Книги по разным темам Pages:     | 1 |   ...   | 71 | 72 | 73 | 74 | 75 |   ...   | 79 |

Наука и политика Растущее напряжение общественно-политической жизни заставляло ученых определить свою позицию по отношению к науке и политике, значению каждой из них в своей жизни. Спустя много лет, глядя ретроспективно, П.Н. Милюков оценил 1890-е гг. как безмятежный период, когда можно было заниматься одной наукой. На рубеже веков он думал иначе и, оправдывая свое увлечение политикой, о тех же 1890-х гг. писал как о годах безвременья в исторической науке, времени перехода от наших классиков, кончавших свою жизненную карьеру, к влияниям fin de siecle подросшего нового поколения. Отдавший предпочтение политике Милюков определил тенденцию политизации в жизни и науке как вектор времени.

Политика все больше захватывала тогда не одного Милюкова. Животрепещущий интерес к современности определил подходы к истории С.П. Мельгунова. Его тягу к наведению мостов между прошлым и современностью, неизбежную при этом публицистичность изложения осуждал в своем ученике М.К. Любавский. Что это было Ч конфликт поколений Разногласия между учениками и учителями Между тем проблема раскола, которой занимался Мельгунов (в 1907 г. вышла его работа Старообрядцы и вопросы совести, в 1910Ч1911 гг. была опубликована его магистерская диссертация Религиозно-общественные движения XVIIЧ XVIII вв.), была важна самому историку, прежде всего как страница в истории оппозиции официальной самодержавной власти и православной церкви. Исследование проблемы свободы исповедания приводит Мельгунова, по мнению специально изучавшего вопрос Ю.Н.

Емельянова, к более широкой постановке вопроса о свободе личности в обществе, о политической свободе.

Оценка Милюковым процессов, происходивших в русской исторической науке, была неприемлемой для старого классика Ключевского, считавшего, что на рубеже XIXЧXX вв. работа русской историографии шла ровным ходом и в довольно миролюбивом духе.

Былые богатырские битвы западников со славянофилами затихли и вместе со своими богатырями отошли в область героической эпохи русской историографии... Новых направлений с принципиальными разногласиями не заметно: слышны только споры методологические или экзегетического характера. Такое видение историографической ситуации Ключевским органично вытекало из условий его научной жизни: сделав в 1860-е гг. жизненный выбор в пользу науки, с тех пор он ему не изменил. Но если для Ключевского наука являлась абсолютным и безусловным приоритетом, то у Милюкова была иная система ценностей и ориентиров. В итоге в его жизни политические страсти одержали верх над наукой и определили подходы к ней.

Потребность в субъективизме Начиная с 1870-х гг., наступает время субъективизма, отмеченного поразительным разнообразием разновидностей. Сторонники формулы Идеи двигают мир. Интерес вырабатывает идеи были среди как народников, так либералов и монархистов. Не только историки разных общественных направлений, но и историки, причислявшие себя к одному направлению, вкладывали разное содержание в такие понятия, как: идеалы, демократизм, прогресс. Последнее понятие отделялось от терминов развитие и эволюция, и противопоставлялось благу. Многообразие трактовок и теорий прогресса стало предметом историографического анализа С.Н. Булгакова.

Кризис или развитие В конце XIX Ч начале XX в. историков (П.Н. Милюкова, А.С. Лаппо-Данилевского) с новой силой влечет к себе философская мысль. Настойчивый поиск теории, способной обеспечить разумное общественное развитие, придает историческим трудам современность звучания и актуальность. Особо подчеркивается генетический момент: прошлое отражается в настоящем, настоящее в прошлом и в будущем. Характерной чертой русской исторической науки в последней трети XIX Ч начале XX в. являлось отсутствие единой господствующей или универсальной для всех методологии истории. Это обстоятельство отмечалось в советской историографии, где под универсальной и истинной подразумевалась марксистсколенинская идеология. Данное обстоятельство (а отсутствие лидирующих позиций у марксистов для этого времени очевидно) рассматривалось как доказательство кризиса буржуазной исторической науки на рубеже XIXЧXX вв. Однако уже в 1970-е гг. И.Д.

Ковальченко и А.Е. Шикло включали в обязательное для тех лет понятие кризиса буржуазной науки рассмотрение достижений корифеев русской исторической науки, подчеркивая созидательные тенденции в отечественной дореволюционной исторической науке и обосновывая мнение о том, что кризис в методологии не отменяет ее развития.

Многообразие концептуальных решений на рубеже веков свидетельствовало об известной свободе развития русской дореволюционной исторической науки.

Философия истории и методология истории Понимание содержания исторического процесса в сознании историков непременно опиралось на их общие системные методологические представления. Начиная с 1840-х гг., т.е. со времени увлечения отечественных интеллектуалов трудом Г. Гегеля Философия истории, постепенно становится привычным одноименный термин. Данную тенденцию для XIX в. Бердяев оценивал как основополагающую: Русская мысль в течение XIX века была более всего занята проблемами философии истории. На построениях философии истории формировалось наше национальное сознание. Не случайно в центре наших духовных интересов стояли споры славянофилов и западников о России и Европе, о Востоке и Западе.

Интерес к философии у каждого историка был свой. Некоторые историки шли к социальной философии от исторической проблематики, которая непрерывно эволюционировала вглубь и вширь, от исследования конкретных явлений Ч к размышлениям над структурой и смыслом истории. Этот путь требовал научных впечатлений и их осмысленного выражения. Его рождение в монументальных формах относится к 1920-м гг., когда был высказан взгляд на историю, отразивший опыт Первой мировой войны, русской революции и первых лет советской власти. Так, в 1923 г. в Берлине была опубликована книга Л. П. Карсавина Философия истории, написанная еще в первые годы советской власти в Петрограде, незадолго перед высылкой из страны в 1922 г. Она имела методологическое значение прежде всего для историков идеалистов, специализирующихся по отечественной истории. Вместе с тем в науке утверждается термин методология, чему в немалой степени содействовал выход в 1910 г. знаменитой книги А.С.

ашто-Данилевского Методология истории.

Социально-экономическая история Характерной чертой национальной исторической мысли во второй половине XIX Ч начале XX в. становится ее ориентация не столько на прошлое, сколько на историческую перспективу. В условиях устремленности общественных сил в будущее в этом контексте все чаще рассматривается в научной литературе и прошлое. Магистральной темой становится вопрос о путях развития России и судьбах капитализма. Начиная с 1880-х гг. значение приоритетной обретает социально-экономическая проблематика. Ее разрабатывают как исследователи народники (В.П. Воронцов, Н.Ф. Даниельсон так и церковные историки (А.

Яхонтов, А.С. Архангельский, Г. Левицкий, С.И. Смирнов). Как показал В.Л. Янин, влияние гражданских историков на историко-церковную науку было весьма серьезным. Многие ее представители при освещении проблем хозяйственной истории продолжали незавершенное исследование В.О. Ключевского. Архиепископ Сергий и Е.Е. Голубинский вполне удовлетворялись общим подходом, методами и результатом исследования Ключевского.

Экономические сюжеты в глазах историков имели свои преимущества. Они позволяли изучать и общество, и человека, находились на перекрестье обобщений социологии и законов человеческой природы. Политэкономические представления авторов оказывали заметное воздействие на современную историографию. Исследование народного быта стало ведущей темой творчества В.О. Ключевского, историков народнического направления.

Демократизация русской исторической науки Важное место в мировоззрении историков и их исторических представлениях в связи с глубокой и всесторонней демократизацией науки занимали моральные и нравственные критерии. Именно они обрели значение структурообразующего компонента концепции не только у народников, но и у ряда либералов (лчувство боли за народ, неоплатного долга перед ним). Нервом размышлений становится идея одновременности спасения общества и человеческой личности, поиск путей к обществу народного благосостояния, называвшегося исследователями по-разному, например гармоническим хозяйством. Очевидно, что русскую историческую школу характеризовали черты, в целом присущие национальной культуре. Среди них в историческом исследовании доминировали этические и психологические методы и подходы. Особо выделялся вопрос о роли человека в истории.

В самом тесном идейном взаимодействии шло развитие национальной исторической и экономической школ. Общим для них являлось уважительное отношение к производителю, выдвижение на первый план социальных вопросов, обостренное внимание не столько к идейной и идеологической проблематике, сколько к экономической, изучение которой рассматривалось в качестве ключа к решению важнейших проблем исторического познания.

Дальнейшее развитие получил принцип историзма. В полный голос прозвучал призыв к историзму мышления, высказывались соображения об историческом времени.

На рубеже XIXЧXX вв. Россия переживала не только культурный Ренессанс, но и могучую демократическую реформацию. Всякое общественное и литературное течение подвергалось острому обсуждению, что считалось единственно возможным. Особенно активно теоретически и познавательно шел творческий поиск общих закономерностей, намечался комплексный подход к определению ведущих проблем в историческом процессе, первостепенное внимание к духовности личности и общества, разносторонность источниковедческого и историографического анализа. В то время как в науке возобладала тенденция все большей дифференциации и анализа, она стремилась к интеграции и синтезу.

Возросло значение полемики. Объяснения одних и тех же проблем озвучивались представителями разных направлений. В том случае, если в дискуссиях не брала верх политическая составляющая, они обогащали науку. Мир отечественной исторической науки был сложнее, чем иногда он представляется в учебниках и учебных пособиях по историографии. Неизбежная классификация историков по основным направлениям ставит вопрос о гранях и возможности сотрудничества историков, принадлежавших к разным, враждебным, нередко не пересекающимся между собой направлениям. Так, анализируя творчество Л. А. Тихомирова, нельзя не согласиться с мнением И.А. Бунина о том, что лучшие консерваторы получаются из бывших революционеров и наоборот. Видимо, не случайно в последнее время в специальной литературе все чаще рассматривается общение ученых разных школ, анализируются человеческие связи историков (в частности, московской и петербургской школ, общение их представителей и их влияние на развитие и состояние исторической науки). Заслужили внимание в историографической литературе темы: народники и П.Н. Милюков, В.И. Семевский и либералы и т.д.

Научному сотрудничеству способствовала нашедшая понимание идея кооперации, которую разделяли многие: Л. А. Тихомиров и Н.К. Михайловский, видевший в солидарности главный признак простой кооперации, С.Н. Булгаков, М.И. Туган-Барановский И.Х. Озеров и др.

Каждое из четырех основных общественно-политических направлений:

консервативного, либерального, демократического, радикального Ч было многосоставным.

Развитие взглядов конкретной личности, переосмысление ценностей позволяли эти грани преодолевать и делали их подвижными. Классическим примером является личность Л.А.

Тихомирова. Как историк, предложивший свое понимание законов исторического развития, он выступил, уже став монархистом. Но само понимание его концепции и пути историка к ней требуют изучения системы его убеждений, в том числе и в бытность Тихомирова народником. Не менее ярким примером может служить жизнь историка, чья теоретическая принадлежность к народничеству не оспаривается, Ч В.И. Семевского. Он объединял вокруг себя людей самого широкого общественно-политического спектра: историков А.С. ЛаппоДанилевского, А. А. Корнилова, П.Н. Милюкова, С.Ф. Ольденбурга, С.А. Венгерова, С.П.

Мельгунова, публицистов с ярко выраженным общественным темпераментом В.А.

Мякотина, А.В. Пошехонова, В.Л. Бурцева и др.

Современный исследователь Б. П. Балуев подчеркнул значение В. И. Семевского самим перечислением тех, кто пришел попрощаться с историком на Литературные мостки Волкова кладбища: В. Д. Набоков и В. Д. Бонч-Бруевич, М.А. Антонович и Г.А. Лопатин, А.А. Кауфман и М.Д. Приселков, М.А Дьяконов и П.Е Щеголев, М. Горький и многие другие.

Способы научной коммуникации и получения научного знания отличались разнообразием. Хорошо известен факт профессиональной помощи С.Ф. Платонова П.Н.

Милюкову. Уже после защиты последним диссертации ему было предложено написать и опубликовать рецензию на книгу А.С. Лаппо-Данилевского Организация прямого обложения в Московском государстве, которая выросла из-под пера Милюкова в монографическое исследование. Но если П.Н. Милюков и Лаппо-Данилевский, принадлежавшие к одной генерации русских и европейских интеллектуалов, оказавшихся на гребне мучительных методологических поисков, являлись постоянными оппонентами, то С.Ф. Платонов и П.Н. Милюков (впрочем тоже почти ровесники), самоидентифицировавшие себя с конкретными школами (петербургской и московской), знаменовали движение этих школ навстречу друг другу.

Наряду со взаимообогащающими влияниями присутствовали разрывы, прерывистость и даже возвраты к ранее завоеванным наукой позициям для последующего рывка вперед. П.Н. Милюкову, например, концептуально ближе оказался С.М. Соловьев (что не мешало ему не соглашаться с соловьевской оценкой, данной Петру Великому), чем его непосредственный учитель В.О. Ключевский.

Бурное развитие переживали формы организации науки. Реформы 1860-х гг.

изменили общие условия ее развития. Университетский устав 1863 г. открыл более свободные возможности для развития научных концепций на университетских кафедрах и в целом для университетского образования. Либеральный устав содействовал оживлению научной работы не только в высших учебных заведениях, но и за их пределами.

Эпоха реформ способствовала повышению уровня образования, количественному росту научных исследований. Наступление нового этапа в развитии и организации исторических исследований в России позволило усовершенствовать инфраструктуру исторического образования и исторических исследований.

Pages:     | 1 |   ...   | 71 | 72 | 73 | 74 | 75 |   ...   | 79 |    Книги по разным темам