А. Г. Дугин Обществоведение для граждан Новой России
| Вид материала | Документы |
- Программа вступительных испытаний по учебному предмету «Обществоведение», 83.74kb.
- Урок по теме: «Санкт- петербург город новой культуры», 78.76kb.
- Программа 4 ой Всероссийской научно-практической конференции «Государственная и муниципальная, 56.05kb.
- Политика, обществоведение, 1009.61kb.
- Ориентировочно составит: для граждан Украины эквивалент 15€, для граждан стран СНГ, 65.03kb.
- Ориентировочно составит: для граждан Украины эквивалент 15€, для граждан стран СНГ, 71.18kb.
- Программа вступительных испытаний магистерская программа «Историческое образование», 296.27kb.
- Программа адресована преподавателям высших учебных заведений, ведущим учебные курсы, 200.68kb.
- Пьянкова Андрея Николаевича по теме: «Обращения граждан в уфнс россии по Курской области», 103.26kb.
- Методические рекомендации к учебнику «Обществоведение. 10-11», 2348.18kb.
Между княжескими боярами, «Русью» и земскими боярами, т.е. аристократией «Славян», в старых русских городах (в том числе в Киеве) существовали диалектические отношения. «Славянская» знать рассматривала князей и их дружины как пришельцев, которых «Славяне» добровольно призвали на княжение. Земские бояре опирались на народное вече, т.е. политическую модель прямой демократии. Поэтому автохтонные массы, особенно городские, по сути представляли собой особый политический субъект, воплощенный в вечевой системе и в собственно «славянской» аристократии. Отсюда типичный случай договорных отношений князей с горожанами, и частые конфликты с ними княжеских дружин.
Этнический состав княжеских родов и высших бояр (изначально дружинников-варягов) по обычаям того времени постоянно менялся. Браки заключались с византийскими аристократами, с княжескими семействами степных народов (печенегов, половцев и т.д.), с западно-европейской и скандинавской знатью. Брак (и особенно династический брак) считался тогда важнейшим инструментом политики и подразумевал политический и военный союз.
На уровне «масс» («Славян») этнический состав также менялся, но по иной логике. Расселяясь по обширным территориям Средне-русской возвышенности, продвигаясь на север, восток и на юг, русские постепенно смешивались с другими племенами – тюркскими и финно-угорскими, обмениваясь с ними культурными, социальными и политическими элементами.
Поэтому и «Русь» (князья и дружина) и «Славяне» (простолюдины и земская аристократия) постоянно менялись с этнической точки зрения, но эти процессы в элитах и массах проходили по-разному.
Политический дуализм «Руси» и «Славян» до Крещения Руси святым Владимиром воплощался в двух типах языческих культов. Одни были исконно «славянскими», другие принесли с собой княжеские дружинники, и в этих последних можно различить влияние как скандинавской, так и прусско-литовской мифологии. Пантеон княжеских бояр был одним, боги, которым поклонялись сами славяне, -- другим.
Русский историк С.Соловьев (1820-1879) справедливо замечает, что особенно устойчивым дуализм двух политических субъектов («Руси» и «Славян») был в старых русских городах – Новгороде, Киеве, Пскове, Чернигове и т.д. На северо-востоке в Суздальско-Владимирской Руси города образовывались в ходе переселений славян с южных земель и под предводительством князей, условно «Руси». Благодаря тому, что земство здесь возникало сверху, его политическое значение было намного слабее. Структура новых городов Восточной Руси представляла собой более строгую монархическую систему, а вечевая культура прямой демократии или вообще отсутствовала или была слабой и невлиятельной.
Резкое возвышение Владимиро-Суздальского княжества при сыне Юрия Долгорукого Андрее Боголюбском, и особенно после того, как он перенес великокняжеский престол во Владимир, ознаменовало собой такой тип политической системы, в которой дуализм «Руси» и «Славян» был преодолен в пользу усиления княжеской власти. Позже это сказалось на всей политической истории России, так как Московское царство, отмеченное сильной княжеской властью и слабостью земства, берет свое начало именно от Владимиро-Суздальской Руси.
Прииятие православия как государственной религии. После крещения Руси святым равноапостольным князем Владимиром характер киевской государственности несколько меняется. У государства появляется единая духовная традиция, намного более централизованная, нежели разнообразные языческие культы волхвов. Православие становится в скором времени государственной религией, и у Киевской государственности отныне появляется ясно сформулированная религиозная цель – укреплять и отстаивать христианскую веру. Русь становится теперь частью православного мира, зависит в вопросах религии от Константинополя и вынуждена согласовывать свою политику с политикой Царьграда, который в православном понимании есть центр христианской империи.
Очень важно подчеркнуть то обстоятельство, что крещение Руси происходит в то время, когда обостряются отношения между Восточным православием и Западным католичеством. Поэтому укрепление на Руси христианства проходит под знаком подчеркнутой православной идентичности. Киевская Русь не просто обращена в христианство, она обращена в православие и начинает осмыслять себя в византийском религиозно-политическом контексте. После Крещения государственность Киевской Руси становится православной.
Православной характер раннего киевского государства выражен в следующем:
- наделение государства и народа религиозной миссией,
- церковное подчинение Константинопольскому патриарху, присылающему греческих митрополитов в Киев,
- учет политических интересов Византии как православной империи,
- почитание великого князя в духе православного учения о «симфонии властей», настаивающем на тесном сотрудничестве духовной и светской власти,
- социальный характер византийской правовой системы, ориентированной на поддержку крестьянских общин и ограничение власти крупных земельных феодалов.
Церковь начинает выполнять функции объединения русских земель и русского народа, становится важнейшим элементом его идентичности. Постепенно быть «русским» и быть «православным» становится одним и тем же.
В истории с крещением Руси можно сказать, что народ в православную веру обратило государство в лице великого князя Владимира. Народ же воспринял святое крещение и сделал христианство своей исторической судьбой.
«Русская Правда» и изменения в положении крестьян. Нормативы древне-русского права как общеобязательной юридической системы постепенно были закреплены в различных документах, получивших распространение в Киевской Руси, и дошли до нас в списках «Русской Правды».
Большинство исследователей считают, что древнейшей редакцией (подготовленной около 1054 года) является «Краткая Правда», состоящая из «Правды Ярослава», «Правды Ярославичей», «Покона Вирного», «Урока Мостников». Пространная редакция, появилась не ранее 1113 года. Ее возникновение связано с именем Владимира Мономаха.
В статьях «Русской Правды» основной акцент ставится на детальном описании модели отношений, обязанностей и прав, членов княжеской дружины друг к другу и к князю. Регулируются права собственности как среди свободных общинников (коллективная собственность на средства производства соседской, ранее родовой общины), так и среди холопов и закупов. При этом, если холопы – полнстиью зависимое население (их число составляло примерно 3% в Киевско-Новогородской Руси), то закупы в принципе свободны и отрабатывают денежные или натуральные долги.
Права общин еще несут на себе отпечаток древних свобод, но уже ограничены обязательной данью, выплачиваемой государству и его представителям (князю и его дружине), а также уплатой церковной десятины. Появление в «Русской Правде» упоминаний холопов и закупов, а также вотчинных смердов фиксирует новое явление в древне-русском обществе – появление полностью (холопы) или частично зависимого населения. Так нормативное закрепление статуса господина в лице князей и княжеского боярства вызывает к жизни появление нормативного статуса раба. Если народ в целом как совокупность свободных общинников еще сохраняет в себе достоинство носителя суверенитета, который был делегирован государству в момент его образования, то статус холопа появляется в правовой системе Киевского государства как новое явление, связанное именно с началом некоторого отчуждения народа, его живых динамичных свобод в неизменноми фиксированном государственном праве.
Правовой статус холопа отличается от статуса раба в славянских племенах тем, что речь идет не только о захваченных иноплеменниках, поставленных на низшую ступень в ходе военных сражений, но и о собственных гражданах, пораженных в правах перед лицом нормативной инстанции. Как правило, это поражение в правах было следствием попадания крестьян в вотчинные наделы или совершения преступления, а также выпадения из сословного единства и порядка (женитьба на холопке, «аще сын попов грамоте не знает» и т.д.). При этом Церковь, не отрицая в принципе возможности рабского состояния, стремилась к его преодолению через выкуп холопов, многие из которых затем обретали статус «Божиих людей», не подпадающих под государственную юрисдикцию (наряду с церковным причтом, вдовами, сиротами, больными и т.д.).
Самое важное, что до создания государства у славян не было той инстанции, которая могла бы служить для легализации рабства членов своего же племени – и никакие имущественные или силовые факторы не могли дать основания для закабаления славянина славянином. Отношения «господства» в виде дани обыгрывались между племенами. А авторитет племенных старейшин и вождей, который позднее (уже в Киевский период) породил явление земского боярства, не основывался на правовом отчуждении свобод одних в пользу других. «Государевыми людьми» считались все (кроме «Божиих людей»).
Княжеские усобицы и политическая раздробленность Киевской Руси (XI-XIII вв.). Политическое единство Киевской Руси никогда не было прочным, но к концу XII и особенно в начале XIII века оно совсем ослабло. Количество Рюриковичей сильно возросло, на всех княжеских угодий явно не хватало, а великокняжеская идея, объединявшая Русь в эпоху князя Владимира или Ярослава Мудрого, не получила окончательного закрепления, что усугублялось еще и сохранением определенной политической автономии у вечевой демократии. Киевскую Русь ослабляло и т.н. «лествичное право» -- передача Великого Стола не от отца к сыну, а к старшему в роду (чего не было при первых Рюриковичах, у которых принцип престолонаследия был от отца к старшему сыну).
В определенный момент на Руси сложилась ситуация «борьбы всех против всех». Постепенно выделились три главных политических центра -- на востоке Владимиро-Суздальское княжество, на юго-западе Галицко-Волынское, на севере Новгородская феодальная республика (управляемая городским вече). Значение Киева как центра государства резко снизилось. Постоянные набеги половцев ослабили Киевские земли.
В эпоху раздробленности происходит распад киевской политической системы, что сопровождается возникновением многочисленных политических центров и усложнением всей структуры административного управления. Хотя действие «Русской Правды», бывшей в период расцвета Киевской Руси общегосударсвтенным сводом законов, еще сохраняется, удельные князья создают свои собственные правые и судейские кодексы. В составе княжеской и вотчинной администрации фигурируют различные военные, административные, финансовые, судебные, хозяйственные и другие чины (воеводы, наместники, посадники, волостели, тысяцкие, дворские, казначеи, печатники, конюшие, вирники, тиуны и др.).
Претерпевает изменения и система вечевого самоуправления городов. Так в Новгороде возникает система «посадников», которые представляют политически пять «концов» города. Кроме того, новгородцы настаивают на избрании новгородского епископа, которого ранее назначали киевские митрополиты, что еще более ослабляет вертикаль церковной иерархии.
Политический цикл Киевской Руси. К началу XIII века заканчивается политический цикл Киевской Руси. Он прошел стадии от провозглашения монархической династической власти (идея Рюриковичей), через ее укрепление и правовое оформление, через наделение государства религиозной миссией православного христианского царства (под влиянием византийской политико-религиозной идеологии), до распада на отдельные разрозненные политические полюса, утратившие осознание исторического единства. Период раздробленности знаменует собой окончание первой фазы политического бытия русского народа.
Русский народ осознал себя, создал свою государственность, укрепил и оформил ее политически, принял религиозную миссию, а потом закончил этот цикл темной эпохой распада и дробления. Но даже в этот период народ продолжает осознавать себя народом, хотя это самосознание приобретает скорее характер ностальгии по утраченной политической форме, «золотому веку» Киевской Руси от Владимира Красно Солнышко до Ярослава Мудрого и Владимира Мономаха. Особенно это отчетливо проявлено в «Слове о погибели Русской земли», написанном вскоре после разорения Киева ханом Батыем. Народ остро переживает утрату независимости именно как «погибель Русской земли», т.е. окончание целого цикла – не просто катастрофу, произошедшую с отдельным княжеством и его населением, а именно «всей Русской земли».
Империя Чингисхана. После тяжелых поражений (в битве на Калке и нашествия Батыя) на 2 столетия Русь как самостоятельное явление прекращает свое существование. Государство исчезает, но народ остается.
Большая часть русского народа оказывается в составе иной государственности – степной империи Чингисхана. Этот период повлиял на дальнейшие этапы русской политической истории.
Империя Чингисхана как большинство империй включала в свой состав множество этносов, религий, племен и даже государств. Монголы устанавливали для побежденных народов налоги, вводили их в свою административную систему и относились к ним как к обычным имперским гражданам. Князья и дружины покоренных народов принимали участие в монгольских походах, считались членами имперской элиты. В ставке ордынского хана русские князья получали ярлык на княжение.
Жизнь русских удельных княжеств под монголами существенно не отличалась от прежних периодов – монгольские завоеватели не навязывали ни своих религиозных взглядов, ни своих культурных традиций, так как имперская ордынская знать сама быстро стала интернациональной. При монголах русские сохранили православие, культурные обычаи и особенности, народную идентичность.
200 лет существования в рамках монгольской империи дали русскому народу опыт имперского бытия, дополнявший опыт религиозно-идеологической близости к Византийской империи.
Ордынское право. «Яса». В период монгольских завоеваний Русь становится частью империи Чингисхана, где действует закон «Ясы», свода правил, продиктованных своим приближенным самим Чингисханом. Существование в правовом поле «Ясы» в течение 2 веков наложило на русское правосознание серьезный отпечаток и стало одним из важнейших источников государственного права Московской Руси.
«Яса» была попыткой создать имперское право, далеко выходящее за рамки этнических прав монгольских и других степных племен. Отличительными чертами «Ясы» было:
- убежденность в божественном предназначении империи Чингисхана и небесном характере имперской миссии объединения земель всего мира, идея «вселенского мира»,
- жесткая постановка верховной власти императора (хахана) над властью обычных ханов с подчеркиванием несопоставимости самой природы их власти,
- обязательная веротерпимость и избавление всех религиозных институтов от дани и оброков (тарханные привилегии),
- изначальная легитимация империи и императора со стороны народа (подразумевается, монгольский народ) через всенародное собрание (курултай),
- всеобщее закрепление народов, входящих в состав империи, за государственной службой – чаще всего в форме военных формирований,
- строгая систематизация сбора дани по количеству голов населения,
- система жестких уголовных наказаний вплоть до смертной казни за надругательство над религией, предательство хана и государства, причинение вреда жизни и собственности людей, некоторые нравственные провинности (воровство, прелюбодеяние – при признании многоженства, содомия, пьянство и другие излишества во время пиров ).
Отличие «Ясы» от русского «старожильного права» в том, что карательная ответственность в ней решително преобладает над компенсаторной. Это касается также и имущественных отношений. В частности, троекратное банкротство купца влекло за собой смертную казнь.
Частное, наследственное и обычное право в «Ясе» прописано фрагментарно, так как сохранялось разнообразие племен, этносов и народов империи со своими местными обычаями и традициями. Как любое имперское право, «Яса» не касалась тех вопросов, которые входили в компетенцию этнических правовых уложений.
Русские княжества при монгольском владычестве не утратили своего правового статуса и как государственные образования, и как местопребывание народа, сохранявшего свои древние правовые устои. Как в любой империи в «Золотой Орде» сосуществовали 4 правовых уровня:
- имперское право «Ясы»;
- княжеское право местной государственности;
- церковное (религиозное) право;
- обычное право на уровне народных общин.
Различие в политической судьбе русских на Востоке и Западе в эпоху монгольских завоеваний (XIII-XV вв.). Судьба русского народа в эпоху монгольских завоеваний разделяется на две составляющие. То единство, которое было утверждено в период Киевской Руси и подорвано в эпоху княжеских усобиц и раздробленности, рушится окончательно. Две части русского народа пойдут отныне двумя путями, в том числе и политическими.
Русские, жившие на востоке и северо-востоке, политически оказались в составе мировой империи -- Монгольской, за исключением только церковных отношений; в церковном отношении Русь продолжала подчиняться вселенскому патриарху, который большую часть XIII века пребывал уже не в Константинополе, а в Никее (в Малой Азии). Историк Г.Вернадский (1887 – 1973) пишет: «Подчинившись государям из дома Чингисхана, русская земля в политическом отношении была включена в огромный исторический мир, простиравшийся от Тихого Океана до Средиземного Моря. Политический размах этого мира наглядно рисуется составом великих монгольских курултаев XIII века: в этих курултаях участвовали (помимо монгольских князей, старейшин и администраторов всей средней, северной и восточной Азии) русские великие князья, грузинские и армянские цари, иконийские (сельджукские) султаны, кирманские и моссульские атабеки и прочие.»
Распад империи Чингисхана и подъем Москвы. Империя Чингисхана быстро распалась на несколько частей, сохраняя единство лишь на уровне монгольской династии Чингисидов. Русь в большинстве своем вошла в состав «Золотой Орды» или улуса Джучиева со столицей в Сарае. Владимир, а потом Москва стал вторым столичным центром этого русско-татаро-монгольского государства. Несмотря на то, что ордынские ханы в определенный момент приняли ислам, они, следуя заветам «Ясы», не препятствовали распространению других конфессий и не только давали русским спокойно исповедовать свою веру, но и не возражали против перехода в православие монголо-татарской знати.
После окончательного превращения Киева в провинциальный центр, русские митрополиты стали подолгу жить в северо-восточной Руси, во Владимире на Клязьме, а в конце XIII века окончательно переселились во Владимир, а затем в Москву. Епископ Сарайский был представителем главы русской церкви в ханской ставке.
Русские князья платили дань монголам, но одновременно перенимали у них опыт управления империей, жесткий административный централизм и этику военной кочевой иерархии, с ее основными ценностями – беспрекословное подчинение вождю, аскетизм личного быта, подвижность, верность и преданность, готовность к стремительной мобилизации, оперативность коммуникаций. Так в «Золотой Орде» постепенно формировался новый народ, продолжающий историческую эстафету того народа, который построил Киевскую Русь, но развивший множество новых черт. Несколько позже он приобретет имя «великороссы», в узком смысле означающее восточно-русский этнос с большим числом тюркских и финно-угорских элементов, ставший ядром новой Московской Руси.
«Основное русло исторического процесса развития русской государственности пролегло не в западной, охваченной латинством, Руси, а в восточной, захваченной монгольством.», пишет тот же Г.В.Вернадский.
Русские на Западе. Другая половина Руси и соответственно другая часть русского народа уже в середине XIV века оказалась под властью Запада. Хотя русские, оказавшиеся в составе Литовского, Польского и позжде Австро-Венгерского государств, во многом сохранили свои культурные начала, историческую идентичность и самосознание себя как народа, а также государственную идею они утратили.
В Литовском великом княжестве русские на первых порах преобладали, и само это государство было отчасти языческим, отчасти православным, но постепенно литовцы стали сближаться с Западной Европой, а потом окончательно приняли католичество, и уже Польско-Литовское государство было ориентировано жестко против православной идентичности. Постепенно западная половина некогда единого русского народа эпохи Киевской Руси стала этносом, обладающим признаками культурной самобытности, но утратившим историко-политическое измерение.
Русские между Востоком и Западом. В разделении политических и исторических судеб двух полюсов ранее единого русского народа решающую роль сыграло религиозное и геополитическое различие между монгольской империей и католической Европой.
Империя Чингисхана геополитически была силой Востока, направленной в определенной мере против Запада. При этом в религиозном смысле ее власти никогда не отличались миссионерством и позволяли покоренным народам сохранять религиозную идентичность.
Католические государства Европы и Балтии, в составе которых оказались жители западной Руси, осознавали себя цивилизацией католического Запада, активно насаждавшего свое понимание христианства, и относились к православным как к «еретикам», пытаясь перевербовать их в свою веру – либо напрямую, через католическое миссионерство, либо через униатство, где сохранялись православные обряды, но признавалось верховенство Папы Римского.
Позже, освободившись от Орды, русские Востока (великроссы) оказались в позиции наследников великой азиатской империи с полностью сохранившейся и укрепившейся православной идентичностью. Русские Запада (малороссы и белорусы) не смогли самостоятельно отстоять свою политическую свободу, и вынуждены были адаптироваться к католическим режимам, сохраняясь не как народ, а как этнос. Возврат к свободе и полноценному историческому бытию был открыт для них только через Москву, активно вступившую с XV века на путь государственного возрождения.
Московское царство. Распад орды и укрепление власти московских князей привели к возникновению нового государства – Московской Руси. В отличие от Киевской Руси Московская Русь имела намного больше имперских черт, отчасти позаимствованных от монголов. Русская знать активно участвовала в жизни ордынской элиты, часто смешивалась с ней, и вынесла оттуда опыт управления гигантскими территориями.
В новом государстве великокняжеским престолом становится Москва, хотя в какой-то период это оспаривалось другими центрами Восточной Руси, в частности, Звенигородом при сыне Дмитрия Донского (1350-1390) Юрии Дмитриевиче (1374-1434), воевавшем с великим князем Московским Василием Темным (1415-1462), и особенно Тверью.
Период, кода Московская Русь становится самостоятельным государством, совпадает с падением Византии. И русский народ начинает осознавать сам факт обладания независимой государственностью как ясный знак своей избранности. Формальными признаками этой избранности были
- сохранение православной веры (тогда когда сами греки уклонились в Флорентийскую унию),
- и наличие независимого государства.
Третий Рим. Московская Русь уже при Иване Третьем, которого называли «Великим» или «Грозным» еще прежде его внука Ивана IV, начинает осознаваться не просто как великое княжество, но как царство. Основу этой теории «переноса империи» (translatio imperii) сформулировал псковский инок Филофей (живший в XVI веке). Смысл данной политической концепции состоит в том, что качество «священного царства», где «град небесный» и «град земной» находятся в гармонии, а не в противостоянии, после падения Константинополя переносится на Московское царство, и оно остается отныне единственным в мире оплотом спасения. Остальные же земли, в том числе и потерявшая политическую независимость Византия, находятся либо в руках еретиков, либо в руках иноверных. Только Русь в такой ситуации является местом исторического избранничества, и такая ситуация сохранится до конца времен. «Четвертому Риму не быть», пишет Филофей(3). Из периферии Византийской империи в Киевский период и из окраины империи Чингисхана в монгольский период Московская Русь в XV-XVI веках становится центром, причем как духовным центром византизма, так и ядром воссоздаваемой (на сей раз с Запада на Восток) евразийской империи.
Так рождается новая политическая система, в основе которой лежит сочетание православного византизма и татаро-монгольской административной централистской модели.
Великий князь уже при Иване III перестает быть «первым среди равным», как в Киевскую эпоху, и становится единственным государем, прямым аналогом византийского императора, а не королем или вождем. Теперь Русский Царь есть «внешний епископ Церкви», и выполняет ту же богословскую миссию, что и византийские василевсы. «Степенная Книга Царского Родословия», составленная при Иване IV святым митрополитом Московским Макарием (1482-1563), ретроспективно именует «царями» Рюрика, Владимира I, Владимира Мономаха, Ярослава Мудрого и всех остальных Рюриковичей.
После того, как греки перед падением Царьграда пошли на компромисс с католиками (что их не спасло), присланный проповедать Флорентийскую Унию греческий митрополит Исидор (?-1462) с позором изгоняется из Москвы, и митрополитов Московских русские начинают ставить сами – по представлению великих князей и с одобрения собора епископов. В XVI веке по той же самой логике полной – в том числе, и церковной -- независимости Руси от кого бы то ни было, устанавливается Патриаршество.
Позиции родового боярства остаются очень сильны, как и вечевые традиции северных и западных городов – Новгорода и Пскова. Но с ними московские великие князья начинают вести непримиримую войну. Причем политика централизации основана на идее превращения Руси из обычного государства, где «допустима» определенная политическая автономия второстепенных иерархических субъектов – князей, воевод, бояр, -- в особое государство-ковчег, единоначалие которого оправдано величием возложенной на него исторической задачи.
Самодержавная монархия. В Московский период устанавливается самодержавная монархия, где власть Царя не ограничена ничем, кроме необходимости исполнять возложенную на него миссию возглавлять государство-ковчег. Народная воля целиком воплощается в государстве, которое отныне мыслится как «священная империя», как государство-церковь, где духовное, административное и хозяйственное начала теоретически неотделимы друг от друга. Подобно византийским императором русские цари собирают Соборы, в частности «Стоглавый Собор» (1551), перед которыми ставят вероучительные, моральные и административные вопросы. Понять политическую систему того времени без учета теории Москвы -Третьего Рима невозможно.
Конкретный административный уклад Московского царства существенно меняется даже в эпоху правления одного и того же царя – так при Грозном были этапы и боярского правления, и реформы Адашева-Сильвестра, и опричнина, и проявления прямой тирании. При этом характерно, что постоянно расширяющееся московское царство практикует правовой плюрализм, и даже вопрос сбора налогов и податей, а также поставление воинов на государеву службу в разных областях является то компетенцией посадских бояр, то волостелей, то общинных старост и земских изб. Такое правовое разнообразие отражает различие хозяйственного и культурного уклада разных частей бурно созидающегося государства.
Московская Русь созидается как империя. Это существенно и качественно выделяет ее в политических процессах, которые в то же самое время приводят европейские страны к формированию национальных государств. Имперский принцип предполагает стратегическое единство с большой долей внутренних свобод и многообразием правовых норм для отдельных частей. Все -- даже самые жестокие -- нападки московских государей на мнимых или подлинных врагов (например, на новгородцев и псковичей) обосновываются не отличием их хозяйственного уклада, но подозрением в их политической измене, т.е. замыслом перейти на сторону врага (чаще всего Литвы).
Право в Московской Руси. Московская Русь соединила правовые традиции империи Чингисхана с правовыми принципами византийской империи, которые в отдельных частях были знакомы и Киевской Руси, а также славяно-русское «старожильное право». По мнению некоторых исследователей, сам Чингисхан в свое время заимствовал многие принципы «Ясы» именно из византийского имперского опыта.
Московская Русь, осознавая себя империей, воспринимает четырехступенчатую правовую модель:
- имперское право (наследие Византии и империи Чингисхана);
- княжеское право (наследие «Русской Правды»);
- церковное право;
- общинное право (наследие догосударственного племенного устройства жизни древних славян).
Вселенская православная империя в замыслах патриарха Никона. После периода Смутного времени, когда над государством снова нависает опасность утраты независимости и потери идентичности, Россия вступает в очень сложный политический процесс политической модернизации.
Собственно Московский период заканчивается временем церковного раскола и реформами Петра Первого.
Церковный раскол вызван совокупностью факторов. Не последнюю роль в нем сыграла политика. Как и все русские люди Московской Руси царь Алексей Романов (1629-1675) и его духовный наставник патриарх Никон живут идеей Руси как Новой Византии, последнего богоизбранного царства. В небольшом боголюбческом кружке, созданным вокруг молодого и набожного царя, прозванного «Тишайшим», созревает идея о придании Русскому царству вселенского измерения, что кажется правдоподобным из-за военных успехов русских, постепенно присоединяющих к России все новые и новые земли Малороссии и Белоруссии, где живет православное население, попавшее несколько веков назад под власть католиков. Возникает даже замысел отвоевания Константинополя у турок, и эта идея поддерживается некоторыми греческими эмиссарами в Москве. Патриарх Никон уже видит себя духовным главой гигантской православной империи, а русского царя правителем всего православного мира. Идею избранничества Руси боголюбцы решают воплотить в интенсивное распространение русской государственности вширь. Возобновляются контакты с греками и другими православными народами.
«Книжная справа» и реакция партии Аввакума. Никон в своих начинаниях по объединению всех православных под началом Русской Церкви и русского царя сталкивается с проблемой: за годы довольно изолированного существования Руси православные греки и некоторые славянские народы отошли в церковном уставе и некоторых обрядах от тех устоев, которые закрепились на Руси в древних времен и сохранились в нетронутом виде. Причем в XV – XVI веках отличия некоторых русских церковных обрядов от греческих считались признаком избранности русских. Теперь они же стали камнем преткновения для привлечения к России православных из других областей. Патриарх Никон в такой ситуации принимает решение пожертвовать особенностями русской церковной традиции ради торжества русского православия в целом. При этом он необдуманно идет на нововведения, исправляя старопечатные книги по Киевскому изводу и меняя некоторые церковные обряды -- например, исконное двуперстие, метания на великопостной службе Мариина стояния, обхождение алтаря посолонь, сугубую аллилуйю и т.д.
И тут он сталкивается с упорным сопротивлением церковных консерваторов под предводительством протопопа Аввакума (1620-1681), которые пребывают совсем в ином настрое. Они видят как и прежде в отличии русских церковных обрядов печать избранничества русского народа, а в греческих обрядах и троеперстии -- лишь «еретические нововведения». При этом консерваторы ожидают накануне 1666 года скорого конца света, всеобщего отступления и прихода антихриста, а не нового имперского возрождения. Из одного и того же корня русского избранничества растут два противоположных всхода – экспансивное имперское никонианство, обращенное вовне, и эсхатологическое старообрядчество, обращенное вовнутрь.
Церковный раскол и конец патриарха Никона. Позиция патриарха Никона берет верх, и начинаются страшные гонения на староверов. При этом Никон все более и более ощущает себя «православным Папой». Этот политический уклон в сторону священнической власти -- на манер католической иерархии -- через некоторое время входит в противоречие с царем Алексеем Михайловичем, между ними начинаются трения, и позиции Никона слабнут.
Не только старообрядцы, но и сам Никон становится жертвой тех реформ, которые он начал. Поссорившись в очередной раз с царем, Никон покидает Москву и удаляется в построенный им Новый Иерусалим. В отличие от Грозного, которого в Александровскую слободу, куда он скрылся, пришел просить вернуться весь правящий класс, с Никоном этого не произошло, и на Соборе 1667 года он был низложен. Новым патриархом был избран полностью послушный царю Иоасаф II (?-1672).
В результате политическая модель Московской Руси, основанная на «симфонии властей», смещается полностью в сторону царской власти. Причем эта власть – особенно вследствие раскола и истории с патриархом Никоном – приобретает отныне постепенно все более светский характер. С конца XVII века политическая система России утрачивает свое священное значение, которое она имела в предыдущие века.
Политическое содержание Петровских реформ (XVII-XVIII вв.). Идеология Третьего Рима продержалась в целом до конца XVII века – т.е. в течение Смутного времени и до эпохи раскола, и была заменена новой государственной идеей только в ходе реформ Петра Первого.
Петр Первый отменяет патриаршество, подчиняет церковь государству (по образцу протестантских монархий того времени), стремится привести обычаи, культуру и экономику Руси к западным образцам. По сути, Петр строит новое государство по западно-европейскому стандарту, стремясь соответствовать Вестфальской политической системе и выступать на европейской арене как государство-нация – со своими особенностями, интересами и амбициями. При этом он ведет активную завоевательную политику, расширяя территорию России.
Петр осуществляет радикальные меры по внедрению новых экономических и промышленных технологий, развивает флот, вводит европейские обычаи, принудительно заставляет бояр и дворян отказываться от обрядов и устоев старины (брить бороды, курить табак, пить кофе и т.д.).
В это время самодержавие преобразуется в абсолютизм, основы которого были заложены ранее – в эпоху раскола в XVI веке. Отличие самодержавной монархии от абсолютизма в том, что самодержавие подчиняет власть высшему священному началу, а для главы абсолютистской монархии действует принцип «государство -- это я».
При Петре Первом Россия начинает официально называться «Империей», хотя с точки зрения византийского понимания империи, она именно теперь перестает ею быть, по меньшей мере, в смысле «священной империи».
Идеолог петровской системы Феофан Прокопович (1681 - 1736), описывая в «Правде воли монаршей» этот тип монархии, говорит, что в ее основании лежит «воля народная, аще и не словом, но делом изъявленная». Т.е. даже абсолютная монархия предполагает в своем основании «суверенную демократию». Однако по мысли Прокоповича народ раз и навсегда отдает монарху эту волю (суверенитет), и обязуется ему повиноваться во всем, а также предоставляет царю право самому назначать себе преемника. Феофан Прокопович в данном случае следует за английским политическим мыслителем Томасом Гоббсом.
Реформы Петра не смогли до конца осуществить модернизации российского общества. Санкт-петербургская государственность отличалась от западных аналогов, которым сам Петр и его последователи стремились подражать, в том, что Россия по своему формату оставалась империей с огромной и постоянно расширяющейся территорией, населенной разными народами, находящимися в различных стадиях развития,с преобладающим аграрным производством. Для того, чтобы построить настоящее государство-нацию, требовалось превратить все это этно-социальное и культурное многообразие в однородную массу граждан, что было недостижимо в российских условиях.
Отсюда возникает двойственность двухсотлетнего санкт-петербургского периода: на уровне правящей элиты (царского двора, дворянства, бюрократии) государственность была в целом западной, а на уровне простого народа устойчиво сохранялись древние устои культуры, быта, общинного ведения хозяйства и т.д. Исконно народным оставалось и отношение к царской власти. Эта колоссальная историческая инерция империи препятствовала модернизации государства.
Десакрализация и секуляризация государства, заложенная в основе петровских реформ, так никогда и не была доведена до конца. И несмотря на резкое умаление значения православной церкви в XVII-XIX веках, религия оставалась важнейшей составляющей государственной жизни, активно влияя на внешнюю и внутреннюю политику. В XIX веке в сравнении с XVIII этот фактор еще более возрос, и государственность XIX века стала отчасти стихийно, отчасти под влиянием славянофилов возвращаться к идеям московского периода и идеологии Святой Руси.
«Табель о рангах». Петр издает «Табель о рангах», который автоматически приобретает статус закона. Согласно этому документу резко облегчается путь мелкому дворянству и даже выходцам из низшего сословия занимать чиновничьи должности, что ранее регулировалось родовитостью боярских семей, множеством традиций и уложений, которые не смогли до конца преодолеть предыдущие монархи, строившие империю на религиозных началах. Петр же добился своего, существенно ограничив позиции родовой аристократии и открыв правовую возможность ротации элит. Так возникает новое сословие – «шляхетство» (выражение взято из польского языка). От принципа родовой аристократии, основывающей свои политические притязания на древности рода, Россия переходит к «меритократии» (лат. «meritus» -- «заслуга» и греч. «кратос» -- «власть»), т.е. к такой системе, где социальные привилегии даются наиболее «заслуженным».
Правовые аспекты абсолютной монархии в XVIII – XIX веках. В течение XVIII века правовая система России переживает сложные процессы. Петровский абсолютизм начинается корректироваться в разных направлениях. В завещании Екатерины I уже говорится, что «никогда российским престолом владеть не может, который не греческого закона», что восстанавливает, пусть номинально, православный характер царской власти, по сути отмененный Петром в качестве общеобязательного условия занятия престола.
На протяжении всего XVIII века дворянство пыталось укрепить наследственность своего положения и ограничить тот приток активных чиновников из низов, который начался при введении «Табели о рангах». Русские самодержцы то идут на поводу у этой тенденции (образование «Верховного Тайного Совета»), то снова сосредотачивают полноту власти только в своих руках с опорой на новые элиты (как при императоре Павле). Опять вступают в силу законы о наследовании престола, которые опираются уже не на произвол монарха, а на династическую логику. Император Павел окончательно подтверждает это в 1797 году «Актом о престолонаследии».
Со времен Екатерины Второй под воздействием европейских идей цари делают попытки дополнить абсолютную монархию системой государственного права. Сама Екатерина была почитательницей французского философа Шарля Монтескье (1689-1755), который внес большой вклад в формирование теории «правого государства» («номократии»). Под влиянием Монтескье Екатерина Великая писала: «Надлежит быть закону такову, чтобы один гражданин не мог бояться другого, а боялись бы все одних законов». В манифесте 1766 года о созыве Законодательной Комиссии Екатерина высказывает идеи о необходимости свода общеобязательных и самодостаточных законов, что отчасти ограничивало бы права самодержавия. Под влиянием событий Французской революции Екатерина отшатнулась от этих реформ, и основы абсолютизма не изменились. Такая же участь введения в России Конституции постигла при Александре Первом и реформы Сперанского, подготовившего «Свод Законов»,.
При Николае Первом после неудачного восстания декабристов самодержавие снова возвращается к абсолютизму. При создании в России Думы (парламента) в начале ХХ века, российская монархия становится «полуконституционной» (формула «Император законодательствует вместе с Государственной Думой»). С государственно-правовой точки зрения, именно эта неопределенность (наряду с другими фаткорами) привела к гибели монархии.
Сенат. При Петре Первом в государственное устройство России был введен Сенат, как правовой орган, призванный замещать царя в его отсутствие. Сенат изначально сочетал в себе законодательную, исполнительную и судебную власть. Членов Сената назначает царь по своему усмотрению из ближайшего окружения и передает им чрезвычайные полномочия. Фактически Сенат становится инстанцией, которая правит государством в период отсутствия царя.
Созданный изначально по принципу «комиссарской диктатуры», Сенат после Петра стал влиятельным органом, и русские цари и царицы, опасаясь властных претензий с его стороны, постоянно стремились ослабить его значение. Статус Сената снизился уже в эпоху «Верховного Тайного Совета» (1726-1730) и Кабинета Министров (1730-1740). А со времени Екатерины II Сенат ограничил свои полномочия судебными, выполняя функции, аналогичные Верховному Суду. При Александре I Сенат возрождается, а при Николае Первом снова отходит на второй план.
Судьба Сената отражает колебания российского абсолютизма в отношении делегирования властных полномочий какой бы то ни было государственной инстанции, кроме ничем не ограниченной монаршей власти. Сенат – это абсолютно зависимое от монарха, но все-таки самостоятельное властное образование, имеющее правовую базу. При сильном властителе, Петре, угроза от Сената была не существенной. Но при последующих правителях опасность ограничения абсолютизма с его стороны становилась более серьезной.
Русская политика в XIX веке. С конца XVIII века идеи Французской революции и процессы буржуазно-демократических преобразований в европейских странах начинают все больше влиять на русское общество, в первую очередь на дворянство, а также на разночинцев. Абсолютная монархия многим кажется пережитком, и постепенно в стране формируется политическая оппозиция. Вначале эмоциональная и этическая – как общество декабристов. Позже более последовательная – как революционные демократы. И наконец, радикальная как левые народники, эсеры и социал-демократы.
Центр. В центре политической системы России стоит собственно официальная монархическая система, взгляды и предпочтения русских царей. Эти взгляды колеблются между частичными шагами в сторону «демократической (народной) монархии» и возвратом к реакционному западничеству. В этой системе сочетаются элементы старо-русских устоев – прежде всего, сам институт монархии, и результатов петровской модернизации (с усилением дворянского сословия, засильем иностранцев, покровительством развитию городских ремесел, промышленности и т.д.).
Правый фланг. Эта система вызывает умеренную критику справа – со стороны кружка славянофилов. Славянофилы:
призывают укреплять культурную и духовную идентичность русского народа,
обращаются к допетровской старине,
критикуют ход развития европейской цивилизации в сторону секуляризации, материализма и атеизма.
Славянофилы в некоторых случаях доходят до довольно радикальных критических выводов в отношении существующего строя, что дает основание одному из них (Ю.Самарин (1819-1876)) говорить о «революционном консерватизме». В некоторых случаях идеи славянофилов берутся на вооружение властью, и с внешней точки зрения официальная политика России XIX века во многих отношениях имеет более консервативный характер, нежели политика XVIII века.
Левый фланг. Слева от центра располагаются умеренные либералы, считающие, что России следует идти вслед за странами Западной Европы и развивать буржуазную систему отношений, ограничивать царскую власть Конституцией, организовывать политические партии, продолжать процессы секуляризации, лишая Церковь даже той узкой роли «министерства морали», которую она играла в синодальный период. Причем монархия, по их мнению, сама должна проводить эти реформы, что даст ей шанс сохраниться в будущем, хотя и в усеченном конституционном качестве.
