Сергей Чернышев Век трансформации власти

Вид материала

Тезисы

Содержание Б. При модернизации В. При трансформации Послесловие к идеократиям

Подобный материал:

• Сергей чернышев, виктор криворотов, 3766.09kb.
• Семинар «Практика трансформации по мсфо» Курс «Практика трансформации по мсфо», 38.88kb.
• Фильмы фестиваля «Море зовёт!» 2009 Центр-Студия национального фильма «xxi век» (Москва), 210.58kb.
• Подъячев кирилл Викторович, 134.77kb.
• Сатанизм: история, мировоззрение, культ Автор: Панкин Сергей Фёдорович Объём, 6438.78kb.
• Сказка для взрослых в пяти частях, 212.14kb.
• Экзаменационные тесты по истории России ХХ век Хкласс, 414.35kb.
• 55. Петровские реформы государственного и местного управления, содержание, значение, 14.3kb.
• Урок по истории России. ХХ век на тему: "Реформа Столыпина: "тихая революция". 9-й, 488.1kb.
• Факультатив по литературе «Сергей Есенин» 11 класс, 101.42kb.

2. У власти находятся люди, специализирующиеся не на решении каких-то там проблем, а на власти как таковой, т.е. на ее захвате, удержании, приумножении, купле-продаже, конвертации и пр. Кто это сказал, откуда взялись какие-то там несчастные "решения", которые якобы надо вырабатывать? При необходимости - в пропагандистских целях, чтобы газетчики или ученые отвязались, - власти покивают, что их, конечно, надо вырабатывать. Но сами решения являются для них лишь шагом, отвлекающим жестом, фишкой в этой игре, главная и единственная цель которой - захват, удержание и конвертация власти.

Профессиональные аппаратчики, сотрудники "общих отделов" и "секретариатов" будут утверждать, что процесс принятия решений разработан, регламентирован и неуклонно осуществляется. Однако они при этом имеют в виду нечто совершенно другое: процедуру "визирования" проектов указов, законов и прочих документов.

Что процессы решения проблем как таковые, онтологически могут рассматриваться как существующие; что есть дисциплины и на Западе, и у нас, которые сорок лет занимаются исследованием и проектированием процессов выработки решений; что есть целая наука - системный анализ со всякими там "деревьями альтернатив", критериями отбора, функциональными понятийными схемами, помогающими принять решения; и что вообще это имеет какое-то отношение к власти - про все это наша власть не знает.

Итак, я констатирую ситуацию. С одной стороны, существует нечто, называемое властью, по отношению к которой обществом предъявляется требование вырабатывать с очень высокой скоростью в большом количестве чрезвычайно качественные решения, т.е. организовать некую фабрику по выработке решений экономических, политических, социальных и других внутренних и международных проблем, - если только мы действительно хотим выстоять перед лицом нынешнего вызова и не свалиться в Третий мир. С другой стороны, имеется реальная власть традиционного типа, которая представляет чехарду команд специалистов-практиков по борьбе за власть. Для них всего этого мира просто не существует: никаких решений, выработки их, критериев, альтернатив. Для них все это - умствования аналитиков, некий посторонний идеалистический взгляд, требующий от власти того, чем она не умеет, да и не желает заниматься.

Власть с неудовлетворением обнаруживает, что от нее требуется что-то делать со сферой производства и сферой общественного сознания, находящимися "извне" сферы ее непосредственных интересов. За последние три года это "столкновение с предметом" все время отодвигалось "на потом". Каждый раз, когда власть традиционного типа оказывается перед необходимостью принять какие-нибудь решения (политические, экономические, социальные, по национальным вопросам), она ухитряется организовать шумную кампанию по выявлению сил зла, против которых она должна бороться, спасая отечество. О каких, к примеру, реформах может идти речь, если не устранен еще заговор красно-коричневых (экстремистов-монетаристов)? Это позволяет власти почувствовать себя в родной стихии, отвлечь внимание всех ожидающих от нее каких-то "решений".

В случае крупных провалов очередная кампания по борьбе с силами зла, с оппозицией и пр. позволяет увернуться от проклятых вопросов: кто конкретно принимал решение по данной проблеме? кто его готовил? кто за него отвечает? Ни разу еще вопрос, поставленный в нашем обществе относительно подобных материй, не получал сколько-нибудь определенного ответа. Попытки парламента, каких-то общественных структур организовать комиссии по выявлению лиц, принявших то или иное дурацкое решение, проваливаются не потому, что есть тайный заговор власти по пресечению подобных расследований, а потому, что невозможно найти никаких следов процессов выработки решений - их просто нет в природе! "Выработка решений" - это социологический идеальный тип, абстракция. Погружение ее в наши реалии ничего не дает: никто не пытался составить полный перечень альтернатив, никто не выдвигал критериев, никто не осуществлял анализ и выбор по этим критериям в соответствии с принятой технологией...

Конечно, при соотнесении данной абстрактной картины с реальностью сразу было бы необходимо вносить поправки. Так, в ситуации "догоняющего" развития в недрах традиционной власти постоянно возникают островки и подсистемы нормативно спроектированных процессов решения проблем. Это в большей степени касается ВПК и армии, но почти не затрагивает собственно политическую власть из-за специфической закрытости ее сферы выработки решений. Однако здесь я решаю совершенно другую задачу — с максимальной четкостью и контрастностью обрисовать соответствующие "идеальные типы".

Проникни мы вдруг сейчас телепатическим способом в мысли помощников, советников, вице-премьеров и даже страшно сказать кого еще, нам это совершенно не помогло бы ответить на вопрос, каким же, черт побери, образом все это так получилось и кто принял это решение. За сутки в коридорах власти происходят тысячи разнообразных встреч, бесед, совещаний, стычек, интриг, по ходу которых стихийно складывается то, что внешне выглядит как принятие кем-то решения. А в конце концов Кутузов сидит в избе под Филями, чешет свою седую голову и думает: "Где же и когда же это все случилось? И как же это я все это допустил?"

3. Каковы возможные сценарии разрешения этой коллизии? Условно можно назвать три.

А. Непонятно откуда взявшиеся требования о том, чтобы наша власть оказалась на высоте абстрактного идеалистического стандарта системы выработки решений, повиснут в воздухе, а общество провалится в Третий мир. При этом обвал будет невероятным, потому что наше общество отличается от стран Третьего мира по целому ряду аспектов, и прежде всего по уровню ожиданий (не только по присущим нашим людям потребительским моделям, но и по представлениям о стране, о ее месте в мире, о том, что общество вправе требовать от власти и т.п.).

Б. Весь мир, встав на цыпочки, чтоб не спугнуть наши реформы, замрет в ожидании на 200 - 300 лет, как и все крикуны-оппозиционеры внутри страны, покуда в России естественным путем не возникнет легитимная власть западного типа и соответствующая ей политическая культура, т.е. покуда в обществе, в институтах власти эволюционным путем не выработаются механизмы складывания политических решений.

В. Если некто ждет от власти, что она наладит фабрику выработки политических решений, адекватных ситуации и нашим ожиданиям, то им должно быть ясно: это означает, что нынешняя система институтов и технология власти должна быть заменена другой. Новое социальное устройство мы, конечно, тоже можем пожелать называть словом "власть", но это будет нечто качественно иное.

Это означало бы переход из нынешнего состояния нашей культуры в некую метакультуру, где от лиц, включенных в систему принятия решений, уже не требуется способностей к борьбе под ковром, популистским жестам, организации тайных коалиций и т.п. От них требуется совершенно иное - высокий уровень социальной ответственности, выражающийся прежде всего в способности организовывать процесс выработки решений, осуществлять его, надзирать за ним, воплощать в жизнь эти решения.

4. "Идеальные типы" обществ связаны между собой вполне определенными соотношениями, аналогичными отношениям между элементами Периодической таблицы, гомологическим рядам или "разре-шенным переходам" в квантовой механике. В частности, каждому типу власти соответствует вполне определенная форма производства и форма общественного сознания. Кроме того, для каждого идеального типа может быть указан спектр возможных переходов к другим идеальным типам, а прочие переходы практически нереализуемы.

Таким образом, используя введенные выше понятийные различения, можно сформулировать следующие выводы относительно институтов власти.

Перед российской властью сегодня - три возможных пути: консервация, модернизация и трансформация.

А. При консервации: власть спасает, закрепляет и налаживает воспроизводство самое себя как Власти — верховного уклада общества Второго мира. В сфере форм производства в этом случае предстоит возврат к той или иной разновидности централизованной организации "народного хозяйства". В сфере форм сознания - реставрация религиозной надстройки в виде православного или коммунистического фундаментализма.

В обществах Второго мира власть в качестве доминирующего уклада готова допустить "рынок" только в рамках перманентного НЭПа: днем, в рабочее время контролируемые Властью бизнесмены могут разъезжать в лимузинах, играть в корпоративные захваты и рынки ценных бумаг, - но к вечеру "карета обязана превратиться в тыкву". Сдав всю "прибыль" (скажем, в форме налогов или просто бандразверстки), они могут получить за это зарплату и премиальные, не превышающие оклад "курирующего" их чиновника... Фактически в этих обществах "банкир", "биржевик" и т.п. просто должны входить в "номенклатуру ЦК".

^ Б. При модернизации: власть инициирует и всячески поощряет и насаждает (как путем всесторонней либерализации, так и через политику широкого заимствования форм из стран Первого мира) качественное системное преобразование общества - переход из Второго мира в Первый.

Однако, если даже опустить все трудности подобного перехода в сфере форм производства и форм сознания, глубочайшую коллизию при этом должна пережить сама власть. В обществах Первого мира над политикой доминирует рынок, власть подчинена деньгам. Кроме того, сама власть там претерпевает формационное преобразование, превращаясь из харизматической в легитимную. Поэтому властвующая элита в ходе модернизации должна либо целиком отдать свои полномочия контрэлите - субъекту модернизации, либо легитимизироваться и добровольно пойти на роль уклада, подчиненного рынку, либо, наконец, сама чудесным образом преобразиться из политической элиты в финансовую.

Конечно, можно сказать, что подобного сорта системные преобразования обществ естественны, органичны: ведь они каким-то образом уже не раз имели место в истории. Все нынешние страны Первого мира не свалились в готовом виде с небес, а в ходе эволюционно-революционных процессов возникли из обществ Второго и Третьего мира. Однако этой точке зрения можно противопоставить противоположную: все общества, которые в состоянии были в ходе истории эволюционным путем перейти из Второго мира в Первый, уже сделали это. Нынешние страны Второго и Третьего миров содержат в себе мощные культурные и традиционные механизмы, тормозящие такой переход. Модернизация же подразумевает нечто совершенно отличное от эволюции: сознательно направляемый сверху и/или из-за рубежа перевод общества в исторически короткие сроки из Третьего или Второго мира - в Первый, в условиях, когда он уже существует (как источник моделей и образцов для подражания, готовых форм для трансплантации, идеологического обеспечения и материальных ресурсов).

Все известные случаи успешной "модернизации", на которые ссылается одноименная теория, относятся к периоду после второй мировой войны. Однако разбирательство с каждым из них по существу, по всей видимости, показало бы, что в большинстве случаев следовало бы говорить не о модернизации, а о трансформации, то есть о переходе не к обществу Первого мира, а непосредственно к обществу, в котором доминирует один из постиндустриальных укладов.

Побочные эффекты модернизационной политики вполне могут по своим последствиям перевесить успехи на главном направлении: например, неизбежное ослабление слоя-уклада Власти ведет не только к усилению уклада Денег (вышележащего на эволюционной лестнице форм деятельности), но и к пропорциональному или даже опережающему разрастанию архаического уклада Силы. Угроза бандократии - при определенных обстоятельствах закономерный продукт модернизации обществ Второго мира.

^ В. При трансформации:

Власть преобразуется в Метавласть - сознательно спроектированный и рационально построенный механизм принятия решений. Политика как стихия "естественного отбора" носителей власти шаг за шагом вытесняется системой выращивания и отбора лиц, принимающих решения (ЛПР) и обладающих для этого необходимыми качествами, - вполне определенными способностями и уровнем социальной ответственности, - заменяющими иррациональную "харизму".

Стратегия модернизации и последующей "постиндустриализации" означает преодоление пропасти в два приема, в то время как трансформация означает, что через пропасть перебрасывается мост из творчески заимствуемых форм индустриальных и постиндустриальных обществ. Трансформация применительно к российскому обществу соответствует переходу из Второго мира не в Первый, а в "Пятый", в мир Посткультурных обществ.

Трансформация - это процесс, принципиально не замкнутый в рамках государственных рубежей. При этом на начальных ее этапах неизбежно вытеснение экономического и метаэкономического укладов за национальные границы, в пространство мирохозяйственной системы. Об обстоятельствах такого вытеснения сказано кое-что в Приложении.


^ ПОСЛЕСЛОВИЕ К ИДЕОКРАТИЯМ

Роковой промежуток между двумя мировыми войнами - особое, межисторическое время. Не случайно почти одновременное появление именно в этот момент целого ряда различных вариантов тоталитарной идеократии. Имеется в виду прежде всего российский большевизм, итальянский фашизм, германский нацизм и тэнноизм в Японии.

То был первый толчок грядущей трансформации, зарождение и прорыв в реальность - на стыке Первого и Второго миров - элементов и укладов Пятого мира, метакультурного, "технотронного" будущего. Но бесчеловечные формы и катастрофические последствия этого прорыва надолго демонизировали идеократии, воздвигли труднопреодолимые психологические барьеры на пути их объективного исследования. Эти барьеры сохраняются и по сей день. Они должны быть осознаны и сняты. Ниже названы некоторые из них.

А. Всякий разрыв исторической ткани открывает путь не только для вторжения сил хаоса, но и для творчества новых форм деятельности. Однако для идентификации новых форм, которые несли в себе "идеократии", не было адекватных понятийных средств.

Б. Всякой устоявшейся исторической форме свойственно трактовать себя в качестве единственно разумной, максимально гуманной, общечеловеческой и в пределе - окончательной (эффект Фукуямы). Всякая новая, эволюционно более высокая форма стремится подчинить все предыдущие себе и воспринимается ими как смертельная угроза и воплощение сил зла.

В. Всякая новая форма действительно может стать воплощением сил зла, сил добра или тех и других частично и/или попеременно. Но это зависит не от свойств формы самой по себе, а от обстоятельств ее появления на свет и конфигурации борющихся вокруг нее сил. Примером может послужить амбивалентность таких понятий, как "электричество", "капитал" или "генетика". Что полезно - то опасно, и наоборот⁵.

Главной чертой, отличающей идеократии от архаических форм власти Второго мира, было особое качество, новый тип отношений между Властью и Идеей, принятие властью идеи внутрь, в качестве своей интимной сердцевины, и сознательное хождение идеи во власть с целью самореализации.

Два основных препятствия не позволили развить это новое качество до новой, жизнеспособной формы и обусловили злокачественное перерождение и гибель первых ростков трансформации.

Со стороны власти - то, что она не смогла выйти за рамки собственной архаической формы, не превратилась в метавласть, сознательно конструирующую самое себя как процесс решения проблем общественного развития. Власть так и не смогла превратить себя в предмет собственной деятельности. В частности, старый механизм ротации кадров через "естественный отбор" политической, партийной, фракционной борьбы был разрушен, а попытки построить новую систему "выращивания и выдвижения кадров" - в отсутствие объективных критериев и требований со стороны процессов принятия решений — привели к известным результатам.

Со стороны идеи - исторически и социально обусловленный примитивизм самой идеи, ее архаичная, неконструктивная форма. Наличия идеи для достижения метаисторического качества недостаточно, необходима рефлексия идеи по отношению к самой себе. Это означает, что в составе Идеи должны выделяться и функционировать идея идеи, идея производства и идея власти.

В результате и само новое качество взаимодействия Власти и Идеи осталось неотрефлектированным, их специфические роли - непроясненными. Вместо создания новой формы этого взаимодействия произошло его замещение зеркальной, архаической формой, нерасчлененным воплощением власти-идеи в сакральной фигуре генсека, дуче, фюрера, императора-тэнно. Механизм такого предысторического замещения вообще доминировал при формировании идеократий. Постиндустриальный уклад, зародившись в многокомпонентном социальном растворе начала века, не находил там адекватных элементов для своих свободных валентностей и поневоле обрастал их архаическими двойниками из предыдущих строк менделеевской таблицы.

Но катастрофическая попытка трансформации, прорыва отдельных социумов из Второго мира в Пятый катализировала массовую трансформацию Третьего мира в Четвертый, постиндустриальный. В его теле, в свою очередь, теперь созрели элементы, ткани и готовые уклады обществ грядущего, Пятого мира. Новый век, опирающийся на эти материальные и духовные островки будущего, наученный горьким опытом ранних идеократий, может стать веком новой Трансформации.

Приложение⁶

Новые транснациональные русские
Тесто для Манифеста


1

Процесс распада того, что было российско-советской империей, сверхдержавой номер два, неуклонно продолжается. Возникает впечатление, что евразийский гигант обречен на атомарный распад, аннигиляцию, физическое исчезновение с карты мира.

Однако, как установили еще Лавуазье с Ломоносовым, ничто материальное не исчезает бесследно. Так и российско-советская империя, рассыпаясь, завещает преемникам свою мощь воплощенной в уникальном человеческом материале. Энергия распадающихся связей одного из наиболее сложноорганизованных обществ в истории не могла просто испариться, значительная ее часть преобразовалась в богатейший личностный потенциал миллионов бывших граждан СССР. Это целый социальный слой с высоким образовательным уровнем, сочетающий профессионализм и практические навыки с широким кругозором и эрудицией. Это личности, для которых характерны гибкость, открытость, высокая рефлексивность, привыкшие постоянно приспосабливаться, изворачиваться и отыскивать новые ходы в борьбе с изощренной административной системой. Это люди, не понаслышке знакомые с современной культурой и постиндустриальными технологиями, но при этом свободно выживающие в условиях, по западным стандартам экстремальных.

Значительному большинству этих людей просто нет места в постсоветской России. В этих условиях многие предпочли прямую эмиграцию, многие ушли в подполье теневой экономики. Самые энергичные, образованные и независимые ринулись во вновь открывшуюся сферу легального "бизнеса".

Однако устройство нового российского бизнеса таково, что всякое предприятие, едва выросшее из кооперативных пеленок, оказывается перед жестким выбором. Либо оно должно идти на поклон к корпоративным, аппаратным и мафиозным структурам, платить разнообразную дань и выкупать "квоты" и "лицензии". Либо шаг за шагом переносить свою активность за рубежи России, где только и существуют нормальные условия для бизнеса без кавычек.

Наиболее динамичный и талантливый слой молодых российских предпринимателей давно уже сделал выбор в пользу второго варианта. Пройдя через детские ясли бартера, совместных предприятий и "оффшоров", они выходят на просторы мировой экономики. Здоровое ядро нового российского бизнеса, ныне вынужденно "отчуждаемое" вовне, в мировую экономическую систему, способно интегрироваться в элиту международного бизнеса; в такой форме российско-советская империя имеет шанс спасти важную часть своего потенциала, которой сегодня не в силах распорядиться, как бы отдав ее "в кредит" на Запад и сохраняя возможность получить назад с колоссальными процентами. Но такой кредит сопряжен с риском, он способен обернуться потерей - и на сей раз уже окончательной - наиболее ликвидной части общественного капитала.

2

Каковы же их отношения с отечеством, с которым они стремятся сохранять экономические или хотя бы просто человеческие связи? Здесь они рассматриваются как отщепенцы и выскочки, на которых косо смотрят нищие сограждане, которых стремятся ободрать налоговые и таможенные службы, к зарубежным счетам которых проявляют неослабный интерес Минфин, компетентные органы и крепнущая мафия... Это сегодня. А завтра отечество может провалиться в болото вековой стагнации или просто рассыпаться в пыль, оставив их в положении невольных космополитов, лиц без родины, гражданства и национальности.

Но вынужденный космополитизм не только грозит в перспективе исковеркать судьбы детей, родных и близких новых российских предпринимателей, но и может обернуться конкретной упущенной прибылью уже сегодня и завтра.

Во-первых, что достаточно очевидно, в условиях, когда Россия становится всепланетным очагом нестабильности, тараканьим рассадником мафии, новым эльдорадо наркобизнеса и т.п., российское происхождение превращается в визитную карточку весьма дурного свойства и грозит наглухо закрыть ее невольным предъявителям путь в приличное общество и цивилизованный бизнес.

Второе обстоятельство менее очевидно, но гораздо более важно. На ранних этапах интеграции в мировую экономическую систему, в условиях весьма жесткой конкуренции и сопротивления, с которым неизбежно сталкиваются новички, они особенно нуждаются во взаимопомощи и опоре друг на друга. Речь идет не о какой-то мафиозности или национализме, а о том мощном потенциале, о той естественной основе для взаимодействия, которые обусловлены их причастностью к одной из мировых культур - российско-евразийской. Если Россия переживет нынешний кризис и сохранится как полюс притяжения, очаг исторической и культурной общности, как ядро личностной самоидентификации - это станет катализатором успеха транснациональных корпораций и финансовых империй, создаваемых новыми российскими предпринимателями, даст им естественную почву для сотрудничества. В противном случае российско-евразийское происхождение оставит на каждом из них пятно прокаженного, послужит силой взаимного отталкивания.

Вот почему невольные российские "космополиты" жизненно заинтересованы не только в том, чтобы сохранять связи с родиной, но и в том, чтобы все активнее вмешиваться в идущие там процессы. По мере роста своих финансовых и иных возможностей они могут и должны оказывать возрастающее воздействие на становление новой интеллектуальной, духовной и творческой элиты, формирование ее силами общественного самосознания российско-евразийского суперэтноса и создание на этой основе новой социально-политической и экономической общности.