Задачи исследования: обобщить и прокомментировать имеющиеся в литературоведении мнения по теме; найти чеховские принципы психологического анализа в поэмах А. Ахматовой

Вид материала

Содержание

Цели и задачи проекта.
Гипотеза исследования.
Результаты исследования.

Подобный материал:

ДЕПАРТАМЕНТ ОБРАЗОВАНИЯ ВЛАДИМИРСКОЙ ОБЛАСТИ

МУНИЦИПАЛЬНОЕ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

КРАСНООКТЯБРЬСКАЯ СРЕДНЯЯ ОБЩЕОБРАЗОВАТЕЛЬНАЯ ШКОЛА

ГУСЬ - ХРУСТАЛЬНОГО РАЙОНА

ЧЕХОВСКИЙ ПРИНЦИП
ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО АНАЛИЗА
В ПОЭМАХ А. АХМАТОВОЙ «РЕКВИЕМ» И «ПОЭМА БЕЗ ГЕРОЯ».

ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ПРОЕКТ

ученицы 11 класса

Морозовой Ксении

(тел. (8)9100950568

e-mail: krok1919 @yandex.ru)

научный руководитель –

учитель русского языка и литературы

Горчакова Ирина Владимировна.

п. Красный Октябрь

2010 г.

Цели и задачи проекта.

В своём проекте - исследовании я выделила следующие цели:

соотнести творческие установки и художественные принципы А.Чехова и А. Ахматовой;
выявить влияние прозы А. Чехова на поэзию А.Ахматовой;
доказать, что А. Чехов и А Ахматова используют художественную деталь как средство психологического анализа.

Задачи исследования:

обобщить и прокомментировать имеющиеся в литературоведении мнения по теме;
найти чеховские принципы психологического анализа в поэмах А.Ахматовой.
найти черты сходства и различия в использовании художественной детали в качестве средства психоанализа в творчестве А.Чехова и А. Ахматовой;
уловить смысловую нагрузку художественной детали в рассказах А.Чехова и поэмах А.Ахматовой.

Гипотеза исследования.

Художественная деталь как в рассказах А.Чехова, так и в поэмах А.Ахматовой является основным средством психологического анализа.

Использованные в исследовании методики.

Для достижения поставленных целей мной использованы следующие методики:

Теоретические:

отбор библиографии;

сопоставление литературоведческих оценок по истории вопроса;
изучение биографий А.Чехова и А.Ахматовой;

Эмпирические:

различные виды анализа текста.

Статистические:

обработка результатов исследования.

Актуальность исследования.

Разработка данной темы позволит выявить черты сходства прозы А.Чехова и поэзии А.Ахматовой, проникнуть в художественный мир творческой личности.

Результаты исследования.

Вопрос о традициях русской классической литературы в творчестве А.А. Ахматовой всегда стоял перед исследователями. В литературном наследии, посвящённом творчеству поэтессы, содержатся самые разнообразные догадки и суждения, связанные с его разрешением. В.М. Жирмунский писал: «Оригинальное творчество Ахматовой – продукт классических достижений русской и мировой литературы. Ахматова глубоко чувствовала русскую поэзию, современную и классическую (в особенности Пушкина, Баратынского, Тютчева), а также русскую прозу 19 века (Тургенева, Достоевского, Лескова)».¹

Но, на мой взгляд, это весьма общее суждение, так как в нём заключена общая тенденция, согласно которой на творчество А.Ахматовой влияли все без исключения крупные мастера поэтического творчества предшествующих эпох, а также русская классическая проза с её углубленной манерой психологического анализа.

Несомненно, крупная творческая индивидуальность формируется под воздействием самых разнообразных художественных источников. И чем разнообразнее круг этих источников, тем ярче и самобытнее талант. Однако во всём этом многообразии важно отыскать главный объект, наиболее значительный с идейно-эстетической точки зрения. Вот почему встаёт вопрос о том, кто же из великих предшественников был для Ахматовой эпицентром, на чей художественный опыт она опиралась в своём творчестве.

Важно знать, что следует понимать под традицией – простое повторение частностей, каких-то общих штрихов, наличие сходных мест, созвучных мотивов и параллелей или общность принципов изображения, идейно-эстетических замыслов,

________________________________

¹Жирмунский В.М. Творчество Анны Ахматовой. - Л., 1973, стр. 52.

2

сходство некоторых моментов эстетического отношения к действительности.

Большинство исследователей единодушно утверждают, что самый глубокий след в творческой биографии Ахматовой оставил А. С. Пушкин. Я, в свою очередь, придерживаюсь мнения тех исследователей, которые писали о том, что поэзия Ахматовой вбирает в себя не столько из поэтических традиций, сколько из художественных завоеваний психологической прозы 19 века. Впервые обратил на это внимание О. Мандельштам, не представляющий себе поэзию Ахматовой без достижений Толстого и Достоевского. Эта же мысль приводится в работах Б. Эйхенбаума,¹ В. Жирмунского,² а также некоторых современных исследователей. Так, Е. Тагер пишет: «Без опоры на замечательные завоевания классиков русского реализма, возможно, не было бы и психологических открытий в ахматовской лирике. Особенно важно здесь чеховское искусство обнаружения скрытого психологического содержания в предметно точно и эмоционально обрисованной действительности, искусство, оплодотворившее целый ряд мировой литературы 19 века».³

Обращает на себя внимание мысль о воздействии на творчество Ахматовой чеховского искусства, которая, по моему мнению, представляется весьма существенной в разработке проблемы традиций творчества поэтессы. Если исходить из концепции освоения Ахматовой прозаической традиции, а такая традиция вполне очевидна, так как поэтесса объединяет лирическую и эпическую изобразительность, использует разговорную лексику и т.д., то самой близкой параллелью здесь видится А.П. Чехов. Н.И. Артюховская пишет: «Не Толстой с его сложным взаимодействием психологического и эпического начал, с многослойностью внутренней жизни личности, не Достоевский с психологической противоречивостью и способностью героя, а именно Чехов – писатель, сосредоточивший своё художественное внимание на преломлении фактов и событий ___________________________________

¹Эйхенбаум Б.М. Анна Ахматова. (Опыт анализа.) // Эйхенбаум Б.М. О поэзии. - Л., 1969.

²Жирмунский В.М. Творчество Анны Ахматовой. - Л., 1973.

³ Тагер Е.Б. Анна Ахматова. // Русская литература конца 19 - начала 20 века.-1907 – 1917.- М., 1967, стр. 323.

3

в душевной жизни личности».¹

Но Ахматова, в свою очередь, никогда не высказывалась о Чехове не только как о художнике, оказавшем на неё влияние, но и просто как об интересном и талантливом писателе. Более того, воспоминания людей, лично знавших поэтессу, указывают на то, что она не любила Чехова. Так, по свидетельству Н. Ильиной, сама Ахматова объясняла это тем, что «Пушкин и Чехов несовместимы. Чехов и стихи несовместимы».²

В. Виленкин тоже вспоминает, что Ахматова отзывалась о Чехове как писателе, который ни в чём не был ей близок.³ Однако всё это не исключает возможности влияния на её творчество чеховской традиции. И пусть неосознанно, вопреки собственной воле, но в освоении художественного материала, в выработке принципов психологического анализа Ахматова шла по пути, который проложил в литературе Чехов.

Весьма важно обстоятельство, что в поздней, как и в ранней, лирике Ахматовой сказался чеховский принцип описания психологического состояния путём вычленения незначительных, на первый взгляд, частностей – будь то в портрете, в пейзаже, в описании окружающей обстановки. Эти детали у Ахматовой, как и у Чехова, - несут большую смысловую нагрузку.

Н.И. Артюховская пишет: «Стремясь проникнуть в тайны человеческих чувств, поэтесса обращается не к описанию самого чувства, а к частному его проявлению, к факту, к событию. Как и Чехов, Ахматова не обращает внимания на психологизацию».⁴ Поэтесса пытается заострить отдельные моменты действительности, с которыми тесно переплетается душевное состояние лирической героини:

_______________________________

¹ Артюховская Н.И. О традициях русской психологической прозы в раннем творчестве Анны Ахматовой. // Вестник Моск. ун-та. Сер.9. Филология, 1981, №2, стр 17.

² Ильина Н. Анна Ахматова в последние годы её жизни. // Октябрь, 1977, №2, стр. 123-124.

³Виленкин В. Воспоминания с комментариями. // Вопросы литературы, 1979, № 3, стр. 233.

⁴ Артюховская Н.И. О традициях русской психологической прозы в раннем творчестве Анны Ахматовой. // Вестник Моск. ун-та. Сер.9. Филология, 1981, №2, стр 17.

4

Уводили тебя на рассвете,

За тобой, как на выносе, шла,

В тёмной горнице плакали дети,

У божницы свеча оплыла.

На губах твоих холод иконки,

Смертный пот на челе… Не забыть!

Буду я, как стрелецкие жёнки,

Под кремлёвскими башнями выть.

(1, 197 – 198)

В приведённом отрывке из «Реквиема» каждая из деталей (случившееся на рассвете, тёмная горница, оплывшая свеча у божницы и т.д.) по-своему передаёт чувство героини, её душевное состояние. И все они одновременно тесно связаны между собой, слиты воедино с психологическим бытием.

А вот как Ахматова передаёт душевное волнение героини в «Поэме без героя»:

Там под кровлей Фонтанного Дома,

Где вечерняя бродит истома

С фонарём и связкой ключей, -

Я аукаюсь с дальним эхом,

Неуместным смущая смехом

Непробудную сонь вещей,

Где, свидетель всего на свете,

На закате и на рассвете

Смотрит в комнату старый клён

И, предвидя нашу разлуку,

Мне иссохшую чёрную руку,

Как за помощью тянет он.

(1, 341 – 342)

Этот пример тоже подтверждает принцип ахматовской психологизации,

5

который состоит в отказе от прямых чувствоизлияний: она заменяет их заметным внеэмоциональным интересом к большому потоку примелькавшихся явлений и вещей, зарисованных с натуры как бы врасплох. Это, по мнению Н.И. Артюховской,¹ и есть чеховский принцип психологического анализа. Данное положение может быть подтверждено многочисленными примерами из новелл Чехова. Вот как описывается сцена ссоры Ольги Ивановны и Рябовского из «Попрыгуньи»: «Он отстранил её руками и отошёл, и ей показалось, что лицо его выражало отвращение и досаду. В это время баба осторожно несла ему в обеих руках тарелку со щами, и Ольга Ивановна видела, как она обмочила во щах свои большие пальцы. И грязная баба с перетянутым животом, и щи, которые стал жадно есть Рябовский, и изба, и вся эта жизнь, которую она вначале так любила за простоту и художественный беспорядок, показались ей ужасными. Она вдруг почувствовала себя оскорблённой…»¹

В этом отрывке, как и вообще в рассказах зрелого Чехова, внутреннее состояние героини передано в деталях внешней обстановки, которые внешне не имеют прямого отношения к предмету изображения, но в определённой ситуации становятся значительными и действительными.

Общность с чеховским методом психологизации можно наблюдать у Ахматовой и в присущем ей приёме художественного пересоздания действительности, который исходит из принципа «от частного к общему». Чехов впервые в русской литературе увидел большие возможности, состоящие в подходе к изображению общего сквозь призму частного, большого через малое. Очевидно, именно на этот принцип опирается Анна Ахматова, разрабатывая и углубляя его применительно к своему творчеству.

По мнению Н.И. Артюховской, «Чехов и Ахматова, переосмысливая обыденный факт, частную деталь повседневной жизни, доводят их до эстетических

^{_____________________________________________________}

¹ Артюховская Н.И. О традициях русской психологической прозы в раннем творчестве Анны Ахматовой. // Вестник Моск. ун-та. Сер.9. Филология, 1981, №2, стр.17.

² Чехов А.П. Дом с мезонином. – М, 1989, стр. 180.

6

категорий».¹ В поэмах Ахматовой, как и в чеховских рассказах, они предстают перед нами как эстетическое выражение кризисных психологических моментов, через которые просматриваются социально-исторические изломы, принимающие всеобщий характер и проникающие во все сферы жизни.

У Ахматовой, как и у Чехова, внешний мир тесно переплетается с внутренним миром. Он неотделим от чувствований человека. Вещи, на мой взгляд, здесь сами по себе незначительны, но лишь под воздействием человека они обретают эстетический смысл. Переход от внешнего мира во внутренний мир еле уловим и представляет собой сложное внутренне взаимодействие. Но, по моему мнению, эта связь «внутреннего» и «внешнего» ни у Чехова, ни у Ахматовой не утверждает гармонического единства человека и мира. Мне кажется, что эти два начала даже противопоставлены друг другу. Внешний мир оказывается тесным, неспособным вместить в себя внутренний мир человека.

Ахматову объединяет с Чеховым ещё и чётко обозначенная традиция воспроизведения психологического мира в формах самой жизни, без преувеличений, сдвигов и заострений.

Наиболее ярко это прослеживается в характере использования художественной детали как главного изобразительно-выразительного средства.

Являясь самым значительным элементом художественного образа, художественная деталь у Ахматовой, как и у Чехова, несёт в себе максимальную смысловую нагрузку. Вслед за Чеховым Ахматова использует деталь для вычленения объекта изображения, тех частностей, через которые просматривается общее. Характерно и то, что эта деталь наполнена глубоким символическим смыслом.

Ахматова использует деталь как средство психологического анализа, построения сложной системы человеческих характеров и переживаний. В её художественной речи большое место отводится прозаизмам, будничным

______________________________________

¹ Артюховская Н.И. О традициях русской психологической прозы в раннем творчестве Анны Ахматовой. // Вестник Моск. ун-та. Сер.9. Филология, 1981, №2, стр. 19.

7

разговорным словам и оборотам:

Тихо льётся тихий Дон,

Жёлтый месяц входит в дом.

Входит в шапке набекрень

Видит жёлтый месяц тень.

Эта женщина больна,

Эта женщина одна, -

Муж в могиле, сын в тюрьме,

Помолитесь обо мне.

(1, 198)

Так описывает Ахматова состояние героини в тяжёлую бессонную ночь в поэме «Реквием».

Ещё интереснее, на мой взгляд, Ахматова описывает душевное состояние человека во время сна («Поэма без героя»):

Сплю –

она одна надо мною,-

Ту, что люди зовут весною,

Одиночеством я зову.

Сплю –

мне снится молодость наша,

Та, ЕГО миновавшая чаша;

Я её тебе наяву,

Если хочешь отдам на память,

Словно в глине чистое пламя

Иль подснежник в могильном рву.

(1, 321)

У Чехова в передаче психологического состояния на первый план тоже

8

выдвигаются обычные повседневные вещи. Вот как чувствует себя Николай Ефграфович, ожидая жену (рассказ «Супруга»): «Он не верил ей и, когда она долго не возвращалась, не спал, томился и в то же время презирал и жену, и её постель, и зеркало, и её банбоньерки, и эти ландыши, и гиацинты, которые кто-то каждый день присылал ей и которые распространяли по всему дому приятный запах цветочной лавки».¹

Ахматова продемонстрировала великолепный дар живописного изображения портретов, характеров, пейзажей путём зарисовки каких-то моментов и частностей. Чехову достаточно сказать о женщине, что она много пила и ела (рассказы «Супруга», «Ариадна»), чтобы вызвать к ней неприязнь и вскрыть её хищническую натуру. А Ахматовой хватает всего одной фразы, чтобы передать скорбь и одиночество героини: «Эта женщина больна, / Эта женщина одна» (1, 198); обречённость героя: «На губах твоих холод иконки, / Смертный пот на челе…» (1, 198); чтобы описать женщину, которую постигла горестная судьба, достаточно одного штриха: «…женщина с голубыми губами». (1, 196)

В «Поэме без героя» поэтесса даёт исчерпывающую характеристику героини путём простого перечисления деталей обстановки и быта:

Дом пестрей комедьянской фуры,

Облупившиеся амуры

Охраняют Венерин алтарь.

Певчих птиц не сажала в клетку,

Спальню ты убрала, как беседку,

Деревенскую девку-соседку

Не узнает весёлый скобарь.

В стенах лесенки скрыты витые,

А на стенах лазурных святые –

Полукрадено это добро…

Вся в цветах, как «Весна» Баттичелли,

_________________________________

¹ Чехов А.П. Дом с мезонином. - М, 1989, стр. 358.

9

Ты друзей принимала в постели,

И томился драгунский Пьеро…(1, 331)

Из приведённых отрывков вполне заметно, что в построении характера художественное зрение Ахматовой направлено на обычный, примелькавшийся круг вещей и явлений. Расставленные в определённом порядке, они точно раскрывают главную сущность характера или ситуации.

Говоря о связи ахматовской поэзии с традицией Чехова, следует, однако, отметить, что Чехов и Ахматова являются представителями разных литературных родов и совершенно разные художественные индивидуальности. Поэтому речь может идти, на мой взгляд, лишь о сходстве отдельных существенных моментов в непохожем целом, причём о сходстве не прямом, а опосредованном. Конечно, при воздействии прозы на поэзию невозможно выявить прямые аналогии, так как какой-то общий художественный приём в поэзии и прозе несёт различные функции, поскольку действует в произведениях, имеющих разные родовые признаки.

Так, отмеченная мной общность в характере использования бытовой детали у Ахматовой и Чехова не свидетельствует о схожести принципов детализации. В художественную задачу Чехова входило изображение «мира» и «человека» в нём, поэтому чеховская художественная деталь является не только психологическим приёмом, но и средством изображения внешней стороны действительности. Например, в рассказе «Либерал», одном из ранних своих произведений, писатель несколько раз использует такую деталь как «перчатки» (эту деталь Ахматова тоже успешно «обыграла» в своей любовной лирике). В рассказе она встречается трижды. Первый раз автор использует её без всякого психологического переосмысления, как аксессуар внешней обстановки. Перед персонажем рассказа, подвыпившим чиновником Понимаевым, который попадает в гостиную своего начальника, предстаёт следующая картина: «…за круглым столом сидела сама генеральша. По обе стороны её сидели две молодые дамы, одна в белых перчатках другая в чёрных».¹ Но вот Понимаев, неожиданно для себя,

_________________________________

¹ Чехов А.П. Рассказы. – М.-1954.-с.270.

10

демонстрирует перед обществом присущий ему «либерализм», отказавшись выполнить приказ генерала – «изобразить из себя машину». После этого рокового события на него находит страх перед грозящей расправой. И вновь в сюжет рассказа вводятся перчатки: «В глазах его помутилось…. Чёрные перчатки смешались с белыми, лица перекосились, мебель запрыгала…».¹ В данном случае «перчатки» проходят через состояние человека и становятся частью его страха. В третий раз перчатки появляются в ночных кошмарах Понимаева, когда страх его доходит до животного ужаса: «…ночью его разбудил кошмар. Он поднялся и поглядел в темноту. Чёрные и белые перчатки, бакены Велелептова – всё это заплясало перед его глазами, закружилось, и он вспомнил минувшее».²

Как видим, чеховская деталь выполняет две функции: является средством психологического анализа и в то же время не теряет своей изобразительной значимости.

В поэмах Ахматовой, как и в ранних её стихах, сведена до минимума непосредственная смысловая значимость деталей внешнего мира, который как бы сдвинут в мир человеческой души. Когда мы читаем: «Пусть чёрные сукна покроют, / И пусть унесут фонари…» (1, 198) или «Это он в переполненном зале/ Слал ту чёрную розу в бокале» (1, 330), то и «фонари», и «розы» не только не производят на нас эмоционального впечатления – они становятся невидимыми, через них мы ощущаем лишь волнение человека, его боль. Так обращаться с внешней стороной действительности может только поэт.

Чехов в отличие от Ахматовой, по моему мнению, прибегая к художественной детали, решал более широкую художественную задачу. Он, используя множество разнообразных деталей, связывал их в ряды в зависимости от выполняемой функции. Эти ряды, имея собственную логику развития, взаимопереплетаются, взаиморазвиваются, образуя целую систему, в которой объединены сложные жизненные ситуации и человеческая психология.

________________________________

¹ Чехов А.П. Рассказы. – М.-1954.-с.271.

² Там же, стр. 271.

11

Но, несмотря на всё это, можно сказать, что в своих поэмах Ахматова достигла тех вершин психологического приёма, что и Чехов. Ахматова в своих поздних произведениях, одними из которых являются «Реквием» и «Поэма без героя», - поэт-мыслитель, непримиримый борец с социальным злом. Но важно заметить и то, что «она развивалась в направлении размывания чисто психологических граней»¹, и освоение некоторых существенных моментов чеховской традиции, возможно, сыграло в этом немаловажную роль.

В результате проделанной работы я пришла к следующим выводам:

- в лирике Ахматовой сказался чеховский принцип описания психологического состояния путём вычленения незначительных частностей, деталей, которые несут большую смысловую нагрузку;

- чеховские традиции в поэмах Ахматовой чувствуются в том, что у Чехова и Ахматовой художественная деталь как главное изобразительно-выразительное средство выполняет две функции: является средством психологического анализа и в то же время не теряет своей изобразительной значимости.

__________________________________

¹ Артюховская Н.И. О традициях русской психологической прозы в раннем творчестве Анны Ахматовой. // Вестник Моск. ун-та. Сер.9. Филология, 1981, №2, стр. 20.

12

Список цитированной и использованной литературы.

Источники.

Ахматова А.А. Собрание сочинений в 2 т. – М., 1990, т.1-2.
Чехов А.П. Дом с мезонином. – М., 1989.
Чехов А.П. Рассказы. – М., 1954.

2. Научно – критическая литература.

1. Артюховская Н.И. О традициях русской психологической прозы в раннем творчестве Анны Ахматовой. // Вестник Моск. ун-та. Сер.9. Филология, 1981, №2.

2. Библиографический словарь «Русские писатели». – М., 1990.

3. Виленкин В. Воспоминания с комментариями. // Вопросы литературы, 1979, № 3.

4. Долгополов Л.К. По законам притяжения: О литературных традициях в «Поэме без героя» Анны Ахматовой. // Русская литература, 1979, №4.

5. Жирмунский В.М. Творчество Анны Ахматовой. - Л., 1973.

6. Ильина Н. Анна Ахматова в последние годы её жизни. // Октябрь, 1977, №2, стр. 123-124.

7. Кралин М. «Победившее смерть слово» (Об истории творчества А.А. Ахматовой) // Нева, 1988, №7.

8. Кублановский Ю.О. «Реквием» Анны Ахматовой. // Волга, 1992, №11, №12.

9. Тагер Е.Б. Анна Ахматова. // Русская литература конца 19 - начала 20 века.-1907 – 1917.- М., 1967.

10. Эйхенбаум Б.М. Анна Ахматова. (Опыт анализа.) // Эйхенбаум Б.М. О поэзии. - Л., 1969.

13

Blog

Содержание