Д. И. Народонаселение дореволюционной России: источники и методы работы с ними. Учебное пособие
| Вид материала | Учебное пособие |
СодержаниеN губернии, по вероисповеданиям, по статистической переписи 18.. г.), В (о числе раскольников разных сект, находящихся в N |
- И. Б. Ардашкин Методы и технология социальной работы Учебное пособие, 2367.02kb.
- Учебное пособие для студентов исторических специальностей Павлодар, 1444.91kb.
- Регламентирующие методы управления, 75.96kb.
- Г. Р. Державина академия управления и сервиса кафедра менеджмента и маркетинга учебное, 1147.35kb.
- И. Г. Мосина стратегический менеджмент принципы и методы Учебное пособие, 3318.54kb.
- В. Е. Никитин биомедицинская этика учебное пособие, 1537.51kb.
- Учебное пособие «управление персоналом» для студентов заочного обучения специальности, 1516.37kb.
- Учебное пособие Коломна 2004 удк 37(018) (075., 1438.92kb.
- Учебное пособие для вузов, 757.74kb.
- Учебное пособие Иваново 1998 удк 621. 315., 858.3kb.
Во всеподданейших отчетах губернаторы обязаны были указать общую численность населения по губернии за год (на 1 января следующего, по сравнению с отчетным, года), разницу в численности населения по сравнению с прошлым годом и факторы, приведшие к увеличению либо уменьшению численности населения. Общая численность населения определялась путем прибавления (изъятия) цифры, характеризующей естественное и механическое движение населения за отчетный год к численности населения за предшествующий ему год. Губернаторы Архангельской и Вологодской губерний неоднократно подчеркивали, что механическое движение населения, а именно вселения на территорию губерний или выселения с них на протяжении второй половины XIX в. носили единичный характер (не были распространены) и были связаны с хозяйственной (профессиональной) деятельностью переселившихся. Эти переселения, по мнению губернаторов, не вносили каких-либо существенных изменений в структуру народонаселения, не влияли на динамику численности, т.к. эмиграция из губерний незначительно превосходила иммиграцию. В целом, согласно ГО, механическое движение населения было ничтожно и не оказывало существенного воздействия на демографическую ситуацию в губернии. Поэтому, начиная с 60-х гг. XIX в. погодовая численность населения в ГО определяется исключительно через исчисление естественного движения населения.
Первоначальные сведения об естественном движении населения содержались в метрических книгах, ведение которых повсеместно было возложено на церковь. Общим недостатком метрических книг в России было то, что они представляли собой оформление церковных обрядов, а не регистрацию родившихся, умерших и вступивших в брак. На этом основании в метрики записывались не день рождения, а день крещения, не день смерти, а день похорон. Таким образом, в метрики не попадали мертворожденные, младенцы, умершие до прохождения таинства крещения, самоубийцы, как лишающиеся христианского погребения, все браки, совершаемые гражданским порядком, т.е. лица по той или иной причине не попадавшие под действие церковных обрядов. По той же причине в метрики не включались иноверцы и отколовшиеся от церкви лица.
Кроме того, “в тех губерниях или епархиях, где, по особенной разбросанности населения, приходы оказываются чрезвычайно растянутыми, там, именно по этой причине, метрические записи не могут вестись своевременно, во всей полноте и с надлежащей точностью. В некоторых северных местностях и в Сибири, есть такие приходы, в которых прихожане вынуждаются, так сказать, раскольничать или отступать от обрядов православных; дети иногда крестяться очень поздно по рождении, иногда умирают вовсе не крещенными”.
Метрические книги, также как клировые и исповедальные ведомости являются ценнейшими источниками для характеристики населения. В них содержится информация о естественном движении, т.е. разнице между числом родившихся и числом умерших за определенный период времени, численности, сословном, этническом составе населения, другая важная информация. Но все эти источники характеризуют население отдельных приходов. На их основе можно изучать историю поколений, отдельных семей, строить генеалогические таблицы. Материалы церковного учета населения должны являться основными источниками для характеристики народонаселения отдельных населенных пунктов либо волостей. В нашем исследовании данный вид источников не привлекался. Мы использовали обобщенные результаты. Сведения церковного учета поступали первоначально в полицейские управления, а, в последующем, в ГСК, где обрабатывались и сводились в единые ведомости по уездам и в целом по губерниям. Затем они включались в ГО. Методика изъятия сведений из церковных документов, доставки их в ГСК и последующей обработки, по всей видимости, могла привести к ошибкам и искажениям. В этом случае первичные материалы, содержащиеся в метрических книгах и клировых ведомостях, могут помочь определить размер погрешности и ликвидировать ее. Но для нашего исследования это не суть важно. Возможные искажения вносились не специально, а в результате несовершенства в методике получения, сводки и обработки первичного материала. Поэтому неточности в итоговых ведомостях, помещаемые в том числе и в отчеты губернаторов, оставались примерно на одном уровне на протяжении изучаемого периода. Это позволяет, как минимум, выявить тенденции, определить динамику в развитии населения по отдельным уездам и в целом по губернии.
Обязанность извлечения сведений из метрик и подачи их в губернскую канцелярию лежала на епархиальных духовных консисториях. Но до 60-х гг. XIX в. общих правил и рекомендаций на этот счет не существовало. Поэтому местное духовенство подавало сведения по своему усмотрению, что не приводило к получению единообразных материалов. 4 ноября 1865 г. Центральным Статистическим Комитетом по соглашению Святейшего Синода с МВД были составлены подробные правила и формы для извлечения сведений об естественном движении населения из метрик. В них рекомендовалось все материалы распределять по месяцам года, умерших распределять по каждому году возраста особо, при браках показывать семейное состояние и возраст жениха и невесты. Циркуляром МВД устанавливались следующие правила сбора сведений о естественном движении и численности народонаселения губерний. “Для ведения верного счета народонаселения каждой губернии (посредством причисления каждый год родившихся и переселившихся из других губерний и исключения умерших и выселившихся): начальники губерний обязаны командировать однажды в год, к 1-му февраля, в духовную консисторию благонадежных чиновников, преимущественно из окончивших курс в высших учебных заведениях, для извлечения из метрических документов сведений о числе родившихся (особо незаконнорожденных), умерших и браком сочетавшихся - снабдив сих чиновников постановлением и ясною формою, удовлетворяющую всем требованиям ведомости о народонаселении, приложенной к всеподданейшему отчету о состоянии губернии.
Как уже отмечалось, ГО, помимо цифры численности населения, в обязательном порядке должен был содержать ведомость об естественном движении населения за отчетный год. Ведомость № 3 “О движении народонаселения”, помещаемая в “Обзорах” губернии после 1870 г. была аналогична ведомости № 23 “Приложений” к ГО (1837-1870 гг.), правда, последняя называлась “О состоянии народонаселения”. В то же время в форме имеются различия. В ведомости № 3 не указывалось общее число жителей (исключение “Обзоры” Архангельской губернии после 1890 г.); графа “число родившихся” имела подразделы на “законнорожденные” и “незаконнорожденные”, в ведомости № 3 вместо графы “разность между числом родившихся и умерших” ведомости № 23, присутствует графа “прибыль или убыль”. Итоги по графам в ведомости № 3 давались отдельно по городам и уездам, чего не было в ведомости № 23. Примечание первое к форме ведомости № 23 требовало давать сведения о сословном составе населения губернии. В “Обзорах” же данные сведения были выделены в специальную ведомость литер А (“Население губернии по сословиям”) с подробнейшим перечислением всех сословных групп и места их проживания в губерниях, уездных и заштатных городах и в уездах. Графа “число браков” из конца таблицы ведомости № 23 перенесена в начало в ведомости № 3. Б.Г.Литвак, подробно остановившийся на изучении формуляра губернаторского отчета в целом и, в частности, данных двух ведомостей, сделал следующее заключение: “Форма ведомости № 3 более стройна и кратка, она вобрала в себя некоторые сведения, который в ведомости № 23 давались описательно в подстрочном примечании, а от некоторых частностей... просто отказалась”. В целом же и ведомость № 23 и ведомость № 3 аналогичны по содержащимся в них сведениям и характеризуют величину и характер естественного движения населения губернии за отчетный год.
Ведомость литер Б “Обзора” (“Население губернии по вероисповеданиям по статистической переписи ...”) соответствовала ведомости № 26 “Приложений (“Об иноверцах в такой-то губернии”). А ведомость литер В “Обзора” (“О числе раскольников разных сект”) соответствовала ведомости № 25 “Приложений” под тем же названием. Правда, в ведомость литер Б “Обзора”, в отличие от ведомости № 26 “Приложения” была добавлена графа о численности православного населения и раскольников.
Формуляр 1870 г. действовал в течении четверти века. 11 апреля 1897 г. была составлена новая “Программа для составления губернаторских отчетов”. Назначение отчета, по новой “Программе” определялось следующим образом: “Во всеподданейшем отчете о состоянии губернии должно быть изъяснено в кратком и связном очерке, чем именно отразился (благоприятно или неблагоприятно) отчетный год на различных сторонах материальной, умственной и нравственной жизни губернии”. Претворение в жизнь данной программы привело к тому, что ГО практически потеряли присущую этой разновидности документации специфику и превратились, по определению, данному в 1912 г. Председателем Совета Министров В.Н.Коковцевым, в набор “общих умозаключений и теоретических построений”. Правда, несмотря на то, что в “программе” 1897 г. “Обзор” как составная часть отчета отсутствовал, на практике и в начале ХХ в. они продолжали составляться и публиковаться на основе формуляра 1870 г.
Главной, если не основополагающей, проблемой при работе с любым источником является проблема достоверности содержащейся в нем информации. Вопрос о достоверности сведений ГО о народонаселении был впервые поставлен Б.Г.Литваком, рассмотревшим данную проблему в контексте достоверности “отчета” как исторического источника. Исследователь приходит к выводу, что ни губернатор, ни ГСК, ни низовые структуры, отвечавшие за предоставление первичных статистических материалов практически никакой прямой ответственности за уровень подаваемых сведений не несли. Так, в инструкциях подчеркивалось, что “губернаторы... должны стараться иметь самые точные и по возможности подробные сведения о состоянии губернии во всех отношениях”. Особо подчеркнем: губернатор “должен стараться”, что необязательно вело к получению точных сведений. Главной задачей ГСК являлось установление “правильнейших способов собирания... точных статистических сведений о количестве и качестве земель, народонаселении и производительных силах губернии и в поверке и обработке этих сведений по однообразным формам, установленным МВД”. Фактически, в этой формулировке ответственность ГСК определена весьма нечетко. Говорить же об ответственности уездных и становых полицейских учреждений приходится с еще большей натяжкой и осторожностью, т.к., во-первых, они были лишь передаточной инстанцией, поэтому не отвечали за верность подаваемых сведений, и, во-вторых, контроль за их деятельностью по этому вопросу практически отсутствовал. В итоге Б.Г.Литвак приходит к выводу, что “степень ответственности за достоверность сведений губернаторского отчета была прямо пропорциональна ответственности за непосредственные функции аппарата управления. Из 15 перечисленных в § 396 “Свода законов...” упущений и злоупотреблений, за которые губернаторы подвергались взысканиям, нет даже намека на неточность или ошибочность в отчетах”. Несмотря на такой весьма неутешительный вывод, исследователь заключает, что степень достоверности губернаторских отчетов весьма высока. Он априорно устанавливает градацию достоверности сведений, исходя из степени необходимости для повседневной деятельности губернских учреждений собираемых данных и степени строгости контроля их достоверности со стороны МВД. Б.Г.Литвак разбил все содержащиеся в отчетах и "обзорах" статистические и цифровые сведения на три группы: “более вероятной достоверности”, “вероятной достоверности”, “сомнительной достоверности”. Материалы из первой группы, по мнению исследователя, наиболее близко затрагивали непосредственные функции администрации и поэтому тщательно контролировались. Материалы второй группы охватывали предметы, важные для административной практики, и поэтому в различной мере, но все же подвергались систематическому контролю. Сведения из третьей группы имели опосредованное значение для административной практики, к тому же, по объективным причинам, их было трудно проверить. Такая проверка, по всей видимости, и не проводилась. Первая и вторая группа ведомостей “так или иначе черпали свои сведения в конечном итоге из систематических делопроизводственных записей. Эта регистрация в каждый данный момент записи не имела никаких иных целей, кроме фиксации, поэтому она менее всего была подвержена какому-либо сознательному искажению действительности”. Ведомости № 25 и 26 “Приложений” Б.Г.Литвак отнес к первой группе, а ведомость № 23 - ко второй. То есть, по мнению исследователя, сведения, характеризующие народонаселение подвергались определенному контролю и проверке, следовательно степень их достоверности достаточно высока. Мы присоединяемся к выводу о высокой степени достоверности содержащихся в тексте ГО сведений о естественном движении, сословном и вероисповедальном составе населения. Однако, отнесение ведомости №26 (о раскольниках) к первой группе вызывает возражения. Общепризнанным является факт, что официальный учет старообрядческого населения был занижен и охватывал лишь малую его часть. Соответственно, на наш взгляд, данные ведомости №26 не могут быть отнесены не только в группу “более вероятной достоверности”, но и в группу “вероятной достоверности”. Наибольшие сомнения в достоверности вызывают материалы о ежегодной численности населения губерний. Сомнения обусловлены несколькими причинами. Во-первых, включаемые в отчет данные базировались либо на сведениях, получаемых из полицейских управлений, либо путем учета естественного движения населения без включения данных о механическом движении, которое, при всей своей незначительности, все-таки имело место. Во-вторых, при обработке сведений и включении их в текст ГО, могли вкрадываться ошибки и описки. Так, в отчете Архангельского губернатора за 1890 г. отмечалось, что “во всеподданейших отчетах общая цифра населения Архангельской губернии в 1878 и 1880 гг. была показана ошибочно на несколько тысяч человек более действительного. Эта ошибка перешла и в последующие отчеты”.
Аналогичные факты отмечались и в Вологодской губернии. ГСК, по мере обнаружения ошибок и неточностей, вносил соответствующие исправления и коррективы, но мы не можем с полной уверенностью утверждать, что все ошибки и описки были выявлены и исправлены. Результатом несовершенства методики изъятия, обработки и обнародования первичных материалов стало прогрессирующее завышение сведений о численности наличного населения, что показала перепись 1897 г. По данным ГО на 1 января 1897 г. проживало в Архангельской губернии около 360 тыс., в Вологодской губернии - около 1400 тыс. человек. Перепись 1897 г. выявила на конец января 1897 г. в Архангельской губернии - около 345 тыс., в Вологодской - около 1342 тыс. человек (наличное население). Поэтому, говорить о достоверности содержащейся в отчетах губернаторов численности населения, на наш взгляд, нельзя.
Несмотря на это, ГО являются ценнейшим источником, поскольку позволяют выявить основные черты и тенденции развития народонаселения, охарактеризовать некоторые аспекты его внутренней структуры применительно к длительным периодам и отдельным регионам.
Основной массив губернаторских отчетов за XIX - начало ХХ вв. отложился в Российском государственном историческом архиве (РГИА) в г. Санкт-Петербурге. По Архангельской губернии в РГИА сохранились отчеты губернатора за 1858-1904, 1906, 1908-1909, 1911-1914 гг., обозрения губерний за 1863, 1867, “Обзоры” губернии за 1880, 1900 и 1907 гг.; по Вологодской губернии отчеты губернатора за 1858-1899, 1901-1904, 1911 гг., обозрения губернии за 1860 г., статистические сведения за 1869 г., обзор губернии за 1913 г.
Таким образом, ГО за ряд лет в РГИА отсутствуют. В этой ситуации весьма важными являются документы, хранящиеся в местных архивах.
Государственные архивы Архангельской области (ГААО), Вологодской области (ГАВО) и Национальный архив Республики Коми (НА РК) содержат первичные материалы о населении по отдельным городам, уездам и волостям, в том числе сведения о сословном и вероисповедальном составе населения, о естественном и механическом движении населения. В архивах отложились многие документы, представляющие собой подготовительный материал к ГО, а также и копии отчетов за отдельные годы.
Как уже отмечалось, центральным органом общегосударственной статистики населения в России с середины XIX в. являлся Центральный Статистический Комитет. Статистика населения в системе ЦСК осуществлялась в форме обобщения текущей отчетности, поступавшей из губернских статистических комитетов и изымавшейся из губернаторских отчетов. Начиная с конца 1850-х гг. ЦСК приступил к публикации разнообразных сведений как текущей статистики, так и единовременных исследований. С 1867 г. издания ЦСК приобрели систематический характер.
Опубликованные ЦСК материалы, посвященные населению, можно разделить на три основные группы: 1) сведения о естественном движении населения с 1867 по 1910 гг.; 2) сведения о численности наличного населения, распределении его на городское и сельское, по вероисповеданиям и сословиям; 3) списки населенных мест и волостей.
Первая группа содержала информацию о числе родившихся, умерших и заключенных браков в Европейской части Российской империи, с распределением сведений по губерниям, уездам, месяцам года, возрасту умерших и вступивших в брак, вероисповеданиям. Как показал анализ, материалы о естественном движении населения северных губерний, опубликованные ЦСК, незначительно отличаются за большинство лет от данных, содержащихся в отчетах губернаторов.
Имеющиеся существенные расхождения за ряд лет были связаны, скорее всего, с ошибками и описками при обработке поступавших в ЦСК материалов. Данное заключение основывается на том, что сложно представить, будто бы ГСК, подготавливая идентичные сведения и для ГО, и для ЦСК, сознательно предоставлял различные сведения.
Чиновники ЦСК связывали неполноту доставляемых сведений с “составом населения губерний, их территориальной обширностью и административной организацией”, т.е. перекладывали ответственность на местные власти. Но это не дает ответа на вопрос о причинах расхождения между сведениями ЦСК и ГО за отдельные годы.
Несмотря на имеющиеся расхождения, материалы ЦСК о естественном движении населения значительно дополняют данные ГО, дают возможность охарактеризовать внутренние процессы, проходившие в населении, прежде всего - в выявлении средней продолжительности жизни, семейно-брачных отношениях, соотношении мужской и женской смертности и т.п.
Сведения о наличном населении первоначально брались из отчетов губернаторов. Об этом свидетельствует полное совпадение данных отчетов губернаторов северных губерний за 1856 и 1858 г. с материалами, содержащимися в “Статистических таблицах Российской империи”. (Вып.1, 2).
С 1860-х гг. ЦСК отказывается от прежнего метода получения сведений о численности населения. Основным способом получения информации о численности и составе населения становятся административно-полицейские переписи. Во второй половине XIХ в. ЦСК подготовил и провел шесть общероссийских административно-полицейских исчислений населения: в 1859, 1863, 1867, 1870, 1882 и 1896 гг. Материалы переписей 1863, 1867, 1870 и 1882 гг. были опубликованы. ЦСК постарался снять с себя всякую ответственность за их полноту и достоверность, т.к. они “были получены не научно-организованным способом, а полицейским порядком”. В конце XIX в. от практики проведения полицейско-административных переписей отказались полностью.
В начале ХХ в. (с 1904 г.) ЦСК, помимо публикации обработанных материалов о естественном движении населения, стал регулярно публиковать в своих “Ежегодниках” данные о численности населения, получаемые опять-таки из полицейских управлений. При ближайшем рассмотрении опубликованные материалы оказываются крайне неубедительными. “Если произвести простейший контроль опубликованных ЦСК данных, то есть сопоставить разницу между численностью населения на начало и конец года с цифрой естественного прироста, то оказывается, что общий прирост населения как на территории государства, так и по Европейской России за ряд лет на сотни тысяч, а иногда и на миллионы превышает естественный прирост, хотя очевидно, что этого не могло быть, поскольку сальдо внешней миграции России, вообще очень низкое по сравнению с естественным приростом, было отрицательным, а из Европейской России происходил отлив населения в азиатские губернии”.
Прогрессирующее завышение в начале ХХ в. численности населения в изданиях ЦСК было связано с тем, что на рубеже XIX-ХХ вв. население становится более подвижным, усиливаются миграционные процессы, прежде всего переселения на окраины Империи и в города. Происходили существенные сдвиги в размещении народонаселения в стране. ЦСК начал принимать во внимание переселение населения на окраины лишь с 1909 г., и то не в полном объеме, а отток населения в города почти полностью игнорировался. Это вело к искажению (завышению) общей численности населения. Однако темпы перемещения населения на территории страны не были одинаковыми. Всю территорию Российской империи в период конца XIX - начала XX в. можно разделить на три части: территорию массового выхода населения, территорию массового притока населения и территорию, практически не участвующую в переселенческом движении.
В.М.Кабузан рассмотрел влияние переселенческого движения на достоверность текущего (полицейско-административного) учета населения и пришел к заключению, что “текущий учет содержал искаженные показатели по губерниям и районам массового выхода переселенцев... В районах же старого заселения с невысокими темпами миграционного движения полицейский учет приводил к сравнительно достоверным данным о населении (Прибалтика, Север, Северное и Южное Приуралье)”. Данный факт делает материалы текущего учета населения Севера Европейской России, производимого административно-полицейским способом, вполне пригодными для использования при условии уточнения их сведениями о естественном и механическом движении и опираясь на материалы местных и общероссийских переписей.
В географо-статистические издания ЦСК, включались сведения о местонахождении и величине населенных пунктов, расстоянии их от становых квартир, уездных либо губернских центров, приводились данные о числе домов в городах и дворов в сельской местности; о численности населения обоего пола. Кроме того, в издании под названием “Списки населенных мест Российской империи” содержалась информация об этнографическом составе населения губерний. Данные сборники представляют большой интерес для исторической географии, т.к. позволяют охарактеризовать процесс расселения населения, возникновение или исчезновение населенных пунктов.