Geum.ru

Эволюция института верховной власти в странах магриба (конец XIX начало XXI вв.)

Вид материалаАвтореферат диссертации
Подобный материал:
1   2   3   4   5
4. Степень и темпы трансформации внутренней структуры оказали влияние и на степень зрелости и монолитности национальной элиты. При общей схожести в основных моментах в странах Магриба, элита оказалась сильнее и монолитнее там, где государственные структуры развивались быстрее и, следовательно, «цивилизаторской» миссии колонизаторов противостояла модернизаторская тенденция, которая сформировала устойчивую и способную к воспроизводству совокупность интеллектуальных и политических ценностей.

С одной стороны новая элита возникшая в 20-30- гг. ХХ в. в странах Магриба способствовала общему обюрокрачиванию государственного аппарата. Ее глубинной социально-психологической основой для этого процесса стала т.н. «пограничная» ситуация на рубеже двух культур, сложившаяся в результате колониального господства и породившая тип «marginal man», который принадлежит сразу к двум социальным и культурным мирам, не сливаясь ни с одним из них. Наиболее ярко выраженный тип «marginal man» - человек по своему образованию и индивидуальному сознанию принадлежащий к господствующей прослойке, а по национально-этнической или расовой принадлежности - к подчиненной группе. Для этой элиты характерна не «просветительская модель» сознания, а приверженность в той или иной степени ценностям активного общественно-политического действия национальной и социальной эмансипации, лозунгам социализма и действиям массовых европейских партий нового типа – социалистических и коммунистических. Эта элита не могла найти себя среди разрозненных частей арабского общества, и ее естественным образом притягивала относительно однородная и автономная политико-бюрократическая общность.

Формирование и функционирования верховной власти в странах Магриба в период независимого развития будет зависеть от этой элиты, оформившейся в колониальный период. Результативность и эффективность деятельности правящей элиты, укрепление у власти представителей определенных слоев общества были связаны и с системой рекрутирования элиты. Во всех трех странах Магриба преобладает номенклатурная система рекрутирования элиты. Суть номенклатурной системы в подборе элиты сверху: на все сколько-нибудь значимые руководящие должности назначаются лица с согласия и по рекомендации соответствующих властных структур и органов. Негативные социальные последствия функционирования этой системы усиливались ее всеобъемлющим характером, полным устранением конкурентных механизмов в экономике и политике, а также такими критериями отбора, как идеологизация и политизация. Политика в лице номенклатурной бюрократии приобретала в этих государствах до известной степени господствующее положение над экономикой. Вхождение в политическую номенклатуру, приобщение к власти и управлению становились первопричиной экономического и социального господства, что также было общим для трех стран.

Однако сущностные характеристики новой элиты, также как и ее социальная окраска (буржуазная в Тунисе, мелкобуржуазная – в Алжире, феодальная – в Марокко), были разными. Политическая культура предшествующего периода обеспечила Тунису и Марокко дальнейшее укрепление и консолидацию местных элит, в результате чего ведущим носителем функции верховной власти и национальной интеграции на этапе и после национально-освободительного движения в Марокко стала традиционная монархия (королевский двор), опирающаяся на разветвленный аппарат, в Тунисе – городская (сахельская) элита, оформившаяся в политическую партию.

Сохранение традиционных институтов управления в Марокко, предоставление им формальной власти, в результате чего не всегда имело место почтительное отношение к султану и представителям махзана, авторитет которых был непререкаем, способствовал тому, что укрепление элиты (крупной торговой буржуазии, берберских и арабских феодалов) происходило вокруг монарха, который стал символом национального суверенитета. В период протектората влиятельные городские семьи Марокко заняли важные руководящие посты в центральном махзане и благодаря своим экономическим позициям смогли независимо от занимаемой должности в административном аппарате, сохранить свое влияние во время протектората. Из этой среды буржуазии вышло руководство партии Истикляль, возглавившей национально-освободительную борьбу. Укреплению и сплочению местной элиты способствовала и модель образования в Марокко, основной чертой которой было четкое разделение учащихся по социальному признаку (в школы для мусульманской элиты отбор строго контролировался).

Сплочению тунисской элиты, также как и в Марокко, способствовал образовательный процесс, который в Тунисе стал продолжением модернизаторского движения, начавшегося в правящих кругах хусейнидского Туниса, теоретиком которого стал видный государственный деятель Туниса Хайраддин-паша. Уже в 1875 г. в Тунисе была открыта новая школа (ал-мадраса ас-Садыкийя), которая стала не только базой формирования образованной политической элиты двойной культуры, но и создала особую среду с новыми традициями. Характерным для тунисской элиты, окончившей колледж Садыкийя (ставший школой формирования новой элиты двойной культуры), был зрелый и углубленный подход к острейшей проблеме арабского мира – взаимоотношениям традиционных ценностей ислама и европейской культуры. Зрелость подхода сказывалась в равном неприятии как экстремизма в отношении к традициям, так и внешней имитации всего западного. Эта элита образовала новую среду, обеспечившую преемственность идеологии и действия и стала единой цементированной группой. Идейный облик этой среды нашел свое дальнейшее проявление в среде младотунисцев, которым на рубеже ХХ в. удалось создать хорошо организованное, культурно-просветительское движение, которое на завершающем этапе своего развития трансформировалось в движение политическое. В дальнейшем младотунисцы выступили идеологами и организаторами национально-освободительного движения, на основе которого в 1920 г. была создана партия.

В отличие от Марокко и Туниса, в Алжире, напротив, шел процесс размывания элиты, чему способствовала специфика подбора кадров: каиды, ага и башага, выполнявшие функцию провинциальных администраторов, подбирались французскими властями не столько из представителей крупных семейств (которые обеднели или были уничтожены), но из арабских и берберских низов, офранцуживание которых шло крайне медленно. При этом более широким каналом для социального продвижения алжирцев и приобщения их к европейской среде стала не государственная служба или государственная система образования (против которой выступали европейские поселенцы), а служба в армии. Поэтому формирование местной элиты значительно отставало здесь и по времени, и в количественном отношении от данного процесса в соседних странах, а носителем функции верховной власти выступила армия.

5. После достижения политической независимости внутренняя логика развития обществ стран Магриба была направлена на дальнейшее усиление традиционных элементов. При этом опережающая трансформация производственных отношений в сравнении с надстройкой нашла свое специфическое проявление в активизации общественно-политической роли традиции, которая обладает определенным потенциалом самосохранения. Такой активизацией традиции в Марокко после достижения политической независимости стало всевластие монарха и его статус хранителя незыблемости марокканской государственности. Немалую роль в этом сыграла и умелая трансформация монархии, которая при этом продолжала играть роль координатора, интегратора и унификатора пестрого, многоукладного и многоликого в социальном отношении общества.

Государственное развитие независимого Марокко стало прямым продолжением предшествующих этапов его эволюции. После провозглашения независимости в Марокко начался процесс восстановления суверенитета султана и концентрации власти через политику «демократизации сверху». Анализ мероприятий по демократизации режима сверху показывает, что они были далеки от того, чтобы приобщить население Марокко к участию в управлении страной. Сущностью их было доказать, что без сильной центральной власти это управление невозможно и что король сам позаботится о том, чтобы его страна была обеспечена демократическими институтами. Иными словами, целью этих мероприятий было укрепление авторитета короля и королевского двора, пошатнувшегося в период протектората. Не изменился и элитарный состав высших категорий государственных служащих, которые комплектовались из среды, близкой к дворцовым кругам, и были надежной опорой королевской власти. За последние десятилетия в политической жизни Марокко был создан баланс правящих политических сил с управляемой оппозицией. Большинство политических партий оказалось в руках марокканской элиты, связанной с дворцовыми кругами или зависимых от них, а все партии выступают за незыблемость монархического строя.

Ряд благоприятных условий избавления Туниса от гнета колониализма сделал возможным принятие более быстрых, чем в остальном Магрибе, мер по дальнейшему преобразованию государственных институтов после достижения политической независимости. Установление однопартийного режима и практическое слияние партии и государства было двумя сторонами одного процесса. Каналы партийной карьеры в рамках Нового Дустура (Социалистической дустуровской партии) потеряли всякое самостоятельное политическое значение, но вместе с тем роль партии как механизма отбора лояльных кадров госаппарата возросла. Сформировавшийся властный механизм представлял собой модель «государства-партии». В Тунисе речь шла не о том достаточно распространенном случае, когда действующий режим и лицо, облеченное высшей властью, конструируют себе в опору псевдомассовую партию, но о такой ситуации, когда крупная партия выдвинула своего устойчивого лидера. Такая система была продуктом взаимодействия конституционных норм и политической практики, т.к. президент республики полностью контролирует депутатский корпус через механизм партийной дисциплины, возглавляя правящую партию. Партия, проникавшая во все слои и группы тунисского общества, могла, используя организационный принцип централизма, сдерживать развитие внутрипартийных кланов и фракций, препятствовать распространению оппозиционных руководству идей и при помощи аппарата государства выражать интересы самых различных групп населения. Приход к власти Бен Али сопровождался действительно важными изменениями во внутриполитическом положении в стране, однако действия второго президента Туниса при всей их видимой направленности на осуществление глубокого реформирования политической сферы содержали в себе тенденцию сохранения уже сложившейся системы государственного управления. Привлекая к сотрудничеству оппозиционные партии и жестко контролируя их деятельность, тунисский президент в значительной мере укреплял в стране позиции традиционно правившей сахельской элиты.

В Алжире отсутствие сложившейся развитой системы государственного управления и сплоченной элиты, также как и элемент стихийности в образовании новых форм государственной власти (система самоуправления) обусловили выдвижение на авансцену политической жизни военных – участников национально-освободительного движения при сотрудничестве массовой организации – ФНО. Таким образом, партийная и военная самоорганизации малоимущих масс населения предшествовала появлению на политической арене представителей состоятельных слоев. В дальнейшем, патриотическое объединение времен национально-освободительной войны было преобразовано в механизм государственно-политической властной структуры, в рамках которой сосуществовали различные социально-политические силы и интересы. Однако основная цель – превращение ФНО в эффективный политический механизм (теоретически и юридически обоснованная и закрепленная во всех партийно-правительственных программах и документах), не была реализована. Процесс трансформации блока разнородных социально-политических сил привел, в конечном итоге к его расколу и дальнейшим попыткам создать новый механизм власти. В этих условиях легитимизация главы государства происходила за счет его героического исторического прошлого, а институты верховной власти функционируют благодаря поддержке армии и системе распределения доходов от продажи углеводородного сырья. Функционирование политической системы Алжира в последние десятилетия свидетельствует о сохранении тенденций и внутренних механизмах его структуры, сложившихся и функционировавших на предыдущем этапе истории страны.

Отсутствие сильных партий, обладающих эффективными методами взаимодействия с исполнительной властью, приводит к ограничению каналов для самовыражения населения, которое выливается в уже сложившуюся форму общения с властью через бунт, а правящий в Алжире режим обеспечивает сохранение власти за счет контроля и распределения доходов от сырьевых ресурсов посредством административного ап­парата, поддерживаемой армией.

6. Рассмотрение вопроса о природе и характере власти в мусульманском обществе, о соотношении на практике светской и духовной сторон общественной жизни позволило показать, как идеология влияла на политику. Магистральной линией такого влияния стало «общинное» представление о власти, разработанное в рамках классической суннитской концепции халифата. Подход современных арабских государствоведов, историков и политологов к мусульманскому учению о власти продолжает испытывать заметное влияние именно этой концепции, которая наиболее отчетливо проявилась там, где государственные структуры функционировали в существенной степени автономно от общества при отсутствии элементов преемственности властных институтов. Именно эта концепция становилась, своего рода, «приводным ремнем», связывавшим институты власти с обществом, и играющая аналогичную роль в настоящее время.

В Алжире тенденция к осуществлению «общинного» представления о власти нашла свое отражение в процессе формирования новых органов управления в государстве Абд аль-Кадира, частично заимствованных затем французами.

«Общинные» традиции нашли свое продолжение в ходе национально-освободительной борьбы и в теориях «исламского социализма», явившегося результатом опосредованного влияния европейского идеала демократии, приверженцем которого стала магрибская элита после достижения политической независимости. Однако в Тунисе и Марокко эта идеология приобрела значительно больше националистических черт, в то время как в Алжире она оказалась под сильным воздействием ислама.

Идеология марокканских националистов, при всех их персональных различиях и личных склонностях, формировалась вокруг взаимосвязанных лозунгов: приверженность исламу и защита трона как эмблемы единства Марокко. В рамках этой идеи произошло сплочение наиболее влиятельных сил национального движения. Сущность выдвинутых в дальнейшем самим королем принципов «марокканского социализма» заключалась в обосновании с помощью мусульманских ценностей необходимости регулирования политических и социально-экономических процессов в Марокко.

Бургибизм складывался постепенно, вырастая из практики франко-тунисских отношений. Его характерной чертой стала политическая гибкость, способность к широкому маневрированию и продуманным компромиссам. Начиная с деятельности младотунисцев, становление национально-освободительного движения в этой стране было ориентировано на культурно-просветительский реформизм и современную систему ценностей. Партия смогла найти массовый эквивалент националистической идеологии, сплачивающий самые широкие слои населения; через партию же происходило восприятие идеи нации. Хабиб Бургиба не апеллировал к исламской основе социализма, напротив, он приписывал мусульманской этике крайний индивидуализм. Социализм отождествлялся с практикой государственного регулирования экономики и различными способами развития кооперативного движения. Доктрина тунисского социализма признавала принципы неприкосновенности частной собственности. Социализм отождествлялся с государственным регулированием, основной целью которого было достижение экономического прогресса. Бургибизм вписывается в историю Туниса, в тенденции развития его государственности и политической культуры, существовавшие в Тунисе. Заслуга лидеров партии, которые придерживались западных представлений о государстве, состояла в том, что они, в конечном итоге, отделили идею нации от идеи религиозной общины. Дустуровский социализм был призван обслуживать власть бюрократии и лично власть главы государства, на котором замыкалась вся схема власти.

Основным руслом формирования алжирского национализма стала освободительная борьба, как таковая, с ее объединительными тенденциями, культом воинственных традиций свободолюбивых племен и романтизацией былой мощи арабо-берберских государств Магриба, державших в трепете всю средиземноморскую Европу. Но важнейшим фактором социально-идеологического единения всех алжирских мусульман стал ислам. В дальнейшем, в алжирском учении о социализме ислам занимал значительное место. Религиозный аспект борьбы за национальное освобождение в Алжире имел гораздо большее значение, чем в других странах Магриба, став фактически символом сохранения алжирской индивидуальности. Идеология в Алжире, при отсутствии других механизмов воздействия на общество, превращалась в важный инструмент осуществления поставленных целей. После достижения политической независимости руководство страны стремилось придать политической власти символику исполнителя «священной воли». Исламская доктрина в конечном итоге стала естественной базой идейно-теоретических разработок социально-экономических и политических проблем, а религия стала выступать не как форма и средство общения с массами, а как содержание и база идейно-теоретической платформы.

Элитарное взаимодействие между правящей элитой и обществом в Алжире вновь вызвало к жизни исламскую концепцию власти, вооружившись которой исламская партия начала борьбу за власть уже в конце ХХ века. Новая роль ислама в обществе и государстве была официально закреплена в конституции Алжира 1989 г. и ее дополненном варианте 1996 г., на базе которых идет строительство современных государственных институтов.

В списке использованных источников и литературы в систематизированном виде представлены: источники (1. Каноническая литература; 2. Архивные материалы, официальные государственные документы, речи и выступления глав государств; 3. Труды арабских мыслителей, государствоведов, политических и религиозных деятелей; 4. Мемуары, официальная переписка, воспоминания и записки путешественников), исследования, монографии, статьи (по общим вопросам, по Алжиру, Марокко, Тунису), периодические издания и электронные ресурсы на русском, французском, английском и арабском языках.

Апробация исследования. Изучению проблем эволюции института верховной власти в арабских странах было посвящено 15 лет; по мере накопления материала публиковались результаты изысканий, различные аспекты которых изложены в 7 монографиях и многочисленных статьях общим объемом около 200 п.л.

Результаты исследований обсуждались и излагались на международных и общероссийских конференциях, симпозиумах, круглых столах (в частности, «Ислам и современные международные отношения» - международная научная конференция, 9-10 ноября 2000 г., Дипломатическая Академия МИД РФ, Комитет мусульман Азии и Африки); «Мир и Россия на пороге XXI века» -вторые Горчаковские чтения МГИМО, 23-24 мая 2000 г.; «Модернизация Арабского мира в контексте аналогичных процессов в России, странах Востока и Восточной Европы (начальный этап XIX – начало ХХ в.) - научная конференция 26-27 сентября 2006 г. Институт Востоковедения РАН, Институт стран Азии и Африки МГУ; «Религия в современной системе международных отношений: либерализм и традиционное самосознание» - международная научно-практическая конференция, 24-26 ноября 2006 г. Санкт-петербургский государственный Университет; «Исламоведческие исследования в современной России» - международный научно-практический симпозиум, 19-20 февраля 2009 г. – Казанский Государственный Университет) и многих других.

Результаты исследований вошли в курсы лекций и учебные программы: «Политические системы и политический процесс в арабских странах» на 4 курсе факультета Международных отношений, а также при чтении лекций по курсам «Социально-политическая мысль в странах Востока», «Исламский мир в мировой и региональной политике» и «Этноконфессиональные конфликты на Востоке» на 1 и 2 курсах магистратуры по Регионоведению МГИМО (У) МИД РФ; а также используются в учебном процессе на Кафедре политологии современного Востока при чтении курса лекций «Правовые системы арабских стран» на 4 курсе Факультета истории, политологии и права Российского Государственного Гуманитарного Университета.


По теме диссертации опубликованы следующие работы:


Монографии

  1. Арабский Восток: власть и конституции. - М.: РОССПЭН, 2001. - 214 с. [тираж - 1500 экз.].
  2. Высшие органы государственной власти арабских республик. - М.: Восток-Запад, 2007. – 474 с. [тираж – 2000 экз.].
  3. Высшие органы государственной власти арабских монархий (конституционный статус и политическая практика). – М.: Многотом, 2008. – 382 с. [тираж – 1000 экз.]
  4. Государственный строй и конституции арабских республик. - М.: Муравей, 2003. - 328 с. [тираж – 1000 экз.].
  5. Политика и конституционный процесс в Алжире (1989-1999). - М.: Ин-т изучения Израиля и Ближнего Востока, Ин-т Востоковедения РАН, 1999. - 165 с. [тираж – 800 экз.].
  6. Политический процесс в арабских странах. – М.: МГИМО-Университет, 2008. – 319 с. [тираж – 300 экз.].
  7. Правительство и парламент в арабских странах. - М.: Ин-т Ближнего Востока, 2008. – 244 с. [тираж – 800 экз.].


Учебники, учебные пособия и программы


  1. Государственно-правовое развитие арабских стран. Институты власти и права граждан. Учебное пособие. - М.: РГГУ, 2008. – 455 с. [тираж – 100 экз.].
  2. Ислам в политической жизни стран Магриба / Политическая культура стран Азии и Африки (учебное пособие). Отв.ред. Л.М.Ефимова. - М.: МГИМО, 1996. - С. 112-126.
  3. Исламский мир в мировой и региональной политике. Программа учебного курса / Восток. - 2003. - № 6. - С. 93-108.
  4. Конституционное право арабских стран / Конституционное право зарубежных стран. Учебник для ВУЗов. Рекомендован Министерством общего и профессионального образования РФ в качестве учебника для студентов высших учебных заведений, обучающихся по специальности «Юриспруденция». Под общ. ред. М.В. Баглая, Ю.И. Лейбо, Л.М. Энтина. – М.: НОРМА, 2000. – 832 с. - С. 748-819; 2-е изд., перераб. – М.: НОРМА, 2006. – 1056 с. - С. 920-1018.
  5. Конституционно-правовой механизм осуществления внешней политики в арабских странах / Конституционно-правовой механизм внешней политики (учебное пособие). Рекомендовано УМО ВУЗов РФ по образованию в области международных отношений в качестве учебного пособия для студентов ВУЗов, обучающихся по направлениям подготовки и специальностям «Международные отношения» и «Регионоведение». Отв. ред.: В.П. Воробьев, Ю.И. Лейбо, А.Г.Орлов. - М.: РОССПЭН, 2004. – С. 262-293.
  6. Основные тенденции государственного развития арабских стран на современном этапе / Страны Ближнего, Среднего Востока и Африки в начале нового века (учебное пособие). Отв.ред. В.Е. Донцов. - М.: Дипломатическая Академия МИД РФ, 2002. – С. 222-244.
  7. Политические системы и политические культуры стран Востока. Программа учебного курса / Восток. 2002. - № 4. - С. 87-102.
  8. Правовые системы арабских стран. Учебно-методический комплекс для специальности 022800 – Востоковедение. Африканистика. - М.: Российский государственный гуманитарный университет, 2007. – 32 с.
  9. Проблемы демократизации общественно-политической жизни Алжира и поиск национальной идентичности / Глобализация и поиски национальной идентичности в странах Востока (учебное пособие). Отв.ред. Л.М. Ефимова, Л.Б. Алаев. - М.: МГИМО, 1999. – С. 26-43.
  10. Этнический фактор в странах Магриба (Марокко, Тунис, Алжир) / Конфликты на Востоке: этнические и конфессиональные. Учебное пособие. Под ред. А.Д. Воскресенского. – М.: Аспект-Пресс, 2008. - С.87-106.
  11. Этноконфессиональные конфликты на Востоке. Программа учебного курса / Восток. - 2003. - № 5. - С. 125-138.