Знакомое а, Нина?
| Вид материала | Документы |
- Мир огненный часть вторая, 1387.24kb.
- Бари Нина Карловна (1901 1961), 184.55kb.
- Кузнецова Нина Владимировна методические рекомендации, 625.25kb.
- Средства: 1 сделать знакомое незнакомым, 92.51kb.
- Онкурса «Лучший профорг-2011», организованный профкомом студентов (руководитель проекта, 16.08kb.
- Тупотилова Нина Васильевна учитель начальных классов мбоу оош №27 Х. Кадухина. Тема:, 55.45kb.
- Маркина Нина Николаевна, учитель химии моу сош №31, г. Новочеркасск, Ростовская область., 92.63kb.
- Виктор Демин Взлет и падение, 32.22kb.
- Кургина Нина Ивановна, учитель начальных классов, школа №73, 280.74kb.
- Маркелова Нина Константиновна заведующая отделом истории Полярных Олимпиад государственного, 102.92kb.
А. Приставкин. «Мимо острова Буяна».
(Путешествие из Иркутска в Братск по Ангаре) – Виноватого Бог найдёт?
Но и не бей Фому за Ерёмину вину... А на Фому-то и свалят.
В старом анекдоте, когда скорпиона спросили, зачем он кусается, даже погибая сам, он ответил: - Ничего не могу с собой поделать: характер такой.
- Мол, вкусна куриная-то лапка, а ты её едал? Да, нет, не едал, а только видал, как наш барин едал.
- Прочел на груди чуть было не утопшего человека: «Дедушка Калинин, век меня мотать, отпусти на волю, не буду воровать» ( Астафьев- «Светопреставление»)
Есть такая притча. Падишах задумал построить новый дворец и пригасил к себе лучших архитекторов. Один из них красноречиво расписал, каким может быть новый дворец. А второй сказал: «Я не умею так красиво рассказывать, но такой дворец построю». Ему и поручили эту работу.
Шутка о пессимисте и оптимисте: первый считает, что хуже быть не может, а оптимист – вполне может быть».
Непременно-то я своею же любезностью себе наврежу. Раз много лет уже тому назад, говорю одному влиятельному даже лицу: «Ваша супруга щекотливая женщина-с» – в смысле то есть чести, так сказать нравственных качеств, а он мне вдруг на то: «А вы её щекотали? » Не удержался, вдруг дай, думаю, полюбезничаю: «Да, говорю, щекотал-с». –Ну тут он меня и пощекотал... Только давно это произошло, так что уж и не стыдно рассказать; вечно-то я так себе наврежу! (Фёдор Павлович на аудиенции у старца Зосима в его келье. Достоевский «Братья Карамазовы»)
Илья – русский вариант имени «Илия», что в переводе: Иегова есть Бог. Иван-Иоанн (в переводе Бог добр. Бог милостив).
Будь в обещаньях не скуп, - обещанья пленяют красавиц
Лжива богиня надежд, но без неё не прожить (Овидий).
Нет ничего проще любить всё человечество сразу, и нет ничего труднее любить и уважать одного единственного конкретного человека.
**** **** ****
... а больше всего береги копейку. Эта вещь надёжнее всего на свете. Товарищ или приятель тебя надует и в беде первый тебя выдаст. А копейка не выдаст, в какой бы беде ты ни был. Всё сделаешь и всё прошибёшь на свете копейкой. Так наставлял отец Чичикова сына на подворье в городке, куда привёз его на учёбу. Дав полтину меди на расход и лакомства.
Это уж настолько просто, что гусь поймёт. ( А Сашки - брата поговорка: «Козе понятно! »)
Из любого положения есть выход, нет выхода только из гроба.
Лучше всё-таки воевать с мужчинами, чем бороться с собственной женой.
Подлость сильна, таланты редки. Поэтому подлость – это оружие изобилующей посредственности, и вы повсюду будете натыкаться на её жало.
Игорь Тюленев, участник Парижского салона книги... где проходила арт-выставка. Заглянул и... обомлел. На огромной картине стоит в полный голый рост в цилиндре и с бакенбардами. С сигарой во рту и в сапогах. С дягилевской тростью и без трусов – сам Александр Сергеевич Пушкин. Русское солнце! . . Утешает, что хоть детородный орган поэту нарисовали приличный.
Там же. Калмыков.
-Шолохов поехал рыбачить на Хопёр. Только его спутники приготовили снасти, как писателя по рации вызывали срочно в станицу Вешенскую. Но вернуться с рыбалки без рыбы Шолохов не мог. Рыбу сняли с перемётов рыбака Атланова, а в виде компенсации на крючки прицепили четвертинки с водкой... Атланов на Шолохова не обиделся.
С барином бедняк одной дорожкой иди, а о конце пути
думай – он в палаты, а ты на полати (пословица).
Вот уж, поистине, у каждого своё горе: у одних жемчуг мелок, у других похлёбка жидка (депутат Сухов – шофёр)
Ему достаточно было одной рюмки, чтобы зарядиться на весь день. Объяснялось это огромным количеством выпитой... водки, которая превратила его кровь в какое-то водочное сусло. Достаточно было поддерживать это сусло на известной степени концентрации, чтоб оно играло и бурлило в нём, окрашивая для него мир в радужные краски (Короленко).
Так, во сне мозг часто свободно творит идеи и образы, которые ему не создать при участии воли.
И. Глазунов по радио: Система любая: лошадь-возница-седок. (лошадь-мех. сила, возница - управление, седок - указывает направление).
Зануда – это тот, у которого спросят, как дела? – начнет долго и нудно объяснять, рассказывать...
Блок: Каких вы женщин любите? – брюнеток или блондинок? - и даже рыжих. (или: и рыжих тоже). А то: Люблю двух женщин на свете: первую – свою жену, а вторую –всех остальных вместе взятых.
Короленко: Чайком ополоснуть утробу - те, да на боковую (купец в трактире). Человек божий, обшитый кожей.
Даниил Гранин: Известная формула, которую мы когда-то учили, но не применяли. Что, конечно, сын не отвечает за отца. – Нет, отвечает.
Он рассказал мне про группу «Искупление». Дети бывших нацистов, эсэсовцев создали в Западном Берлине такую группу, члены её уезжали в Норвегию, Югославию, в страны разрушенные фашистами, и бесплатно год-полтора работали на стройках. Их было всего несколько сот юношей и девушек, но они были, и они-то и считали себя настоящими детьми.
Даниил Гранин. «Дом на Фонтанке». - Он умел поворачивать привычное неожиданной стороной. «Наука – это то, что можно опровергнуть», - сказал Вадим. Раз нельзя опровергнуть, следовательно, это уже перестаёт развиваться, перестаёт быть наукой.
**** **** ****
- К обеду – не к делу, всегда готовы.
- От доброго обеда и к ужину останется.
- Покуда есть хлеб и вода – всё не беда.
- Хлеб на стол, и стол – престол.
- К обедне ходят по звону, а к обеду – по зову.
- Любимая весть, когда скажут, что пора есть.
- Не обычай дёгтем щи белить: на то сметана.
- В меду и подмётки съешь.
- Ломливый гость голодный уходит.
- Потчевать можно, неволить грех
(как не вспомнить дядю Петра Панкратова, колхозного конюха во время войны).
Часто за шапку берётся – нескоро уйдёт (это точно! ).
**** **** ****
Дед Нечай, вздохнув и перекрестив слабым перстом грудь, тих изрёк своё всегдашнее: «Шут с ним, кума, пущай тащит, лишь бы не воровал. Да и не нужна она мне теперича, соломка энта. Припас было, чтоб крышу маненько подлатать, а щас ни к чему она мне. Другую исделал, приготовил для себя давно – там она, на подлавке. И смертное припас, в сундуке оно, кума. Достанешь потом. А так, что ж пущай тащут, лишь бы...
Кажется, это были последние слова, которые произнёс на этом свете добрейший старичок, перед тем, как переселиться в мир, где нет «ни радости, ни печали». Уже на смертном одре пришедшей проведать его древней Калинихе, своей ровеснице, сообщившей умирающему, что плут Самонька приладился потаскивать с его двора соломку, он, т. е. Дед Нечай, так говорил... (М. Алексеев, «Драчуны»). Апр. 1988.
Пускай я умру под забором, как пёс.
Пусть жизнь меня в землю втоптала.
Я верю, то Бог меня снегом занёс, то вьюга меня целовала.
Может, встречал у Ковинько, «Шо з Полтавы? »
– Одно дурнэ поехало в турнэ, вернулось из турнэ все тэ ж дурнэ
(Астафьев, «Тельняжка с Тихого океана»).
В завалах камней растёт загадочная ягода «Кызырган», похожая на красную смородину, но она двух цветов - красная и чёрная, - но когда ешь её, по пальцам сочится красная влага. Которая даже мойся не мойся не даётся, от рубах и совсем не отстирывается. Влага эта резкая, кислая, вселяющая в тело силу и уверенность в здоровье
(«Медвежья кровь», Астафьев).
А пятнадцать минут, потраченных на меня великим поэтом и гражданином нашего времени, я буду отрабатывать всю жизнь (Воспоминание Астафьева о встрече с Твардовским в редакции «Новый мир»).
**** **** ****
Восемь лет тюрьмы, угроз, уговоров, пыток не могли склонить Джордано Бруно к отказу от своих идей. Непреклонно отстаивал он учение Коперника, свои мысли о бесконечности Вселенной, он не поступился ничем. Его осудили к сожжению, он заявил инквизиторам: «Вы более испытываете страха, произнося мой приговор, чем я, его принимая.
Верность истине была ему дороже жизни. Это не фанатизм. Отречься значило для Бруно предать науку. Взойдя на костёр, он защищал свободу мысли.
Чудом было, когда Левенгук увидел в микроскоп то, что происходит в капле воды, и чудом был свет, добытый Петровым. Он его именно добыл, он его похитил у природы.
Он был Прометеем, и Зевс разгневался на него...
**** **** ****
Евгений Шишков: «Распятая душа».
– Наблюдая как покойника поволокли на носилках Фёдор Завьялов печально на свою мимолётную лагерную думу: жизнь кому-то не в радость, а в наказание даётся. (Фёдор обрубком лежал в госпитале – война уже кончилась... Не давал о себе знать ни матери, ни Ольге-невесте своей возлюбленной. Отец погиб на фронте, 15-летняя сестрёнка Таня умерла, когда ещё шла война. Шёл июль 45-го, но он молчал, отклонял постоянные уговоры, чтобы написать домой... )
О загробном мире Фёдору думалось легко, даже отдохновенно и мило. В земном существовании не доверял Божьей власти. Неземного Бога он принимал без колебаний... Умиротворение и благодушие нисходило на Фёдора, когда опутывали думы о тамошней жизни... Светлая слеза по виску Федора... окрылённого тамошним бессмертием. Фёдор все меньше и меньше думал о будущем... Ему безболезненно легко и утешительно думалось о внеземном будущем. Повесился он. Сполз с кровати с петлёй на шее Зубами рвал простынь по швам, завязывал узлы ...
Умерла старая Ольга. Многие считали, что она вдовая солдатка. Соседям она наказала, чтобы схоронили её в светлом, нестарушечьем платье. (На этих словах роман «Распятая душа» кончается).
Даниил Гранин. «Священный дар». О «Моцарте и Сальери»
Как они медлили! Оттого, что они так неразумно вели себя, упускали минуты, часы, я ещё больше ненавидел Николая. Декабристы, убийство Лермонтова, ссылка Шевченко, казнь и ссылка Достоевского – всё это был он, Николай I. Прямые сопоставления тут невозможны. Но роль Булгарина в пушкинской судьбе, особенно в те годы, когда писалась трагедия, была зловещей. Он видится, если не убийцей, то одним из тех, кто неотступно травил и преследовал поэта.
История русской реакции богата и поучительна. У неё были свои традиции, опыт, теории, свои герои со времён Малюты Скуратова и вплоть до Каткова, до Победоносцева Тот же Растопчин – яростный защитник рабства. Или Аракчеев, этот ефрейтор, мечтавший превратить Россию в огромную казарму.
«... Присоединяю к моему посланию письмо нашего пресловутого Пушкина. Эти строки великолепно его характеризуют в легкомыслии, во всей беззаботной ветрености. К несчастью, этот человек не думающий ни о чём, но готовый на всё. Лишь минутное настроение руководит им в действиях, - писал Бекендорфу фон Фок, наслаждаясь своим прелестным бисерным почерком и чувством превосходства и презрения.
Вскрывая письма Пушкина, он сообщает ещё определённее «Пушкин, сочинитель, был вытребован в Москву. Выезжая из Пскова, он написал своему близкому другу и школьному товарищу Дельвигу письмо, извещая его об этой новости и прося его прислать ему денег с тем, чтобы употребить на кутежи и шампанское. Этот господин известен всем за мудрствователя в полном смысле этого слова, который проповедует последовательный эгоизм с презрением к людям, ненависть к чувствам, как и к добродетелям, наконец - деятельное стремление к тому, чтобы доставлять себе житейские наслаждения ценою всего самого священного.
Это честолюбец, пожираемый жаждою вожделений, и, как примечают, имеет столь скверную голову, что его необходимо будет проучить при первом удобном случае... » В глазах того общества Пушкин не слыл тружеником. Он не получил достойных званий, не добился положения.
А Пушкин считал фон Фока добрейшим, милейшим человеком. Он принимал его обходительную ласковость с той же доверчивостью, с какой Моцарт принял стакан вина от Сальери. Подняв стакан с ядом, Моцарт провозглашает:
... за искренний союз,
Связующий Моцарта и Сальери,
Двух сыновей гармонии.
Искусство дано для наслаждения. Помочь человеку забыться, утешить, сострадать. Зачем Моцарт возмущает души, растравляет, он искушает напрасно (по мысли Сальери), как лермонтовский Демон, его музыка лишь бесплодно терзает, оставляя человека среди мерзостей жизни, измученного ненужными, бесполезными желаниями.
А Верховенский в «Бесах», тот напрямик, не стесняясь, обещал: «... мы всякого гения потушим в младенчестве. Все к одному знаменателю, полное равенство... необходимо лишь необходимое – вот девиз земного шара отселе».
И в стане друзей не всегда понимали Пушкина; холодно,
а порой пренебрежительно встречали лучшие его вещи.
Тот же Вяземский признавался Тургеневу, что поэт Козлов вызывает больше чувств и мыслей, чем Пушкин.
«Вероятно, трагедия моя («Моцарт и Сальери»-моё прим) не будет иметь никакого успеха, - пишет Пушкин в 1830 году. - Журналы на меня озлоблены. Для публики я уже не имею главной привлекательности: молодости и новизны литературного имени... »
Полицейский сыщик – вот кто Булгарин, и он судит о нравственности, о литературе, он строчит пасквили, и он охраняет мораль! Пушкин прямо заявляет: подлинная физиономия Булгарина – автора нравственных романов, издателя, литератора – состоит в том, что он тайный сотрудник полиции, доносчик.
Булгарин был поляк. Он служил в русской армии. В 1811 году, уволенный за тёмные дела, Булгарин бежит в Варшаву, оттуда во Францию и участвует в походе 1812 года против России. В 1814 году, взятый в плен, он был пригнан в Россию. Сейчас он служил Николаю. Единственно, кому он не служил – это Польше, своему народу.
Бороться обычными средствами – например, запугать его - невозможно. Он не из тех, кто боится оскорбления или пистолетов. Он отказался от дуэли с Дельвигом, заявив, что «на своем веку видел крови больше, чем Дельвиг чернил». Трусость делала его неуязвимым и бесстрашным. Пушкин называл его «сволочью нашей литературы».
К 1845 году, за 25 лет работы, он был уже автором 32 томов романов, повестей, очерков, рассказов. Да ещё 6 томов сочинения «Россия в историческом, статистическом, географическом и литературном отношениях». Это не считая 56 томов журнала «Северный архив», 80 томов «Северной пчелы» и многочисленных его проектов, докладных записок в III отделение.
«Некрасов – самый отчаянный коммунист, стоит прочесть его стихи и прозу, чтобы удостовериться в этом», -пишет он в одном из своих доносов.
Я не могу никогда простить Мартынова, хотя он никакой не злодей, он честно дрался на дуэли.
Если гений и злодейство совместимы, то в чём же назначение гения? Творить зло? Неужели для этого даётся божественный дар?
Пушкин оставляет Сальери жить и мучиться. Сальери и Моцарт несовместны. Он понимает трагичность гения, трагичность собственной судьбы, но отступить нельзя, невозможно. Остаётся злодейство, но торжествует гений.
Лев Жданов.
– Вот под каким знаком доживала свои последние годы великая императрица и вечно пламенеющая, ненасытная в чувственности женщина – Я уж стара!
Шаузель не охвачен таким порывом преклонения перед величием власти... Что если природа мужчины откажется повиноваться внушениям разума? . . Тогда совсем беда.
(Екатерина привела его в свои покои... но флирт до своего завершения не получился).
Екатерина Великая: «Лучше позже, чем раньше, совершится неприятное» – Семирамида Севера.
Максим Горький. «Жизнь Клима Самгина».
– На все вопросы, Самгин, есть только два ответа: да и нет. Вы, кажется, хотите придумать третий? Это – желание большинства людей, но до сего дня никому ещё не удавалось осуществить его.
- Хлеб, скажем, он тоже нерукотворный, его Бог, земля родит. – А чем тесто месят? – Это дело бабье. Баба от Бога далеко, она Ему – второй сорт. Не её первую-то Бог сотворил... Спасов образ, который нерукотворный, - принимам (объяснял хромой мужик свою веру... икона – это фальш... )
Максим Горький. «Рождение человека».
– Превосходная должность – быть на земле человеком, сколько видишь чудесного, как мучительно сладко волнуется сердце в тихом восхищении перед красотою!
«... да ведь и солнцу часто очень грустно смотреть на людей: так много потрудилось оно для них, а – не удались людишки... » «Разумеется, есть немало и хороших, но их надобно починить или – лучше – переделать заново».
Максим Горький. «Нилушка».
- Баба в любой раз госпожой быть может, - всего и дела только – рубаху сбросить, если Господь телом одарил. – Я себя по земле несу вроде ковша браги – пей, кому хочется, покуда есть чего пить.
(Фелицата, мать блаженного Нилушки).
- У нас тут всякая баба пиво может варить, а народ-то наш не пьёт его, к вину привык. Народ у нас сразу хочет достичь желаемого: шкалик водки действительней пяти кружек пива ошеломит...
- Дурак, а позавидуешь... Проживёт без заботы, в сытости и даже в почёте у всех. Понять его нельзя и все пред ним ходят в страхе, всем известно, что безумные да блаженные любезны господу превыше умников. Дело – премудрое, особенно ежели вспомнить, что блаженные – во святых, а дерзновенные где? Вот оно...
Фелицата: Я была тогда хорошая, всем желанная, сердца доброго, нрава весёлого... Очень меня мужчины изыскивали для радостей своих...
Фелицате – бабёнка хитрая, холодного сердца – ей, конечно, желается, чтобы сына блаженно-праведным признали. .
Ну, и мне! А-что же? Это всё-таки утешеньишко людям людишкам-то... Иной раз – жалко их, очень маетно живут, очень горько! А тут – жили-были стервы-подлецы, а нажили праведника!
- Это – истово-законно, да! Она ведь и в пенье, как в распутстве, - безудержная! . . Её, однажды, молодые купцы по Житной везли в коляске вовсе голую: сидят двое, а она промежду их стоймя – стоит в неприкрытом естестве - нате-ка, извольте! После, в части, едва не убили её досмерти...
Я вышел в тёмные, тесные сенцы; Антипа, держась за меня шёл сзади и ворчал: - Всё - от великой тоски!
М. Горький. «Кладбище».
- Они переходят тихонько в кухню и там визжат, хрюкают, как свиньи... ходят они точно непогребенные мертвецы в поисках удобных могил, жизнь оттолкнула их, смерть – не берёт.
- У нас, на Руси, никто не знает, зачем он? Родился, жил, помер – как все! Но – зачем?
М. Горький. «На пароходе».
-Всякого туда тащит, иде еда слаще. (например, в Григорово, где слаще и быть некуда)
- Господь ни при чём, если ты бесу служишь...
- Капитан всё время орал в рупор: - Лев-во клади, рябая морда! Лево-о-о!
- У нас, в Рязани, осенью, часовых дел мастер повесился на отдушине. Остановил все часы в магазине и повесился. Спрашивается: Зачем было останавливать часы? (Тощий господин, в сером пальто рассказывал даме с лиловым бантом на жёлтой соломенной шляпе).
М. Горький. «Женщина».
– Девка сытая, на любовь охочая. Пошли - посыпались дети, вроде бы тараканы с полатей. Оглянуться не успел, а их – семеро, и все живут, -на тебе!
А всего заводу было тринадцать – к чему это? (Встретились мне в жизни двое из семей, где один был тринадцатый, а другой тоже был в числе тринадцати детей).
- Ворами нас считают, - сказал я. – Так - везде! Это и у нас тоже полагается. Осторожность: про чужого всегда лучше думать, что он вор... Удивительно даже... - Что?
- Пачпорта, например. Хорошего, смирного человека можно было бы и без пачпорта по земле пускать... Ежели я без вредный... - Ты, вредный, - сердито и уверенно сказала рязанка.
- Тихонько, ты! А я женщина – хорошая, я всё умею, всякую работу... Я те деток нарожу-выкормлю... Ты гляди, какая годная я, пощупай груди-то...
В большом горе и маленькая радость велика.
- Пойдём вместе? Вырвалась из рук моих, твёрдо и строго говоря: - Не годится это мне... не согласна! Кабы ты крестьянин был, а так – что толку? Одним часом жизнь не меряют, а годами...
*****************************************************
ЛГ, апр2005. Владимир Богомолов. «Форсирование Одера».
- Раззява. Тебя, может, сегодня убьют. А ты даже не разговелся, ни разу не попробовал... - Что-то едва уловимое, похожее на сочувствие, послышалось в его голосе, и после секундной паузы он продолжил: -А если напоритесь на немца? Или попадёте под артобстрел? – Немедленно наваливаюсь на командующего и закрываю его своим телом...
-Что значит – наваливаюсь? . . ты должен ложиться с нежностью, как на женщину...
Там же. Сергей Мнацаканян. О эмигранте первой волны ХХ века Юрии Анненкове. – В своих мемуарах «Дневник моих встреч. Цикл трагедий» он пишет о прототипах своих рисованных портретов. Поражает его зарисовка в главе о Ленине: «Меня прежде всего поразила стеклянная банка, в которой лежал заспиртованный ленинский мозг, извлечённый из черепа во время бальзамирования труппа: одно полушарие было здоровым и полновесным, с отчётливыми извилинами, другое, как бы подвешенное к первому на тесёмочке –сморщено, скомкано, смято и величиной не более грецкого ореха. Через несколько дней эта банка исчезла из Института... ». В те годы, когда двухтомник «Дневника» вышедшего в свет в нью-йоркском издательстве, тайно завозили в страну, это просто могло вызвать озноб и тех, кто читал, и тех, кто запрещал читать. (Об этом писал и наш эмигрант, лауреат Нобелевской премии, писатель Бунин. Об этом есть выдержка в моих папках)