Geum.ru

Философия прав человека в русской культуре 09. 00. 13 религиоведение, философская антропология, философия культуры

Вид материалаДокументы

Содержание


4.1. «Культура прав человека и права человека в культуре»
Подобный материал:
1   2   3

Таким образом, нужно признать, что проблема прав человека в России не может быть адекватно рассмотрена и решена в политико-правовом поле. Более того, ограничение ее рассмотрения этим полем приводит к искажению смысла свободы личности и теоретической конфронтации различных ее толкований, что, собственно, и происходит в современном мире. Но не означает ли это, что проблема прав человека имеет более широкий смысл и должна быть соотнесена с общечеловеческими ценностями, занимающими в аксиологической иерархии более высокое место, чем ценности права и политики? Основываясь на результатах исследования, можно утверждать, что концепция прав человека имеет не политико-правовой, а культурологический смысл и должна быть систематизирована в терминах философии культуры. Как именно? На этот вопрос автор постарался ответить в главе 4 «Концепция прав человека в теории культуры».

В предыдущем разделе работы доказывалось, что культуральные условия являются необходимыми, а политико-правовые – достаточными для становления системы прав человека и как социального института, и как аксиологической рефлексии положения человека в мире. В четвертой главе данный феномен рассматривается с позиций диалектики внутреннего и внешнего, формы и содержания, сущности и явления. И в этом смысле универсальность культурологической сущности прав человека предстает в виде изменчивости культуры прав человека. Другими словами, необходимо различать права человека как часть культуры и культуру этих прав. Первое характеризует внутреннюю, содержательную сторону прав человека, а второе – внешнюю форму реализации этих прав, особенности их осмысления в конкретно-историческом процессе.


В параграфе ^ 4.1. «Культура прав человека и права человека в культуре» показано, что исследователи культуры прав человека, основываясь на адекватном (и принятом в данной работе) определении культуры, не идут дальше синонимизации терминов «культура прав» и «правовая культура». Это принципиальная ошибка. Культура прав человека соотносится с правовой культурой как пересекающиеся множества. Точно так же она соотносится с культурой этической, художественной, политической, религиозной – и вообще со всеми «отраслевыми» культурами. Это становится очевидно из анализа мнений как сторонников универсальности прав человека, так и сторонников культурного релятивизма. В принципе, эти две крайности очень схожи, потому что, вольно или невольно, в своих умозаключениях уходят от родового понятия «культура» к сегментивному.

Сторонники политико-правовой теории прав человека предполагают наличие определенных универсальных принципов и норм, применимых к любому человеческому обществу. Важнейшим фундаментальным принципом здесь, по их мнению, является принцип универсальности. Понятие «принцип» отражает внутреннюю сущность явления как диалектическое единство противоположностей или различий. Поэтому они не могут отрицать тот факт, что принцип универсальности предполагает и различие. Действительно, нечто «универсальное» (общее, всеобщее) в правах человека как реальное объективное явление, как реальный объективный процесс не существует вне неуниверсального (особенного или единичного).

Сторонники же культурного релятивизма считают, что различные исторические традиции, психология и культура разных государств не могут не повлиять в определенной степени на понимание прав человека, на политику и практику в этой сфере. Из этого государственные деятели, например, ряда восточных стран делают вывод, что нельзя считать стандарты и модели прав человека, принятые западными странами, единственными и нельзя требовать, чтобы все остальные подчинились им. Они определяют категорию «права человека» как явление, характерное лишь для «западных цивилизаций» и не соответствующее национальной культуре и традициям восточных стран.

Критики культурного релятивизма не без оснований полагают, что в тех случаях, когда традиционная культура действительно эффективно обеспечивает защиту прав человека, они будут органично вписываться в нее, не представляя для нее угрозы. Будучи таковой, традиционная культура может абсорбировать и применять права человека, и управляющее государство будет иметь больше возможностей для того, чтобы не только ратифицировать, но эффективно и в полной мере осуществлять международные документы, устанавливающие соответствующие стандарты. 

Все это выглядит довольно убедительно, кроме одного. Что понимается под «традиционной культурой»? Если это культура национальная, то ее нельзя рассматривать как нечто статичное, только традиционное. Национальная культура отличается подвижностью, исторической динамикой. Она все время обогащается как за счет развития своих внутренних сил (межпоколенческие культурные комплексы), так и за счет взаимопроникновения культур. Последнее достаточно хорошо осмыслено и в западной литературе.

Конечно, культурный релятивизм в том смысле, как он представлен в обсуждаемых в диссертации работах, тоже отчуждает права человека от культурного статуса этого же человека, заключая его в рамки одной-единственной культуры. Но если эти две крайности – универсализм прав и культурный релятивизм – не могут стать объяснительной гипотезой культурологии прав человека, то где искать такую гипотезу?

В качестве возможной альтернативы в диссертации предлагается рассматривать концепцию прав человека в трактовке РПЦ. Этот вариант тоже оставляет много вопросов, но в нем есть и ответы. Диссертант подробно анализирует позицию Патриарха Кирилла в данном вопросе, который, говоря о корпусе прав человека, имеет в виду набор конкретных прав и свобод. По его мнению, с которым согласен диссертант, доктрина прав человека возникла в Западной Европе в определенных исторических условиях и может и должна эволюционировать вместе с меняющимся миром. Кроме того, важное значение имеет реализация прав человека. Другими словами, права человека дают возможности, но их использование зависит от мировоззренческой позиции относительно того, что есть хорошо, а что есть плохо. Это мнение полностью соответствует гипотезе исследования о соотношении культуры прав и прав в культуре, а также не противоречит высказанному в предыдущем разделе работы положению о необходимых и достаточных условиях реализации прав человека. Но в дальнейшем позицию РПЦ автор рассматривает в критическом плане, ибо она отводит религии такую роль в формировании корпуса прав человека, которую диссертант считает избыточной. В целом предложенная РПЦ альтернатива как универсалистскому, так и релятивистскому подходам в отношении прав человека не является, как показано в работе, сугубо религиозной альтернативой. Она отражает необходимость культурологического понимания проблемы, выходящего за рамки правовых сентенций, но и не сводимого к каким-то определенным культурным приоритетам, даже если таковыми являются приоритеты религиозной культуры.

Однако рост влияния церквей разных конфессий в современной России и оформление православия как культурного императива национального сознания обнаружил культурологический смысл дискуссий, которые ранее считались сугубо политическими. Об этом говорится в параграфе 4.2. «Культурологическая дифференциация отношения к правам человека в современной России».

Концептуальное обоснование культурологического смысла прав человека требует определенной конкретизации, которую, следуя логике диссертации, автор проводит на материале русской культуры. Русская культура – явление уникальное. Это связано с тем, что:

1. Географически наше Отечество на протяжении всего своего существования находилось на перекрестке Западной и Восточной цивилизаций.

2. Наша культура сложилась позже большинства азиатских и европейских цивилизаций и находилась с ними в постоянном контакте, но никогда не опускалась до «голого» их копирования, а с XIX в. сама начала оказывать серьезное влияние на культуру других народов.

3. Формирование нашей культуры происходило не только в благоприятных условиях, но и в условиях насильственного насаждения чуждых образцов и идеалов, путем приказов и запретов, разрушения и наказания. Однако русская культура сумела создать свой своеобразный тип мышления и самочувствия, который нельзя однозначно отнести ни к восточному, ни к западному вариантам.

4. Русь (а затем Россия) всегда была многонациональным и поликультурным социальным организмом, который способствовал образованию особой единой культурной основы своей общей Родины.

5. Находясь на протяжении значительного периода своей истории в положении отстающей и догоняющей, Россия приобрела редкую способность не просто быстро усваивать передовые идеи, но и перерабатывать их, приспосабливать к своей культурной среде.

6. Для русского общества всегда были характерны большая напряженность, взрывоопасность, конфликтность, связанные: а) с господством власти (самодержавие, КПСС) и диктатом идеологии (религии, партии); б) с архаичной или крайне прочной и неповоротливой государственной машиной, поэтому единственной сферой для развития свободы была духовная сфера, где находили свое воплощение различные теории и идеи.

С религиозностью народа связана и его способность к высшему созерцанию («предстояние Высшему» у И.А. Ильина, «Непостижимому» у С.Л. Франка). От духовности народа зависит существование культуры, а также степень ее высоты. И.А. Ильин считал, что человек не может творить культуру, не чувствуя себя предстоящим тому, что он осуществляет в своем творчестве. Основания русской культуры противоположны. Ее ценности – совесть, справедливость, милосердие. Это культура цельности и соборности: цельное знание, неотделенность чувства и разума, истины и справедливости, личных интересов от общественных, коллективное, соборное и согласное духовное социальное бытие. Это культура главенства духовного над материальным, содержательного над формальным, нравственного над правовым. Это культура сочувствия, соучастия и сопричастности ближнему, а естественная ее основа политики и экономики – солидаристская парадигма. Славянскую культуру определяют как культуру «иоанновскую», по имени автора Апокалипсиса, ибо она ориентирована на Царствие Божие, на эру Добра и Милосердия.

В диссертации предпринят аналитический обзор русской философии культуры по критерию ее методологического значения для понимания сущности прав человека. И в этом смысле в качестве важнейшей ее особенности отмечается антропологизм, глубокий интерес к внутренней духовной жизни человека. Для русской философии культуры характерна иррациональность, особенно в метафизической проблематике. В ней нераздельны разум и чувства, главными являются темы любви, правды, духовного подвига. В начале ХХ в. русская мысль, основываясь на культурной традиции, выработала триаду: духовность, богочеловечество, соборность, которая противопоставлялась сущностным определениям европейской культуры – материализму, человекобожеству (или даже зверочеловечеству), индивидуализму и функционально-механическому принципу социального объединения. Русское самосознание в философии ХIХ в. отвергает рационально-механистическое мировоззрение Запада, а вместе с ним и узко-позитивистское отношение к правам человека. Это проявляется в конфликте кардиогнозиса П.Д. Юркевича и вульгарного материализма Н.Г. Чернышевского. В.С. Соловьев пишет диссертацию на тему «Кризис западной философии. Против позитивистов», а И.А. Ильин утверждает, что культура как внутреннее и органическое явление, захватывает самую глубину человеческой души. П. Новгородцев, Е. Трубецкой и другие важнейшей культурной доминантой признают религиозную веру, а Н. Лосский считает таковой стремление к абсолюту, С. Франк – степень погруженности в «непостижимое».

Принципиальным для русской философии культуры является осознание смысла жизни как самотождественности с другим. Ф.М. Достоевский констатировал: «Важно не то, чтобы жить, а то, для чего жить». Интересна в этом смысле концепция В.В. Медушевского, который показывает, как распадается плиромность (полнота) духа в западной культуре. Происходит разъятие истины, разделение истины, силы, любви, сущего. По теории И. Киреевского, западный человек стал понимать разумное, полезное, прекрасное, возвышенное и моральное разными частями своей души. Человек, человечество и его культура «психологического иллюзиониз­ма», по выражению свящ. Павла Флоренского, стали полыми внут­ри, утратив непостижимые богатства «умного чувства» (Диадох Фотийский, Григорий Палама), «Божьего чувства» (Ориген). Происходит рас­пад видения на представление и понятие. Представление и понятие, отщепившись от умного видения Истины, стали фантазийными. Несоизмеримость индивидного и коллективного происходит от разрушения соборности, сроднения людей любовью и красотой. При утрате любви культура выпала из мира онтологии в мир психический и мир вещный. Она утратила символическую организацию, связывающую ее духовностью, и стала знаковой, указывающей на материальный и психический миры. Выбор между добром и злом основывается на актах совести как органа различения добра и зла. Но связана со свободой, а свобода состоит в нравственном выборе, а не в материальном индетерминизме. Духовная свобода – способность добровольно определять себя к путям совершенствования в нравственном смысле. Свобода человека растет по мере его духовного очищения. Мы не являемся абсолютно свободными в смысле индетерминизма, как если бы наше произволение было ничем не стеснено, такую мысль можно найти у Н.А. Бердяева. Ему возражает И.А. Ильин: при такой свободе воли человек не мог бы меняться, испытывать благие влияния. Этой свободы ни у кого нет и никогда не было. Это была бы жизнь непредвидимого беззакония, духовного бессилия и неотторжимой бездны зла. Свобода дана человеку как «все возрастающая независимость от зла и пошлости».

В целом можно сказать, что русская философия культуры – это живой и динамичный организм. Она имеет сравнительно недолгую историю, тем не менее она внесла значительный вклад в сокровищницу мировой философской мысли. Русская философия культуры несет на себе отпечаток национального характера, национального психологического склада, особого типа мышления и мировоззрения, т.е. она является одним из ресурсов ретроспективного портрета народа. Концепции отечественной философии культуры всегда были связаны с конкретными социально-политическими обстоятельствами в стране. В ней никогда не было «голого» копирования западных философских теорий. Русские мыслители как бы отталкивались от чужого учения и предлагали самостоятельные построения. Русская философия культуры в своей основе высоконравственна. Нередко нравственный аспект был тем стержнем, вокруг которого строилась вся система.

Русская философия культуры никогда не занималась специально исследованием проблемы прав человека, поскольку предмет ее интереса – добро, зло, свобода, совесть – поглощал данную тематику. Решение вопроса о правах человека находилось в русле философского дискурса о свободе, целостности личности и ее духовности. Но именно на основе православно-гуманистической парадигмы русской философии культуры формировались представления о правах человека в тех культурных сферах, где они признавались ценностью.

В Заключении подводятся итоги исследования, и делается вывод о том, что права человека, представленные как ценность политики, не могут стать социальным идеалом, ибо борьба за них бессмысленна и бесперспективна. Но права человека как ценность культуры могут и должны быть критерием оценки положения человека в обществе и перспектив его самосовершенствования.

По теме диссертации опубликованы следующие научные работы:

Монографии

  1. Петров А.В. Права человека в русской культурной традиции /А.В. Петров.– Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2006. – 168 с. (12 п.л.).
  2. Петров А.В. Концепция прав человека в медицине: в 2 ч. Ч.1. Юридические и этические гарантии прав человека /А.В. Петров, Н.Н. Седова. – Волгоград: Изд-во ВолГМУ, 2004. – 132 с. (8,5 п.л.).
  3. Петров А.В. Концепция прав человека в медицине: в 2 ч. Ч.2. Юридические и этические гарантии прав социальных групп /А.В. Петров, Н.Н. Седова. – Волгоград: Изд-во ВолГМУ, 2007. – 144 с. (9,5 п.л.).

Статьи в журналах, рекомендованных ВАК
  1. Петров А.В. Автономия личности как право на принятие решений /А.В. Петров // Вестник Воронежского государственного университета. 2009. №2. С.38-42 (0,3 п.л.).
  2. Петров А.В. Перспективы развития концепции прав человека в философии и истории культуры /А.В. Петров // Вестн. Волгогр. гос. ун-та. Серия 7. Философия социология и социальные технологии, 2008, №2. С.168-172 (0,4 п.л.).
  3. Петров А.В. Пересечение понятий «добро» и «зло» в этике и праве / А.В. Петров // Наука, общество, человек: Вестник Уральского отделения РАН. Екатеринбург: УрО РАН, 2008, №3 (25). С.28-31 (0,4 п.л.).
  4. Петров А.В. Концепция прав человека в российской культурной традиции / А.В. Петров // Вестн. Волгогр. гос. ун-та. Серия 7. Философия социология и социальные технологии, 2008, №1. С.56 -59 (0,5 п.л.).
  5. Петров А.В.Права человека в монархической России как предмет научных дискуссий / А.В.Петров // Философия права. 2008. №3. С.16-19 (0,5 п.л.).
  6. Петров А.В. Права человека в культуре монархической России /А.В.Петров // Изв. Волгогр. гос. пед. ун-та. 2007. №4 (22). С.146-149 (0,3 п.л.).
  7. Петров А.В. «Права человека» в общественно-политических взглядах Н.Х. Бунге / А.В. Петров // Вестн. ВолГМУ. 2003. №9. С.208-211 (0,3 п.л.).
  8. Петров А.В. Проблема прав человека в творчестве В.И. Вернадского / А.В. Петров // Вестн. ВолГМУ. 2002. №8. С.189-194 (0,4 п.л.).



Малые научные издания

  1. Петров А.В. Предпосылки расхождений в отношении к правам человека между Россией и Западом / А.В. Петров. – Волгоград: Изд-во ВолГМУ, 2008. – 28с. (1,2 п.л.).
  2. Петров А.В. Философская рефлексия прав человека в России / А.В. Петров. – Волгоград: Изд-во ВолГМУ, 2008. – 24 с. (1п.л.).
  3. Петров А.В. Философские основания проблемы прав человека в русской культуре / А.В. Петров. – Волгоград: Изд-во ВолГМУ, 2008. – 30 с. (1,5 п.л.).
  4. Петров А.В. Абсолютное и относительное в оценке прав человека в России / А.В. Петров. – Волгоград: Изд-во ВолГМУ, 2008. – 32 с. (1,3 п.л).
  5. Петров А.В. История прав человека в России / А.В. Петров. – Волгоград: Изд-во ВМА, 2002. – 22 с. (1 п.л.).
  6. Петров А.В. Права человека и государство / А.В. Петров. – Волгоград: Изд-во ВГАСА, 2002. – 19 с. (1 п.л.).
  7. Петров А.В. Проблема прав человека в постсовременном обществе / А.В. Петров. – Волгоград: Изд-во ВМА, 2002. – 21 с. (1п.л.).



Статьи в федеральных периодических изданиях

и главы в коллективных монографиях



  1. Петров А.В. Познание политической реальности / А.В. Петров, А.Г. Каден // Мир политики: актуальные проблемы политологии. Гл.1. – Волгоград: РПК «Политехник», 2007. С.3-11 (0,5 п.л.).
  2. Петров А.В. «Золотой век» русской культуры / А.В. Петров // Культурология. Гл. 6. – Волгоград: Изд-во ВолГМУ, 2007. С.186-200 (0,8 п.л.).
  3. Петров А.В. Концептуальные особенности соотношения прав и свобод человека / Н.Н. Седова, А.В. Петров // Вектор. 2005. №2. С.78-84 (0,4 п.л.).
  4. Петров А.В. Комплементарность преподавания биоэтики и права в медицинском вузе / Н.Н. Седова, А.В. Петров // Вектор. 2005. №1. С.27-32 (0,5 п.л.).
  5. Петров А.В. Национальные особенности этико-правового регулирования в российской медицине / Н.Н. Седова, А.В. Петров // Медицинское право. 2004. №2. С.8-11 (0,6 п.л.).
  6. Петров А.В. Абсолютная монархия в свете концепций прав человека / А.В. Петров // Мир политики: актуальные проблемы политологии. Гл.5. – Волгоград: РПК «Политехник», 2003. С.71-77 (0,5 п.л.).
  7. Петров А.В. «Права человека» в истории цивилизации / А.В. Петров // Мир политики: актуальные проблемы политологии. Гл.3. – Волгоград: РПК «Политехник», 2002. С.83-90 (0,6 п.л.).
  8. Петров А.В. Общие черты и этапы развития культуры / А.В. Петров // Мир политики: актуальные проблемы политологии. Гл.7. – Волгоград: РПК «Политехник», 2001. С.98-106 (0,6 п.л.).
  9. Петров А.В. История развития естествознания / И.А. Петрова, А.В. Петров // Вестн. ВМА. – Волгоград, 1999. Т.55. Вып.5. С.204-207 (0,5 п.л.).

Статьи и тексты докладов, опубликованные в других научных изданиях

  1. Петров А.В. Национальные особенности становления власти в России / А.В. Петров // Власть в России: теория, традиции, перспективы. – Волгоград: Изд-во Принт, 2000. С.12-18 (0,3 п.л.).
  2. Петров А.В. Права человека в современной России / А.В. Петров // Медицина в начале нового века: достижения и перспективы. – Волгоград: Изд-во ВМА, 2002. С.285-286 (0,2 п.л.).
  3. Петров А.В. Проблема изучения концепции прав человека в современной высшей школе / А.В.Петров // Учебно-воспитательный процесс: традиции, проблемы, перспективы. – Волгоград: Изд-во ВА МВД России, 2003. С.81-93. (0,5 п.л.).
  4. Петров А.В. Национальные особенности соотношения правового и этического регулирования в России / А.В.Петров // Материалы I Всерос. Съезда (Нац. Конгр.) по медицинскому праву, Москва, 25-27 июня 2003г. – М., 2003. С.68-71 (0,4 п.л.).
  5. Петров А.В. Этические комитеты ЛПУ в системе защиты прав пациентов / Н.Н. Седова, А.В. Петров // Акт. пробл. правового регулирования медицинской деятельности. – М.: Изд-во «Юрист», 2004. С.32-35 (0,3 п.л.).
  6. Петров А.В. Этико-правовой смысл принципа конфиденциальности / А.В. Петров, С.А. Севрюк // Акт. пробл. правового регулирования медицинской деятельности. – М.: Изд-во «Юрист», 2004. С.326-329 (0,3 п.л.).
  7. Петров А.В. Концепция прав человека в медицинском образовании / А.В. Петров, А.Э. Поплавский // Гуманитарное образование и медицина. – Волгоград: Издатель, 2003. С.271-282 (0,5 п.л.).
  8. Петров А.В. Исторический метод в социологии медицины / А.В. Петров // Социология медицины – реформе здравоохранения. – Волгоград: Изд-во ВолГМУ, 2004. С.46-49 (0,3 п.л.).
  9. Петров А.В. Социальные функции института образования / И.В. Кагитина, А.В. Петров, Р.А. Кобылкин // Акт. пробл. политологии. – Волгоград: РПК «Политехник», 2004. С.47-55 (0,3 п.л.).
  10. Петров А.В. Методологические проблемы классификации прав человека в современном мире / А.В. Петров, М.Н. Шляпникова // Уч. записки. Вып.5. – Волгоград: Изд-во ВИЭСП (Волгогр. ин-т экономики, социологии и права), 2004. С.9-14 (0,4 п.л.).
  11. Петров А.В. Права медицинских работников в современной культуре / А.В. Петров // Гуманитарное образование и медицина. – Волгоград: Изд-во ВолГМУ, 2005. С.214-220 (0,3 п.л.).
  12. Петров А.В. Права человека в России как предмет научных дискуссий в культурологии / А.В.Петров // Гуманитарное образование и медицина. – Волгоград: Изд-во ВолГМУ, 2007. С.223-232 (0,7 п.л.).
  13. Петров А.В. «Справедливость» как категория права и этики / А.В. Петров, И.П. Носов // Гуманитарное образование и медицина. – Волгоград: Изд-во ВолГМУ, 2008. С.31-35 (0,3 п.л.).
  14. Петров А.В. Справедливость и автономия личности: конфликт ценностей современной демократии / Н.Н. Седова, А.В. Петров // Человек, общество, история: Методологические инновации и региональный контекст. – Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2008. С. 43-50 (0,5 п.л.).
  15. Петров А.В. Истоки и особенности правовой культуры России / А.В.Петров // Второй Российский культурологический конгресс с международным участием «Культурное многообразие: от прошлого к будущему». – Санкт-Петербург: ЭЙДОС, АСТЕРИОН, 2008. С.492-493 (0,2 п.л.).