Издательство «Молодая гвардия», 1974 г

Вид материала

Документы

Подобный материал:

• Леонид Гроссман. Пушкин. Москва, Издательство ЦК влксм "Молодая гвардия", 1939, 648, 165.63kb.
• Достоевский москва «молодая гвардия», 6899.86kb.
• Москва «молодая гвардия» 1988 Гумилевский, 3129.54kb.
• Конспект Список литературы. Данные о страницах, 1984.03kb.
• Анатолий Тарасов совершеннолетие хоккей и хоккеисты, 3158.36kb.
• Борис Иванович Машкин, российский патентный поверенный. Российская судебная практика, 14.83kb.
• Етирования читателей области к 65-летию создания Краснодонской подпольной молодежной, 358.85kb.
• Леонид Борисович Дядюченко автор нескольких книг стихов и документальной прозы,, 3027.99kb.
• «Молодая гвардия», 118.47kb.
• А. Н. Яковлев от Трумэна до Рейгана доктрины и реальности ядерного века издание второе,, 5531.78kb.

139

ния показали, что почти весь сырой материал может

быть переработан в товарную продукцию почти без по­терь», — писал он.

Ознакомившись с отчетом Силлимана, Бисселл понял:

в его руках фантастически прибыльное дело, если удаст­ся добывать петролеум сотнями тысяч, а то и миллио­нами пудов. Он поспешил заключить контракт на буре­ние нефтяной скважины в Тайтусвилле в Пенсильвании. Подрядился пробурить скважину «капитан» Эдвин Дрейк. В лучшие дни бур Дрейка проходил всего по одному метру в сутки. Когда же бур встречал породы более твердые и прочные, дневная проходка измерялась санти­метрами. Но упорство и вера Дрейка победили: 27 авгу­ста 1859 года, когда скважина достигла глубины 21 метр, она вдруг наполнилась нефтью, причем уровень ее уста­новился в 6 метрах от поверхности.

Дрейк поставил добычу нефти на коммерческие рель­сы. Пенсильванию охватила настоящая нефтяная лихо­радка. Всего через год здесь добывалось 4 миллиона пу­дов нефти, а спустя 12 лет — 50 миллионов! В 1860 году Америка вывезла в Западную Европу первые тысячи пудов керосина, полученного из нефти. Новый керосин оказался лучше фотогена. Спрос на него начал увеличи­ваться с неимоверной быстротой, привлекая к себе вни­мание всего промышленного мира. Спустя несколько лет американский керосин начал импортироваться в Россию, и у кокоревского фотонафтиля появился серьезный кон­курент. В сущности, фотонафтиль был лучше керосина:

он был тяжелее его, давал более }?ркое пламя, на данное количество света его требовалось меньше, чем американ­ского керосина. Но у заморского продукта было важное преимущество: он был дешевле.

Завод в Сураханах приносил Кокореву одни убытки, поэтому он предложил Менделееву посетить завод и ска­зать, что нужно сделать, чтобы завод стал рентабельным.

Тогда-то в августе 1863 года Дмитрий Иванович и был в первый раз в Баку.

Внимательно ознакомившись с делом, Менделеев ре­комендовал Кокореву проложить от нефтяных колодцев к заводу и от завода к морским причалам трубопроводы;

установить на судах резервуары, куда можно было бы тузить нефть наливом; учредить перевозку от Баку до Астрахани в нефтеналивных шхунах, а от Астрахани до волжских портов в нефтеналивных баржах; и, нако-

140

нец, устроить близ Нижнего Новгорода большой нефте­перегонный завод.

Эти по преимуществу технические меры преследовали экономическую цель. Убытки Кокорева объяснялись глав­ным образом чрезвычайной дороговизной транспортировки нефти и керосина. Так, нефть от колодцев к заводу везли в бурдюках на допотопных арбах. А керосин от завода к потребителям везли на обычных парусниках и паро­ходах в деревянных бочках, которые обходились очень дорого, ибо клепку и обручи для них нужно было везти в Баку из Центральной России. В результате в Нижнем Новгороде пуд керосина стоил 1 рубль 60 копеек, из которых больше половины — 98 копеек — приходилось на стоимость бочки и доставки. По мнению Менделеева, перекачка нефти и керосина по трубопроводам и пере­возка'' ее по 'воде в наливных судах должны были резко сократить транспортные расходы. Что же касается по­стройки завода в Нижнем Новгороде, то она мотивиро­валась тем, что в Центральной России можно найти сбыт не только керосину, составлявшему лишь одну треть ($а-кинской нефти, но и другим нефтяным продуктам. При­чем переработка нефти должна была быть дешевле, чем в Баку, так как в Баку не было тогда механи­ческих заводов и все приходилось выписывать из России.

Кокорев признал все рекомендации Дмитрия Ивано­вича правильными, но ограничился усовершенствованием лишь в пределах самого заводского процесса. Такая сдер­жанность предпринимателя, которого трудно было запо­дозрить в отсутствии новаторства, не была случайной. В 1813 году, когда Бакинское, Кубинское и Дербентское ханства были окончательно присоединены к России, Ка­зенная экспедиция верховного грузинского правительства по примеру прежних ханов отдала все нефтяные колод­цы на откуп, получая за них в год 130 тысяч рублей. После этого добыча и продажа нефти неоднократно' пере­ходили из «откупного содержания» в «казенное управле­ние», пока в 1825 году окончательно не установилась откупная система. Суть ее состояла в том, что казна за определенную сумму сдавала нефтяные участки предпри­нимателям, после чего в течение четырех лет те могли действовать практически бесконтрольно. Зная, что через четыре года участок будет отобран и может попасть в Другие руки, откупщики стремились возможно быстрее

141

извлечь из земли все, что можно было извлечь без доро­гостоящего оборудования и технических усовершенство­ваний. Менделеев сразу понял, что такая хищническая разработка ценных месторождений приносит огромный ущерб народному хозяйству. И когда в 1866 году Рус­ское техническое общество предложило Дмитрию Ивано­вичу прочесть публичную лекцию о нефтяном деле, он особенно настаивал на двух мерах: на устройстве заво­дов в Центральной России и на отмене откупов.

, 30 января 1867 года в числе членов Русской комиссии по устройству всемирной выставки Дмитрий Иванович выехал в Париж. Перед командировкой члены комиссии договорились по возвращении опубликовать отчеты обо всем увиденном по своим специальностям. Так появилась работа Менделеева «О современном развитии некоторых химических производств в применении к России по по­воду всемирной выставки 1867 года», о которой позднее он с гордостью писал: «Меня с тех пор стали слушать в этих делах».

«Излагая технические стороны дела, — вспоминал по­том Менделеев, — я понимал важность... экономических условий, а потому громче всего говорил об необходимости отмены... откупа с нефти... Не один мой голос поднялся в то время против нефтяных откупов, говорили и дру­гие...» В конце концов в 1868 году была назначена ко­миссия, выработавшая проект «правил о нефтяном про­мысле и акцизе с фотогенного производства». Правила эти, утвержденные в феврале 1872 года и вступившие в действие с 1 января 1873 года, уничтожили откупную систему и раскрепостили русскую нефтепромышленность от стесняющих пут нелепых ограничений. И хотя прави­тельство установило вместо откупа акцизное обложение» новая система была более прогрессивной, и русская неф­тепромышленность начала делать первые успехи. Уже в 1873 году братья Артемьевы использовали одну из идей Менделеева, высказанную десять лет назад: они приспо­собили лодку «Александр» для перевозки нефтяных остатков наливом. Спустя год наладил строительство де­ревянных наливных шхун В. Рагозин, а в 1882 году из 28 миллионов пудов нефтяных грузов, перевезенных морем от Баку до Астрахани, больше половины приходи­лось на наливные суда. И в 1891 году Менделеев мог с удовлетворением констатировать, что стоимость пере­возки за двадцать лет упала «почти в три раза не столько

142

от удешевления провозной платы, сколько... от развития перевозки наливом».

Когда комиссия кончала свою работу, Менделеев на­ходился за границей. Вернувшись в Петербург, он узнал, что комиссия рекомендовала отменить откуп и устано­вить акциз, то есть налог в 15 копеек с каждого пуда произведенного керосина. «Тогда же я высказался против этой последней меры, — писал Дмитрий Иванович, — но все же считал, что и обложенная акцизом нефтяная промышленность будет развиваться, когда добыча нефти станет свободным делом. Так и случилось: как только нефтяные источники были проданы в частные руки, в Баку оказалась огромная масса добываемой нефти, цен­ность которой весьма понизилась против первоначальной. Вырыли буровые колодцы, дающие десятки тысяч пудов нефти,- ежедневно и постоянно, избытки сырой нефти образовали целые озера. При такой массе нефти учреди­лось много заводов для переделки ее на керосин, основан был около Баку целый городок... и в нем сосредоточи­лась сотня больших и малых керосиновых заводов».

Однако акциз оказался как бы миной замедленного действия. Поскольку платить налог следовало не с дей­ствительно полученного количества керосина, а с емко­сти перегонных кубов и времени их работы, заводчикам было выгодно перегонять только легкие фракции. Пере­гонка тяжелых продуктов, которых в бакинской нефти было раза в два больше, чем в пенсильванской, требовала много времени; керосин, полученный из них, вышел бы очень дорогим. Поэтому ²/з нефти, оставшейся после от­гона керосина, были столь тягостны заводам, что их не­редко жгли прямо, в поле. «Гнали скоро, сбывали как могли, и тому, кто сразу давал какую-либо цену, — писал Менделеев. — ...Бакинский керосин получался... с каче­ствами весьма невысокими, и' на первое время это об­стоятельство было чрезвычайно вредно для развития про­мысла, — родилось... предубеждение противу «русского» керосина. Но все-таки дело развивалось, потому что были большие и, можно сказать, уродливые барыши...»

Конец «уродливым барышам» бакинских нефтяных королей — Мирзоевых, Губониных, Лианозовых, Тер-Ако-повых и других — положил знаменитый нефтяной кри­зис, разразившийся в 1875 году. Цены на нефть и керо­син на русском рынке вдруг резко упали, на Кавказе закрылось сразу множество заводов, и в промышленных

143

кругах началась паника, тем более страшная, что боль-шинству заинтересованных лиц причины неожиданного обесценения нефти и керосина представлялись совершен­но загадочными. В Баку, Тифлисе и Петербурге срочно были составлены комиссии для рассмотрения вопроса. В одну из них и был приглашен Дмитрий Иванович, которого «стали слушать в этих делах» после Парижской выставки.

«При сложности явившихся вопросов и при неясности полученных сведений комиссия признала наиболее полез­ным, командировать на лето 1876 г. К. И. Лисенко в Ба­ку... а мне было поручено собрать сведения в Америке...»

С самого начала Вашингтон поразил Менделеева п его спутника своими громадными размерами и обширны­ми незастроенными пустырями. Визит, нанесшкный по­сланнику, и обещанное им содействие чрезвычайно уско­рили сбор данных по нефтяному делу. На следующий же день секретарь посольств? сопровождал Менделеева в министерство финансов США, где Дмитрий Иванович хотел получить сведения о пошлинах па нефть.

Начальник отдела, к которому министр финансов на­правил Дмитрия Ивановича, поручил одному из своих подчиненных оказать необходимое содействие. И Менде­леев с удивлением узнал, что его помощником будет К. Бестужев-Рюмин, имя которого было хорошо известно в России: он был первым переводчиком на русский язык знаменитого тогда труда Г. Бокля «История цивилиза­ции в Англии». При его помощи все необходимые мате­риалы были собраны очень быстро. Во время сбора све­дений в отделах министерства Дмитрий Иванович с удив­лением наблюдал волнение» с которым чиновники отно­сились к приближающимся президентским выборам. Их беспокойство стало понятным, когда он узнал, что победа демократов или республиканцев на выборах сопровож­далась изгнанием всех чиновников противной партии.

Вашингтон не переставал удивлять Менделеева все те четыре дня, которые он провел в этом городе. Во вре­мя посещения «Сайнал оффиса» — главного метеороло­гического учреждения Соединенных Штатов — он узнал, что этому заведению, образцово поставленному военными министрами республиканской партии, грозит закрытие, если. верх на президентских выборах одержат демократы.

144

27 июля путешественники прибыли в Филадельфию, снабженные пачкой рекомендательных писем. Такие пись­ма были тогда в Америке в большом ходу. Достаточно было получить письмо к какому-нибудь влиятельному лицу, и оно не только само делало все, что могло, но и давало несколько новых рекомендательных писем. Благо­даря этому обычаю, познакомившись с одним-двумя нуж­ными людьми, можно было быстро и значительно рас­ширить область знакомств и быстро собрать все нужные сведения.

Экспозиция, посвященная нефти, на Филадельфийской выставке не отличалась богатством: образцы сырой нефти из Пенсильвании, Кентукки и Виргинии да осветитель­ные и смазочные масла. Только завод «Алладин» близ Пйттсбурга выставил заслуживающий внимания экспо­нат -т- желтое, твердое, порошкообразное вещество пет-роцен, полученное из нефти.

Когда-то, собираясь совершить поездку в Америку, Дмитрий Иванович мечтал увидеть Ниагарский водопад, Иосемитскую долину, Йеллоустонский национальный парк в Скалистых горах с его периодически бьющими горячими ключами и гейзерами. Но этим мечтам не суж­дено было сбыться. Поручение, возложенное на Менде­леева департаментом торговли и мануфактур, ограничило маршрут его путешествия по Америке, по сути дела, одним штатом —Пенсильванией.

Из Филадельфии Менделеев и Гемилиан отправились поездом на запад через Гаррисберг в Питтсбург. Этот го­род считался тогда центром пенсильванской нефтяной промышленности, в нем сосредоточивалась почти вся нефть, добываемая в бассейне реки Огайо. Путешествен­ники выехали из Филадельфии 4 июля утром, в день празднования 100-летнего юбилея независимости Северо-Американских Соединенных Штатов, надеясь, что по это­му случаю на железной дороге будет свободнее.

За окнами вагона потянулись пустынные, необрабо­танные земли, выжженные беспощадной летней жарой 1876 года. За Гаррисбергом, где железная дорога проло­жена в долине реки Юниата, ландшафт стал веселее, по­том пошли округленные, постепенно возвышающиеся холмы — Аллеганские горы. Наконец около шести часов вечера на западе в глубокой долине показалось плотное облако дыма. Это был Питтсбург, славившийся своей ко­потью даже в Америке.

Менделеев и Гемилиан остановились в гостинице «Монангагела». Весь вечер за окнами грохотали выстре­лы, вспыхивали ракеты и фейерверки: вся Америка праздновала день своего столетия.

На следующий день в гостинице появился коррект­ный, сияющий господин Тведдле — владелец завода «Ал-ладнн», тот самый, который представил на Филадель­фийскую выставку петроцен. Предупрежденный друзья­ми о приезде Дмитрия Ивановича, он горел желанием показать ему свой завод. В отличие от большинства аме­риканских заводчиков Таеддле оказался образованным человеком. Он много экспериментировал сам; читал все, что делалось другими по нефти; был знаком и с химией, и с геологией; говорил по-фрянпузски. Утром 7 июня в сопровождении Тведдле Менделеев и Гемилиан выехали по гкелезной дороге на завод «Алладин», лежащий как раз на пути к Паркеру, городку, хотя и состоявшему всего из одной улицы, но считавшемуся в то время цент­ром пенсильванской нефтепромышленности. В Паркере Дмитрия Ивановича любезно встретил директор крупной трубопроводной компании Гетч, которого «природная склонность к отчетливости впечатлений» сделала настоя­щей находкой для Менделеева. Гетч лично показывал Дмитрию Ивановичу всю прилегающую к Паркеру неф­теносную провинцию, сопровождал его в поездках на неф­тяные скважины, газовые фонтаны, насосные станции. «От него в один день... я узнал больше, чем из многих

других источников», — вспоминал йотом Дмитрий Ива­нович.

Из Паркера спутники выехали по железной дороге на север, сперва вдоль реки Аллегани, потом ло Ойл-Крику мимо Тейтусвиля, где пробурил первую скважину

Дрейк, и других знаменитых в истории американского нефтяного дела городов.

Из Ниагары путешественники отправились в Нью-Йорк, где они провели последние два дня, оставшиеся до отхода трансатлантического лайнера.

Еще до поездки в Америку, работая в комиссии по нефтяным делам, Дмитрий Иванович ясно понял, что истоки бакинского кризиса лежат за океаном. США были тогда главным поставщиком нефти, цена на нее склады­валась именно там. И если в 1875 году катастрофически

146

подешевел русский керосин, то это произошло ноюму, что за несколько лет до этого катастрофически подеше­вел керосин американский. Какие же причины вызвали падение цен на нефть в США?

«Можно было думать, — писал Менделеев, — что эти колебания зависят от новых успехов в технике дела, или от превышения предложения перед спросом, или от ка­ких-либо других причин». Поэтому, приступая к осмотру американских нефтеперерабатывающих заводов, Дмитрий Иванович сосредоточил свое внимание на технической, научной и экономической сторонах нефтяного дела. Уже при первом знакомстве с нефтяной промышлен­ностью Пенсильвании Дмитрий Иванович убедился, на­сколько правильны были рекомендации, которые он дал Кокореву в 1863 году. Американцы будто подслушали его: и трубопроводы завели, и заводы построили не ря­дом с 'колодцами, а там, где сосредоточены были рынки сбыта и торговые пути.

На заводе «Атлантик» близ Филадельфии Менделееву очень понравились механические приспособления для за­полнения керосином жестянок и бочек, для автоматиче­ского заколачивания ящиков. Но при атом механическом великолепии завод поразил его примитивностью перегон­ных снарядов. «Улучшив перегонку, можно было бы вы­гадать гораздо большую прибыль вместо тех копеечных выгод, которые получаются при механическом устройстве многих других частей завода; теряют рубли, экономят копейки — вот что замечается на многих американских заводах». Общей картины не меняли редкие исключения вроде тведдлевского «Алладина», где Дмитрий Иванович впервые познакомился с вакуумной перегонкой, где про­изводились высококачественные смазочные масла и пара­фин, где из нефти изготовлялись новые химические про­дукты — петроцен, лаки,смолы.

«...Я обращался ко многим ученым для получения ближайших сведений о научной разработке нефтяного вопроса в Америке и был немало удивлен, узнав, что ни с химической, ни с геологической стороны нет еще у аме­риканцев ответов на самые первые научные вопросы, относящиеся к нефти. Научная сторона вопроса о неф­ти... в последние десять лет почти не двинулась. В Аме­рике... заботятся добыть нефть по возможности в боль­ших массах, не беспокоясь о прошлом и будущем, о том, как лучше и рациональнее взяться за дело; судят об ин-

10* 147

тересе минуты и на основании первичных выводов из узнанного. Такой порядок дела грозит всегда неожидан­ностями и может много стоить стране».

По мере того как Менделеев все глубже и глубже вникал в нефтяное дело, он утверждался в мнении, что никакие научные открытия или технические усовершен­ствования не могли вызвать нефтяного кризиса в Аме­рике. Его могли вызвать лишь экономические причины. В 1870-х годах в Америке произошли два события, роко­вым образом повлиявшие на судьбы нефтедобычи. Пер­вое — отмена акциза на нефть, которая привлекла в эту область свободные капиталы и вызвала оживленную кон­куренцию. Второе — открытие новых месторояений. Прыткие джентльмены, на участках которых ударили нефтяные фонтаны, начали продавать эту почти даровую нефть за бесценок, чтобы возможно быстрее получить плывущие им в руки деньги. Цены на нефть катастрофи­чески упали, и кризис поразил нефтепромышленность сначала в Америке, а потом и в России. Американские нефтяные неурядицы 1873 года докатились до России в 1874 году, и к началу следующего года число нефтепере­рабатывающих заводов в Баку упало со 100 до 20, а по­том до 4.

На первый взгляд положение представлялось безвы­ходным. Чтобы избавиться от влияния неуправляемых стихийных сил, сотрясающих американскую нефтепро­мышленность, русское нефтяное дело должно было стать сопоставимым с американским по мощи. А чтобы пред­ставить себе масштаб предстоящей работы, необходимо вспомнить, что накануне кризиса в США добывалось 70 миллионов пудов нефти, а в России — всего 5 мил­лионов. И тем не менее Менделеев считал, что такой гигантский скачок по плечу отечественной нефтепро­мышленности. Когда он высказал это убеждение тогдаш­нему министру финансов Рейтерну, тот только руками развел: «Да что вы, батенька! Да где же это нам тягаться с американцами-то! Мечтания это все, профессорские мечтания!» Но Дмитрий Иванович знал, что говорил.

18 декабря 1876 года, выступая в Русском техническим обществе, он сформулировал условия, необходимые для того, чтобы русская нефтяная промышленность смог­ла соперничать с американской. Прежде всего, считал Дмитрий Иванович, необходимо снять акциз, наложенный на керосин. Принося ничтожный доход казне, он поощ-

148

рял недобросовестных заводчиков гнать низкокачествен­ный керосин и хищнически сжигать тяжелые остатки, иа которых можно было бы наладить производство ценней-щих смазочных масел. Изготовление таких масел Мен­делеев считал особенностью, отличающей русскую нефте­промышленность от американской. «Хороший продукт — керосин — из пенсильванской нефти получить нетрудно, потому что самая нефть, можно сказать, есть только нечи­стый керосин, в сторону идет немного больше пятой доли, прочее есть керосин. Другое дело при обработке тяже­лых, как у нас в Баку или как в Виргинии, сортов неф­ти, — здесь уже нельзя получить добротного продукта при невнимательной перегонке, а потому такую нефть и плохо обрабатывают в Америке. Нашим бакинским... тех­никам нечему учиться у американцев относительно пере-. гонки, можно если что заимствовать, так это некоторые механические приспособления...» ^k

. Конечно, Менделеев не ограничился одним лишь вы­ступлением в техническом обществе. Через год после по­ездки в Америку вышла его фундаментальная книга «Нефтяная промышленность в североамериканском штат» Пенсильвания и на Кавказе», о которой он в старости с гордостью говорил: «Видно, что тогда я, много думав, написал». Соображения, изложенные в этом труде, он в скором времени начал подтверждать делами. По его про­екту и под его наблюдением на Кусковском заводе был сооружен перегонный куб непрерывного действия. После испытания этого аппарата стала возможной постройка масляных кубовых батарей, превративших мазут из от­броса в сырье для производства смазочных масел, зна­чительно более ценных, чем керосин. А уже через пять-шесть лет русские смазочные масла зарекомендовали себя на мировом рынке как более качественные, чем аме­риканские.

«Наши общие упования на то, что с развитием сво­боды дело будет развиваться, — писал Дмитрий Иванович в 1880 году, — поглядите, как оправдались здесь на деле! Вместо 40 (1876) теперь (1880) здесь около 350 буровых колодцев; вместо бочек уже начали многие отправлять суда, прямо наливая их нефтью; родился перевозочный флот; вместо арб и бурдюков, которыми велась доставка с промыслов к заводу и порту, теперь трубы и вагоны;

вместо прежних цен (сперва при откупе 40 коп. за пуд, потом при акцизе от 5 до 15—20 коп.) теперь охотно и