А. Г. Дугин Обществоведение для граждан Новой России
| Вид материала | Документы |
- Программа вступительных испытаний по учебному предмету «Обществоведение», 83.74kb.
- Урок по теме: «Санкт- петербург город новой культуры», 78.76kb.
- Программа 4 ой Всероссийской научно-практической конференции «Государственная и муниципальная, 56.05kb.
- Политика, обществоведение, 1009.61kb.
- Ориентировочно составит: для граждан Украины эквивалент 15€, для граждан стран СНГ, 65.03kb.
- Ориентировочно составит: для граждан Украины эквивалент 15€, для граждан стран СНГ, 71.18kb.
- Программа вступительных испытаний магистерская программа «Историческое образование», 296.27kb.
- Программа адресована преподавателям высших учебных заведений, ведущим учебные курсы, 200.68kb.
- Пьянкова Андрея Николаевича по теме: «Обращения граждан в уфнс россии по Курской области», 103.26kb.
- Методические рекомендации к учебнику «Обществоведение. 10-11», 2348.18kb.
Нонконформизм и революция. Экстремизм. Терроризм. Помимо основных политических идеологий существуют различные крайние политические учения, которые настаивают на немедленном воплощении своих политических идей в жизнь. И если большинство общества не готово всерьез рассматривать эти идеи, или политический режим лишает радикалов возможности распространять свои воззрения легальными путями, они прибегают к экстремистской практике, чаще всего к терроризму.
Содержание экстремистских политических учений может быть самым разнообразным – и традиционалистским, и коммунистическим, и либеральным, и консервативным, и религиозным, и анархистским. Понятие политического экстремизма ничего не говорит о сущности тех или иных взглядов. То, что сегодня является экстремизмом, завтра может стать вполне приемлемой для общества политической идеологией (как было с большевиками в Советской Россией, радикальными протестантскими сектами, основавшими США, или с еврейскими террористическими организациями, подготовившими создание государства Израиль в Палестине). Политический экстремизм возникает тогда, когда общество и политическая система отказываются рассматривать данный проект как нечто серьезное и основательное, и либо вообще лишают его права на существование, либо уделяют ему столь малое значение, что для самих носителей этих идей это неприемлемо. Здесь лежат корни политического террора, который возникает тогда, когда группы, исповедующие экстремистские политические идеи, прибегают к осуществлению терактов – захвату заложников, взрывам в общественных местах, политическим убийствам и т.д. – для того, чтобы заявить о своих идеях и требованиях во всеуслышание.
Несмотря на радикальность и аморальность используемых средств политические экстремисты, практикующие террор, требуют лишь внимания к своим идеям и своим требованиям. И лучше всего с этим вызовом справляется общество, которое дает высказаться носителям самых разных политических позиций, даже самых экстравагантных, и без таких радикальных действий. Однако универсального средства для борьбы с политическим экстремизмом не существует, и каждое общество ищет свои методы и свои формы противодействия этому явлению.
Отношение идеологии к политике. Область политики разделяется на две части: политическую идеологию и реальную политику (Realpolitik). Политическая идеология представляет собой совокупность принципов и идей, на которых основывается политическая платформа.
Политическая идеология:
- выделяет и называет ту реальность, которая является или (должна стать) политическим субъектом в данной политической системе,
- устанавливает цели и задачи, ценности и перспективы политической деятельности,
- дает связную картину прошлого, настоящего и вероятного (желательного) будущего данного народа, государства или общества,
- устанавливает критерии осмысления политического бытия и систему действий в нем.
Политики не бывает без политической идеологии, которая составляет ее основу. Даже если отдельные люди участвуют в политическом процессе, не задумываясь о том, какую политическую идеологию они исповедуют, это означает, не то, что этой политической идеологии нет, а то, что они просто о ней не знают, действуя интуитивно по правилам и законам, которые не изучили как следует и не удосужились осознать.
Реальная политика. «Реальной политикой» в отличие от политической идеологии называется область применения политических принципов к конкретной ситуации. Идеологические предпочтения и цели не всегда можно реализовать в практической жизни, где существует множество привходящих факторов, а также действуют политические силы, исповедующие иные, подчас прямо противоположные политические идеи и стремящиеся со своей стороны их воплотить в жизнь. Система конкретных шагов, действий и мер, предпринимаемых в конкретных условиях, составляет содержание «реальной политики», что предполагает компромиссы, договор, частичное отступление от фундаментальных позиций с тем, чтобы реализовать их успешно в новых условиях и обстоятельствах.
Те, кто занимаются «реальной политикой», как правило, руководствуются политической идеологией, применяя ее постоянные начала к конкретике политического процесса. И здесь главным критерием является эффективность и конечный результат. Если с помощью системы конкретных шагов в сфере реальной политики тем или иным силам – политическим деятелям, партиям, блокам и т.д. – удалось приблизиться к воплощению своей политической идеологии, это считается эффективным. Если эти шаги не дали результата, или дали отрицательный результат, то реальная политика признается неудовлетворительной. Однако и то, и другое, никак не влияет на политическую идеологию, если успешный или не успешный политик сохраняет ей верность и последовательно действует для проведения своих политических идей в жизнь.
Только в том случае, когда «реальная политика» вообще отрывается от политической идеологии, возникают такие явления как популизм, оппортунизм или политический цинизм.
Популизм и оппортунизм. Популизм – такое поведение политического деятеля, когда он подстраивает свою политику не под политическую идеологию, а под сиюминутные настроения масс, чтобы достичь единственной цели – личной популярности, славы и влияния.
Оппортунизм – характеризует действия политика, который пользуется любой открывающейся возможностью («opportunity» - англ. «представившаяся возможность») для укрепления своих личных позиций, соглашаясь на посты, высокие должности и выгодные предложения, даже когда они идут вразрез с его политической идеологией.
Политический цинизм – эта крайняя форма оппортунизма, где политик вообще забывает о самом существовании политической идеологии, которая признается «излишней». Такой цинизм дисквалифицирует политика как такового и ставит его вне политики, превращая в шоу-мена или чистого карьериста.
Популизм, оппортунизм и цинизм суть явления, связанные с индивидуальностью политика, как личности, причем в этом случае индивидуальные интересы ставятся выше сферы политических идей. В нормальных политических системах такие «пограничные» персонажи встречаются довольно редко и не имеют большого влияния.
Элиты и массы. Одна из самых популярных моделей политологического анализа сводится к выделению в политической системе двух групп – «элит» и «масс». «Теорию элит» сформулировали впервые итальянские философы-обществоведы Р.Михельс, В.Парето, Г.Моска. Согласно этой теории главным содержанием политического процесса является «диалектика отношений внутри элиты» и в, частности, «ротация элит». «Элитой» в данной концепции называется не просто правящий класс, а определенный психологический и социальный тип, отличающийся повышенной энергией, волей к власти и способный осознать, как устроены мировоззренческие и политико-идеологические модели.
Представители этого типа могут оказаться в разных ролях, в зависимости от своего отношения к занятию высших должностей. Если элитарный тип имеет доступ к рычагами власти, то он представляет собой собственно элиту. Если же он по каким-то причинам отстранен от реальной власти, но готов к ней внутренне и всячески к ней стремится, то он представляет собой «контр-элиту». «Контр-элита» -- это элита, которую не допускают к верховной власти.
Отношения между элитой и контр-элитой, по теории В.Парето, составляют основной смысл политических процессов. При этом массы в этом процессе никогда активно не участвуют, и даже когда создается впечатление, что они вступают в игру, при более тщательном анализе оказывается, что ими прикрываются представители все той же элиты (либо контр-элиты). А политические программы и идеологии служат инструментами для элит в междуусобной борьбе за власть; поэтому сплошь и рядом представители элит их довольно легко меняют.
Взаимоотношения между элитой и контр-элитой могут складываться по-разному. Если правящая элита открыта, то она просто вбирает в себя тех представителей контр-элиты, которые на этом активно настаивают. В таком случае процесс «ротации элит» проходит органично и мирно, в обществе складывается относительная политическая гармония, а свежие силы укрепляют позицию власти, снабжая ее новой энергией.
Но так бывает далеко не всегда. Чаще всего представители властной элиты замыкаются в самих себе, охраняют доступ к власти для «чужих» и не допускают к рычагам политического управления представителей «контр-элиты». Такое состояние рано или поздно приводит политическую систему к кризису. С одной стороны, качество правления ухудшается, так как старые элиты при отсутствии конкуренции со стороны новых членов стремятся использовать власть для получения привилегий, не особенно заботясь о политической устойчивости системы как таковой. С другой стороны, отделенные от власти непроходимым барьером представители контр-элиты группируются в самостоятельные структуры, нацеленные на революцию, династический переворот или военный путч (в зависимости от конкретной исторической ситуации). Когда критическая масс контр-элиты накапливается, старые элиты сносит, а к власти приходят контр-элиты, которые становятся настоящими элитами, и весь процесс повторяется заново.
«Ротация элит», по мнению разработчиков этой теории, является неизбежным и обязательным процессом любой политической системы, но принимать он может самые разнообразные формы. В одних случаях контр-элиты несут с собой новую идеологию и оформляют свою революцию в политических и мировоззренческих лозунгах. В других случаях они лишь опрокидывают личный состав старой элиты, сохраняя политическую идеологию и систему в неприкосновенности. А если их впускают в элиту мирно, то они либо укрепляют существующую систему, либо ее плавно изнутри реформируют.
«Теория элит» очень удобна для анализа процессов, протекающих в разных обществах, хотя в ней занижается значение собственно политического и особенно идеологического фактора, которые рассматриваются как нечто второстепенное.
Элиты и этносы. Разновидностью «теории элиты» является теория «расовой борьбы», сформулированная польским философом Людвигом Гумпловичем (1838-1909). Под «расой» Гумплович понимал этническую принадлежность элит или масс.
Согласно теории Гумпловича, все исторические общества представляют собой сочетание инородческой элиты с автохтонными массами. Элита состоит из завоевателей и их потомков, которые приходят на территорию, населенную каким-то этносом и подчиняют ее себе. По Гумпловичу, в этом лежит исток всех политических систем и государств.
Элита имеет свой язык, свою политическую и религиозную культуру, свою иерархию. Покоренное население представляет собой массу, которой эта элита правит. Между элитой и массой постоянно идет обмен, и в разных случаях названия народов и государств, религии, языки и культура берут свое начало либо от элиты (завоевателей), либо масс (местного населения).
История почти всех народов может служить иллюстрацией теории Гумпловича. Современные французы представляют собой прямых потомков галлов (массы, большинство). При этом самоназвание идет от германского племени «франков», составивших костяк французской аристократии и заложивших основу французской государственности, а язык представляет собой разновидность латыни – след Римских завоевателей, которые до германцев в Галлии также были меньшинством. Нечто похожее мы видим в Испании, Португалии, Италии и т.д., а также в Индии (элита -- из белых «ариев», массы – из темных дравидов и других племен индийских автохтонов) или Северной Африке (элита арабская, массы исконных северо-африканских народов в арабской культуре полностью растворены).
Теория Гумпловича в полной мере подтверждается и в древней русской истории, где изначально восточно-славянские автохтоны оказываются под контролем варяжских княжеских элит. Хотя в данном случае речь шла не о завоевании, а о добровольном призвании Рюрика славянскими племенами. Но сути концепции это не меняет.
Многообразие политических систем и их зависимость от национального, культурного, исторического и географического контекстов. Никакой единой теории политики, политических систем, институтов и процессов не существует. В каждом обществе вызревают свои представления о политике, основанные на историческом опыте, традициях, уровне коллективного самосознания, культуре, этнических и религиозных особенностях, географическом ландшафте, хозяйственном укладе и множестве иных факторов. Политика есть везде и у самых архаических обществ, и у самых изощренных и рационализированных общественных систем. Но везде она представляет особое явление, понятное и осмысленное только исходя из исторического и географического контекста.
Сравнивать между собой политические устройства следует с чрезвычайной осторожностью, так как даже у одного и того же народа на разных этапах политическая идеология меняется подчас самым радикальным образом, видоизменяя систему вплоть до неузнаваемости. И здесь мы не должны полностью доверять тому, что данный политический режим сообщает нам о предыдущих – по определению он является пристрастным, так как основывает свои оценки на своей идеологической системе. Такие искажения напластываются друг на друга в том случае, когда политические системы в одном и том же обществе меняются неоднократно. Так что один и тот же народ в ходе своей истории меняет политические системы, всякий раз давая новые оценки предыдущим этапам, исключая тем самым любую возможность объективного сравнения. Максимум, что мы можем сказать: такая-то политическая система была такой-то, а другая другой, и постараться описать, какой конкретно была каждая из них. Но как только мы выносим суждение: этот политический период был лучше (или хуже) другого, мы сразу становимся на политические позиции, действуя от имени определенной политической идеологии, именно так оценивающий данный период – осознаем ли мы это или нет. А значит, наше сравнение есть не объективная научная констатация, а разновидность пристрастной и заведомо субъективной политической пропаганды.
Политика является неотъемлемой стороной жизни общества, и не может быть понята в отрыве от этого общества, его ценностей, его культурных и философских оснований. Многообразие обществ в истории и географии обуславливает многообразие несопоставимых между собой политических систем и идеологий.
Контрольные вопросы
- Дайте определения «политики».
- Чем отличалась полтика в традиционном обществе от современного ее понимания?
- Опишите позиции «правых» и «левых» в политике и экономике.
- Как политические системы зависят от исторического и культурного контекста?
- Как соотносятся между собой элиты и массы? Что под этим понимается?
- 4.4 Российское государство и его политико-правовые формы
«Неограниченная власть -- царю, полная свобода жизни и духа – народу; свобода действия и закона – царю, свобода мнения и слова – народу».
К.Аксаков
Политико-правовые формы родо-племенного строя славян. На первом историческом этапе существования восточно-славянских племен (полян, древлян, склавенов, антов, словен, северян, вятичей, кривичей и др.) преобладали формы родо-племенной организации. Они, по-видимому, не очень ясно осознавали принадлежность к этнической общности, рассматривая соседние славянские племена наравне с неславянскими. Несмотря на родство языков и обрядовых комплексов представления о политическом единстве у восточных славян скорее всего не было. Племенем правили князья – как, например, древлянский князь Мал, известный по летописям. Князь и старейшины выполняли функции административного управления, суда, а также организовывали оборону от набегов соседей. Подчас, сами они водили свое племя в военные походы. Простолюдины занимались сельским хозяйством, животноводством, а также эпизодически -- охотой и собирательством. В целом система древне-славянской политики воспроизводила привычную для индо-европейских (арийских) народов трехчастную модель: жрецы-воины-землепашцы.
Каждое племя осознавало себя само как законченную и самостоятельную политическую единицу, сплоченную общностью традиции, истории, мифов, кровного родства, хозяйственного уклада. Правовые нормы не имели четких формулировок, являясь неотъемлемой частью этнической традиции древних славян, где религиозные, обрядовые, нравственные и хозяйственные основы не отделялись от правовых, образуя единый строй традиционного общества. Правовые нормы считались столь же сакральными уложениями, как и ритуалы, и свято чтились.
Из тех небольших фрагментов, которые удается воссоздать из жизни древних славян, явствует, что судебные функции выполнял сход (в городах вече). Некоторые вопросы решали племенные и родовые старейшины. Древний обряд ордалий – т.е. испытание истцов и ответчиков с помощью прижигания огнем, утопления в воде, удушения и т.д. – исполнялся под надзором волхвов. Основным элементом и одновременно скрепой правоотношений являлась «рота» (клятва).
Суд считался выражением сверхъестественной силы, которая могла проявлять себя как через избранных авторитетных представителей племени, так и непосредственно – через стихии. Можно предположить, что появляющаяся иногда в русских сказках персонифицированная «Правда» была на ранних этапах самостоятельным мифологическим персонажем, славянской «богиней» (впрочем, это гипотеза). Корень «прав-», «правый» в древне-славянском означал «упорядоченный мир». Понятию «правь» (норма, порядок, день, разумное устройство) противопоставлялось понятие «навь» (ночь, сон, хаос, посмертный мир и т.д.). «Навь» противопоставлялась «яви» -- дневному, упорядоченному «правью» миру.
«Право», таким образом, понималось как соответствие человеческих поступков и общественного уклада мировому порядку, данному в традиции и во внешнем мире.
Институт дани и обратимость господства. Древние славяне высоко чтили принцип воли (свободы) и считали его естественной привилегией славянского племени. Отношения с другими племенами и государствами (в частности, с хазарским каганатом, кочевыми империями степей и т.д.) выстраивались вокруг дани. Более сильные собирали дань с более слабых. Эти пропорции все время менялись, и даннические отношения не образовывали собственно правовой реальности, но подчеркивали исторический факт силового превосходства одного племени над другим, которое действовало только в том промежутке времени, когда подтверждалось на практике. Когда племя или соседнее государство ослабевало, дань выплачивать переставали. А в некоторых случаях осуществлялся реванш, и вчерашние собиратели дани сами становились данниками. С правовой точки зрения, для родо-племенного этапа древне-русской истории характерно живое и органичное сочетание принципа господства и принципа свободы. Всякий раз была открыта возможность пересмотреть эти результаты, и испросить «высшего суда» снова.
Политический централизм державы Рюрика (IX-Хвв.). Призванный на царство в Новгород князь Рюрик (1) со своей дружиной и семьей стал символом одновременно трех историко-политических событий:
- осознания древне-славянских (и некоторых финно-угорских) племен себя единым этносом,
- политического оформления этноса в народ и
- началом русского государства.
С точки зрения этнической, это был важнейший этап этногенеза, сплавления в единый этнос нескольких родо-племенных групп. С точки зрения исторической, здесь мы являемся свидетелями рождения русского народа, как историко-политической общности, берущей на себя ответственность за активное бытие в истории в качестве ее коллективного субъекта. С точки зрения политической, народ заявляет о намерении создать себе государство.
У разных народов, этносов и государств эти события вполне могут не совпадать. Есть этносы, не осознающие себя народом. Есть народы, не имеющие государства. А есть те, у кого эти события растянуты во времени – подчас с промежутками в столетия. В русской истории призвание Рюрика на царство есть та точка, где все эти три явления совпадают.
Государство несет с собой фиксацию правовых норм, которые в определенных аспектах необратимы. Князья и их дружины (княжеское боярство) приобретают правовой статус господ, чье превосходство основано отныне не на силе и не на историческом эпизоде периодически повторяющегося «суда». Князья и дружинники осознают себя как аристократия крови. Они получают дань от населения безотносительно их силы или слабости. Дань становится обязанностью сама по себе, господство приобретает закрепленный и необратимый юридический статус. Призвав Рюрика на княжение, славянские племена заложили основу правовой модели государственности, сформулировали учредительный акт, не имеющий обратной силы. Народ уступил свою свободу великому князю, делегировав ему суверенитет. И это действие стало стержнем правовой системы на более, чем тысячелетний период.
Фактически призванием Рюрика русский народ создал русское право как самостоятельное явление.
В лице Рюрика и его рода восточные славяне получили центр политического единства -- монархическую идею, которая воплощает в себе не просто преходящее обстоятельство наличия более успешного князя или племени, победившего в усобицах (что всегда можно оспорить), но «знак судьбы», ставший общеобязательным элементом для всех частей русского мира.
Конечно, династия Рюрика утверждается не сразу и не везде. Кроме того внутридинастические распри расшатывают еще слабое политическое единство, но вся история Древней Руси показывает, что несмотря на колебания и динамику драматической борьбы потомков Рюрика между собой и с отдельными племенами, постоянно восстававшими против нарождающейся монархии, общий вектор направлен именно в сторону политической централизации.
Политическая история Руси до Рюрика и после Рюрика представляет собой две различные реальности. До Рюрика политическим субъектом является племя и его иерархия. После Рюрика этим субъектом становится великий князь, его потомки и организующаяся вокруг них политико-административная система. Племена, со своей стороны, еще долго не утрачивают автономии полностью, но признают над собой в качестве легитимной высшую инстанцию – великого князя.
Отныне «суд» становится прерогативой верховной власти («княжеское право», затем царское право»). Это не значит, что все дела решал лично монарх, но лица, имеющие судебные полномочия (тиуны, наместники, воеводы) им лично назначались, а в случае избрания населением (губные старосты при Иване IV) -- утверждались.