Дикторский текст программы Вести в пятую годовщину путча; ртр 19 августа 96 г
| Вид материала | Документы |
- Анкета участника международной научно-практической конференции «актуальные проблемы, 62.51kb.
- Название диска, 1095.36kb.
- Глобального Информационного Общества литература, 376.77kb.
- В политическом отношении диапазон оценок и путча, и развития после него, исключительно, 455.02kb.
- Принят Государственной Думой 5 июля 1995 г. Текст Федерального закон, 388.29kb.
- Н. с. Росташи Протокол №1 24 августа 2011г. Заломанина И. В. От 24 августа 2011г. Приказ, 1714.61kb.
- Пути реализации эффективной кадровой политики, 54.4kb.
- Русской Службе Новостей (рсн) 30 августа 2007 года. Ведущий программы Сергей Грушевский, 213.35kb.
- Н. Г. Грибкова О. Н. с. Росташи «24» августа 2011 г. «24» августа 2011 г. Заломанина, 454.13kb.
- Сорок лет назад произошло событие, о котором не худо бы вспомнить в годовщину Великой, 124kb.
ПРЕЗИДЕНТАЦИЯ ПО-РОССИЙСКИ
«Вся правда о трех днях августа 91 года
до сих пор никому не известна».
/Дикторский текст программы Вести
в пятую годовщину путча; РТР 19 августа 96 г./
Известна, конечно, и даже очень многим. Всем ныне здравствующим главным действующим лицам путча: его организаторам – Крючкову, Язову, Бакланову,… и командирам его подавления – Ельцину, Руцкому, Хасбулатову… А в наибольшей полноте «вся правда» путча, несомненно, известна Горбачеву. Но он сразу же по возвращении из Фороса объявил журналистам, плотно окружившим его на пресс-конференции: «Всего, что я знаю, я вам все равно никогда не скажу». И до сего дня нельзя его упрекнуть в том, что лишь сгоряча нарушил мудрый завет – «никогда не говори никогда». Хранят молчание и остальные важнейшие участники путча. Как победители, так и побежденные. Безмолвие последних вполне объяснимо – потому и здравствуют, что молчат. А вот необычайная скромность победителей требует, по-видимому, объяснений, поскольку единственная до сих пор общепризнанная версия победы целиком укладывается в рамки античного лаконизма: «Пришел, увидел, победил». Ну, может быть, чуть пространнее: призвал народ себе на помощь, из Белого дома вышел, на танк взошел… далее – по Юлию Цезарю.
Чтобы увидеть явную несостоятельность официально-героической трактовки молниеносного и по российским меркам почти бескровного подавления августовского путча, вовсе не обязательно раскрытие каких-то новых, хранящихся в тайне от общественности, сведений о московских событиях 1991 года. Для этого вполне достаточно, располагая лишь сведениями, уже обнародованными СМИ, найти логичные ответы на следующие вопросы, от постановки которых победители путча благоразумно и долго уклонялись:
1. Знали ли в Белом доме о готовящемся путче и заранее планировали сопротивление, или для защиты демократии неожиданно пробудились под музыку Лебединого озера?
2. Могли ли несколько тысяч безоружных россиян, собравшихся у Белого дома, противостоять натиску 700 бронемашин, если бы армии было приказано атаковать? Почему такой приказ не был отдан?
- Почему следствие по делу ГКЧПистов было проведено, а суд не состоялся?
- Почему легендарное подразделение «Альфа» отказалось штурмовать Белый дом? Почему ГКЧП после отказа «Альфы» не направил к Белому дому другие, не менее грозные спецподразделения – «Витязь», «Вымпел»…?
5. Почему «Альфа» согласилась штурмовать Белый дом два года спустя – в октябре 93 года? Были ли политические и гражданские столкновения 1993 года обусловлены
событиями 1991 года?
Взаимосвязанность этих вопросов не позволяет рассматривать их сугубо раздельно в порядке данного перечисления. Причем, правильнее будет, по-моему, сначала обратиться к двум последним вопросам, поскольку лишь кровь и грязь вокруг Белого дома в октябре 93 года заставили, да и то немногих, усомниться в том, что победа 91 года была столь праведна и чиста, какой она тогда представлялась. Ведь никто тогда не сетовал на незнание «всей правды» о событиях трех августовских дней. И никто тогда не принял всерьез загадочную фразу Горбачева, оброненную им на пресс-конференции. Разумеется, в этом «никто» столько же преувеличения, как и в клятвенном – «никогда»:
«Для меня загадка, отчего элитарные войска КГБ отказались стрелять. Вот это странно. «Белый дом» они бы взяли. Ведь дуроломная машина. Если бы она начала крутиться, то все бы переломала на своем пути. Мне рассказывали, что в «Альфе» назревал взрыв против начальства после событий в Литве, где они хорошо поработали… Не знаю… не могу до конца поверить этим рассказам. Эту загадку еще долго нам разгадывать».
Владимир Буковский «Команда подбиралась для погрома» /Огонек № 39, 1991/
Но ведь и путч вполне правдоподобно направлен был против высшего начальства, отрекшегося от санкционированности действий «Альфы» в Литве. Так что у ГКЧП были веские аргументы, позволявшие перетянуть альфовцев на свою сторону.
Насколько участие «Альфы» в путче решало судьбу Белого дома, стало ясно лишь после его штурма в 93 году:
«Министр безопасности «президента Руцкого» Баранников как только узнал, что «Альфа» здесь, так сразу сказал Руцкому и Хасбулатову: «все, нужно немедленно сдаваться»… Но ведь нужно представить себе, что такое офицер «Альфы». Помимо всяких там самбо и карате, он полностью защищен бронежилетом, голова и лицо тоже закрыты, у него малокалиберный автомат с децентрализованными пульками, портативный огнемет, в пальцы перчаток вмонтированы патроны… В общем, маленький живой танк».
Валерий Лебедев «Демократия прямой наводкой» /Новое Русское Слово, 9/ХI-93/
Отказ «Альфы» атаковать Белый дом в 91 году и согласие на его штурм в 93-м означают, что и в том, и в другом случае «Альфа» была на стороне Ельцина.
Несмотря на свое искреннее уважение к мужественным офицерам «Альфы», я не смог убедить себя в том, что оба решения были приняты ими благодаря ясности политических убеждений и в результате «тягостных раздумий о судьбах своей родины». Ведь одним из непременных условий отбора кандидатов в это элитарное подразделение всегда была способность беспрекословного исполнения приказов командования. Но в 91-м году «Альфа» подчинялась председателю КГБ Крючкову – руководителю августовского путча, а в 93-м сражались между собой две ветви верховной власти России, и гражданская правота одной из них была сомнительна многим общественным деятелям, куда более искушенным в политике, чем воины «Альфы».
Почти через два года после расстрела российского парламента из танковых орудий мне впервые встретилось описание обстоятельств, побудивших офицеров «Альфы» штурмовать Белый дом в октябре 93 года:
«Дальнейшая история с «Альфой» и «Вымпелом» развивалась следующим образом. Обе группы отказались принимать участие в операции. Барсукову с трудом удалось их убедить хотя бы просто подойти к Белому дому…
Барсуков уговорил нескольких добровольцев из Альфы сесть на БМП и подойти на них к самому зданию, не пытаясь проникнуть внутрь, а просто осмотреться, чтобы, если все-таки придется действовать, точно знать как. Четыре машины подъехали к Белому дому, и здесь произошла трагедия. Одна из БМП остановилась около раненого, человек находился в сознании, ему срочно нужна была помощь. Из машины вылез младший лейтенант, подбежал к лежащему, и в это время раздался выстрел снайпера. Пуля попала лейтенанту в спину, прямо под бронежилет. Так погиб Геннадий Сергеев, тридцатилетний офицер, еще одна жертва кровавого понедельника. Раненый, которому он пытался помочь, через несколько минут тоже скончался.
После того как бойцы «Альфы» узнали, что погиб их товарищ, никого уже не надо было уговаривать. Почти вся команда пошла на освобождение Белого дома…
Появление «Альфы» произвело в здании Белого дома сокрушительное действие. Все стали немедленно сдаваться. Стрелять пришлось немного.
Путч бесславно заканчивался.»
Б.Н.Ельцин «Записки президента» / из-во «Огонек», Москва, 1994, стр. 12-13/
И вскоре – в 1995 году – несколько иное толкование обстоятельств гибели лейтенанта Сергеева:
«Около Белого дома лежит якобы раненый, и Сергеева посылают из танка ему помочь. Когда Сергеев наклоняется, пуля снайпера точно попадает ему под бронежилет и сражает наповал. После этого «Альфа», возмущенная убийством своего сотрудника снайперами «белого дома», решается на штурм. На самом же деле снайпер был подготовлен и получил задание лично от Коржакова».
Валерий Лебедев «Ох, рано встает охрана» / Новое Русское Слово, 24/ХI-95/
А год спустя – еще одно – отечественное описание все тех же событий:
«Элитное президентское подразделение антитеррора «Альфа» мне довелось увидеть 4 октября 93-го, когда страна вышла на огневой рубеж гражданской войны… Примерно в 11.30 к ним приехали Барсуков со свитой и Коржаков. Они просили офицеров помочь «прекратить бардак»… Для начала решено было провести разведку, чтобы сориентироваться по обстановке…По пути стали попадаться убитые. Одного солдата, раненного в ногу, решили перенести под броню. Торшин и Сергеев выскочили наружу, подняли парня и тут же попали под огонь снайпера… Когда до «Альфы» дошло известие, что Гена Сергеев убит, все словно с цепи сорвались: захотелось, как в старину, – «кровь за кровь!» Но мести не было, возобладал разум, тем более, что вскоре выяснилось: стреляли не из Белого дома.»
Александр Колпаков «АЛЬФА в октябре» /Московский Комсомолец, 3/Х-96/
Как видим, обстоятельства привлечения «Альфы» к штурму Белого дома изложены Московским Комсомольцем по существу так же, как и нью-йоркским Новым Русским Словом. Разумеется, достижения Коржакова в организации этих обстоятельств представлены московской публикацией несколько скупее, чем нью-йоркской. Но и в том, и в другом описании – в Сергеева стреляли не из Белого дома. И вряд ли стоит теперь спрашивать – кто, откуда и зачем тогда стрелял? Но, безусловно стоит отметить, что после падения Белого дома этими вопросами не задались ни президент Ельцин, ни подчиненные ему – Барсуков и Коржаков. Что, конечно же, объяснений уже не требует и однозначно отвечает на поставленный в начале статьи вопрос – почему «Альфа» согласилась штурмовать Белый дом в октябре 93-го года?
Сегодня, наверное, можно не представлять Александра Коржакова. Однако для дальнейшего изложения будет полезно перечислить некоторые вехи его служебной карьеры: личный охранник Андропова (школа высшего пилотажа), личный охранник Горбачева, начальник личной охраны Ельцина. В преддверии второго тура президентских выборов 96 года освобожден от занимаемой должности:
«В целях усиления и обновления команды я освободил первого заместителя председателя РФ Олега Сосковца. Руководителя Федеральной службы безопасности Михаила Барсукова и руководителя Службы безопасности президента Александра Коржакова. Надо менять кадры, чтобы были свежие люди. Все время меня упрекают за Барсукова, Коржакова, Сосковца. Разве президент должен за них работать?»
Борис Ельцин
В данном высказывании следует отметить одну неточность: именно Коржаков – организатор танковой вылазки, спровоцировавшей «Альфу» на штурм Верховного Совета РФ, именно он выполнял многие обязанности президента, а не наоборот:
«Не пройдя собеседование у Коржакова и не понравившись ему, не назначается ни один министр».
В.Лебедев «Ох, рано встает охрана»
«Полуграмотный охранник решает вопросы нефтяной политики страны и выбирает министра приватизации, который должен с этой самой приватизацией покончить».
Кронид Любарский «Ковалев и Ельцин» /Новое Время № 4, 1995/
С «полуграмотностью» Коржакова позволю себе не согласиться, поскольку он получил юридическое образование. И хотя вовсе не дипломом определяется грамотность человека, но ведь и не его должностью тоже. Однако далеко не самым актуальным представляется вопрос образованности А.В.Коржакова, и даже степень его былого влияния на формирование российской нефтяной политики не так уж сейчас важна, – с этой проблемой не справились и те, в чьей дипломированной просвещенности можно не сомневаться. А вот степень его прошлого влияния на президента имеет весьма существенное значение. Правда, вопросительного знака она не требует, ибо о влиятельности Коржакова писали часто, много и всегда в превосходной степени.
Столь пристальное внимание фигуре Коржакова уделено здесь только потому, что его несоизмеримая с должностью кремлевская влиятельность была лишь закреплена октябрем 93 года. Истоки же ее следует искать в истории августовского путча, а вернее – в его предыстории, теснейшим образом связанной с Горбачевско-Ельцинским противостоянием, или попросту – с их борьбой за государственную власть.
Это противостояние, в отличие от обычного для верхних эшелонов советской власти подковерного соперничества, было проявлением «объективного хода истории», как обязательно отметили бы в эпоху исторического материализма. И в данном случае были бы несомненно правы, ибо политическая борьба сначала двух членов ЦК КПСС, а затем двух президентов – СССР и РСФСР – привела в конце концов к развалу коммунистической империи. Привела, но была, конечно же, средством, а не причиной развала. Все известные с древнейших времен империи, в том числе – многовековые, неизменно распадались. И если закономерность движения Истории действительно существует, то распад империй – самое наглядное подтверждение ее реальности. Во второй половине ХХ века – после двух мировых и множества локальных, гражданских и национально-освободительных войн – распались все ранее существовавшие империи, последней из которых в силу своей тоталитарности был Советский Союз. Но стать исключением из этой исторической закономерности он, судя по всему, никак не мог.
Разумеется, нет ничего нового в суждении о неизбежности крушения всех империй. Однако распад Советского Союза поражает прецизионной оптимальностью примененных для этого средств – как бы персонально для СССР подобранных – минимально необходимых и достаточных. Дело в том, что тоталитарные государства (totaliter – всеобъемлющий) не поддаются внутреннему реформированию снизу, т.е. под давлением народных масс, насквозь пронизанных добровольным и вынужденным доносительством. И потому всякая, еще только зарождающаяся попытка организовать их недовольство, моментально и безжалостно подавляется силами государственной безопасности. И действительно, ни один из тоталитарных режимов ХХ века не был повален изнутри, только снаружи – подобно гитлеровскому в 1945 году. Но советская тоталитарная империя не могла быть реформирована извне, ибо, как показал исторический опыт, если иностранным армиям и удавалось иногда победоносно войти в Россию, то изменить ее и выйти – никогда. В 1812 году убедиться в этом суждено было Наполеону, в 1941 – Гитлеру. Таким образом, существовал лишь один возможный путь преобразования СССР – изнутри и сверху. И он был реализован в 1991 году – сначала августовским путчем в Москве, а затем декабрьским соглашением в Беловежской Пуще.
В ХХ веке Российская империя дважды радикально изменяла жизнь всего мира. Первый раз, когда оживила призрак коммунизма, неприкаянно и долго бродившего по Европе, и образовала лагерь социализма – истинного, развитого, реального… Второй, когда вернула коммунизму его призрачность, а лагерь распустила. Первое преображение готовилось несколькими поколениями и реализовалось множеством выдающихся идеалистов и злодеев. Второе, никем не предвиденное, имеет только одного бесспорного автора – Горбачева. Я хорошо представляю, какое широкое негодование может вызвать последнее утверждение, и потому вскоре продолжу его аргументацию. Пока же хочу напомнить, что была закончена бессмысленная война в Афганистане и разрушена позорная стена в Берлине еще в то время, когда Горбачев обладал всей полнотой власти в Советском Союзе.
Из всех полновластных правителей Российской империи, не знавшей никаких других видов правления, кроме единовластного, только Александр II и Горбачев решились на либерально-государственное реформирование, подрывавшее их самовластие. Для Александра II, как известно, в прямом смысле этого слова – бомбой народовольцев через 20 лет после отмены крепостного права. Горбачев, взошедший на партийный престол СССР через 130 лет после коронации царя-Освободителя, был отстранен от власти всего через 6 лет после инициированных им реформ. Зато остался жив и на свободе! Прогрессировала все-таки на протяжении века российская гуманность. Что, к сожалению, никак не сказалось на судьбе российского либерализма – всегда чахоточно-скоротечного, а потому никогда не успевающего пустить хотя бы мало-мальски окрепшие общественные корни, подрубаемые одновременно сверху и снизу, ибо со времени недолгого царствования Бориса Годунова – предтечи всех правящих либералов России – ничуть не изменилось извечное и всеобщее недовольство реформами. Одних возмущают уже наступившие преобразования, других – их недостаточность и постепенность. И те, и другие сходятся лишь в одном – реформатор больше не может и не должен возглавлять государство:
«В известных кругах нашего партийного руководства начались дискуссии. Постепенно вызревала мысль, что Горбачев, собственно говоря, исчерпал себя в качестве активного государственного деятеля… 20 августа должен был быть подписан Союзный договор… Мы были убеждены: здесь не простая ошибка, здесь идет целенаправленная работа на то, чтобы не было никакого Союза».
Дмитрий Язов /октябрь 1991г./
«Сегодня существует лишь одно средство избежать гражданской войны – распустить Союз. Это так же верно, как то, что единственным средством избежать голодных бунтов и массовых забастовок следует считать радикальные меры по введению рыночной экономики – еще более радикальные, чем в Польше. Но ни то, ни другое не удастся осуществить, пока Горбачев и его клика остаются у власти. Они ничего не могут предпринять, кроме ряда полумер, которые лишь замедлят процесс общего развала».
Владимир Буковский /май 1991г./
Ретроспективные рассуждения маршала звучат несколько приглушенно, поскольку доносятся из Лефортовской тюрьмы. Ясно, однако, что в 91 году и маршал, и диссидент одинаково считали свержение Горбачева единственно возможным способом спасения страны от надвигающегося хаоса. Но маршал видел спасение – в сохранении «единого и неделимого» Союза, а диссидент – в его роспуске. Что предпринял маршал со товарищи по партийным дискуссиям для сохранения Союза, из памяти еще не выветрилось. Стоит все-таки напомнить, что не они, а их демократические противники решительно отстранили Горбачева от власти. Насколько для России это стало эффективным «средством избежать гражданской войны» показал октябрь 1993 года в Москве. Не говоря уже о Кавказе, где все единодушно жаждали национальной независимости.
Разумеется, не только Язов и Буковский в 1991 году объявляли Горбачева генеральным губителем страны. И надо отметить, что их высказывания, по сравнению со множеством других выступлений в печати, представляются на редкость корректными:
«Политический мертвец, Горбачев никак не хочет ложиться в могилу, но продолжает цепляться за власть, которая досталась ему с благословения его покровителя шефа КГБ Андропова… К такому я пришел выводу в Москве: угроза гражданской войны исходит от одного человека – от Горбачева».
Владимир Соловьев /НРС от 18 июня 1991г./
Такая выпуклость социально-погребального рисунка была бы под силу лишь Гоголю в соавторстве с Белинским. Только они могли бы столь лаконично и наглядно соединить позорное уклонение от политической смерти с греховностью политического рождения Горбачева, получившего власть из рук шефа КГБ. А с чьего же еще благословения могла достаться власть до 1985 года? С благословения сознательного народа, как это принято в цивилизованном мире? А когда его об этом в России спрашивали? Когда же все-таки спросили, он избрал себе парламент и президента, огнестрельная дискуссия между которыми вскоре привела Россию на край гражданской войны.
Цитаты из газет и журналов 1991 г., подобные только что приведенным, могли бы составить весьма объемистый антигорбачевский сборник. Однако, хоровое обилие предъявленных Горбачеву обвинений чрезвычайно легко реферируется и обобщается всего тремя позициями:
- Перестройка – не добровольное начинание Горбачева на благо народа и страны, а ряд вынужденных преобразований ради спасения партийной и личной власти. Вынуждающие обстоятельства – катастрофическое положение экономики и, как следствие, явное поражение в холодной войне с Западом.
- Генеральный секретарь КПСС, поставленный перед необходимостью реформ, понимал их лишь как модернизацию имперского и социалистического устройства СССР
- Личностные качества Горбачева – слабохарактерность, беспринципность, интриганство, властолюбие, косноязычие и т.п. – грозили превратить реформы из бесплодных в опасные, чреватые гражданской войной.
Желающие проверить достоверность данного обобщения, могут поднять российскую и эмигрантскую прессу за любую неделю 1991 года. Рассмотрим весомость этих обобщений в порядке их перечисления.
Прежде всего, помилуй и избавь нас, Господи, от преобразований не вынужденных, порожденных идеей народного блага, спасения страны, а то и всего человечества. На щедрой почве этих возвышенных побуждений взращены все известные идеологии, в том числе – расовая и классовая. Как известно и многократно проверено, дорога благих намерений ведет прямо в ад. Обстоятельства же, вынудившие Горбачева приступить к реформам, названы его обвинителями совершенно справедливо. И столь же несправедливо само обвинение. Дело в том, что экономическая катастрофа России до сего дня остается абсолютной ровесницей Октябрьской революции. Какое десятилетие советской власти не было катастрофическим? На протяжении трех первых десятилетий вплоть до конца 40-х годов в СССР умирали от голода! До середины 50-х годов массовость рабского труда заключенных в каторжных лагерях не намного отставала от труда подневольного остальных «трудящихся», и никакой третьей формы производства страна не знала. До середины 60-х годов крестьяне, составлявшие около 40% всего населения, оставались крепостными, и потому экономика страны, которую кормят крепостные, может быть названа только катастрофической. Кормили, разумеется, прескверно. Еще хуже стали кормить после своего формального освобождения от крепостной зависимости. Второго в истории России и снова безземельного. Семидесятые годы общепринято именовать «застойными», или «периодом стагнации». Оба названия, по-моему, одинаково бессмысленны. Ну что в эти годы могло остановиться и застыть, кроме предшествовавших им нищеты и бесправия? И именно в таком состоянии огромная страна перешла в 1985 году под безраздельное правление Горбачева. Так можно ли его обвинять в том, что он