Geum.ru

Конституционного Суда Российской Федерации, выраженные в его постановлениях и определениях по закон

Вид материалаЗакон

Содержание


Постановление от 22 марта 2007 г. № 4-П
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6   7   8   9   10

Постановление от 22 марта 2007 г. № 4-П «По делу о проверке конституционности положения части первой статьи 15
Федерального Закона “О бюджете Фонда социального
страхования Российской Федерации на 2002 год” в связи
с жалобой гражданки Т. А. Баныкиной» (сз рф. 2007. № 14.
ст. 1742).

Вопрос. О соблюдении условия соотносимости величины пособия и подлежащей налогообложению части совокупного заработка (дохода).

Из мотивировочной части:

«3.1. …В Российской Федерации в соответствии с правовым регулированием, действовавшим до принятия Федерального закона “О бюджете Фонда социального страхования Российской Федерации на 2002 год”, не ограничивались ни размер пособия по беременности и родам, ни размер заработка, принимаемого во внимание для его исчисления: согласно статье 8 Федерального закона от 19 мая 1995 года “О государственных пособиях гражданам, имеющим детей”, так же, как и согласно ранее действовавшим Основным условиям обеспечения пособиями по государственному социальному страхованию (утверждены Постановлением Совета Министров СССР и ВЦСПС от 23 февраля 1984 года № 191) пособие по беременности и родам выплачивалось в размере 100 процентов среднего заработка (дохода) по месту работы.

С 1 января 2001 года был введен новый порядок формирования средств обязательного социального страхования и осуществлен переход от уплаты страхователями страховых взносов в процентном отношении от фонда оплаты труда застрахованных к уплате единого социального налога (глава 24 Налогового кодекса Российской Федерации). Сохранив ставку пособия по беременности и родам в размере 100 процентов предшествующего среднего заработка, федеральный законодатель в целях обеспечения справедливости распределения средств Фонда социального страхования Российской Федерации дополнительно установил максимальный размер этого пособия, что при соблюдении условия соотносимости его величины и подлежащей налогообложению части совокупного заработка (дохода) работающей женщины не может рассматриваться как несоразмерное ограничение конституционных прав на государственную защиту материнства и детства и на социальное обеспечение для рождения и воспитания детей (статья 38, часть 1; статья 39, часть 1; статья 55, часть 3, Конституции Российской Федерации) и не противоречит международным обязательствам Российской Федерации.

Вместе с тем определение максимального размера пособия по беременности и родам не может осуществляться без учета природы указанной выплаты и, следовательно, размера заработка, на основе которого исчисляются и уплачиваются соответствующие платежи, а также без учета ее особого предназначения.

4. В Российской Федерации как правовом и социальном государстве устанавливаемый федеральным законодателем правовой режим пособий по обязательному социальному страхованию должен быть основан на универсальных принципах справедливости и юридического равенства и вытекающего из них требования сбалансированности прав и обязанностей (статья 1, часть 1; статья 6, часть 2; статья 19 Конституции Российской Федерации). Этим, как следует из правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, изложенной в Постановлениях от 24 февраля 1998 года № 7-П и от 23 декабря 1999 года № 18-П, обусловлена недопустимость существенных диспропорций между платежами, которые вносятся работодателями в Фонд социального страхования Российской Федерации и из которых формируются его средства, и страховым обеспечением, в том числе при установлении максимального размера пособия по беременности и родам, выплачиваемого из этих средств.

Между тем, введя частью первой статьи 15 Федерального закона “О бюджете Фонда социального страхования Российской Федерации на 2002 год” норму о максимальном размере пособия по беременности и родам, федеральный законодатель, преследуя цель перераспределить средства Фонда социального страхования Российской Федерации, вместе с тем не учел, что в данном случае требовалось достижение большего соответствия (пропорциональности) между платежами, из которых формируются эти средства, и выплатами, осуществляемыми в пользу застрахованных женщин в соответствии с их заработком (страховым обеспечением), в целях установления более высокого размера пособия. В результате ухудшилось положение тех женщин, чей средний заработок значительно превышает установленный максимальный размер пособия, при том что сумма начисляемых работодателем в их пользу выплат и иных вознаграждений, которая учитывается при определении налоговой базы, существенно превышает заработок, фактически лежащий в основе определения максимального размера пособия.

5. Наряду с компенсацией (минимизацией) последствий изменения материального положения работающей женщины вследствие рождения ребенка (часть третья статьи 1 Федерального закона “Об основах обязательного социального страхования”) назначение пособия по беременности и родам состоит в обеспечении охраны здоровья женщины в период беременности и восстановления после родов и, таким образом, в создании благоприятных социальных условий для рождения детей, для достижения целей демографической политики.

Исходя из этого при установлении размера пособия по беременности и родам и ограничений, связанных с его выплатой, федеральный законодатель должен учитывать задачи социальной политики на конкретно-историческом этапе развития государства, а также всю совокупность физиологических и нравственно-психологических факторов, оказывающих воздействие на женщин в период, непосредственно предшествующий и непосредственно следующий за рождением ребенка, исключительный характер пособия, рассчитанного на строго ограниченное время, и его повышенную значимость для жизни женщины и ребенка. Осуществляя соответствующее регулирование, в целях поддержания баланса конституционно защищаемых ценностей он должен основываться на вытекающих из статьи 19 Конституции Российской Федерации принципах пропорциональности и эквивалентности и соблюдать требование статьи 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации о соразмерности вводимых ограничений защищаемым конституционным ценностям.

Между тем введенное в 2002 году регулирование, которым отменялось 100-процентное возмещение заработка для женщин, чей средний заработок превышает предельный размер пособия по беременности и родам, не отвечает указанным требованиям и, приводя к снижению уровня жизни, чрезмерно ограничивает гарантии их прав, закрепленных в статьях 19 (части 1 и 2), 38 (часть 1), 39 (часть 1), 41 (часть 1) и 55 (часть 3) Конституции Российской Федерации, а также не согласуется с положениями Конвенции МОТ “Относительно охраны материнства” и Рекомендации МОТ “Об обеспечении дохода” о целях социального обеспечения в связи с беременностью и родами.

В связи с этим федеральному законодателю надлежит – исходя из требований Конституции Российской Федерации и с учетом настоящего Постановления – внести изменения в действующее законодательство, с тем чтобы обеспечить более справедливую пропорциональность между платежами в Фонд социального страхования Российской Федерации, осуществляемыми в пользу застрахованных женщин в соответствии с их заработком, и страховым обеспечением, что позволило бы в максимально возможной степени компенсировать им утраченный в связи с использованием отпуска по беременности и родам заработок, на основе которого исчислялись платежи в Фонд социального страхования Российской Федерации.

Конституционный Суд Российской Федерации в настоящее время считает возможным, руководствуясь пунктом 12 части первой статьи 75, статьями 79 и 80 Федерального конституционного закона “О Конституционном Суде Российской Федерации”, установить, что норма, введенная частью первой статьи 15 Федерального закона “О бюджете Фонда социального страхования Российской Федерации на 2002 год” и в настоящее время действующая в редакции Федерального закона “О бюджете Фонда социального страхования Российской Федерации на 2007 год” (часть 1 статьи 13), в той мере, в какой она признана Конституционным Судом Российской Федерации не соответствующей Конституции Российской Федерации, во всяком случае утрачивает силу по истечении шести месяцев с момента провозглашения настоящего Постановления».


Статья 113 Налогового кодекса Российской Федерации


Постановление от 14 июля 2005 г. № 9-П «По делу о проверке конституционности положений статьи 113 Налогового
кодекса Российской Федерации в связи с жалобой
гражданки Г. А. Поляковой и запросом Федерального
арбитражного суда Московского округа» (сз рф. 2005. № 30
(ч. II). ст. 3200).

Вопрос. О прекращении течения срока давности привлечения лица к ответственности за совершение налоговых правонарушений.

Из мотивировочной части:

«4.1. …По смыслу статьи 113 во взаимосвязи со статьями 88, 89, 100 и 101 Налогового кодекса Российской Федерации, если для оформления результатов налоговой проверки, в ходе которой обнаруживается налоговое правонарушение, акта налоговой проверки не требуется, процесс привлечения лица к ответственности за налоговое правонарушение начинается с соответствующего решения руководителя (заместителя руководителя), выносимого по материалам проверки. В этом случае течение срока давности привлечения к ответственности за совершение налогового правонарушения прекращается (т. е. срок давности считается исчерпанным) с вынесением соответствующего решения руководителя (заместителя руководителя) налогового органа о привлечении налогоплательщика к налоговой ответственности.

С иском в суд о взыскании налоговой санкции налоговые органы, согласно статье 115 Налогового кодекса Российской Федерации, если налогоплательщик отказался добровольно уплатить сумму санкции или пропустил срок ее уплаты, могут обратиться не позднее шести месяцев со дня обнаружения налогового правонарушения и составления соответствующего акта (пункт 1). Если налоговое правонарушение, совершенное налогоплательщиком, обнаруживается и фиксируется актом выездной налоговой проверки, то начало течения шестимесячного срока давности взыскания налоговой санкции, как следует из статей 100, 101, 113 и 115 Налогового кодекса Российской Федерации, связывается именно с указанным актом, с принятием которого начинается процесс привлечения к налоговой ответственности, а не с решением руководителя налогового органа. В случаях же, когда акта налоговой проверки не требуется, начало течения шестимесячного срока давности для обращения в суд о взыскании налоговой санкции связывается с выносимым по материалам проверки решением руководителя налогового органа.

Следовательно, по смыслу статьи 113 и пункта 1 статьи 115 Налогового кодекса Российской Федерации во взаимосвязи с его статьями 100, 101 и 104, срок осуществления правомочия налогового органа на обращение в суд установлен статьей 115 и не может одновременно определяться статьей 113; срок давности обращения в суд о взыскании налоговой санкции является самостоятельным сроком, он не поглощается сроком давности привлечения к налоговой ответственности и не предполагает, что целиком весь процесс привлечения лица к налоговой ответственности (включая все его стадии, в том числе принятие судом решения о взыскании налоговой санкции) должен быть завершен в срок, не превышающий срок давности, указанный в статье 113. Срок взыскания налоговой санкции начинает исчисляться по прекращении течения срока давности привлечения к налоговой ответственности. Прекращение же истечения срока давности привлечения к налоговой ответственности связывается не с решением суда о взыскании налоговой санкции, а с принятием акта налоговой проверки либо, в случае отсутствия необходимости в составлении такого акта, с соответствующим решением руководителя налогового органа.

Установленный статьей 113 Налогового кодекса Российской Федерации срок давности привлечения лица к ответственности за совершение налогового правонарушения призван исключить возможность неразумно продолжительной неопределенности в вопросах правового положения налогоплательщика (в том числе его имущественных прав) в связи с совершенным им правонарушением и ограждает лицо от применения к нему штрафных санкций за правонарушение, выявленное после окончания периода, в течение которого оно обязано хранить документацию, связанную с исчислением и уплатой налогов. Поэтому налоговый орган не вправе привлекать налогоплательщика к ответственности за совершение налогового правонарушения, если истек указанный срок давности. При этом положения статьи 113 Налогового кодекса Российской Федерации не препятствуют привлечению налогоплательщика к ответственности в случае, если факт налогового правонарушения выявлен налоговым органом с соблюдением требований Налогового кодекса Российской Федерации о предельном сроке глубины охвата налоговой проверки и о сроке хранения отчетной документации (подпункт 8 пункта 1 статьи 23 и часть первая статьи 87).

Придание положениям статьи 113 Налогового кодекса Российской Федерации иного смысла вело бы к рассогласованности указанных сроков, допускало бы применение срока давности привлечения к налоговой ответственности в противоречие с его предназначением в налоговом праве, подрывало бы баланс публичных и частных интересов и тем самым противоречило бы Конституции Российской Федерации, ее статье 57 во взаимосвязи со статьями 1, 15 (часть 4), 17 (части 1 и 3), 18, 45, 49 и 55 (часть 3).

4.2. Таким образом, положения статьи 113 Налогового кодекса Российской Федерации не противоречат Конституции Российской Федерации. По своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования они означают, что течение срока давности привлечения лица к ответственности за совершение налоговых правонарушений прекращается с момента оформления акта налоговой проверки, в котором указаны документально подтвержденные факты налоговых правонарушений, выявленные в ходе проверки, и содержатся ссылки на статьи Налогового кодекса Российской Федерации, предусматривающие ответственность за эти правонарушения, а в случае отсутствия необходимости в составлении такого акта – с момента вынесения соответствующего решения руководителя (заместителя руководителя) налогового органа о привлечении налогоплательщика к налоговой ответственности.

5. Регулирование последствий пропуска сроков давности, установление возможности их прерывания, приостановления или восстановления применительно к привлечению к ответственности за совершение налоговых правонарушений в силу статей 57, 71 (пункты «в», «з»), 75 (часть 3) и 76 (часть 1) Конституции Российской Федерации относятся к полномочиям федерального законодателя.

5.1. Из статьи 113 Налогового кодекса Российской Федерации следует, что законодатель избрал трехгодичный срок давности привлечения к налоговой ответственности в качестве универсального срока для всех налоговых правонарушений, предусмотренных главой 16 данного Кодекса, и этот срок не может быть прерван, т. е. не допускается, чтобы его исчисление прерывалось и начиналось бы заново, с самого начала.

Отсутствие такой возможности само по себе не является нарушением Конституции Российской Федерации, поскольку баланс частных и публичных интересов при определении последствий пропуска срока давности привлечения к ответственности за совершение налоговых правонарушений может достигаться иными способами, установленными в правовой системе Российской Федерации, в том числе путем приостановления этого срока.

5.2 Осуществляя соответствующее регулирование, законодатель, однако, должен исходить из общих принципов юридической ответственности и конкретизирующих их принципов налоговой ответственности, таких как справедливость, соразмерность, пропорциональность и неотвратимость. Во всяком случае такое регулирование должно отвечать вытекающим из указанных принципов требованиям обоснованности и формальной определенности, ясности, точности юридических норм, с тем чтобы не допускалась возможность их неоднозначного толкования и, следовательно, произвольного применения. Указанные принципы, обеспечивая одинаковый объем правовых гарантий всем налогоплательщикам, вместе с тем позволяют учитывать юридически значимые по своим последствиям различия в реализации налогоплательщиками обязанностей, вытекающих из статьи 57 Конституции Российской Федерации, при регулировании последствий пропуска сроков давности.

В силу статьи 10 Конституции Российской Федерации Конституционный Суд Российской Федерации не вправе подменять законодателя, к компетенции которого относится внесение в действующее налоговое законодательство изменений и дополнений, касающихся приостановления сроков давности. Вместе с тем Конституционный Суд Российской Федерации в соответствии со статьей 125 Конституции Российской Федерации и статьями 3, 36 и 74 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», проверяя конституционность положений статьи 113 Налогового кодекса Российской Федерации, выявляет их конституционно-правовой смысл, в том числе в отношении последствий пропуска сроков давности.

Положения статьи 113 Налогового кодекса Российской Федерации в нормативном единстве с пунктом 4 его статьи 109, согласно которому истечение сроков давности привлечения к ответственности за совершение налогового правонарушения является обстоятельством, исключающим привлечение лица к ответственности за совершение налогового правонарушения, по их смыслу в системе действующего налогового законодательства (в том числе в части, регулирующей исполнение налогоплательщиками налоговой обязанности, процедуры налогового контроля, механизмы возмещения ущерба, нанесенного налогоплательщиком в результате несвоевременной уплаты налога, порядок привлечения к налоговой ответственности) имеют обязывающий характер как для налоговых органов, так и для налогоплательщиков.

В связи с этим необходимо учитывать, что система налогообложения основывается на информации о доходах, представляемой прежде всего самим налогоплательщиком. Неправомерные действия налогоплательщика, в том числе такие как отказ от предоставления запрашиваемых при проведении налоговой проверки документов или непредставление их в установленные сроки, препятствующие нормальному ходу налоговой проверки, могут сделать невозможным привлечение к ответственности в связи с истечением срока давности.

Между тем принципы справедливости и юридического равенства и неразрывно связанный с ними в качестве одного из их аспектов принцип пропорциональности (пропорционального равенства), обусловливая обеспечение одинакового объема юридических гарантий всем налогоплательщикам, применительно к действию нормы о сроках давности по кругу лиц предполагают необходимость дифференцированного подхода к тем налогоплательщикам, которые, противодействуя налоговому контролю и налоговой проверке, использовали бы положение о сроках давности вопреки его предназначению, в ущерб правам других налогоплательщиков и правомерным публичным интересам.

Если же в случае противодействия налогоплательщика осуществлению налогового контроля и проведению налоговой проверки налоговые санкции не могли бы быть наложены по одной лишь причине истечения трехлетнего срока давности, при том что в действующей системе правового регулирования не допускается возможность их прерывания или приостановления, возникала бы – вопреки принципам юридической ответственности, имеющим общее регулирующее воздействие и обусловливающим действительный смысл и предназначение нормы о сроке давности привлечения к налоговой ответственности, – возможность злоупотребления закрепленным статьей 113 Налогового кодекса Российской Федерации правом не быть привлеченным к налоговой ответственности по истечении срока давности. Налогоплательщик, не представивший необходимые документы в срок и противодействовавший проведению налоговой проверки, что привело к пропуску сроков давности и, следовательно, сделало невозможным применение к нему налоговых санкций (в частности, при совершении им деяний, предусмотренных статьями 119, 120 и 122 Налогового кодекса Российской Федерации), получил бы неправомерное преимущество перед тем налогоплательщиком, который совершил такие же деяния, однако не препятствовал проведению налоговой проверки и был с соблюдением срока давности привлечен к налоговой ответственности.

Тем самым в противоречие со статьями 6 (часть 2), 19 (часть 1), 55 (часть 3) и 57 Конституции Российской Федерации были бы грубо нарушены принципы равенства всех перед законом и судом и несения гражданами Российской Федерации равных обязанностей, предусмотренных Конституцией Российской Федерации, и вытекающие из них принципы налогообложения, такие как юридическое равенство налогоплательщиков, всеобщность и соразмерность налогообложения, равное налоговое бремя, – применительно к реализации мер юридической ответственности за невыполнение конституционной обязанности платить законно установленные налоги и сборы, выразившееся в совершении деяний, предусмотренных Налоговым кодексом Российской Федерации в качестве налоговых правонарушений; это привело бы также к деформации других принципов налоговой ответственности, таких как справедливость, соразмерность и неотвратимость, что в правовом государстве недопустимо. Кроме того, был бы нарушен конституционный принцип, согласно которому осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц (статья 17, часть 3, Конституции Российской Федерации), что в конечном счете означало бы нарушение относящегося к основам конституционного строя Российской Федерации положения, согласно которому в правовой системе Российской Федерации Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу и прямое действие.

В связи с этим оспариваемые положения статьи 113 Налогового кодекса Российской Федерации не могут истолковываться как предполагающие, что установленный ими срок давности распространяется равным образом как на тех налогоплательщиков, которые соблюдают свои обязанности при осуществлении налогового контроля, так и на тех, которые такому контролю противодействуют. Применяя их при рассмотрении дел о налоговом правонарушении, суд, исходя из принципов самостоятельности судебной власти и справедливого, независимого, объективного и беспристрастного правосудия (статьи 10 и 120 Конституции Российской Федерации), вправе, не ограничиваясь одной лишь констатацией пропуска срока давности привлечения налогоплательщика к ответственности, учесть иные обстоятельства, в частности по ходатайству налогового органа проверить, имели ли место неправомерные действия со стороны налогоплательщика, препятствующие нормальному ходу контрольных мероприятий и направленные на их затягивание по времени.

Как следует из статьи 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации, согласно которой судопроизводство осуществляется на основе состязательности и равноправия сторон, и конкретизирующих ее положений пункта 6 статьи 108 Налогового кодекса Российской Федерации, части 1 статьи 65 АПК Российской Федерации и части первой статьи 56 ГПК Российской Федерации, обязанность по доказыванию возлагается на налоговый орган; в условиях состязательности процесса он должен доказать те обстоятельства, на которые он ссылается как на основание своих требований и возражений. Суд же в соответствии со статьей 71 АПК Российской Федерации и статьей 67 ГПК Российской Федерации оценивает доказательства по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном, объективном и непосредственном исследовании имеющихся в деле доказательств, оценивает относимость, допустимость, достоверность каждого доказательства в отдельности, а также достаточность и взаимную связь доказательств в их совокупности; каждое доказательство подлежит оценке судом наряду с другими доказательствами; никакие доказательства не имеют для суда заранее установленной силы.

Таким образом, положения статьи 113 Налогового кодекса Российской Федерации по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования не исключают для суда возможность в случае воспрепятствования налогоплательщиком осуществлению налогового контроля и проведению налоговой проверки признать уважительными причины пропуска налоговым органом срока давности привлечения к ответственности и взыскать с налогоплательщика налоговые санкции за те правонарушения, которые выявлены в пределах сроков глубины охвата налоговой проверки на основе анализа соответствующей документации».


Пункт 2 статьи 173 Налогового кодекса Российской Федерации


Определение от 1 октября 2008 г. № 675-О-П «По жалобе
общества с ограниченной ответственностью “ММК-транс” на нарушение конституционных прав и свобод пунктом 2 статьи 173 Налогового кодекса Российской Федерации» (Текст официально опубликован не был).

Вопрос. Данное Конституционным Судом Российской Федерации конституционно-правовое истолкование норм Налогового кодекса Российской Федерации, касающихся реализации налогоплательщиками права на возмещение из бюджета сумм превышения налоговых вычетов над суммой исчисленного налога на добавленную стоимость в установленные Налоговым кодексом Российской Федерации сроки является общеобязательным, в том числе для судов.

Из мотивировочной части:

«2. Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно обращался к вопросам, связанным с реализацией налогоплательщиками права на возмещение из бюджета сумм превышения налоговых вычетов над суммой исчисленного налога на добавленную стоимость в установленные Налоговым кодексом Российской Федерации сроки.

В Определении от 8 апреля 2004 года № 169-О Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что, устанавливая в главе 21 Налогового кодекса Российской Федерации налог на добавленную стоимость и закрепляя – с учетом его экономической природы – правила исчисления данного налога, в том числе особенности механизма исчисления итоговой суммы налога, федеральный законодатель определил, что положительная разница между суммами, получаемыми налогоплательщиками от покупателей, и суммами налога, фактически уплачиваемыми налогоплательщиками поставщикам товаров (работ, услуг), подлежит уплате налогоплательщиком в бюджет по результатам налогового периода, а отрицательная – возврату (зачету) налогоплательщику из бюджета.

Согласно статье 171 Налогового кодекса Российской Федерации (в редакции, действовавшей до внесения в данную статью изменений Федеральным законом от 22 июля 2005 года № 119-ФЗ) налогоплательщик вправе уменьшить общую сумму налога на добавленную стоимость, исчисленную в соответствии со статьей 166 данного Кодекса, на установленные законом налоговые вычеты (пункт 1); вычетам подлежат суммы налога, предъявленные налогоплательщику и уплаченные им при приобретении товаров (работ, услуг) на территории Российской Федерации (пункт 2). В случае если по итогам налогового периода сумма налога на добавленную стоимость, предъявленная налогоплательщику поставщиками, превысит сумму налога, выставленную налогоплательщиком покупателю, полученная разница подлежит возмещению (зачету, возврату) налогоплательщику из бюджета в пределах сроков, установленных пунктом 2 статьи 173 Налогового кодекса Российской Федерации, т. е. в течение трех лет после окончания соответствующего налогового периода.

Данное условие реализации права налогоплательщика на возмещение сумм налога на добавленную стоимость совпадает с закрепленным в качестве общего правила в пункте 7 статьи 78 Налогового кодекса Российской Федерации, регламентирующей порядок зачета или возврата излишне уплаченной суммы налога, трехлетним сроком подачи заявления о возврате излишне уплаченной суммы налога. Этот срок, в соответствии с правовой позицией Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в Определении от 21 июня 2001 года № 173-О, предназначен для предъявления соответствующего требования непосредственно налоговому органу, и его пропуск не препятствует налогоплательщику обратиться в суд в порядке гражданского или арбитражного судопроизводства с иском о возврате соответствующей суммы из бюджета, и в таком случае действуют общие правила исчисления срока исковой давности – со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права (пункт 1 статьи 200 ГК Российской Федерации).

В Определении от 3 июля 2008 года № 630-О-П Конституционный Суд Российской Федерации указал также, что, исходя из экономической сущности налога на добавленную стоимость как косвенного налога (налога на потребление), федеральный законодатель предусмотрел многоступенчатый механизм его исчисления и уплаты, в рамках которого статьей 173 Налогового кодекса Российской Федерации для расчета суммы налога, подлежащей уплате в бюджет, предусмотрена необходимость определения как сумм налога, исчисленных с налоговой базы (со стоимости реализованных товаров, работ, услуг), так и сумм налога, предъявленных по покупкам, приобретенным для осуществления операций по реализации товаров (работ, услуг), подлежащих налоговому вычету. При этом налогоплательщику в пределах срока, установленного пунктом 2 данной статьи, предоставлена возможность возмещать налог из бюджета и при отсутствии переплаты (переплаченной в бюджет суммы), а именно в случае превышения налоговых вычетов, указанных в декларации, над суммами налога, исчисленными в связи с реализацией товаров (работ, услуг).

Поскольку такая возможность возмещения положительной разницы между суммой налоговых вычетов и суммой начисленного налога по правилам статьи 176 Налогового кодекса Российской Федерации обусловлена необходимостью подтверждения обоснованности заявленных налогоплательщиком в налоговой декларации налоговых вычетов, то перед принятием решения о возмещении налога налоговый орган уполномочен в установленные сроки проводить камеральную проверку налоговой декларации, в ходе которой он вправе потребовать представления документов, обосновывающих применение указанных налоговых вычетов (пункты 2 и 8 статьи 88 Налогового кодекса Российской Федерации).

При этом выявление факта исчисления продавцом с налоговой базы налога на добавленную стоимость, заявляемого к вычету покупателем, а также исследование всей совокупности обстоятельств, в том числе подтверждающих надлежащими документами приобретение и оплату товаров (работ, услуг), также возможно лишь в определенные Налоговым кодексом сроки. В частности, согласно статье 89 Налогового кодекса Российской Федерации в рамках выездной налоговой проверки или повторной выездной налоговой проверки может быть проверен период, не превышающий трех календарных лет, предшествующих году, в котором вынесено соответствующее решение (пункты 4 и 10); выездная налоговая проверка, осуществляемая в связи с реорганизацией или ликвидацией организации-налогоплательщика, также может проводиться за период, не превышающий трех календарных лет, предшествующих году, в котором вынесено решение о проведении проверки (пункт 11), а согласно его статье 113 срок давности привлечения к ответственности за совершение налогового правонарушения составляет три года со дня его совершения или со следующего дня после окончания налогового периода, в течение которого оно было совершено (пункт 1). Таким образом, сроки реализации прав в рамках налоговых правоотношений установлены не только для налогоплательщиков, но и для налоговых органов.

Опираясь на правовые позиции, изложенные в Постановлениях от 6 июня 1995 года № 7-П и от 13 июня 1996 года № 14-П и конкретизированные применительно к налоговым спорам в Постановлении от 28 октября 1999 года № 14-П и Определении от 18 апреля 2006 года № 87-О, Конституционный Суд Российской Федерации в Определении от 3 июля 2008 года № 630-О-П пришел к выводу, что сами по себе положения пункта 2 статьи 173 Налогового кодекса Российской Федерации, являющиеся частью механизма правового регулирования отношений по взиманию налога на добавленную стоимость и устанавливающие отвечающий природе данного налога срок, в течение которого налогоплательщику предоставляется возможность возмещения из бюджета сумм превышения налоговых вычетов над суммой исчисленного налога, ставят налогоплательщиков в равные условия с точки зрения исполнения обязанности по уплате налога на добавленную стоимость, а потому их нельзя признать нарушающими конституционные права заявителя, перечисленные в жалобе. При этом предполагается, что налогоплательщик в рамках судопроизводства в арбитражном суде во всяком случае не может быть лишен возможности обратиться за защитой своего права на возмещение налога на добавленную стоимость и что арбитражный суд в случае сомнений в правомерности применения (или отказа в предоставлении) налогового вычета обязан установить, исследовать и оценить всю совокупность имеющих значение для правильного разрешения дела обстоятельств (оплата покупателем товаров (работ, услуг), фактические отношения продавца и покупателя, наличие документов, подтверждающих уплату налога в составе цены товара (работы, услуги), и т. п.), которые должны учитываться при решении вопроса о возмещении данного налога, в том числе за пределами установленного пунктом 2 статьи 173 Налогового кодекса Российской Федерации срока, если реализации права налогоплательщика в течение этого срока препятствовали обстоятельства, связанные, в частности, с невыполнением налоговым органом возложенных на него обязанностей или с невозможностью получить возмещение, несмотря на своевременно предпринятые к тому действия со стороны налогоплательщика, и т. п.

Таким образом, вопрос, поставленный в жалобе ООО «ММК-Транс», разрешен Конституционным Судом Российской Федерации в сохраняющих свою силу решениях. Согласно части второй статьи 74 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации» во взаимосвязи с его статьями 3, 6, 36, 79, 85, 86, 87, 96 и 100 выраженные в этих решениях правовые позиции, равно как и данное в них конституционно-правовое истолкование норм Налогового кодекса Российской Федерации, являются общеобязательными, в том числе для судов».


Статьи 208 и 217 Налогового кодекса Российской Федерации


Определение от 17 июня 2008 г. № 552-О-П «По жалобе
гражданина Розенкова Алексея Витальевича на нарушение
его конституционных прав положениями статей 99 и 107 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации
и статей 208 и 217 Налогового кодекса Российской
Федерации» (Конституционное правосудие в странах СНГ
и Балтии, 2008 г. , № 23 (специальный выпуск)).

Вопрос. О неналоговой природе удержаний из пенсий и иных доходов осужденных к лишению свободы.

Из мотивировочной части:

«4. Налоговый кодекс Российской Федерации, как следует из его статей 1, 2 и 11, устанавливает систему налогов и сборов, а также общие принципы налогообложения и сборов в Российской Федерации и регулирует отношения по установлению, введению и взиманию налогов и сборов в Российской Федерации; при этом используемые в данном Кодексе понятия применяются исключительно для целей налогообложения.

Так, подпункт 7 пункта 1 статьи 208 Налогового кодекса Российской Федерации определяет понятие «доходы» для целей главы 23 «Налог на доходы физических лиц», а пункты 1 и 3 статьи 217 перечисляют доходы, не подлежащие обложению этим налогом, в числе которых указаны пенсии, государственные пособия и иные выплаты и компенсации.

Данные положения Налогового кодекса Российской Федерации сами по себе не могут рассматриваться как нарушающие права заявителя, гарантируемые статьями 39 и 41 Конституции Российской Федерации. Кроме того, они не имеют непосредственного отношения к предмету его жалобы, поскольку не касаются удержаний из пенсий и иных доходов осужденных к лишению свободы, предназначенных для возмещения расходов по содержанию этих лиц, о которых идет речь в статьях 99 и 107 УИК Российской Федерации и которые не являются ни налогом, ни сбором в смысле налогового законодательства».


Подпункт 6 пункта 1 статьи 23 и пункта 1 статьи 93 Налогового кодекса Российской Федерации


Определение от 17 июня 2008 г. № 451-О-П «По жалобе
гражданина Карелина Михаила Юрьевича на нарушение его конституционных прав положениями подпункта 6 пункта 1 статьи 23 и пункта 1 статьи 93 Налогового кодекса
Российской Федерации, пункта 1 статьи 8 и пункта 3 статьи
18 Федерального закона “Об адвокатской деятельности
и адвокатуре в Российской Федерации”» (Вестник КС РФ. 2009. № 1).

Вопрос. О предоставлении информации в целях налогообложения и налогового контроля.

Из мотивировочной части:

«2. Освобождение адвоката от обязанности свидетельствовать об обстоятельствах и сведениях, которые ему стали известны или были доверены в связи с его профессиональной деятельностью, служит для обеспечения права каждого на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени (статья 23, часть 1, Конституции Российской Федерации) и является гарантией того, что информация о частной жизни, конфиденциально доверенная лицом в целях собственной защиты только адвокату, не будет вопреки воле этого лица использована в иных целях, в том числе как свидетельство против него самого (статья 24, часть 1; статья 51 Конституции Российской Федерации).

Исходя из приведенной правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, сформулированной в Определении от 6 июля 2000 года № 128-О применительно к нормам уголовного законодательства, касающимся адвокатской тайны, положения подпункта 6 пункта 1 статьи 23 и пункта 1 статьи 93 Налогового кодекса Российской Федерации не могут рассматриваться как возлагающие на адвокатов и адвокатские образования обязанность предоставлять налоговому органу любые документы, содержащие сведения о клиентах, и, соответственно, предусматривающие ответственность за неисполнение такой обязанности как за налоговое правонарушение.

Вместе с тем адвокаты и адвокатские образования, являющиеся налогоплательщиками в силу статьи 57 Конституции Российской Федерации, обязаны уплачивать законно установленные налоги и сборы и в равной мере со всеми другими налогоплательщиками вести в установленном порядке учет своих доходов (расходов) и объектов налогообложения, представлять в налоговый орган налоговые декларации (расчеты) по налогам, а в необходимых случаях, предусмотренных законом, – информацию и документы, подтверждающие полноту и своевременность уплаты налогов и сборов, а также нести иные обязанности, предусмотренные законодательством о налогах и сборах (статья 23 Налогового кодекса Российской Федерации). Освобождение адвокатов и адвокатских объединений от обязанности предоставлять соответствующие сведения и документы исключало бы всякую возможность налогового контроля и не соответствовало бы целям и смыслу налогообложения.

Теми же целями налогообложения и налогового контроля предопределяется и содержание информации, предоставляемой налоговым органам адвокатами и адвокатскими образованиями. Налоговый орган вправе требовать от них сведения, которые необходимы для оценки налоговых последствий сделок, заключаемых с клиентами. Такие сведения в любом случае составляют налоговую тайну и защищаются от разглашения в силу закона (статья 102 Налогового кодекса Российской Федерации). Что касается сведений, которые связаны с содержанием оказываемой адвокатом юридической помощи и могут быть использованы против его клиента, то – исходя из конституционно значимых принципов адвокатской деятельности, – налоговые органы не вправе требовать их представления. Именно поэтому Налоговый кодекс Российской Федерации устанавливает, что при осуществлении налогового контроля не допускаются сбор, хранение, использование и распространение информации о налогоплательщике, полученной в нарушение принципа сохранности информации, составляющей профессиональную тайну иных лиц, в частности адвокатскую тайну, аудиторскую тайну (пункт 4 статьи 82).

Схожую правоприменительную коллизию норм двух федеральных законов, касающихся защиты банковской тайны, Конституционный Суд Российской Федерации разрешил в Постановлении от 14 мая 2003 года № 8-П, подтвердив полномочие судебного пристава-исполнителя в рамках его публичной функции по принудительному исполнению постановления суда требовать предоставления определенных и ограниченных целями его деятельности сведений, составляющих банковскую тайну, при том что предполагается недопустимость разглашения этих сведений.

Таким образом, подпункт 6 пункта 1 статьи 23 и пункт 1 статьи 93 Налогового кодекса Российской Федерации, предусматривающие предоставление налогоплательщиками – адвокатами и адвокатскими образованиями по требованию налогового органа документов, необходимых для исчисления и уплаты налогов, сами по себе не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявителей. Разрешение же споров о том, содержит ли запрашиваемый у адвоката документ сведения, составляющие адвокатскую тайну, либо он относится к документам, которые связаны с оценкой налоговых последствий сделок, заключаемых адвокатом со своими клиентами, т. е. отражают его собственные доходы и расходы, а потому могут быть подвергнуты проверке в обычном порядке, входит в компетенцию правоприменительных органов и к полномочиям Конституционного Суда Российской Федерации, как они определены в статье 125 Конституции Российской Федерации и статье 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», не относится.


Пункт 1 статьи 93 и пункт 2 статьи 126 Налогового кодекса Российской Федерации


Определение от 6 марта 2008 г. № 449-О-П «По жалобе
некоммерческой организации «Коллегия адвокатов
“Регионсервис” на нарушение конституционных прав
и свобод положениями пункта 1 статьи 93 и пункта 2
статьи 126 Налогового кодекса Российской Федерации» (Вестник КС РФ. 2008. № 5).

Вопрос. О предоставлении информации в целях налогообложения и налогового контроля

Из мотивировочной части:

«2. …Исходя из приведенной правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, сформулированной в Определении от 6 июля 2000 года № 128-О применительно к нормам уголовного законодательства, касающимся адвокатской тайны, положения пункта 1 статьи 93 и пункта 2 статьи 126 Налогового кодекса Российской Федерации не могут рассматриваться как возлагающие на адвокатов и адвокатские образования обязанность предоставлять налоговому органу любые документы, содержащие сведения о клиентах, и, соответственно, предусматривающие ответственность за неисполнение такой обязанности как за налоговое правонарушение.

Вместе с тем адвокаты и адвокатские образования, являющиеся налогоплательщиками в силу статьи 57 Конституции Российской Федерации, обязаны уплачивать законно установленные налоги и сборы и в равной мере со всеми другими налогоплательщиками вести в установленном порядке учет своих доходов (расходов) и объектов налогообложения, представлять в налоговый орган налоговые декларации (расчеты) по налогам, а в необходимых случаях, предусмотренных законом, – информацию и документы, подтверждающие полноту и своевременность уплаты налогов и сборов, а также нести иные обязанности, предусмотренные законодательством о налогах и сборах (статья 23 Налогового кодекса Российской Федерации). Освобождение адвокатов и адвокатских объединений от обязанности предоставлять соответствующие сведения и документы исключало бы всякую возможность налогового контроля и не соответствовало бы целям и смыслу налогообложения.

Теми же целями налогообложения и налогового контроля предопределяется и содержание информации, предоставляемой налоговым органам адвокатами и адвокатскими образованиями. Налоговый орган вправе требовать от них сведения, которые необходимы для оценки налоговых последствий сделок, заключаемых с клиентами. Такие сведения в любом случае составляют налоговую тайну и защищаются от разглашения в силу закона (статья 102 Налогового кодекса Российской Федерации). Что касается сведений, которые связаны с содержанием оказываемой адвокатом юридической помощи и могут быть использованы против его клиента, то – исходя из конституционно значимых принципов адвокатской деятельности, – налоговые органы не вправе требовать их представления. Именно поэтому Налоговый кодекс Российской Федерации устанавливает, что при осуществлении налогового контроля не допускаются сбор, хранение, использование и распространение информации о налогоплательщике, полученной в нарушение принципа сохранности информации, составляющей профессиональную тайну иных лиц, в частности адвокатскую тайну, аудиторскую тайну (пункт 4 статьи 82).

Схожую правоприменительную коллизию норм двух федеральных законов, касающихся защиты банковской тайны, Конституционный Суд Российской Федерации разрешил в Постановлении от 14 мая 2003 года № 8-П, подтвердив полномочие судебного пристава-исполнителя в рамках его публичной функции по принудительному исполнению постановления суда требовать предоставления определенных и ограниченных целями его деятельности сведений, составляющих банковскую тайну, при том что предполагается недопустимость разглашения этих сведений.

Таким образом, пункт 1 статьи 93 и корреспондирующий ему пункт 2 статьи 126 Налогового кодекса Российской Федерации, предусматривающие предоставление налогоплательщиками – адвокатами и адвокатскими образованиями по требованию налогового органа документов, содержащих сведения о налогоплательщиках, в том числе подтверждающие полную и своевременную уплату ими налогов и сборов, сами по себе не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявителей. Разрешение же споров о том, содержит ли запрашиваемый у адвоката документ сведения, составляющие адвокатскую тайну, либо он относится к документам, которые связаны с оценкой налоговых последствий сделок, заключаемых адвокатом со своими клиентами, т. е. отражают его собственные доходы и расходы, а потому могут быть подвергнуты проверке в обычном порядке, входит в компетенцию правоприменительных органов и к полномочиям Конституционного Суда Российской Федерации, как они определены в статье 125 Конституции Российской Федерации и статье 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации», не относится.


Пункт 2 статьи 333.18 и подпункт 20 пункта 1 статьи 333.33 Налогового кодекса Российской Федерации


Определение от 15 января 2008 г. № 294-О-П «По запросу
Арбитражного суда Нижегородской области о проверке
конституционности пункта 2 статьи 333.18, подпункта 20
пункта 1 статьи 333.33 Налогового кодекса Российской
Федерации и пункта 4 статьи 16 Федерального закона
“О государственной регистрации прав на недвижимое
имущество и сделок с ним”» (СЗ РФ. 2008. № 29 (ч. ii. ) ст. 3576).

Вопрос. Об отсутствии в действующем правовом регулировании норм, определяющих размеры и порядок уплаты госпошлины за регистрацию договора участия в долевом строительстве.

Из мотивировочной части:

«3.1. Одним из способов обеспечения обязательств застройщика по договору участия в долевом строительстве является залог: согласно части 1 статьи 13 Федерального закона «Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации» с момента государственной регистрации договора находящимися в залоге у участников долевого строительства (залогодержателей) считаются предоставленный для строительства (создания) объекта недвижимости, в составе которого будут находиться объекты долевого строительства, земельный участок, принадлежащий застройщику (залогодателю) на праве собственности, или право аренды на указанный земельный участок и строящийся (создаваемый) на этом земельном участке объект недвижимости.

Залог недвижимости, как следует из Федерального закона от 16 июля 1998 года № 102-ФЗ «Об ипотеке (залоге недвижимости)», возникает либо из договора о залоге недвижимого имущества (договора об ипотеке), по которому одна сторона – кредитор по обязательству (залогодержатель) имеет право получить удовлетворение своих денежных требований к другой стороне – должнику по этому обязательству (залогодателю) из стоимости заложенного недвижимого имущества, либо на основании федерального закона при наступлении указанных в нем обстоятельств (статья 1).

По смыслу приведенных законоположений, залог в пользу участников долевого строительства является залогом недвижимого имущества (ипотекой), возникающим в силу закона, а не договора, и в соответствии с подпунктом 6 пункта 3 статьи 333.35 Налогового кодекса Российской Федерации и пунктом 2 статьи 20 Федерального закона «Об ипотеке (залоге недвижимости)» как обременение прав на недвижимое имущество подлежит государственной регистрации, однако без представления отдельного заявления и без уплаты государственной пошлины.

Что касается права собственности на объект долевого строительства, в отношении которого заключается договор участия в долевом строительстве, то, поскольку в момент оформления обязательственных отношений сторон этого договора самого объекта не существует, оно возникнет у участника долевого строительства по окончании строительства соответствующего объекта недвижимости, сдачи его в эксплуатацию и только после этого подлежит самостоятельной регистрации и оплачивается государственной пошлиной в соответствии с подпунктом 20 пункта 1 статьи 333.33 Налогового кодекса Российской Федерации.

3.2. Согласно пункту 1 статьи 34.2 Налогового кодекса Российской Федерации Министерство финансов Российской Федерации дает письменные разъяснения по вопросам применения законодательства Российской Федерации о налогах и сборах.

В данном случае при отсутствии в действующем правовом регулировании норм, определяющих размеры и порядок уплаты госпошлины за регистрацию договора участия в долевом строительстве, разъяснения Министерства финансов Российской Федерации о необходимости уплаты при государственной регистрации данного договора государственной пошлины в размерах, аналогичных размерам, установленным в подпункте 20 пункта 1 статьи 333.33 Налогового кодекса Российской Федерации, по существу, означают введение органом исполнительной власти правового регулирования в нарушение статьи 57 Конституции Российской Федерации, а также пункта 3 статьи 1 Налогового кодекса Российской Федерации, в соответствии с которым действие данного Кодекса распространяется на отношения по установлению, введению и взиманию сборов в тех случаях, когда это прямо предусмотрено данным Кодексом.

Кроме того, в силу части 1 статьи 13 АПК Российской Федерации при рассмотрении споров, возникающих в сфере налогов и сборов, арбитражные суды не связаны разъяснениями, содержащимися в письмах Министерства финансов Российской Федерации, которые не входят в круг нормативных правовых актов, применяемых при рассмотрении дел. Со ссылкой на правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации и статью 4 Налогового кодекса Российской Федерации на это указал Высший Арбитражный Суд Российской Федерации в определении от 6 августа 2007 года по делу № 4000/07 по заявлению о признании недействительными отдельных положений письма Министерства финансов Российской Федерации от 17 июля 2006 года № 03-06-03-03/31.

3.3 Таким образом, сами по себе положения подпункта 20 пункта 1 статьи 333.33 Налогового кодекса Российской Федерации во взаимосвязи с пунктом 2 его статьи 333.18 и пунктом 4 статьи 16 Федерального закона «О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним» – при отсутствии в системе действующего правового регулирования специальной правовой регламентации – не могут рассматриваться как предполагающие уплату государственной пошлины за регистрацию договора участия в долевом строительстве в установленном подпунктом 20 пункта 1 статьи 333.33 Налогового кодекса Российской Федерации размере».


Статьи 18 и 23 Налогового кодекса Российской Федерации, статьи 158, 266, 268 и 269 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации


Определение от 4 июня 2007 г. № 518-О-П «Об отказе
в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Борисова Александра Борисовича на нарушение
его конституционных прав положениями статей 23 и 118
Налогового кодекса Российской Федерации, статей 158, 266,
268 и 269 Арбитражного процессуального кодекса
Российской Федерации» (Вестник КС РФ. 2007. № 6).

Вопрос. Об обязанности осуществления доказывания налоговыми органами, как самого факта совершения правонарушения, так и вины налогоплательщика. Об отсутствии вины при нарушении обязательств в публично-правовой сфере, как одном из обстоятельств, исключающих применение санкций.

Из мотивировочной части:

«2. Установленная статьей 23 Налогового кодекса Российской Федерации обязанность налогоплательщика сообщать в налоговый орган об открытии и закрытии банковского счета вытекает из публично-правовых отношений и обусловлена необходимостью осуществления процедур налогового контроля. Данная обязанность является частью закрепленной статьей 57 Конституции Российской Федерации обязанности платить законно установленные налоги и сборы, а также частью обязанности налогоплательщика информировать налоговые органы обо всех фактах, имеющих юридическое значение для определения его налогового обязательства.

Таким образом, сама по себе норма статьи 23 Налогового кодекса Российской Федерации и корреспондирующая ей норма пункта 1 статьи 118 того же Кодекса, устанавливающая ответственность налогоплательщика за нарушение срока представления сведений об открытии или закрытии им счета, не могут рассматриваться как нарушающие конституционные права заявителя. Выяснение же того, были ли нарушены его права и законные интересы при применении этих норм в конкретном деле, связано с установлением и исследованием фактических обстоятельств, от чего Конституционный Суд Российской Федерации воздерживается во всех случаях, когда это входит в компетенцию других судов или иных органов (часть четвертая статьи 3 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде Российской Федерации»).

3. В силу статьи 106 Налогового кодекса Российской Федерации ответственность налогоплательщика за непредставление налоговому органу сведений об открытии или закрытии банковского счета наступает только при наличии вины лица, привлекаемого к налоговой ответственности.

Как следует из правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, при производстве по делу о налоговом правонарушении налоговые органы осуществляют доказывание как самого факта совершения правонарушения, так и вины налогоплательщика; отсутствие вины при нарушении обязательств в публично-правовой сфере является одним из обстоятельств, исключающих применение санкций, поскольку свидетельствует об отсутствии самого состава правонарушения; иная трактовка состава правонарушения, в том числе налогового, как основания ответственности, противоречила бы природе правосудия; суд в связи с привлечением налогоплательщиков к ответственности за нарушение налоговых обязательств, исходя из принципов состязательности и равноправия сторон, не может ограничиться лишь формальной констатацией факта нарушения этих обязательств, не устанавливая иные связанные с ним обстоятельства, в том числе наличие или отсутствие вины соответствующих субъектов, в какой бы форме она ни проявлялась (Постановления от 17 декабря 1996 года № 20-П и от 25 января 2001 года № 1-П).

Таким образом, привлечение к налоговой ответственности, предусмотренной пунктом 1 статьи 118 Налогового кодекса Российской Федерации, допустимо в случае, если в соответствии со статьей 108 данного Кодекса налоговым органом в судебном заседании будет доказано, что налогоплательщик знал или должен был знать о закрытии банковского счета на момент представления указанных сведений и при этом сообщил налоговому органу недостоверные данные. Разрешение же вопроса о наличии или отсутствии вины в действиях заявителя при представлении налоговому органу сведений о дате закрытия им банковского счета должно осуществляться в рамках арбитражного процесса и к полномочиям Конституционного Суда Российской Федерации не относится».


Пункт 1 статьи 252 Налогового кодекса Российской Федерации


Определение от 4 июня 2007 г. № 366-О-П «Об отказе
в принятии к рассмотрению жалобы негосударственного
некоммерческого образовательного учреждения “Институт
управления” на нарушение конституционных прав и свобод
положениями пункта 1 статьи 252 Налогового кодекса
Российской Федерации» (Вестник КС РФ. 2007. № 6).

Вопрос. Обоснованность расходов, учитываемых при расчете налоговой базы, должна оцениваться с учетом обстоятельств, свидетельствующих о намерениях налогоплательщика получить экономический эффект в результате реальной предпринимательской или иной экономической деятельности.

Из мотивировочной части:

«3. Общие критерии отнесения тех или иных затрат к расходам, указанные в оспариваемых положениях статьи 252 и других статьях главы 25 Налогового кодекса Российской Федерации, должны применяться в системе действующего правового регулирования с учетом целей и общих принципов налогообложения, а также правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации.

Гражданское законодательство рассматривает предпринимательскую деятельность как самостоятельную, осуществляемую на свой риск деятельность, направленную на систематическое получение прибыли (пункт 1 статьи 2 ГК Российской Федерации), которая для коммерческих организаций является основной целью их деятельности, а для некоммерческих организаций служит достижению целей, ради которых они созданы (статья 50 ГК Российской Федерации)».

Вопрос. О праве федерального законодателя конкретизировать правовой механизм регулирования налогообложения налогом на прибыль организаций.

Из мотивировочной части:

Глава 25 Налогового кодекса Российской Федерации регулирует налогообложение прибыли организаций и устанавливает в этих целях определенную соотносимость доходов и расходов и связь последних именно с деятельностью организации по извлечению прибыли. Так, перечень затрат, подлежащих включению в состав расходов, связанных с производством и реализацией, содержит материальные расходы, расходы на оплату труда, суммы начисленной амортизации и прочие расходы, включая расходы на ремонт основных средств, направленные на развитие производства и сохранение его прибыльности (статьи 253-255, 260-264 Налогового кодекса Российской Федерации). Этот же критерий прямо обозначен в абзаце четвертом пункта 1 статьи 252 Налогового кодекса Российской Федерации как основное условие признания затрат обоснованными или экономически оправданными: расходами признаются любые затраты, если они произведены для осуществления деятельности, направленной на получение дохода.

Из этого же исходит и Пленум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, указавший в Постановлении от 12 октября 2006 года № 53 «Об оценке арбитражными судами обоснованности получения налогоплательщиком налоговой выгоды», что обоснованность расходов, учитываемых при расчете налоговой базы, должна оцениваться с учетом обстоятельств, свидетельствующих о намерениях налогоплательщика получить экономический эффект в результате реальной предпринимательской или иной экономической деятельности. При этом речь идет именно о намерениях и целях (направленности) этой деятельности, а не о ее результате. Вместе с тем обоснованность получения налоговой выгоды, как отмечается в том же Постановлении, не может быть поставлена в зависимость от эффективности использования капитала.

Налоговое законодательство не использует понятие экономической целесообразности и не регулирует порядок и условия ведения финансово-хозяйственной деятельности, а потому обоснованность расходов, уменьшающих в целях налогообложения полученные доходы, не может оцениваться с точки зрения их целесообразности, рациональности, эффективности или полученного результата. В силу принципа свободы экономической деятельности (статья 8, часть 1, Конституции Российской Федерации) налогоплательщик осуществляет ее самостоятельно на свой риск и вправе самостоятельно и единолично оценивать ее эффективность и целесообразность.

По смыслу правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, выраженной в Постановлении от 24 февраля 2004 года № 3-П, судебный контроль не призван проверять экономическую целесообразность решений, принимаемых субъектами предпринимательской деятельности, которые в сфере бизнеса обладают самостоятельностью и широкой дискрецией, поскольку в силу рискового характера такой деятельности существуют объективные пределы в возможностях судов выявлять наличие в ней деловых просчетов.

Следовательно, нормы пункта 1 статьи 252 Налогового кодекса Российской Федерации не допускают, вопреки утверждению заявителей, их произвольного применения, поскольку требуют установления объективной связи понесенных налогоплательщиком расходов с направленностью его деятельности на получение прибыли, причем бремя доказывания необоснованности расходов налогоплательщика возлагается на налоговые органы.

При этом положения налогового законодательства должны применяться с учетом требований пункта 7 статьи 3 Налогового кодекса Российской Федерации о толковании всех неустранимых сомнений, противоречий и неясностей актов законодательства о налогах и сборах в пользу налогоплательщиков, а также правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации о необходимости установления, исследования и оценки судами всех имеющих значение для правильного разрешения дела обстоятельств (Определение от 12 июля 2006 года № 267-О).

Формируемая Высшим Арбитражным Судом Российской Федерации судебная практика также основывается на презумпции экономической оправданности совершенных налогоплательщиком операций и понесенных по этим операциям затрат. Как указано в пункте 1 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 12 октября 2006 года № 53, действия налогоплательщиков, имеющие своим результатом получение налоговой выгоды, предполагаются экономически оправданными.

4. Таким образом, положения пункта 1 статьи 252 Налогового кодекса Российской Федерации – исходя из правовых позиций, изложенных Конституционным Судом Российской Федерации в сохраняющих свою силу решениях, – не могут рассматриваться как нарушающие конституционные права налогоплательщиков, а потому какая-либо неопределенность в вопросе об их соответствии Конституции Российской Федерации отсутствует, что не исключает право федерального законодателя конкретизировать правовой механизм регулирования налогообложения налогом на прибыль организаций».


Пункт 1 статьи 252 Налогового кодекса Российской Федерации