Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 72 | 73 | 74 | 75 | 76 |   ...   | 79 |

Плодотворной становится работа ученых в научных обществах, менее подверженных контролю со стороны государства. Перед учеными появляется возможность более свободного определения направлений научного поиска. Деятельность исторической периодики и научно-исторических обществ отражали динамичное состояние исторической науки. В 1866 г. по инициативе А.А. Половцова с одобрения великого князя Александра Александровича было создано Императорское Русское историческое общество (РИО) (закрыто 4 сентября 1920 г. по решению общего собрания Российской Академии наук с передачей ей всего имущества общества). В работе РИО участвовали С.М. Соловьев, В.О.

Ключевский, Н.И. Костомаров, С.Ф. Платонов, B.C. Иконников, П.П. Пекарский, В.И. Герье и другие историки. Председателями РИО в разные годы были П.А. Вяземский, А.А.

Половцов, почетными председателями члены царской фамилии Александр III, великие князья Владимир Александрович, Николай Михайлович.

Сборник РИО Ч насчитывал 148 томов документов, в том числе XVIII Ч начала XIX в. Среди них: Материалы екатерининской законодательной комиссии (отдельные тома редактировали Д.В. Поленов, В.И. Сергеевич и Н.Д. Чечулин), Дипломатическая переписка иностранных послов и посланников при русском дворе, Акты, документы и материалы по политической и бытовой истории 1812 года. Все это ранее недоступные исследователям источники. Историкам, как правило, приходилось довольствоваться тем, что появлялось на страницах исторических сборников и журналов, а также результатами частной разрозненной деятельности. В целом архивы были малодоступны. Под редакцией А.А. Половцова РИО выпустило 25 томов Русского биографического словаря.

История Ч наука общественно значимая. Ее многоголосье и многоцветье создавало русским историкам возможность широкого плодотворного общения. Таким образом действовал фактор, стимулирующий научное творчество.

юбовь к исторической науке и преданное служение ей ломали сословные перегородки. В историческую науку приходили из разных сословий: К.И. Бестужев-Рюмин из дворян, В.О. Ключевский из сельского духовенства, Д.И. Иловайский из семьи разорившегося купца. У них была одна цель Ч стать историками, служить исторической науке. Получение историко-филологического образования русскими историками развивало любовь к исторической науке и давало знание русской литературы.

Г.В. Вернадский Трагедию послереволюционного периода отечественной историографии определил ее разлом на советскую и эмигрантскую историческую науку, причем каждая ее ветвь пролагала свое русло. В 1990-е гг. в нашей стране начинается активное изучение историографического наследия, оставленного русским зарубежьем. Происходит подключение этой ветви к отечественной историографии. В 2000 г. в Москве выходит труд Русская историография. Очерки по истории науки в России в 1725Ч 1920 гг. Ч последняя большая работа, написанная Г.В. Вернадским (1887Ч1973), где прослежено развитие историографии в России от XVIII в. до разгрома русской исторической науки в 1920 г. В ней ученый дал оценку вклада более ста персоналий в отечественную историографию, найдя в своем лекционном курсе место не только историкам, но также писателям (А.С. Пушкину, Ф.М. Достоевскому, Л.Н. Толстому), ученым (Д.И. Менделееву) и искусствоведам (И.Э.

Грабарю, В.Н. Лазареву). Г.В. Вернадский был убежден, что в совокупности все они наметили дальнейший путь развития русской исторической науки. Достоинством пособия Г.В. Вернадского является выделение научных школ (в частности, разделов Ученики В.О.

Ключевского, Ученики С.Ф. Платонова).

В России Г.В. Вернадский прожил 33 года. В 1917 г. за несколько дней до Октябрьской революции он защитил в Петроградском университете магистерскую диссертацию о масонах XVIII в. В августе 1920 г. Г.В. Вернадский принял предложение П.Н.

Врангеля и возглавил Отдел печати при Гражданском управлении в Крымском правительстве. Данное обстоятельство сделало неизбежной его эмиграцию два месяца спустя.

Ряд тем, разработка которых была начата Г.В. Вернадским в юности, затем проходит через всю его жизнь. Так, еще в дореволюционный период историк обратился к анализу Исторических замечаний А.С. Пушкина, набросанных поэтом в 1822 г. Тогда Г.В.

Вернадского привлекли сами подходы великого поэта к истории, которые в его глазах имели методологический смысл. С одной стороны, Пушкин стремился вникнуть в подпочвенную историческую жизнь, понять психологию толпы и с этой целью разлагал народ на отдельные группы и слои и стремился понять взаимные их отношения Ч между властью (ларистократией) и народом (лчернью). А с другой Ч Пушкин умел глубоко вникнуть и в психологию героя, который стоит во главе общества; он вскрывает интимные тайны иных загадочных политических поступков. В начале XX в. и другие историки настойчиво стремились понять источники интереса Пушкина к истории (М.М. Покровский), анализировали интерес поэта к истории и теории монархии.

Опыт осмысления роли мировых войн в истории На страницах Голоса минувшего в 1914 г. в статье Во имя национальной культуры Мельгунов поставил вопрос о взаимоотношении понятий война и культура, на первый взгляд несовместимых. В данном случае очевидна преемственность позиции Мельгунова и Ключевского. Рассуждения первого о том, что не могли же поглотить... все культурные ценности нации германский милитаризм и прусское юнкерство, перекликается с понятием культурного запаса у Ключевского (подробнее см. главу 21). Мельгунов считал националистический задор явлением противокультурным, не принимал и осуждал позицию, в частности Н.А. Бердяева.

Трагедия русской исторической науки В 1922 г. из нашей страны были высланы крупные историки: А.В. Флоровский (18841968), А.А. Кизеветтер, С.П. Мельгунов (1879/80-1956), ученик В.И. Семевского Ч В.А.

Мякотин, А.В. Пешехонов. Еще раньше в 1919 г. в Прагу переехал И.И. Лаппо (1869Ч1944), автор труда Тверской уезд в XVI веке. Его население и виды земельного владения (М., 1894), а также работ по истории великого княжества Литовского. В сталинских тюрьмах и ссылках умирают искренне и подвижнически служившие русской исторической науке люди.

Так, последним пристанищем для М.К. Любавского (1860Ч 1936) Ч автора трудов о Литовско-русском государстве (1893) литовско-русском сейме (1901, 1911), лекционного курса по древней русской истории до конца XVI в. (3-е изд. М., 1918), Обзора истории русской колонизации с древнейших времен и до XX века, завершенного к началу 1930-х гг., Ч стала Уфа, куда он был сослан по лакадемическому делу 1929 Ч 1931 гг..

Участь С.Ф. Платонова разделили его ученики: С.В. Рождественский (автор трудов Служилое землевладение в Московском государстве XVI века, 1897; и трудов о народном просвещении в XVIIIЧXIX вв.), П.Г. Васенко (главный труд Книга степенная царского родословия, 1904), А.И. Заозер-ский (Царь Алексей Михайлович, 1917 Ч второе издание вышло в 1937 г. под другим названием Царская вотчина XVII века).

Непросто сложилась в советское время и научная судьба Б.А. Романова (1898Ч1957) Ч ученика С.Ф. Платонова и А.Е. Преснякова.В 1930 г. его научная работа была почти на десять лет прервана арестом. Уже находясь в заключении, Романов получил премию за книгу Россия и Маньчжурия, присужденную ему Центральной комиссией по улучшению быта ученых и переведенную на адрес его жены. Он занимался изучением и древней русской истории и новой, прежде всего проблемами внешней политики России на Дальнем Востоке на рубеже XIX Ч XX вв., выявлением подлинной роли С.Ю. Витте. В числе учеников Романова Ч Б.В. Ананьич, С.Н. Валк, Р.Ш. Ганелин, А.А. Фурсенко, В.М. Панеях Ч автор монографии о творчестве и судьбе учителя.

Только после смерти С.Б. Веселовского (1876Ч1952) в 1963 г. вышел его труд Исследования по истории опричнины. Сам сборник был готов в 1945 г. В 1913Ч1915 гг.

после десятилетней подготовительной работы вышел в свет монументальный труд С.Г.

Веселовского Сошное письмо.

Научный потенциал О потенциале русской исторической науки начала XX в. свидетельствует состав участников юбилейного сборника статей 1909 г., посвященных В.О. Ключевскому в связи с 30-летием его деятельности. В числе 42 участников ученики, друзья и коллеги Ч почитатели таланта великого историка: Я.Л. Бар-сков, С.В. Бахрушин, М.М. Богословский, С.К.

Богоявленский, В.Н. Бочкарев, С.Б. Веселовский, П.Г. Виноградов, Р.Ю. Виппер, Ю.В.

Готье, В.Е. Данилевич, М.А. Дьяконов, Д.Н. Егоров, А.А. Кизеветтер, М.В. Клочков, С.А.

Котляревский, И.И. Лаппо, АС. Лаппо-Данилевский, М.К. Любавский, АС. Орлов, Д.М.

Петрушевский, В.И. Пичета, С.Ф. Платонов, проф. М.М. Покровский, приват-доцент, священник Н.Г. Попов, В.К. Поржезинский, B.C. Протопопов, С.В. Рождественский, АН.

Савин, С.И. Смирнов, М.Н. Сперанский, В.Н. Сторожев, П.Б. Струве, Б.И. Сыромятников, А.Н. Филиппов, А.С. Хаханов, М.М. Хвостов, С.К. Шамбинаго. Г.Н. Шмелев, Е.Ф. Шмурло, Е.Н. Щепкин, Е.О. Эйнгорн, А.И. Яковлев. Среди авторов мы видим не только историков, специализировавшихся по истории России, хотя последних подавляющее большинство. Сам факт участия специалистов по всемирной истории оттеняет методологическое значение трудов В.О. Ключевского, который, в свою очередь, впитал и творчески усвоил идеи и труды предшественников.

В этом списке корифеи дореволюционной науки, такие, как М.А. Дьяконов (1855Ч 1919) и Е.Ф. Шмурло; а также авторы работ, которые в будущем составят золотой фонд советской исторической науки Ч С.В. Бахрушин (1882Ч1950), М.М. Богословский (18671929), В.И. Пичета (1878-1947), А.И. Яковлев (1873-1951).

До революции начинается творчество молодых историков М.Д. Приселкова (18811941),Б.Д. Грекова (1882-1953). Культура и есть творимая, становящаяся национальная душа, в развитие которой, по мнению вынужденного писать в эмиграции историка и литературоведа П.М. Бицилли, русские историки внесли свою лепту. В общеевропейских формах, в культурных явлениях мировой значимости находили свое воплощение самобытные начала русского духовного мира Ч так оценивает Серебряный век уже современный исследователь С. С. Хоружий.

Неизбежность воссоединения и осознание нереализованных возможностей Ю.Н. Емельянов, автор монографии о С.П. Мельгунове (историке, в частности инициировавшем создание журнала Голос минувшего, выходившего в течение десяти лет, вплоть до 1923 г.), изданной в 1998 г., определил особенности современной историографической ситуации следующим образом: Мы же только сейчас позволили себе уяснить ту истину, что культурное, историческое и нравственно-этическое повествование различных течений русской эмиграции, даже самых правых и консервативных, является неразрывной, составной частью нашего духовного идейного богатства Ч науки, культуры, литературы. Таким образом, постепенно судьба отечественной исторической науки, полная испытаний, наконец, обретает естественное единство.

Что написано Ч то написано. Время показало ценность всего написанного по русской истории и о русских историках. Научная жизнь шла своим чередом. И в то же время этот путь корректировали постоянные внешние влияния. Судьбы многих историков стали своеобразным подтверждением правоты мнений, высказанных отнюдь не историками. Одно из них: Искать, что верно, Ч принцип Станиславского, Бунина... наших историков.

Многие историки мечтали написать историю страны, но так ее и не написали. Такой труд навсегда остался мечтой.

Источники и литература Бицилли П.М. Кризис истории // Трагедия русской культуры. Исследования. Статьи.

Рецензии. М., 2000.

Вернадский Г.В. Русская историография. М., 2000.

Карсавин Л.П. Философия истории. СПб., 1993.

Раев М. Россия за рубежом. История культуры русской 1919Ч1939. Раздел 7. Память о прошлом. История и историки в русском зарубежье. М., 1994. С. 198Ч234.

Смирнов И.П. От марксизма к идеализму. М.И. Туган-Барановский, С.Н. Булгаков, Н.А.

Бердяев. М., 1995.

Шкуринов П.С. Позитивизм в России XIX века. М., 1980.

Янин В.Л. Послесловие // В. О. Ключевский. Древнерусские жития святых как исторический источник. М., 1989.

екция 4.3. Исторические взгляды Н.П. Павлова-Сильванского Павлову-Сильванскому, помогли лекции К.Н. Бестужева-Рюмина в восприятии и усвоении историзма С.М. Соловьева. Гносеологические корни мировоззрения европоцентризма и, как следствие разработку методики сравнительного исторического анализа явлений русской и западноевропейской истории и Шмурло, и ПавловымСильванским нельзя выявить без учета фактора воздействия на них идей С.М. Соловьева.

Павлов-Сильванский не расходился с Соловьевым в вопросе о закономерностях развития России и Западной Европы. Но он не принимал подчеркнутых великим историком отличий.

Оба историка, как Шмурло, так и Павлов-Сильванский, не просто были предельно внимательны к историографическому наследию, но подобно всем историкам петербургской школы имели склонность к историографическому освещению предмета, что давно уже отмечено в историографии как узнаваемая черта этой школы со времен К.Н. БестужеваРюмина.

В короткой жизни Павлова-Сильванского (он умер в 39 лет от холеры) было немного внешних событий. Одно из таких событий Ч первая русская революция. Она интенсифицировала творческую и общественную энергию Павлова-Сильванского, привела к переоценке системных основ мировоззрения. Историк стал развивать идеи о закономерности русской революции, о ее сходстве с Великой французской революцией. Он деятельно участвовал в политической борьбе. На первых порах Павлов-Сильванский горячо защищал партию -народной свободы, но в 1906 г. уже сравнивал кадетов с жирондистами и порицал за умеренность и лакадемичность, В феврале Ч апреле 1906 г. Павлов-Сильванский прочитал курс русской истории в Высшей вольной школе П.Ф. Лесгафта, в июне 1907 г. Ч специальный курс о русском феодализме для учителей средних учебных заведений, возвращавшихся с нелегального профессионального съезда в Финляндии.

Однако среди учреждений, слышавших Павлова-Сильванского Ч лектора, не было Петербургского университета. В 1895 г. контакт с ним оказался внезапно прерван. Это стало неожиданностью и для самого Павлова-Сильванского, и для его учителя С.Ф. Платонова. На магистерском экзамене по всеобщей истории произошло недоразумение, очевидность которого проявилась позднее. Экзаменовавшего Павлова-Сильванского профессора Н.И.

Pages:     | 1 |   ...   | 72 | 73 | 74 | 75 | 76 |   ...   | 79 |    Книги по разным темам