Geum.ru

13. 02. 2002 г. Гаага Слободан Милошевич: я бы не хотел, чтобы меня прерывали уже через полчаса, поскольку я два дня слушал выступления обвинения

Вид материалаДокументы
Подобный материал:
  1   2   3   4   5   6   7   8   9   10

Защитная речь Слободана Милошевича

13.02.2002 г. Гаага

Слободан Милошевич: Я бы не хотел, чтобы меня прерывали уже через полчаса, поскольку я два дня слушал выступления обвинения. Но я бы мог использовать... (судья прерывает).

Судья Мэй: Что бы вы хотели добавить?

Слободан Милошевич: Я несколько раз поднимал некоторые правовые вопросы, на которые вы не дали ответа. Вы знаете, что все международные и национальные документы и правила определяют, что судить может только такой суд, который установлен законом. Я поднимал вопрос о законности данного суда. Вы на это не дали никакого ответа. Я оспорил законность данного суда на основе того факта, что он не был учрежден по закону, что Совет Безопасности ООН не мог передавать суду право, которого он сам не имеет. Поэтому суд не может судить. Я ожидаю, что вы ответите на эти правовые вопросы и что вы, как вам рекомендовал один из “друзей суда”, запросите совещательное мнение Международного суда. Этого вы также не сделали.

Считаю, что этот вопрос имеет исключительно большое, принципиальное значение для международного права и для юстиции вообще. И он должен был бы быть разрешен. Думаю, что я его достаточно мотивировал, когда, кроме устного объяснения, передал довольно объемный текст, в котором по пунктам перечислены относящиеся к этому аргументы.

Второй вопрос, который я также хочу выяснить. Я уже поднимал вопрос о моем незаконном аресте, в котором участвовал представитель трибунала и который был совершен в Белграде с нарушением Конституции Сербии, с нарушением Конституции Югославии. Из-за этого Союзное правительство подало в отставку. Из-за этого в Югославии возбуждены уголовные дела. Любой суд обязан вопрос habeas corpus (неприкосновенности личности) рассмотреть до начала судебного процесса. Вы это не приняли во внимание и не назначили слушание по этому вопросу. А по закону вы обязаны его назначить, ибо эти вопросы регулируются декларациями о правах человека и о политических правах — всеобщими, европейскими, американскими и другими, о которых вы, как юристы, очень хорошо знаете.

Наконец, они регулируются и вашей собственной практикой, ибо вы по разным поводам рассматривали вопросы незаконного ареста. Так что вы и здесь допустили большое упущение. Вы были обязаны провести слушание по поводу моего незаконного ареста, ибо я доставлен сюда в результате преступления, которое трактуется как таковое не только в законодательстве моей страны, но и в законодательствах всех государств, во всех международных актах и конвенциях.

Далее я поставил вопрос, который вы также не захотели решать, — о том, что здесь вообще невозможно говорить ни о каком равноправном и честном судебном процессе, тем более о беспристрастности обвинения. Вы знаете, что в 1990 году сессия ООН приняла общую рекомендацию о прокуроре, в которой содержится требование о его беспристрастности. Все, что мы здесь слышали, убедительно подтверждает, что прокурор не только пристрастен, но и уже объявил мой приговор. Из вашей прокуратуры дирижируется информационная кампания и организуется параллельный судебный процесс в средствах информации, который наряду с данным незаконным судом должен сыграть роль некоего параллельного линчевания, призванного заранее, без какого-либо рассмотрения фактов доказать, что это... (судья прерывает).

Судья: Я вас прерву. Почему это вы думаете, что прокурор уже объявил ваш приговор?

Слободан Милошевич: И предыдущий обвинитель (Луиза Арбур. — Прим. перев.) на встрече с мадам Олбрайт заявила, что они совместно делают одно дело. А ведь она представляла воюющую сторону. Само обвинение предъявлено на базе данных британской разведки, полученных во время войны против Югославии. Известно, что разведки дают выборочные данные, те, которые они могут использовать, но не дают тех данных, которые расходятся с их трактовкой. Думаю, что может быть приведено много других аргументов. Но вы их не обсуждали и не приняли какого-либо решения. Вы не обсуждали и не запрашивали совещательное мнение Международного суда о своей законности. Вы не назначили слушание, которое должны были назначить на основе habeas corpus и на основании того факта, что ваш представитель участвовал в совершении уголовного преступления... (судья прерывает).

Судья: Господин Милошевич, мы уже приняли решение по вопросам, о которых вы говорите. Ваша трактовка данного трибунала сейчас не имеет никакого отношения к делу. Мы приняли решение, и нет необходимости вновь говорить об этом на данных заседаниях.

14.02.2002 г.

Продолжение выступления Слободана Милошевича после демонстрации им видеофильмов в его защиту:

То, что вы видели, — это, я бы сказал, только один атом, даже меньше, чем атом, истины в океане лжи и пропаганды, злоупотребления глобальными средствами массовой информации в качестве инструмента войны против моей страны. Мы намеренно выбрали не сербскую, а немецкую и английскую видеопленки. Мы не знаем этих людей. Вы слышали немецкого генерала, который говорит, что ему как немцу стыдно за действия своего правительства. А поскольку вы читаете всю мою почту (кстати сказать, я получаю много писем, и это доставляет вам много работы), то вы могли прочитать письма американских офицеров, которым стыдно за свое правительство, письма английских интеллектуалов и военных, которым стыдно за свое правительство, письма французских ветеранов, которым стыдно за свое правительство.

И на Западе, где в средствах информации господствует, я бы сказал, мрак. когда речь идет о Югославии (ибо глобальные мировые информационные сети использовались в качестве орудия войны и лживо информировали общественность), — так вот, и на Западе появляется все больше людей, которым истина все-таки дороже, чем комфорт, который приносит им унизительное выполнение приказов своих политических шефов. И я уверен, что и там все слышнее будут голоса правды, все больший позор падет на тех, кто лгал о Югославии, кто превратил информационную войну в передовой отряд реальной войны, в которой гибли люди, произошли большие разрушения.

Но теперь перехожу к тому, что я хотел сказать при этой первой возможности публично выступить за семь месяцев. В эти два дня все обвинители говорили, что они судят лишь отдельную личность. Они судят отдельную личность, а не народ. Это сказали все три обвинителя. Но они обвиняют весь народ, начиная с сербской интеллигенции. Они обвинили сербскую интеллигенцию во главе с Сербской академией наук и искусств. Мы слышали даже цитаты из меморандума Сербской академии наук и искусств, который якобы был идейной платформой “преступлений” против албанцев. А речь идет о меморандуме, в котором сербские академики честно обрисовали ситуацию, существовавшую 15, а теперь уж и больше лет назад, и ответственно говорили о положении в Косово. Но то, что обвиняют Сербскую академию и сербскую интеллигенцию, — это лишь часть дела. Обвиняют и Косовскую битву. Взять хотя бы ироническое замечание бедного обвинителя, что он не знает, что, собственно, мы праздновали, почему эти два миллиона человек собрались на этом Косовом поле праздновать 600-летие битвы, которую мы проиграли. А он и не знает (хотя обвиняет и сербскую историю, и Косовскую битву), что это была битва за Сербию и Европу — и за Сербию, и за Европу.

Но здесь обвинены не только сербская интеллигенция, и Академия наук, и Косовская битва. Обвинена вся институционная система Сербии, которая оказывала мне поддержку: парламент, политические организации, средства информации. Обвиняются граждане, которые поддерживали меня в массовом порядке и несколько раз избирали на свободных многопартийных выборах. Единственное, в чем мы тут согласны, — это то, что мое поведение было выражением воли граждан. Однако прокуроры обвиняют граждан в том, что они меня поддерживали. А я говорю вам, что и мое поведение здесь является выражением воли граждан, выражением воли народа. Обвиняют армию и полицию, добровольцев и территориальную оборону, которые называют собирательным именем “сербские силы”. Обвиняют сербов и всех в Сербии, кто меня поддерживал, и сербов за пределами Сербии, если они меня поддерживали. И тех, кто поддерживает меня сегодня в Сербии. А затем обвиняют народ.

Мы все это слушали эти два дня, а потом говорят, что обвиняют отдельную личность. Затем эту личность, т.е. меня, провозгласили неким сверхчеловеком, приписав некую сверхчеловеческую мощь, влияние и ответственность за пределами территории моего государства, некую магическую мощь, вероятно, божественную. При этом постоянно занимаются моим эмоциональным состоянием, тем, что я об этом думаю, чего хотел достичь. Американцы направляются через весь земной шар, на другой конец света бороться против терроризма. Это считается логичным и нормальным. А вот борьба против терроризма в сердце своей страны, в своем доме считается преступлением. Значит, даже в своем доме мы не имеем права реагировать на терроризм. И я докажу связь между тем и другим терроризмом.

В этом лживом обвинении они пошли дальше, чем могла бы изобрести чья-либо фантазия. Утверждают даже, что я намеренно вызвал агрессию НАТО, войну против Югославии и страдания миллионов ее граждан только для того, чтобы получить предлог для убийства албанцев. Я спрашиваю себя: “Могли ли они придумать какое-нибудь более умное объяснение?” Они идут еще дальше. Мы вчера слышали, что меня якобы не интересовали никакие границы, кроме лишь одной границы — между сербским и несербским. Хотя именно Сербия и Югославия все эти годы югославского кризиса была единственной страной на пространстве прежней Югославии, в которой не было никакой национальной дискриминации, которая полностью сохранила свою этническую структуру. Она полностью такая же, как и 12 лет назад, когда разразился кризис.

Югославская действительность опровергает этот чудовищный тезис и этот чудовищный вымысел. А мы будем слушать здесь подобные туманные конструкции и закрывать глаза перед югославской действительностью, которая является действительностью не данного момента, а действительностью более чем десятилетия и своей неумолимой точностью полностью опровергает подобные бессмыслицы. Сербия и я лично проводим якобы политику геноцида вне Сербии, но эта политика геноцида как-то не существует в Сербии, за которую я, собственно, только и несу ответственность как президент Сербии. Они же хотят приписать мне ответственность за все, что они сами сделали, за все преступления, которые они совершили.

Они утверждают (мы это слушали два дня), что наша героическая оборона против агрессии блока НАТО была лишь ширмой для преступлений против албанцев. Но вы оскорбляете целый народ. По существу те факты, которые знает вся планета, — о круглосуточных бомбардировках Косово, в течение 24 часов каждый день в течение 78 дней, — эти факты хотят отменить с помощью свидетелей. Их доставят, чтобы они сказали, что бежали от “сербских сил”, как вы называете армию и полицию. Известные каждому гражданину планеты факты аннулируют некие свидетели, которые прибудут сюда и скажут: мы бежали не от бомб НАТО, мы бежали из Косово от “сербских сил”. А вы только что видели западные съемки, слышали западных генералов, которые это опровергают. А есть и другие свидетели, которые очень хотят прибыть сюда, чтобы сказать вам и вашим хозяевам, что является правдой, а что ложью в этой конструкции. И вся эта конструкция — ложь.

Да и это бегство, о котором вы говорите как о депортации, как раз совпадает с бомбежками. Ведь и в самом обвинении все обозначенные вами даты приходятся на тот же период, что и бомбежки. И это еще одно доказательство полной манипуляции фактами и попытки переложить ответственность за преступления на жертву. НАТО бомбила и убивала в массовом порядке албанцев, возвращавшихся в свои села, албанцев, которые не подчинялись приказам “Освободительной армии Косова” (ОАК) бежать, которых ОАК избивала и убивала, стремясь заставить их бежать. Ибо такова была концепция, которую излагала мадам Олбрайт: сербы изгоняют албанцев; албанцы, следовательно, должны уйти из Косова, чтобы доказать тезис, что мы их изгоняем.

После бомб из самолетов бросали листовки на албанском языке и призывали граждан бежать из Косово. А ОАК, как их союзник, делала то же самое и убивала тех, кто оказывал сопротивление. И, тем не менее, албанцы возвращались в свои села и не хотели бежать из Косова. А те, кто оказывались в зоне тяжелых боев и столкновений, конечно, бежали и должны были бежать. Бежали и сербы в Венгрию, бежали в Республику Сербскую. Многие из тех. кто бежал оттуда во время войны, возвращались назад в Республику Сербскую, и их тоже, вероятно, согласно данному обвинению, изгнали “сербские силы”. Видимо, нечто подобное можно сконструировать, если через 10 лет кому-нибудь захочется перевалить на кого-то вину за собственное грязное дело.

И я задаюсь вопросом: существует ли суд, который позволит перечеркнуть 78-дневные круглосуточные бомбардировки на основе заявлений так называемых свидетелей, что они должны были бежать, ибо, согласно их утверждениям, их изгоняли “сербские силы”. Я хочу ответственно заявить, что использование прокурором такой страшной и невероятной лжи является преступлением. Кстати, может быть, лучше всего было бы, если бы вы приняли подобное утверждение прокурора, и этот фарс окончательно предстал бы во всей “красе” перед глазами всего мира. То, что мы слушали, оскорбляет интеллект обычного жителя планеты. Мы слышали вчера примерно такое, я бы сказал, утверждение: где депортации, там и убийства. А правда в том, что там, где происходит столкновение с террористической бандой, или там, где происходят бомбардировки (а чаще всего одновременно столкновение с террористами и бомбардировки, ибо террористы нередко действовали, имея поддержку с воздуха от своих союзников по войне против Югославии), — там, конечно, происходит и бегство населения. И тогда в той интерпретации, которую мы слушали два дня, столкновение с бандой и бомбежки (а мы видели это и на западных, а не югославских видеопленках) — все это считается убийством, совершенным “сербскими силами”, а бегство людей из мест конфликта квалифицируется как депортация. Повторяю, из Косова население изгоняла прежде всего ОАК — приказами, избиениями, убийствами, а затем НАТО — бомбежками и призывами к бегству. В этом заключается правда относительно ваших рассказов о депортациях.

Хочу сказать здесь кое-что, что в Сербии знает любой. В сербской традиции и традиции сербской армии военнопленный и человек без оружия является святыней. Любой, кто покусится на эту святыню, должен отвечать. И этого не делали ни армия, ни полиция. Я не говорю этим, что нечто подобное не совершили какие-нибудь отдельные лица или группы. Но этого не делали ни армия, ни полиция. Они честно, по-рыцарски защищали свою страну. А отдельные лица и группы, которые могут совершить преступление, существуют повсюду в мире, и повсюду они являются объектом осуждения и преследования. И не могут такие грязные преступления приписываться армии и полиции, государству и народу, государственному руководству.

Именно военнослужащие армии и полиции лучше всего знают, сколько террористов сбежало от них, смешиваясь с гражданами. Они видели их на расстоянии пары сотен метров и легко узнавали их в массе граждан, ибо они в основном были в нижнем белье, поскольку те бросали форму, чтобы спастись. Им всем удавалось сбежать, ибо существовал строгий запрет, исходивший сверху и от всех звеньев командования, по которому нельзя было открывать огонь даже по террористам, если существовала опасность ранения или убийства гражданских лиц. Много террористов сбежало. И это было известно. Об этом знали американские представители, которые сновали по Косову и с которыми мы разговаривали об этом. Конечно, и террористы знали, что для армии и полиции существует строгий запрет, что они не могут открывать огонь там, где имеются гражданские лица. Разумеется. террористы злоупотребляли этим, чтобы сбежать. Надо было только снять верхнюю часть формы, смешаться с гражданами и скрыться. Это мы обсуждали много раз, но этот приказ всегда оставался в силе.

Таким образом, все это время задачей армии и полиции, в первую очередь полиции, была нейтрализация террористической организации ОАК и одновременно защита гражданских лиц. И все приказы и действия командования и частей это подтверждают. И, кстати, могла ли быть вообще организована без чьего-либо приказа, без какой-то организации подобная “депортация”, особенно массовая? На этот счет не существовало никакого замысла, не было никаких действий. Перед вами появлялись вчера на телевизионных экранах свидетели, которые говорят, что не намерены подтверждать такие вещи, что это ложь. Во время перерыва к ним обращались журналисты и судьи, спрашивая: “Вот сейчас показывали вас. Вы говорили о Милошевиче то-то и то-то”. А те отвечали: “И речи нет, я не имею намерения давать показания”. Так пригласите этих свидетелей, чтобы мы, в конце концов, услышали, что они могут сказать. Любой, кто будет говорить правду, не сможет ничего сказать о нечестности моей деятельности, моей политики и моего правительства. Ничего.

Здесь в качестве неких доказательств излагается невероятное количество вещей. Что в них плохого? Вчера говорили о награждении трех генералов. Ну, и что плохого в том, что награждены генералы, защищавшие страну? Да, награждено несколько тысяч человек за храбрость, проявленную во время агрессии НАТО. Ведь мы — единственная страна, которая сбила натовский самолет-невидимку. Так называемый самолет-невидимку. Когда я знакомился с этим самолетом на базе, трогал его рукой, Холбрук мне объяснял, что на его создание израсходовано два с половиной миллиарда долларов. А когда командующий базой говорил мне, что теперь он стоит, скажем, 40 миллионов долларов, Холбрук шептал еще на ухо: “Да врет он. Самолет стоит не меньше 250 миллионов, но они занижают расходы”. И вот это чудо техники, которое никто не может увидеть, которое никто не может сбить, мы сбили. Так, видимо, тот, кто сбил этот самолет-невидимку, прилетевший в небо над Воеводиной сеять смерть среди детей, заслуживает награду. Он заслуживает 50 наград.

И каждый, кто сбил самолет, получил награду. И каждый, кто сбил крылатую ракету, получил награду. Вы израсходовали на Югославию все запасы крылатых ракет, не говоря уж о том, сколько десятков тысяч боевых вылетов было совершено. Мы слушали разговоры между обеспокоенным генералом Джортом, который командовал авиацией из базы во Флоренции, и его сыном-летчиком, раненным в небе над Югославией. Эта пленка существует, и для нее придет время. Настанет время выяснить и многие другие вещи.

Но не только несколько тысяч человек в Югославии получили награды за храброе поведение во время войны. Несколько тысяч человек были награждены и за восстановление страны. Ведь за несколько месяцев, в результате сверхчеловеческого труда миллионов граждан, этого народа, который якобы “был сбит с толку и не знал, что делать для своего блага”, нам удалось создать в стране нормальные условия для жизни.

Я слышал вчера, как прокурор буквально высмеивал тот факт, что Сербия не была в состоянии войны ни с Боснией, ни с Хорватией. Сербия, господа, не воевала ни с Боснией, ни с Хорватией. Почему вы хотите приписать Сербии и сербам войну в Хорватии и Боснии — Герцеговине? Почему в вашем обвинении упоминаются события в Боснии и Хорватии, о которых ни я, ни кто-либо другой в Сербии ничего не знаем, о которых не знают даже многие в самой Боснии, за исключением некоторых самых крупных событий?

Люди знали лишь, что там дерутся и что мы стараемся, чтобы это прекратилось как можно скорее. Почему, скажите, коридор в районе Брчко вчера изображался как какая-то криминальная операция? Это является частью обвинения, хотя вопрос об этом коридоре был предметом по крайней мере 50 бесед Оуэна и Столтенбурга с представителями мусульман, сербов и хорватов в Боснии, с Караджичем, Изетбеговичем и Бобаном. В моем присутствии и в присутствии Туджмана. Ведь этот коридор в районе Брчко связывает восточную и западную часть Республики Сербской, и если вы возьмете карту, вы это все легко увидите. Весь Банялукский регион и Боснийская Краина через этот коридор связываются с восточной частью и далее на восток — с Сербией. Это всегда был жизненно важный путь, и я не понимаю, каково значение этого вопроса во всем вашем, я бы сказал, довольно жалком обвинении.

Босния и Герцеговина была по сути дела Югославией в миниатюре, подобно тому, как Югославия состояла из нескольких народов, которые дружно жили и развивались. Так, Босния и Герцеговина были Югославией в миниатюре, в которой жили мусульмане, сербы и хорваты. Ваши лидеры расчленили и Югославию, и Югославию в миниатюре, а теперь выставляют счет всем трем народам в Боснии и Герцеговине, которые они ввергли в гражданскую войну, чтобы как можно дальше отвести от себя вину за вызванную ими войну. Зачем, собственно, они выталкивали Боснию из Югославии, как не для того, чтобы вызвать конфликт?

Почему, кстати, когда они вытолкнули Боснию из Югославии и когда все три стороны приняли план Кутилера по устройству Боснии, они сказали Изетбеговичу, чтобы он снял свою подпись? Американский посол Уоррен Циммерман, который ему это сказал, не может это отрицать. Он даже написал в своей книге, что, возможно, допустил ошибку, сказав господину Изетбеговичу, чтобы тот так поступил. И таким образом тогда началась война.

Война началась убийством отца невесты на сербской свадьбе в центре Сараево. Война началась убийствами сербов в различных местах в Боснии. Сербы не начинали никакую войну и никакие столкновения. Так было и в Хорватии. Резня в Боровом селе, резня на Плитвицах — обо всем этом имеются подлинные исторические свидетельства. И самая большая бессмыслица — обвинять не ту сторону. Сейчас говорится о трех народах в Боснии, и это формула, на которой строится Босния. А почему вы согласились на референдум о независимости Боснии без участия сербов — одного из этих трех народов? Ведь любые решения там осуществимы только если с этим согласны все три народа. Но решение об отделении Боснии было принято без участия одного народа. Народа, который владел более чем половиной территории, народа, который составлял гораздо больше трети населения. Таковы факты.

Сюда прибудут историки, академики из Сербской академии наук, конечно, если осмелятся. Я это говорю, разумеется, не на их счет. Ведь их обвиняют в том, что они являются некими идеологами “сербского преступления”. А вчера прокурор внушал даже, что этническая чистка вознаграждена и что территория Республики Сербской является захваченной. Я в этой связи спрашиваю себя, что в действительности является вашей целью. И почему вы позволяете себе говорить, что Косово граничит с Сербией. Косово не граничит с Сербией. Косово — это Сербия. Не граничит же Гаага с Голландией