Вместо предисловия

Вид материала

Документы

Содержание Тропою рыночной экономики Он в гости зовет по-соседски Политика — профессия от дьявола. Как много вузов есть хороших Ну что тужить, зачем печалиться

Подобный материал:

• Оглавление з Вместо предисловия, 16.65kb.
• Сжигание отходов и здоровье человека. Краткий обзор (вместо введения и предисловия), 1212.58kb.
• Василию Акимовичу Никифорову-Волгину посвящается Вместо предисловия сказка, 2696.41kb.
• Вместо предисловия, 850.61kb.
• Литература вместо предисловия, 605.49kb.
• Источниковедение в век компьютера (вместо предисловия), 1388.68kb.
• Литература вместо предисловия, 628.96kb.
• Содержание: Вместо предисловия, 860.74kb.
• Вместо предисловия, 298.02kb.
• Валентин соломатов, 1718.67kb.

ТРОПОЮ РЫНОЧНОЙ ЭКОНОМИКИ

Заняв должность проректора негосударственного образовательного учреждения — Уральского института коммерции и права, я с головой погрузился в новую для меня деятельность. Ставший ректором этого института кандидат юридических наук, доцент Геннадий Григорьевич Смирнов уволился из органов внутренних дел, чуть раньше меня, сняв погоны подполковника милиции. Теперь, не опасаясь доносов и наушничества, которые пришлось испытать сполна в учебном заведении МВД, можно было в полной мере отдаться новому для себя делу.

Начало учебного процесса было положено в то время, когда мы еще находились в стенах института МВД. Тогда, несмотря на массу препятствий и трудностей, были созданы учебно-консультационные пункты в некоторых городах Тюменской и Свердловской областей. Теперь предстояло закрепить успех, развивая в условиях рыночной экономики вновь создаваемое учебное заведение как вглубь, так и вширь.

Парадокс заключался в том, что первое время наш негосударственный институт выступал в роли филиала Московского университета коммерции и права. Собственной лицензии на право ведения образовательной деятельности не было и своеобразной «крышей» в этом плане служил нам вышеуказанный университет. Да и как создать институт, когда лицензия на его деятельность выдавалась Министерством образования РФ при наличии студентов, а набор абитуриентов невозможно осуществить, не имея соответствующей лицензии.

Тогда в полную силу проявились настойчивость, целеустремленность и упорство Г. Г. Смирнова, сказавшего короткую, но емкую фразу:

— Нет таких крепостей, которых нельзя было бы одолеть.

Это излюбленное выражение он употреблял всегда, когда на горизонте нашего тернистого пути появлялись какие-либо трудности.

Помнится наше первое появление в суровом сибирском крае — городе Ханты-Мансийске, где особенно остро ощущалась потребность в юридических кадрах. Не имея документов на право ведения образовательной деятельности, мы действовали на свой страх и риск. Прилетевшая с нами экономист, ныне покойная Валентина Леонтьевна Малеева, стоявшая у истоков создания института, занималась сбором денег у желавших поступить в не известное пока никому учебное заведение. А я с Геннадием Григорьевичем на все лады расхваливал достоинства своего еще не существовавшего института.

Люди поверили нашему обещанию организовать учебный процесс непосредственно на месте с целью получения ими высшего юридического образования. Проведя собеседования с абитуриентами, собрав деньги, мы улетели восвояси. Тогда, на перестроечной волне, по нашей стране кочевало немало аферистов, пытавшихся заманить людей в несуществующие вузы, обещая им золотые горы. И нередко, обобрав до нитки доверчивую публику, скрывались в неизвестном направлении. И мне до сих пор удивительно, как удалось нам убедить местных жителей отдать свои кровные сбережения в сущности незнакомым людям, не предъявившим никаких документов. Видимо, наши доводы и веские аргументы оказались настолько сильными, что сразу растопили лед недоверия. Неоценимую помощь оказал нам и работавший в ту пору в правоохранительных органах Ханты-Мансийска Михаил Георгиевич Черкашин. Хорошо знавший особенности местного края, он помог в решении многих вопросов организационного и практического характера. Сам поступивший в наш институт, Михаил Георгиевич впоследствии успешно его закончил. Потом, уйдя по выслуге лет на пенсию, стал работать в банке. Умер он неожиданно, в расцвете сил, и до самого последнего конца поддерживал с нами теплые отношения.

Забегая вперед, следует сказать, что несколько лет спустя в Ханты-Мансийске были построены собственные учебные площади института. И как всегда всестороннюю поддержку мы получили от обучавшихся у нас студентов — работавшей в городской Думе Людмилы Михайловны Глебовой и возглавлявшего открытое акционерное общество «Хантымансийск­обьгаз» Валерия Михайловича Судейкина.

Центром образовательной деятельности стал Екатеринбург, в котором сконцентрировались главные нити управления учебным процессом. Здесь же были открыты заочное, очно-заочное (вечернее), а позднее и очное формы обучения.

Но главное препятствие заключалось в том, что наше с Геннадием Григорьевичем детище существовало пока без лицензии. Московский университет коммерции и права, оказавший на первых порах помощь, попытался превратить наше учебное заведение в своеобразный придаток. Это не давало нам возможности развернуться в полную силу, лишало самостоятельности.

И тогда вновь проявилась волевая натура ректора Г. Г. Смирнова, который стучался во все двери, добиваясь лицензии на право ведения институтом образовательной деятельности. Никогда не забыть наше с ним посещение Государственной Думы, где была получена поддержка от одного из высокопоставленных чиновников, работавшего когда-то профессором в Свердловском юридическом институте. Позднее Геннадий Григорьевич, используя все свои связи и знакомства, пробился к тогдашнему министру юстиции Валентину Алексеевичу Ковалеву, который дал «добро» на оформление лицензии. Это придало нам новые силы и позволило преобразовать ряд учебно-консультационных пунктов в филиалы, а также начать образовательную деятельность в других городах и районных центрах.

С первых же шагов существования института мне пришлось вплотную заняться подбором и расстановкой преподавательских кадров. Привлекая опытных квалифицированных педагогов из различных вузов Екатеринбурга, я нацеливал их на то, чтобы они грамотно, профессионально вели учебные занятия.

В новых условиях юридическое образование должно было помогать гражданам быстрей адаптироваться в рыночной экономике, более уверенно преодолевать препятствия на пути жизненных трудностей. Учитывая это обстоятельство, приходилось совершенствовать работу с научными кадрами, опираясь на умных, знающих, компетентных преподавателей.

В этот период произошли изменения в моей личной жизни. Появившиеся когда-то небольшие трещины в отношениях с женой стали все более разрастаться. Сейчас трудно, да и не имеет смысла говорить о том, кто прав, кто виноват. История не знает сослагательного наклонения. Что произошло, того уже не вернешь. И чтобы не увязнуть в холодном прошлом, нет необходимости ворошить старое. Но так или иначе, мой брак с женой, видимо, исчерпал себя, и, оставив трехкомнатную квартиру ей и младшей дочери, я ушел из семьи.

Тогда мне часто приходилось выезжать в командировки для чтения публичных лекций по линии общества «Знание». Во время одной из таких поездок, находясь в городе Ирбите, я познакомился с секретарем местного отделения этого общества Людмилой Геннадьевной Буслаевой. Меня привлек ее общительный, жизнерадостный характер, и вскоре она переехала ко мне в Екатеринбург. Но уже первые месяцы нашего совместного проживания показали ее капризный до невозможности нрав. Иногда после очередной ссоры мы по несколько дней не разговаривали друг с другом. Неоднократно наши отношения были на грани разрыва. Но, сделав свой выбор, я старался тогда не открывать свою душу близким людям, пытался создать ореол благополучия. Впоследствии, когда пришло решение изменить ситуацию и выйти из заколдованного круга, это обернулось против меня. Многие хорошо знакомые мне люди, ближе которых, как казалось, не было, не поддержали мое решение.

Я не виню их и не питаю к ним зла, но, тем не менее, не могу не привести слова Л. Н. Толстого, сказавшего, что «наши добрые качества вредят нам больше, чем дурные».

Все перепетии моей семейной драмы происходили на глазах Г. Г. Смирнова. В тяжелые минуты раздумий он вселял в меня спокойствие и уверенность. Позже помог мне занять более жесткую позицию и сделать решительный шаг.

И как тут снова не вспомнить о мистике, если стремление причинить мне неприятности, как и в прошлые времена, обернулось бумерангом против человека, попытавшегося нанести мне вред. Мало кто знает, что истинная причина нашей размолвки лежит гораздо глубже. Сложившаяся ситуация явилась лишь поводом для разрыва, и он был неминуем, при любом раскладе. Тем не менее, создав все условия для оставленной мной женщины, я получил в ответ лишь попытку очернить меня. Но месть, в какие бы одежды она не рядилась, по словам немецкого писателя К. Кернера, — это «слабых душ наследство, в груди достойного ему не место».

Геннадий Григорьевич был, пожалуй, единственным человеком, с которым я делился сокровенными мыслями. И он понимал меня, потому что сам прошел через горнило испытаний.

Выпавшие на нашу долю испытания, схожесть в чем-то судеб позволяют строить нам отношения на доверии и взаимопонимании. И когда на первых порах были предприняты попытки рассорить, развести нас в разные стороны, я занял твердую позицию. Была даже такая ситуация, когда причастные к учредительству института люди предлагали мне встать во главе учебного заведения. Но я отверг это предложение, заявив, что не могу вонзить нож в спину своего товарища. И кто знает, как бы поступил оказавшись на моем месте другой человек, потому что немало еще на свете людей, способных на подлость и предательство. И как тут не привести стихотворение малоизвестного, но лично хорошо знакомого мне уральского поэта Ювеналия Глушкова, подарившего еще в 70-е годы маленький сборник своих стихов с надписью «Товарищу по поэтической работе»:

Он в гости зовет по-соседски,

Он ставит на столик вино

И шутит: мол, лучшее средство

От бед и болезней оно;

Он руку по-дружески тянет,

Приятельски смотрит в глаза…

Он, кажется, век не обманет,

Расхвалит во все голоса…

И ты вдруг поверишь чему-то

(Чего не бывает, старик?)

Помянешь знакомого круто,

Прошедшее вспомнив на миг;

И чем-то неясно влекомый,

Грехи свои выскажешь враз,

А завтра, а завтра знакомый

При встрече руки не подаст;

А завтра подруга корректно

К тебе повернется спиной,

А завтра блудливая сплетня

Тебя огородит стеной.

Моложе меня по возрасту, Геннадий Григорьевич, тем не менее дает иногда мудрые советы, к которым нельзя не прислушаться. Именно он подал мне мысль написать мемуары о памятных вехах своей судьбы. И я согласился, считая, что лучший способ избавиться от прошлого — написать о нем. Моя книга — это и своеобразный отчет, и толкование моих поступков на нелегком жизненном пути, и выстраданные мысли о прошлом и настоящем. Думается, тонко подметил на этот счет И. Аксаков, сказавший: «Не дай душе твоей забыть, чем силы в юности кипели». В своих воспоминаниях я не случайно касаюсь семейных отношений. Личная жизнь неразрывно связана с трудовой деятельностью, подобно тому, как в условиях военного времени надежный тыл во многом способствует победе.

Чтобы подвести черту под этой темой, замечу, что вот уже несколько лет над моей головой сияет чистое небо. Новая моя жена Марина, пожертвовав своей служебной карьерой, взяла на себя все свои заботы обо мне. За все время, что мы вместе, у нас не было ни одной ссоры, ни одного грубого слова ни с ее, ни с моей стороны. Мои дочери, их мужья и дети, дочь Марины от первого брака Света — частые гости в нашем гостеприимном доме. И это тоже свидетельство взаимопонимания и душевного равновесия в сформировавшемся «дворяновском клане». Уместно привести слова И. С. Тургенева, что «счастье… как здоровье, когда его не замечаешь, значит, оно есть».

С Мариной мы познакомились, когда она вместе со своей подругой Ольгой Деминой приехала из Шадринска ходатайствовать о восстановлении на учебу в наш институт их общей знакомой. В тот период мои отношения с проживавшей со мной женщиной зашли в тупик. Надо было начинать жизнь с нового листа, хотя я понимал, что в сложившейся ситуации меня поддержат не все окружающие близкие люди.

Встретившись несколько раз с Мариной, познакомившись с ее дочерью Светой, сестрами Женей и Ириной, я окончательно сделал свой выбор. Не возражала против нашего союза и ее мама — Анна Петровна.

Несколько дней мы провели с Мариной в поселке Михайловском в окружении моих сватов — Виктора Ивановича и Тамары Николаевны, которые одобрили мой поступок.

Тогда, ничего не загадывая, я сказал своей избраннице:

— Давай попробуем жить вместе.

С тех пор прошел уже не один год. И я рад, что не ошибся в своем выборе, что моя интуиция не подвела меня. Более того, мои сестры Клава и Зина, к которым мы приезжали в гости, посмотрев на Марину, сказали, что внешне она очень похожа на нашу двоюродную сестру Марию, проживающую в Воронеже.

Все хорошо, вот только тревога или, точнее говоря, обида за сестру Зину гложет мое сердце. Из Тульской области она вынуждена была переехать на постоянное местожительство в Москву, к нашей старшей сестре Клаве, которая после смерти мужа осталась в одиночестве. Переехала потому, что ее сын, поддавшись влиянию своей жены, создал невыносимые условия для проживания родной матери. В противоположность этому человеку его сестра Ирина, моя названная крестница, оказалась достойной дочерью, проявляя заботу о своей матери.

Размышляя над этим парадоксом, нередко думаю, как могут быть непохожими друг на друга дети одной воспитавшей их матери. Не могу не привести слова Г. Мопассана, сказавшего, что «неблагодарный сын хуже чужого: это преступник, так как сын не имеет права быть равнодушным к матери».

Жизнь не баловала вниманием мою младшую сестру, не раз попадавшую в критические ситуации. Будучи ученицей средней школы, расположенной, как я уже упоминал, в двенадцати километрах от нашего села, она, находясь как-то зимой в пути, почти лицом к лицу столкнулась с волком. Тогда, в послевоенные годы, их, злых и голодных, немало бродило в воронежских полях и перелесках. Упав ничком в снег, Зина застыла в этой позе, ожидая своей участи. Волк долго стоял возле нее, и только через какое-то время растаял в вечерней тьме. А Зина, мысленно простившись уже с жизнью, долго не могла прийти в себя и, еле переставляя ставшие от страха ватными ноги, продолжила свой путь.

Об этом случае она до сих пор вспоминает как о страшном сне.

— Видимо, всевышний, испытав мою волю, решил сохранить мне жизнь, — с дрожью в голосе говорит она при этом.

Учась после окончания средней школы в сельскохозяйственном институте, Зина постоянно испытывала нужду и лишения. Стипендия была мизерной, а наша мать, живя в бедности, не всегда могла оказать ей материальную помощь.

Получив высшее образование, Зина уехала по распределению в Тульскую область, где работала агрономом. Потом вышла замуж, родила двоих детей и, пережив предательство мужа, вырастила и поставила их на ноги. И теперь главной ее опорой и надеждой служат дочь Ирина и ее муж Сергей, который рано потеряв свою родную мать, трепетно относится к своей теще, видя в ней близкого и душевного человека.

Но я несколько отвлекся от вопроса, связанного с работой нашего вуза.

На первых порах деятельности института мы испытывали острую нужду в учебно-методической литературе. Пришлось засесть за подготовку учебных пособий по истории, социологии и другим гуманитарным и социально-политическим дисциплинам. Хорошим подспорьем стали написанные мною и изданные в институте брошюры «Основы самостоятельной работы студентов» и «Методика преподавания в системе заочного обучения».

В условиях открывшейся гласности довольно много времени было потрачено на более глубокое изучение произведений Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина и других классиков марксизма. Богатый фактический материал удалось почерпнуть из мемуарной и аналитической литературы, в российских государственных архивах. Это позволило мне переосмыслить советское прошлое, освободиться от плена утопии и большевистской идеологии. Пришло понимание, что марксизм-ленинизм — это не наука, а людоедская публицистика, что существовавший в нашей стране режим держался на силе номенклатурного аппарата и бредовых идеях.

После ознакомления с когда-то закрытыми в архивах особыми фондами хранения, малоизвестными и ранее неизвестными источниками, в моем сознании окончательно пали бастионы ленинизма. Я понял, что возглавляемая Лениным партия овладела монополией не только на власть, но и на мысль и саму жизнь, стала Ленинским орденом, от имени которого страной на протяжении длительного времени правили «вожди» и их «соратники».

Но не все окружающие разделяли эти взгляды. Одним из непримиримых оппонентов был Валерий Алексеевич Филиппов, начальник медсанчасти Главного управления внутренних дел Свердловской области, имевший специальное звание «полковник внутренней службы». Познакомились мы с ним еще в тот период, когда я служил в высшем учебном заведении МВД СССР. Он был переведен в медсанчасть из Белоярского района, где работал сначала главным хирургом, потом занимал должность председателя райисполкома. У нас оказались общие знакомые еще по предыдущей моей работе в аппарате обкома КПСС. Общаясь с Валерием Алексеевичем в семейном кругу, я разделял многие его позиции бытового плана. Нас объединяло стремление идти навстречу людям, оказывая им поддержку и помощь. Его приемная и кабинет всегда полны народа. Пожалуй, трудно найти такого человека, на просьбу которого он не откликнулся бы.

Однако по политическим вопросам наши взгляды расходились. Настроенный крайне консервативно, Валерий Алексеевич с элементами большой ностальгии относился к прошлому.

— Как хорошо жилось при социализме, — тоскливо говорил он. — Это было справедливое устройство, гуманное общество.

И внимательно вглядываясь в висевший у него на стене кабинета портрет Ленина добавлял:

— Свернули мы с ленинского пути. Ельцин сформировал преступный режим.

В эти минуты Филиппов напоминал мне коммунистического лидера Геннадия Зюганова, который, давая интервью по телевидению, словно заезженная пластинка, всегда говорил о существующем режиме как о преступном.

Дискутируя с Валерием Алексеевичем, старался убедить его в том, что социализм — это идеология зависти.

— Вспомни, каких мы социализмов только не строили, вплоть до развитого, а что получилось в итоге, — доказывал я. — Прав был Черчиль, говоря, что капитализм это есть неравенство в распределении богатства, а социализм — равенство в распределении нищеты.

А когда разговор заходил об оценке Ленина, то наш спор достигал апогея. Мне никак не удавалось убедить своего оппонента, что Ленин, утверждая не принцип большинства, а принцип подобранного меньшинства, не является демократом.

Соглашаясь с тем, что Ленин был крупнейшей политической фигурой XX века, я на конкретных фактах показывал безнравственность многих его действий и поступков: раздувание пожара гражданской войны, способствование разгула люмпенизированных масс, высылка из страны ученых, оппозиционно настроенных к революции, жестокость по отношению к русской православной церкви.

Но жаркий спор не делал нас врагами. В отличие от В. Жириновского и Б. Немцова, которые когда-то во время дискуссии на глазах миллионов телезрителей плескали друг на друга водой, мы оставались друзьями, считая, что в споре рождается истина.

Я до сих пор убежден, что политические разногласия не должны разводить людей по разные стороны баррикад. Как тут не вспомнить Е. Евтушенко:

Политика — профессия от дьявола.

И люди зачервивели потом.

Политика придумала полицию,

Политика придумала вождей,

Сочла живую душу единицей

И рассекла на партии людей.

Во время одной из последних встреч Филиппов попытался вмешаться в мир моих личных интересов. Думается, он руководствовался добрыми намерениями, забыв о том, что сфера личной жизни должна носить неприкасаемый характер. Можно привести немало примеров из советского прошлого, когда идеологи коммунизма, вмешиваясь в личную жизнь людей, калечили их души.

В последнее время я редко встречаюсь с Филипповым, но тем не менее ценю его душевную щедрость и отзывчивость. В отличие от других людей, которых я считал своими друзьями, он не способен на предательство. Ушли в прошлое и прежние консервативные взгляды Валерия Алексеевича. Рыночная экономика способствует эволюции мировоззрения многих людей, в том числе и моего давнего приятеля, надежного во всех отношениях человека В. А. Филиппова.

Накапливавшиеся с давних времен сомнения в верности марксистско-ленинских идей, осевших на дне моего сознания, стали выплескиваться наружу и привели меня к антикоммунистическим взглядам.

В лекциях по истории, политологии я откровенно делился со студентами своими мыслями о том, как под руководством Ленина формировалась советская тоталитарная система и каковы ее последствия. Исходя из того, что голова студента — это не котел, который нужно наполнить знаниями, а факел, который необходимо разжечь, я старался высечь ответную искру размышлений. Меня радовало, что передо мной находилась понимавшая и разделявшая мои взгляды аудитория, которая соглашалась с выводами о том, что несостоятельность теоретических пророчеств Ленина — это исторический приговор человеку, который считался гениальным мыслителем.

Наступившее прозрение, освобождение от марксистско-ленинской идеологии помогало преодолевать сопротивление местных властей, стоявших еще на коммунистических позициях и настороженно воспринимавших попытку создания на их территории негосударственных образовательных учреждений.

Помнится, с каким недоверием было воспринято наше появление в городе Заводоуковске Тюменской области. Руководители этого района смотрели на нас чуть ли не как на варягов, сделавших набег на их территорию. Но наша настойчивость, эффективность учебных занятий, которые стали проводить привлеченные нами из известных вузов квалифицированные преподаватели, сделали свое дело. Представители местной власти убедились, что наш институт решил обосноваться здесь прочно, надолго, а самое главное — поставил своей задачей подготовить грамотных, компетентных юристов.

Создание филиалов и представительств не входило в мои обязанности как проректора по учебной работе. Но наш союз с ректором Г. Г. Смирновым не позволял мне оставаться в стороне. Поэтому приходилось заниматься всеми вопросами, от которых зависела жизнедеятельность института.

Как бы там ни было, главная задача состояла все же в том, чтобы наладить бесперебойную организацию учебного процесса. Именно от профессорско-преподавательского состава, его педагогического мастерства, теоретической и практической подготовки зависела глубина знаний студентов. Принимая во внимание этот фактор, курс был взят на формирование штатных преподавателей. Приходилось нелегко, потому что далеко не каждый был готов сменить теплые уютные аудитории на беспокойную преподавательскую работу, связанную с разъездным характером, постоянными командировками в филиалы и представительства, расположенных в разных концах не только нашей, но и других областей.

Как-то я разговорился с одним известным профессором, работавшем в государственном вузе.

— Не ценит нас государство, — горько сетовал он. — Зарплата мизерная, едва свожу концы с концами.

— Приходите работать к нам, — посоветовал я ему. — Заработок у нас гораздо выше. Правда, придется мотаться по командировкам, проводить учебные занятия.

— Так это же работать надо, — удивленно протянул мой собеседник. — То ли дело сейчас: когда появился в вузе, когда нет, никто меня не контролирует, учебная нагрузка минимальная.

Я понял, что этот ученый все еще не освободился из цепких объятий советской действительности, когда государство делало вид, что заботится о народе, а народ делал вид, что работает на государство. В условиях ушедшей в прошлое социалистической действительности он привык не зарабатывать деньги, а получать их. Как тут не вспомнить известного мыслителя Василия Розанова: «Вся российская собственность, — писал он, — выросла из “выпросил” или “подарил”, или кого-нибудь “обобрал”. Труда собственного очень мало. От этого она не крепка и не уважается».

Шаг за шагом постепенно удалось сформировать в институте на постоянной основе профессорско-преподавательский состав. Пришел к нам работать, сняв милицейские погоны, А. М. Воробьев, который к этому времени защитил докторскую диссертацию и получил ученое звание профессора. Теперь его, почувствовавшего дыхание рыночной экономики, не пришлось уговаривать. Да и всегда осторожная его жена Людмила Александровна на этот раз благосклонно отнеслась к такому решению своего супруга.

В коллектив института влились и многие другие преподаватели, ушедшие на пенсию из института МВД по выслуге лет. Не случайно тогда появилось шутливое выражение: «Подпольный институт МВД действует».

Именно из этой системы перешел к нам на должность заведующего кафедрой гражданско-правовых дисциплин кандидат юридических наук, доцент, подполковник милиции Евгений Петрович Чорновол. Сотрудничая с нашим вузом с самых первых дней существования, он внес большой вклад в его становление и развитие. Позднее, сняв милицейские погоны, Евгений Петрович стал проректором института по научной работе, но затем в силу сложившихся обстоятельств, уволился. Но это не мешает мне поддерживать с ним творческие, научные связи, советоваться по возникающим вопросам.

Среди тех, кто переступил порог нашего института, сняв офицерские погоны, назову Константина Александровича Дульского. С учетом его опыта работы в сфере редакционно-издательской и полиграфической деятельности, он был назначен на должность заведующего отделом редакционно-полиграфической деятельности и технического обеспечения образовательного процесса.

Я уважительно отношусь к этому человеку, имеющему богатое милицейское прошлое. Константин Александрович в свое время служил в уголовном розыске, был заместителем начальника райотдела милиции. Потом перешел в высшее учебное заведение МВД, где занимал должность, связанную с редакционно-издательской деятельностью. Уволившись по выслуге лет, пришел в наш институт, где в полной мере раскрыл свои деловые и организаторские качества. Под его руководством создан богатый арсенал технических средств, обеспечивающий организацию образовательного процесса на высоком уровне.

Мне, работавшему в свое время на журналистском поприще, приятно общаться с этим человеком. Тем более, что мы с ним одного возраста и наши взгляды совпадают по многим вопросам, в том числе и личного плана.

Из института МВД перешла к нам Татьяна Валерьевна Петрашёва, поменявшая незадолго до этого в связи с замужеством свою фамилию на Кондратьеву. Это дочь от первого брака моего давнего знакомого Валерия Николаевича Петрашёва. Я уже упоминал, что в свое время работал с ним в Свердловском обкоме партии, потом он был выдвинут на должность начальника Свердловского факультета Академии МВД СССР. Уехав в Ростов-на-Дону, занял там аналогичный пост. Защитил докторскую диссертацию, получил ученое звание профессора.

Во время сбора архивных материалов для своей докторской диссертации мне довелось побывать в Ростове. Встретившись там с Петрашёвым в его квартире, мы целый вечер провели в воспоминаниях.

Несколько раз встречались с ним в Москве, а потом пришла весть о его безвременной кончине.

Татьяна Валерьевна продолжила дело отца, став преподавателем сначала Уральской юридической академии, потом института МВД.

Перейдя в наш ВУЗ, успешно защитила диссертацию на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Я по мере своих сил и возможностей старался оказывать ей поддержку.

Но ситуация сложилась так, что она решила поменять место работы и перешла в Уральский финансово-юридический институт.

Хорошие отношения сложились у меня со многими преподавателями, пришедшими из Уральского юридического института МВД, — Сергеем Степановичем Малыгиным, Святославом Петровичем Беликом, Владимиром Викторовичем Конюшенко, Игорем Анатольевичем Пантелеевым, Александром Ивановичем Потаповым, Анатолием Ивановичем Савватеевым.

Я не тщеславный человек, тем не менее, меня радует, что молодой перспективный заведующий кафедрой гражданского, гражданского процессуального и трудового права кандидат юридических наук, доцент И. А. Пантелеев называет меня своим наставником.

Прислушиваясь к моим советам, он многое взял на свое творческое вооружение и даже по моей рекомендации бросил курить.

Ходячей энциклопедией по административному и муниципальному праву можно назвать А. И. Потапова, который и по должности, и по сути — профессор своего дела. Познакомился я с ним еще в период совместной службы в стенах Свердловского филиала Академии МВД СССР. Спокойный, уравновешенный он имеет богатый послужной список: кандидат юридических наук, доцент, возглавлял кафедру в Уральском юридическом институте МВД РФ, получил звание Заслуженного юриста России. Его, как и многих других преподавателей, я по праву называю «золотым фондом» нашего вуза.

Формируя преподавательский состав, приходилось использовать и личные знакомства.

На должность заведующей кафедрой института была приглашена кандидат философских наук, доцент Ольга Васильевна Шилова, работавшая до этого в архитектурно-художественной академии. С ней и ее мужем Борисом был знаком с давних пор. Еще готовясь к защите докторской диссертации, неоднократно вел с ней теоретические дискуссии. Вместе выезжали в командировки для чтения лекций по линии общества «Знание». Так что я хорошо представлял богатый творческий потенциал этой энергичной, неуемной женщины. Но, обладая природной осторожностью и не уверенная в прочности рыночной экономики, Ольга Васильевна долго размышляла прежде чем решила поменять спокойную должность доцента государственного вуза на работу в ставшем только набирать силу нашем институте.

Теперь О. В. Шилова, как и пришедшие по своей инициативе кандидат педагогических наук, доцент С. В. Иванова, кандидат исторических наук, доцент В. А. Чудиновских, равно как и моя близкая помощница Н. М. Фокина, относятся к числу ветеранов института.

Но подбор преподавательских кадров на основе личного знакомства не всегда был оправдан и иногда приводил к недоразумениям.

Мои давние знакомые, фамилию которых не буду называть из этических соображений, обратились ко мне с просьбой принять на работу их дочь. Ее деловые качества не вызывали сомнений: кандидат философских наук, знающий, компетентный специалист, за плечами опыт педагогической деятельности. Она была оформлена на должность доцента и хорошо справлялась со своими обязанностями. Но однажды по своей забывчивости перепутала расписания и сорвала занятия. Этот вопиющий факт нельзя было оставлять без внимания, и виновная получила взыскание. Узнав об этом, родители обиделись на меня, и это стало одной из причин охлаждения наших отношений.

Или другой пример. На должность декана института по моей рекомендации был принят Виталий Александрович Овчинников, с которым был знаком на протяжении свыше тридцати лет. Выпускник Свердловского юридического института, кандидат философских наук, он прошел путь от младшего научного сотрудника до заведующего сектором института экономики Уральского отделения Российской академии наук, работал главным специалистом комитета по экономике Правительства Свердловской области. Но, обладавшему добрым, отзывчивым характером Виталию Александровичу не всегда хватало твердости и настойчивости во взаимоотношениях с методистами и студентами. Он был переведен на должность заведующего кафедрой, а позднее, в связи с реорганизацией структурных подразделений института, его утвердили доцентом. Я сделал все от меня зависящее, чтобы Овчинников не пострадал в материальном отношении, чтобы работал в нашем коллективе. Но, посчитав, что к нему отнеслись не совсем справедливо, он уволился, затаив какую-то обиду не только на меня, но и на работавших рядом с ним коллег.

Эти случаи приводят к мысли о том, что надо извлекать уроки из истории и менять свою жизненную позицию. «История — не учитель, а надзиратель, — писал В. Ключевский. — Она никого ничему не учит, зато всегда больно наказывает тех, кто не усвоил ее уроки».

Расширяя горизонты своего влияния, приходилось иногда шагать, словно по минному полю, не зная, как обернется тот или иной шаг.

При открытии филиала в Заводоуковске пришлось столкнуться с противодействием со стороны ректора Тюменского государственного университета Геннадия Филипповича Куцева.

— Это наша территория, — заявил он. — Мы не позволим вторгаться к нам и вести учебный процесс.

Личная встреча с ним ректора Г. Г. Смирнова не принесла результатов. Наоборот, по инициативе Куцева в Заводоуковске было открыто представительство госуниверситета. Однако от этого престиж филиала и в целом института не пострадал. Более того, он укрепился, так как через некоторое время в этом городе было возведено собственное здание нашего института. И теперь большинство студентов предпочитает учиться у нас, так как условия здесь гораздо лучше, нежели в представительстве Тюменского госуниверситета.

Много желающих получить высшее юридическое образование оказалось и в одном из дальних городов Сибирского края — Салехарде. Все началось с того, что как-то к нам в институт зашел кандидат юридических наук, доцент Александр Григорьевич Прохоров. В свое время он работал в Уральской юридической академии, потом перебрался на постоянное жительство в Салехард. Сделав предложение открыть представительство института в этом суровом таежном крае, Александр Григорьевич получил «верительную грамоту» на проведение соответствующей деятельности. Первый и последующий наборы показали большую тягу местных жителей к получению юридического образования. Салехард, как и Ханты-Мансийск, стал кузницей юридических кадров. Учитывая перспективность этого сибирского региона здесь было приобретено в собственность института здание. Сейчас, наряду с заочным, в этом городе развивается очное обучение.

Оглядываясь назад, сопоставляя прошлое с настоящим, наглядно видишь, как шагнуло далеко вперед наше учебное заведение, в развитие которого вложено много сил и энергии. Собственными площадями располагают не только филиалы, но и представительства в городах Кушве и Ирбите. И это не может не радовать, так как наличие хорошей материально-технической базы вуза — это основа его дальнейшего развития. Вместе с тем нельзя не вспомнить Адама Смита, учившего, что основополагающий фактор рыночной экономики — это отношение людей друг к другу, честность и доброжелательность. Став на рельсы рынка, стараемся следовать этому курсу, создавая благоприятные условия для сотрудников и профессорско-преподавательского состава института.

Раньше, когда институт находился еще в процессе становления, мне приходилось проводить учебные занятия почти во всех филиалах и представительствах. С расширением института и увеличением объема административных функций возможностей выезда на места для проведения занятий стало меньше. Теперь приходится посещать подразделения института гораздо реже, принимая участие в оценке знаний на «входе» во время вступительных испытаний и «выходе» — в период итоговой аттестации.

Особое удовлетворение получаешь, когда спустя несколько лет тот или иной студент выпускного курса демонстрирует блестящие знания, и вспоминая слабый, беспомощный ответ во время поступления в институт, наглядно видишь насколько вырос этот человек за время обучения.

Но жизнь не бывает без теневых сторон. С немалым огорчением приходится констатировать, что за последние годы стала наблюдаться тенденция ухудшения знаний выпускников средних школ, которые имеют слабые представления о классической литературе. И это не случайно, поскольку сейчас книжный рынок до отказа наводнен в основном порнографическими и детективными произведениями. Тревога за судьбу будущего поколения невольно закрадывается в сердце.

В памяти всплывает вступительный экзамен.

— Какое главное произведение написал А. Н. Радищев? — задаю вопрос абитуриенту.

Не получив ответа, вновь спрашиваю:

— Читали «Путешествие из Петербурга в Москву»?

Просветляясь лицом, абитуриент отвечает:

— Не читал. Но знаю, что по этому произведению поставлен художественный фильм «Бандитский Петербург».

А вот другой, более комичный случай.

В экзаменационном билете один из вопросов по истории был сформулирован следующим образом: «Кульминация сталинского тоталитарного режима и начало его эрозии».

Отвечавшая на этот вопрос студентка вместо слова «эрозия» произносила «эрекция».

Я поправил ее, но она стала утверждать, что оба этих слова несут одну и ту же смысловую нагрузку.

Пришлось отправлять ее в библиотеку за толковым словарем.

Бывали и другие случаи. Никогда не забуду, как, принимая текущий экзамен по политологии в одном из филиалов, я поставил неудовлетворительную оценку студенту, оказавшемуся сыном одного из местных воротил. Закончив экзамен, собирался уже встать, чтобы покинуть аудиторию, как вдруг на пороге выросли две фигуры кавказской внешности. Одна осталась у двери, а второй человек подошел к моему столу. Высокого роста, с толстой бычьей шеей и лохматыми руками он чем-то напоминал Кинг-Конга.

— Ты поставил моему сыну двойку, — просверлил он меня своими черными, как смоль, глазами, — надо исправить положение.

Опешив от такого нахальства, я, тем не менее, взял себя в руки.

— Во-первых, здравствуйте, во-вторых, не «ты», а «Вы», а в-третьих, для получения положительной оценки надо хотя бы элементарно раскрыть рот. Ваше чадо не произнесло ни одного слова.

Мое спокойное поведение, видимо, охладило горячий пыл привыкшего повелевать людьми южного человека.

— Что можно в таком случае сделать? Как выйти из ситуации? — сбавил он несколько свой тон.

— Взять книгу, выучить материал и после того повторно прийти на экзамен.

Мои слова, видимо, возымели действие. Посетитель, которому, по всей вероятности, ни в чем никогда не отказывали, нервно передернул плечами. Не говоря больше ни слова, он круто повернулся и вместе со своим спутником, который, как выяснилось позднее, был его телохранителем, удалился из аудитории.

Но подобного рода ситуации это все же исключение из правил. Выпускники нашего вуза хорошо зарекомендовали себя на рынке труда, многие из них занимают солидные должности. Называя Уральский институт коммерции и права своей «альма-матер», они поддерживают с нами теплые, неформальные отношения. В часы досуга выпускники вуза делают все возможное, чтобы скрасить наш командировочный быт.

Как дорогую реликвию берегу я обрамленное рамкой адресованное мне «Свидетельство о пребывании… в примечательном историческом и географическом месте края Югорского — на слиянии величайших сибирских рек Оби и Иртыша».

Особенно запомнились поездки на природу с выпускником Ханты-Мансийского филиала Пашей Серебренниковым. Усадив в снегоход, он на крутом вираже выронил меня в сугроб и, не заметив этого, уехал дальше. Пришлось, увязая по пояс, выбираться самостоятельно.

В другой раз, глубокой осенью, Паша повез меня по реке на моторной лодке. Карбюратор моторки забарахлил, и мы остались на середине широченной водной поверхности, рискуя опрокинуться под напором сильной волны. С большим трудом удалось добраться до берега, но легко одетый в спортивный костюм я простудился, и несколько дней у меня держалась высокая температура. И когда в следующий мой приезд в Ханты-Мансийск Паша предложил полететь на вертолете, предыдущая череда неудач заставила меня отказаться от этой затеи.

А как не вспомнить о созданном нами очаге образования в мало кому известном районном центре Адамовка, затерявшемся среди бескрайних оренбургских степей? Просуществовав здесь несколько лет, представительство института подготовило и выпустило около 150 юристов.

В этом плодородном крае мы встретили удивительно отзывчивых людей. Не забыть директора местного финансового техникума Владимира Андреевича Иванченко, который, как истинный патриот Оренбуржья, познакомил со всеми примечательными местами своего края. Удалось даже поприсутствовать на свадьбе студентки нашего института, наглядно увидев замечательные традиции проживающего здесь казачества. Свадьба была записана на кинокамеру, и я, отпустивший тогда бороду, остался запечатленным в роли отчаянного «плясуна» и танцора. Позднее, вместе с ректором Смирновым принял участие в праздничном мероприятии по случаю 50-летия Владимира Андреевича Иванченко, убедившись еще раз в душевной щедрости проживающих здесь людей. Это была наша последняя с Владимиром Андреевичем встреча. Осенью того же года он ушел из жизни.

Во второй половине 90-х годов многие академии Российской Федерации стали практиковать избрание хорошо известных в научных кругах докторов наук, профессоров действительными членами академии. Для того, чтобы поднять авторитет нашего формировавшегося института, я направил документы в Челябинское региональное отделение Международной Академии наук о Природе и Обществе на предмет избрания академиком. 2 октября 1998 года мне вручили соответствующий диплом.

Спустя какое-то время меня избрали действительным членом Санкт-Петербургской Академии военно-исторических наук.

Дорогу в эти святилища науки проложил мне Борис Васильевич Личман, которого я по праву называю своим коллегой, соратником и другом. В наших биографиях много схожего. Как и я, после окончания средней школы он работал на производстве слесарем, учился в университете, затем занимался преподавательской деятельностью, защитил диссертацию на соискание ученой степени кандидата исторических наук, стал доцентом.

Мы почти одновременно параллельными путями приступили к работе над докторскими диссертациями, избрав для исследования противоречивые 60 – 80-е годы. Вместе выезжали в Ленинград для обсуждения своих тем, и, преодолев инерцию и сопротивление чиновников от науки, сумели отстоять свои позиции. Получили ученые звания профессоров. Заведовали кафедрами: я в Уральском юридическом институте МВД РФ, он — в Уральском политехническом институте.

С Борисом Васильевичем мы постоянно поддерживаем творческие, деловые связи. И когда я перешел на работу в Уральский институт коммерции и права, он дал мне рекомендацию сначала в одну, а позднее в другую академию.

Имя Б. В. Личмана хорошо известно в кругах уральских ученых. Он — действительный член Академии гуманитарных наук и Военно-исторической академии России, Заслуженный работник высшей школы Российской Федерации, член объединенного методического совета по гуманитарным наукам при УрО РАН и научно-методического совета по истории Министерства образования и науки РФ.

Учитывая богатый послужной список, высокую квалификацию этого неординарного человека, мне удалось переманить его на работу в институт коммерции и права, чтобы еще больше умножить славу нашего детища. К сожалению, через два года он вынужден был перейти в другой вуз, но мы по-прежнему не теряем с ним связи. И это тоже значительная веха на моем жизненном пути.

Окунувшийся в повседневные заботы институтских дел, я на протяжении последних нескольких лет не выезжал за границу. Последний раз это было в конце 80-х годов, когда я отдыхал в международном Доме отдыха журналистов в Болгарии. Эта поездка запомнилась мне тем, что тогда удалось познакомиться с известным телеведущим нашей страны Владимиром Познером. В ту пору я, как и он, занимался бегом и нередко мы сталкивались с ним на беговых дорожках.

Возможность снова выехать за рубеж появилась в октябре 2002 года, когда ректор Смирнов и я были приглашены в Тунис для участия в семинаре по вопросам образования. Поездка носила познавательный характер и позволила ознакомиться с постановкой образовательной деятельности в этой африканской стране. Но больше всего сохранились в памяти культурные и исторические достопримечательности Туниса, его традиции и обычаи. На устроенном в нашу честь вечере дружбы местные красавицы, покачивая пышными бедрами и скрываемой под национальными одеждами тяжелой грудью, вовлекали нас в неистовые танцы. Особенно было лестно, что из несколько десятков мужчин, присутствовавших на вечере, мой шеф — Г. Г. Смирнов был выбран на роль султана. Облаченный в яркую самобытную одежду, всей своей повадкой и внешним видом он как нельзя лучше подходил для этой роли.

Созданная разветвленная сеть филиалов и представительств института дала возможность побывать в таких местах, которые ранее приходилось видеть только на географической карте. Разве мог когда-нибудь предполагать, что мне предоставится возможность попутешествовать на катере в сторону моря Карцева или высадиться в глухом Салехардском краю, где в послевоенное время руками заключенных в неимоверно трудных условиях прокладывалась железнодорожная узкоколейка? Или ступить на таежные берега Иртыша и Оби, побывать в Оренбургской области, близ Орска, на месте гибели космонавта Владимира Комарова?

Сейчас все вопросы, связанные с созданием филиалов и представительств, организацией там учебного процесса, стали достоянием истории. Свои следы мы оставили и в сохранившем свою самобытность еще с купеческих времен Шадринске, и в таких городах Свердловской области, как Новоуральск, Ревда, Нижние Серьги, где за несколько лет существования подготовили целую плеяду юристов.

Можно было многое рассказать о деятельности института и его подразделениях. Но выпущенная к десятилетию вуза книга «Годы и люди, свершения», в которой отражена многогранная жизнь нашего коллектива, избавляет меня от этой необходимости. К Дню рождения института мне было присвоено звание «Почетный работник высшего профессионального образования РФ». Этой же чести удостоились ректор Г. Г. Смирнов и заведующий кафедрой А. М. Воробьев. Жизнь не стоит на месте. Растет квалификация наших преподавателей, многие из которых защитили кандидатские диссертации, получили ученое звание доцентов. Диссертацию на соискание ученой степени доктора юридических наук защитил Г. Г. Смирнов. Это важное событие я расцениваю не только как этап его личной жизни, но и как часть биографии нашего института. Тем более, что произошло оно на рубеже полувекового юбилея Геннадия Григорьевича, что тоже глубоко символично, ибо я тоже в этом же возрасте защитил докторскую диссертацию.

Почти тридцать лет я шагаю по тернистой преподавательской стезе, эту деятельность невозможно измерить в тоннах, километрах или иных количественных показателях.

Те, кто находится на этом пути, испытывают немалые трудности. Необходимо иметь серьезную теоретическую подготовку, хорошо разбираться в методике преподавания учебных дисциплин, обладать широкими познаниями в различных сферах деятельности. Преподавательская работа — это своего рода искусство, умение воздействовать словом как на рациональную, так и на эмоциональную область сознания обучаемых.

Трудно перечислить всех студентов-выпускников, которым в свое время была дана путевка в жизнь. С некоторыми из них я до сих пор поддерживаю теплые, дружеские отношения, радуясь их профессиональному и творческому росту.

С давних пор не теряю связи с выпускником Свердловского филиала Академии МВД СССР Николаем Сергеевичем Дружининым, прошедшим путь от милиционера до начальника городского отдела внутренних дел г. Шадринска. Сейчас Николай Сергеевич работает в местной администрации города, и при встречах мы вспоминаем минувшее время, когда я при офицерских погонах стоял за преподавательской трибуной, а он в числе слушателей милицейского учебного заведения находился в аудитории.

Чувство гордости вызывают питомцы нашего главного детища — Уральского института коммерции и права. Многие из них, получив юридическое образование, занимают сейчас высокие руководящие должности, и при встречах с теплотой вспоминают свою «альма-матер» и ее преподавательский состав.

Приезжая в Ханты-Мансийск, мы с ректором Смирновым радуемся тому, что мэр этого города Валерий Михайлович Судейкин в свое время закончил наш вуз.

И это далеко не единственный пример, когда выпускники Уральского института коммерции и права, работая в различных сферах народного хозяйства, приобретают широкую известность.

Вдумчивым целеустремленным студентом заочной формы обучения запомнился мне Георгий Михайлович Перский. Имея за плечами высшее экономическое образование, он не довольствовался этим и решил получить специальность юриста. Поступив в наш институт, успешно закончил его. Был избран депутатом областной Думы. Располагая богатым опытом руководящей работы в предпринимательской сфере, приобрел хорошую политическую закалку и гражданскую зрелость в составе регионального отделения Либерально-демократической партии России. Сейчас Георгий Михайлович отдает всю свою неуемную энергию и весь жар своего сердца депутатской деятельности. Находясь в составе комитета Думы по бюджету, финансам и налогам, многое сделал по совершенствованию этих важных направлений. Большой вклад вносит Георгий Михайлович в развитие малого и среднего бизнеса, их законодательного обеспечения. Юридические знания, полученные в нашем вузе, помогают ему ориентироваться в различных правовых вопросах. На рассмотрение Думы он внес немало законодательных проектов. Может быть, кому-то покажется несколько суховатым их перечень, но название этих проектов как нельзя лучше свидетельствуют о широте взглядов нашего бывшего студента, а ныне государственного человека Георгия Михайловича Перского.

Перечислим лишь некоторые:

«О референдумах», «Об общественной палате», «О порядке предоставления государственных гарантий по инвестиционным проектам и порядке размещения средств областного бюджета для их финансирования», «О государственной поддержке субъектов инвестиционной деятельности», «О дополнительном пенсионном обеспечении отдельных категорий граждан, проживающих на территории Свердловской области».

Большой резонанс вызвала инициатива депутата Перского о создании постоянно действующей комиссии по противодействию коррупции при Законодательном Собрании.

Эта инициатива еще раз продемонстрировала непримиримость депутата к негативным явлениям, которые имеют место в нашей действительности. Заслуги Перского на этом актуальном ныне направлении отмечены нагрудным знаком «За вклад в дело борьбы с экономическими преступлениями» и медалью «200 лет МВД России».

Портрет этого неугомонного человека, с которым столкнула меня судьба, далеко не полный. Добавлю лишь, что много словесных копий было сломано им при подготовке и проведении первых публичных слушаний по проекту областного бюджета на очередной год. И, надо полагать, это не последняя его новелла на сложном депутатском поприще.

Такие яркие личности, вышедшие из стен нашего вуза, несомненно, заслуживают того, чтобы их имена были хорошо известны широкому кругу общественности. В перспективе можно было бы создать отдельную книгу, посвященную питомцам Уральского института коммерции и права.

Глубокий след в моей биографии оставили и те люди, которые стояли у истоков нашего учебного заведения, кто, словно скульптор, принимал участие в ваянии этого детища — Наталья Вячеславовна Рылова, Венера Николаевна Мерсалихова, Татьяна Владимировна Козлова, Татьяна Анатольевна Мехоношина, Елена Михайловна Сизова, Светлана Геннадьевна Данилова.

Память невольно возвращает к тем временам, когда институт находился в стадии созидания. Тогда по инициативе учредителя института, ныне покойной Валентины Леонтьевны Малеевой, у нас появилась даже столовая с бесплатными обедами для сотрудников и преподавателей. Это было сделано для того, чтобы создать ореол благополучия вновь созданного вуза.

Вкусный наваристый борщ, неповторимый куриный суп и чебуреки, приготовленные искусными руками сотрудницы института Валентины Николаевны Кобяковой, взявшей на себя обязанности повара, стали просто легендой.

Весть о появлении ростков коммунизма в нашем коллективе быстро распространилась в округе. К бесплатному питанию потянулись даже преподаватели других вузов, которые не были задействованы в учебном процессе института.

Через некоторое время эта благотворительная акция была прекращена. Комментируя сей факт, я бросил шутливую фразу, которая стала расхожей в преподавательской среде института: «Нельзя построить коммунизм в отдельно взятом коллективе».

Не обойти вниманием и руководителей подразделений института, которых, с моей легкой руки, стали называть мини-ректорами. Они на правах наших полномочных представителей, находясь непосредственно на местах, подобно человеческим артериям, обеспечивают полнокровную деятельность вуза.

Стойкая, мужественная и вместе с тем отзывчивая Римма Ивановна Жубриянова, которая своим горячим краснодарским характером активно развивает традиции сурового салехардского края.

Обходительная, с мягкими женственными манерами Елена Алексеевна Казачинина, впитавшая в себя яркий ханты-мансийский колорит.

Строгая на вид, с иконописным взглядом чарующих глаз Елена Михайловна Сединкина, которая способствует выживанию заводоуковского филиала в условиях жесткой конкуренции.

Обаятельная, располагающая к откровенному задушевному разговору Ирина Михайловна Непочатова, сменившая тонкую, трепетную профессию преподавателя музыки на беспокойную должность заведующей Кушвинским представительством.

Стремительная, словно бегущая по волнам, озабоченная повседневными делами Ирбитского представительства Наталья Владимировна Томшина и примкнувшая к ней с решительным и одновременно тонким подходом Светлана Аркадьевна Большакова.

Олицетворяющая самобытность старинного купеческого города Шадринска, обладающая даром веселой рассказчицы Нина Михайловна Набатчикова.

Малознакомая, с еще нераскрывшимися чертами характера Надежда Вячеславовна Павлова из Режевского представительства.

Эти, как и многие другие люди, встретившиеся на жизненном пути в период работы в институте, органично вплелись в венок моей судьбы.

И как тут не привести песню студентов нашего института, написанную в соавторстве со мной А. М. Воробьевым:

Как много вузов есть хороших,

Но нам милей учиться тут.

Стоит снегами запорошен

Родной уральский институт.

Стоит наш дом под небесами,

О нем не надо громких слов.

Как лучший друг, он в сердце с нами,

Как в жизни первая любовь.

Наш институт и этот город

Помогут нам разумней жить,

Пускай уйдем отсюда скоро —

Не перестанем их любить.

Привел сюда совсем не случай —

Идет молва о вузе том,

Что здесь и знания получишь,

И государственный диплом.

Здесь не боится сердце стужи.

Велик наш институт и крут:

На юге — степи Оренбурга,

На севере — Полярный круг.

Уральский институт коммерции и права, которому отданы самые лучшие годы жизни, прочно стоит на ногах. Существующие сейчас филиалы в Тюменском крае — Ханты-Мансийский, Салехардский, Заводоуковский и представительства в Свердловской области — Кушве, Ирбите и Реже — это тоже своего рода вехи моей судьбы.

Свое повествование мне хочется закончить отрывком из одной своей любимой песни, которую я обычно исполняю в честь своих настоящих друзей:

Ну что тужить, зачем печалиться,

Чему томиться и вздыхать.

Ведь жизнь, как песня, не кончается,

И кони вдаль несут опять.

Эй, колокольчики веселые,

Звените снова в тишине,

Пусть позади осталась молодость,

Но только годы не по мне.

Эпилог

После выхода в свет первого выпуска книги в мой адрес поступило немало лестных отзывов. На своеобразной презентации, устроенной по этому случаю в Уральском институте коммерции и права, собравшиеся коллеги тепло отозвались о моем творчестве. Кое-кто даже назвал мое повествование романтичной, местами драматичной и даже трагичной исповедью поколения, родившегося перед войной и прошедшего через многие трудности и испытания.

Были высказаны пожелания, рекомендации, замечания, которые я попытался учесть во втором дополненном издании.

Однако моя исповедь не всем пришлась по душе, особенно тем людям, которым на страницах книги в открытой форме или намеком была дана нелестная характеристика.

Они увидели в ней свое истинное лицо, скрывавшееся за маской лицемерия. Но я стремился лишь отразить объективную, правдивую историю своей жизни, на протяжении которой судьба сталкивала меня с различными человеческими характерами.

Мой давний знакомый после прочтения книги сказал, что в ней есть некоторое противоречие. С одной стороны, говорил он, ты подчеркиваешь, что не веришь ни в какие приметы, а с другой — утверждаешь, что поступавшие несправедливо по отношению к тебе люди попадали в крайне сложные ситуации. Но я не вижу никакого противоречия, показав, что попытка причинить зло бумерангом возвращается назад. Жизнь подтверждает, что тот, кто сеет зло, рано или поздно будет пожинать раскаяние. «Велико ли, мало ли зло, — предупреждал древнегреческий баснописец Эзоп, — его не надо делать».

В своей книге я не мог, да и не старался подробно день за днем, год за годом описать свой жизненный путь, поименно назвать всех людей, встречавшихся мне в те или иные периоды моей деятельности.

Я показал лишь главные вехи своей судьбы, оказавшие влияние на формирование моего мировоззрения.