Школа культурной политики стенограмма v-го методологического съезда
| Вид материала | Документы |
| Рефлексивное обсуждение (ведущий – П.Г.Щедровицкий) |
- Программа дисциплины «Менеджмент культуры» для направления 031400. 62 Культурология, 330.18kb.
- Петр Щедровицкий, создатель Школы культурной политики Культурная политика: предпосылки, 89.99kb.
- Концепция развития культуры в свердловской области (2012 2020 гг.), 1678.29kb.
- С. Н. Горушкина Традиционная народная культура в медиапространстве России: о механизмах, 181.72kb.
- Российская Академия Художеств Стенограмма Международного научно-методологического семинар, 772.93kb.
- Общие вопросы культурной жизни, 2245.66kb.
- Общие вопросы культурной жизни, 1805.23kb.
- Общие вопросы культурной жизни, 1103.19kb.
- Доклад Н. С. Хрущева «О культе личности», 2958.05kb.
- Пятая политическая ментальность, 1084.82kb.
Рефлексивное обсуждение (ведущий – П.Г.Щедровицкий)
П.Г.ЩЕДРОВИЦКИЙ
Кто хотел бы выступить? Отлично. Я вас очень прошу быть краткими – 3-4 минуты. Это реплики, потому что у нас на все в целом отведен час. Первый – Всеволод Леонидович Авксентьев, второй – Игорь Никитович Семенов.
В.Л.АВКСЕНТЬЕВ
Я выступаю впервые, поскольку я перед вами очень сильно виноват – я ничего не предпринял, зная о том, что Сергей Иванович Котельников заболел и не смог произнести свой доклад. Тему его доклада я знал. Но у меня есть оправдание, поскольку я не понимал тогда, насколько важна эта тема.
Еще большее оправдание этому у меня то, что я и раньше на съездах вообще ничего не понимал. Это первый съезд, на котором я что-то стал понимать, и это свое понимание я сейчас кратко изложу.
Я понял, что съезд – это способ представления некоторого целого через его части. Это Методологический съезд, способ представления частями методологического движения себя как целого.
Мое представление об этом целом. Мне кажется, что таким представлением является представление о цикле жизни мегамашины. Это представление дает возможность структурировать методологическое движение, обеспечивать траекторию жизни людей, участвующих в методологической работе, развивать методологическое мышление и организационно развивать ход методологической деятельности.
Методологическое движение есть результат двух мегамашин. Первая мегамашина называется ММК, вторая – ОДИ. ММК как мегамашина вчера, с моей точки зрения, была описана Натальей Кузнецовой. Когда она рассказывала, что Георгий Петрович перенес способы работы из физики в гуманитарное обсуждение, тогда получилась первая гуманитарная мегамашина.
Возьмем ту схему, в которой описывал мегамашину Георгий Петрович в Игре на Белоярской АЭС. Это конверт, имеющий четыре зоны: в одной зоне – методологические ориентации, в другой зоне – социокультурный материал, в третьей зоне – люди, в четвертой зоне – формы организации деятельности.
Если такую схему принять, то нужно теперь описывать ММК как цикл жизни мегамашины – с разными процессами, которые протекают в четырех зонах этого конверта. Это и будет способ захоронения ММК, между прочим, нормальный. Чтобы следующие мегамашины могли пользоваться этой историей.
Мегамашину ОДИ пытались как-то описать. И с позиции этой мегамашины здесь был крик души Александра Прокофьевича [Зинченко], а шепот его духа до меня не долетел, поскольку я далеко сидел.
И вот если будет создана мегамашина третьего поколения, тогда удастся канонизировать методологическое движение в структурную форму, потому что иначе ему угрожает институциональный распад. А всякое движение сокращается, когда оно институционализируется. Методологическое движение – как социокультурное движение – институционализируется. Методологическое движение [как методологическое], вероятно, должно иметь какие-то другие формы перехода в иное фазовое состояние – в мегамашинное.
В блоке форм организации мегамашины уже сейчас у нас есть несколько таких маленьких микромегамашин. Например, это ММАСС, Методологический университет, Школа культурной политики, есть еще [организационные формы]. Профессионализация методолога могла бы состоять в том, что он меняет эти мегамашины, способен сменить микромегамашины, в которых он работает. Но методологизация его, наверное, состоит в том, что он может менять типы машин в зависимости от тех мыслительных формаций, которые вырабатывает та или иная методологическая команда. Когда мы имеем свободный ресурс людей, во-первых, не привязанных к своим мегамашинам, к микромегамашинам (как это сейчас есть во многом), и, во-вторых, таких методологов, которые могут менять типы и поколения этих машин. При этом могут укорачиваться циклы их существования: ММК существовал как мегамашина один промежуток, ОДИ – совсем другой.
И еще одно условие: когда каждый такой методолог может быть равновелик всей макромегамашине. И Съезд методологический сможет персонально организовывать, не делегируя это какому-то комитету, а приглашая как бы к себе. Вот такой должен быть путь. Вот сейчас Школа культурной политики немножко начала это делать. Мы пока на пути вот к этому. К тому, чтобы приглашать на Съезд персонально.
П.Г.ЩЕДРОВИЦКИЙ
Игорь Семенов. Подготовиться Чумакову.
И.СЕМЕНОВ
Уважаемые коллеги!
Мне хотелось бы поблагодарить руководство Съезда за приглашение.
Я отношусь к генерации 60-х годов, это Тюков, Наташа Кузнецова. Являюсь создателем психологической школы рефлексивной психологии, и эти два дня я честно высидел до конца, потому что мне как рефлексуну было интересно посмотреть на аквариум методологического движения образца 93-го года.
Съезд проходит во второй день чуть-чуть скучновато, поэтому я позволю себе как методологу немножко похулиганить и, в этом смысле, не очень следить за теми словами и образами, которые я буду произносить.
Вчера я с удовольствием наблюдал, как матерые волки от методологии занимаются ностальгией и ожидал все-таки какой-то серьезной работы. К сожалению, не все делали доклады, а в основном все-таки делились впечатлениями. Как психолог я все-таки порадовался этому, потому что было погружение вас, генерации 80-90-х годов в ту атмосферу, которая нас творчески питала, но, с другой стороны, было сожаление, что какие-то принципиальные, стратегические линии развития методологии сейчас я в этих докладах мог рассмотреть только с большим трудом, как некоторые намеки. Поэтому мне очень хотелось посмотреть сегодня на молодых волков генерации 70-80-х годов, периода, когда я сам отошел от движения, – я в движении был с 65-го по 72-й год, примерно. И здесь я больше возрадовался, потому что когда подходили к доске и брали мел, то начиналась реальная методологическая работа. (Мела сейчас, по-моему, уже нет). Меня несколько удивило то, что в атмосфере витала некоторая неопределенность по поводу методологии, и развитие ММК трактовалось как некоторый слом, где каждый за какую часть возьмется, тот то и увидит. Мне все-таки думается, что есть какие-то вещи устоявшиеся, непреложные, и как бы мы их ни интерпретировали, с какой позиции, – они все-таки достаточно четко определены.
Все-таки 50-е годы – это, прежде всего, содержательно-генетическая логика, в оппозиции к формальной логике, к математической. Надо сказать, что А.А.Зиновьев все-таки ушел в математическую логику, пройдя, конечно, методологический этап развития.
С другой стороны, 60-е годы – это, конечно, прежде всего методология. 70-е годы – это теория деятельности, 80-е – это игротехника, и 90-е – это так называемое методологическое движение. Есть у него сердцевина в виде Школы культурной политики или методологических сетей, но в чем здесь методологичность – это большая проблема. И мое основное "фэ" молодым волкам – что сегодня в первой половине дня я услышал все, что угодно: были и философские системы, очень детально разработанные, были и философские литературные эссе, были психологические реминисценции, были попытки интерпретировать сходу какие-то фрагменты знания или коммуникации, но собственно методологических проблем ("про-блема" есть нечто, брошенное вперед), вот этих стратегических моментов я, к сожалению, не увидел.
Почему? Я думаю, что дело все все-таки в социокультурной ситуации. Дело в том, что на рубеже 50-60-х годов всегда к логике и методологии стояла оппозиция – это наука. Мы не паразитировали, мы разрабатывали схемы движения знаний. И на втором промежуточном этапе методологии и теории деятельности у нас были сферы практики, мы занимались проектированием, педагогикой и т.д. И трансляция наших знаний так или иначе имела наукообразную псевдорационализированную форму, так или иначе писались статьи, был грандиозный архив, причем все работали по-разному: кто переписывал, кто не обращался к этим записям. И формы ассимиляции и усвоения этой методологической культуры были разные.
Но все-таки этот нерв и стержень методологической культуры продолжал транслироваться, и транслировался он все-таки в формах научных публикаций. А когда пришли этапы игротехники и методологического движения, то здесь ситуация радикально изменилась. Эталоны были уже не традиционные, лежащие в культуре, а лежали уже в плоскости социализации. Действительно, совершалось реально какое-то социотехническое действо в виде выборов директора и других вещей. И мне думается, что кризис, который я наблюдал в течение двух дней, во многом заключается в том, что непонятно, какая же сила противостоит этому движению, в оппозиции которой можно конструктивно транслировать наработанные формы.
Это некоторый взгляд со стороны.
Я очень рад, что присутствовал на презентации этого движения образца 93-го года, потому что я увидел для себя самое главное. Если я шел сюда и думал, что я увижу какие-то рафинированные, как сказал В.П.Зинченко вчера, безумства, то помимо этого я увидел много способов интеллектуальной культурной работы, которые можно отнести и к философии, и к гуманитарному знанию, а не только к узко рафинированному методологизму, как это было принято в ММК.