Литературно-публицистическое наследие патриарха Никона: принципы работы автора середины второй половины XVII века
| Вид материала | Автореферат |
- Во второй половине XVII века Калужская земля стала местом, где скрывались от преследования, 219.92kb.
- Тематическое планирование по литературе. 10 класс, 31.14kb.
- Урок Русская литературно-критическая и философская мысль второй половины 19 века Расцвет, 303.38kb.
- Профетизм в жизни патриарха никона, 264.28kb.
- Автору программы или учителю. Таким образом построены разделы «Проза второй половины, 126.74kb.
- Наследие и. Канта и г. В. Ф. Гегеля и дискуссия по проблеме правового государства, 340.38kb.
- "Магический реализм" Густава Майринка, 287.99kb.
- Тематическое планирование курса литературы в 10 классе, 321.4kb.
- Сочинение по своей форме должно соответствовать одному из жанров научной, художественной, 24.45kb.
- Никоноведение: библиография, историография и историософия, 2493.54kb.
В переписке патриарха Никона с царем Алексеем Михайловичем отразились непростые отношения между государем и архипастырем: духовная дружба, вражда и попытки примирения. Выделены четыре периода этой переписки, получившие условные названия по месту пребывания адресанта. Письма отличаются по форме, тематике, уровню «литературности», степени проявления личностного начала и авторского «я».
^ Письма патриарха Никона царю Алексею Михайловичу и традиции русской деловой письменности. Новгородский период (1650-1652 годы) представлен 15 письмами митрополита Никона к царю (6 из охваченного восстанием Новгорода – 1650 год; и 9 составлены во время путешествия в Соловецкий монастырь за мощами митрополита Филиппа – 1652 год), они неоднократно издавались как исторические источники (С.М. Соловьевым, М.Н. Тихомировым, С.В. Лобачевым, Г.М. Коваленко – Т.А. Лаптевой – Т.Б. Соловьевой) по подлинникам, хранящимся в РГАДА (ф. 96 (Сношения России со Швецией), оп. 1, стлб. 3, ч. 1-3; ф. 153 (Духовные российские дела), оп. 1, д. 20, ч. 1-73; ф. 142 (Царские подлинные письма), оп. 1, д. 382). По форме и содержанию новгородские и соловецкие письма Никона царю представляют собой приказные «отписки», которые подчинялись строгим законам деловой письменности, находившейся за пределами традиционной книжной культуры.
На выбор формы и характера делового письма Никона оказывали влияние исторические события, активным участником которых он был: в «отписках» Никона появлялись пространные описания, отличавшиеся большей субъективностью повествования и меньшей установленностью жанровых признаков. Описания чувств и эмоций, отношение к предмету повествования, «разбавление» канцелярского языка старославянизмами и элементами живого разговорного языка, сочетание народной образности и учительного красноречия – все это выводило «отписки» Никона за границы приказного делопроизводства и сближало их с частными письмами, обладающими открытой структурой и своими законами бытования и функционирования. Тенденция влияния в XVII веке литературы на документ (В.П. Адрианова-Перетц, В.В. Данилов, А.А. Назаревский, С.С. Волков, А.С. Демин, Е.К. Ромодановская) особенно ярко проявилась в «отписках» митрополита Никона.
Новгородские «отписки» Никона содержат примеры усиления личностного начала в деловой письменности. Тщательно подбирая лексику с теми оттенками значения, которые в наибольшей степени соответствуют той или иной ситуации, Никон противопоставляет умение владеть разными формами ведения беседы способности врагов в основном к материальному разрушению; выстраивает семантические ряды из слов с корневым, синонимическим и деривационным повтором. Зная законы построения и функционирования разных видов деловой письменности, Никон свободно применяет их на практике.
Московский период (1653-1656 годы) представлен 6 письмами царю, которые Никон, уже патриарх Всея Руси, составлял во время походов по монастырям. Изданные в XIX веке (П. Бартенев, архим. Аполлос (Алексеевский), Ф. Буслаев) они хранятся в РГАДА, ф. 142 (собр. Царских подлинных писем), оп. 1, д. 383, 384, 385, 386, 387, 388. Все письма мной точно датированы: 26 января 1653 года, 27 февраля 1654 года, 2 и 3 февраля 1655 года, сентябрь и 16 декабря 1656 года. По типу повествования и сказовой манере изложения они напоминают особый вид дружеской переписки - «грамотки», сочинения с открытой структурой, для которых строгое следование формулярным требованиям и законам эпистолярного жанра не было обязательным. В письмах Никона сочетаются разные формы речи: живая разговорная и книжная, восходящая к тестам Священного Писания.
В личных письмах царю Никон показал индивидуальную манеру письма, выразившуюся в преодолении на письме сухого делового стиля. Соблюдая формулярные требования эпистолярного жанра, патриарх демонстрировал и свободное владение разными формами речи, общаясь с царем как его друг и единомышленник, не по долгу (как в новгородский период), а по велению души.
Воскресенский период (1658-1666 годы) охарактеризован по 17 письмам Никона царю, среди которых преобладающим жанром стал жанр послания. Они сохранились в РГАДА, ф. 27 (приказ Тайных дел), оп. 1, д. 140, ч. 1-9 и в ГИМ, в Синодальном собрании свитков; издавались Н.И. Субботиным и Н.А. Гиббенетом. Почти все воскресенские сочинения Никон называет «писмами», подчеркивая их главное назначение служить формой личного общения с царем. Обсуждение с царем важнейших в биографии патриарха событий требовало привлечения разнообразных художественных средств, при помощи которых Никон выстраивал систему доказательств собственной правоты, оказывал эмоционально-дидактическое воздействие на царя. А темы «царя» и «патриарха» превратили «воскресенские» письма Никона в яркие публицистические послания.
Тема «царя» обсуждается в двух направлениях: о том, каким правитель быть не должен («запреты»), и об идеальном правителе. «Запреты» имеют форму кратких и лаконичных формулировок о поступках Алексея Михайловича, которые, по Никону, ущемляют права и свободу Церкви. Образец идеальных отношений светской и церковной властей, в том числе и имущественных, Никон находил в домонгольском и монгольском периодах русской истории. Поучая царя, автор использовал такие способы словесного творчества, которые делали повествование одновременно обличительным и эмоционально окрашенным: иронию, риторические вопросы, обращения к адресату, апелляцию к событиям исторического прошлого.
В изложении представлений об идеальном правителе Никон обращался к художественным приемам словесного творчества, которые способствовали бы усилению дидактического начала повествования. Главное требование патриарха к царю – обладание важнейшими христианскими добродетелями. Автор обращается к традиционному приему древнерусских книжников, которые сравнивали деяния великих князей и царей с деяниями их предшественников в библейской, мировой и отечественной истории и выстраивали длинные ряды образцов-подобий. Ряд Никона: «израилевы» цари – Давид, Соломон, Езекия, Иосия; цари христианские – Константин Великий и Владимир Святославич. Сравнивая Алексея Михайловича с «израильскими» царями, Никон предлагал Алексею Михайловичу программу покаяния, призывал его к очищению грешной души. Соотнося поступки царя с конкретными событиями Священной истории, Никон встраивал современную обстановку в сакральный контекст, предлагая царю в той или иной ситуации воспользоваться традиционным способом поведения, заложенным в канонических источниках. Сравнение русских великих князей и царей с Константином Великим и Владимиром Святым имело в Древней Руси свою традицию: воспринимаемые как идеальные правители, они постоянно привлекались для поднятия авторитета великокняжеской, а затем царской власти, особенно в сочинениях, обосновывавших автокефалию Русской Церкви. Аналогии между царем Алексеем Михайловичем и византийским императором Константином усилились в середине XVII века в связи с приобретшей особую популярность в среде русского правительства идеей о вселенской миссии русского православного царя как освободителя всех православных христиан от иноверцев. Во второй половине XVII века в условиях возраставшего западного влияния проблема сохранения царем Алексеем Михайловичем православия стала особенно актуальной. Но тема нравственности православного царя раскрывалась Никоном и под воздействием его личных взаимоотношений с Алексеем Михайловичем: патриарх призывал царя проявлять человеческие качества по отношению к нему лично. Разные типы отношений с царем – как с человеком, олицетворяющим государство, и как с христианином, нуждающимся в духовной опеке, определили здесь способы авторского самовыражения и особенности проявления авторского «я».
Тема «патриарха» раскрывается при помощи стилистических приемов и способов, которые помогают Никону формулировать мнение о качествах пастыря и границах патриаршей власти. Прежде всего это прямое и безапелляционное высказывание, имеющее декларативный характер, которое, как правило, подтверждается ссылкой на тексты Священного Писания. Патриарх Никон формулирует свои убеждения таким образом, чтобы они соответствовали и концепциям особых церковно-государственных отношений, изложенным в памятниках византийской правовой мысли, получивших популярность в России в середине XVII века в связи с церковно-обрядовыми преобразованиями («Эпанагога» и «Алфавитная Синтагма» в изложении иеромонаха Матфея Властаря, печатная книга «Кормчая»). Никон выбирал из всего спектра определенных византийским церковным законодательством функций и свойств архипастыря только те, которые соответствовали его личным представлениям о первосвятителе и наиболее полно отражали его взгляды на церковную власть в выстроенной им системе аргументации «симфонических» взаимоотношений властей, где духовная власть выполняет направляющую функцию.
Сложной структурой, разветвленной системой аргументации и разнообразием источников отличаются два послания Никона из Воскресенского монастыря, посвященные нескольким вопросам: об опечатании на Московском подворье бумаг и вещей патриарха Никона (1659 год) и о тяжбе со стольником Р.Ф. Боборыкиным (1661 год). В общении с царем патриарх Никон применял способы эмоционально-дидактического воздействия, характерные для публицистики: сочетание книжной и разговорной лексики, ирония, антитеза, сравнения и противопоставления; в обличительных целях сочетание библейских цитат и описаний эпизодов из русской жизни; в полемических целях использование ораторской речи, рассказов о видениях; разные виды повторов и организация повествования при помощи риторических вопросов, логического ударения; одновременные ссылки на разные типы источников. Ключевая тема посланий – вмешательство царя в дела Церкви, усиление абсолютистского начала светской власти. Обличительный характер посланий приводит к уменьшению цитат и усилению авторского слова: библейские реминисценции, парафраза и пересказ библейских сюжетов, которые, сменяя друг друга, образуют длинные ряды из поучительных примеров о наказаниях Богом людей, совершающих преступления против Церкви. Назидательные примеры выполняют важную дидактическую роль: царь должен осознать неправоту и прийти к покаянию.
Эпистолярные сочинения Никона воскресенского периода ориентированы на жанр послания. В XVII веке публицистические письма к царю приобретают функции политического документа, поскольку обращены к человеку, олицетворяющему собой государство в целом. После разрыва с царем Никон пытался воздействовать на него в двух направлениях. С одной стороны, он акцентировал внимание Алексея Михайловича на исполнении христианских заповедей. С другой, патриарх часто напоминал царю о его клятве хранить церковные заповеди и не посягать на свободу Церкви. Из подмосковного монастыря патриарх Никон призывал царя обратиться к истории Руси, к традициям Русской Церкви, чтобы продолжить начатый предшественниками путь следования апостольским и святоотеческим заветам, воспринятым от греко-византийской Церкви, и воспроизвести такую форму взаимоотношения светской и духовной властей, которая бы базировалась только на канонических представлениях и принципах.
В ферапонтовский период (1667-1675 годы), из ссылки, Никон адресовал царю 38 писем, которые сохранились в РГАДА, в приказе Тайных дел – ф. 27, оп. 1, д. 140, ч. 3; д. 140а, ч. 1-4, и неоднократно издавались (Н.И. Субботин, Н. Успенский, архим. Варлаам (Денисов), С. Михайловский, Н. Суворов, П. Николаевский, И. Бриллиантов, С.М. Соловьев, Я.Л. Барсков, Н.В. Шухтина). Ведущий жанр этого периода – челобитные, что соответствовало цели: ссыльный патриарх просил царя об улучшении условий пребывания, о прощении и снисхождении к нему. Однако два послания выделяются особо (1667 и 1671 годов), органично сочетая в себе лирическое и поучительное начала. В центре посланий – тема взаимоотношений Никона и царя. Эти послания сам Никон называл «писмами», подчеркивая их назначение – служить единственным в ссылке способом непосредственного и доверительного общения с царем. Оба послания написаны ярким, образным языком; в них перемежаются различные стилевые пласты; характерно употребление разговорной и диалектной лексики; тип повествования Никона порой напоминает такие образцы проповеднической литературы, в которых органично сочетаются фразеология молитвословий, книжная лексика, витиеватость и возвышенность речи; в посланиях органично переплетаются символика и образность традиционной культуры.
Эпистолярная деятельность патриарха Никона во многом определялась жизненными обстоятельствами его биографии и сложными и многогранными отношениями с царем Алексеем Михайловичем. Письма царю свидетельствуют о том, что Никон хорошо знал традиции, законы и нормы русской эпистолярной техники. Письменное общение с царем (первоначально в диалогической, затем в монологической форме) стало для патриарха привычным делом. Выбор формы и содержания писем царю, предпочтение художественных средств и приемов словесного творчества были связаны с конкретными периодами епископского служения Никона: в новгородский период Никон предпочитает приказные «отписки», в московский – «грамотки», в воскресенский – послания, в ферапонтовский – челобитные. В переписке с царем в течение двадцати пяти лет (1650-1675 годы) Никон использовал разные виды эпистолярного жанра, которые, с одной стороны, тесно связаны с приказным делопроизводством, с другой, порывали со строгими требованиями делового письма и свободно взаимодействовали одновременно с традиционной книжной и народной культурой. Письма патриарха Никона царю находятся на разных ступенях перехода от официальных документов, деловой прозы к публицистическим посланиям, автор которых живо реагирует на происходящие события, открыто высказывает свое отношение к ним, обосновывает собственную позицию. В любых жизненных обстоятельствах патриарх оставался ярким проповедником, чья речь под влиянием книжной культуры становилась одновременно темпераментной, эмоциональной, убедительной, торжественной и пафосной. Если в письмах царю периода патриаршества Никон большое внимение уделял формуляру и строил свои тексты в соответствии с требованиями конкретных типов письма (новгородский и московский периоды), то после оставления кафедры внутри документа, в рамках делового письма он стал вести себя свободно, внося в формуляр индивидуальное начало.
^ Способы авторского самовыражения в переписке патриарха Никона с царем. Анализ содержания и стилистических особенностей разных типов писем Никона царю Алексею Михайловичу позволил выделить способы авторского самовыражения патриарха. В письмах к царю из ссылки Никон старался привлечь к себе внимание адресата, воздействовать на его чувства. Физическое и душевное состояние опального патриарха отражались на письме в виде авторских «образов» и «перевоплощений», яркой реализации которых способствовал выбор определенных художественных средств и приемов. Авторское поведение Никона определялось обращением его к стилистическим средствам и художественным приемам, характерным для разных жанров русской средневековой письменности. Авторские «образы» Никона – это прежде всего «жанровые образы» Никона-автора. Наименования «образов» условны.
«Образ» защитника царской чести. Тема царской чести была характерна для публицистических сочинений XVII века. Реализуя образ, Никон преследует две задачи, которые определяют разные принципы повествования: с одной стороны, подробно информировать Алексея Михайловича о людях и событиях, которые, по его мнению, могли нанести вред царской репутации, действовали или высказывались против государевой особы, с другой стороны, детально описывать свое личное участие в конкретных делах к «повышению… царского величества». Один из способов изложения Никона, – извет, т.е. донос органам власти о противогосударственном умысле или совершенном уже преступлении. Факты и подробности, сопровождавшие изветы Никона, служили доказательством противозаконных замыслов и действий государевых людей. При помощи документального способа повествования Никон свидетельствовал о не известных царю противогосударственных деяниях или умыслах. Описывая свое личное участие в защите царской репутации, патриарх Никон обращается к собственно литературной традиции.
В реализации своих представлений о чести царя Никон обозначил важную тему о правлении «не по правде», которое приводит к бедам в государстве и оборачивается нелюбовью подданных. Высказанная в ряде произведений Смутного времени эта мысль у патриарха получила развитие и своеобразное преломление в творчестве отдельных писателей второй половины XVII века. Но если поэты царской чести воспевали русский абсолютизм, то Никон открыто обличал вторжение абсолютистского начала во все сферы жизни.
«Образ» страстотерпца проявился в повествовании Никона о тяжелых условиях пребывания в ссылке. В автобиографических заметках Никона можно усмотреть не только реальные факты и события, но и этикетные ситуации, многократно воспроизводившиеся в литературе. Патриарх Никон, создавая художественные образы и средства для характеристики своих бед и взаимоотношений с окружавшими его в ссылке людьми, ориентируется прежде всего на житийную традицию. Характеризуя взаимоотношения с насельниками монастырей и приставами, патриарх Никон обращался к агиографической традиции вообще, но в одной из последних челобитных царю из ссылки свое жилище и бытовые условия он описывал, опираясь на конкретный источник – Житие Алексия, Человека Божия. Никон создает свои параллели: св. Алексий – Никон и «земной бог» Алексей Михайлович – Бог небесный. Оценка агиографического героя и его действий (святого Алексия) в проекции на жизнь реального человека (патриарха Никона) имеет в повествовании Никона противоположное значение. Жизнь владыки в Ферапонтовом монастыре - это «сюжетный перевертыш» по отношению к агиографическому памятнику о св. Алексии. Судьбу патриарха Никона решил не Бог, а царь. Поэтому, в отличие от святого, Никон противится испытаниям. Противоположное значение получают и мотивы выпадения героя из иерархической ниши, унижения и нищенства, характерные для Жития Алексия, Человека Божия. Мотив царя – виновника бед Никона содержал скрытый намек на одну из главных тем переписки Никона с Алексеем Михайловичем – тему «гордого царя». Особую актуальность эта тема получила в контексте идейной борьбы, развернувшейся во второй половине XVII века. Темы «гордого царя», падения и возвышения в реальных взаимоотношениях патриарха Никона с Алексеем Михайловичем реализуются по-разному: стремление царя уподобиться в своих деяниях Богу ведет к его духовному падению. Мотив «гордого царя», восходящий к литературной традиции, в сочинениях деловой письменности XVII века становится этикетным мотивом, требующим от автора умения творчески реализовать его.
«Образ» молитвенника о государевой душе. Этот образ реализуется в челобитных Никона из Ферапонтова монастыря, в которых он благодарит царя за оказанную милость. Кроме традиционных формул благодарения, характерных для делового письма, патриарх включает в повествование фрагменты молитвословий и святоотеческих творений, цитаты из Священного Писания, благодаря чему авторский стиль приобретает книжные черты. Челобитная 1674 года, в которой Никон дает символическое толкование предметам церковной утвари, присланной царем, обнаруживает текстуальное сходство с заключительной главой сочинения Григория Синаита «О четырех священноначалствиих…». Многие фрагменты челобитной, базируясь на текстах, побуждающих читателя к возможности личного богообщения, лексикой и ритмико-синтаксической организацией напоминали молитвословия. По замыслу патриарха Никона, сам процесс чтения челобитной включал адресата-царя в так называемый «герменевтический круг» веры и понимания, обусловленный техникой «божественного чтения», построенной на молитве и запоминании – воспоминании, восстановлении первоначального значения текста. Результат такой организации чтения – глубокое постижение Писания и нравственное совершенствование читающего. Никон сделал упор на раскрытие духовного содержания поступка царя: представления византийского автора о высокой идеально-духовной любви к Богу, достигаемой при помощи молитвы, патриарх перевел в область человеческих добродетелей, проявляющихся в конкретных поступках; Никон придал этому понятию практическое значение. Текст истолкования Григория Синаита символических значений богослужебных предметов в челобитной царю выполнял двойную роль: подвигал царя к покаянию, а для Никона становился основой молитвы о спасении государевой души.
«Образ» домостроителя раскрывается в письмах и челобитных Никона царю, составленных после оставления патриаршей кафедры, когда опальному патриарху приходилось доказывать свою невиновность во время обвинений его в краже церковного имущества, присвоении денег, а в ссылке – в превышении полномочий и использовании патриаршего звания для улучшения условий заключения. Стремление патриарха Никона тщательно фиксировать множество частных действий и мелких деталей, вести точнейшие подсчеты продуктам и вещам, следить за ведением хозяйственных дел в северных монастырях оказывало влияние на авторский стиль Никона, который при реализации поставленной цели становился предельно сухим и фактографичным, и отражало стиль жизни, тип поведения средневекового человека, воспитанного на русской традиции мудрого отношения к Дому, хозяйству, помещению и его насельникам. В письмах царю хозяйственного содержания патриарх Никон предстает как домохозяин, как носитель определенного порядка, обеспечивающий свой дом экономически, а его обитателей, нарушающих установленный чин, обустраивает нравственно.
«Образ» просителя о царской милости в челобитных опального владыки реализуется по-разному в зависимости от содержания просьбы. Для удовлетворения личных материально-вещественных потребностей Никон выступает в роли типичного челобитчика; формулируя просьбы, он прибегает к традиционными и клишированным элементам челобитных. Однако под пером Никона типичные формулы «оживают» и наполняются реальным содержанием. Призывая царя к содействию в монастырском и церковном строительстве, Никон использует книжные образы и сравнения, обращается к святоотеческому наследию и библейским текстам, ведь его просьбы адресованы ктитору Воскресенского монастыря. Подбор традиционных текстов, выполняющих дидактическое воздействие на адресата-царя, всегда определяется желанием патриарха Никона в полной мере реализовать в Воскресенском и Ферапонтовом монастырях его замыслы храмового строительства и архитектурно-богословскую программу: воссоздать под Москвой святые места Палестины и Воскресенский собор как топографическую и архитектурную копию храма Господня в Иерусалиме, подчеркнув главную роль царя Алексея Михайловича в наименовании обители Новым Иерусалимом. Челобитные с разными типами просьб получают у Никона дополнительную задачу – оказывать на адресата не только эмоциональное, но и дидактическое воздействие.
Эпистолярные сочинения Никона имели внелитературные цели. Но для стилистического оформления и литературного наполнения «образов» патриарх Никон использовал выразительные словесно-стилистические средства, которые способствовали убедительности повествования и усилению эмоциональности речи. Анализ стилистики патриарха Никона позволил классифицировать общие для всех эпистолярных текстов патриарха приемы словесной изобразительности. Это – специальные средства изобразительности: повтор, амплификация, эллипсис, инверсия, риторические вопросы и восклицания, аллитерация и ассонанс, звукопись, гомеотелевт; тропы и неспециальные средства изобразительности: метафоры и сравнения, антифразис, ирония, атрибуция, гипонимизация, экспрессивная синонимия; украшение речи библейской фразеологией; композиционно-психологические приемы: внезапное прерывание рассуждения, напоминающее приемы ретардации и апосиопезиса; влияние на авторский стиль формуляра делового письма. По заключению В.В. Виноградова, в деловом письме, имеющем внелитературные цели, непросто обнаружить индивидуальный авторский строй, как личность писателя раскрывается в системе словесно-художественного выражения. Анализ приемов авторского повествования патриарха Никона позволяет заключить, что он обращается преимущественно к тем словесно-стилистическим средствам, которые связаны с проявлением сильной эмоциональной активности автора. Риторика книжной речи необходима ему и для того, чтобы встроить свои тексты в традицию ораторского красноречия и чтобы оказать эмоционально-дидактическое воздействие на адресата, полнее раскрыть аргументацию, соединить содержательный и психологический аспекты ведения полемики.
Особенности выражения авторских «образов» патриарха Никона связаны с его творческими возможностями, с целями повествования. «Образы» домостроителя и просителя о царской милости реализуются при помощи жанров чисто деловой переписки; собственно литературная традиция определила особенности «образа» страстотерпца; смешение делового письма и литературной традиции произошло в реализации «образов» защитника царской чести, молитвенника о государевой душе.
Особенность авторского самовыражения Никона состоит в том, что в зависимости от ситуации он отдавал предпочтение тем художественным средствам и стилистическим приемам, которые, с одной стороны, были ориентированы на традицию средневековой книжной культуры, с другой, были связаны с широкими возможностями делового письма. Совмещая в своем творчестве эти две тенденции письменной культуры, взаимодействие между которыми особенно ярко проявилось в XVII веке, патриарх Никон как писатель показывал, каким образом традиционные методы и приемы можно встроить в русло современной культурной традиции, а внелитературные цели реализовать при помощи литературных способов и средств.
^ Видения патриарха Никона и их роль в структуре его посланий царю. Содержание видений Никона в составе посланий царю связано с епископским служением владыки. Содержание «знаковых» видений определяло место Никона в церковной иерархии от новгородского митрополита до патриарха Московского – видение венца от Спасова образа в Новгороде (1650 год), видение митрополита Филиппа в Соловецком монастыре (1652 год), видение московских святителей Петра и Ионы в Воскресенском монастыре (1664 год). Содержание «царского» видения адресовано Алексею Михайловичу: митрополит Петр показал Никону залитый пожаром царский дворец (1661 год). «Монастырское» видение рассказывает о встречах ссыльного Никона с бесами в образе старцев Кирилло-Белозерского монастыря (1675 год). Все видения построены в соответствии с требованиям жанра видений. Принцип изложения основан на документализме и доказательстве достоверности происходящего. Многие мотивы, используемые при описании Никоном встреч со святыми, восходят к агиографии, что делает содержание его рассказов о видениях предельно понятным и доступным для восприятия современниками; описания внешнего вида святых соответствовало иконографической традиции их изображения, что специально подчеркивалось автором. В видениях Никон получал руководство к действию от узкого круга святителей, особо почитаемых в Русской Церкви, которые своим служением поддерживали и укрепляли власть московских великих князей и в реальной жизни имели «столкновения» со светской властью: митрополиты Петр, Иона и Филипп (Колычев). Соответственно, важнейшими темами видений Никона стали темы мученичества, принятого иерархом от светской власти, и качеств первосвятителя, предстоятеля Русской Церкви. Представления патриарха Никона о патриаршей власти, судя по содержанию его видений, постепенно эволюционировали, но никогда не выходили за пределы византийской правовой традиции осмысления свойств и назначения иерарха. В «новгородском» видении ясно выражена мысль о пастыре-мученике и тяжести пастырского долга; в «соловецком» - Никон показывает мудрого пастыря, сочетающего «единомыслие» с государем и самоотверженность в исполнении своего долга; пастырь-обличитель царских неправд и отступлений светского правителя от православного закона появляется в «царском» видении; в «воскресенском» - Никон возвращается к образу «доброго» пастыря, несущего мир и любовь, ищущего былого «единомыслия» с царем.
Тема мученичества, характерная для видений Никона, есть преломление темы подражания Христу в страданиях, повторение Его подвига на земле. Несение на себе образа Христова не только в смысле обладания патриаршим саном, но как жизненная установка и принцип служения было характерно для патриарха Никона всегда.
Рассказы о видениях в составе посланий Никона к царю находятся в русле традиций русской публицистики XVII века, важными особенностями которой были агитационная и пропагандистская направленность видений, отражение в их содержании животрепещущих проблем современности. Видения Никона напоминают видения его современников – старообрядческих авторов, которые, осознавая уникальность и трагизм переживаемой ими эпохи, обращались к литературным традициям предшествующей эпохи – Смутного времени. Публицистическая и полемическая направленность видений патриарха Никона обусловила и разные способы включения автобиографических рассказов о видениях в ткань собственного повествования: видение могло быть встроено в публицистическое послание патриарха (наличие видений внутри разнообразных жанровых структур – характерная особенность средневековой письменности), или вынесено за границы послания, чтобы в качестве приложения дополнить содержание основного повествования (яркая параллель к такому письму Никона 1664 года – челобитная Аввакума 1669 года, сопровождающаяся тремя большими рассказами-приложениями о видениях протопопа).
Особое место среди видений Никона, включенных в послания царю, занимает «монастырское» видение. Рассказ о его встречах с бесами составлен под влиянием народных представлений о нечистой силе и патериковой традиции повествований о борьбе подвижников с бесами. Таким образом, форма, содержание, способы построения и функционирования видений патриарха Никона в составе его посланий и писем царю показывают актуальность и востребованность жанра видений в русской литературе и публицистике XVII века.