звук, прерываемый всплесками безудержного хохота и веселья, происходившего в вагонах.

Впереди показался тупик, заложенный кирпичной кладкой. Перед ним, поперек рельс уложены горкой шпалы. По стенам тоннеля развешаны огромные предупреждающие плакаты.

«Тихий ход, тихий ход»...

А затем.

«Стоп -стоп –стоп»…

Но неуправляемый поезд мчался прямо на стену...

***

Гигантская карстовая пещера под Болотной площадью в Москве. Её фотографию Заманов однажды держал в руках.

Высоко - высоко, в дальнем поднебесье висит огромный, оранжевый апельсин луны. Живым организмом, испускающий сильнейший, всепреодолевающий магнетизм.

Судя по всему, именно ей предстоит принять непосредственное участие в том конечном акте трагедии, разыгрывающейся сейчас, здесь в глубоком подземелье. В пещеру проскользнуло её холодное серебристо - голубоватое сияние.

В полной тишине стала хорошо слышна замечательная акустика циклопического свода чудовищной подземной ямы, подчеркиваемая перезвоном редких капель воды, падающих где - то совсем рядом.

Невдалеке виднелся недостроенный мост. Переезд через пропасть, упирающийся в заложенный кирпичом овал свода тоннеля.

И, словно в замедленной съемке, в следующее мгновение его пробил летящий с бешеной скоростью метропоезд.

Жуткий рев, грохот, лязг происходящей катастрофы заглушил крики гибнущих людей.

Со скрежетом, наваливаясь друг на друга, вагоны медленно стали сползать вниз, в огнедышащую бездну Земли.

***

АЛЕКСАНДР САХАНОВ

Blog

Александр саханов держитесь, Заманов!