Книги, научные публикации Pages:     | 1 | 2 | 3 |

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНТСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ НИЖЕГОРОДСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ им. Н. И. ЛОБАЧЕВСКОГО На правах рукописи БАЛАБАНОВ АНТОН ...

-- [ Страница 2 ] --

Большой круг работ посвящён вопросам связи физического здоровья с не равенством в социально-экономическом положении2. Основной фокус таких работ Ч связь здоровья с положением индивида на рынке труда: занятость, длительность безработицы, профессиональный статус. В работе Т. Корпи дока зывается существование опосредованной связи между статусом занятости и фи зическим здоровьем индивида, причем здоровье может являться как фактором, влияющим на занятость, так и ее следствием3. Наличие корреляций ухудшения здоровья и получения социальных пособий с дальнейшей нестабильностью на рынке труда отмечает С. Погам4. Исследуя явления социального исключения в современном российском обществе, Н. Е. Тихонова указывает на заметно худ шие показатели здоровья в группе исключенных. Среди первейших факторов риска социального исключения Ч инвалидность или тяжелое заболевание кого то из членов домохозяйства, особенно мужчин трудоспособного возраста. Треть исключенных домохозяйств имеют нетрудоспособных инвалидов или лежачих больных, причем в домохозяйствах с глубокой эксклюзией Ч более, чем в по ловине случаев5.

Если плохое состояние здоровья естественным образом препятствует ак тивному участию индивида в трудовой деятельности, механизмы лобратной связи неравного социально-экономического положения со здоровьем можно разделить на объективные и субъективные. К первым относятся различия в ко Rutter, M. Op. cit. (P. 70).

Pritchett, L. Wealthier is Healthier / L. Pritchett, L. H. Summers // Journal of Human Resources.

Ч 1996. Ч Vol. 31. Ч P. 841Ч868;

Smith, J. P. Healthy Bodies and Thick Wallets: the Dual Re lation between Health and Economic Status / J. P. Smith // Journal of Economic Perspective. Ч 1999. Ч Vol. 13, № 2. Ч P. 145Ч166;

Wilkinson, R.G. Health Inequalities: Relative or Absolute Material Standards? / R. G. Wilkinson // British Medical Journal. Ч 1997. Ч № 314. Ч P. 591Ч 595;

Тапилина, В. С. Социально-экономический статус и здоровье населения / В. С. Тапилина // Социологические исследования. Ч 2004. Ч № 3. Ч С. 126Ч137.

Korpi, T. Op. cit.

Paugam, S. Poverty and Social Disqualification: a Comparative AnalysisЕ Тихонова, Н. Е. Феномен социальной эксклюзии в условиях России (С. 56Ч59).

личестве и качестве потребляемых товаров и услуг, возможности заботы о сво ём здоровье в условиях распространения платной медицины1, переход количе ства (денег) в качество (здоровья), стимулирующая роль высокого уровня до хода в отношении текущего контроля над здоровьем и оперативного реагирова ния на его сбои. Ко вторым Ч изменение нейроэндокринного и психологиче ского функционирования организма, хронические стрессы (неудовлетворен ность жизнью), длительное состояние страха, неуверенности, низкая самооцен ка и социальная изоляция.

Исследования, проведённые на данных государственной статистики Рос сии, показывают, что относительные показатели материального положения (не равенство в распределении доходов) оказываются значимой детерминантой смертности всего населения, младенческой смертности и заболеваемости. Осо бо подчёркивается, что в России 90-х гг. XX в. различия в здоровье в большей мере зависели от неравного положения людей в социально-экономической ие рархии, чем от абсолютной величины их доходов. Отмечается и большее влия ние на здоровье субъективного восприятия своего экономического статуса, не жели объективных показателей: косвенное подтверждение предположений о том, что низкая самооценка, неуверенность в себе в сочетании с неблагоприят ным экономическим положением оказывают на здоровье более сильное нега тивное воздействие, чем только объективное неблагоприятное экономическое положение2.

Возрастающая роль образования как дифференцирующего фактора в со временных развитых обществах заставляет более подробно исследовать обра зование и здоровье на предмет кумулятивных связей. Известно, что в России на каждый дополнительный год обучения приходится девятипроцентное сокраще ние смертности у мужчин и семипроцентное Ч у женщин, занятые умственным трудом (особенно руководители) демонстрируют значительно более высокий По оценкам Н. М. Римашевской, на долю 10% самых бедных россиян приходится 0,8% рас ходов на медицинские услуги, на 10% самых богатых Ч 48,4%.

Тапилина, В. С. Указ. соч.

уровень дожития, чем занятые физическим трудом1. Кумулятивные и диспер сивные взаимосвязи образования и здоровья, проявляющиеся с возрастом, под робно разбираются нами в параграфе 2.4 настоящей работы.

Ценности, установки и типы экономического поведения людей. На увели чение социальных дистанций влияют, кроме лобъективных факторов, ценно сти и мотивации людей в экономической сфере, приводящие к разным моделям социально-экономической адаптации.

Исследование ментальных установок и особенностей индивидуального по ведения социальных низов было популярно в англо-американской социологии 1960-х годов, в частности, в концепции культуры бедности О. Льюиса2, где индивидуальные качества бедняков рассматривались как главная причина их пребывания на социальном дне. С поведенческим аспектом связано и появле ние концепции социального исключения: какие поведенческие характеристики позволяют индивидам вырваться из ловушек бедности, а какие способствуют постоянному пребыванию в этом состоянии и деградации? С этим же связаны и более ранние концепции первичной и вторичной бедности, приличных и не приличных бедных.

Неправильные культурные установки часто формируются уже в процес се социализации детей. Несмотря на отделение от семьи части её социализи рующих функций (в части профессионального образования), семейное воспи тание продолжает играть иногда определяющую роль в становлении индивида:

здесь формируются его социальные предпочтения, установки и ориентации.

В связи с этим важной проблемой является межпоколенная передача де привации. Существуют данные о том, что в стабильных (благополучных) тер риториальных единицах (communities) вырастают успешные поколения, и на оборот3, то есть передача различных форм преимуществ или депривации не ог Неравенство и смертность в России / Под ред. В. Школьникова, Е. Андреева, Т. Малевой.

Ч М.: Московский центр Карнеги, Сигналъ, 2000. Ч 107 с. (С. 43, 69).

Lewis, O. Op. cit.

Rutter, M. Op. cit.

раничивается лишь влиянием семьи, но помещена в более широкий контекст.

Данные зарубежных исследований показывают позитивную связь между пло хими жилищными условиями и делинквентностью детей и подростков, их пло хой учебой. Это породило термины семьи с множественными проблемами или лцикл передаваемой депривации: депривированные в детстве люди стано вятся родителями следующего поколения депривированных детей. Многие ис следования подтверждают чистую (с контролем экономических параметров) связь социального окружения индивида с достигаемой статусной позицией, процессами маргинализации, нестабильностью на рынке труда1.

Хотя бедность родительской семьи остаётся важнейшим фактором в цик лах депривации2, её действие часто дополняет целый ансамбль факторов, имеющих негативное влияние на развитие подростков. В том же исследовании делаются следующие наблюдения: дети, живущие в перенаселённых домах, хуже учатся (с. 74);

выделяются как генетические, так и культурные факторы умственной отсталости и плохой учебы (с. 80);

обнаруживается связь делин квентности с психическими нарушениями, IQ и успехами в учебе, дальнейшей занятостью (с. 173);

обнаруживается связь психических отклонений подростков с низким социальным статусом, проживанием в неблагополучных городских районах, высоким уровнем алкоголизма среди бедного населения, распадом се мей (с. 193).

Уже упоминавшийся выше характер распределения экономических и вре менных ресурсов в домохозяйствах связан с различными жизненными ценно стями и целями. Так, исследователи полагают, что долгосрочные стратегии социальной мобильности созвучны ценностям, необходимым для успеха в большом мире, а краткосрочные оборонительные стратегии, напротив, от ражают традиционалистские ценности3.

Lucas, S. Op. cit.;

Nolan, B. Op. cit.;

Paugam, S. Poverty and Social Disqualification: a Compara tive AnalysisЕ Rutter, M. Op. cit. (P. 14).

Робертс, Б. Указ. соч. (С. 323).

Неэффективные стратегии являются и следствием, и причиной плохого экономического положения людей. П. Штомпка1 утверждает, что следы бло ковой культуры в наибольшей степени характерны для проигравших в ходе реформ. Они больше других уделяют внимание трем символически и этически окрашенным культурным темам: безопасность, равенство, справедливость, в то время как успешно адаптирующиеся принимают капиталистическую культуру и обращаются к идеям индивидуальной свободы, прагматизма, эффективности.

Среди отечественных исследований материал для понимания процессов углубления депривации дают исследования ментальных установок и особенно стей индивидуального поведения, которые способствуют либо углублению де привации, либо накапливанию преимуществ и выходу из трудной жизненной ситуации2. Работы российских учёных свидетельствуют о наличии тесной связи между длительным ухудшением условий жизни и снижением у многих людей уровня социальных потребностей, притязаний и активности. В. Бойков называ ет это механизмом регресса, приводящим к люмпенизации части населения.

Суть его Ч в вымывании из сознания людей сложных социокультурных по требностей Ч в содержательном отдыхе, образовании, повышении квалифика ции, что случается в условиях ускоренного снижения уровня жизни. Социаль ные процессы, таким образом, обладают огромным кумулятивным эффектом, то есть накапливают прямые и косвенные следствия социально-экономических изменений, которые, в свою очередь, бумерангом возвращаются в хозяйствен ную практику через сознание и поведение людей3.

К. Муздыбаев также отмечает, что социальный опыт и навыки преодоле ния материальных трудностей у бедных неэффективны4. Реальная жизнь, жест кая экономическая депривация семьи диктуют способы реагирования, быть Штомпка, П. Культурная травма в посткоммунистическом обществе / П. Штомпка // Со циологические исследования. Ч 2001. Ч № 2. Ч С. 3Ч12.

Балабанова, Е. С. Вынужденные мигранты: стратегии совладанияЕ;

Муздыбаев, К. Пере живание бедности как социальной неудачи: атрибуция ответственности, стратегии совлада ния и индикаторы депривации / К. Муздыбаев // Социологический журнал. Ч 2001. Ч № 1.

Бойков, В. Э. Указ. соч.

Муздыбаев, К. Указ. соч.

может, иррациональные, но нацеленные на выживание. Использование целого арсенала методик показывает, что бедным свойственно воспринимать себя как не имеющих власти над обстоятельствами жизни. Им свойственен целый ряд черт, парализующих их активность: низкое чувство возможного, ожидание не гативных результатов и пессимистический стиль поведения, неверие в справед ливость, низкая самооценка личности, влияющая на уровень притязаний и мо тивации.

Г. Л. Воронин указывает на вымывание за период 1994Ч1998 гг. рес пондентов из метатипов конфронтирующие, толерантные и комфортные.

Тем не менее, дискомфортный и комфортный метатипы обладают опреде ленной устойчивостью, что указывает на тенденцию к закреплению дифферен циации российского общества в пространстве ценностных установок1.

Эмпирические исследования процессов социализации российских подро стков подтверждают факты воспитания разных экономических культур в семь ях разного достатка. Данные исследования экономической активности старше классников2 позволяют предположить, что в России развивается межпоколен ная имущественная преемственность Ч доля подростков, желающих стать бо гатыми (и предпринимающих для этого реальные шаги), выше среди выходцев из богатых семей, чем из семей с низким уровнем жизни. 22% подростков с вы соким уровнем материального положения сказали, что они занимались бизне сом, только 12% из бедных семей пробовали включиться в коммерческую дея тельность.

Уже на уровне притязаний и желаний обнаруживается заметная разница между детьми из семей с разным экономическим и социальным капиталом.

Подростки из обеспеченных семей имеют самый высокий уровень притязаний на то, чтобы стать владельцами собственного дела (66%), занять руководящие Воронин, Г. Л. Социальное самочувствие россиян / Г. Л. Воронин // Социологические ис следования. Ч 2001. Ч №6. Ч С. 59Ч66.

Борисова, Л. Г. Подросток в бизнесе: социализация или девиация? / Л. Г. Борисова // Со циологические исследования. Ч 2001. Ч № 9. Ч С. 68Ч76 (С. 71).

посты (25%). Из образованных семей Ч в наибольшей степени претендуют на получение высшего образования (70%). Отсутствие денег у родителей снижает притязания детей на свое дело (51%) и высокие доходы (16%), а отсутствие высшего образования у матери Ч уровень притязаний на образование (60%) и карьеру (9%). Среди подростков из бедных семей четверть готова удовлетво риться доходами ниже среднего уровня. Об этом же свидетельствуют и иссле дования ИКСИ РАН.

Исследуя феномены старых и новых бедных, О. Здравомыслова и И. Шурыгина обнаруживают среди них значительный слой людей, для которых бедность означает не просто недостаток материальных средств, как это было на начальном этапе обеднения, но и сужение жизненных шансов для детей Ч закрепление бедности в последующих поколениях. Часть новых бедных, под вергаясь длительной депривации по доходам, начинают приобретать черты, свойственные традиционным бедным. Замедляется этот процесс только вы соким уровнем образования и профессиональной квалификации новых бед ных, а также Ч сильной ориентацией на высшее образование их детей. Можно говорить о появлении в России принципиально нового вида культуры бедно сти Ч культуры бедности образованных людей1. Н. Тихонова также говорит о глубоких различиях между старыми и новыми бедными. Среди старых больше распространена патерналистская модель выживания, связанная как с состоянием здоровья, так и с большим числом иждивенцев. Бедность, особенно затянувшаяся, неизбежно ведет к эксклюзии, бороться с которой чрезвычайно сложно Ч она затрагивает не только материальную сторону жизни семьи, но и перестраивает ее психологические сценарии поведения, приводя к отчаянию и неверию в собственные возможности2. Другие авторы также отмечают, что Здравомыслова О. М. Выжить или преуспеть: представления старшеклассников о своих жизненных шансах / О. М. Здравомыслова, И. И. Шурыгина;

общ. ред. Т. И. Заславской / Кто и куда стремится вести Россию? Акторы макро-, мезо- и микроуровней современного транс формационного процесса. Ч М.: МВШСЭН, 2001. Ч 384 с. Ч С. 366Ч374. Ч ISBN 5 93725-004-4.

Тихонова, Н. Е. Феномен городской бедности в современной России.

процесс социального исключения может быть преимущественно психологиче ским Ч направленным от внутреннего состояния индивида к формированию ситуации1.

Мотор продвижения богатых Ч высокие достижительные установки в профессиональной сфере и увлеченность работой. Ценности интересной работы у богатых выше;

у бедных главное в работе Ч сколько за нее платят. Отме чается, что в среде успешной российской интеллигенции формируется тип профессионала (традиционный тип российского интеллигента + умение управлять своей судьбой)2.

Объясняя формирование кумулятивных эффектов социального неравенст ва, можно говорить о встраивании культурного механизма воспроизводства бедности в структурный: анклавы бедности в деревнях, поселках и монопро мышленных городах;

преодоление нужды в одних бедных семьях и неизмен ность ситуации в других;

обращение за государственной поддержкой только части населения с доходами ниже прожиточного минимума, преобладание женщин среди обратившихся за помощью. Поэтому в анализе механизма фор мирования застойной бедности справедливо делать упор на взаимосвязи струк турных и культурных факторов в виде режима социального исключения3.

Социальный капитал индивидов и домохозяйств. По словам Дж. Коулмана, одного лишь человеческого капитала семьи (уровня образования родителей) недостаточно для успешной социализации будущих поколений;

доступность детям человеческого капитала взрослых обусловлена степенью прочности от ношений между родителем и ребенком, а также комбинацией таких элементов, как наличие двух родителей, число детей в семье, ожидания родителей в отно шении детей4.

Бородкин, Ф. М. Социальные эксклюзии (С. 5Ч6).

Попова, И. П. Указ. соч. (С. 51Ч57).

Ярошенко, С. С. Северное село в режиме социального исключения (С. 72).

Коулман, Дж. Капитал социальный и человеческий / Дж. Коулман // Общественные науки и современность. Ч 2001. Ч № 3. Ч С. 121Ч139.

Социальный капитал, приобретаемый через членство в носящих долговре менный характер социальных сетях, где осуществляется совместное использо вание и воспроизводство ресурсов, оказывает сильнейшее влияние на генери рование человеческого капитала в контексте социальных обязательств, где при сутствуют узы солидарности, реципрокности и доверия1. Окружающим свойст венно тянуться к успешным, счастливым людям, повышая таким образом как свой, так и их социальный капитал. Неблагоприятные жизненные события (по теря работы, дохода, болезнь), в свою очередь, нередко уменьшают социальный капитал индивидов, уменьшая, соответственно, и их ресурсную базу в целом.

Влияние семьи на прочность социальных связей сложно переоценить. В странах, где основой социальной интеграции является семья, потеря работы не ведет к ослаблению семейных связей, и бедность принимает другую форму (Италия, Испания). Социальной дисквалификации не происходит. Наиболее сильная социальная дисквалификация Ч во Франции и Великобритании. Там, а также в Германии, безработные лишаются неформальной поддержки даже со стороны друзей.

Особенное внимание распаду социальных связей уделяется в концепции социального исключения. Приводятся данные по Франции, Германии, Велико британии, Нидерландам, Дании, где наблюдаются сильные положительные корреляции между нестабильностью на рынке труда и разрушением брака, осо бенно у мужчин. Еще в исследованиях П. Лазарсфельда в 1930-е годы в Авст рии отмечался феномен лухода в себя безработных, их социальной изоляции, и те же результаты показали исследования 1990-х годов. Нестабильность заня тости повышает вероятность, если не полной социальной изоляции, то спада участия. Авторы приходят к выводу, что в странах с самым низким уровнем бедности (Франции, Великобритании, Германии) бедные оказываются в изоли Coleman, J.S. Social capital in the creation of human capital / J. S. Coleman // American Journal of Sociology. Ч 1988. Ч Vol. 94. Ч P. 95Ч120;

Schmidt, L. Addiction and Welfare Dependency:

Interpreting the Connection / L. Schmidt et al. // Social Problems. Ч 2002. ЧVol. 49, № 2. Ч P.

221Ч241 (P. 224).

рованном меньшинстве, и потеря работы почти автоматически ведет к осталь ным затруднениям1;

бедные оказываются отвергнутым меньшинством, а благо получное большинство живет в страхе попасть в их число.

Не последнюю роль в изоляции нуждающихся от социальных ресурсов иг рает стигматизация живущих на государственные пособия2. Происходит конст руирование бедности как особого (обесцененного) социального статуса. Это явление в меньшей степени характерно для России и в большей Ч для западной культуры индивидуализма и достижений, в которой бедность считается резуль татом лени, вредных привычек, низкой мотивации к труду.

Социальная активность индивида тесно связана с доступностью эмоцио нальной поддержки. Один из признаков эксклюзии Ч когда нет никого, кто бы мог оказать моральную поддержку (выслушать, помочь в кризисе, с кем можно расслабиться, кто может по достоинству тебя оценить, с кем комфортно)3.

Некоторые авторы связывают воспроизводство бедности через социальный капитал с процессами феминизации и этнизации. С одной стороны, женщины и представители малых этнических групп (например, цыгане) преобладают среди бедных. С другой Ч бедность в глазах многих считается их отличительной чер той, то есть становится приписанной (ascribed) характеристикой. Различия ме жду бедными и небедными начинают восприниматься как естественные, что становится источником постоянства бедности4.

В современной России наблюдаются тенденции того, что бедные, нужда ясь в помощи, в меньшей степени могут рассчитывать на нее по сравнению с более благополучными социальными группами. Так, отмечается отталкиваю щий образ бедного в глазах окружающих Ч плохо одетого, выражающего сво им депрессивным стилем поведения пессимизм и беспомощность. Часто подоб ное поведение и установки являются результатом постоянных лишений и по Paugam, S. Poverty and Social Disqualification: a Comparative AnalysisЕ Field, F. Op. cit.;

Martin, C. Op. cit.;

Rutter, M. Op. cit.

Burchardt, T. Op. cit.

Ярошенко, С. С. Северное село в режиме социального исключения (С. 73).

вторяющихся неудач (лвыученной беспомощности), и, в свою очередь, они способствуют дальнейшему ухудшению положения бедных. Поэтому даже сре ди самих бедных, по мнению К. Муздыбаева, шансов получить помощь от ок ружающих значительно больше у лоптимистов, чем у пессимистов. Напри мер, пессимисты и оптимисты в одинаковой мере нуждались в помощи (38% и 39%), но получили в реальности помощь 29% оптимистов и 19% пессимистов1.

Неоднозначны точки зрения о семейных связях как факторе успеха / неус пеха на рынке труда для безработных. С одной стороны, если безработный жи вет один, вероятность приблизиться к успеху для него повышается: вероятно, наличие семьи, то есть необходимость заботиться еще о ком-то помимо себя, сковывает маневры безработного на рынке труда2. С другой стороны, в составе безработных в 1,5 раза выше, чем во всем экономически активном населении, доля разведенных и семейно неустроенных3.

Ряд российских авторов отмечает для исключённых домохозяйств невоз можность реализации не только определенных стандартов материального по требления, но и отсутствие доступа к основным для России формам социально го участия Ч регулярному приобретению изданий периодической печати, по сещению учреждений культуры и развлекательных мероприятий, общению с гостями, далеко живущими родственниками. Среди причин, вследствие кото рых риск эксклюзии резко возрастает Ч исключенность из сетей взаимопомо щи4. В большинстве случаев крайняя бедность не локализована пространствен но, а вместо пространственной наблюдается социальная изоляция: рост со циальной дистанции между бедными и остальными слоями населения. Апогеем исключения становится атомизация индивидов Ч потеря связи с домашней экономикой (выпадение из семьи) и сетевой экономикой (родственного обме Муздыбаев, К. Указ. соч.

Демин, А. Н. Достижение успеха в ситуации безработицы / А. Н. Демин // Социологические исследования. Ч 2002. Ч № 10. Ч С. 46Ч57 (С. 49Ч50);

Тихонова, Н. Е. Факторы социаль ной стратификации в условиях перехода к рыночной экономике / Н. Е. Тихонова. Ч М.:

РОССПЭН, 1999. Ч 279 с. Ч ISBN 5-8243-0037-2.

Гордон, Л. А. Указ. соч.

Тихонова, Н. Е. Феномен социальной эксклюзии в условиях России.

на)1.

Ресурс политической власти. Доступ к экономическим ресурсам общества всегда тесно связан с возможностью защищать свои интересы. Сама история гражданства может быть представлена как набор успешных попыток со сторо ны заинтересованных лиц ограничивать гражданство определенными группа ми Ч мужчинами, белыми, владельцами собственности. Другая часть истории гражданства Ч это борьба за его обретения исключенными Ч женщинами, цветными, наемными работниками. Социологическая концепция гражданства как членства предложена Б. Тернером: набор практик (правовых, политиче ских, экономических и культурных), которые определяют индивида как ком петентного члена общества2.

Трудно разрешимой проблемой современной демократии является выбор ный процесс Ч затратные избирательные технологии. Кредитуют кандидатов обычно те или иные финансовые, промышленные и даже откровенно крими нальные группы. Расплатиться победивший кандидат может, лишь так или иначе лоббируя экономические или политические интересы данных групп.

Проблема кумулятивных и дисперсивных ресурсов политического влияния разбирается в классической книге Роберта Даля Кто правит?3. Кумулятивные ресурсы дают возможность их обладателям получить в свое распоряжение и другие политические ресурсы;

они способствуют монополизации власти, кон центрации всех ее ресурсов в руках немногих. Некумулятивные ресурсы соз дают условия для дисперсии власти, открывая возможность для более широких слоев населения обладать различными видами политических ресурсов. Связан ные с официальными должностями права и полномочия есть высоко конверти руемый политический ресурс, имеющий широкую сферу применения. И хотя Даль изначально делает вывод о некумулятивности ресурсов власти, отчасти Ярошенко, С. С. Северное село в режиме социального исключения (С. 72Ч74).

Glenn, E. Citizenship and Inequality: Historical and Global Perspectives / E. Glenn // Social Prob lems. Ч 2000. Ч Vol. 47, № 1. Ч P. 1Ч25 (P. 1Ч3).

Dahl, R. A. Op. cit.

под влиянием критики в последующих работах он менее оптимистичен: Раз личия в материальном положении генерируют различияЕ в контроле за про цессом государственного управления;

преимущества в богатстве дают преиму щества в образовании, статусе, знаниях, информации, пропаганде, организации и, следовательно, преимущества в обладании контролем1.

В Польше конца 90-х гг. XX в. наблюдается перемена в механизме, ответ ственном за высокий доход верхнего квинтиля. Вначале посткоммунистическо го периода это был результат политического капитализма. Рента власти ис пользовалась и как способ перемещения государственных средств в частные руки, и как рычаг в неравном соперничестве с иностранным капиталом. В сере дине 90-х на смену политическому капитализму приходит капитализм об щественного сектора, основанный на полуоткрытых, полуклиентелистских рынках, окруживших коммерциализированные общественные средства и агент ства государства. Доступ к общественным фондам, общественным заказам и к надзору за общественными фирмами (все это связано с участием в политиче ском классе) стал решающим фактором2.

Политические переменные как индикаторы выпадания индивида из об щественной жизни могут учитываться при определении уровня социального исключения. В их числе: участие (голосование) в выборах, членство в полити ческих или общественных объединениях3.

* * * Итак, мы видим, что закономерности проявления действия кумулятивных эффектов характерны для всех уровней социальной реальности Ч от накопле ния человеческого, социального и экономического капитала индивидов и домо Ледяев, В. Г. Кто правит? Дискуссия вокруг концепции власти Роберта Даля / В. Г. Ледяев // Социологический журнал. Ч 2002. Ч № 3. Ч С. 31Ч68.

Станицкис, Я. Указ. соч. (С. 22).

Burchardt, T. Op. cit.

хозяйств до глобальных процессов углубления экономических и геополитиче ских преимуществ или лишений целых стран и регионов. В рассмотренных примерах присутствует составляющая самовоспроизводства ресурсов, когда для достижения целей более высокого порядка индивидам (группам, регионам) приходится прилагать меньше собственных усилий за счет более эффективного использования ресурсов.

1.4. Факторы и механизмы дисперсивного социального неравенства Действие механизмов социального неравенства, разумеется, не сводится к поляризации общества вследствие кумулятивных сочетаний факторов. В ста бильном обществе поляризационные и уравнительные процессы уравновеши вают друг друга, и понимание механизмов неравенства невозможно без выяв ления факторов лобратной кумулятивности, т.е. дисперсивных факторов нера венства. Расширение жизненных шансов людей, попавших в сложную жизнен ную ситуацию, Ч одна из задач целенаправленной социальной политики госу дарства. Однако в данном разделе нас будут интересовать, прежде всего, сти хийные механизмы противодействия неравенству, которые действуют в обще стве свободно, без воли государства или вмешательства иных административ ных институтов.

По нашим оценкам, факторам, препятствующим лэффекту Матфея, по священо гораздо меньшее количество научных работ. В самом деле, куда вы годнее писать о процессах и причинах, которые разгоняют социальное нера венство, чем о факторах, снижающих его остроту. Отчасти в этом кроется при чина появления катастрофических прогнозов для российского общества, кото рые идут из мессианских представлений о ней, стоящих либо на полюсе добра, либо зла. По мнению некоторых авторов, текущий уровень развития России Ч нормальная капиталистическая демократия среднедоходных стран, сопостави мая, скажем, с Турцией или Мексикой1.

1.4.1. Возможности стабильности в дифференцированном обществе Исследуя современное российское общество, мы можем задаться вопро сом: почему при сохраняющейся высокой поляризации общества оно сохраняет черты стабильности? Одно из фундаментальных объяснений Ч высокий уро вень народного терпения россиян, который неоднократно подтверждался ис следованиями2. Второе Ч непостоянство, изменчивость под влиянием мало значимых факторов субъективного восприятия своего положения, столь сильно влияющего на настроение и активность индивидов. Например, И. Б. Назарова, исследуя самооценки здоровья на лонгитюдных данных, приводит сведения о переменчивости оценок собственного здоровья: хотя в каждой волне примерно четверть респондентов сообщала о проблемах со здоровьем, во всех 5 волнах исследования постоянство в плохих оценках проявили лишь 5%3. Третье объ яснение Ч действие неформальных амортизационных механизмов. В отличие от формальных институтов, неписаные законы и неявные контракты лишены жесткого автоматизма и поэтому оставляют возможности для гибкого приспо собления к меняющимся условиям. Затрудняя консолидацию групповых инте ресов и увеличивая издержки коллективных действий, Дстационарно переход наяУ система гасит возможные взрывы социального недовольства. Это Ч почти идеальный поглотитель шоков. Однако, хотя неформальные институты позво Shleifer, A. [Эл. ресурс] Normal Country / A. Shleifer, D. A. Treisman. Ч Harvard University and UCLA, 2003. Ч Режим доступа:

свободный [Загл. с экрана] ВЦИОМ [Эл. ресурс]. Ч Режим доступа: свободный. Ч [Загл. с экра на];

Shlapentokh, V. Russian Patience: A Reasonable Behavior and a Social strategy / V. Shlapentokh // Archives europeennes de sociologie. Ч 1995. Ч Vol. XXXVI, № 2. Ч P. 247Ч 280.

Назарова, И. Б. Указ. соч., с. 60.

ляют Дмягче падатьУ, это не означает, что они способны помочь Дбыстрее под нятьсяУ1.

В условиях свободной экономики сама возможность вертикальной мо бильности оправдывает существование некоторой степени социальной поляри зации. Она (мобильность Ч А. Б.) снижает недовольство, поднимая многих потенциальных лидеров протеста с нижней половины наверх, маня миражом потенциального успеха тех, кто остается внизу. Люди стремятся улучшить свое положение, конкурируя с другими. В течение, по крайней мере, последне го столетия реальный доход рабочего класса в индустриальных странах повы шается. Отсюда И. Валлерстайн делает вывод об ошибочности марксовского термина абсолютной поляризации2. Т. Шанин, цитируя В. Зомбарта, пишет:

Важнейшим определяющим фактором низкого уровня классового самосозна ния и снижения остроты классовых антагонизмов является высокая вертикаль ная мобильность, когда Дкаждый класс напоминает отель или омнибус, всегда полный людьми, но все время разнымиУ3. Высокий уровень мобильности в обществе ослабляет действие фактора преемственности, закрепляющего нера венство. Так, В. Иноземцев приводит данные по США о том, что к середине 1990-х годов более 80% американцев, обладавших состоянием более 1 млн.

долларов, достигли подобного результата сами, а не получили его по наследст ву4. М. Руттер и Н. Мадж приводят некоторые факты передачи исключительно благоприятных экономических обстоятельств между последующими поколе ниями одной и той же семьи, однако отмечают, что такие модели применимы лишь для очень небольшой группы населения. Эмпирические данные циклов Капелюшников, Р. И. Институциональная природа переходных экономик: российский опыт / Р. И. Капелюшников;

общ. ред. Т. И. Заславской / Кто и куда стремится вести Россию? Ак торы макро-, мезо- и микроуровней современного трансформационного процесса. Ч М.:

МВШСЭН, 2001. Ч 384 с. Ч С. 89Ч98. Ч ISBN 5-93725-004-4, с. 94.

Валлерстайн, И. Указ. соч. (С. 87, 212).

Шанин, Т. Социально-экономическая мобильность и история сельской России 1905Ч гг. / Т. Шанин // Социологические исследования. Ч 2002. Ч № 1. Ч С. 30Ч40 (С. 39).

Иноземцев, В. Л. Постиндустриальное хозяйство и постиндустриальное общество.

бедности достаточно слабы. Внутри групп среднедоходного населения очень мало известно о межпоколенной преемственности1.

Есть также мнение, что богатство, создаваемое капиталистической эконо микой, постоянно просачивалось вниз на благо всего населения, так что к концу XX столетия смешными стали предсказания об лобнищании и якобы неизбежной социальной революции в передовых промышленных странах. В двадцатом столетии социальные революции происходили исключительно в аг рарных странах с допромышленной и докапиталистической экономикой, со слабо развитыми правами собственности и низкими темпами экономического роста2. В каждом обществе появление новых богачей и новых бедняков всегда бросается в глаза, тогда как медленное истощение старых состояний и медлен ный подъем малообеспеченных слоев остаются незамеченными менее внима тельным наблюдателем, который в результате приходит к незрелому выводу, очень популярному у социалистов: ДБогачи богатеют, а бедняки беднеютУ3.

Некоторые российские и зарубежные исследователи отмечают высокую неустойчивость в распределении доходов в России переходного периода. На ба зе лонгитюдного исследования РМЭЗ доля стабильных победителей (высо кодоходных домохозяйств) определяется как 4%, стабильных проиграв ших Ч 7% домохозяйств4. Результаты эмпирических исследований ИКСИ РАН также свидетельствуют о незавершенности процесса формирования же стких границ между различными социальными слоями. Пока что в стране не сформировались окончательно зоны постоянной бедности и потомственной элиты: ни богатые, ни бедные не изолированы от остального общества и про должают вариться в общем котле. Значительная часть населения обладает развитой системой контактов как с бедными, так и с богатыми группами насе Rutter, M. Op. cit. (P. 48).

Пайпс, Р. Указ. соч. (С. 70).

Мизес, Л. фон. Социализм. Экономический и социологический анализ / Л. фон Мизес. Ч М.: Catallaxy, 1994. Ч 416 с. Ч ISBN 5-86366-022-8 (С. 243).

Commander, S. Op. cit.

ления. Это связано с тем, что их социальное положение имеет не очень боль шой срок давности1.

Взаимосвязь низких доходов с депривацией жизненного стиля (lifestyle deprivation) Ч слабее, чем это принято считать. Европейские исследователи (Р. Лэйт, К. Велан и др.) провели серию сравнительных анализов связи доходов с показателями благополучия жизненного пространства. С помощью факторно го анализа были выделены 5 измерений депривации: 1) базовые (возможность замены мебели, покупки новой одежды, отдыха вне дома, качественного пита нияЕ);

2) вторичные (наличие в хозяйстве микроволновой печи, видео, авто мобиля, телефонаЕ);

3) удобства (наличие и состояние ванной, туалета, про точной горячей воды);

4) характеристики износа дома, 5) характеристики окру жения (шум от соседей, загрязнение, нехватка пространства, вандализмЕ). Рег рессионный анализ обнаруживает достаточно слабую связь дохода с перечис ленными факторами, особенно Ч с факторами 3Ч5. Есть и другая (ожидаемая) закономерность: связь дохода с депривацией стиля жизни тем меньше, чем бо гаче страна, в которой проводилось исследование2.

Необходимо учесть и следующий момент, отчасти объясняющий редкое проявление кумулятивных эффектов социального неравенства в чистом виде.

Пафос кумулятивной гипотезы заключается в усиленном одновременном воз действии комплекса факторов (позитивных, либо негативных). Однако же, хотя факт усиленного воздействия может и не подвергаться сомнению, распростра нённость случаев, когда индивид или социальная группа обладают всеми необ ходимыми (позитивными или негативными) факторами для проявления куму лятивного эффекта, может быть достаточно низка. Таким образом, кумулятив ные эффекты, в принципе, могут сводиться к редким частным случаям особен ного успеха (или же особенных неудач) отдельных индивидов или малых групп Горшков, М. К. Богатство и бедность в представлениях россиян / М. К. Горшков, Н. Е. Тихонова // Социологические исследования. Ч 2004. № 3. Ч С. 16Ч22.

Whelan, C.T.W. Income, Deprivation, and Economic Strain : An Analysis of the European Com munity Household Panel / C. T. W. Whelan et al. // European Sociological Review. Ч 2001. Ч Vol. 17, № 4. Ч P. 357Ч371.

и не формировать общераспространённых моделей мобильности. Так, Р. Лэйт и и К. Велан1 считают важным предостеречь исследователей от преувеличений, связанных с действенностью кумулятивных воздействий в каузальных цепоч ках. Они демонстрируют, что, несмотря на сильно возрастающие шансы ока заться за чертой бедности при концентрации ряда неблагоприятных обстоя тельств (социальное происхождение, образование родителей и респондента, опыт безработицы и т.д.), доля индивидов в обществе, которая оказывается подвержена таким множественным негативным воздействиям, оказывается ми зерной. В целом, люди склонны драматизировать ситуации, в которых наблю дается одновременное воздействие сразу нескольких неблагоприятных факто ров. Обсуждая этот вопрос, Лэйт и Велан ссылаются на давнюю работу П. Блау и О. Дункана2, где критикуются преувеличения теорий, жёстко связывающих социальный статус, доход и образование в единый порочный круг.

Другой исследовательский вопрос Ч выявить собственно механизмы про тиводействия социальной поляризации, которые действуют либо как непосред ственно перераспределительные3, либо как открывающие доступ к ресурсам и изменяющие стартовые позиции индивидов, т.е. эксплицитные и имплицитные каналы перераспределения.

1.4.2. Уравнительные тенденции в макросоциальных процессах Государственные и межгосударственные механизмы. Противоречие меж ду обогащением и обнищанием населения в глобальном масштабе оказывает существенное влияние на миграционные процессы. Несмотря на то, что мигра ция в некоторой степени истощает депривированные регионы из-за оттока из них активной рабочей силы, обратный поток трансфертов от адаптировавшихся Layte, R. Op. cit.

Blau, P.M. Op. cit.

Пример такого прямого перераспределительного механизма Ч прогрессивная шкала на логообложения, наиболее обоснованная именно при высоких значения индекса Джини, т.е.

значительной концентрации доходов;

см. в Сидорова, Н. И. Налоговый потенциал в решении проблем бедности / Н. И. Сидорова // Социологические исследования. Ч 2002. Ч № 10. Ч С. 72Ч78 (С. 77).

мигрантов в пользу оставшихся на месте семей и родственников заметно ком пенсирует эти потери. Наиболее успешным выходцам из проблемных регионов, сумевшим сколотить некоторый капитал, часто бывает выгоднее пристро ить его у себя на родине за счёт знания специфических потребностей своего региона и сохранившихся социальных связей. Выгоды для регионов эмиграции бывают настолько велики, что отъезд малоквалифицированных граждан, кото рый способствует уменьшению социальной напряженности, может поощряться даже на государственном уровне. По такому сценарию, например, строятся ми грационные потоки из Турции в Европу. Рост антииммиграционных движений во многих развитых странах, таким образом, связан не только с объективными проблемами нелегальных мигрантов, включённостью их в криминальную дея тельность, но и с небеспочвенными опасениями того, что глобализация и уси лившиеся миграционные процессы вызовут реструктуризацию экономических и социальных отношений в обществе1.

Другой причиной сокращения разрыва между богатыми и бедными регио нами в долгосрочной перспективе может стать низкая рождаемость и высокая социальная нагрузка на экономику развитых стран (обширные социальные про граммы помощи бедным, поддержка неэффективных отраслей экономики, раз витые механизмы лоббирования интересов профсоюзов и общественных орга низаций, где социально значимые вопросы берут верх над экономической эф фективностью). С задержками экономического роста уже столкнулся Евросоюз, и мнения некоторых экспертов относительно темпов его дальнейшего развития не исполнены оптимизма.

Развитые страны долгое время решали проблему стабильности и устойчи вости развития во многом за счет использования некоторых социалистических ценностей, что получило свое выражение в Новом курсе Рузвельта в США, Плане Бевериджа в Великобритании, социальноориентированной экономике в ряде стран Европы. Эксперты полагают, что на фоне развития глобального об Дмитриев, А. В. Конфликтогенность миграции: глобальный аспект / А. В. Дмитриев // Со циологические исследования. Ч 2004. Ч № 10. Ч С. 4Ч13 (С. 5Ч11).

щества с присущей ему нестабильностью и масштабными угрозами на базе со циальной зависти и ненависти вопросы социального неравенства станут лишь ещё более актуальными. Рост подобных угроз будет только стимулировать раз витие государственных социальных программ, которые будут призваны засы пать рвы на поле социальных дистанций, минимизировать неравенство, кото рое дают собственность, статусы, культурно-образовательные стандарты, лю бые привилегии, всевозможные формы дискриминации меньшинств1.

Развитие информационного общества. Интенсивное развитие информаци онных технологий, обусловливая возникновение информационного раздела, как и многие другие факторы прогрессирующего неравенства, имеет обратную сто рону. С ростом производительности и уменьшением стоимости вычислитель ных и коммуникационных систем возникает феномен backward advantage (преимущество отставания). Страны-лаутсайдеры, не затратившие в своё вре мя гигантских средств на разработку новых технологий, теперь могут исполь зовать все их преимущества наравне с лидерами, вкладывая для этого только лишь свой интеллектуальный капитал. Активно растёт сегмент технологий на основе беспроводной связи, что требует ещё меньше капитальных затрат на внедрение новых информационных систем2. Аутсайдеры, действуя согласно лимитационной стратегии, могут эффективно соревноваться с лидерами, оперирующими в рамках стратегии линновационной. Расширение политики лаутсорсинга крупных компаний информационного бизнеса Америки и Евро пы (например, в Индию, Россию), лишь подхлёстывает процесс развития ин теллектуальных ресурсов информационной эпохи в развивающихся странах.

Специфика информационных продуктов, как правило, не создаёт особых затруднений в неправовом доступе к ним. Как ни кощунственно это звучит, но именно это позволяло многим учреждениям российской системы образования и частному бизнесу в наиболее кризисный период середины/конца 1990-х гг. про Бакштановский, В. И. Указ. соч. (С. 16).

Еляков, А. Д. Указ. соч. (С. 99Ч100).

водить обучение с применением весьма дорогостоящих программных продук тов (операционные системы, офисные, оформительские и вычислительные па кеты). Так в условиях жесточайшего дефицита было воспитано целое поколе ние специалистов, обладающих знаниями в области ИТ, востребованными не только в России, но и за рубежом.

1.4.3. Дисперсивные факторы неравенств индивидов и социальных групп Старые и новые бедные: мобилизация внутренних ресурсов деприви рованных групп. Рассмотрим специфичный для России 90-х гг. XX в. феномен новых бедных. Резкая смена условий жизни с началом рыночных реформ привела к рассогласованию социальных статусов для больших групп населения.

Значительный рост процента бедных происходил за счёт того, что в число тра диционно бедных и малообеспеченных слоёв населения (низкоквалифициро ванные рабочие, инвалиды, безработные, многодетные семьи) добавились не адаптанты, новые бедные Ч ранее не бедствовавшие индивиды, имеющие профессиональное образование, своё жильё, сбережения, но не успевшие при способиться к новым условиям хозяйствования1. Совокупность имеющихся ре сурсов, с одной стороны, предохраняет многих из них от дальнейшей деграда ции и погружения в нищету, с другой Ч служит основой или трамплином для возможной восходящей мобильности при сохранении активной жизненной по зиции и (или) удачном стечении обстоятельств. Предоставленные самим себе, люди сами вырабатывают механизмы адаптации, мобилизуют ресурсы сооб разно своим знаниям, навыкам и возможностям2.

Старые бедные подвержены устойчивой бедности в силу того, что чрез вычайно низкий уровень материальной обеспеченности и отсутствие возмож ностей повышения благосостояния ведут к ухудшению здоровья, деквалифика Тихонова, Н. Е. Особенности дифференциации и самооценки статуса в полярных слоях на селения / Н. Е. Тихонова // Социологические исследования. Ч 2004. Ч № 3. Ч С. 22 - (С. 23).

Halvorsen, R. Against the Matthew Effect? Cultural opportunity structures and social mobilisation by the socially excluded / R. Halvorsen // Will Europe Work? 4th European Conference of Sociol ogy. Ч Aug. 18Ч21, 1999. Ч Amsterdam: Vrije Universiteit..

ции, депрофессионализации, а в конечном счете Ч к деградации. Бедные роди тели воспроизводят потенциально бедных детей, что определяется их здоровь ем, образованием, полученной квалификацией, усвоенными социальными нор мами Ч выученной беспомощностью. Новые бедные порождают пла вающую бедность, то покидая группу бедных, то вновь в неё попадая, не успев уйти дальше промежуточной серой зоны. Некоторым удаётся выскочить из своего социального, фактически замкнутого круга, адаптируясь к новым усло виям, отстаивая свое право на лучшую жизнь. Разумеется, что в таком прыж ке существенную роль играют не только субъективные и личностные факторы, но и объективные условия, создаваемые государством и обществом1. По мне нию Н. Тихоновой, основными условиями рывка из серой (пограничной ме жду мейнстримом и эксклюзией) зоны являются нахождение стабильной заня тости и активная включённость в социальные связи2. Наличие плавающей бед ности, связанной с неадаптированностью части молодого здорового населения, квалифицированной рабочей силы, даже на фоне прогрессирующей поляриза ции начала-середины 90-х годов XX в. затрудняло выявление кумулятивных процессов.

Интересные факты стимулирования к использованию имеющихся ресурсов на преодоление бедности мы находим в материале С. Ярошенко, характери зующей опыт организации социальной политики в Республике Коми: Принци пы государственной благотворительности сформулированы таким образом, чтобы исключить помощь тем низкодоходным семьям, которые имеют эконо мический и трудовой потенциал. Предполагается, что тем самым можно стиму лировать активизацию внутренних резервов домохозяйства, пресечь иждивен чество и формирование экономической зависимости. Значимым элементом механизма исключения семей из системы социального обеспечения становится стигматизация. Необходимо ограничение периода получения пособия одним годом, после чего должен наступать перерыв. Согласно официальному мнению, Римашевская, Н. М. Бедность и маргинализация населения (С. 35Ч36).

Тихонова, Н. Е. Феномен социальной эксклюзии в условиях России (С. 69).

год является тем рубежом, за которым начинается привычка и экономическая зависимость1.

Рассматривая поведение другой проблемной группы Ч безработных Ч А. Н. Демин оперирует понятием системной детерминации успеха, осущест вляя поиск внутренних резервов, в совокупности способных задать некоторый набор формул успеха в ситуации безработицы2.

Механизмы уровня семьи. О моделях разрыва лциклов депривации (меж поколенных трансмиссий проблемных характеристик) в контексте семейных отношений пишут британские исследователи М. Руттер и Н. Мадж. Они приво дят данные, что половина детей, родившихся в депривированных семьях, не воспроизводят родительских образцов депривации3. Это объясняется индиви дуальными качествами детей, когда реакции на стрессовые ситуации модифи цируются характеристиками их темперамента. Активные, эмоционально устой чивые и обладающие способностью рефлексии дети в меньшей степени под вержены задержкам развития в дестимулирующих условиях. Установлено так же, что для того, чтобы ребенок из неблагополучной семьи вырос нормаль ным, может быть достаточно всего нескольких хороших факторов, связан ных с его окружением. Черные дети, живущие в распавшихся семьях, с мень шей вероятностью бросят школу, если они воспитываются бабушка ми/дедушками. У ребенка, живущего в интернате или в неблагополучной семье, адаптивная способность повышается при наличии хороших (близких) отноше ний хотя бы с кем-то из взрослых или хотя бы с одним из родителей, находя щихся в разводе4.

Отмечено, что негативные характеристики с меньшей вероятностью пере даются дочерям, чем сыновьям. Сыновья, по мнению исследователей, в боль Ярошенко, С. С. Бедные северного села трансформирующейся России: двойное исключение / С. С. Ярошенко // Экономическая социология. Ч 2001. Ч Т. 2, № 5. Ч С. 59Ч78 (С. 65Ч 66).

Демин, А. Н. Указ. соч. (С. 55).

Rutter, M. Op. cit. (P. 304).

Там же (P. 326).

шей степени оказываются повреждёнными воспитанием в проблемной семье.

Кроме того, девочки характеризуются более тесными эмоциональными связями со взрослыми, прежде всего, матерями, и это, возможно, является тем самым хорошим фактором. Похожие свидетельства мы наблюдаем и у Т. Гурко:

бедность в большей степени вредит мальчикам, чем девочкам1. Замужество Ч другая реальная возможность выйти из порочного круга семьи с множествен ными проблемами, поскольку женская брачная мобильность чаще мужской носит восходящий характер (заключение брака с обладателями более высокого социального статуса). Сыновья чаще женятся на женщинах со сходными с их сестрами характеристиками, дочери же выходят замуж за мужчин с меньшими проблемами. В России неравные союзы распространяются на почве изменений в социальной структуре постперестроечного общества. В условиях ограничения для женщины возможности самостоятельно достигать выгодных социальных позиций неравный союз следует рассматривать как один из способов преодоле ния барьеров социальной мобильности2.

Другой пример дисперсивного характера социального неравенства мы на ходим у Т. Шанина в историческом экскурсе к процессам начала XX в. в рос сийских семейных крестьянских подворьях3. Наряду с интенсивными поляри зационными процессами между зажиточными и слабыми хозяйствами наблю дались и встречные процессы уравнивания, связанные с разделом, слиянием, уходом и вымиранием хозяйств. Наиболее высокий уровень миграции в города демонстрировали полюсные группы, покидая крестьянскую среду и способст вуя выравниванию уровня жизни сельских семей. Выходцы из наиболее бога тых хозяйств уходили в купеческую деятельность мелких и средних городов, из беднейших Ч пополняли ряды городского пролетариата. Кроме того, накапли ванию преимуществ зажиточных хозяйств на определенном этапе препятство Гурко, Т. А. Особенности развития личности подростков в различных типах семей / Т. А. Гурко // Социологические исследования. Ч 1996. Ч № 3. Ч С. 81Ч90.

Климова, С. В. Анализ отношений юных женщин с мужчинами среднего возраста / С. В. Климова // Социологические исследования. Ч 2002. Ч № 11. Ч С. 142Ч145 (С. 145).

Шанин, Т. Указ. соч.

вала традиционная практика разделения крестьянских семей, выдела сыновей и, соответственно, дробление хозяйств, поэтому следующие поколения спол зали в категорию менее состоятельных хозяйств, в которых переставал дейст вовать механизм накопления преимуществ.

Корпоративные механизмы. Возможность вертикальной внутриорганиза ционной мобильности как определяющий фактор низкого уровня классового самосознания и снижения остроты классовых конфликтов рассматривается в статье, посвященной японской системе социального корпоратизма (welfare corporatism)1. Ключевыми компонентами социального корпоратизма являют ся структуры, повышающие степень участия работника в процессе принятия решений. Рабочие интегрированы в организацию через многочисленные под разделения и иерархии, нарушающие классовые и статусные линии и, таким образом, препятствующие солидарности рабочих и классовой поляризации. Это ведет к известному феномену японской организационной культуры Ч высокой степени лояльности и идентификации работников с компанией. Сейчас такая организационная форма приживается и в западных обществах.

Следующий пример связан с прекращением кумулятивного процесса нако пления ресурсов внутри корпорации. Сам же Р. Мертон, вводя в научный дис курс кумулятивный подход, отмечал, что в выдающихся и наиболее успешных научных школах существует некоторая предельная степень концентрации на учных ресурсов, в результате чего может происходить их распад на отдельные направления, переход ведущих исследователей в другие учреждения. Анало гичные процессы происходят и в коммерческих консорциумах, где личные ам биции топ-менеджеров и крупных акционеров могут приводить к расколу об щего капитала. Части ранее единых общих фондов, обеспечивавшие фирме крупные проекты и интенсивное развитие, теперь сходятся в конкурентной борьбе новых компаний на одном рынке. Известны трудности с коммерциали Lincoln, J.R. Work Organization and Workforce Commitment: A Study of Plants and Employees in the US and Japan / J. R. Lincoln, A. L. Kalleberg // American Sociological Review. Ч 1985. Ч Vol. 50. - P. 738Ч760.

зацией новых технологий, когда исследователю, обладающему редкими зна ниями и навыками, бывает трудно конвертировать свой человеческий капитал в экономический и развить, таким образом, свои преимущества из-за трудностей с поиском инвестора. Последнего может отпугивать даже не столько высокий риск, связанный с организацией высокотехнологичного бизнеса, сколько уни кальность знаний самого учёного, уход которого обездвижит вложенные в спе циализированное (и поэтому Ч неликвидное) дорогостоящее оборудование миллионы и похоронит сделанные инвестиции.

Образование. Социальной поляризации на институциональном уровне мо жет препятствовать и сама система образования. Интересно, что ее прежняя функция в советском обществе Ч содействие восходящей мобильности выход цев из рабоче-крестьянской среды Ч постепенно утрачивает свое значение, од нако одновременно открываются возможности поступления в вузы иной кате гории абитуриентов, тоже имеющих низкий уровень подготовки, но прежде не способных в силу социального происхождения рассчитывать на льготные усло вия поступления. Неравенство доступа к образованию, существовавшее в со ветское время, как это ни удивительно, частично сглаживается за счет его ком мерциализации. Отмеченный в 1990-е годы значительный рост приема в вузы происходил именно за счет лиц, которые ранее не могли поступить на интере сующие их специальности1.

Полная университетская стипендия для обучения за рубежом Ч ещё один благоприятный фактор, позволяющий приобрести преимущества хорошего об разования выходцам из малодоходных семей. Ведь для получения таких сти пендий важен не столько материальный достаток семьи, сколько набор лично Богомолов, Ю. П. Современные сдвиги в высшем образовании и проблемы подготовки кад ров для исследований и разработок / Ю. П. Богомолов // Вестник МГУ. Сер. 18. Социология и политология. Ч 2001. Ч № 4. Ч С.130Ч154;

Высшее образование в России. Некоторые цифры // Отечественные записки. Ч 2002. Ч № 2.

стных характеристик самого студента (высокий уровень подготовки, инициа тивность), позволяющих ему привлекать внешние источники финансирования1.

Меняющиеся условия жизни стирают многие социальные различия, казав шиеся ранее непреодолимыми. Например, недавние исследования межпоколен ной мобильности в Белгородской области показали, что как профессиональная, так и образовательная восходящая мобильность выше в селах, чем в областном центре, райцентрах и ПГТ. Безусловно, сейчас это отражение более низкого профессионального и образовательного статуса, который имеют представители родительского поколения, проживающие в сельской местности. Но, с другой стороны, здесь все предпосылки для сокращения традиционного образователь ного разрыва между городом и селом. В том же исследовании выявлена более высокая профессиональная мобильность мать-дочь, чем отец-сын. Еще лет назад профессиональный статус женщин в среднем был заметно ниже статуса мужчин. В настоящее время происходит выравнивание, связанное с преобразо ванием структуры труда (прежде всего, увеличением доли профессий нефизи ческого квалифицированного труда) и с отмиранием многих гендерных стерео типов2.

Высшее образование Ч не только предпосылка успешной самореализации в профессиональной сфере, но и фактически Ч пропуск в другую жизнь, дру гую социальную среду, где отношения между мужчиной и женщиной имеют несколько иной характер, а возможность иметь многогранную и счастливую жизнь резко возрастает. Независимо от того, как будет оплачиваться их труд, российские женщины стремятся приобрести высшее образование3.

Леденева, Л. И. Профессионально-миграционные намерения российских студентов, обу чающихся за рубежом / Л. И. Леденева // Социологические исследования. Ч 2002. Ч № 10. Ч С. 94Ч101 (С. 96).

Реутова, М. Н. Направления и интенсивность межпоколенной мобильности молодежи / М. Н. Реутова // Социологические исследования. Ч 2004. Ч № 6. Ч С. 139Ч142 (С. 140).

Тихонова, Н. Е. Последствия реформ 90-х годов для женщин из бедных городских семей (С. 75).

Обращение политического капитала. В своём исследовании Кто пра вит? Роберт Даль прослеживает историческую эволюцию американской поли тической системы до середины ХХ в1. Дисперсия политических ресурсов про исходит вследствие смены важности факторов политического влияния. Основ ная причина Ч отделение богатства от социальной позиции. Неравномерность в распределении политических ресурсов современной демократии компенсиру ется тем, что 1) люди, имеющие одни ресурсы, нередко не имеют других;

2) ни один из ресурсов не может доминировать над другими во всех ситуациях при нятия решений;

3) один ресурс не может использоваться для влияния во всех сферах политической жизни;

4) фактически нет людей и групп, полностью ли шенных политических ресурсов2. Обладание политическим ресурсом (возмож ностью влиять на принятие политических решений) не всегда сопровождается его использованием (с. 241Ч243). Ресурсы из одной сферы общественной жиз ни не всегда могут быть легко переброшены в другую. В отношении некото рых ресурсов (например, социальное положение) существует ряд институцио нальных ограничений. В определенных ситуациях использование ресурсов мо жет дать обратный эффект (с. 238), и не все ресурсы конгруэнтны (например, близость политического лидера к бизнес-элите чревата снижением его попу лярности в массах).

В плюралистическом обществе аккумулирование ресурсов имеет свои пре делы, поскольку практически все граждане имеют доступ к политическим ре сурсам, и при возникновении угрозы их интересам эти ресурсы могут оказаться востребованными для организации оппозиции определенным политическим решениям3.

Dahl, R. A. Op. cit.

Там же (С. 226Ч228).

Ледяев, В. Г. Указ. соч.

Наш анализ опубликованных результатов российских и зарубежных иссле дований позволяет выделить следующие факторы и механизмы, во-первых, обеспечивающие самоё возможность стабильного существования обществ с высокой степенью социального неравенства;

во-вторых, обусловливающие дисперсивный характер социальных неравенств, облегчающие преодоление барьеров социальной мобильности и препятствующие процессам концентрации ресурсов.

К первой группе мы отнесли разного рода амортизационные механизмы, облегчающие приспособление депривированных групп населения и снижаю щих уровень недовольства социальных низов. Это Ч культурно-исторически обусловленный высокий уровень народного терпения;

изменчивость субъек тивных оценок качества своей жизни индивидами;

массовые адаптационные практики, облегчающие жизнь в условиях депривации и занижающие уровень потребностей субъектов адаптации, относительная редкость проявления кри тической массы факторов и обстоятельств, достаточной для активизации ви димого кумулятивного эффекта.

Собственно механизмы противодействия социальной поляризации подраз деляются на 1) сознательно осуществляемые меры социальной политики и 2) стихийные, являющиеся естественно присущими динамично развивающемуся обществу.

Стихийные механизмы противодействия социальной поляризации связаны, во-первых, с наличием и возможностями мобилизации собственных ресурсов низкостатусных социальных групп в направлении восходящей социальной мо бильности Ч аспект, который, по нашему мнению, пока что остается недооце ненным исследователями и акторами социальной политики.

Во-вторых, имеется ряд исследований, позволяющих предположить, что именно полюсные социальные группы являются в высшей степени неста бильными ввиду ускоренного вымывания и миграции в более высокие социаль ные слои, а также ситуативности, случайности попадания многих индивидов в самый низкий социальный сегмент. В свою очередь, верхний полюс общества также подвергается ускоренной эрозии, внутренней конкуренции, делающей невозможным бесконечную концентрацию ресурсов. Процессы вырождения, дробления ресурсов, утраты конкурентных преимуществ наблюдаются на уров не социальных групп, корпораций, регионов и стран-лидеров и аутсайдеров ми ровой экономики.

ГЛАВА II. ДЕЙСТВИЕ КУМУЛЯТИВНЫХ И ДИСПЕРСИВНЫХ ФАКТОРОВ НЕРАВЕНСТВА В РОССИЙСКОМ ОБЩЕСТВЕ Разработка гипотезы кумулятивного действия факторов социального нера венства требует особых методологических подходов в научном анализе. Тради ционными подходами в изучении неравенства являются всевозможные разрезы социальной структуры, которые позволяют делать выводы о масштабах той или иной проблемы в тех или иных социальных группах. Сопоставление таких дан ных за ряд лет, хотя и даёт возможность отследить тенденции процесса (вести его мониторинг), но мало говорит о его внутренних причинно-следственных связях и о совокупном действии факторов социального неравенства, не позво ляет раскрыть кумулятивный или же дисперсивный характер типовых жизнен ных ситуаций.

Другие сложности, связанные с разработкой подобных гипотез таковы, что их внешняя лаконичность и элегантность порой являются переупрощениями реальных процессов. Модели, в которых власть рождает власть, деньги Ч бо гатство, а бедность Ч нищету, содержат в себе предпосылки неограниченного социального расслоения, стремительной и неминуемой поляризации. Но для процессов кумулятивного социального неравенства так же, как и для аналогич ных процессов в природе, характерны эффекты насыщения, достижения равно весия системы, переходы на качественно иной уровень при достижении опре делённого порога либо обращение процесса вспять. Таким образом, в моделях возникает нелинейность.

Исследователь кумулятивных и дисперсивных процессов социального не равенства реже будет обращаться к данным государственной статистики и меж страновым сопоставлениям. Чаще Ч к метаанализу ранее выполненных работ либо к анализу первичных социологических данных. Вне зависимости от того, будет ли он пользоваться качественной или количественной методологией, ос новное требование к первичным данным будет общим. Данные должны содер жать информацию о процессе развития неравенства, его динамике, а не только о его текущем состоянии.

Так, если мы проводим анализ глубинных интервью, биографий, они со держат сюжеты ретроспективного характера либо производятся повторно, что бы раскрывать, как сложившийся ранее комплекс жизненных обстоятельств по влиял на развитие ситуации. Рассматривая такие интервью, мы должны отве тить на вопросы о том, каковы социально-демографические характеристики респондентов, ухудшивших или улучшивших свою ситуацию, обстоятельства, в которых они оказались, личностные особенности, специфика поведения в труд ной жизненной ситуации (стратегии совладания), роль внешних факторов (на пример, сетевой поддержки) и т.д. Такие сведения помогут выявить и объяс нить механизмы совокупного воздействия факторов неравенства, причины их кумулятивного или дисперсивного действия.

В нашей работе, однако, мы делаем акцент не на объяснении конкретных жизненных ситуаций с позиций кумулятивной гипотезы, признавая это отдель ной большой научной задачей, а на выявление признаков кумулятивости в са мых общих, массовых проявлениях общественной жизни. В поле нашего зрения попадают важнейшие и традиционные стратифицирующие факторы: пол, воз раст, социальное происхождение, образование, местожительство, профессио нальный статус. Следуя целям нашей работы, мы должны фиксировать во вре мени их влияние друг на друга и на такие признаки неравенства, как доход, ма териальное положение, состояние здоровья. Таким образом, в эмпирической части работы естественно остановить свой выбор на методиках анализа с при менением количественных данных, репрезентирующих процессы социального неравенства в российском обществе последнего десятилетия. И здесь мы долж ны обратить своё внимание на данные тех исследований, которые либо содер жат информацию о социальном происхождении и ранних этапах развития ин дивидов (место рождения, социальный статус родителей, тип семьи в период социализации)1, либо имеют лонгитюдный (панельный) характер, либо охваты вают своим инструментарием сразу несколько связанных между собой поколе ний2.

Западные исследования подобного рода часто опираются на масштабные лонгитюдные данные, которые доступны иногда более чем за 30-летний период (например, исследование динамики доходов населения, проводимое универси тетом Мичигана). Такие регистры позволяют вживую отслеживать межпоко ленные преемственности социального статуса. Однако, история современного российского общества ещё очень коротка, и даже если бы имелись подобные длинные количественные данные, они бы мало прояснили жизненные траек тории людей после переломных событий начала 1990-х гг.

В качестве эмпирической базы нашего исследования мы выбрали данные четырёх исследований, проведённых по общероссийским выборкам крупными исследовательскими консорциумами, общая характеристика которых дана во вводной части работы.

2.1. Возможности ДколичественногоУ исследования кумулятивных и дис персивных эффектов Первейшим вопросом статистического исследования является выбор на блюдаемой переменной: степени эксклюзии, депривации, успешности и т.д.

Среди традиционно фиксируемых в опросах признаков социального положения и социального самочувствия индивида отсутствуют те, к которым мы обраща емся в нашей работе, а именно Ч показатели успешности или депривированно сти. Разумеется, исследование, например, углубления депривации может вес тись и без единого индикатора, по частным её проявлениям в параметрах дохо да, здоровья, удовлетворённости жизнью (именно такой подход мы и развиваем в дальнейшем в своей работе). Но ряд исследователей небезосновательно счи Бердышев, К. В. Воспроизводство социального статуса в России: выделение стабильных групп / К. В. Бердышев // Мир России. Ч 2006. Ч Т. XV, № 2. Ч С. 108Ч130.

Rutter, M. Op. cit.

тают удобным конструирование единого условного числового индикатора де привированности (или, наоборот, успешности, в зависимости от того, какой знак будет иметь эта величина) и в дальнейшем работать с ним, исследуя его изменения под воздействием различных сочетаний факторов. Важным достоин ством такого показателя является лёгкость построения различных статистиче ских моделей: сравнение средних луровней депривированности, расчёта кор реляций, вывод регрессионных зависимостей.

Можно назвать целый ряд работ, в том числе, и наши, где предпринима лись попытки конструирования непосредственно неизмеряемых (латентных) показателей. Простейшие варианты сводятся к пересчёту благоприятных или неблагоприятных обстоятельств1, более сложные могут учитывать эти обстоя тельства с разными весами (в зависимости от предполагаемой силы их воздей ствия на индивида), наиболее совершенные методики используют анализ глав ных компонентов или факторный анализ2 для вывода одного или нескольких интегральных показателей (соответственно, компонентов или факторов) на ос нове учёта корреляций внутри группы исходных переменных3. Кроме низких доходов в число неблагоприятных обстоятельств могут попадать, например: от сутствие работы, отсутствие у членов домохозяйства чувства, что дела им в це лом удаются, невозможность использовать платные образовательные, медицин ские, оздоровительные услуги, туристические поездки в течение года перед оп росом, часто испытываемое ощущение невозможности самому повлиять на происходящее, часто испытываемое ощущение несправедливости всего проис Балабанов, А. С. Кумулятивный характер социального неравенства: проблемы измерения / А. С. Балабанов;

ред. З. Х. Саралиева, Н. Р. Стронгина // Прикладная статистика в социально экономических проблемах. Материалы международной конференции (Н.Новгород, 14Ч февраля 2003 г.) В 2-х томах. Том II. Ч Н.Новгород: Изд-во ННГУ, 2003. Ч С. 99Ч104. Ч ISBN 5-85746-747-0.

Подробнее об указанных методах см. Крыштановский, А. О. Анализ социологических дан ных с помощью пакета SPSS: учеб. Пособие для вузов / А. О. Крыштановский;

Гос. Ун-т Ч Высшая школа экономики. Ч М.: Изд. Дом ГУ ВШЭ, 2006. Ч 281 с. Ч ISBN 5-7598-0373-5;

Балабанов, А. С. Анализ данных в экономических приложениях. Учебное пособие / А. С. Ба лабанов, Н. Р. Стронгина. Ч Н. Новгород: Изд-во Нижегородского госуниверситета им. Н. И.

Лобачевского, 2004. Ч 135 с. Ч ISBN 5-85746-760-8.

Whelan, C.T.W. Op. cit.;

Воронин, Г. Л. Указ. соч.;

Демин, А. Н. Указ. соч.

ходящего вокруг и проч. Помимо удобства работы с единым показателем, такое укрупнение кажет ся методологически правильным ещё и потому, что учитывает комплексность латентного конструкта, строя его по набору переменных, каждая из которых может лишь отчасти характеризовать искомую величину. Очевидное же не удобство данного подхода состоит в известном статистикам проклятии раз мерности, когда попытка учёта большого комплекса характеристик по каждо му респонденту приводит к исключению респондента из анализа при отсутст вии данных хотя бы по одной переменной. Это особенно актуально в нашем случае, где денежный доход (весьма часто утаиваемая респондентами характе ристика) является одним из важнейших показателей благополучия жизненной ситуации. Другой проблемой такой методологии (специфичной уже лишь для нашего исследования) является та, что кумулятивные факторы, будучи причи нами углубления депривации, могут быть одновременно и её следствиями (на пример, когда низкий уровень доходов определяет через цепочку причин даль нейшее их снижение). В результате комбинирования факторы могут усиливать или ослаблять своё действие, поэтому вряд ли целесообразно сливать их в один монолитный показатель. Использование интегрального показателя как зависимой переменной сужает круг возможных объясняющих переменных. На пример, методически неверно изучать воздействие здоровья на показатель, в котором здоровье уже является составной частью.

Считаем важным затронуть здесь и совсем другую проблему, связанную с использованием количественных характеристик социального положения с дан ными лонгитюдных исследований. В одном из источников2 мы нашли характе ристику подобной проблемы как лэффекта пола и потолка, или маятника. Рас смотрим, например, ситуацию индивида, который наблюдается в нескольких волнах лонгитюдного исследования, последовательно улучшая или ухудшая своё социальное положение (процесс, лежащий в основе поляризации общест Тихонова, Н. Е. Феномен социальной эксклюзии в условиях России (С. 51Ч52).

Ross, C. E. Op. cit.

ва). Справедливо было бы ожидать, что соответствующий числовой показатель также будет отражать мобильность данного индивида последовательным рос том или снижением своих значений. Даже если это и происходит, пронаблю дать это не всегда удаётся на фоне другой тенденции, порождаемой, подчас, случайными колебаниями индивидов в пределах своего стратификационного слоя. Допустим, в одной волне благосостояние индивида было зарегистрирова но на несколько более высоком уровне, чем это есть на самом деле (например, в силу более высоких, чем обычно, доходов респондента за последний месяц).

Вернувшийся в норму к следующей волне показатель благосостояния данного индивида продемонстрирует отрицательную динамику (спад с предыдущего случайного пика) к нормальному значению. Такое маятниковое движение будет тем больше, чем сильнее в силу воздействия случайных обстоятельств он отклонился от нормального значения ранее. В крайних случаях (когда состоя тельный, в целом, индивид указывает в одной из волн нулевой доход) обратный ход маятника может быть сравним с отскоком от пола (нижнего значения шкалы депривации) или, в обратном случае, от потолка. Подобные случай ные колебания весьма затрудняют обнаружение тенденций прогрессирующей депривации или накапливания преимуществ. С похожими проблемами сталки ваются многие авторы1. Иногда, впрочем, такие колебания являются не следст вием ошибок измерения, а отражением неустойчивости самого социального статуса. Известны примеры, когда в начале 1990-х годов люди значительно увеличивали своё благосостояние (спекулятивные, подпольные операции), но позже не смогли закрепить достигнутый статус, включиться в более цивилизо ванные рыночные отношения и вновь вернулись к исходному состоянию.

Препятствовать обнаружению кумулятивных процессов в лонгитюдных исследованиях может известная проблема отсева из панели, прежде всего, вы Балабанов, А. С. Кумулятивный характер социального неравенстваЕ;

Ross, C. E. Op. cit.;

Назарова, И. Б. Указ. соч.

сокодоходных и низкодоходных домохозяйств1.

Когда вопрос о целевых переменных решён, переходят к процессу модели рования. Предварительное изучение распределения признаков в совокупности, наличия взаимосвязей между парами переменных (занятость и состояние здо ровья, образование и удовлетворенность финансовым положением и т.д.) про водится стандартными инструментами описательной статистики Ч процент ными распределениями, гистограммами, линейными и ранговыми корреляция ми и кросстабуляциями. При необходимости делаются проверки на статистиче скую значимость обнаруженных эффектов.

Выводы, касающиеся действия прямых и обратных кумулятивных процес сов, обычно основываются на регрессионных моделях2. В них фиксируют од новременное влияние комплекса независимых переменных на поведение зави симой. В частности, в разных вариантах постановки гипотезы кумулятивности может моделироваться рост показателей социальных преимуществ/депривации со временем, длительность пребывания в депривированном статусе (бедность, безработица), вероятность выхода из неблагоприятной ситуации. В своём об зоре Т. Дипре приводит обширную библиографию ключевых работ последних 30 лет, выполненных в ключе гипотезы кумулятивности3. Он демонстрирует, что идея накапливаемых преимуществ имеет множество разных воплощений применительно к разным областям и объектам исследований, а для количест венных исследований может быть операционализирована едва ли не в 20 прин ципиально различных математических моделях. В работе С. Шимана для изу чения одного из показателей социальной включенности Ч ощущения способ ности влиять на происходящее Ч был построен индекс самочувствия, который См., например, Vandecasteele, L. Modeling Attrition In the European Community Household Panel: the Effectiveness of Weighting [Эл. ресурс] / L. Vandecasteele, A. Debels. Ч 2004. Ч Ре жим доступа: свободный.

См. о методе, например: Стронгина, Н. Р. Регрессионный анализ в экономических прило жениях. Учебное пособие / Н. Р. Стронгина, И. А. Марчева. Ч Н. Новгород: Изд-во Нижего родского госуниверситета им. Н. И. Лобачевского, 2003. Ч 214 с. Ч ISBN 5-85746-749-7.

DiPrete, T.A. Op. cit.

затем был введен в модель линейной регрессии в качестве отклика1. В случае, если требуется оценить вероятность индивида оказаться в том или ином со стоянии под воздействием набора факторов, используются лог-линейные мо дификации регрессии, в частности, пробит и логит модели. Примеры построе ния лог-линейных моделей процессов накапливания преимуществ можно найти в работах К. Макклеланда, С. Лукаса2. Маргинализация индивида через взаи модействие таких факторов, как детская нищета, низкий уровень образования, безработица, является объектом рассмотрения Б. Нолана и К. Велана3 также в рамках регрессионных моделей.

Лонгитюдные исследования неизбежно связаны с отсевом индивидов от наблюдения к наблюдению (цензурированием). Модель регрессии Кокса позво ляет оценивать параметры с учетом как полных, так и цензурированных дан ных. Эти преимущества использует Т. Корпи при оценке детерминант риска перехода в состояние безработицы для занятых и риска перехода в состояние занятости для безработных4.

Поскольку число потенциальных предикторов зависимой переменной мо жет быть велико, иногда используют автоматические процедуры отбора пре дикторов (пошаговый отбор). Так в итоговую модель попадают только значи мые предикторы.

Продуктивным вариантом для разработки гипотезы кумулятивного воз действия является её постановка в форме гипотезы о стеклянном потолке (glass ceiling hypothesis), уже упоминавшейся ранее в нашей работе5. В таком виде накапливание неблагоприятных обстоятельств выражается в неравном росте сопротивления, которое должен преодолеть индивид для того, чтобы продвинуться из своей страты на одну страту вверх (например, по материаль Schieman, S. Age, Education, and the Sense of Control: A Test of the Cumulative Advantage Hy pothesis / S. Schieman // Research of Aging. Ч 2001. Ч Vol. 23, № 2. Ч P. 153Ч178.

Lucas, S. Op. cit.;

McClelland, K. Op. cit.

Nolan, B. Op. cit.

Korpi, T. Op. cit.

Baxter, J. Op. cit.

ному положению или на ступеньку вверх по служебной лестнице). Очевидно, что сопротивление переходу во всё более престижные страты возрастает для всех, однако темп роста может варьироваться в зависимости от индивидуаль ных характеристик. В указанной работе исследуются неравные возможности роста в должностной иерархии для мужчин и женщин на основе данных вре менного среза в разных странах. Для каждой пары последовательных уровней в должностной иерархии в модели логистической регрессии оценивается отно шение шансов оказаться на более высоком должностном уровне по сравнению с шансами оказаться на базовом уровне. Шансы определяются из долей работни ков, занимающих разные ступени служебной лестницы. Независимыми пере менными являются номер уровня, пол и ряд других контрольных переменных (образование, число детей, семейное положение и т.д.). Подтверждением гипо тезы о стеклянном потолке служила бы высокая значимость коэффициентов пе ред переменной пола, снижающих шансы перехода на более высокую служеб ную иерархию для женщин, причём тем сильнее, чем выше уровень иерархии.

Отметим, что, несмотря на продуманный и многообещающий подход к провер ке гипотезы о кумулятивности, авторам указанной работы не удалось убеди тельно ни подтвердить, ни опровергнуть существование кумулятивных эффек тов1. Среди основных препятствий к этому они назвали тип имевшихся данных (временной срез вместо лонгитюдных или ретроспективных данных), который мог исказить искомые эффекты, а также слишком малые наблюдаемые частоты на высших ступенях служебной лестницы, которые не позволяют сколько нибудь надёжно оценить регрессионные коэффициенты для высших иерархий.

Заметим, что сам факт меньшего числа женщин на высших уровнях профессиональной ие рархии не является подтверждением гипотезы о стеклянном потолке. Авторы демонстриру ют на простом арифметическом примере, что даже при сохранении постоянного уровня дис криминации женщин на всех ступенях служебной лестницы их число среди топ менеджмента может быть исчезающе мало. Суть же гипотезы в том, что женщины на каждом уровне иерархии встречаются со всё большими трудностями к дальнейшему движению вверх.

Рассмотрев широкий спектр работ, в которых ставились задачи эмпириче ской проверки действия кумулятивных эффектов, мы решили использовать ко личественную методологию трёх из них1;

в отобранных работах для проверки статистической значимости эффектов используются регрессионные модели. В следующих параграфах мы изложим результаты проверки собственных гипотез о кумулятивном и дисперсивном действии факторов неравенства на современ ных данных опросов российского населения.

2.2. Кумулятивные эффекты социального неравенства в причинных связях жизненного цикла Исследуем одну из возможных интерпретаций гипотезы кумулятивного социального неравенства на примере причинно-следственной цепочки лобразо вание родителей Ч образование респондента Ч профессиональный статус Ч благосостояние семьи. На основе данных трёх исследований 1999, 2000 и 2004 гг., собранных разными исследовательскими коллективами, покажем, что в российском обществе влияние ранних звеньев этой цепи на более поздние при учёте промежуточных звеньев не исчезает, а дополняет их влияние. Выберем для исследования модель кумулятивного каузального процесса, предложенную в одной из рассмотренных работ2. Авторы исследуют цепь переменных жиз ненного цикла, звенья которой подвержены эффектам кумулятивного воздейст вия. Изучаются шансы респондента оказаться за чертой бедности по показате лю семейного дохода при учёте таких факторов, как социальное происхождение (определяемое как класс, к которому принадлежали родители индивида в пери од его социализации), достигнутый уровень образования индивида, его соци альный класс, а также наличие или отсутствие опыта безработицы. С помощью процедуры логистической регрессии авторы устанавливают, что, хотя более Layte, R. Op. cit.;

Богомолова, Т. Ю Указ. соч.;

Ross, C. E. Op. cit.

Layte, R. Op. cit.

поздние звенья жизненного цикла и можно считать следствиями более ранних, шансы оказаться за чертой бедности будут зависеть от всех элементов цепочки, а не только от наиболее поздних. Так, социальное происхождение индивида (класс родительской семьи) значимо влияет на риск оказаться за чертой бедно сти даже при равных уровнях образования индивидов, их социальных классах и одинаковом опыте на рынке труда.

Важно определить, проявляются ли в российском обществе аналогичные эффекты, которые характерны для развитых постиндустриальных обществ.

Учитывая имеющиеся данные, сформулируем гипотезу следующим образом.

Для глав домохозяйств (основных кормильцев) ранние звенья цепочки лобразо вание родителей Ч образование респондента Ч профессиональный статус рес пондента Ч относительное благосостояние семьи остаются значимыми пре дикторами последнего звена (благосостояние семьи) даже при учёте промежу точных звеньев. Другими словами, относительное благополучие семьи зависит от профессионального статуса главы семьи, но, в то же время, и от его образо вания (которое, теоретически, привело к данному профессиональному статусу), и от образования родителей (которое, теоретически, обусловило достижение уровня образования респондента)1. Формально эта гипотеза может быть выра жена следующим образом: в линейной модели Yi = 0 + kxk + k-1xk-1 +... + 1x1, (1) где Yi Ч показатель относительного благополучия семьи, а xj, j = 1..k Ч пере менные жизненного цикла, пронумерованные в хронологическом порядке, при том, что В такой формулировке гипотеза перекликается с известным выражением наркома просве щения Советской России А. В. Луначарского о становлении культурного и образованного человека, которому требуется для этого три университета, первые два из которых, однако же, должны закончить, его дед и отец. См.: Известия.Ру: Россия Ч европейская страна? [Эл. ре сурс] // Известия.Ру. Ч 22 апреля 2005. Ч Режим доступа:

свободный [Загл. с экрана] и другие источники.

xj = f(j)(xj-1), j = 2..k, (2) параметры j 0, j = 1..k. (3) В нашем случае k = 3: x1 Ч образование родителей, x2 Ч образование респондента, x3 Ч профессиональный статус респондента. Проверке подлежит выражение (3);

неизвестная функциональная связь (2) (влияние более ранних состояний жизненного цикла на более поздние) подразумевается, но обязатель ному установлению не подлежит. Мы считаем, что механизмы взаимосвязи xj и xj-1 известны (например, известен характер влияния образования родителей на уровень образования детей).

Учитывая, что в современном российском обществе изучаемые социаль ные процессы могут быть неустойчивыми и продолжать изменяться, мы не ог раничиваемся данными одного произвольно выбранного временного среза, а проверяем одну и ту же модель сразу на трёх массивах выборочных данных, сформированных в 1999, 2000 и 2004 годах (их общая характеристика приведе на во введении, см. первые три источника эмпирической базы).

Конструирование зависимой переменной модели (относительное благо состояние семьи) обсуждается в прил. 1. Более полно исследованная модель описана в отдельной работе1. Большее значение показателя относительного благосостояния характеризует лучшее материальное положение семьи рес пондента.

Независимые переменные. Сложности подготовки независимых перемен ных к анализу заключались в том, что они, во-первых, не являлись числовыми, то есть, не были пригодны для непосредственного включения в модель, а, во Балабанов, А. С. Кумулятивные эффекты социального неравенства в причинных связях жизненного цикла / А. С. Балабанов // Социальные преобразования и социальные проблемы:

Сборник научных трудов (Выпуск 4). Ч Н.Новгород: Изд-во НИСОЦ, 2006. Ч С. 5Ч39. Ч ISBN 978-5-93116-081-7.

вторых, были по-разному замерены в трёх исследованиях, с которыми мы рабо тали.

Образование родителей. В анализ входили сведения о родителе с наи высшим уровнем образования. Для каждого респондента была определена ди хотомическая переменная со значениями 0 (максимальное образование родите лей ниже среднего специального) или 1 (максимальное образование родителей не ниже среднего специального, т.е. профессиональное образование).

Образование респондента. Шкалы разных исследований унифицированы в дихотомическую переменную, аналогичную переменной образование родите лей: 0 Ч образование респондента ниже среднего специального, 1 Ч образова ние респондента не ниже среднего специального.

Профессиональный статус респондента. Мы посчитали необходимым выделить три статуса, относящихся непосредственно к профессиональной структуре внутри предприятия (рабочий, служащий либо ИТР, руководитель), и также дополнительный (четвёртый) статус, который был приписан всем тем респондентам, которые не имели занятости в момент опроса. В эту категорию вошли безработные и просто неработающие, молодые пенсионеры, домохозяй ки, нетрудоспособные, студенты1. Статусы были закодированы тремя дихото мическими переменными с 4-м статусом в качестве базы по следующей схеме:

s1 s2 s Руководитель 1 0 Служащий, ИТР 0 1 Рабочий 0 0 Прочее 0 0 Таким образом, коэффициенты перед переменными s1, s2 и s3, соответст венно, будут показывать вклад статусов руководителя, служащего и рабочего в Автору хорошо известно, что значительная часть современного студенчества в России име ет оплачиваемую занятость. Но установить факт оплачиваемой занятости для респондентов, указавших в качестве своего статуса студент, можно было не во всех исследованиях. Было принято решение включить студентов в категорию прочие.

улучшение благосостояния относительно статуса прочее (т.е. статуса неза нятого индивида).

В анализе участвовали анкеты тех респондентов, которые определялись как главы домохозяйств. Для этого использовались разные методики, в зависи мости от наличия в данных необходимых сведений. В одном исследовании рес пондент указывал, считает ли он себя основным кормильцем семьи. В дру гом Ч оценивал собственный вклад в общий семейный бюджет в процентах. В случае, если этот вклад был больше, чем [100% / число взрослых членов семьи], респондент признавался главой домохозяйства. В случае, если отсутствовала эта информация, мы вычисляли процентный вклад респондента в общий бюд жет домохозяйства из отношения личного дохода респондента и общего семей ного дохода за последний месяц. Кроме этого, респондентам-представителям домохозяйств, состоящих из одного взрослого, автоматически приписывался статус главы. Вопреки ожиданиям, выделение глав домохозяйств не делает эту подгруппу респондентов почти исключительно мужской. Доля мужчин здесь варьируется от 55% в исследовании 2000 года до 68% в исследовании 2004 го да.

Описательная статистика переменных и обсуждение обнаруженных сме щений в разных массивах данных относительно цифр государственной стати стики подробно изложены в отдельной публикации автора1 и не имеют прямого отношения к проверке заявленной гипотезы, а потому опускаются. Отметим лишь, что во всех исследованиях относительное материальное положение се мей, респондентом в которых являлся глава семьи, оказывалось чуть выше, чем в тех семьях, где респондент не был таковым. Мы считаем, что такое смещение обусловлено не психологической склонностью глав семей преувеличивать се мейные доходы (или склонностью рядовых членов семей приуменьшать их), а эффектом размера семьи. В небольших семьях вероятность выбрать в качест ве респондента главу семьи выше, чем в семьях с большим числом взрослых, Балабанов, А. С. Кумулятивные эффекты социального неравенстваЕ при этом небольшие семьи в целом находятся в чуть более выгодном матери альном положении, чем крупные.

Проверка каузальных связей между независимыми переменными обнару живает ожидаемые взаимосвязи. Примерно /3 респондентов, чьи родители имеют профессиональное образование, также получили профессиональное об разование. Среди выходцев из менее образованных слоёв Ч меньше половины.

Наблюдаются заметно более высокие шансы достичь профессионального ста туса руководителя или специалиста для респондентов с профессиональным об разованием, чем без него. Наконец, сравнение средних уровней показателей от носительного благосостояния показывает более высокое материальное положе ние респондентов с более высоким профессиональным статусом.

Регрессионные модели кумулятивных эффектов. На каждом массиве дан ных мы строим регрессионную модель1, включая туда все намеченные предик торы. Результаты моделирования для данных 1999, 2000 и 2004 годов находятся в табл. 1. Все модели значимы по F-критерию на уровне p < 0,001. Все коэффи циенты положительны, что интерпретируется как большее благосостояние при наличии у респондента той или иной категории.

Рассмотрим значимость и значения коэффициентов перед переменными жизненного цикла в порядке, начиная с наиболее близких к текущему уров ню благосостояния. Переменные профессионального статуса являются значи мыми предикторами относительного благосостояния. Все три статуса, присут ствовавших в моделях 1999 и 2002 года, демонстрируют значимое улучшение благосостояния по сравнению с группой незанятых индивидов. Однако в мас сиве 2000 года лишь категории руководителей и специалистов дают значимое отличие от неработающих на уровне p < 0,05. Мы считаем такую особенность данных 2000 года Ч проявлением смещённости выборки в сторону городского населения, о чём подробно говорится в характеристике исследования2. Коэф Анализируемые модели можно также назвать моделями одномерного дисперсионного ана лиза с главными эффектами.

Средние классы в России: экономические и социальные стратегии / Е. М. Авраамова и др.

фициенты благосостояния для руководителей заметно превосходят по своей ве личине коэффициенты специалистов, а те, в свою очередь, коэффициенты ра бочих. Таким образом, взаимосвязь профессиональных статусов с благосостоя нием не преподносит сюрпризов.

Таблица 1. Оценки коэффициентов регрессионных моделей 1999 2000 n = 442 n = 1351 n = Профессиональное обра- 0,62** 0,73*** 0,56*** зование родителей (0,19) (0,10) (0,06) Профессиональное обра- 0,35 0,22 0,19** зование респондента (0,25) (0,12) (0,06) 2,49*** 1,72*** 2,10*** Руководитель (0,41) (0,18) (0,12) Специалист, служащий, 1,59*** 0,33* 1,27*** ИТР (0,28) (0,15) (0,09) 1,47*** 0,20 0,89*** Рабочий (0,25) (0,14) (0,09) Константа Ц1,78 Ц0,81 Ц1, R2 0,15 0,15 0, * Ч p < 0,05, ** Ч p < 0,01, *** Ч p < 0,001. В скобках Ч стандартные ошибки оценок ко эффициентов. Коэффициенты переменных профессионального статуса приведены относи тельно статуса прочее.

Наличие профессионального образования респондента неожиданно ока зывается слабым предиктором в модели, если одновременно с ним учитывается следствие этого образования Ч профессиональный статус. В массивах 1999 и 2000 гг. данный коэффициент вовсе не набирает значимости, а в 2004 г, хотя и является значимым, но весьма мал по сравнению с другими коэффициентами.

Таким образом, приходится признать, что профессиональный статус почти перекрывает влияние образования, то есть, уровень образования как предиктор материального положения практически без остатка передаёт своё влияние дос тигнутому профессиональному статусу. Кумулятивный эффект не наблюдается.

Однако же, высокая значимость во всех трёх моделях наблюдается для переменной профессиональное образование родителей. Даже при контроле образования главы семьи и его профессионального статуса относительное бла госостояние семей всё ещё зависит от уровня образования родителей главы се мьи. Наличие профессионального образования родителей увеличивает прогноз относительного благосостояния на 0,6Ч0,7 пунктов шкалы показателя. В дан ном случае модель зафиксировала проявление устойчивого кумулятивного эф фекта.

Отметим, что все рассмотренные модели содержат лишь главные эффек ты факторов, возможные взаимодействия не учитываются. Размеры массивов позволяют осуществить подгонку более сложных, полных факторных моделей, учитывающих все возможные взаимодействия между факторами. Мы проводи ли такие эксперименты процедурой одномерного дисперсионного анализа. В отдельных случаях учёт взаимодействий между переменными образования и профессионального статуса позволяет повысить объясняющую способность моделей на 1Ч2%, что оборачивается, как правило, потерей значимости како го-либо главного эффекта. По этим причинам мы ограничились в изложении результатов моделирования моделями с главными эффектами.

* * * Итак, на данных общероссийских исследований при рассмотрении кау зальной цепочки, состоящей из переменных жизненного цикла лобразование родителей Ч образование респондента Ч профессиональный статус респон дента Ч относительное благосостояние семьи, кумулятивный эффект соци ального происхождения выражается в сохраняющемся влиянии образования родителей на благосостояние семьи даже при учёте образования самого рес пондента и его профессионального статуса. Кумулятивный эффект образования респондента, по-видимому, также существует, однако проявляется не всегда и является более или менее характерным в зависимости от экономической роли индивида в семье. Для глав семей уровень их образования, как правило, рас творяется в достигнутом профессиональном статусе, который для них являет ся более мощным предиктором материального положения семьи.

Мы полагаем, что обнаруженные кумулятивные эффекты можно отнести к механизмам возникновения и воспроизводства социального неравенства, по скольку их действие создаёт неравные шансы представителям разных социаль ных групп. В частности, выходцы из семей с низким уровнем образования ро дителей, повысившие уровень своего образования относительно родительского, при прочих равных условиях будут проигрывать в борьбе за материальные бла га индивидам, чьи родители имеют более высокий уровень образования. Ука занное влияние социальных корней не исчезает даже при учёте достигнутого профессионального статуса и, вероятно, оказывает влияние на всю последую щую жизнь индивида. Механизм проявления данного кумулятивного эффекта, вероятно, кроется в устойчивом влиянии высокого уровня человеческого и со циального капитала, приобретённого индивидом в ходе социализации в семье образованных родителей. Как показывает анализ, аналогичные рассуждения можно провести и для других составляющих жизненного цикла индивида.

2.3. Динамика бедности как результат конвертирования человеческих ка питалов Исследователи социального неравенства часто обращаются к проблеме бедности как к основному предмету по ряду причин. С одной стороны, бед ность является показателем положения индивида или домохозяйства на основ ной стратификационной оси Ч экономической. С другой стороны, в современ ном обществе доступ ко многим социальным институтам опосредован рыноч ными потребительскими практиками, а значит, бедность Ч это часто не только экономический показатель низких доходов и расходов, но, как следствие этого, сужение возможностей социальной интеграции в целом. Недостаточный уро вень экономического капитала может затруднять приобретение или вести к по тере иных форм капиталов: человеческого, социального, административного и проч. Изучение динамических аспектов неравенства в разрезе бедности требу ет, прежде всего, оценки влияния факторов, способствующих переходу относи тельно благополучных индивидов в группу бедных, а также факторов, кон сервирующих бедность, исключающих возможности восходящей мобильно сти). Такая оценка в условиях продолжающихся трансформаций российского общества была бы неполной без ретроспективной характеристики явления бед ности за последние 10Ч15 лет (распространённость, социальный спектр).

Методологической основой данного параграфа послужила работа Т. Ю. Богомоловой и В. С. Тапилиной1 по анализу воспроизводства бедности в российском обществе. Эмпирической базой явились данные международного проекта РМЭЗ. В упомянутой работе авторы (также опиравшиеся на данные РМЭЗ) обосновывают ряд методических предложений, которые мы заимствуем для своего анализа. Первые соображения касаются выделения индикатора бед ности. Богомолова и Тапилина задают его как число региональных прожиточ ных минимумов, укладывающихся в общий доход домохозяйства, отнесённое к числу потребительских единиц домохозяйства (подробнее о методике расчё та Ч в прил. 2), далее Ч ПМ/ПЕ. Бедными признаются домохозяйства, имев шие доход менее одного ПМ/ПЕ. Другие предложения авторов касаются вари антов аналитических группировок и методологии анализа, которые будут ясны по ходу изложения результатов.

Рассмотрим динамику распределения населения России по экономическим стратам за период с 1994 по 2004 год (здесь и далее цифры до 2002 года вклю чительно перенесены из указанной статьи, расчётные данные за 2004 год Ч наши) в табл. 2. График изменения суммарного процента населения в стратах и 2 (уровень бедности) представлен на рис. 1. В процентном отношении группа бедных перестала расширяться к 1998 году, хотя внутри неё продолжаются структурные изменения. Вторая страта расширяется вплоть до 2002 года и дос Богомолова, Т. Ю. Указ. соч.

тигает почти трети всего населения, прежде всего, за счёт сокращения наиболее проблемной, первой экономической страты, где уровень доходов составляет менее половины прожиточного минимума. Лишь в 2004 году виден, наряду с продолжающимся незначительным сокращением первой страты, заметный от ток населения из второй страты в высшие слои, что приводит к сокращению общего уровня бедности до 37%: ниже уровня 1996 года, но всё ещё выше 1994 го1. В табл. 3 динамика бедности показана в разрезе социальных групп.

Таблица 2. Распределение населения России по экономическим стратам, %* Страта 1994 1996 1998 2000 2002 (ПМ/ПЕ) (n=12641) 1. До 0,5 8,3 18,3 18,7 16,4 14,9 13, 2. 0,5-1,0 15,3 25,2 27,7 29,1 31,0 23, 3. 1,0-1,5 20,4 21,5 22,0 21,1 22,8 22, 4. 1,5-2,5 26,9 20,4 19,6 19,3 20,7 25, 5. 2,5-3,5 13,3 6,8 5,8 7,7 6,1 8, 6. 3,5-4,5 6,4 3,5 2,7 2,8 1,9 3, 7. 4,5-7,0 5,4 2,9 2,2 2,1 1,7 2, 8. 7,0-10,0 1,9 0,7 0,6 1,0 0,4 0, 9. 10,0-15,0 1,1 0,5 0,3 0,2 0,3 0, 10. Более 15 1,0 0,2 0,4 0,3 0,2 0, * Выделены страты, находящиеся за чертой бедности, итоги по всем колонкам: 100%.

1994 1996 1998 2000 2002 (N=12641) Рисунок 1. Распространённость бедности среди населения России, % Отметим, что видимая положительная динамика должна трактоваться весьма осторожно.

По условию формирования шкалы экономической стратификации, первые (нижние) страты получаются более однородными, чем последние: первая страта объединяет индивидов с до ходами от 0 до 0,5 ПМ/ПЕ, а девятая Ч с доходами 10Ч15 ПМ/ПЕ. Это означает, что незна чительное (порой Ч случайное) изменение благосостояния у индивидов первых страт может приводить к их переходу в соседнюю страту.

Таблица 3. Доля бедных в составе социальных групп населения, % Группы населения 1994 1996 1998 2000 2002 Епо экономической активности и занятости* Дети 30,7 50,2 52,7 49,2 52,5 41, Пенсионеры 18,8 43,1 43,3 54,4 54,4 43, Безработные 37,6 52,7 63,4 59,5 62,1 55, Работающие 20,3 38,0 40,0 36,6 33,9 25, Епо месту проживания Городское 16,2 37,7 39,7 37,3 39,0 28, Сельское 45,4 61,6 64,0 69,3 66,5 58, Епо территории проживания Западные регионы + Урал 23,1 42,1 44,3 43,4 44,8 34, Восточные 25,0 47,9 53,6 53,3 51,4 47, Евозрасту 0-15 лет 30,7 50,2 52,7 49,2 52,5 41, 16-30 23,4 39,3 45,7 41,0 39,6 33, 31-45 25,3 45,0 48,1 44,3 44,9 36, 46-60 18,0 36,7 41,2 41,5 39,1 31, 61 год и старше 16,2 42,7 41,2 52,3 52,0 41, Епо уровню образования (для лиц в возрасте от 18 лет и старше) Незаконченное общее сред- 28,2 50,6 52,3 53,6 56,3 50, нее Законченное общее среднее 25,8 45,3 49,0 45,2 46,6 41, Законченное среднее специ- 17,3 36,1 39,9 38,1 36,1 30, альное Законченное высшее 8,4 23,4 24,7 26,0 25,5 22, Епо профессиональной группе работающих* Руководители 10,4 21,2 20,1 23,9 23,6 22, Профессионалы с высшим 10,1 27,8 27,1 25,5 23,6 19, образованием Профессионалы со средним 16,4 35,9 37,4 30,7 29,6 23, специальным образованием Служащие конторские и по 23,4 36,8 39,1 36,2 32,3 24, обслуживанию клиентов Работники сферы обслужи- 20,3 34,4 40,8 37,9 36,5 30, вания Квалифицированные рабо- 21,2 41,9 45,6 38,8 33,7 25, чие-ремесленники Промышленные рабочие 24,1 44,1 44,5 40,7 37,8 27, Разнорабочие 34,1 47,8 53,9 55,5 52,4 38, Епо числу детей в семье Три и более 50,1 68,9 63,0 69,0 77,3 65, Два 29,8 48,2 56,0 49,4 55,1 43, Один 21,9 42,3 43,9 41,7 38,6 33, Нет детей 14,2 36,0 39,0 43,3 42,7 32, Епо полу Мужской н/д н/д н/д н/д 43,7 35, Женский н/д н/д н/д н/д 46,1 37, * Категория прочие не показана В табл. 3 заметен резкий скачок в распространении бедности во всех соци альных группах от 1994 к 1996 году. Бедность становится массовым явлением.

В ряде групп (многодетные семьи, лица с низким уровнем образования, дети, сельское население) она сразу же переходит 50%-й порог и сохраняется выше 50% до 2002Ч2004 годов. Меняются ранги социальных групп по распростра ненённости бедности. Так, доля бедных в относительно благополучной в году группе пенсионеров (19%) устойчиво растёт до конца 90-х гг., обгоняя уже в 1996 году работающее население и выводя пенсионеров в 2000 году на второе место после безработных, где они и находятся до сих пор. Такая же динамика наблюдается и по возрастной классификации. Группа бедных быстрее расши рялась на возрастных полюсах: в младшей и старшей возрастных группах. За метен устойчиво больший уровень бедности в средней возрастной группе 31Ч 45 лет, чем в соседних. Последнее, возможно, связано с существованием рас ширенной семьи и большими расходами детей на образование у родителей та кого возраста.

Если подробнее рассмотреть последний период 2002Ч2004 гг., то к году заметнее других снижается процент бедных в младшей и старшей возрас тных группах (соответственно, аналогичное сокращение наблюдалось и в груп пах детей и пенсионеров). Существенное снижение доли бедных среди пенсио неров к 2004 году Ч вероятно, замедленный эффект начавшейся в 2000 году опережающей индексации пенсионных начислений1, а также Ч снятия остроты проблемы задержек заработной платы на предприятиях, из-за которых единст венным средством выживания многих домохозяйств становилась пенсия пожи лых членов семьи. Заметно снижение бедности и среди работающего населе ния. На фоне других нельзя назвать значительным сокращение бедности в наи более проблемной группе Ч среди безработных. В классификации по числу де тей заметным можно назвать сокращение бедности в группах с 2 и более деть ми, а также в бездетных домохозяйствах. Различия в уровне бедности и в его Федеральная служба государственной статистики [Эл. ресурс].

динамике за последние 2 года исследования по полу нельзя признать сущест венными.

Общее воспроизводство бедности. Исследуем, как воспроизводится груп па бедных со временем. Для этого мы разобьём весь интервал 1994Ч2004 гг. на отрезки по 2 года и, пользуясь панельным характером исследования РМЭЗ, бу дем фиксировать положение одних и тех же индивидов на начало и конец каж дого отрезка времени для обнаружения их мобильности по экономическим стратам.

По данным за 1994Ч2002 годы уровень воспроизводства бедности (про цент бедных, сохранивших свой статус за 2-летний период) оставался устойчи во высоким, от 65 до 72%, что позволяло говорить о бедности как о явлении, носящем застойный, а не проходящий характер для большинства попавших в эту жизненную ситуацию (табл. 4). Обмен преимущественно идёт с гранича щей с чертой бедности 3-й стратой, следовательно, даже переход черты бедно сти 15Ч20% бедных на каждом временном отрезке лишь условно можно на звать преодолением бедности. Сокращение же процента устойчиво бедных от 2002 к 2004 году до 58% происходит не только за счёт перехода в 3-ю страту, но и за счёт перехода почти 20% бедных в более высокие страты. Тем не менее, и здесь процент сохранивших статус бедных превосходит 50%, что не позволя ет говорить об изменившемся характере бедности от хронического к транзи стентному.

Таблица 4. Перемещения по экономическим стратам, % от числа бедных в базовом году Направленность переме- 1994/96 1996/98 1998/00 2000/02 2002/ щений Остались бедными (в 1- 71,7 64,8 68,1 68,1 58, стратах) Преодолели черту бедно сти, в т.ч.

Перешли в соседнюю ( 14,9 18,0 17,1 18,8 22, страту) Перешли в другие более 13,4 17,2 14,8 13,1 19, доходные страты (4-10) Сокращение общего уровня бедности при сохранении значительного кос тяка хронически бедных слабо отражается в закрытии группы бедных на вход. Приток новых бедных из высших страт сокращается совсем немного и по-прежнему даёт ощутимый вклад порядка 30% (табл. 5).

Таблица 5. Приток в группу бедных, % в группе бедных на конец периода Направленность переме- 1994/96 1996/98 1998/00 2000/02 2002/ щений Принадлежали к бедным 37,6 66,0 67,4 69,8 73, (1-2-я страты) Опустились ниже черты бедности, в т.ч.

Перешли из соседней (3 27,8 16,2 18,4 15,6 13, й страты) Перешли из других бо 34,6 17,8 14,2 14,6 13, лее доходных страт (4-10) Таким образом, несмотря на то, что к 2004 году ситуация с распространён ностью бедности в целом по изучаемой совокупности несколько улучшилась, проблема российской бедности по-прежнему может характеризоваться как хро ническая, застойная. Не теряет актуальности проблема выявления кумулятив ного действия факторов, в наибольшей степени закрепляющих бедных в са мом начале оси экономической стратификации.

Воспроизводство бедности по социальным группам. Рассмотрим, какие именно социальные группы скорее покидают состав бедных (пребывание кото рых в этом статусе можно назвать случайным и преходящим), а какие слои де монстрируют застойную бедность, имеют высокие проценты воспроизводст ва своего статуса с течением времени.

Табл. 6 представляет проценты воспроизводства группы бедных на отрезке 2002Ч2004 гг. в двух вариантах: процент бедных в 2002 году, оставшихся бед ными и в 2004, а также процент бедных в 2004 году, находившихся в 2002 году в 4-й и более высоких стратах. Для тех социальных характеристик, которые могли поменяться у респондентов за 2 года, таблица даёт проценты в двух ва риантах: первая колонка учитывает характеристику лишь в 2002 году, а вто рая Ч даёт проценты для тех, у кого данная характеристика осталась к 2004 го ду неизменной. Так, например, мы видим, что процент сохранивших бедность безработных во втором столбце заметно выше, чем в первом (69 против 63).

Более низкий процент в первом столбце объясняется, вероятно, тем, что часть безработных смогла поменять этот статус (трудоустроиться, выйти на пенсию) и покинуть группу бедных. Застойная же безработица с большей вероятностью порождает и застойную бедность.

Таблица 6. Сохранение бедности и переход в группу бедных из других страт за период 2002Ч2004 гг. по социальным группам, % Остались бедными с 2002 по Перешли в бедные с 2002 по 2004** 2004 из страт, выше 3-й*** Группы населения Группа в Группа в Группа в Группа в 2002 2002-2004 2002 2002- Епо экономической активности и занятости* Дети 59,9 59,4 18,4 19, Пенсионеры 65,3 66,4 18,7 17, Безработные 63,3 68,6 23,6 33, Работающие 50,0 46,7 11,4 9, Епо месту проживания Городское 49,1 - 11,1 Сельское 70,1 - 32,1 Епо территории проживания Западные регионы + 56,6 - 13,9 Урал Восточные 64,9 - 21,5 Евозрасту 0-15 лет 59,8 - 18,6 16-30 53,8 - 14,9 31-45 57,1 - 15,0 46-60 52,2 - 11,0 61 год и старше 66,4 - 15,2 Епо уровню образования (для лиц в возрасте от 18 лет и старше) Незаконченное об- 70,7 70,5 21,8 22, щее среднее Законченное общее 58,6 61,6 16,4 17, среднее Законченное сред- 54,8 55,0 13,5 13, нее специальное Законченное высшее 42,2 42,2 10,5 10, (продолжение Ч на след. странице) Табл. 6 (продолжение) Остались бедными с 2002 по Перешли в бедные с 2002 по 2004** 2004 из страт, выше 3-й*** Группы населения Группа в Группа в Группа в Группа в 2002 2002-2004 2002 2002- Епо профессиональной группе работающих* Руководители 34,9 37,5 11,1 11, Профессионалы с 40,0 40,2 10,4 9, высшим образова нием Профессионалы со 45,9 45,9 11,7 10, средним специаль ным образованием Служащие контор- 45,8 45,1 10,0 6, ские и по обслужи ванию клиентов Работники сферы 47,4 47,3 14,9 13, обслуживания Квалифицированные 49,3 46,5 12,6 12, рабочие ремесленники Промышленные ра- 52,5 50,0 10,3 9, бочие Разнорабочие 63,5 56,2 13,4 11, Епо числу детей в семье Три и более 70,2 76,8 22,3 31, Два 61,3 59,9 20,0 19, Один 50,4 50,2 15,0 14, Нет детей 60,3 61,5 12,1 11, Епо полу Мужской 56,9 - 15,0 женский 59,2 - 14,6 * Категория прочие не показана;

** Процент от числа бедных в 2002 году;

*** Процент от числа бедных в 2004 году.

Очевидно, что разные социальные группы имеют неодинаковые шансы по кинуть группу бедных за один и тот же временной отрезок в 2 года. Чаще дру гих из группы выходят респонденты, обладающие, в силу своего статуса, отно сительно большими возможностями восходящей мобильности. Назовём их но выми бедными: работающее население, руководители, квалифицированные рабочие, специалисты с высшим и средним специальным образованием, семьи с одним ребёнком, городское население, жители западных регионов России. Ча ще других оказываются в ситуации хронической бедности те, социальное по ложение которых сужает выбор альтернатив и мобилизационные возможности для выхода из бедности: пенсионеры, лица младшей и старшей возрастных групп, малообразованные слои населения, безработные, представители много детных семейств, сельчане, жители регионов восточнее Урала.

Вторая графа табл. 6 показывает процент оставшихся бедными среди рес пондентов, сохранивших принадлежность к своей социальной группе. В ряде случаев можно отметить позитивные (для одних факторов) и негативные (для других) последствия сохранения текущего социального статуса. Так, если пре одолеть бедность за 2 года удалось ровно половине работавших в 2002 году, доля бедных среди тех, кто работал и в 2002, и в 2004 году (не вышел на пен сию, не стал безработным и проч.) составляет уже 47%. Напротив, длительное сохранение состояние безработного снижает и вероятность покинуть группу бедных. Мало заметен эффект изменения уровня своего образования, что объ яснимо: 2 года Ч не тот срок, за который успевают реализовать на рынке труда приобретённые знания. Интересен эффект, наблюдаемый для работников низ кой квалификации (разнорабочих): среди тех, кто не покинул эту группу, остал ся в строю разнорабочих, уровень бедности сократился заметнее, чем в общей группе разнорабочих. Возможно, это связано с дальнейшим снижением соци ального статуса, которое часто приходит на смену статусу низкоквалифициро ванного рабочего: выход на пенсию с низким уровнем пенсионного обеспече ния, безработица, исключение из состава экономически активного населения по иным причинам.

Итак, заметно изменять шансы сохранения бедности можно, варьируя ка тегории образования, места проживания (город/село), профессиональной груп пы, статуса занятости, числа детей в семье (факторы перечислены в порядке убывания дифференцирующей силы). Те же факторы, за исключением профес сиональной группы работающих, можно назвать и в числе генерирующих бед ность (способных существенно менять шансы попадания в число бедных)1.

Отметим, что мы не исследовали на сопряжение с бедностью ситуации смены статусов внутри той или иной классификации (например, как влияет на вероятность бедности выход на пенсию).

Подчеркнём, что среди первейших факторов, отвечающих как за генерацию, так и за консервацию бедности, находятся не аскриптивные (пол, возраст), а изменяемые, находящиеся во власти индивида характеристики (образование, профессия, и т.д.). Таким образом, признавая существование проблемы бедно сти на современном этапе как системной проблемы российского общества, сле дует подчеркнуть и её зависимость от действий или бездействия конкретных индивидов, возможность управления риском бедности через изменение собст венных социальных характеристик. С другой стороны, ряд социальных групп (например, старшая и младшая возрастные группы) обладают слишком малым набором ресурсов, чтобы эффективно воздействовать на своё положение в об ществе. Такие группы населения, попав в неблагоприятную жизненную ситуа цию, чаще находятся в режиме консервации текущего состояния, что также можно считать кумулятивным эффектом.

До сих пор влияние факторов бедности оценивалось независимо друг от друга, хотя очевидно, что в реальности действия этих факторов сопрягаются.

Скажем, образование и место жительства Ч сильно связанные друг с другом показатели вследствие меньшей распространённости на селе высшего образо вания. Это известное ограничение простых статистических процедур, когда связи внутри комплекса объясняющих переменных остаются неучтёнными.

Следуя методологии Т. Ю. Богомоловой и В. С. Тапилиной, мы воспользуемся инструментом двоичной логистической регрессии для оценки влияния различ ных факторов на риск бедности с учётом существования многочисленных свя зей между ними. В такой модели коэффициент перед каждым фактором пока зывает влияние этого фактора на зависимую переменную (в нашем случае Ч риск бедности) при условии неизменности остальных факторов, т.е. при прочих равных условиях.

Важным понятием для интерпретации коэффициентов логистической рег рессии является отношение шансов, т.е. вероятность наступления события (бедности) к вероятности его ненаступления. В модели логистической регрес сии натуральный логарифм этого отношения оценивается как Ln(P/(1-P)) = b0 + b1x1 + b2x2 +Е+bkxk, (4) где P Ч вероятность наступления события, b0 Ч оцениваемый коэффициент константа, b1, Е, bk Ч оцениваемые коэффициенты перед независимыми пере менными, а x1,Е,xk Ч сами независимые переменные, закодированные как 0 и 11. Например, независимая переменная безработица закодирована так, что означает отсутствие этого явления, а 1 Ч наличие, т.е. факт нахождения инди вида в состоянии безработного. Если преобразовать (4) к P/(1-P) = eb0 eb1x1 eb2x2 Е ebkxk, (5) где e Ч экспонента, основание натурального логарифма (e 2,76Е), становит ся ясно, что экспонента коэффициента b перед независимой переменной пока зывает, во сколько раз наличие признака независимой переменной (x=1, напри мер, факт безработицы конкретного индивида) повышает риск (отношение шансов) наступления события (бедности). Легко видеть, что положительные коэффициенты b увеличивают шансы наступления события, отрицательные Ч их снижают.

В табл. 7 приводятся оценки коэффициентов четырёх логистических рег рессионных моделей. Первая модель, оценивающая влияние социальных харак теристик на риск пребывания в бедности в 2002 году, приводится по статье2.

Вторая модель, аналогичная первой, построена на данных 2004 года и включает расширенный набор характеристик и их взаимодействий. Модели 3 и 4 оцени вают бедность в динамике: модель 3 оценивает риск сохранения статуса бедно го в течение 2-летнего временного отрезка, модель 4 Ч риск перехода в бед ность в течение 2 лет из страт, выше 3-й. Во всех моделях 2Ч4 состав значи мых независимых предикторов отбирался пошагово автоматически из более широкого их набора. Независимые переменные отсортированы в таблице в со Крыштановский, А. О. Указ. соч. (С. 182Ч190).

Богомолова, Т. Ю. Указ. соч.

ответствии с величиной их коэффициентов во всех 4 моделях. Показатели лога рифма правдоподобия как критерия сравнения моделей не приводятся из-за разного качественного состава и назначения представленных моделей.

Таблица 7. Оценки параметров логистических регрессионных моделей Модель 1 Модель 2 Модель 3 Модель Пребывание Пребывание Сохранение Вступление Переменная в бедности, в бедности, бедности в бедность 2002 2004 2002/04 2002/ Проживающие в селе 1,146 (3,146) 1,238 (3,448) 1,489 (4,433) 0,589 (1,801) Безработные 0,801 (2,228) 1,130 (3,096) 1,360 (3,898) Члены многодетных семей Неквалифици- 1,125 (3,079) рованные рабочие Члены многодетной Ц0, 1,170 (3,222) 1,172 (3,227) 0,713 (2,041) семьи (0,622) Ставшие безработны 0,734 (2,041) ми за 2 года Ц0, Пенсионеры 0,625 (1,869) 1,028 (2,795) (0,619) Лица без общего сред 0,723 (2,060) 0,251 (1,286) 0,402 (1,495) него образования Дети (возраст от 15 лет 0,433 (1,542) 0,204 (1,226) 0,258 (1,294) и младше) Неквалифицированные 0,328 (1,388) 0,336 (1,399) 0,490 (1,633) рабочие Проживающие на Вос 0,165 (1,180) 0,378 (1,460) 0,334 (1,396) токе страны Проживающие в селе Повысившие уро- Ц0, вень образования за 2 (0,767) года Проживающие в селе Ц0,320 Ц0, Пенсионеры (0,726) (0,540) Проживающие в селе Ц0, Члены многодетной (0,657) семьи Проживающие в селе Ц0, Проживающие на (0,642) Востоке страны Проживающие в селе Ц0,585 Ц0, Безработные (0,557) (0,457) Ц0,857 Ц1,326 Ц2,197 Ц0, Константа (0,424) (0,266) (0,111) (0,047) Cox & Snell R2 0,106 0,125 0, Nagelkerke R2 0,144 0,184 0, Отметим, прежде всего, согласованность результатов за 2002 г. (представ ленных в статье1) и наших результатов за 2004 г. В модель № 2 вошли все пре дикторы, участвовавшие в модели № 1, причём оценки коэффициентов оказа лись весьма схожими. Кроме того, в модель № 2 включён показатель пенсио неры и ряд взаимодействий первого порядка с переменной проживающие в селе. Видно, что сельские жители, безработные, члены многодетной семьи, пенсионеры, лица с низким уровнем образования, неквалифицированные рабо чие, дети, жители восточных регионов страны имеют больший риск оказаться за чертой бедности.

Снижение шансов бедности для пенсионеров, проживающих в селе, сель ских безработных, а также сельских многодетных семей, не является отражени ем неких особых преимуществ, даваемых селом этим категориям населения.

Это лишь коррекция риска бедности для сельских жителей, связанная со значи тельным главным эффектом переменной проживающие в селе. Например, повышение шансов оказаться в бедности для сельских безработных должно быть не 3,4483,096 = 10,675, а лишь 3,4483,096*0,557 = 5,945, т.е. больше, чем любой из главных эффектов переменных село и безработица, но меньше, чем их произведение. Таким образом, модель показывает, что, хотя данные переменные и имеют некоторый кумулятивный эффект, их совместное негативное влияние не следует преувеличивать.

В модели № 3 (сохранение бедности) значимую роль играет большее число параметров, чем в предыдущей модели. Кроме прочих, сюда входит взаимодей ствие между многодетными семьями и неквалифицированными рабочими. На личие такой комбинации факторов даёт сильный кумулятивный эффект, увели чивающий шансы остаться за чертой бедности в течение 2-летнего периода в раза. Удалось в данной модели учесть и эффект смены некоторых социальных характеристик. Значимо (в 2 раза) увеличивает риск сохранения бедности поте ря работы. В модели № 3 гораздо существеннее эффект переменной пенсионе Там же.

ры, что ещё раз подчёркивает запирающее воздействие этого показателя. При прочих равных условиях пенсионеры почти в 3 раза более вероятно останутся за чертой бедности. Здесь более заметен, чем в модели № 2, негативный эффект отсутствия среднего общего образования, статуса рабочего низкой квалифика ции. Эффект от получения высшего образования за исследованный двухгодич ный отрезок обнаружить трудно, но эта переменная для индивидов, прожи вающих на селе, несколько снижает риск сохранения бедности. Остальные взаимодействия с селом (пенсионеры, безработные), как и в модели № 2, обо значают техническую коррекцию, препятствующую необоснованному завыше нию риска для лиц, испытывающих воздействие сразу двух мощных консерви рующих факторов.

Модель № 4, которая пытается предсказать риск вступления в бедность для лиц, находящихся на средних и высших ступенях экономической стратифика ции, вероятно, можно признать наименее удачной. Косвенным признаком этого является малое значение показателей псевдо-R2, а также Ч малое число объяс няющих переменных, которое было автоматически отобрано в модель на осно вании их значимости. Статус сельского жителя участвует и здесь как негатив ный фактор. Интересно отметить, что переменные пенсионеры и члены многодетных семей входят в модель с отрицательными коэффициентами, то есть, снижают, при прочих равных условиях, риск наступления бедности для благополучных прежде индивидов. Это может показаться противоречащим вы водам, сделанным ранее на основе табл. 6 (там пенсионеры и члены многодет ных семей имеют сравнительно больший процент попадания за черту бедно сти). Однако, благодаря тому, что переменные пенсионеры, члены много детных семей и проживающие в селе не являются независимыми, эффект большего риска бедности для пенсионеров и многодетных оказывается уже уч тёным в переменной проживающие в селе.

Отметим, что ни в одну модель не вошли в качестве значимых предикто ров главные эффекты таких обстоятельств, как повышение уровня образова ния за 2 года и выход на пенсию.

* * * Итак, мы рассмотрели динамику распространённости бедности в разных социальных группах российского общества за 10 лет с 1994Ч2004, а также ус тановили нормы входа и выхода из группы бедных за несколько последова тельных двухлетних периодов. Сейчас наибольший интерес представляют ре зультаты воспроизводства бедности за 2002Ч2004 гг. В этом периоде впервые за 10 лет зарегистрирован спад бедности почти во всех социальных группах.

Тем не менее, коэффициент выхода из группы бедных за этот отрезок состав ляет менее 50%. Российская бедность по-прежнему может характеризоваться как застойное явление для подавляющего числа бедных.

Исследуя воспроизводство бедности в разрезе социальных групп, мы обна руживаем следы кумулятивных эффектов, консервирующих бедность для низкоресурсных групп пенсионеров, детей, безработных. Напротив, признаки дисперсивных эффектов обнаруживаются в ускоренном выходе из состава бед ных работающих (коэффициент выхода более 50%) и лиц с высшим образова нием (коэффициент выхода 58%) и ряда других высокоресурсных групп.

Сделанные далее проверки обнаруженных зависимостей в моделях логи стической регрессии, подтвердили сделанные наблюдения, а также указали на ряд специфических моментов, которые нужно принимать в расчёт при даль нейшей разработке проблемы. Так, например, совокупное влияние проживания в селе и безработицы на риск оказаться за чертой бедности оказывается меньше суммы независимых влияний этих переменных, хотя и превосходит по величи не влияние каждой из них по отдельности. Это ещё раз предостерегает нас от преувеличения действий лэффектов Матфея и заставляет интенсифицировать поиск дисперсивных факторов, предотвращающих их развитие.

2.4. Образование и возрастные изменения физического здоровья: кумуля тивные и дисперсивные эффекты Предпосылки проявлений кумулятивных эффектов в таких факторах соци ального неравенства, как уровень образования и физическое здоровье индиви дов, были подробно рассмотрены нами в параграфе 1.3 настоящей работы.

Здесь мы исследуем эффекты взаимодействия образования и возраста в их влиянии на физическое здоровье индивидов как процесс, генерирующий нера венства. Методология эмпирического анализа заимствована из недавней работы американских учёных К. Росс и К. Ву1. Указанный источник близок нам тем, что также выполнен в ключе гипотезы о кумулятивности с ссылками на те же первоисточники.

Наши дальнейшие рассуждения базируются на двух проверенных фактах:

1) с возрастом состояние здоровья, в целом, ухудшается и 2) состояние здоро вья людей с более высоким уровнем образования, в целом, лучше, чем у людей с более низким уровнем образования. Гипотеза кумулятивности в данном кон тексте следующая: существует значимый эффект взаимодействия между обра зованием и возрастом в их влиянии на физическое здоровье. Можно предпола гать проявление следующих вариантов искомого эффекта:

Х дивергенция: малые различия в состоянии здоровья, существовавшие ме жду людьми с разным образованием в раннем возрасте, нарастают со временем. Проявляется эффект накапливания преимуществ более высо кого уровня образования;

Х дивергенция с последующей конвергенцией: различия в состоянии здоро вья между группами по образованию нарастают к среднему возрасту, по сле чего начинают сокращаться;

Х отсутствие эффектов дивергенции и конвергенции будет свидетельство вать о том, что различия между группами индивидов с разным уровнем Ross, C. E. Op. cit.

образования с возрастом не увеличиваются и не уменьшаются, т.е. о ку мулятивном характере взаимодействия говорить нельзя.

Эффект дивергенции свидетельствует о проявлении кумулятивного харак тера взаимодействия в форме накапливания преимуществ/неблагоприятных об стоятельств. Более благополучные высокообразованные слои общества привле кают собственные знания и прочие ресурсы, даваемые им опосредованно их уровнем образования, для сохранения и укрепления своего здоровья. Малооб разованные слои, имея заведомо меньше ресурсов по поддержанию здоровья и меньше понимания необходимости заботы о нём, работу порой сопряжённую с тяжёлым физическим трудом, со временем накапливают комплекс физических проблем быстрее, чем это определяется возрастом.

Эффект конвергенции Ч свидетельство лотрицательной кумулятивности, т.е. дисперсивного характера взаимодействия образования с возрастом, прояв ляется, когда со временем различия в физическом здоровье сглаживаются. Так, возможно уменьшение влияния образования на здоровье, связанное с тем, что эффект образования наиболее заметен в раннем и среднем возрасте. Другой причиной может быть эффективная социальная политика, которая фокусирует ся на наиболее уязвимых группах со множественными проблемами. Приходит ся принимать в расчёт и проблему лестественного отбора, когда нарастание проблем со здоровьем в группе малообразованных приводит к смерти и исклю чению индивида из исследования. Таким образом, в исследование преимущест венно входят наиболее здоровые представители группы наиболее больных, что со временем сглаживает различия в состоянии здоровья между индивидами с разным уровнем образования.

Pages:     | 1 | 2 | 3 |    Книги, научные публикации