Возвращение мастера эпизод второй: божественное в земном и наоборот

Вид материала

Подобный материал:

1 2 3 4 5 6

Браки совершаются на небесах

Задорнов стремительно вошел в аудиторию, где Женя принимала «гос». Деловито оглянулся, натренированным взглядом сразу обозначил для себя тех студентов, кто списывает, подошел к Жене, зашептал ей на ухо:

- Ты готова на завтра?

- Да, - также шепотом ответила Женя. – Я всегда готова, как пионер…

- А на предпоследней парте возле окна списывают … - пожаловался Задорнов.

- Бог с ними! – махнула рукой Женя.

- Это с нами Бог, а не с ними! – не согласился с Женей Задорнов.

- И с ними тоже…

- Как ты великодушна! – Женя кивнула в ответ на сомнительный в данном случае комплимент, провожая взглядом затворяющего за собой дверь аудитории Задорнова.

В этот момент телефон, поставленный на режим «совещание», беззвучно дал понять, что звонит Енька.

Женя нажала кнопку:

- Ну, чего тебе? – прошипела она в трубку, отойдя к окну. Студенты сразу стали списывать активнее. – У меня же «гос»!

- Да знаю я, что у тебя «гос»! Но то, что я тебе сейчас скажу важнее: давай обвенчаемся!

- Ты долго думал? – опять прошипела Женя.

- Целое утро! – голос Колесова был радостным и уверенным. - Закажем ресторан или лучше шинок в Пирогово, пригласим друзей, ты пошьешь свадебное платье, а я куплю новый костюм…

- Ты хочешь еще одну свадьбу, - догадалась Женя.

- Ну, да! Я хочу праздник! А почему бы и нет?! - Енька был очень убедителен.

- Понятно: значит, в нашем городе больше нигде не танцуют вальс… Увы… Хорошо, я подумаю, - отрезала Женя и выключила телефон, оставив по другую сторону оборвавшейся связи вмиг погрустневшего Еньку.

Когда она резко обернулась, студенты стали растерянно рассовывать по карманам и рукавам шпаргалки. Женя снисходительно улыбнулась. Пусть списывают! Все равно не поможет! В жизни никакие шпаргалки не помогут! Только студенты об этом еще не догадываются…

Колька с Колесовым сидели на кухне. Перед ними на столе одиноко стояла еще не начатая бутылка очень выдержанного виски и два толстостенных стакана.

- Открывай! – махнул рукой Колесов.

- А мама поймет? – больше для проформы спросил Коля, уже откручивая крышку бутылки.

- Куда она денется…

- Может, все же закуску какую-нибудь соорудим? – спросил Коля, разливая янтарного цвета жидкость по стаканам. – Можно хотя бы пиццу заказать…

- Заказывай, - тут же согласился Енька.

Коля заказал по телефону «Маргариту» и поставил пустой стакан на стол.

- По какому поводу пьем? – между прочим, поинтересовался он.

- Твоя мать, достойнейшая из женщин, после продолжительных раздумий в течение всего сегодняшнего дня все-таки соизволила дать согласие со мной обвенчаться.

Коля вопросительно посмотрел на Еньку:

- И зачем тебе это надо? Бабушка Слава, папина мама, говорит, что все браки совершаются на небесах – в любом случае. И я с ней согласен.

- Твоя бабушка Слава, безусловно, права: браки действительно совершаются на небесах. И еще чуть-чуть на земле… Вот это чуть-чуть меня и мучило....

- Мне бы, Женька, твои проблемы, - искренне возмутился Коля. - Я вот не представляю себе совсем, как послезавтра буду сдавать теорию вероятности… Ну, ничего не знаю… - Коля уверенной рукой налил виски в стаканы.

- Сдашь, - махнул рукой Колесов. – Тоже мне проблема…

- Слушай, ты долго думал? – вдруг спросил Колька, усаживаясь удобнее на диване – виски уже подействовало, и по телу разлилось приятное тепло.

- Вот и она мне такой же вопрос задала, - пожаловался Енька. - Долго: целое утро и… всю жизнь.

Женя ехала очень медленно. Она специально встала в правый ряд, чтобы дорога домой заняла, как можно больше времени. Ей нужно было подумать. Но мысли словно пролетали мимо головы… Она пыталась их поймать, сосредоточиться, но все попытки были тщетны. Вдруг радио «JAM FM» в который раз за день радостно сообщило, что «все будет рок-н-ролл», и она невольно улыбнулась этому сообщению. Конечно: все будет рок-н-ролл! Иначе просто быть не может!

Может все эти глупые сомнения только потому, что она, впрочем, как и Енька, принадлежит к потерянному поколению семидесятых, поколению – ни туда, ни сюда.

Не до конца сформировавшиеся при «cовке», мы не успели поучаствовать в полную силу в комсомоле, но червоточинка «гордого» звания «советский человек» успела оказать влияние и на мировоззрение, и на характер. Мы все время чуть-чуть оправдываемся перед собой, все время что-то доказываем сами себе. Вспоминаем одновременно с необъяснимой ностальгией и вполне объяснимым негативом пиво «Жигулевское» цвета детского поноса, пионерские галстуки, жуткие школьные формы, в которых зимой холодно, а летом нестерпимо жарко, одинаковые прически; немного погодя пустые прилавки, мерзкий напиток «Козацкий» и не менее гадкий - «Свитязь», плодового – ягодное вино в пыльных трехлитровых бутылках непонятного, но при этом неповторимого вкуса – ни до, ни после ничего подобного пить не довелось, таинственные отрезные «купоны», открывающие возможность для покупки чего-нибудь нужного или ненужного – того, что «выбросили», галопирующую инфляцию, тупой изнутри страх перед «железным занавесом»… Может быть, поэтому мы с таким упоением ездим по свету? За пятнадцать лет мы прожили целую жизнь. Мир вокруг нас изменился коренным образом, ну, а мы были вынуждены подстроиться под него. Нет, не прогнуться, но подстроиться. Нас заставил это сделать инстинкт самосохранения. Многие из тех, у кого не было родителей и старших братьев, способных поддержать и посоветовать, и тех, кто не родился с полезным синдромом д`Артаньяна, фактически оказались за бортом истории в море испытаний. Собственно говоря, мы оказались перед небольшим выбором: тонуть или научиться плавать. Кто-то потонул, а кто-то, несмотря ни на что, доплыл до берега.

У того же Кольки насколько больше возможностей и перспектив…

В этот момент Жене с трудом удалось резко затормозить перед черной практически идеальной спиной «Мерседеса МL», на бампере которого красовалась идиотская наклейка «Тонированные стекла - залог счастливой семейной жизни». Она рукавом вытерла невольно проступившие на лбу капли пота.

Над стоянкой висели низкие и очень яркие звезды. Она подняла руку к небу – вдруг одну сумеет поймать. Разжав ладонь, обнаружила в руке лишь отблеск месяца от обручального кольца…

Крещение

- Я все купила, - бросила с порога Женя, открывшему ей дверь Задорнову.

- Я даже не сомневался, - он взял у нее из рук сумку и многочисленные пакеты. – А Енька где?

- В машине. Поехали. Вы уже собрались?

- Почти… Светочка, ты уже собралась?

Из ванной комнаты донеслось протяжное Светочкино:

- Не-а…

- Дорогая, мы опаздываем…

Светочка ничего не ответила, но уже через минуту вышла в прихожую к мужу и Жене.

- Я готова. Сейчас малого возьму, и едем, - она пошла в комнату и вскоре возвратилась с пакетом, в котом мирно и очень сладко посапывал ребенок.

- Послушай, а чего ты это все наверх тащила? – обратился вдруг Задорнов к Жене и кивнул на пакеты, - Теперь обратно нести в машину…

- А? – Женя в недоумении подняла голову. – Пакеты… Да, действительно… Зачем… Сейчас придется их снова в машину …

- Женя… - ласково позвал Задорнов. – Где ты витаешь?

- Как и все: наверное, в облаках… - улыбнулась Женя. – Высоко-высоко!

- Ну, спускайся, пожалуйста, на землю… Мы заждались…

- Угу… - Женя нажала кнопку вызова лифта.

- То же мне, ангел… - пробормотал ей в спину Задорнов. Она не обиделась…

В церкви было как-то чересчур светло. Ласковое майское солнце легло на деревянный пол церкви большими пятнами, словно отдыхая. Что-то тихо, будто издалека, бубнил себе под нос священник. Все было сонно и как во сне.

Сеня заплакал только к концу обряда. Надоело, что ли…Женя, которая держала его на руках, пошептала ему что-то на ухо, и он сразу успокоился: засопел и захлопал глазами.

Енька наклонился к Жене и сказал ей тоже в самое ухо:

- Вот здесь и венчаться будем. Мне здесь нравится. Прямо сейчас и договорюсь.

Женя, молча, кивнула. И не то чтобы ей было все равно…

Енька тут же, даже не дожидаясь окончания обряда крещения, пошел договариваться о дате венчания. Женя угловым зрением увидела, как он вынул из внутреннего карман пиджака бумажник и отдал задаток старушке, которая старательно что-то записала в толстую тетрадь. Венчание – за деньги… Ну, ладно: пусть будет за деньги… Раз по-другому не бывает…

Бывают часы, нет, мгновения, когда открываются врата в небо, и можно попросить у Бога то, что больше всего желаешь получить. И Бог обязательно услышит… И даст…

- Хочу быть счастливой! - Женя почувствовала, как земля, вернее дощатый пол, грубо покрашенный коричневой краской, уходит из-под ног. Это ее состояние длилось всего считанные доли секунды, но Жене показалось, что с того момента, как она про себя сказала эту совершенно банальную фразу, прошла целая вечность.

- И буду! Буду счастливой! – упрямо добавила она вслух, передавая ребенка Светлане. Сеня снова захныкал. Светочка удивленно посмотрела на Женю, но ничего не сказала, занявшись поисками детской соски в дебрях сумки, которая висела у нее на руке.

Солнечный зайчик спрыгнул со стекла Енькиного «TISSOT» и весело побежал по иконостасу.

Венчание

- … Ну… - Енька стоял на пороге комнаты уже при полном параде и выжидательно смотрел на Женю, которая сидела на диване в белом подвенечном платье, но непричесанная и без макияжа, и как ни в чем ни бывало смотрела по телевизору на диске фильм «Служебный роман». На «ну» Еньки она даже не оглянулась, - Ну, - пришлось повторить Еньке громче, чтобы жена на него все же отреагировала.

- Куда ты спешишь? У нас еще уйма времени. И Кольки еще нет, - отмахнулась Женя.

- В какой раз ты смотришь этот фильм? – между прочим, поинтересовался Енька.

- Не знаю, но каждый раз получаю удовольствие.

- Может, ты все-таки закончишь собираться? А потом будешь смотреть… - в голосе Еньки не было укора. Женя покорно поднялась с дивана, предварительно нажав на кнопку «стоп» на пульте проигрывателя. Шлейф от платья змеей прошуршал по полу. – Выглядишь, как королева, - не смог удержаться от похвалы в адрес жены Енька.

Она легко кивнула и вежливо ответила на похвалу похвалой:

- Тебе тоже очень идет этот костюм, - Енька был в черной сорочке с серебряными запонками и в тройке цвета топленого молока. Выглядел он действительно безукоризненно - Женя не кривила душой. Сама она уже через минут десять вышла из спальни причесанная и с легким макияжем.

- У тебя такой вид, словно ты выходишь замуж впервые, - встретил Енька жену с порога.

- Озадаченный?

- Взволнованный.

- Да, ну… - удивилась Женя и вернулась к зеркалу, висящему в прихожей. – Вид, как вид,- констатировала она. – Замуж я выхожу, может, и не впервые, но венчаюсь, между прочим, в первый раз, - заметила она ухмыльнувшемуся на ее реакцию мужу. – Можно и поволноваться немного…

- Ну, разве что совсем чуть-чуть, - улыбнулся Енька.

В дверь позвонили.

На пороге стоял Колька. Вошел. Громко закрыл за собой дверь. Восхищенно развел руками при виде матери. Протянул ей букет белоснежных лилий. Галантно поцеловал руку.

Крепко пожал руку Еньке. Затем не менее крепко его обнял.

- Зрители в восторге. Ну, конечно, главное, чтобы костюмчик сидел, - Колька пощупал ткань Енькиного пиджака. – Италия? - Енька кивнул. – Армани какой-нибудь?

- Нет, ткань итальянская, пошив местный – на заказ, терпеливо объяснил Енька пасынку.

- Класс! А мамочкино платье тоже шедевр местных мастеров?

- Разумеется. Мастериц…

Колька понимающе закивал головой: мол, умеют же шить…

- А где твоя девушка? Ты сегодня обещал познакомить, - в этот момент Женя внимательно смотрела на себя в зеркало.

- Внизу возле вашей машины стоит. Давай лилии в вазу поставлю, - он забрал у Жени букет и направился в комнату за вазой.

- Зачем ты ее там бросил? – догнал его уже в спину вопрос Еньки.

- Постеснялась. Ну, вы там собираетесь, одеваетесь и все прочее… Вы, давайте, давайте уже быстрее. Гости вас, наверное, уже заждались у ворот церкви. Звучит, как музыка: у ворот церкви…заждались гости… ждут с нетерпеньем жениха и невесту. Тили-тили тесто! - у Кольки было явно хорошее настроение. Впрочем, как обычно.

Ксения действительно стояла возле машины и задумчиво смотрела куда-то вдаль. Прямые рыжеватые волосы до плеч, очень узкие бедра, туго обтянутые черными брюками… Она обернулась… Ее глаза встретились с глазами Жени…

Жене понравилось, что Ксения взгляда не отвела. Глаза у нее были неодноцветные, такие же, как у Жени. И вообще что-то неуловимо в Ксении напоминало Женю. «Непростая девушка», - подумала Женя и обрадовалась этому своему выводу. Жене некогда было раздумывать и оценивать, что именно в Ксении напоминает ее, поэтому она громко скомандовала:

- По матрешкам!

Все беспрекословно послушались и заняли свои места в машине. Невеста, подобрав подол длинного подвенечного платья, за рулем, несмотря на уговоры Еньки, что повести автомобиль должен он или Колька. Жене было необходимо сегодня порулить… Хотя бы немного… Хотя бы чем-нибудь…

Гости действительно уже ждали у ворот Макарьевской церкви.

Мама Еньки в странной кофточке - дорогой и броской, расшитой бисером и стразами, с огромным букетом роз. Папа стоит поодаль – солидный, с роскошной седой шевелюрой. На лице его была просто написана или нарисована неподдельная радость. Ему очень нравилась Женя. Всегда. С той самой минуты, когда он увидел ее, и его единственный сын тихо с придыханием произнес сакраментальное: эта женщина будет моей женой. На мамин вырвавшийся возглас: «Что скажут люди?», Енька тогда спокойно ответил: «А мне пле-вать! Эта женщина все равно БУДЕТ моей женой». Папа Еньки сыпал прибаутками и развлекал гостей.

Мама Жени в строгом костюме, в очках. В руках букет ландышей. Женя очень любит ландыши... Как-то издалека улыбается шуткам Енькиного папы. Думает о чем-то о своем. Наверное, о том, какая непростая у ее дочери судьба… И ей невдомек, что самой Жене ее судьба кажется совсем простой…

Лара – подруга Жени с детских лет. Разведена. Возле нее стоит долговязая, выше ее на голову, семнадцатилетняя дочь Лера. Последняя бросает недвусмысленный взгляд на вылезшего из машины Кольку, который тот в упор не замечает. Он давно привык к подобным взглядам со стороны Леры.

Енькин друг Ромка с женой и восьмилетним сыном. Что-то горячо обсуждают…

По улице к церкви быстро идут Задорновы. Впереди глава семейства, позади мелкими перебежками его пытается догнать Светочка. Сына оставили, наверное, на Светочкиных родителей. У Задорнова сосредоточенное выражение лица, словно он идет не на венчание, а на прием очередного «госа».

Из машины выпрыгивает Енька, несется к водительской стороне, чтобы открыть дверь и помочь выйти Жене.

Как в замедленной съемке: открывается дверца автомобиля, «жених» протягивает руку «невесте», та, подобрав подол платья, изящно соскакивает на пыльный асфальт (вокруг валы, когда-то обороняющие город от печенегов, половцев, монгол и прочих захватчиков, и в воздухе носятся клубы пыли), Колька протягивает «невесте» свадебный букет – тоже из ландышей, а не как положено в таких случаях из роз, та берет его в руки и подносит к лицу…

И вдруг посреди всей этой нереальной красоты звонок… Женя засунула руку в маленькую изящную сумочку, висящую у нее на руке, достала из нее мобильный, нажала кнопку:

- Слушаю вас, - номер был незнакомый.

- Привет, - низкий мужской голос, переворачивающий все внутри… - Это я, Сергей. Что делаешь?

- Откуда, откуда ты знаешь мой номер? – задыхаясь от возмущения, спросила Женя.

- Задорнов дал. Я вчера на кафедру заходил. Так что ты делаешь?

- Через пятнадцать минут у меня венчание, - голос Жени был на удивление сух.

- Венчание? Что за венчание? Кто венчается? - скорее из любопытства спросил Сергей.

- Я!

- Где?

- В Макарьевской, - честно ответила Женя и выключила телефон.

Через минуту она уже забыла об этом разговоре, так как пришлось спешно включиться вновь в роль невесты: улыбаться счастливой улыбкой, следить за тем, чтобы не обтрепать и не испачкать подол платья …

Женя как раз тихо произносила «да», когда в полуотворенную дверь церкви протиснулся Сергей с огромным свадебным букетом. Она почувствовала его присутствие спиной и еле сдержалась, чтобы не обернуться.

Поздравления, поцелуи, и даже слезы… Всплакнула, конечно, мама. Достала из сумки носовой платок, сняла очки, промокнула скупые слезы матери очень взрослой дочери.

Сергей протянул Жене букет, глядя ей прямо в глаза. Женя сухо кивнула, взяла цветы и тут же отдала их Еньке. Отвернулась и даже ушла – принимать поздравления от других гостей. Сергей настойчиво передвигался за ней по длинному двору церкви. Наконец, ему удалось обратить на себя Женино внимание.

- Злишься? – спросил он заискивающе.

- Злюсь?! Не то слово! Какого, какого ты сюда заявился? – возмущенно, при этом очень тихо, потому с придыханием заговорила Женя.

- Я сейчас уеду…

- Это будет очень любезно с твоей стороны.

Она не стала смотреть, как он, громко хлопнув дверцей, сел в автомобиль. Колеса печально взвизгнули. За машиной поднялся шлейф пыли.

Енька тактично даже не поинтересовался, кто это был. Зато Задорнов удивленно и озабоченно посмотрел вслед удаляющемуся автомобилю.

Обычный свадебный объезд города. Сфотографировались возле Михайловского собора. Посидели на травке в парке Шевченко.

Ресторан украшен белыми и красными шарами. Красные - в виде сердечек.

- Хм… сердечки… Нельзя было выдумать что-нибудь менее банальное? - улыбнулась Женя.

Роль тамады исполнял отец жениха, и он, нужно сказать, весьма недурственно справлялся с ролью, которую сам мужественно взял на себя.

В перерыве между застольями с обильными тостами Задорнов подошел к Жене и зачем-то спросил ее:

- Ты как?

- Отлично. Только такое впечатление, что это все происходит не со мной.

- В смысле?

- В самом прямом: смотрю со стороны, как абстрактная шикарная невеста в роскошном платье пьет бокал за бокалом вино и целомудренно целуется с женихом под жиденькие крики «Горько!». Как в кино. При этом все счастливы: жених, невеста и гости.

- Это был твой выбор, - заметил Задорнов.

- Это был его выбор, - она жестом указала на Еньку, танцующего с ее мамой. – Просто он меня устроил.

А затем до двух часов ночи Женя с Енькой танцевали вальс. И платье скользило, и каблучки стучали по плиточному полу… И жених что-то нежно шептал на ухо смущенной невесте…

Всемирная паутина

Милая, Линочка!

В четыре часа утра самолет, и ложиться спать уже не имеет никакого смысла. Я сижу за столом и пишу тебе письмо. Рядом на диване лежит подвенечное платье…И лечу я в свадебное путешествие… Очередное…

Сколько раз я пыталась начинать вести дневник. Все мои попытки заканчивались ничем. Каждый раз меня хватало всего на несколько записей. Мне не хочется делиться своими мыслями с бумагой. Предпочитаю проговаривать их людям. Наверное, мне необходима ответная реакция. И вот сейчас я пишу тебе это письмо и думаю, что, наверное, кто-то другой на моем месте такие мысли мог бы доверить исключительно бумаге в надежде на то, что прочитать их доведется только потомкам.

Иногда, причесываясь перед зеркалом, я пристально вглядываюсь в свое отражение. Из зеркала на меня смотрит совсем еще молодое лицо с практически идеально правильными чертами. Это вовсе не говорит, о том, что я красавица, но природа постаралась, чтобы я олицетворяла гармонию. Лицо молодо, но я стара, как мир… В моих глазах калейдоскоп из пирамид Египта и Мексики, пунических войн и походов крестоносцев, всех революций, начиная со средневековой нидерландской, и заканчивая оранжевой… (Любая революция – это, прежде всего, революция духа.) Я была гетерой в Афинах и чуть не стала венецианской куртизанкой – мамаша все-таки подсуетила жениха, согласившегося жениться на бесприданнице. Но я никогда не была японской гейшей. Восток… Он далек от меня… Но при этом мне близка философия Лао Дзы, который призывал к равновесию во всем. Я любила мужчин, и они любили меня, я рожала красивых и умных детей, каждый раз я приходила в этот мир, чтобы сделать его красивее и лучше. Опыт давит. Каждый раз, совершая свой очередной поступок, я оглядываюсь и вижу все тех женщин, которые были до меня. Они внутри меня. Они всегда со мной. И когда я пишу эти строки, я уже знаю, почему я их пишу: пришло время рассказать миру, как стать и быть счастливой. Я хочу поделиться многовековым опытом, доставшимся мне даром по наследству, с тобой и со всеми другими людьми, живущими на Земле.

Мой муж уже несколько лет делает людей счастливыми людей с помощью эксклюзивной формулы счастья. Но ведь счастливым можно стать и быть самому - без чьей-либо помощи.

Моя формула счастья проста, она гораздо проще той, которую открыл мой гениальный муж:

Нужно научиться любить, прежде всего, себя, а затем весь мир.

Нужно научиться прощать.

Нужно научиться не обманывать, прежде всего, себя.

Нужно спешить жить и не бояться совершать ошибки. Чем меньше мы боимся ошибки совершать, тем меньше мы их допускаем. Судьба благоволит к смелым и решительным.

Нужно по возможности избегать отрицательных эмоций в любом их проявлении.

Нужно безжалостно расставаться с прошлым, используя его исключительно как опыт, и смотреть с надеждой в будущее.

Нужно научиться говорить твердо «да» и нет» - себе и другим.

Нужно во всем и всегда стараться увидеть, прежде всего, хорошее.

Банально? Да, сама понимаю, что все это звучит даже более, чем банально. Я уже слышу, как ты спрашиваешь меня, как все это сделать, посмеиваясь при мысли, что ответ все равно не последует. Что ж: ты правильно смеешься. Я стратег, а не тактик. Я знаю, куда идти, а как – это уже вопрос индивидуальный, каждый раз его нужно решать, исходя из особенностей происхождения, характера, воспитания, образования, других жизненных обстоятельств. Дело не в алгоритме, а в общем подходе: в целом мы все живем так, как хотим жить, как видим и представляем свою жизнь.

На этом закругляюсь, так как еще собрала не все вещи. Вернусь, еще обязательно пообщаемся на эту тему. И на другие тоже.

Blog

Возвращение мастера эпизод второй: божественное в земном и наоборот