Geum.ru

Анисимов О. С. Понятие "методология" во мнении методологов о методологии*

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
1   2   3   4   5   6
как сохраняющей истинность в содержании всех синтагм, отражающих практическое бытие. Именно тогда проявляется "практика-истина", о которой говорил П.Г. Щедровицкий.

Тем самым, в ходе обзора и критического рассмотрения взглядов на функцию, организованность методологии, мы увидели очень много промежуточных, подготавливающих положений, обладающих недостаточной определенностью, однозначностью, не дающих представление о "началах", иерархизирующих рамках. Неслучайно, что Н.Г. Алексеев ставит проблему формулирования критериев методологического профессионализма, что невозможно сделать, не преодолевая эмпиризм и теоретическую недостаточность основания для выработки таких критериев. Если Н.Г. Алексеев говорит о проблеме сохранения общеметодологической позиции, то мы могли бы сказать, что такая проблема может появиться при уже наличии этой общеметодологической позиции. А она еще не дана в ММК. С.В. Попов утверждает, что еще нет оформленных результатов, демонстрирующих методологическое мышление как таковое. Причина лежит, прежде всего, в предварительности самосознания мыслящих методологов, предварительности исходных оснований, хотя и в условиях огромного опыта и следов опыта работы ММК.

Дополним материал высказываний членов ММК и уделим внимание проблемам, возникшим в методологическом движении.

Таблица 5

Автор
Содержание идей

Г.П. Щедровицкий
Методологи, как и другие носители интеллектуальной культуры общества, обязаны управлять умами своих сограждан. Задача методологии состоит в том, чтобы отделить средства от их предметных ограничений и с сохранением особенностей предметного содержания положить их в едином арсенале. Необходимо делать это, обеспечивая трансляцию из поколения в поколение. Это приведет к профессионализации методологического мышления, превращению его в методологическую деятельность, организованную внутри себя со своим разделением труда. Принцип опыта имеет смысл лишь при условии, что существует механизм работы с абстракциями.

В.М. Розин
Для методологической философии главным остается технологическая сторона. Цели методологии – создание условий для развития деятельности (дисциплины, предмета); анализ проблем и затруднений, возникших в определенной дисциплине, с которыми ее представители уже не в состоянии справиться; определение и конструирование путей и способов решения подобных проблем и затруднений. Она создает условия как для развития дисциплины, так и для нового мышления. Без направляющих ориентиров философии (целей, отношений к действительности, ценностей и пр.) методология существовать не может. А философ, при анализе мышления, все чаще обращается к методологии.

А.А. Тюков
Методологи, а значит и методология, работают там, где обнаруживается необходимость решения глобальных проблем. Главным предметом для методологии стали законы человеческой деятельности с категориями и понятиями, работа по развитию методологических средств и их внедрению в практические сферы общества. Границу между внутренним и внешним, смотри принцип А.Н. Леонтьева о тождестве структур о внешней и внутренней деятельности, устанавливает исследователь, владея арсеналом тех или иных средств анализа, определяясь степенью дифференцированности научных понятий и способами их организации в логике научного рассуждения.

С.В. Попов
Методология претендует на разработку теории мышления, разрабатывает интеллектуальные инструменты для показа, объективации нового слоя культурных проблем. Проблем вне исторического контекста не существует и методология не может быть сугубо объективной.

А.П. Зинченко
Методология есть способ критического отношения к существующей человеческой культуре. Функция и назначение методологической работы состоит в развитии деятельности, ее трансформации. Цель и задача чистой методологии состоит в том, чтобы отделить средства от их предметных ограничений и с сохранением особенностей предметного содержания положить их в едином арсенале.

А.А. Пископпель
Л.С. Выготский образно сказал, что методология подобна скелету, опоре движения. Методология выводит науку за собственные пределы, преодолевая ее ограниченность и обеспечивая единство с общенаучным, философско-мировоззренческим и социокультурным контекстом эпохи.

С.В. Наумов
К 1983 г. был сформирован тезис о том, что ОД-игры есть практика методологии.

В.М. Розин
Понимание методологии как науки о методах мышления, когда-то плодотворное, сегодня отходит на второй план и даже затрудняет развитие методологии. Реально методы мышления в ней не изучаются. Г.П. Щедровицкий утверждал, что методология перестраивает науки и это особый тип теоретического мышления. Э.Г. Юдин считает, что методология – это часть философии. Но философия поставляет для других наук не методы, а категории, картины мира, онтологии и через них косвенно влияет на методы. Общая методология разрабатывает основные свои принципы (рефлексии, распредмечивания, проектирования новых предметов, программирование мыслительной деятельности и т.д.), используя знания о мышлении и деятельности, культуре и т.д. Задача частных методологий – методологическое обеспечение типов деятельности, практик. Методология в рамках ММК стала натурализироваться, критикуя у других натурализацию мышления, сворачиваться в "теорию деятельности", мыследеятельности. Причин здесь много. Уход из ММК основных участников, эволюция взглядов лидера, переставшего заниматься эмпирическими исследованиями. Он пришел к выводу, что главное сделано, построена теория деятельности как последнее основание методологии и основная задача состоит в распространении теории. Влияет и смена форм работы. От коллективной работы суверенных исследователей перешли к монологическому мышлению Г.П. Щедровицкого и его руководству. Кроме того, был дрейф от философии и логики к организационно-управленческому варианту методологии и организационной теории. Методология свелась к интеллектуальной технологии, к отказу от живой работы в пользу развития средств и схематизмов. Задача стала видеться в рефлексии, в нормировании мышления, в экспансии. Самостоятельное развитие методологии исчерпало себя. Обособленное развитие методологии и философии ущербно. Нужно задавать вопросы о том, зачем она нужна, каковы ее ценности, выполняет ли он в культуре свое предназначение. Распространено утверждение, что методология – это форма рефлексии. Но и философия – особая форма рефлексии. Рефлексия в методологии предопределена требованиями осмыслить возникшие проблемы, противоречия, препятствия и наметить путь разрешения затруднений и этим способствовать развитию предмета. Поэтому методолог выступает и как исследователь мышления, деятельности и как помогающий развивать, перестраивать предмет. Методологическое мышление себя рефлексирует и оценивает, свои возможности, выясняет границы и эффективность средств и методов. Отсюда противопоставление мыслительно-деятельностной и онтологической "способностей" методологии. Периодически методолог рассматривает свое содержание, видение на предмет его искусственности, как результат своей активности. Процедуры, обычные в методологии, выделение и анализ эмпирического материала, построение моделей, онтологических картин, теоретического обобщения, разработка проекта функционирования объекта, анализ путей реализации проекта. Научная ориентация и привела к выделению общей методологии, исследуя мышления, деятельности интеллектуальных объектов. "Законы" мышления и деятельности позволяют рассматривать мышление и деятельность как особые естественные объекты. Последнее основание методологии является не наука, не теория деятельности, а тандем "методология-философия". Она, общая методология, должна следовать, обслуживать частные, хотя может и опережать. Моделирование и рефлексия предметных и дисциплинарных форм мышления и деятельности – первичны, развитие средств и принципов – вторично.

Г.Г. Копылов
Методология родилась на вере во всемогущество мышления, правильности мышления при трансформировании деятельностных структур. Ее продукты – методики, предписания, нормы, люди как носители методологи эзотеричны, не предъявляют основания, не объясняют намерения, не коммуницируют с предметниками – в тот период. Мышление строилось по законам СГЛ, где формы параллельны содержаниям. Деятель растворяется в методологических представлениях, в "субстанции" мыследеятельности. В 1981 г. Г.П. Щедровицким была введена программа преобразования аморфного, системного движения в машину мыследеятельности, создающую системно-структурные представления. Мышление новой формации осознает себя соединяющим проектирование и нормирование с исследованием. Кружок был клубом свободных личностей по поводу производства, потребления и культуры, разрабатывающих основания, анализирующих историю. Сферой влияния мыслился весь мир деятельности и социума. Игры стали инструментом втягивания и методологизации профессионалов. Они не ввели нового, но интенсифицировали работу. С 1990 г. уже нет ее, методологии, питающих структур и она вошла в самостоятельное существование, становясь одной из дисциплин со своими методами – исследованием своих оснований, рефлексией и т.п. В отличие от "классического" периода, она расширяется, а не углубляется, является публичной, а не эзотерической, близкодействующей, а не стратегической. Может быть это не кризис, а начало расцвета.







Возвратимся к комментированию. Г.П. Щедровицкий подчеркивает, что задача методологии состоит в отделении средств от их предметной ограниченности. Для того, чтобы это понять, необходимо различение категорий: "действия", "рефлексии", "интегральных критериев в организации рефлексии" и "дифференциальных средств организации рефлексии" (см. сх. 40):



Схема 40

Предметная ограниченность возникает при переходе от интегральных онтологий и критериев, как парадигматических единиц к дифференциальным онтологиям и критериям, так как функционально интегральная система критериев и, особенно, онтология, являются источниками содержания в дифференциальной предметизации в рамках фиксированного акцента. Исторически предметные науки выделились из целостных онтологий философии и за счет привнесения полной формы познания в избирательное отношение к материалу созерцания и мышления, в обработку этого материала. Начав свою автономную историю, предметные науки, а затем и дисциплины, зависели от избирательности материала. Поэтому теоретические обобщения и последующие экспериментальные модели удерживали ограниченность содержания, искусственность отнесения теоретических схем к полноте реальности. За счет сопоставления предметных теоретических схем, эмпирии и моделей, принадлежащих различным предметам и в синтетическом познании, методологи выявляют исходную ограниченность частных предметов и предметных единиц, особенно онтологического и понятийного типов. Поняв это, можно преодолевать узость рамок предмета и выходить в межпредметные переходы, а затем в надпредметные замещения. Именно относительно мира деятельности и удалось пройти путь от предметных теоретических и понятийно-средственных схем к собственно теоретико-деятельностным схемам, реализующим функцию интегральных критериев организации рефлексивных процессов.

В.М. Розин стремится выйти за пределы "формального" инструментализма. Тем более, что технологическая сторона обращена к совершенствованию и развитию предметов и дисциплин, а не самой практики деятельности. Эти дисциплины и предметы, по их теоретическому и понятийному содержанию, остаются в пределах реализации функции познания, исследования и, следовательно, для их перевода в функциональное звено критериев рефлексии практики требуется смена места в кооперативных структурах деятельности, уход от исследовательской деятельности в инструментальное обеспечение критики и проектирования базисной деятельности. Затруднения и проблемы остаются для В.М. Розина в практике разработки онтологических схем, знаний. Однако, его риторика провоцирует на неразличение этих исследовательских работ и практики критериального использования результатов исследования в базисных деятельностях и мышлении.

Кроме того, оппонирование технологической исключительности методологии и внесение типичных атрибутов философствования (целей, ценностей и т.п.), оправдано тогда, когда исследование интегрируется с практикой, совместно зависит с ней от правильности практического корректирования. Даже средственно-технологическое обеспечение рефлексии берет на себя часть ответственности за критику, проблематизацию, нормирование и этим вмешательство в реальность деятельности и мышления. Развитие и дисциплин, и деятельности, и мышления предполагает не только формную, но и содержательную приемлемость, невнесение отрицательных деформаций. Однако, нельзя смешивать инструментально-технологическую специфику методологии "в-себе" с ее пребыванием во всеобщей взаимосвязи и соучастием в неизбежной соответственности, что относится к внешней стороне бытия методологии. Инструменты должны помогать достигать изменяющейся деятельности и мышления своего соответствия "идее" деятельности. Вот где зона ответственности непосредственно методологии как в ее синтагматическом, так и в парадигматическом блоке (см. сх. 43):



Схема 43

Тем самым, методологическая ответственность за бытие "в-себе", "для-иного", "для-себя", за дометодологическое бытие и за все целое, согласовывается в рамках кооперативных структур, но без вытеснения своей позиционной ответственности, прежде всего, в парадигматике ЯТД. Следует согласиться с В.М. Розиным, что методология должна создавать условия для развития, но именно через выделение места для своего бытия, своего производства и передачи своих продуктов для достижения внешнего эффекта. Иначе размывается ответственность. Условия для такого размытия остаются и у В.М. Розина, так как расположение методологического места не дается достаточно однозначно (в рефлексивном обслуживании, в проблематизации, проектировании путей, в развитии дисциплины или мышления, в своих пределах или в кооперации с философией и т.п.). Отношения методологии с философией даны также очень предварительно.

Можно согласиться, что в методологии "реально" методы мышления не изучаются, тем более что их и нельзя изучать в отрыве либо от мышления и деятельности по конструированию методов, либо от мышления и деятельности, где этот метод применяется как организованность. Но методология создает методы в синтагматическом слое своих интересов, в бытии "для-себя" и в среде бытия "для-иного", а не в парадигматическом, в бытии "в-себе". Мы согласны с тем, что само внутреннее бытие, механизм бытия включает реализацию таких "принципов", как рефлексия, распредмечивание, проектирование новых предметов, программирование мыслительной "деятельности" и т.п. Но все эти принципы являются обслуживающими функцию методологии, совершенствование парадигмы ЯТД. Ради его усиления возникают фокусировки, комплексирование единиц, предметное оформление, вторичное, внутрипредметное разделение на синтагматику, и парадигматику, онтологизация и т.п. При этом, все инструментально-технологические перестройки в свою очередь организуются предельными представлениями о мышлении и деятельности и, в частности, о культуре вообще, о культуре мышления и др. (см. сх. 44).



Схема 44

Требует уточнения тезис о частных методологиях. При методологических обслуживаниях различных практик, сначала вовлекаются средства предельного типа, "семантические" инструментальные универсалии. Если же материал, специфичный для практики, требует новых фокусировок и дополнительных предметизаций внутри корпуса парадигм методологии, то это происходит по общему правилу создания "частных" парадигм, но выводимых из общей, предельной. В иных случаях проблематизации подвергается сама предельная парадигма, что означает возможность развития парадигмы, возникновение новой версии парадигматических первоначал. Тем самым, мы подчеркиваем базисный процесс парадигматизации и перепарадигматизации, фундаментальная составляющая всей методологии.

В.М. Розин критикует ММК в нарастающей предметизации методологии за счет создания "теории деятельности". Здесь также требуется пояснение. Если методология имеет "лишь" теорию, а не парадигму и механизм применения средств, то появляются основания консервации и "застывания" методологии. Но здесь ли лежит основа критики или в самом сосредоточении на языковых проблемах – остается неясным. Именно механизм методологии, его функциональная первооснова, составляет неугасимый "дух" методологического бытия, тогда как "теории", "методы", "подходы", "принципы" и т.п., являются результатами исторически меняющейся морфологизации, превращения в организованности рефлексивной культуры (см. сх. 45).



Схема 45

Методолог, не прошедший путь субъективного развития в рамках требования методологической идеи и функции, приобретения не только содержательности и техничности, но и ценностных оснований, такой методолог может успокоиться на достигнутом уровне развития, быть довольным имеющимися организованностями. Но тогда он потеряет свое прикрепление к идее и функции, вызывающим постоянное обращение к переморфологизации и переходу к более совершенным организованностям. Рефлексия и выступает как основной механизм, обслуживающий "призыв" идеи и функции к новым уровням развития. С этой точки зрения не прекращение эмпирических исследований и динамика взглядов лидера являются ведущими, а несовершенство методологического и общекультурного самоопределения участников и, в частности, ослабление внимания лидеров к самоопределенческому развитию методологов.

Мы считаем, что сама по себе смена "форм работы", где происходила замена взаимодействия "суверенных" участников ММК на "монологическое" мышление лидера (Г.П. Щедровицкого) не может быть существенной причиной регресса методологии. Следует более точно определить, выявить, реконструировать, какие требования к члену ММК предъявлял лидер. Суверенность сама по себе свидетельствует лишь об отсутствии общей идеи и функции, деперсонифицированных оснований работы. Если лидер не вводил идею и функцию, не давал образцы соответствия и роста соответствия этим основаниям, не демонстрировал адекватной самоопределенности и движения в эту сторону, не требовал того же и от других, то он должен подвергнуться критике и выявлению дефектов коллективной работы из-за его личных несоответствий и нереализации функций лидера. Может быть, ценностный и идеальный блок критериев самоопределения, его несовершенство и невнимание к этому блоку, субъективному развитию членов ММК, было причиной отрицательных последствий в истории ММК?

Недостаточно определенным является тезис об отказе от "живой работы" в пользу интеллектуальных технологий. Если живая работа связана с эмпиричностью, влиянием проблем практики, то эти проблемы касаются либо прикладных методологов, могущих удерживать фундаментальное звено во время приложения методологии, либо тех, кто покинул базисное звено культуры, методологии и пользуется следами пребывания в методологическом движении. Прикладные методологи не сводят все к интеллектуальным технологиям, но не за счет смены самоопределения, а корректно пребывая в своем инобытии. Совершенно неясен тезис о том, что самостоятельное бытие, развитие методологии себя изжило, исчерпало. Требуется "философский слой" внутри работы методологов, вопросы ценностного типа и т.п. Но развитие самоопределения в любом типе деятельности, в том числе и методологическом или философском, предполагает приходимость не только к инструментально-интеллектуальным критериям, но и ценностным, идеальным. Содержание критериев, в том числе ценностей и идеалов, зависит от типа и сферы деятельности, если только не осуществляется переход к универсумальным, "общечеловеческим", "космическим" вариантам идей, идеалов, ценностей. Тем самым, вопросы о ценностях, о месте в культуре и т.п. для методологов являются не внешними, например, философскими, а внутренними самоопределенческими вопросами или вопросами, готовящими типодеятельностное самоопределение. Надо лишь различать содержание, кладущееся в основу самоопределения и не путать методолога и логика, философа, психолога, социолога и т.п. Также это касается и спецификации рефлексии в методологической позиции. Она также